Текст книги "Лазо"

Автор книги: Моисей Губельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

ГИБЕЛЬ ЛАЗО, ЛУЦКОГО И СИБИРЦЕВА

В момент японского выступления 4 апреля члены военного совета Лазо, Луцкий и Сибирцев находились в гостинице «Золотой рог».

Шел деловой разговор о событиях последнего дня и о перспективах дальнейшей борьбы с интервентами в новых условиях. Часов в девять вечера в комнату быстро вошел человек с окровавленным лицом и сообщил, что японцы захватывают правительственные здания и вокзал. Лазо вместе с товарищами направился из гостиницы в помещение следственной комиссии[48]48
  Следственная комиссия была отделом военного совета. В ее ведение входила охрана наших границ и внутренняя охрана.


[Закрыть] на Полтавскую улицу, дом № 3, чтобы спасти ценные документы. Отсюда Лазо все время вел по телефону переговоры с воинскими частями, давал указания о том, что делать и как в тех или иных случаях поступать.

Стрелки учебно-инструкторской школы Б. И. Гриневич, В. И. Гриднев, С. И. Гапон и И. И. Кернер, арестованные вместе с членами военного совета, рассказывали впоследствии, что около двух часов ночи постовой заметил цепи японцев, наступающие на здание следственной комиссии. Он известил об этом караульного начальника. Лазо приказал караулу не оказывать сопротивления японцам и вывесить белый флаг.

В здание следственной комиссии вошли два японских офицера с десятью солдатами и потребовали сдачи оружия и снаряжения. Караул и члены военного совета без всякого сопротивления выполнили требование японцев. Затем членов совета арестовали и отвели на верхний этаж, куда вскоре поместили большую группу задержанных японцами штатских и военных.

На другой день утром арестованных начали допрашивать. Во время допроса Лазо назвал себя прапорщиком, взводным командиром 1-й роты 35-го полка Козленко; Луцкий и Сибирцев указали свои настоящие фамилии.

– Если вы только прапорщик и взводный командир, – спросил японский переводчик-офицер, – почему же вы так часто бывали в военном совете?

– Потому что я политический уполномоченный 1-й роты 35-го полка, – ответил Лазо.

– А каким же образом вы попали в здание следственной комиссии? – допытывался переводчик.

– Я ужинал в ресторане, – объяснил Лазо. – Выйдя оттуда, я был застигнут стрельбой. Узнав, что здесь русский караул, зашел сюда.

После опроса всех арестованных японский офицер заявил, что завтра всех будут судить. Никакого суда, однако, не было. Всех штатских выпустили, а военных задержали.

7 апреля революционный штаб получил от Сергея Лазо записку, в которой он сообщал, что назвался прапорщиком Козленко 35-го полка. Он просил всех ни в коем случае не открывать его настоящей фамилии и выражал надежду, что как Козленко он будет освобожден.

«8 апреля, – рассказывали стрелки, – явился к нам японец в штатском, который спросил всех, нет ли между нами Лазо.

Одни отвечали: «Не знаем». Другие говорили, что «Лазо нет». Товарищ Лазо и все остальные члены военного совета находились между нами. Японец внимательно присматривался к каждому из нас, остановив внимание особенно долго на Лазо, говоря в это же время с японским офицером. В этот же день посетила товарища Лазо его жена, вызвав его вниз на свидание. После свидания товарищ Лазо вновь пришел к нам.

Рано утром 9 апреля, когда мы все спали, три члена военного совета – Лазо, Лудкий и Сибирцев – были подняты и уведены, после чего они уже больше не возвратились, и мы их не видели и не знаем, куда их увели…» [49]49
  «Красное знамя» № 79, 1920.


[Закрыть]

Эти показания были подтверждены всеми сидевшими в следственной комиссии, а также бывшими на свидании с Козленко-Лазо: его женой Ольгой Андреевной и многими другими товарищами.

5, 6, 7 и 8 апреля, по вечерам, в следственную комиссию приезжал областной инспектор милиции. Он виделся и говорил с Лазо, называя его по фамилии Козленко.

Из опыта борьбы с японскими интервентами коммунисты хорошо знали, что японцы могут в любой момент уничтожить их товарищей, как они уничтожили сотни и тысячи советских людей. Партийная организация вновь ушла в глубокое подполье. Тотчас после ареста Лазо и других членов военного совета с ними была установлена связь.

Коммунисты были убеждены в том, что японские контрразведчики установят личность Лазо.

В революционном штабе совместно с обкомом партии долго обсуждался вопрос: как быть? Решили обязать Лазо и членов военного совета бежать. Такая возможность была. Это решение передали Лазо, но он ответил, что не чувствует себя вправе уйти один или даже с членами военного совета и оставить в руках японцев сидящих с ним товарищей. «Мы, – писал он, – были вместе арестованы и вместе должны выйти на свободу».

Это был его вторичный отказ бежать из заключения.

Принесшая этот ответ Лазо «маленькая Ольга», как называли коммунистку-подпольщицу Ольгу Семеновну Левич, рыдала, беспрерывно повторяя: «Они убьют, эти звери, убьют нашего Сережу, да, да, убьют, убьют!»

Первый раз он отказался выйти на свободу без остальных арестованных в ту же ночь, когда японцы задержали его вместе с Луцким и Сибирцевым.

Инспектор областной милиции, объездивший улицы города и здания правительственных и других учреждений, попал в здание следственной комиссии и потребовал у японского начальника караула, чтобы ему предъявили находящихся под арестом русских, инспектор видел Лазо, говорил с ним, предложил ему выйти вместе. Но, как сообщал потом инспектор, Лазо отказался, заявив, что может выйти только со всеми стальными арестованными».

Это была ошибка Лазо. Если бы он ушел, то и Сибирцев и Луцкий были бы освобождены.

Коммунисты всеми силами старались убедить членов военного совета в том, что их согласие бежать лишь вместе со всеми арестованными неправильно. Но это ни к чему не привело, несмотря на то, что Лазо, Сибирцев и Луцкий и сами прекрасно знали, что в подобных случаях необходимо использовать всякую возможность, чтобы уйти от врагов. Ведь они помнили трагическую гибель Суханова, отказавшегося бежать из концентрационного лагеря в 1918 году без арестованных вместе с ним товарищей. Конвоиры просто убили его, выполнив задание интервентов.

Японцы вскоре узнали от своих агентов и шпионов, что Козленко и есть Лазо.

Вся революционная печать Дальнего Востока, все общественные организации, профсоюзы резко протестовали против провокационного выступления и зверств японской военщины 4–5 апреля 1920 года. Они требовали освобождения Лазо, Луцкого, Сибирцева и всех остальных.

5 апреля временное приморское правительство остановило вручить дипломатическому представителю Японии в Сибири Мацудайра ноту по поводу вооруженного выступления японского командования во Владивостоке. Были предъявлены требования освободить арестованных японцами лиц, очистить занятые интервентами здания, дать объяснения, извинения и гарантии, что подобные явления не повторятся, возвратить оружие, прекратить самочинные обыски и аресты.

14 апреля приморское правительство вручило председателю японской дипломатической миссии и начальнику штаба японских войск протест против ареста членов военного совета товарищей Лазо, Сибирцева и Луцкого.

В этом протесте говорилось:

«В ночь с 4 на 5 апреля японскими военными властями арестованы в помещении следственной комиссии члены военного совета Лазо, Луцкий и Сибирцев.

Несмотря на заверения японского командования, что названные лица будут освобождены в ближайшие дни, вокруг имен этих лиц создалась такая непроницаемая тайна, что по городу стали распространяться самые упорные, волнующие массы слухи об их исчезновении.

Слухи эти тем более крепнут, что жена Лазо, получившая от японских властей разрешение на свидание, несмотря на упорные поиски, не могла установить его местопребывание.

Временному правительству поступило заявление, сделанное 12 апреля в 6 часов вечера японским представителем о том, что начальник штаба 13-й дивизии предоставил жене Лазо найти своего мужа, но она не могла его найти».

На требования общественных организаций освободить членов военного совета японские власти отвечали сначала молчанием, а затем гнусной ложью.

На страницах японо-белогвардейской газеты «Владиво-Ниппо» 22 апреля появилась заметка: «По достоверным, имеющимся в нашем распоряжении сведениям, Лазо не был арестован японским командованием, так как оно принципиально не арестовывает идейных политических деятелей».

В этой заметке, озаглавленной «К судьбе «товарища» Лазо», его убийцы писали, что товарищ Лазо, «влекомый заманчивой прелестью свободной жизни среди сопок, вновь ушел туда со своими верными партизанами».

26 апреля приморское правительство получило ответ японского командования, переданный через телеграфное агентство «Роста», озаглавленный «К судьбе Лазо и других». Начальник штаба японских войск генерал Янагаки уклончиво сообщал, что «среди задержанных японскими войсками лиц, указанных в вашем отношении, не имелось, и, кроме того, считаю долгом довести до вашего сведения, что все задержанные уже несколько дней тому назад освобождены» [50]50
  «Красное знамя» № 60, 1920.


[Закрыть].

В ответ на эту наглую ложь на страницах краевого органа партии «Красное знамя» было помещено письмо, в котором давалась резкая отповедь провокаторам из «Владиво-Ниппо».

В этом письме были подробно изложены обстоятельства, при которых Лазо, Луцкого и Сибирцева арестовали в помещении следственной комиссии.

«Заявление японского командования о том, – говорилось в письме, – что среди арестованных не значились Лазо, Луцкий и Сибирцев, не соответствует действительности. Честь японского народа требует, чтобы дан был ясный и точный ответ, куда они девали и что сделано с арестованными нашими товарищами Лазо, Сибирцевым и Луцким».

– Где Лазо?

Этот вопрос, обращенный к японским интервентам и японскому правительству, оставался без ответа.

Арестованные вместе с Лазо товарищи рассказывали, что 8 апреля вечером Лазо был сфотографирован, а 9-го в шесть часов утра пришел японский переводчик и приказал Лазо, Луцкому и Сибирцеву итти за ним. На вопрос Лазо, брать ли с собой вещи, переводчик сказал: «Нет, не надо, тут недалеко». Они были уведены.

И с тех пор никто из друзей, близких и товарищей ни Лазо, ни Луцкого, ни Сибирцева не видел…

Страшная истина о гибели мужественных коммунистов была раскрыта только после освобождения Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев.

Путем опроса свидетелей, проверки документов было установлено, что сначала Лазо, Луцкий и Сибирцев из здания следственной комиссии были увезены в казармы Гнилого Угла, но так как родные и близкие открыли их местопребывание, то арестованных перевезли в японский штаб.

Из японского штаба Лазо, Сибирцева и Луцкого перевели в японскую контрразведку, откуда в середине апреля, ночью, они были направлены в одну из жандармских частей на Первой Речке, где их пытали.

В конце мая 1920 года японская контрразведка отправила – товарищей Лазо, Луцкого и Сибирцева в теплушке воинского поезда на станцию Муравьев-Амурский (ныне станция Лазо) и передала их в руки банд Бочарова и Ширяева, орудовавших по всей линии от станции Иман до Владивостока (по договору с японским командованием революционные части были отведены за тридцатый километр от линии железной дороги).

После жестоких пыток и издевательств над героями бандиты набросили на них мешки и перенесли в депо на один из паровозов, с которого предварительно была удалена бригада.

Лазо вынули из мешка первым. Палачи пытались втиснуть его в паровозную топку живым. Завязалась борьба. Обладая большой физической силой, Лазо, несмотря на перенесенные мучения, отчаянно сопротивлялся. Тогда палачи ударили его чем-то тяжелым по голове и в бесчувственном состоянии втолкнули в топку…

Эту страшную расправу видел машинист паровозной бригады, притаившийся за будкой, недалеко от паровоза.

Луцкий и Сибирцев были расстреляны в мешках, после чего палачи и их бросили в паровозную топку.

Машинист, шатаясь от ужаса, бежал от этого страшного места.

Так погибли от руки трусливого и злобного врага несгибаемые борцы за дело трудящихся, за освобождение родины коммунисты Сергей Лазо, Всеволод Сибирцев и Алексей Луцкий.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«…Каждый партизан, солдат, каждый матрос до тех пор не уйдет со службы, не оставит своего оружия, пока иностранная интервенция не будет прекращена и мы не воссоединимся с Советской Россией».

Эти слова Лазо крепко помнили бойцы и командиры организованной партией Народно-революционной армии и партизаны Дальнего Востока. Они воспринимали их как завещание любимого руководителя, товарища и друга и продолжали борьбу с врагами с новой силой.

Новые тысячи патриотов заполняли тайгу Приморья и Приамурья. Партизанские отряды наносили японским захватчикам и белогвардейцам все более чувствительные удары. И борьба эта дала в итоге «боевые ночи Спасска, волочаевские дни», когда японо-белогвардейские банды были окончательно разгромлены.

Убедившись в провале своей авантюры, в ее бесплодности, японские интервенты 24 октября 1922 года на разъезде Седанка, под Владивостоком, подписали советским командованием соглашение. По этому соглашению японские войска должны были очистить Владивосток и прилегающие острова и покинуть советскую территорию не позднее шестнадцати часов 25 октября 1922 года.

В тот же день, 25 октября, трудящиеся Владивостока радостно встретили входившие в город героические части Народно-революционной армии. Войска шли под несмолкаемый гул приветствий всего населения, их засыпали цветами.

Более четырех лет интервенты и их наемники – белогвардейцы терзали Дальний Восток. Десятки тысяч лучших сынов и дочерей Советской России отдали свою жизнь за то, чтобы освободить Приморье, Приамурье, Забайкалье от империалистов США, Англии, Италии, Франции, Японии и от внутренней контрреволюции.

16 ноября ВЦИК РСФСР постановил объявить «Дальневосточную республику в теперешних ее пределах, включая оккупированную иностранными войсками зону, нераздельной составной частью РСФСР».

20 ноября в своей речи на пленуме Московского совета В. И. Ленин говорил:

«Вы знаете прекрасно, сколько жертв принесено при достижении того, что сделано, вы знаете, как долго тянулась гражданская война и сколько сил она взяла. И вот, взятие Владивостока показало нам (ведь, Владивосток далеко, но, ведь, это город-то нашенский), показало нам всем всеобщее стремление к нам, к нашим завоеваниям. И здесь и там – РСФСР. Это стремление избавило нас и от врагов гражданских и от врагов внешних, которые наступали на нас. Я говорю о Японии» [51]51
  В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 399.


[Закрыть].

Сергей Лазо всегда с удивительной теплотой, нежностью и страстью мечтал о том времени, когда Дальний Восток станет нераздельной частью великого Советского государства и все его несметные богатства будут служить на счастье всем народам Советского Союза.

Это время пришло.

Сколько новых городов, новых фабрик и заводов выросло за годы советской власти в сибирских лесах, приамурской тайге, приморских сопках, на берегах величественных рек и океанском побережье! А какие безграничные светлые дали открывают на Востоке грандиозные планы шестой пятилетки!..

Строители могучих гидростанций на Ангаре и Енисее, покорители веками дремавших земель, добытчики ценнейших ископаемых из глубин пробужденных недр, все советские люди никогда не забудут бессмертных подвигов Сергея Лазо и его боевых товарищей и друзей, отстоявших своею кровью и жизнью в неравных схватках с врагами далекий, но родной и близкий всем край.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ С. Г. ЛАЗО

1894. 23 февраля. – В селе Пятры Оргеевского уезда Бессарабской губернии в семье помещика родился С. Г. Лазо.

1912. – Лазо окончил кишиневскую гимназию.

1912–1915. – Лазо – студент Петербургского технологического института.

1915–1916. – Лазо проходит курсы братьев милосердия, затем кончает Алексеевское военное училище в Москве.

1916. Декабрь. – Прапорщик Лазо направлен в 15-й Сибирский стрелковый полк в Красноярск.

1917. Март. – Сергей Лазо первым из командиров привел свой взвод к зданию Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов и отдал себя и своих солдат в его распоряжение. Постановлением солдат 4-й роты 15-го Сибирского стрелкового полка в Красноярске Лазо, как сторонник революции, избран командиром 4-й роты 15-го Сибирского стрелкового полка.

Лазо избран членом Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов.

Июль. – Лазо по поручению Совета участвует в роспуске контрреволюционного гарнизонного комитета в Красноярске.

Лазо избран председателем организованной при Красноярском совете Солдатской секции.

Август. – Лазо избран членом Красноярского губернского объединенного исполкома рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Сентябрь. – Лазо избран делегатом съезда Советов Средней Сибири (Красноярск).

Октябрь. – Делегат от Красноярского совета на II съезде Советов Восточной Сибири в Иркутске. На этом съезде Лазо избран делегатом на I общесибирский съезд Советов. На I общесибирском съезде Советов избран членом Центрального исполнительного комитета Советов Сибири (Центросибирь).

Декабрь. – Красноярским советом направлен в Иркутск командиром отрядов Красной гвардии на помощь Иркутскому совету для подавления контрреволюционного мятежа эсеров, меньшевиков и юнкеров. Мятеж подавлен. Лазо назначен комендантом города Иркутска.

1918. Февраль. – Назначен Центросибирью командующим Забайкальским фронтом против японского агента, атамана Семенова.,

Март. – Под командованием Лазо Красная гвардия разбила семеновские банды, отбросив их из Забайкалья в Маньчжурию.

Апрель. – При поддержке японских и других интервентов деньгами, вооружением, инструкторами-офицерами Семенов повел вторичное наступление из Маньчжурии на Забайкалье. Лазо во главе советских войск вновь наносит ряд поражений бандам Семенова.

Май – июль. – Под командованием Лазо части Красной Армии и Красной гвардии начали наступление от станции Адриановка и 18 мая с боем заняли Оловянную, 2 июня станцию Бырка, 8 июня станицу Абагайтуй, 9 июня станцию Борзя, 19 июня Мациевскую. 26–27 июля под личным руководством Лазо на Даурском фронте взята последняя укрепленная позиция врага – высота Тавын-Тологой (Пятиглавая). 28 июля банды Семенова были наголову разбиты, остатки их вновь бежали в Маньчжурию.

30 июля Лазо как представитель советской власти и командующий Забайкальским фронтом заключил договор с командованием китайских войск, обязавшимся разоружить семеновские части и не допускать их к советско-китайской границе.

Август. – Лазо назначен командующим войсками Прибайкальского фронта. С горсткой курсантов и красногвардейцев в арьергарде отходивших частей Красной гвардии Лазо сдерживал натиск врагов, отходил на бронепоезде последним, взрывая мосты, водокачки, железнодорожные пути, телеграфную связь.

В августе принят в члены РКП (б).

На конференции партийных, советских, военных работников и представителей Центросибири на станции Урульга по предложению Лазо принято решение – борьбу организованным фронтом прекратить и перейти к методам партизанской борьбы.

Сентябрь. – Лазо перешел на нелегальное положение, уйдя в амурскую тайгу.

Декабрь. – Лазо нелегально приехал во Владивосток.

1919. Январь. – Лазо по решению областного комитета РКП (б) отправлен в таежное зимовье, рель.

Апрель – Лазо – делегат на конференции во Владивостоке, решившей вопрос о развертывании партизанского движения на Дальнем Востоке и в Сибири против интервентов и белогвардейцев.

Май – июль. – Приезд Лазо в Сучанскую долину для руководства партизанским движением. На I съезде трудящихся в Сергеевке Лазо избран командующим партизанскими отрядами Приморья. Лазо проводит общее наступление партизанских отрядов Сучанской долины на интервенционные и белогвардейские войска. Наступление поддержано всеобщей забастовкой в Приморье, и в результате Сучанская железнодорожная ветка, подъемники взорваны, интервенты лишены сучанского угля.

Август – сентябрь. – Больной Лазо в таежном лазарете.

Октябрь. – Лазо инструктирует командиров партизанских отрядов Сучанской долины о дальнейших задачах и методах борьбы с интервентами и белогвардейцами.

Ноябрь. – Лазо вызван Дальневосточным крайкомом большевиков во Владивосток для руководства военным отделом партии.

Декабрь. – На конференции РКП (б) создан штаб военно-революционных организаций. Начальником штаба утвержден Лазо.

1920. Январь. – Лазо утвержден начальником объединенного штаба военно-революционных организаций.

31 января. – По решению обкома партии под руководством Лазо революционные войска заняли правительственные учреждения. Колчаковский генерал Розанов со своим штабом и гардемаринами бежал на японские суда. Во Владивосток вступили партизанские отряды.

Февраль. – Лазо назначен товарищем председателя военного совета, фактически его руководителем. По поручению областного комитета партии Лазо направлен для инспектирования партийных военных и правительственных организаций в Никольск-Уссурийский, Спасск, Иман, Хабаровск и для установления связи с благовещенской организацией.

16—19 марта. – 4-я дальневосточная краевая конференция РКП (б) в городе Никольск-Уссурийском. 17 марта доклад Лазо на конференции о задачах партии по организации армии на Дальнем Востоке. На съезде трудящихся Ольгинского уезда Лазо – Представитель Дальневосточного краевого комитета РКП (б).

3 апреля. – Первое заседание Владивостокского совета рабочих, солдатских и матросских депутатов. Последняя речь Лазо.

4—5 апреля. – В ночь с 4 на 5 апреля члены военного совета Лазо, Луцкий и Сибирцев арестованы японскими офицерами.

Май. – Японские жандармы перевезли Лазо, Луцкого и Сибирцева на станцию Муравьев-Амурский и передали их в руки белогвардейцев. Белогвардейцы сожгли их в паровозной топке.