Текст книги "Свидание с прошлым"
Автор книги: Молли Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Впрочем, именно в этом маленьком, безобидном городке, напомнила себе Стейси, кто-то пытался сбить ее машиной. С умыслом – в отличие от подобных происшествий, столь обычных для хаотического уличного движения в Нью-Йорке.
Но тот случай произошел из-за тумана. А сейчас светлый звездный вечер и вокруг будут другие люди. Я не смогу вечно сидеть взаперти. И не буду.
Она оставила деньги рядом со счетом на подносе и отправилась к себе за курткой.
Коридор слабо освещался настенными светильниками, которые имитировали свечи в подсвечниках. Стейси не сразу заметила небольшой конверт, засунутый сбоку в щель между стеной и дверной рамой.
– Что это такое? – пробормотала Стейси, взяв конверт и вертя его в руках. Ее фамилия напечатана с лицевой стороны. Стейси вскрыла конверт с улыбкой. Дерек, вот дурачок, не проще ли было позвонить?
«Убирайся из города, пока не поздно».
Стейси пришлось перечитывать записку снова и снова, пока смысл написанного не проник наконец в ее сознание. Тут руки у нее затряслись, а желудок стал грозить, что освободит ее от недавно съеденного обеда. Она сжала записку в кулаке и прислонилась к дверной раме, глубоко и прерывисто дыша.
Первой ее рациональной мыслью была та, что теперь есть доказательство кто-то ее преследует. Дерек будет вынужден поверить ей и помочь узнать, для кого она представляет опасность.
Заставив ноги двигаться и держась одной рукой за стену, она прошла по коридору и вышла из гостиницы.
Совершенно забыв о вечерней прогулке, Стейси направилась прямо к своей машине, припаркованной на улице перед гостиницей. Ей пришлось повозиться, прежде чем вставить ключ в зажигание – так сильно дрожала у нее рука, – но в конце концов она с этим справилась, а когда двигатель завелся, развернулась на широкой улице и помчалась к шерифу.
Он сидел один у себя в офисе и, как только увидел ее в дверях, сразу встал, обошел вокруг стола и принял ее в свои объятия.
Если бы он не возглавлял полицию города, бросилась бы она к нему первому? Ощущая, как его сильные руки обнимают ее и голова его прижата к ее голове, Стейси не сомневалась, что бросилась бы. Чье это сердце так сильно бьется – его или ее? Сейчас это не имеет значения. В эту минуту они были одно целое, и она чувствовала себя такой защищенной, как еще никогда в жизни.
Когда он осторожно отстранил ее от себя, она чуть не запротестовала.
– Рассказывайте, Стейси, что случилось. Увидев, как вы ворвались сюда, я подумал, что кто-то гонится за вами по пятам.
– Т-так оно и есть.
Она вынула из кармана куртки скомканную записку и протянула.
Желваки двигались у него на щеках, пока он читал и перечитывал послание. Стейси не сомневалась, что гнев заставит его действовать немедленно.
Но Дерек, не выпуская записки из рук, вернулся за свой стол и сел, удобно откинувшись на спинку кресла.
– Надо полагать, вы не имеете понятия, кто это прислал.
– Нет. Может, Хантеры? Кому так нужно выжить меня отсюда? И почему?
Дерек покачал головой. Он бросил записку на стол и покрутился вместе с креслом.
– Это ничего нам не дает.
– Что? – Стейси подскочила к столу и, опершись обеими руками на крышку, закричала ему в лицо: – Какой же вы после этого блюститель закона? Разве вы не собираетесь проверить, нет ли тут отпечатков пальцев, не собираетесь выяснить, на чем это напечатано?
– Боюсь, что в данном случае это пустой номер. Даже непрофессионал знает достаточно, чтобы не оставить отпечатков, а надпись на конверте и текст можно набрать на любом компьютере. Прямо здесь, в городе, их десятки. – Он наклонил голову влево, кивая на свой компьютер, стоявший у него на столе. – У меня самого он есть.
Разочарование еще больше распаляло Стейси, и она почувствовала, что захлебывается в собственной ярости.
– Так, понятно. Значит, вы в той же степени подозреваемый, как и все другие в этом городе. Благодарю вас, хотя и не за что, шериф.
Она выскочила за дверь прежде, чем Дерек успел приподняться в кресле. Он начал вставать, но тут же понял, что нет смысла гнаться за ней, пока она в такой ярости.
Он снова сел и взял записку в руки. Хотя он ей ничего не сказал, но был очень встревожен тем, что кто-то так сильно ненавидит Стейси Миллман.
Возможно, записка и не послужит уликой – он так и так отправил бы ее на проверку в лабораторию, – но все равно он решил во что бы то ни стало докопаться до сути. Работа шерифа – его работа-в том и состоит, чтобы обеспечивать безопасность любого, кто хотя бы временно проживает на вверенной ему территории. И, когда он действует в своем официальном качестве, речь уже не идет о его личных чувствах.
Он нажал кнопку на интеркоме и попросил зайти своего помощника Джексона.
Сжато изложив все, что надо знать помощнику, он сказал:
– Отправьте это в лабораторию и попросите, чтобы сделали срочно. Теперь вот что: надо, чтобы патрульная машина удвоила – нет, утроила – число визуальных проверок гостиницы в течение ночи.
Джексон кивнул.
– Понял, сэр. Лично я могу быть чем-нибудь полезен?
– Да. Оставайтесь в лаборатории и проследите, чтобы были проведены все тесты без исключения, и как можно скорее.
Когда помощник ушел, Дерек взглянул на висящие на стене часы. Прошло уже достаточно времени, чтобы Стейси успела вернуться в гостиницу.
Он набрал номер гостиницы, но ему пришлось ждать пять минут, прежде чем трубку сняли.
– Пэм, это Дерек. Соедини меня, пожалуйста, с комнатой Стейси Миллман.
Последовала продолжительная пауза, потом Пэм сказала: «Да, сейчас», и почти сразу он услышал звонок переключенного вызова.
– Послушайте, Стейси, я знаю, что вы рассердились, – сразу заговорил он, чтобы не дать ей повесить трубку, – но мне нужно вас видеть. Вы побудете у себя в комнате до моего прихода?
– А разве у меня есть выбор? Ведь вы здесь представляете закон, не так ли? – Это было сказано саркастическим тоном, но она все же согласилась с ним встретиться.
Схватив свой стетсон с вешалки для шляп, Дерек побежал к машине.
Стейси открыла дверь сразу же, как только он постучал, но затем повернулась к нему спиной, подошла к кровати и села, не предложив ему зайти.
Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Я знаю, что вы злитесь, Стейси, но прошу вас выслушать меня. Пожалуйста.
Он двинулся к ней, рассчитывая сесть на единственный стул, стоявший возле кровати. Вдруг уголком глаза он заметил у нее на столе небольшую машинку.
– Что это такое? – спросил он, указывая на машинку.
Стейси посмотрела в направлении его жеста и поморгала в недоумении.
– Это портативный «электронный редактор», – ответила она, на секунду позабыв о том, что сердится. – Я пользуюсь им, чтобы описать свою работу словесно. Это часть процесса…
– А он печатает?
– Что? Да. Это комбинация пишущей машинки и принтера. А почему вы спрашиваете?
Дерек провел рукой по губам и покачал головой. Абсурд. Не могла же она, на самом деле…
– Мне неприятно спрашивать вас об этом, Стейси, но вы случайно не написали эту записку сами, чтобы заставить меня поверить вашему рассказу?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Он ожидал очередной вспышки гнева. Но она и на этот раз удивила его многогранностью своей личности. Она вскочила, потом снова опустилась на край кровати, словно ноги не держали ее. Глаза у нее расширились и потемнели, он читал в них страх… и что-то еще… Поражение? Не была ли такая реакция признанием вины?
Дерек мягко, почти шепотом спросил:
– Записка была отпечатана на вашей машинке, Стейси?
Казалось, ей трудно было говорить. Она облизнула губы.
– Я… Это могло быть.
– Так была или нет?
– Я не знаю! Но тот, кто оставил записку, мог ведь войти сюда и воспользоваться моим «редактором», чтобы написать ее, верно?
Дерек удивился тому, насколько велико было чувство облегчения, с каким он услышал ее ответ. Ответ звучал логично и позволял ей выкрутиться. Он понимал, что она, может быть, беспардонно лжет, но доказать этого он не мог и даже радовался, что есть еще место сомнению.
Он подошел к «редактору» и стал его рассматривать.
– Это, по сути дела, компьютер, не так ли?
– Да. Просто он умеет только писать. Никаких других функций у него нет.
– Так что любой, кто разбирается в компьютерах, мог догадаться, как им пользоваться.
Стейси утвердительно кивнула.
– И любой, кто хотел запугать меня, получил бы двойное удовольствие, использовав для этого мою собственную машинку.
Дерек прошелся рукой по своим светлым волосам и с досадой покачал головой.
– Вся эта атмосфера тайны в городе начинает мне чертовски надоедать. Скоро дойдет до того, что я буду подозревать всех и каждого.
Стейси тяжело вздохнула. Ей было искренне жаль его. Она знала, что он горячо любит свой родной город, чувствует себя в ответе за его благополучие. И вот теперь он вынужден признать, что по крайней мере один из его друзей или соседей, вероятно, вовлечен в какую-то криминальную историю.
– Что вы собираетесь делать, Дерек?
Он пожал плечами.
– С этого момента начну задавать гораздо больше вопросов, причем буду это делать как шериф, а не просто как Дерек Чанселор.
– Звучит неплохо. Вы не против, если я тоже немного займусь расследованием со своей стороны?
– О чем вы говорите?
– Думаю, что у меня неплохо получилось бы добывать сведения у людей обычно со мной охотно разговаривают. Я умею слушать.
– Да вы что, спятили? – Дерек повысил голос почти до крика. – Если вам угрожают, зачем вы полезете на рожон, зачем будете рисковать головой? – Он подошел к ней и схватил за руку повыше локтя. – Ни в коем случае, Стейси. Вы слышите? Занимайтесь своим искусством, а полицейскую работу оставьте мне.
Он не осознавал, с какой силой схватил ее за руку, пока она не попыталась освободиться от его хватки и не простонала:
– Мне больно, Дерек.
– Простите. – Он отпустил ее руку, и она стала растирать ее.
– Да, теперь «простите». – Она обиженно надула губы. – Не лучше ли приберечь ваши силовые приемы для настоящих бандитов?
– Когда найду их, они свое получат. – Он резко повернулся и зашагал к двери. Уже в коридоре он снова повернулся к ней и сказал: – Если будете умницей и не станете высовываться, то я, может быть, приглашу вас поужинать в пятницу вечером.
У Стейси болела рука, а то она бы обязательно запустила в Дерека чем-нибудь тяжелым за его покровительственный тон. Вместо этого она прибегла к своему излюбленному оружию – сарказму:
– А если вы будете умником и поможете узнать, кто мне угрожает, то я, может быть, приму приглашение.
* * *
Карли Сеймос отпустила горничную и, наклонившись вперед, взяла серебряный кофейник, чтобы налить кофе гостье.
– Мы просто хотим защитить вас, – сказала она, наполнив и свою чашку. Вот почему мы так старались, чтобы Дерек не узнал правды. Знаете, – хитро добавила она, – он может и не простить вам того, что вы лгали ему все эти годы.
Иди Чанселор осторожно поставила чашку на блюдце.
– Вы ведь оберегали не только меня, Карли. Есть и другие, кто мог пострадать, если бы правда выплыла наружу.
Карли кивнула.
– Значит, назовем это совместными усилиями, Иди. Дело в том, что больше всех рискуете потерять вы. Место в библиотеке вам устроили, если вы помните, а Дерек – ваш единственный сын и единственный теперь ваш родственник, после смерти Пита.
– Я на своем месте не просто сидела, но последние тридцать два года работала, – сказала Иди с чуть заметной ноткой горечи. – Вы не могли бы нанять лучшего старшего библиотекаря, и вы это знаете.
– Фактически, Иди, вы стали хорошим работником потому, что делали вашу работу достаточно долго. Вам позволили заниматься ею все это время – таким образом мы хотели выразить свою благодарность. Однако мы могли бы нанять более молодого, окончившего колледж со степенью по библиотечному делу работника, и он прекрасно бы со всем справился.
Иди не вступала в спор, когда Карли начинала говорить таким безапелляционным тоном. Она понимала, что за устройство на работу должна быть благодарна Хантерам. И она не могла рисковать и потерять их расположение сейчас. Если они уволят ее до достижения ею пенсионного возраста, то она окажется в бедственном финансовом положении. Не говоря уже о том, что она истово любила эту работу. Библиотека была единственным в ее жизни местом, где она пользовалась реальным авторитетом. Здесь Иди была главной, и ей нравилось то, как с ней обращались люди, когда находились в «ее» библиотеке. А теперь Карли Хантер Сеймос напоминала ей, что это вовсе и не «ее» библиотека.
Иди вдруг осознала, что двадцать пять лет забвения и спокойствия оказались перечеркнутыми, как только Стейси Миллман появилась в городе. Иди чувствовала, что с радостью задушила бы эту девицу, попадись ей та на узенькой дорожке! Одно упоминание ее имени повергло всех в панику, не говоря уже о том, что незваная гостья, вероятно, заручилась поддержкой Дерека. Если сын по ее просьбе будет копаться в прошлом, то легко может натолкнуться на секрет, который Иди и Хантеры хранили все эти годы.
– Я ничего не смогу сделать, если Дерек решит провести расследование. Он ведь не только взрослый человек, но еще и шериф округа, – сказала Иди и, помолчав, добавила: – Или и здесь тоже дергаете за веревочки вы, Хантеры?
– Нет, – признала Карли, – Дерек был избран населением в надлежащем порядке, хотя мы, разумеется, внесли свой вклад, сделав так, чтобы о нашем согласии стало известно всем, да и деньги Хантеров тоже помогли поддержать его кампанию.
Поражение вызвало ощущение усталости во всем теле Иди. Она бессильно откинулась на спинку стула.
– Что требуется от меня?
– Держите язык за зубами, – сказала Карли, отбросив свои наигранные манеры хозяйки знатного дома. – И больше не приходите сюда, пока я сама за вами не пошлю. Все эти годы мы держались на вежливом расстоянии друг от друга, а теперь это важнее, чем когда-либо прежде, – не менять линии.
* * *
Иди была в отвратительном настроении, когда вернулась к себе в библиотеку. И настроение ее ничуть не улучшилось оттого, что Стейси Миллман вошла в зал, как раз когда Иди вешала свое пальто, хотя поначалу Иди не знала, кто ее посетительница.
– Будьте добры, я хотела бы посмотреть ежегодники средней школы Хантерз-Бэй за шестидесятые годы.
– Простите, вы записаны в библиотеку?
– Нет. Но я не собираюсь ничего брать с собой, просто хочу просмотреть эти материалы прямо в библиотеке. – Стейси приветливо улыбнулась и показала на несколько столов, стоявших слева от стойки библиотекаря. – Я буду сидеть вот здесь, где вы сможете меня видеть и проследить, чтобы я с ними не сбежала.
Иди пробормотала что-то неодобрительное относительно чувства юмора посетительницы и пошла за книгами.
Вид этой девушки, сидящей за столом у окна с повернутым в профиль лицом, вдруг затронул что-то в памяти Иди, заставил ее присмотреться к посетительнице повнимательнее.
– Вот эти ежегодники, – сказала Иди, кладя стопку перед Стейси. – Гм, не хочу показаться невежливой, но я вроде бы вас раньше здесь не видела, да и в городе тоже.
– Не видели. – Девушка просматривала переплеты, читая обозначенные на них даты.
– Ну, тогда… меня зовут миссис Чанселор, я – старший библиотекарь.
Она ожидала, что в ответ девушка назовет себя. Но та подняла глаза от ежегодников и спросила:
– Вы кем-нибудь приходитесь шерифу Чанселору?
– Ну да, это мой сын. – Теперь Иди стало абсолютно ясно, кто эта девушка. – А вы?..
– Стейси Миллман.
Иди показалось или же девушка действительно впилась в нее глазами, чтобы видеть ее реакцию на это имя? Иди сглотнула и посмотрела в сторону. Ее взгляд упал на стопку книг.
– Гм… странная просьба… ежегодники.
Стейси Миллман все еще изучала ее лицо. У Иди было такое чувство, будто все ее секреты оказались написанными у нее на лбу, открытыми проницательному взгляду девушки.
– Да, вероятно. Просто я пытаюсь разыскать людей, которые, возможно, жили здесь когда-то. Если они ходили здесь в школу, то, должно быть, как раз в эти годы.
Иди облегченно вздохнула.
– Что ж, пожалуйста, – сказала она и поспешно отошла к стойке, где ее ждала работа. Сначала Иди приглядывала за Стейси, время от времени поднимая глаза от своего компьютера, но поскольку ей было известно, что ни один из Миллманов не посещал здешней школы, то и напрасные усилия этой девицы ей ничем не грозили.
Правда, один раз, взглянув на нее, Иди заметила, что та сидит, уставившись в открытую книгу, словно увидела привидение, но потом вдруг тряхнула головой и перевернула страницу.
Поняв, что задерживает дыхание. Иди осторожно выдохнула. Глупость какая-то. Визит к Карли Сеймос наградил ее паранойей.
Иди была погружена в свою работу, вводя в компьютер информацию о новых книжных поступлениях, когда девушка подошла к стойке с ежегодниками.
– Ну как, удачно? – спросила Иди, заранее зная ответ и чувствуя себя уже гораздо увереннее.
– Нет. – Голос Стейси Миллман звучал огорченно и расстроенно. Вообще-то я знала, что это может оказаться пустым номером. Но попытаться все же стоило.
– Жаль, – сказала Иди, надеясь, что в голосе у нее прозвучало больше сочувствия, чем было в душе. – Если бы вы еще на какое-то время остались, то я предложила бы вам гостевую карточку в качестве компенсации за разочарование.
Стейси была у двери. Даже уже открыла ее, когда вдруг оглянулась назад с озадаченным выражением на лице и спросила:
– А почему вы подумали, что я не останусь?
Иди покачала головой и пожала плечами. Стейси постояла еще секунду, а потом вышла, ничего больше не сказав.
Иди с облегчением вздохнула и отнесла ежегодники туда, откуда взяла их. Она уже собиралась было поставить их на полку, как вдруг остановилась. Неужели Стейси нашла что-то неожиданное, что-то, чего они не могли предусмотреть?
Она отнесла ежегодники обратно на стойку и стала методически перелистывать.
* * *
Стейси шагала по улице, ломая голову над тем, что обнаружила, хотя эта находка никак не была связана с ее родителями. Она медленно переворачивала страницы, следя за тем, не появятся ли фамилии Сендал или Миллман, как вдруг на одной из страниц наткнулась на фотографию Дерека. В первое мгновение ей даже не пришло в голову, что тогда, в 1960-м, Дерек еще и не родился. Но когда она наклонилась, чтобы прочитать фамилию под фотографией молодого человека, то оказалось, что это Уильям Тафт Хантер. Этот чисто выбритый молодой человек ничем не походил на седого, бородатого, грузного мужчину, которого она видела в больнице, – мэра Уильяма Хантера. Если уж на то пошло, сама фотография мало напоминала Дерека. Это лишь на первый взгляд Стейси показалось, что она видит сходство. У молодого Уильяма Хантера волосы были каштановые, а у Дерека – темно-золотистые. У юноши на снимке лицо было круглое, а у Дерека лицо более худое, более угловатое. Кроме того, на фотографии был изображен молодой человек в возрасте восемнадцати лет, тогда как Дерек сейчас почти вдвое старше. А мэру сейчас за пятьдесят.
Но… глаза не лгут. Ей вспомнились слова одного из первых ее преподавателей искусства, сказанные на занятии по портретной живописи: Если у вас получились глаза, значит, вы точно схватили характера вашей модели.
Глаза молодого Уильяма Хантера были в точности такие, как у Дерека. Не только того же самого небесно-голубого цвета, но и той же формы, те же морщинки в углах… тот же изучающий взгляд…
Она вспомнила семью актеров по фамилии Бридж. По фотографиям можно было сразу сказать, что Бо и Джефф – братья, хотя они разительно отличались друг от друга.
Неужели нужен взгляд художника, чтобы уловить сходство? Неужели ни один человек в этом маленьком городе не сумел увидеть сходство между Дереком и Уильямом Хантером? Возможно, что если бы они были одного возраста, если бы вместе провели годы юности и зрелости, то их сходство было бы более заметным.
Вот и еще одна тайна. Рассказать о ней Дереку или нет?
Она представила себе этот разговор. Она со смехом скажет ему, как подумала, что нашла его снимок в ежегоднике за 1960 год. И как ей стало ясно, что он находится в дальнем родстве с Хантерами. Скорее всего, по материнской линии. Скажет ему, что где-то читала о таких генетических возвратах.
А он скажет…
Она не смогла вообразить его ответ. Судя по всему, что ей удалось узнать, не так уж приятно вдруг обнаружить, что ты – родственник Хантеров, хотя бы и дальний.
Она посмотрела направо и увидела на противоположной стороне улицы редакцию городской газеты. Наверное, лучше сосредоточиться на разгадке своей собственной тайны.
Стейси перешла улицу, внимательно осматриваясь, нет ли вблизи машин.
Когда она вошла в редакцию «Бэй уикли», колокольчик над дверью звякнул, вызвав Боба Хантера откуда-то из задних помещений.
– Вы мисс Миллман, не так ли? – приветствовал он ее. – Как ваша голова после того несчастного случая?
– Неплохо, мистер Хантер. Шея немного побаливает временами, но в остальном – ничего серьезного.
Боб Хантер носил очки с полустеклами, которые сидели на кончике его аристократического носа, и, хотя рукава его рубашки были закатаны по локоть, он оставался в жилете из той же материи, что его брюки и пиджак, аккуратно повешенный на спинку стула.
– Это визит вежливости, мисс Миллман? Если так, то боюсь, вы пришли в неудобное время: мы как раз начинаем печатать номер.
– Нет, визит деловой. Я вообще-то хотела у вас спросить, нельзя ли мне покопаться в вашем архиве. Меня интересуют номера начиная с шестидесятых годов.
Ей просто показалось или же этот человек на самом деле побледнел, услышав ее просьбу? Если так, то он быстро оправился.
Усталым жестом он показал ей на письменный стол в глубине комнаты.
– Надеюсь, вы знакомы с микрофильмами; мне некогда показывать вам, как ими пользоваться.
– Думаю, что справлюсь, – сказала Стейси, проходя к столу. – Благодарю вас.
Боб Хантер кивнул и быстро вышел через дверь, ведущую в задние помещения, откуда донеслись звуки заработавшего печатного станка, заставившие пол задрожать.
Стейси включила освещение картотеки микрофишей и осмотрела маленькие ящички с аккуратно наклеенными ярлычками, на которых были обозначены даты.
Спустя два часа, потирая затекшие шею, спину и моргая, чтобы снять напряжение в глазах, она все еще не сделала никакого открытия, связанного с фамилией Миллман. Может, досмотреть остальное в другой раз? Она прочитала каждое слово на каждой странице, начав с 1960 года, и добралась только до конца 1963-го. Решила начать 1964 год, просмотреть, сколько выдержит, и на сегодня закончить.
Через несколько минут она вскочила с места с возбужденным криком.
В комнату вбежал Боб Хантер в криво сидевших на носу очках и спросил, что случилось.
– Я нашла свою мать! – воскликнула Стейси.
– Простите, что?
– Вот, это фотография какого-то праздника, и мама – на заднем плане что-то подает одному из гостей. Вот, посмотрите сами.
Издатель осторожно приблизился к аппарату, с сомнением взглянул на Стейси и склонился к окуляру.
Когда он выпрямился, на лице у него было удовлетворенное выражение.
– Не понимаю, как вы могли определить, кто такая эта горничная. Во-первых, фотография зернистая, во-вторых, эта женщина на заднем плане немного не в фокусе.
– Я уверена, что это мама. Смотрите, как косы уложены вокруг головы. Моя мать всю жизнь так укладывала волосы.
Смешок Хантера должен был подчеркнуть ее наивность.
– В те времена у всех девушек, приезжавших из Старого Света и нанимавшихся в прислуги, такая прическа была в моде.
Знакомое упрямство не давало Стейси отступать.
– Не могу взять в толк, почему вы так уверены, что это не моя мать, сказала она.
– Очевидно, вы не прочитали подпись под фотографией. – Он посторонился и предложил ей посмотреть.
Когда она подняла голову, он кивнул.
– Этот снимок был сделан на моем собственном свадебном приеме. Думаю, я не мог не знать имена всех наших горничных. – Никакой Миллман среди них не было.
Перед Стейси сверкнул лучик надежды.
– Может, она не была еще замужем. Ее девичья фамилия Сендал. Кэтрин Сендал.
Хантер покачал головой.
– Нет. Горничной по фамилии Сендал у нас тоже не было.
– Неужели вы так хорошо знали весь обслуживающий персонал, мистер Хантер? Вы ведь были тогда молоды, поглощены вашей личной жизнью, помолвкой, свадьбой.
Она старалась убедить его и видела, что он не собирается уступать, что ее доводы звучат почти умоляюще и что ей не сдвинуть его с места.
– Сожалею, мисс Миллман.
Он протянул руку и вынул фишу.
– Как я понимаю, вы с этим закончили?
– Нет еще. Но на сегодня закончила.
Когда она вышла из редакции, глаза у нее щипало от непролитых слез. Она была так уверена… так счастлива в тот момент. Пока этот гнусный тип не разбил вдребезги все ее надежды.
Но она не хотела смириться с поражением. Она знала свою мать и была уверена, что видела фотографию Кэтрин Сендал-Миллман в молодости. Хантер может отрицать это сколько угодно. В глубине души Стейси понимала, что конец ниточки у нее в руках. Плохо другое: похоже, ей не найти никого, кто был бы готов подтвердить это, кто пожелал бы помочь ей найти ответы на ее вопросы.
Она остановилась на улице, чтобы вытереть глаза, заслезившиеся от яркого света. Потом с тяжелым вздохом повернулась и направилась обратно в гостиницу. Завтра пятница. У нее назначена встреча с Дереком. Она ему все это «прокрутит» и послушает, что он скажет. А пока возьмет свою машину, припаркованную у гостиницы, и съездит в одно место возле Лейк-Сити, в ателье «Фотомат», где оставила для проявления кассету с пленкой, отснятой у трех озер.
Час спустя она сидела в одной из кабинок небольшого кафе, пила кофе, ела домашние булочки с кремом и изучала отпечатанные кадры. Снимки были совсем недурны, несмотря на мелкий формат и проявление в обычном ателье.
Дома у нее была оборудована своя небольшая темная комната, где она сделала бы матовые отпечатки размером восемь на десять. Сами собой представляя произведения искусства, они вдохновляли бы ее при создании картин.
Может быть, завтра погода позволит ей поработать там, возле подвесного моста. Сегодня все равно уже поздно.
Она обмакнула пальцы в стакан с водой и вытерла их бумажной салфеткой, прежде чем взять следующий снимок. Это был последний отснятый в тот день кадр. Широкий вид сверху места, где сходились три озера: причудливо изогнутые ветви деревьев, кружево плакучих ив по берегам, на заднем плане, за водным пространством, виден лиственный лес, а над ним возвышаются сосны.
Она вся задрожала от возбуждения. Здесь было достаточно контрастов, достаточно атмосферы, чтобы все лето писать на одном этом месте. Разнообразия здесь столько, что хватит на все картины, необходимые для выставки. Особенно если она последует совету Бет и будет писать акриловыми красками: с ними гораздо легче работать и сохнут они намного быстрее, чем масляные, хотя в глубине души она – «масляный» живописец.
Как бы сказала Бет, дело прежде всего. И, хотя мотивом ее приезда сюда было попытаться обнаружить причину ее странных видений, ей пора посвящать работе большую часть дня и трудиться ежедневно.
С этой мыслью Стейси достала из сумки альбом зарисовок и стала делать наброски, навеянные разложенными перед ней фотографиями.
К тому времени, как Стейси, вернувшись в гостиницу и съев поздний ужин, добралась до своей комнаты, она буквально валилась с ног. Такой насыщенный, деятельный день! А еще пережитое ею волнение из-за фотографии, обнаруженной в «Бэй уикли». Стейси рухнула на постель в полной уверенности, что заснет глубоким сном без сновидений.
Но она ошиблась.
* * *
Она оказалась на поляне у озер, а в центре поляны стояло огромное майское дерево, украшенное разноцветными лентами, которые веером расходились от его верхушки. Вокруг дерева танцевало множество молодых женщин, и каждая держала в руке ленту, и у каждой волосы были заплетены в косы и уложены вокруг головы. Стейси видела и себя, видела, что и ее волосы были уложены точно так же. Она выбежала вперед, чтобы ухватиться за одну из лент, присоединиться к остальным. Она смеялась, радуясь, что участвует в общем веселье, в обрядах весны.
Где-то в лесу звякнул колокольчик, и на краю поляны появился мужчина. Дерек. При виде его она почувствовала, как сердце замерло, пропустив удар. Дерек был обнажен до пояса, кожа у него блестела, под ней перекатывались мышцы. Ниже пояса на нем было что-то вроде шотландской юбки, только из кожи.
Пробегая мимо него в своем танце вокруг майского дерева, девушки начали звать его, каждая манила его к себе. Стейси вдруг обнаружила, что и ее голос вливается в общий хор. В голосах слышались смех и мольба. Выбери меня, господин, выбери меня! Он выбрал Стейси. Она почувствовала, что бежит к нему, оглядываясь через плечо, словно желая убедиться, что все видят: он выбрал именно ее.
Его руки тяжело легли ей на плечи, потом стали нежнее, переместившись на ее грудь. Издалека доносилась музыка девичьего смеха, но Стейси не чувствовала стыда.
Он привлек ее к себе. Она подняла на него глаза: чувство обожания заполнило все ее существо.
Она снова обернулась и увидела, что танцующие приближаются к ним.
Повернувшись опять к нему, она увидела, что это не Дерек, а какой-то мужчина, гораздо старше, лысеющий, с седой бородой.
Она закрыла лицо руками, отказываясь смотреть на него. Девушки обступили ее, стараясь оторвать ей руки от лица.
И снова на нее сверху вниз смотрел Дерек, соблазнительно улыбаясь. Она почувствовала, что тает, подняла ему навстречу руки.
Его ладони охватили ее грудь, потом стали круговыми движениями массировать ее отвердевшие соски. Она застонала и стала царапать его обнаженный торс в пароксизме наслаждения. Его руки спустились еще ниже по ее телу и нашли то, что искали. Он улыбнулся и одобрительно кивнул.
«Ты готова принять меня, дева».
«Да, господин мой, – ответила она, – я готова».
У нее за спиной раздался крик. Она обернулась и увидела, как от группы девушек отделилась Кэтрин Сендал. «Не надо! – крикнула Кэтрин. – Анастейжиа, не делай этого! Он не тот, кто ты думаешь».
Стейси повернулась назад и увидела, что Дерек исчез, а на его месте стоит Уильям Хантер. Красные глаза, острая бородка, зловещая усмешка.
Стейси опять обернулась, чтобы найти мать в толпе девушек, но не увидела ее. Она стала звать: «Мама, помоги мне!» В ответ раздавался только смех молодых женщин. Она бросилась бежать, но оказалась опутанной сотнями шелковых лент. К смеющимся женским голосам присоединились мужские.
Десятки пар рук ощупывали ее, а она все больше запутывалась в лентах.
Смех перешел в пронзительные крики.
* * *
– Мама! – Стейси села в постели, ловя ртом воздух, с колотящимся сердцем и безнадежно запутавшимися в простынях ногами.
Трясущимися пальцами она кое-как распугала ноги, выбралась из постели и босиком пошла в ванную выпить воды. Во рту у нее пересохло, горло горело, а в зеркале над раковиной она увидела свое бледное, словно у призрака, покрытое испариной лицо.
