Текст книги "Дразнящий аромат"

Автор книги: Мишель Жеро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Лукас встал, не поднимая головы и до боли стиснув кулаки. Его лицо выдавало напряженную внутреннюю борьбу. Казалось, одно неловкое прикосновение – и тонкая оболочка самодисциплины лопнет, и он окончательно перестанет быть самим собой.

– Ну ладно, пойду вправлю мозги своему сыночку, – мрачно проронил Кевин. – Пусть только попробует еще раз отколоть что-нибудь подобное – до конца жизни будет об этом жалеть!

– А мне надо принять душ. Я встречаюсь кое с кем в Милуоки. – Лукас босиком прошлепал к дому, приняв неожиданное решение.

Настало время связать все концы. И поскольку нынешний день никак не назовешь удачным – из-за глупой шутки десятилетнего сорванца и предстоящего «свидания» – после столкновения с Ди Стенхоп ему уже не будет страшно загнать в угол Тессу и выяснить с ней отношения.

Глава 6

– Ты уверен, что не хочешь выпить? Здесь потрясающие винные погреба!

Лукас решительно поднял руку, на полпути остановив официанта, уже ринувшегося к нему с бутылкой.

– Нет, благодарю. Я не пью.

Ди выдержала эффектную паузу.

– Неужели? Ты так боишься приключений?

Лукас откинулся в кресле, чтобы повнимательнее рассмотреть обстановку в небольшом уютном ресторане, куда его привели обедать. Зал был отделан сияющим золотом и отражающим стеклом, оттененным глубоким черным и серым цветами. Превосходная оправа для бледной холеной красоты Ди Стенхоп в ее розовом шелковом платье, почти целиком выставлявшем напоказ загорелые стройные ноги.

– В молодости я чрезвычайно любил приключения. Пожалуй, даже слишком. Похоже, что с годами любовь к приключениям сошла на нет.

– Будучи посвященной в твои проблемы, я бы сказала, что ты относишься к себе с излишней строгостью.

– Это мое дело, Ди, – твердо произнес Лукас, глядя на нее поверх своего стакана с лимонадом.

Леди посмотрела на него, кокетливо склонив головку и не скрывая любопытства.

– Не сердись, это скорее комплимент с моей стороны. Я всегда считала пьянство и наркоманию уделом слабых натур, а тебя никто не назвал бы слабаком!

И она медленно скользнула взглядом по его великолепному телу, скрытому под строгим черным костюмом с белой сорочкой и галстуком. Чтобы не выдать охватившего его раздражения, Лукас посмотрел в сторону – и наткнулся взглядом на парочку средних лет, занимавшую соседний столик и разглядывавшую его с откровенным интересом. Он вызывающе ответил на этот взгляд и отвернулся.

– Хватит ходить вокруг да около, – сказал он, снова обратившись к своей спутнице. – Чего ты от меня хочешь?

Она медленно улыбнулась и пригубила свой совиньон.

– Ты разве не читал записки? Мне нужен твой совет.

Он посмотрел ей в глаза – не менее откровенно, чем она. С тщательно отработанной беспечностью, демонстрировавшей уверенность в себе и в своей неотразимости, Ди откинулась на спинку кресла. Как бы невзначай ей удалось принять такую позу, которая позволяла партнеру вполне оценить ее несравненные достоинства.

Гладкая кожа светилась молодостью и здоровьем, хотя даже в приглушенном освещении ресторана трудно было не разглядеть едва заметные морщинки возле глаз и губ. Зато золотистая головка оставалась безупречной: ни одного седого волоска. А тугой пышной груди и стройной фигуре позавидовала бы любая модель.

Она была прекрасна – живое воплощение женского совершенства – особенно на взгляд тех парней, кого принято называть охотниками за приданым.

– Ты могла бы спросить и по телефону, – возразил Лукас.

– Мне не хотелось бы обсуждать такие вещи по телефону. – В ответ на его раздраженный взгляд Ди прокашлялась и даже чуть-чуть смутилась. – По-моему, кто-то старается… меня запугать. В прошлом тебе приходилось иметь дело с уголовниками. И я подумала, что ты мог бы разобраться, стоит мне принимать всерьез эти угрозы или нет.

– Что за странные игры? – Лукас старался не показать, как удивил его такой поворот.

– Да при чем тут игры? Зачем мне… – Ди умолкла, осененная неожиданной догадкой. – По-твоему, я нарочно сочинила какую-то дурацкую сказку, чтобы затащить тебя сюда, разжалобить и соблазнить?

– Честно говоря, это приходило мне в голову.

– Поверь мне, дорогой, я не собиралась тебя соблазнять – ты и сам скоро это поймешь. На мне и так достаточно грехов.

Лукас не выдержал и улыбнулся. Ди Стенхоп еще больше удивила его, покраснев в ответ. За все время их знакомства это был первый намек на искренность.

– Это не смешно! Вот, прочти! – Она вытащила из дамской сумочки два сложенных листка бумаги и протянула Лукасу. – Их нашел у меня под дверью секретарь в офисе Милуоки.

Лукас развернул первую страницу и прищурился, всматриваясь в ровные строчки, отпечатанные на лазерном принтере.

«Тук-тук.

Кто там?

Я есть.

Кто ты?

Я там есть!»

– «Я там есть». – Он посмотрел на Ди. – Ничего не понимаю.

– В отличие от того, кто это писал, – ответила она, сделав большой глоток вина. – Теперь читай вторую. Она еще интереснее.

Когда Ди ставила бокал на стол, ее рука так дрожала, что вино пролилось на скатерть. Трогательная слабость – точно так же, как и непривычная бледность, однако Лукас понимал, что при необходимости Ди Стенхоп не побрезгует устроить маленький спектакль и использовать для этого пару проверенных трюков. Он развернул вторую записку.

«Милое дитя в колыбельке качается на волнах.

Ветер дунет и разнесет все в пух и прах.

Носик «бум» – и разлетится – трах-тарарах!

Пойдет ко дну милое дитя – ах-ах!»

– Черт… – вырвалось у него. По спине пополз неприятный холодок.

– Вот-вот, я тоже не в восторге от этих «тук-тук» без подписи и дурацких колыбельных. – Она жадно допила свое вино. – Ты тоже считаешь, что кто-то пытается меня запугать? Дунуть так, чтобы я разлетелась в пух и прах? Это что, какой-то особый сленг, которым пользуются современные бандиты?

– Возможно, – ответил Лукас. – Но мне кажется, что ты обратилась за советом не по адресу. Мне никогда не приходилось иметь дела с чем-то подобным. Лучше показать эти записки полиции.

– А если полиция от меня отмахнется? – спросила Ди. Официант подал им салат. – Таких, как я, в полиции редко принимают всерьез.

Лукас дождался, пока они снова останутся одни, и ответил:

– Может быть, они передумают, если ты хоть немного откроешься.

– На что это ты намекаешь? – сердито прищурилась она.

– Я не могу понять, какого черта ты корчишь из себя этакую белокурую секс-бомбу. Ты же деловая разумная женщина. И тебе вовсе не к чему играть женщину-вамп перед советом директоров или инвесторами. Мне кажется, что за три года ты успела доказать, что не была простой игрушкой старины Ролли!

– Люди привыкли видеть меня именно такой, какая я сейчас. И я не собираюсь их огорчать. – Ди улыбалась, но во взгляде сквозил арктический холод. – Легко тебе судить со своей колокольни, милый. Ты мужчина и от рождения обладаешь пропуском в деловой мир. А мне каждый день приходится воевать за это, и я побеждаю, пуская в ход свое лучшее оружие.

– Ну так попробуй для разнообразия пустить в ход мозги! – Он с силой ткнул вилкой в ломтик латука. – Полиция не может от тебя отмахнуться. Ты слишком дорого стоишь, а состоятельные люди сплошь и рядом становятся жертвами каких-нибудь ненормальных. Копы могут навести справки по своим каналам и приставить к тебе охрану.

Ди кивнула, с задумчивым выражением пережевывая кусочек морковки.

Лукас помолчал, собираясь с мыслями, а затем спросил:

– Тебе ничего не приходит на ум в связи с этим «тук-тук»? Чьи-то инициалы? Название корабля? Или другой компании?

– Насколько я могу вспомнить – нет.

– А как насчет твоего мужа?

Она сосредоточенно нахмурилась. Вина в бокале больше не осталось, и Ди пришлось довольствоваться водой.

– Я спрошу у своего секретаря. Ролли имел дело со множеством людей, и далеко не все испытывали к нему дружеские чувства.

Лукас аккуратно сложил записки и пододвинул по столу обратно к Ди. Поколебавшись, он все же слегка пожал ее тонкие ледяные пальцы и повторил:

– Обратись в полицию.

Она подумала и кивнула.

Остаток обеда прошел так, как и предполагал Лукас. Когда Ди Стенхоп не пыталась его шокировать или очаровывать, она становилась приятной собеседницей, с которой можно было болтать о чем угодно. Правда, она постоянно посылала ему многозначительные улыбки, принимала изящные позы, оказывала мелкие знаки внимания – словом, откровенно давала понять, что при желании он мог бы закончить этот вечер у нее в постели.

Помня о том, что лучшая защита – это нападение, Лукас категорически настоял на том, что сам заплатит за обед.

Из ресторана Лукас доставил Ди в роскошный особняк в стиле королевы Анны, которым семейство Стенхоп владело не меньше века. Ди кокетливо называла его коттеджем у озера и останавливалась здесь, когда бывала в Милуоки.

Миновав вполне современные ворота с системой сигнализации, Лукас остановил машину у парадного крыльца и проводил Ди до дверей, затененных живой аркой из вьющихся чайных и алых роз. Она остановилась и сказала:

– Спасибо за то, что выслушал меня сегодня.

В мягком свете спускавшегося за горизонт летнего солнца она выглядела особенно женственной и милой. Лукас не сомневался в том, что она отлично это знала – как и в том, что она ждет поцелуя. Это невысказанное желание буквально висело в воздухе между ними.

– Без проблем. Друзья на то и существуют, чтобы выслушать в трудную минуту.

– Так вот кем ты нас считаешь? – Ди пристально всмотрелась в его лицо. – Друзьями?

– А кем же нам еще быть?

– Понятно. – Она дышала ровно и спокойно. – У тебя кто-то есть?

Перед его мысленным взором моментально возникли раскосые глаза и волосы, растрепанные ветром, однако Лукас медленно покачал головой, сунул руки в карманы и спустился с крыльца. Пока он не приведет в порядок свои мозги, ни о каких женщинах не стоит и мечтать. Но даже если в его жизни и появится женщина, это наверняка будет не Тесса.

– У меня никого нет, и меня это вполне устаивает. Доброй ночи, Ди.

– Лукас, постой!

Он был уже возле машины и обернулся с крайней неохотой. Она все еще стояла на крыльце, обхватив себя руками, как будто ей было холодно. Трудно сказать, сколько в этом было притворства, но выглядела она маленькой, беззащитной… и одинокой.

– Ты бы не мог подъехать сюда завтра, когда я вызову полицию? Мне будет легче объясняться с ними, если я буду знать, что мой друг… – она слегка скривила губы и закончила: – где-то рядом.

Лукаса удивила и сама просьба, и этот смущенный искренний тон, однако ему хватило осторожности не подать виду, как он тронут.

– Если я тебе нужен, то обязательно буду здесь.

Она со счастливым смехом сбежала с крыльца.

– Вот слова, достойные настоящего героя!

Лукас знал, что она собирается сделать, но не посмел отстраниться, когда Ди налетела на него, зажав между собой и дверцей машины.

– Ох, Ди, ради всего святого, оставь…

– Если ты не поцелуешь меня на прощание, – перебила она, повиснув у него на шее, – мне придется сделать это самой!

Они поцеловались. Ее губы были теплыми и ласковыми, но их прикосновение не разбудило в Лукасе ответного огня. Он даже не почувствовал возбуждения – только признательность красивой женщине, подарившей ему этот вечер. Конечно, это невозможно было сравнивать с тем торопливым поцелуем, что он успел похитить у себя в каюте. Даже в эти минуты, когда Ди прижималась к нему всем телом, он представлял себе тугие бедра и пышную грудь Тессы Жардин. Наконец Ди отстранилась.

– Да ты у нас крепкий орешек! – разочарованно заметила она.

Ее слова вызвали в душе у Лукаса бурю негодования. Ее якобы несмелая настойчивость больше не действовала на него, и он проклял свою слабость, позволившую этой бездушной кукле манипулировать им. Ни одной женщине не удавалось загнать его в такое дурацкое положение.

– Ди, твоя постель меня совершенно не интересует.

– Неужели? – язвительно осведомилась она. – А знаешь, я где-то читала, что люди в твоем… состоянии теряют интерес к сексу. Наверное, ты не совсем здоров?

И сам вопрос, и то, каким ехидным тоном он был задан, настолько разозлили Лукаса, что в душе его проснулся холодный страх: а вдруг он не выдержит и сорвется?

– Неправда, я здоров.

– Вот и хорошо. А то я уже начала тебя жалеть: такой красавец сделался евнухом! Ну, а теперь слушай: я поведаю тебе страшную тайну. Мне нравится секс и нравятся мужчины! – Она сообщила ему это таким тоном, словно обсуждала с подругой свой любимый цвет. – Но я… слишком стеснительная. На протяжении двадцати пяти лет нашего брака я была верна своему Ролли. А с тех пор, как его не стало, у меня был лишь один мужчина. И я хочу, чтобы ты стал следующим. Вот увидишь – я умею быть щедрой, и ты ни о чем не пожалеешь!

– Я не торгую услугами подобного рода, – отчеканил Лукас, стараясь высвободиться из ее цепких рук и не дать воли бушевавшей в его груди ярости. – А ты – мой работодатель.

Он из последних сил старался сохранить лицо и дать ей возможность отступить, не теряя достоинства. Слава Богу, Ди хватило ума это оценить. Она отпустила его и отступила на шаг назад.

– Какое это имеет значение? – мрачно процедила она. – Ты ведь не из тех безмозглых «мачо», которые терпеть не могут, если женщина зарабатывает больше их?

– Ты нанимала меня в качестве капитана «Талисина», а не комнатной собачки.

– Ах, какие мы гордые! – Ди расхохоталась. – Вы только посмотрите на него! Такой большой и сильный! Красавец мужчина! Да разве хоть кто-то поверит, что ты осмелился сказать «нет» старушке Ди?

– Чтобы вывести меня из терпения, нужно очень постараться, но ты слишком близко подошла к этой черте! – выразительно проговорил он. – Продолжай в том же духе – и можешь искать себе другого капитана.

– Ну уж нет, так просто ты от меня не уйдешь! Я дала тебе такой шанс, на который ты не смел и рассчитывать, и ты должен отплатить мне за эту услугу!

Лукас уверенно выдержал ее вызывающий взгляд, хотя понимал, что в чем-то она права. Но это еще не давало ей права так распоясаться.

– Хочешь грубой игры – ты ее получишь. Но смотри, не зарывайся, не то пожалеешь! – сказал он.

– Ты что, посмел мне грозить?

– Вот именно. И я еще не закончил. Раз уж у нас пошел разговор начистоту, заруби себе на носу: оставь в покое Тессу Жардин! Она не заслужила того, как ты с ней обращаешься!

На лице Ди промелькнули удивление и гнев.

– А тебе какое дело до Жардин? Она же терпеть тебя не может!

– Совершенно верно. Из-за меня ей и так пришлось нелегко, и я не желаю, чтобы ты использовала меня в своих играх против нее. – Лукас рывком распахнул дверцу и скользнул внутрь, в ту же секунду включив зажигание. – Не всякого человека можно купить престижной должностью или солидным окладом. Ты слишком увлеклась этой торговлей, Ди. Это лишь добавляет тебе врагов. А судя по тому, о чем ты рассказала мне сегодня, тебе вовсе ни к чему новые враги. Включая и меня.

Глава 7

От Стива и Нины Тесса сразу поехала домой. Она снимала довольно скромную квартирку, но недостаток места сполна искупался тем, что от ее жилья можно было за пятнадцать минут доехать до порта.

Почтовый ящик был доверху забит накопившейся за неделю почтой. Перебирая на ходу эту пухлую пачку, Тесса поднималась по лестнице. Сумка, висевшая на плече, хлопала ее по заду на каждой ступеньке.

Войдя в квартиру, она первым делом скинула сумку на пол, затем включила свет и с наслаждением плюхнулась на диван.

Тесса получала не слишком большое жалованье, даже став офицером, однако она могла позволить себе приобрести те мелочи, что приносят в жилье уют, а главное, делают его совершенно не похожим на спартанскую обстановку корабля. Картины на стене были посвящены чему угодно, кроме моря, а в оформлении гостиной, кухни и спальни Тесса не постеснялась дать волю своему пристрастию к глубоким сочным цветам и экстравагантным орнаментам.

Откинув голову на высокую спинку дивана с обивкой в синюю и пурпурную полоску, Тесса с задумчивой улыбкой представила себе, какие растерянные физиономии сделались бы у членов ее экипажа, если бы произошло невероятное и им представилась возможность увидеть все финтифлюшки и безделушки, украшавшие ее спальню.

Впрочем, этому все равно не суждено случиться. Ее личная жизнь всегда оставалась для сослуживцев тайной за семью печатями – впору позавидовать любой чопорной даме из викторианской эпохи.

С жалобным стоном Тесса оторвала тело от уютных подушек. Пора наконец избавиться от этой дурацкой формы. Вот и еще одна трудность службы на «Талисине»: невозможность расстаться с мундиром. На грузовых судах никого не волновало, если офицер вырядится в свитер и потертые джинсы. Но зато теперь ей больше не приходится отстаивать долгую вахту на скользкой от воды палубе, через которую перехлестывают ледяные волны. Нет уж, пусть на «Талисине» сколько угодно трясутся над внешними приличиями – она в жизни не променяет прогулочный корабль на грузовой, и никакой Лукас Холл ей не помеха!

Стоп!

Отныне и до той минуты, пока она не поднимется на борт корабля, нечего о нем вспоминать!

Тесса скинула форменные туфли, пинком отшвырнула их в сторону и расстегнула грязную рубашку. Сейчас она примет ванну. Горячую ванну с пеной до самого носа. Что может быть лучше?

Но не успела она дойти до ванной комнаты, как в дверь постучали. Кто-то ломился к ней с такой силой, что задрожали стены.

Тесса оглянулась, озабоченно нахмурившись. Кто бы это мог быть?

Она подошла к двери, на всякий случай застегнув пару пуговиц на рубашке. Посмотрела в дверной глазок на того, кто стучал… и застыла на месте как заколдованная.

– Открывай, Тесса, – послышался раздраженный – и такой знакомый – голос. – Я все равно знаю, что ты здесь.

Она уставилась на дверь, не смея шелохнуться, стараясь не обращать внимания на охвативший ее жар и неприятное чувство под ложечкой.

– Я видел, как ты вошла в дом. А теперь открой и дай мне войти.

Едва соображая, что делает, подчиняясь выработанной за неделю привычке выполнять команды капитана, она отперла дверь и открыла ее, но лишь чуть-чуть.

– Мы сейчас не на службе, – заявила она, стараясь взять себя в руки. – Надеюсь, у тебя есть серьезная причина, чтобы беспокоить меня в свободное время!

– Нам нужно поговорить.

Тесса уже овладела собой настолько, что сумела выдержать его настойчивый взгляд.

– Все, что мы могли бы сказать друг другу, может подождать, пока мы не окажемся на борту.

– Все, кроме этого.

Неприятное чувство под ложечкой превратилось в тугой тошнотворный узел. Она вздрогнула от неожиданности, когда Лукас с громким стуком вставил носок ботинка в дверную щель, не позволяя ей закрыть дверь.

Тесса медленно подняла затравленный взгляд. Оказывается, на нем был вечерний костюм, а она только сейчас это заметила.

– Или ты впустишь меня, – без обиняков заявил он, – или твоим соседям придется выслушать массу вещей, о которых ты вряд ли хотела бы ставить их в известность!

Но Тесса не спешила уступать его угрозам.

– По-твоему, я похожа на женщину, которой так просто заморочить голову?

Лицо Лукаса оставалось совершенно непроницаемым.

– Ты и я должны спокойно сесть и обсудить, как нам быть дальше. В противном случае я отправлюсь к Ди Стенхоп и потребую нанять другого помощника.

– С какой стати? – рассердилась она. – Я хорошо справляюсь со своими обязанностями, и ты это знаешь.

– Я – капитан. Мое слово – закон.

Тесса смирилась и отступила от двери. В конце концов, соседям действительно не стоило давать повода для сплетен.

– Уж не означает ли это, что Ди Стенхоп всегда готова тебя поддержать? – спросила Тесса, запирая дверь.

– Это означает, что я наделен властью при необходимости лично принимать определенные решения. А что я буду вынужден решить в данном случае – зависит исключительно от тебя.

– Вынужден решить? – переспросила Тесса не веря своим ушам. – Боюсь, тебе придется поломать голову над тем, как избавиться от меня под благовидным предлогом!

Она стояла посередине гостиной и не спускала с Лукаса настороженного взгляда. Высокая, массивная фигура, излучавшая силу и власть, моментально подавила уют и безопасность ее жилища. А кроме того, напомнила Тессе о том, что произошло между ними, когда они в последний раз оставались наедине. Это отнюдь не прибавило ей уверенности в себе.

Лукас посмотрел на диван, явно ожидая приглашения присесть. Как будто он был старым приятелем, забежавшим посплетничать о том о сем за чашкой кофе!

Черта с два, не дождется!

Он помолчал и снова обернулся к Тессе.

– Смотрю я на тебя и диву даюсь: как тебе не надоедает все время ходить, как дикобраз, выставив колючки!

Она смерила его взглядом.

– Убирайся отсюда. Сию же минуту.

– Поздно спохватилась. Я не двинусь с места до тех пор, пока мы не решим нашу проблему – пусть даже на это уйдет вся ночь.

Его хладнокровный ответ моментально разбудил в ней гнев – гнев и вместе с тем тревогу.

– Ты собрался обсуждать наши проблемы? Прекрасно. Тогда почему бы нам не начать с самого начала? Почему ты бросил меня, даже не потрудившись попрощаться? Ты уж извини, если я покажусь слишком злопамятной и мелочной, но разве я заслужила такое хамство? Чем я тебя обидела?

– Ты меня не обижала. – Лукас сунул кулаки в карманы. – Мне казалось, что так будет лучше – ты просто забудешь меня и начнешь все сначала. Ты была совсем ребенком, и я знал, что ты испытываешь ко мне… слишком сильные чувства.

Ах, как мягко сказано! Какое лирическое описание первой любви, едва не закончившейся летальным исходом! Она до сих пор не знает, куда деваться от стыда, когда вспоминает об этой связи!

Наконец Тесса совладала с чувствами и спросила:

– И это все?

– Этого вполне достаточно.

– Ясненько. – Она не сводила глаз с его застывшего лица, чувствуя, как на смену ярости приходит холодная уверенность. – Мало того, что ты все решил за меня – тебе еще хватает наглости говорить об этом как ни в чем не бывало! Просто невероятно!

Она ожидала, что это хоть немного заденет его за живое и заставит искать оправданий, но Лукас лишь вздохнул и устало промолвил:

– Тесса, ты давно должна была пережить эту боль.

– А кто сказал, что я ее не пережила? – В комнате повисло тревожное молчание. Наконец она спросила: – Или ты явился сюда, рассчитывая на мое снисходительное прощение? А может, тебе не терпится снова меня поцеловать? Думаешь, тогда я окончательно все забуду?

– Я не собираюсь с тобой целоваться, и я уже сказал, зачем явился сюда. Может быть, позднее, когда для этого будет подходящий момент, мы сумеем спокойно обсудить то время.

Его голос звучал совершенно равнодушно. Ни тени настороженности или сожалений. Черт побери, она дорого заплатила бы за то, чтобы увидеть хоть какое-то чувство – сродни тому, что испытывала сама, – на этой глыбе гранита, в которую превратилось его лицо.

– Не думай, что я долго по тебе убивалась, – выпалила Тесса, поскольку не могла не выговориться, хотя это все больше походило на попытку оправдаться. – Так, немного поплакала, немного поругалась – да и успокоилась. Был декабрь, на рождественской вечеринке я познакомилась с одним классным парнем, и он стал моим другом.

Ничегошеньки. Лукас даже бровью не повел. Не выказал ни удивления, ни обиды.

– Рад слышать, что ты так легко нашла мне замену.

Помня о том, как он набросился на нее у себя в каюте, Тесса имела основания ожидать большего, чем это непробиваемое равнодушие.

– Мне не следовало кончать нашу связь так, как это сделал я. И у меня не было никакого права целовать тебя там, на «Талисине». Наверное, я слишком разозлился, вышел из себя и не соображал, что делаю. Прошу простить меня за эту ошибку.

Это спокойное признание и извинение совсем лишили Тессу желания спорить, и ей очень не понравилась собственная слабость. Темный, примитивный инстинкт предостерегал ее от излишней доверчивости к этому коварному хищнику.

– Выпью-ка я пива, – сказала она со вздохом. – Тебе принести?

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

Тесса прошла на кухню и достала из холодильника банку светлого «миллера». Вернулась в гостиную и плюхнулась на диван.

– Ну что ж, садись и чувствуй себя как дома!

Лукас поколебался, прежде чем остановить свой выбор на стуле напротив дивана, но и тогда опустился лишь на самый краешек сиденья. Тесса заметила глубокие морщины, залегшие на его лице от усталости, и против воли ощутила укол вины.

– Если хочешь, сними свой смокинг. Кстати, чего это ты так вырядился?

Он не последовал ее совету. Вместо этого поднял руку и помассировал затылок.

– Я обедал с Ди.

От неожиданности ей стало трудно дышать. Не то чтобы она сильно переживала из-за этого, но услышать в такой обстановке, что у него с Ди…

Тесса не позволила себе закончить эту мысль.

– Ты всегда был отменным ходоком по бабам! Значит, не угомонился до сих пор? Вероятно, некоторые вещи не меняются и с годами!

Он смерил ее холодным взором и отчеканил:

– Мы собирались обсуждать нас, а не меня.

– «Нас» уже давно не существует, Лукас! Ни сейчас, ни впредь!

Она сорвала крышку с банки, и в комнате повис сильный, густой запах. Снова потянулись минуты долгого, напряженного молчания.

– Ты знаешь, как я узнала о том, что ты уехал? – наконец спросила Тесса.

Лукас отрицательно качнул головой – легкое, едва заметное движение.

– Это было вечером в пятницу. Ты ведь тоже помнишь наши встречи по пятницам, правда? Как ты увозил меня в Траверс-Сити и мы часами занимались любовью?

Их взгляды встретились. Прежде чем вспышка грубого, животного влечения вырвалась на свободу, он успел отвести глаза. И неловко заерзал на стуле.

– Помню.

Точно так же, как и она – слишком хорошо. Прошло немало времени, прежде чем она решилась заговорить, уверенная в том, что голос ее не выдаст.

– В тот вечер ты так и не появился. Часы тянулись бесконечно. Но ты даже не позвонил. Я не знала, что и подумать: вообразила, будто ты попал в аварию и лежишь где-нибудь в канаве, истекая кровью. Наконец я позвонила в вашу контору.

Он замер, не смея поднять глаза от своих стиснутых рук.

– Какая-то тупая тетка сказала мне, что тебя перевели в Майами. – Тесса помолчала и спросила: – Ты давно знал об этом переводе?

– Еще до того, как мы познакомились.

Лукас поднял голову, но Тесса не хотела выдать боль, причиненную ей этим небрежным признанием, и торопливо потупилась.

– Значит, ты решил, что если я не буду уверена, что накрепко привяжу тебя к себе, то не пущу тебя в койку?

Он ничего не ответил.

У Тессы вырвался долгий, прерывистый вздох.

– Для тебя это был просто легкий перепихон, верно? С наивной девятнадцатилетней дурочкой? Господь свидетель, я сама шла к тебе в руки! Все, что от тебя потребовалось, – пара улыбок, и я упала к тебе в постель как перезрелая…

– Тесс, перестань. Ведь не все у нас было так плохо.

– Насколько я помню, в основном у нас с тобою был секс, – без обиняков заявила она, ненавидя себя за эту несдержанность.

Тесса понимала, чего добивается Лукас своими душеспасительными беседами, и тем сильнее ей хотелось задеть его за живое и заставить рычать от боли. Пусть побесится хотя бы немного. Наплевать, что с тех пор прошло десять лет. Она заслужила эту небольшую награду.

– Это был не только секс, и ты это знаешь, – сурово возразил он. – У нас было очень много общего. Ты выросла в семье потомственных моряков, и у меня три поколения предков служили на флоте. Или ты забыла о том, как часами плакалась мне по телефону после очередной разборки со своим стариком?

– С тобой было легко разговаривать. – Тессе снова пришлось отвернуться, чтобы скрыть свои чувства. – Братья всегда поднимали меня на смех, если я при них ударялась в слезы. А ты – нет.

– Вот именно. Потому что я знал, через что тебе пришлось пройти. Мой старик тоже не смирился с выбранной мной карьерой. Тесса, посмотри на меня.

Она несмело подняла глаза, разрываясь между решением по-прежнему оставаться по другую сторону баррикад и желанием забыть наконец о старых обидах.

– Ты тоже была моей палочкой-выручалочкой. Когда мне приходилось туго, я мог позвонить тебе, и мы долго болтали обо всем на свете. Я делился с тобой тем, о чем не посмел бы заговорить с другими офицерами.

И Тесса внезапно вспомнила тревожный звонок в четыре часа утра, после изматывающих поисков пропавшей десятилетней девочки. Береговая охрана работала двое суток, пока не было обнаружено ее тело. Тесса не забыла, как сдавленно и жалко звучал его голос. Лукас рассказал ей все. Как они нашли тело и как моряки поднимали его на борт катера, разговаривая с девочкой, как с живой. «Вот ты где, малышка. Мы сейчас тебя поднимем… отвезем домой, к маме и папе…»

Тогда он признался, что тяжелее всего приходится тогда, когда гибнут дети.

Неожиданно ее глаза наполнились слезами. Тесса снова почувствовала, что, несмотря на желание относиться к Лукасу как к заурядному бессердечному ублюдку, сделать это было не так-то просто. А впредь будет еще труднее.

Она отвернулась. Ее взгляд задержался на полке, забитой беспорядочным скопищем любовных романов, мистических триллеров и исторических книг. Кое-где были воткнуты семейные фото, среди них целая пачка фотографий Мэтта, начиная с самых первых снимков и кончая теми, что были сделаны незадолго до смерти.

Умом она понимала, что глупо чувствовать себя предательницей из-за того, что здесь находится Лукас. И все же не могла отделаться от чувства вины перед братом.

– Тесса, ты помнишь ночи на Траверс-Бей? – спросил Лукас. – Когда мы лежали, завернувшись в купальные полотенца, и любовались звездами? И болтали ночи напролет?

Она кивнула, вспомнив кое-что посерьезнее простых разговоров, но не смея об этом говорить: его губы на своей коже, его пальцы между ног, трепет, пробегавший по ее телу от холода и от восторга…

– Мы могли провести на берегу целый день, бродя среди дюн, – продолжал он тем же доверительным, вкрадчивым тоном.

Горячий песок этих дюн вначале набивался между пальцами ног, а потом попадал во все карманы и складки. Тесса покраснела, вспомнив о том, как Лукас помогал ей избавиться от песка – заодно с одеждой – и как от возбуждения ей становилось трудно дышать.

– А наши летние прогулки? Пирожные и хот-доги? Помнишь, как ты ругала меня из-за трубочек с кремом?

– Ненавижу трубочки с кремом! – с чувством сказала она.

– Зато тебе нравилось кататься на колесе обозрения.

Тесса не посмела отвести глаза, согретая внезапной вспышкой золотистого пламени в его взгляде. Когда он смотрел на нее вот так, как сейчас, она напрочь забывала обо всем остальном, как будто в мире оставались только они одни. Надо отдать ему должное – Лукас отлично умел создать у женщины иллюзию, словно она одна такая на земле.

– Тебе нравилось целоваться на этом колесе, Тесса.

По ее телу прокатилась волна жара, вызванного не только – и не столько – неловкостью. Если не выставить его сию же минуту – она за себя не ручается. Того и гляди, сморозит или отколет какую-нибудь глупость, о которой потом будет жалеть.