Текст книги "Основы флирта с обнаженным оборотнем"

Автор книги: Молли Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13
Нерушимые узы

Мне снился родительский дом, натянутый меж двух персиковых деревьев гамак во дворе. Я чувствовала, как теплое солнце насыщает кожу, слышала гудение пчел. Когда я была ребенком, отец нанизывал на ветки всякую «скульптурную» мелочь: зеркала, небольшие железяки – видимо, считал, что та поможет птицам гнездоваться. В действительности же, вся эта мишура лишь сбивала птиц с толку, но было приятно лежать под тем благоухающим зеленым навесом и созерцать эти блестяшки.

Я закрыла глаза, и картинка сменилась. Мы с Карой лежали на пляже. Наверное, это был один из многочисленных отпусков средь весенних каникул, куда ее семья приглашала и меня. Бирюзовые воды Мексиканского залива плескались у наших ног, в то время как мы зачитывались Кристофером Пайком в мягкой обложке и заглядывались на симпатичных парней.

– Он тебе подходит, знаешь ли, – голосом мудрого старца заметила Кара. В детстве она считала, что разница в шесть месяцев давала ей преимущество. Если бы события этого сна имели место в выпускных классах или на первых курсах колледжа, под «ним» она бы подразумевала любого из многих парней. И тут я обнаружила, что мне совершенно все равно. Просто хотелось, чтобы этот миг знакомой идиллии не заканчивался.

– Ты это говорила обо всех моих дружках, – напомнила я, зарываясь пальцами ног в прохладный, мокрый песок и подставляя лицо солнечным лучам.

– Он обещает стать любовью всей твоей жизни.

– И это ты тоже говорила обо всех моих дружках, Кара, – кивнула я. Потянувшись и похлопав ее по руке, я попутно поправила солнцезащитные очки.

– Знаешь, ты ведь сейчас дома, так? – спросила она. – Неважно, что случится, это твой дом.

Я открыла глаза и обнаружила, что мы находились на стоянке гриль-бара, сидели в моем старом «шеви», который любовно прозвали Ржавым ведром. Лакомились хот-догами с перцем чили и хрустящим жареным картофелем, задрав голые ноги на приборную панель с потрескавшейся искусственной кожей.

Такой странный сон.

– Теперь ты дома, – повторила Кара.

– Я в замешательстве.

– Ты очень долго была девушкой без дома, Мо. Пора перестать искать. Ты знаешь, где тебе положено быть. Когда придет беда, ты останешься. Всегда так было и будет, – произнесла она, не сводя глаз с моей картошки. – Доедать будешь?

Я заморгала и наяву, клянусь, все еще ощущала запах выхлопных газов и вкус хот-догов с чили. Рядом со мной зашевелился Купер, его рука инстинктивно напряглась вокруг меня, стоило ему почувствовать, как я села. Я чмокнула его в плечо и плюхнулась обратно на подушку.

Меня не удивило, как это временами случалось, пробуждение рядом с обвившимся вокруг моего тела большим, обнаженным оборотнем. В эти дни мы не разлучались ни днем, ни ночью. Время с обнаженным Купером, как наркотик. Неважно сколько ты его приняла, заканчивается тем, что тебе хочется все больше и больше. Шла зима, а я едва это заметила. Не поймите меня неправильно, стояла холодина, причем такая, что иногда я боялась отморозить пятую точку всего лишь идя до машины и обратно. Случалось, что по дорогам не могли проехать даже полноприводные автомобили, а образовавшиеся кое-где сугробы доставали мне до макушки. Приходилось Баззу подбрасывать меня на работу на своем снегоходе, а мне готовить мизерное количество еды для горстки людей, пожелавших бросить вызов дороге, чтобы собраться вокруг большой, железной печи в столовой и избежать готовки дома.

Бывали дни, когда тьма наваливалась на меня, словно душное одеяло, а ветер завывал, как жуткое, безумное существо. Свет, или его отсутствие, определял, что я делала, куда шла, когда ела. Однако ожидаемые мной клаустрофобия и депрессия так и не наступили. Не сложно провести взаперти несколько дней кряду, когда у тебя в наличии теплая печь, хорошая еда и, как правило, обнаженная компания. Это походило на затянувшийся, безвылазный снегопад. Единственный такой снегопад имел место во время моего мимолетного танго с государственной школой, и случился он, когда на предпоследнем году моего обучения у нас разразилась жутчайшая ледяная буря. Кататься на санках под градом не очень-то весело.

Пришло и ушло Рождество. Мне повезло, что родители ввиду своей малой озабоченности христианскими праздниками, сосредоточенными на употреблении мяса, не звали и не вынуждали меня приехать домой. Абнер пришел в бар в костюме Санты и раздал всем бутылки со своей домашней водкой. По словам Купера, та годилась в качестве антисептика, но вот пить ее было очень рискованно.

Купер не упомянул, что хочет отправиться домой и навестить родных, поэтому я устроила для него, Базза и Эви скромное застолье. Я точно не знала, что должна купить девушка своему бойфренду-вервольфу, поэтому остановила выбор на чем-то безопасном: свитере. Скучно до отупения, знаю. Купер вырезал для меня из дерева маленького волка, которого мы сразу же поставили на каминную полку, чтобы тот присматривал за мной в отсутствие Купера. Это было и мило, и немного жутко.

Мой любимый оборотень, похоже, переехал ко мне без моего ведома. В моем шкафу стали появляться его футболки. На раковине рядом с моей зубной щеткой примостилась его. Он появился с сумками, полными продуктов, чтобы возместить горы еды, которые подточил. Мы это не обсуждали. Так было и все. Обычно, такого рода вторжение в частную жизнь, стирание границ, вызвало бы у меня панику. Но я хотела, чтобы он находился рядом. Я с трудом вспоминала, каково это – не иметь его у себя дома, в своей постели, не пощипывать, не вдыхать запах, не кататься друг по другу до тех пор, пока мои поры не впитают его запах.

Исключения из нашего постоянного единения составляли его работа проводника и ночи, когда он был волком. Он мог и не меняться, но слишком долго оставаясь в человеческом обличие становился дерганным. Кроме того, другим хищникам не помешает знать, что он бродит вокруг дома. Вот почему ночи, которые Купер проводил дома, становились еще слаще. Я знала, что теряла, когда он уходил. И дело не только в сексе… Это был дом, каким ему и следует быть: тот, с кем ты ешь, разговариваешь, спишь, к кому постоянно прикасаешься, с кем ты всегда на связи, как если бы мы боялись, что когда один из нас проснется, второй исчезнет, как сон.

Мы не говорили о Сьюзи, только если разговор не имел отношения к Оскару. Купер, как правило, замыкался в себе всякий раз, когда я выспрашивала у Алана последние новости о пропавших туристах, поэтому я больше не заговаривала о них в его присутствии. В то время как Купер настаивал на том, что это, возможно, был всего лишь больной или раненый волк, сама вероятность, что самый обыкновенный старый волк нападал на людей, казалась все менее правдоподобной.

Лишь немногие из наших соседей высказались по поводу нашего неожиданного союза, вероятно потому, что Купер огрызался в ответ. Реакция ограничивалась ухмылками и сдавленными смешками. Абнер же заверил меня, что будет ждать меня до тех пор, пока я не пойму, что мне нужен кто-то более опытный. С виду немного удивленный моим выбором Нейт сказал, что просто хотел, чтобы я нашла свое счастье в Гранди, что равносильно благословению. Затем он упомянул что-то о том, чтобы найти Алану девушку по Интернету, меня прям передернуло.

Алану трудно было держаться в рамках приличия. Не могу сказать, что винила его. В баре я отвела его в сторонку и попыталась рассказать о Купере, но он меня оборвал. Сказал, что все понимает, но не может отделаться от ощущения, будто у него из-под носа увели нечто особенное.

– Я согласен на роль твоего друга, Мо, – заверил он, сопровождая слова взглядом жестким и несчастным. – Но если Купер когда-нибудь уронит мяч, я не отступлюсь. Уведу тебя, ты и глазом моргнуть не успеешь.

Мне оставалось только принять, что мяч в данном сценарии – это я.

Поведение Алана в моем присутствии оставалось прежним. Он был таким же открытым и приветливым, как и всегда. Но редко обращался к Куперу или говорил о нем, особенно если я крутилась поблизости.

Я снова моргнула в надежде, что глаза привыкнут к царившей в спальне полутьме. Пошлепала рукой по прикроватной тумбочке, пока не нашла очки, чтобы с их помощью разглядеть будильник. На часах было только ноль-двадцать, но создавалось впечатление, что уже утро. Солнце теперь садилось рано, тем самым сбивая мои внутренние часы. Я села, размышляя, не считается ли выпечка в такой час трудоголизмом.

Очевидно, этим сном о Каре мое подсознание напоминало, что в настоящее время я пренебрегаю людьми вне своей постели. Единственный контакт, на который я выходила с Карой за последние несколько недель, ограничивался фотографиями, что я отослала ей с первым снегом. Меня фотографировал Купер: я стояла по пояс в сугробе и улыбалась, как последняя дура. Она тут же начала строить планы о том, чтобы навестить меня во время весенней оттепели. Думаю, причина заключалась скорее в фотографиях с Купером, нежели в непреодолимом желании повидаться со мной. Тема ее электронного сообщения гласила: «Они все так выглядят?»

– Ты в порядке? – спросил Купер, потянувшись, чтобы провести рукой по моему голому плечу. Он легко толкнулся носом в мои позвонки, глубоко вдыхая и пощипывая меня за шею.

– Да, – ответила я, помотав головой. – Странный сон о пляже… и хот-догах с чили.

Купер зевнул, притягивая меня ближе.

– Что ж, я не эксперт, но звучит, как оговорка по Фрейду.

– Да, потому что я серьезно обделена в сексуальном плане, – парировала я.

Внезапно Купер навострил уши. Он выскочил из постели, бесшумно приземляясь на ноги и бросаясь к переднему окну. Внимательно оглядев двор, он скривился.

– Купер?

– Жди здесь. Запри за мной. Не выходи, пока не позову, – велел он, обращаясь и открывая дверь.

Я заперлась и прокралась обратно в спальню за рубашкой и джинсами. Снаружи до меня доносился глубокий, отрывистый лай. Звук походил на приветствие, или предупреждение, или, возможно, то и другое вместе. Я отдернула занавеску и попыталась разглядеть фигуры на темном переднем дворе, одновременно засовывая голые ноги в ботинки Купера. Я видела лишь очертания волчьего тела Купера сразу за порогом – все его внимание сосредоточено, мех на спине ощетинился. Из леса послышался ответный лай, и Купер в мгновение ока метнулся с крыльца. Только за кромкой деревьев я разглядела огромного рыжевато-коричневого волка почти на полторы головы выше мохнатого тела Купера, неуклюже появившегося в поле зрения. Купер бросился на странного волка, как на собачью игрушку, вцепившись в мех возле рыжего волчьего хвоста. Рыжий волк схватил зубами переднюю лапу Купера, сбивая того с ног и прижимая к земле. Они катались по снегу, кусаясь и лая. Я нашарила в содержимом своей сумочки спрей для отпугивания медведей и выбежала на улицу.

– Купер, прочь! – выкрикнула я, сдирая со спрея колпачок и готовясь распылить его на странного волка, как только Купер окажется на безопасном расстоянии. Я наотмашь ударила красного волка в бок. – А ну отвали от него, ты большой, мохнатый засра…

Волк в последний момент увернулся, и носок моего ботинка почти впечатался в его грудную клетку. Странный волк взвыл. Я нажала на рычажок, и из баллончика выстрелила длинная струя химического спрея, прямо в глаза волку. Я закашлялась, стоило следам обжигающей жидкости распространиться в воздухе. Купер откатился в сторону и, обратившись, приземлился на свои человеческие ноги. Он выбил у меня из руки баллончик.

– Ты что творишь?

– Он причинял тебе боль! – закричала я. – Я пыталась помочь.

– Мне не больно, – настаивал он. – Мы просто так здороваемся.

– Что?

Позади меня громкий, грубый голос пророкотал:

– А-а! Какой чертовщиной ты меня обрызгала?

Купер побежал к дому. Я повернулась и увидела на своем дворе огромного голого мужика. Можно подумать, что пора бы уже к такому привыкнуть, но нет, не особо. Телосложением незнакомец походил на немного поплывшего в талии профессионального борца. Огромные бицепсы, широкая грудь, бедренные мышцы размером с мою голову. Его темные волосы со слабым каштановым отливом лезли ему прямо в глаза. Так предполагалось, если бы он сильно не жмурился из-за жжения от медвежьего спрея.

Купер бегом вернулся назад, держа в руках шланг. Видимо, сбегал в подсобку и надел шланг на хорошо утепленный уличный кран.

– Давай, Сэм. Через пару минут полегчает.

– Она, мать ее, в меня слезоточивой хренью брызнула, Куп!

Я задохнулась.

– Мне так жаль. Я считала, ты настоящий волк, а не оборотень. Думала, ты делаешь больно Куперу и…

– Прибежала спасти меня от большого, злого волка, – сурово закончил Купер, пока дрожавший и проклинавший все на свете Самсон держал голову под проточной водой из шланга. – Несмотря на то, что я велел тебя оставаться в доме.

– О да, ведь я так хорошо выполняю приказы. Стоило удивляться, – огрызнулась я в ответ.

Самсон выпрямился, моргая, как сова. Его кожа и глаза уже не были ядовито-красного цвета.

– Если бы не моя способность к быстрому заживлению, я бы чертовски разозлился, братан.

– Мо, этой мой двоюродный брат-дебил Самсон. Самсон, это Мо.

Самсон, казалось, на секунду отвлекся от причины, которая привела его к нашему порогу… и от мучительного жжения. Он ухмыльнулся мне.

– Я все гадал, почему запах Купера в его доме еле заметен, а здесь аж прет. Теперь вижу почему. Конечно, я мог ослепнуть, так что, кто знает?

– Мне так жаль. – Я осторожно протянула руку, не отрывая взгляд от глаз Самсона. Но какой-то аномальный глазной тик настойчиво тянул меня посмотреть южнее. Сквозь дымку смущения, я размышляла, передаются ли героические пропорции Купера в семье по наследству или они из разряда волчьих штучек.

– Гм, не желаешь войти в дом?

– Простите, времени в обрез. Купер, меня прислала твоя мать. Вроде у Попса случился сердечный приступ или инсульт, сами не знают.

– Что? – Купер тяжело опустился на землю, он буквально сдулся и побледнел.

– Доктор Модер сказала, что у него не «криз». Дед выглядел немного дезориентированным, не мог вспомнить, кто мы, и где он находится. Сейчас его состояние стабильно, но ему нужно сделать МРТ и сдать кучу анализов. Он не позволит нам забрать его из сельской больницы. Док сказала, что не оставит его ни на минуту и ответит на любые вопросы, но дед опасается, что люди в госпитале смогут распознать в нем волка. Твоя мама надеется, что, может, если ты попросишь его, он согласится поехать. Мы пытались дозвониться к тебе домой, но ты не отвечал. Ты всегда игнорируешь наши голосовые сообщения.

Купер покачал головой.

– Мое появление только поставит все с ног на голову, заставит деда волноваться, усугубит его состояние.

– Что ты несешь? – потребовал Самсон. – Я представлял, только скажу тебе «Попс болен», и ты сорвешься с места. Никогда не думал, что буду уговаривать тебя отправиться в путь, даже если ты сто лет дома не бывал. Дело дрянь, Купер. Я никогда его таким не видел. Ты должен быть там. Даже знать не хочу, что Мэгги обо всем этом скажет! Ты пойдешь, даже если мне придется тащить тебя за шкирку. – Купер бросил на него мрачный, выразительный взгляд. Самсон широко ухмыльнулся и напустил на себя смиренный вид. – Ну, я попробую.

Я заметила, как только Самсон сильнее разволновался, Купер встал между мной и своим гигантским кузеном. Я слишком расслабилась в обществе Самсона, заключив, что если один оборотень ведет себя дружелюбно, то и все остальные будут. Я подняла баллончик с медвежьим спреем и сжала его чуть крепче.

– Ты уверен? – тихо спросила я, в то время как Самсон в последний раз тщательно ополоснул лицо. – Мне не нравится идея, что ты пожалуешь к людям, способным обглодать любую часть тела. Меня твои части устраивают именно там, где они сейчас.

– Мне нужно повидаться с дедом, Мо. И я должен поговорить с Эли, задать ему несколько вопросов. Мне давно надо было рассказать ему о том, что здесь происходит, предупредить о местных жителях, которые хотят отловить волков. Я слишком долго откладывал.

– Отлично, я поведу, – предложила я.

Купер прищурился. Создавалось впечатление, что мы оба не уверены, хорош этот план или нет. Я знала, что имела все основания нервничать, направляясь в логово его родственников, когда существовала возможность, что один из них охотится на моих соседей, как мохнатый Фредди Крюгер. Возможно, я увижу нечто полезное, пока мы там будем, нечто, что могло бы доказать невиновность волчьей стаи и разрешить мою моральную дилемму… или раздобыть подписанное признание, которое я смогу передать Алану. Ладно, последнее маловероятно, но я ни в коем случае не отпущу Купера одного, особенно к уже сильно расстроенной болезнью дедушки Мэгги. Если она оттяпает Куперу пальцы, то в больницу придется доставить уже его самого.

Самсон скорчился и впервые за все время показался слегка недружелюбным.

– Будет быстрее, если мы побежим.

– Но ты еще от этой пробежки не отошел. Кроме того, я брызнула в тебя медвежьим спреем. Это меньшее, что я могу сделать.

– Мо, ты милая и все такое, но не думаю, что это хорошая идея…

Обойдя Купера, я, насколько мне позволял рост, заглянула в глаза Самсону и применила «не терпящий возражений» тон Купера.

– Самсон, я поеду с вами. Даже не пытайся меня отговорить. А теперь закидывай свою задницу в грузовик Купера или мы отчаливаем без тебя.

Самсон посмотрел поверх моего плеча и слабо улыбнулся кузену.

– Она мне нравится.

– И мне, – слегка уныло отозвался Купер, пока мы шагали обратно к дому, чтобы захватить кое-какую одежду.

– Самсон, принести тебе одеяло что ли? – поинтересовался Купер, стрельнув глазами в мою сторону и натягивая джинсы.

– К чему скрывать совершенство? – подмигивая мне, переспросил Самсон. Теперь, когда Купер согласился отправиться домой, он, судя по всему, скатывался обратно к своему настоящему «я» – производил впечатление «любящего пофлиртовать недотепы».

– Что ж, – возразила я, – усаживать голые ягодицы на свою обивку я не позволю, поэтому если планируешь их туда приземлить, боюсь, придется мне обойтись без твоей красоты.

– Она мне правда нравится, – сообщил Куперу Самсон, втискиваясь в спортивные штаны и свитер как минимум размера на два меньше необходимого.

– И мне, – согласился Купер, вздыхая так, будто привязанность ко мне была каким-то несчастьем.

Два часа езды до Долины Полумесяца получились в лучшем случае утомительными. Мы втроем едва уместились в кабине грузовика. Самсон никак не мог угомониться и настаивал, что бегом они уже давно добрались бы до места. Купер пытался задавать вопросы о дедушке, но создавалось впечатление, будто перед выходом в бой генерал просил о кратком инструктаже. Ответы Самсона были не очень-то полезными, так как он, похоже, прибежал к Куперу спонтанно, предварительно не позаботившись углублением в детали.

– Как мама? – наконец спросил Купер.

– Переживает. Несколько часов просидела в больнице с Попсом, – ответил Самсон. – Твое появление ее обрадует. Она беспокоится за тебя, знаешь ли. Говорит, при последней встрече ты выглядел слишком тощим. Удивительно, что, когда я уходил, она не попыталась примотать к моей спине ветчину.

– А что Мэгги? – спросил Купер. Самсон закатил глаза.

– Ты же ее знаешь. Горбатого могила исправит. Но она глубоко потрясена. Не думаю, что ей хватит силёнок снова накинуться на твои коленки.

Я задохнулась.

– Ты говорил, это были твои палец и ухо.

– И коленные чашечки, – пробормотал Купер.

– И еще веки, обе ягодицы и тот раз, когда она ухватила тебя за горло, – жизнерадостно напомнил ему Самсон. – Тогда он пытался сказать ей, что она должна покинуть долину и пойти в колледж. Полагаю, отредактированной телевизионной версией ее ответа было нечто вроде «Пошел в жопу, ты мне больше не хренов альфа. Нечего мне говорить, что я должна уйти из долбаной стаи. А теперь, чеши отсюда, пока я тебя не разорвала… » Что? Весело тогда было.

– И вы все стояли вокруг и наблюдали, как она пытается его расчленить? – Я сердито посмотрела на Самсона.

Тот пожал плечами.

– Куп не позволил бы нам прийти ему на выручку.

– Я думала, альфе полагается безграничная власть. Почему же Купер не приказал ей прекратить откусывать части его тела?

– Потому что не хотел, – ответил Самсон, бросив взгляд на кузена. Купер не сводил глаз с дороги. – Он просто стоял и терпел, как бы давая ей разрешение. Попробуй совершить подобное кто-то другой, инстинкт не позволил бы ему напасть на альфу, действующего или нет. Но для Мэгги всегда двери открыты.

Купер свирепо смотрел в окно. Самсона, очевидно, тишина только поощряла, поэтому я расспросила его о том, как они с Купером росли. Каждый раз, когда Самсон начинал рассказывать, Купер бросал на него сердитый взгляд, и рассказчик умолкал. Поэтому Самсон поменялся ролями и расспросил меня, откуда я родом, почему уехала так далеко от дома. Я выдала им краткую, не слишком урезанную версию своего детства с Эшем и Саффрон.

Уверена, Купер считал, что я выдумала эту историю, дабы выставить его самого в более выгодном свете. К сожалению, невозможно выдумать, что твоего отца загребли за нарушение общественного порядка на концерте Раффи[34]34
  Раффи (Raffi Cavoukian) – канадский музыкант и писатель, работающий в жанре детской песни и литературы. В своем творчестве поднимает темы экологии и защиты прав ребенка.


[Закрыть]. Эш полагал, что после песни «Детеныш белуги» дети станут менее чувствительны к ужасам китобойного промысла. И вскочил по сцену на бис, чтобы так и сказать.

– Неожиданно очень многое в твоей натуре становится понятным, – заметил Купер, вытирая глаза, пока мы проезжали мимо указателя, обозначающего границу деревни. Самсон сложился пополам и ловил ртом воздух.

– Знаешь, я не смеялась над твоей душещипательной историей, – напомнила я Куперу.

– Это умора, сама прекрасно знаешь, – отозвался он. – Затем ты и рассказала, чтобы мне полегчало, и я на время отвлекся от мыслей о дедушке. Вот одна из причин, почему я тебя люблю.

– Любишь меня, потому что я готова унизить себя, чтобы тебя развлечь? – уточнила я.

– У вас черт ногу сломит, – фыркнул Самсон. – Мне нравится.

Мы подкатили к небольшому зданию из шлакобетона с вывеской «Клиника», и я бросила грузовик на стоянке. Самсон выбрался наружу, но Купер остался на месте.

Он взял мое лицо в ладони, запрокидывая подбородок так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза, пока он говорил.

– Я. Люблю. Тебя.

– Как думаешь, насколько плохо все будет? – Я резко картинно ужаснулась в попытке скрыть запорхавших в животе бабочек размером с Мотру[35]35
  Мотра – персонаж японских фильмов и комиксов, вымышленная гигантская бабочка, монстр кайдзю, хранитель планеты Земля, один из самых известных врагов Годзиллы.


[Закрыть]. Он любил меня. Купер Грэхем, один из самых красивых, невероятных, обескураживающих людей на планете, любил меня. И это меня не пугало. Я улыбнулась. – Что дальше? Речь про Криспинов день[36]36
  Автор ссылается на строки из проникновенной речи короля Генриха перед битвой при Азенкуре из пьесы У. Шекспира «Генрих V».


[Закрыть]?

Купер раздраженно фыркнул:

– Мо!

– Ладно, ладно. Я тоже люблю тебя, Купер.

– Простите, меня сейчас стошнит, – хмыкнул в открытую пассажирскую дверь Самсон. – Пошли, Купер.

Морщась, Купер вслед за мной вылез наружу со стороны водителя. Сжав меня за руку, он пересек обледенелую стоянку и вошел в больницу. Я шагала прямо за ним, Самсон прикрывал тылы.

Внезапно в мою сторону уставились дюжина пар глаз, разговоры умолкли – все семейство Купера с нескрываемым шоком таращилось на нас, стоявших в дверном проеме.

Как неловко.