Текст книги "Молчание (ЛП)"

Автор книги: Мишель Сагара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Там где они стояли, стены были как в совершенно другой комнате, с красными коврами и темноокрашенным полом, непонятно где заканчивающимся, круглыми пятнами света от постоянных подсвечников и единственной фигурой в центре.

Там сидя на высоком стуле со спинкой прямо напротив Эрика, одетая в платье, которое даже для Эми с ее яркостью было бы слишком – слишком много бусинок, слишком много ткани, слишком много оборок, и чересчур много проклятого золота – была женщина, которую Эмма никогда раньше не видела.

Даже в кошмарах.

Глава 9

Кошмар не совсем подходящее слово по отношению к женщине, сидящей на том, что было, по мнению Эммы, троном. Ничто в ней не напоминало монстров, которые жили по ту сторону снов. Она была не так красива, как Эми, но она была поразительна, как не была Эми, по крайней мере, пока. На ней было платье, которое напомнило Эмме картины времен Елизаветы I. Ее волосы были светлыми, не золотыми и не платиновыми, но ближе к последнему, и сколоты таким образом, что ничего не выскальзывало – ни прядь, ни локон.

Она носила тонкую диадему чуть выше линии ее волос, в которой был единственный сапфир; он оттенял ее глаза удивительно синего цвета.

Ее губы, как показалось Эмме, были неестественно красные; это единственное, что старило ее.

Или скорее, это было единственное, что указывало на это, потому что никто, кто не был стар, не использовал такой цвет. Но что-то в этой женщине излучало возраст. Ничто в этой женщине не говорило о дружелюбии. Даже когда она улыбнулась. Особенно тогда.

А она улыбнулась, приподняв левый уголок губ, когда посмотрела на Эрика. Эмма видела только его спину, но все его тело напряглось.

– Вот так встреча, Эрик. Могу я предположить, видя столь неожиданно приятную компанию, что Меррик мертв?

Чейз не сказал ничего. Он произнес это очень громко. Ничего Эрика было тише.

– Я подумала, что вы могли бы сделать видимость, – добавила женщина, когда стало ясно, что никто больше ничего не скажет. – И вот ты здесь. И ты взял с собой домашних животных. – Ее улыбка стала шире. – Если вас здесь двое, ситуация должна быть действительно катастрофичной. Ты редко охотишься в эти дни. – Улыбка сползла с ее лица. – Но ты собираешься играть в ваши игры, не так ли? Опыт ничему тебя не учит. Ты должен остановиться, Эрик. Ты должен закончить эту игру. Что ты можешь сделать, в конце концов, чего не делал, увеличить мою власть?

Он ничего не сказал.

– Что ты можешь сделать вообще? – Она подняла руку; она засверкала в свете шаров за ее спиной. – Вернись ко мне. Вернись.

Все остальное – пыль и иллюзия. – Выражение ее лица изменилось, пока она говорила, ее глаза немного округлились, когда она наклонилась вперед на стуле. Ее голос смягчился, потеряв хрупкость, заставлявшую его казаться слишком холодным.

Эрик стоял неподвижно долгое тихое мгновение, а затем отвернулся.

Эмма увидела выражение его лица, и глаза ее расширились, рот открылся. Но слова не шли; она была, как немая, в ее понимании, как и он. Она бы подошла к нему, она бы вытащила его, но он четко сказал ей оставаться на месте, и это лучшее, что она могла сделать.

Но это было тяжело.

– Эрик, – позвала женщина.

Он не вернулся.

– Эрик.

Эти прекрасные глаза сузились; эти красные, полные губы закрылись.

Руки, которые были подняты почти в молящем движении, снова упали на подлокотник, и даже на таком расстоянии, Эмма видела, как пальцы обеих рук резко рельефно выделились.

– Чейз, – тихо сказал Эрик, стоя спиной к зеркалу. – Давай.

Чейз, однако, уставился на женщину. Он не стоял спиной к Эмме, и если Эмма когда-либо нуждалась в каком-либо доказательстве, что Эрик и Чейз были двумя полностью различными людьми, то они были здесь. Его лицо было столь же белым, как и у женщины. Белым от гнева.

Он сделал один шаг, всего один, и Эрик развернулся и поймал поднятый кулак, прежде чем Чейз смог опустить его на зеркало.

– Чейз.

Рука Чейза тряслась, и рука Эрика затряслась тоже, тогда, как женщина наблюдала за ними, ее злости не уменьшала улыбка, играющая на ее губах. Плотоядная злая улыбка стала шире и Эмма не могла больше смотреть на то, что происходило с Эриком и Чейзом.

Держа ноги на ковре и вцепившись в стену, она наклонилась в комнату и потянулась к выключателю, ее рука шарила по стене, пока не нащупала знакомые переключатели ниже пальцев, она выключила их и ночь спустилась сквозь купол.

Через несколько мгновений тишины, Эмма сказала.

– Безопасно ли будет снова включить свет?

– Более-менее.

– Я предпочла бы более, если тебе все равно. – Она подождала еще минуту, и затем повернула выключатель обратно. Чейз и Эрик больше не боролись, чтобы помешать Чейзу ударить кулаком в зеркало.

Лучше, зеркало теперь отражало их. Она ждала, наблюдая, как они смотрят друг на друга.

Кто она была? Эмма хотела спросить, но учитывая напряженные выражения их лиц, не смогла. Если бы это была Эллисон – или Майкл – это были бы первые слова, которые она произнесла, и они прозвучали бы сердито, как бы защищая. Но Эрик и Чейз не были друзьями десятилетия; она не была знала как они воспримут их – но она могла предположить. Плохо.

– Ребята.

Оба повернулись и посмотрели на нее.

– Она – то, что вы искали?

– Она не то, что я искал, – ответил Чейз.

– Это означает, что мы продолжаем поиски?

Эрик кивнул.

– Я не уверен, что мы найдем что-либо еще, – добавил он, – но мы должны убедиться.

Он был не прав. Он был недоволен этим, но он был не прав.

И так случилось, что человеком, который доказал, что он был неправ, оказался не Чейз. Это была Эмма. Эмма знала дом вполне прилично; трудно не знать дом, в котором играешь в прятки с начальных классов.

Дом Эми, с этим соглашались все, был идеальным для игры в прятки, потому что в нем было так много мест, где можно было спрятаться, в нем можно было прятаться передвигаясь при необходимости. Это меняло само восприятие игры.

Так как Эмма знала дом лучше любого, кроме Скипа и Эми, она стала ведущей, а Эрику и Чейзу пришлось следовать за ней.

Она поколебалась на пороге спальни Чейза, но это была единственная ощутимо опасная зона наверху и, по мнению Чейза, чистая. Памятуя о способности Эми замечать, что шпилька была перемещена на полдюйма, Эмма контролировала Чейза, как разъяренный директор при обыске шкафчика.

Комната Скипа никогда не была запретной зоной, по общему мнению, за исключением Скипа, но в любом случае никто из девушек не воспринимал его всерьез. Скип вряд ли обращал внимание на свой шкаф, о чем свидетельствовали его футболки и штаны, лежащие где угодно, только не в нем, поэтому она расслабилась и позволила им копаться где хотелось.

– Чисто, – сказал Чейз.

– Так сказать, – добавил Эрик.

Комната, которую занимал Меррик, была одной из четырех гостевых комнат. Она была почти полностью отдельной, в ней была ванная, маленькая студия и очень большая спальня (конечно, больше, чем любая из комнат в доме Холлов) за рядом двойных дверей кремового цвета. В ней был даже отдельный туалет. В ней не хватало только кухни. Они приблизились к этой комнате с осторожностью – довольно взволновано Эрик поймал руку Эммы, когда она потянулась к дверной ручке, и отвел ее в сторону.

– Пусть Чейз откроет ее.

– Почему я?

Эрик покосился на него, но Чейз больше ухмылялся. Они действительно были как братья. Чейз открыл двери, которые вели в комнату для гостей. Комната была пуста, чего они, в общем, и ожидали. Внутри было не совсем опрятно, но учитывая, что ее занимал так называемый друг Скипа, Эмма и не ожидала особой опрятности.

В ванной были обычные вещи для этой комнаты – зубная щетка, электрическая бритва, дезодорант. Зеркало в ней было не такое огромное, как в той ванной, но Эмма приостановилась в дверном проеме на всякий случай. Чейз, однако, не казался взволнованным.

Спокойствие Эрика выражалось в том, что на его лице не отражалось никаких эмоций; Эмма не могла сказать волновался он или нет.

Ванная была чистой. В спальне находился один большой чемодан и одна ручная сумка; кровать была заправлена.

– Он планировал остаться на какое-то время? – спросил Эрик.

Эмма пожала плечами.

– Я не спрашивала, – ответила она, – Но Эми берет с собой примерно столько же в однодневную поездку. На случай, если он не понял, она указала на чемодан. – Лонгленд, видимо, не использовал много одежды, так что это может ничего не означать.

Эрик попытался открыть чемодан. Тот был закрыт. И ручная сумка тоже.

– Чейз?

– Это, – сказал Чейз Эмме, – называется быть обеспеченным работой.

– Он открыл оба багажа, используя нечто вроде длинных проводов.

– А двери открыть сможешь таким же способом?

– Не просто. Ребенок справится с этим, пожалуй. По крайней мере, ребенок не по имени Эрик.

Ручная сумка была наполнена книгами. И двумя большими плитками шоколада. Однако шоколад был не очень хороший, как сказал бы кто-

нибудь. Чейз все равно взял их, что также говорило кое-что.

Посмотрев на книги, Чейз вынул их из сумки.

Эрик открыл большой чемодан. Он был, не удивительно, полон одежды. Но эта одежда? Это было будто изучение реологических слоев. Первый слой? Рубашки. Одна футболка, одна толстовка.

Нижнее белье и носки можно было обнаружить между двумя серыми штанами. Никаких джинсов. Но ниже слоя вполне ожидаемой одежды?

Неожиданно.

– Что это? – спросила Эмма. Она предположила, что это жакет или очень тяжелая рубашка, но вещь просто продолжала разворачиваться, поскольку Эрик вытянул ее из чемодана. В итоге это оказалось платье.

Нет. Не платье. Мантия.

– Похоже мантия на меня, – сказал Чейз.

– Серьезно? – она потянула за сгиб драпировочной ткани и увидела, что цвет был не полностью серый, как ей сначала показалось. Мантия была грифельно-синяя, слегка расшитая ветвями серого цвета.

Золотая нить украшала рукава и кромку.

– Эрик?

Эрик кивнул на Чейза.

– У них что, есть униформа? – спросила Эмма.

– Не уверен. Но я догадываюсь... Это предназначалось не ему.

– А кому?

– Тебе.

– Почему?

– Потому что здесь еще одна. Посмотри.

Она подошла к чемодану и вытащила одежду, также свернутую. Но эта была ржаво-красная. Она приложила ее к плечам и наблюдала как полы ложились на пол волнами.

– Думаю, красный идет мне больше.

Как шутка, это не возымело успеха. Чейз посмотрел на нее, затем на Эрика. Эрик старался не встречаться с ним взглядом.

Все еще сжимая красную ткань, Эмма сжала руки в кулаки. Она посмотрела на них обоих, и если Эрик избегал смотреть на Чейза, то и на нее тоже. Чейз брал пример с него.

– Парни.

Тогда они посмотрели на нее.

– Мы можем прекратить это прямо сейчас? Вы что-то знаете, но не говорите мне, и это обо мне. Вы знаете с чем я столкнулась, а я нет.

Расскажите мне.

Они переглянулись, и Чейз пожал плечами. Эрик вдохнул, немного задержал дыхание и выдохнул.

– Давайте продолжим поиски.

– Эрик.

– Эмма...

– По крайней мере, объясните это. – Она подняла мантию. – Это точно не то, что вы или я назвали бы повседневной одеждой. И это не форма, я могла бы одеть это, – добавила она, указывая на серо-

синюю одежду, – если бы играла священника в плохо поставленном спектакле в школе.

Он кивнул.

– Я не могу одеть его и гармонично выглядеть здесь, в любом понимании этого здесь, не считая вечеринку Эми на Хэллоуин.

– Эми устраивает вечеринки на Хэллоуин? – спросил Чейз. Эрик ударил его.

– Твое мнение? – Спросил Эрик Эмму.

– Мое мнение, это то, что я не смогла бы носить это нигде здесь. Если это предназначалось для меня, где я должна была оказаться?

– Эмма...

– Нужно ли мне пойти туда где она?

Эрик вздрогнул.

– Нет, – сказал он. – Только не это, Эмма.

Но Чейз сказал.

– Боже, Эрик.

Эрик посмотрел на Чейза и сказал.

– Нет. – Но беззвучно.

– Идиот. Она права. Она абсолютно права. Эрик, разбуди ад.

Эрик молчал. Чейз повернулся к Эмме.

– Найди нам большую комнату, – сказал он ей.

– Насколько большую?

– Черт побери, просто – большую.

Она прикусила губу и кивнула.

– Пойдемте. Есть одна здесь наверху и две внизу, которые могли бы подойти. Они не выглядят большими, когда полны людей.

Она повела их к хозяйской спальне. Она находилась в конце коридора, в нее вели самые большие двери на втором этаже, и на них всегда был незримый знак – высказывание: не входить или Эми убьет. Не то, чтобы это всегда работало.

Сегодня была одна из тех ночей, когда страх перед Эми не был так силен, как страх перед совершенно неизвестным будущим, в котором были Чейз, Эрик и человек, который смог внезапно превратить весь задний дворик в жуткий пожар из спокойного бело-зеленого огня. Она открыла двери.

По обе стороны от дверей были туалеты; помимо них – зеркальные туалетные столики с маленькими – для этого дома – рукомойниками и очень большими столешницами. Было также две ванные, по одной возле каждого туалетного столика. Эмма прошла между зеркалами и поморщилась, но зеркала были просто зеркалами. Она направилась в глубину спальни. Кровать была так огромна, что не поместилась бы в самом большом зале под лестницей в доме Холлов, выглядела крошечной.

Чейз заглянул в комнату с осторожностью, и Эмма с беспокойством взглянула на него.

– Ничего, – сказал он Эрику.

– Ты уверен?

Чейз кивнул и посмотрел на Эмму.

– Эмма, – спокойно сказал он, – Эми должна освободить дом.

Она уставилась на него.

– Чейз, только девять часов. Ты хочешь, чтобы я сказала выгнать всех сейчас?

Он не ответил.

Эрик, понимая проблему Эммы, сказал:

– Давайте проверим ее. Шум и люди не будут мешать, если мы проследим за этим.

– Нет. Только если некромант не вернется.

Некромант. Эмма смотрела на Чейза долгое мгновенье, а потом повернулась и направилась к лестнице.

– Это одна из двух комнат, – удалось ей произнести. Некромант.

– Есть шанс, что одна из этих комнат пустая?

– Все зависит от того, какую музыку поставит ди-джей. Если плохую, его линчуют или быстро разъедутся.

Прозвучало длинное тихое ругательство. Но ругалась не Эмма. Она все еще была под впечатлением от слова Некромант. Она направилась вниз по лестнице, цепляясь за перила; они следовали за ней. Она резко развернулась направо в конце лестницы и снова поднялась на одну ступеньку, избегая давления тел; это сильно замедлило их движение. Однако, в этот раз, Эрик не просто взял ее за руку и потянул через толпу.

Он поймал ее руку и держал, но сделал это для того, чтобы она ни отставала. Музыка стала еще громче и для того, чтобы что-то сказать приходилось кричать.

– Чейз, – крикнула Эмма.

– Что? – крикнул он в ответ.

– Куда?

– Вернемся назад в комнату. Ди-джея.

Эмма кивнула и направилась туда. Музыка стала громче; бас походил на сердцебиение – но становился все менее приятным – к тому моменту, когда она приблизилась к комнате. Она решила попытаться украдкой пройти вдоль стены, потому что люди, стоявшие там, с меньшей вероятностью могли толкнуть ее локтем или наступить на ногу.

Но она остановилась задолго до того, как достигла ди-джея. Эрик шел за ней. Чейз за Эриком.

У дальней стены стояли четыре человека.

Ни один из них не был живым.

– Эмма? – спросил Эрик, его рот был достаточно близко к ее уху, чтобы она почувствовала, как слова прошли по ее спине. – Эмма, что там?

– Ты их видишь? – Она подняла руку и указала направление. Когда Эрик не ответил, она повернулась – а это было трудно – и посмотрела на него. Его глаза сузились и он рассматривал стенку, но по его лицу она не могла сказать видел ли он то, что она могла увидеть так легко.

– Чейз? – Ей пришлось прокричать это.

Чейз медленно покачал головой. Он подошел ближе и теперь вместе они занимали не более одного квадратного фута.

– Что ты видишь?

Эмма не любила слово "мертвый" или "призрак", потому что это звучало как-то предвзято. Они были слишком плотны, было легкое свечение вокруг их глаз, и даже кожи, но без этого она бы могла ошибочно принять их за живых людей.

Хотя, наверное, не в этой одежде. Она поколебалась, но затем произнесла.

– Мертвые. Четверо: две женщины, один мальчик и одна девочка.

Эрик, я не понимаю, почему вы их не видите. Они мертвы.

Чейз закрыл глаза и напряг плечи. Эрик, наконец, позволил ей идти и положил руку на его плечо.

– Не сейчас, Чейз.

– Черт, Эрик... – Он вздохнул, успокаивая себя. – Ты не видишь их?

Эрик покачал головой.

Эмма спокойно произнесла.

– Они скованны цепью.

Эрик взглянул на нее.

– Скованны?

Она едва услышала.

Она кивнула.

Он выругался, но все слилось в шуме. Она продолжила путь и, через минуту, он последовал за ней. Ди-джей что-то кричал и показывал на пол, но Эмма не смогла рассмотреть, на что он указывал. Она улыбнулась ему, а он сгримасничал и пожал плечами.

Она прошла мимо него, приблизилась к стене и подошла к ближайшей мертвой женщине. Она была, подумала Эмма, намного старше ее матери – старше и крепче. Ее платье вполне могло быть нормальной деловой одеждой лет двадцать-тридцать назад, а в ее волосах – когда-то мышино-коричневых – проскальзывала седина. Казалось, она не видела Эмму, что, ведь Эмма стояла прямо перед ней, приводила в замешательство.

Эмма подняла руку и помахала прямо перед ее глазами. Ничего.

Она почувствовала руку Эрика на своем плече и обернулась.

– Она не видит меня, почему она здесь?

Он не ответил. Но Чейз грубо сказал:

– Расскажи ей, Эрик.

– Не здесь.

– Скажи ей или это сделаю я.

Эрик схватил Чейза за рубашку, Чейз толкнул его, а Эмма фыркнула.

– Парни, мне приятно видеть, как вы растираете друг друга в порошок, но сейчас это бессмысленно.

Оба посмотрели на нее.

– Вы на самом деле как братья, и мне все равно, что вы говорите. – Она сделала глубокий вдох и приблизилась к женщине настолько, что смогла коснуться ее. Ее рука поколебалась возле округленных контуров бледной щеки, прежде чем она опустила ее. Это не было – не могло быть – таким же, как прикосновение ее отца; это было бы как прикосновение к трупу.

Вместо этого, она смотрела на цепи. Это были тонкие, золотые цепи, похожие на ту, которую держал Меррик Лонгленд. Она касалась той, и подумала, что сможет коснуться этих.

– Я сожалею, – сказала она женщине, которая могла показаться статуей всем, кто мог ее заметить.

– Эмма, что ты делаешь? – Спросил ее Эрик.

– Не пытайся задушить Чейза, – кратко ответила она. Цепь была более массивной и, как она заметила, походила на веревку несколько раз обмотанную вокруг женщины. Эти петли исчезали в стене и появлялись с другой стороны, слабо мерцая. Один край – только один – протянулся от другой женщины, и от той к двум детям. Казалось, она была обмотана вокруг каждого несколько раз.

– Эмма?

– Просто позволь мне разобраться в этом. – Она коснулась цепи, которая связывала женщину со стеной; она была натянута так сильно, что совершенно не играла. Она подошла к женщине справа и положила обе руки на тугой одиночный край. Он был немного теплым и, хотя выглядел металлическим, казался... влажным. Скользким. Если цепь, которая связала Эмили Гейтс и была скользкой, Эмма не заметила этого. Это одно из преимуществ адреналина.

Она потянула за него и все четверо задрожали. Она отдернула руку как от огня.

Эрик, должно быть, увидел выражение ее лица, поэтому подошел и встал с одной стороны, чтобы помочь ей, и ни сказал – и не спросил – ни слова. Чейз подошел и стал с другой стороны; они выглядели как подставка для книг. Вероятно, все же лучше, что она стояла между ними. Если бы они подрались здесь, Эми потом убила бы ее. Эми придавала большое значение поведению в обществе, когда это было не ее поведение.

Но в этом сущность человека: всегда можно оправдать свое поведение, потому что это имеет смысл для вас.

– Мне правда, правда жаль, – сказала она четверым, которые, казалось, не знали о ее существовании. – Я сожалею, если это причиняет вам боль. Я не знаю, что я делаю.

Она снова положила на цепь обе руки и попыталась потянуть как можно сильнее. Она увидела, как цепь растягивается и утончается, она увидела, как снова задрожали все четверо, но в этот раз она не остановилась.

Цепь лопнула.

Эрик выругался. Когда цепь начала медленно разматываться, женщина заморгала. Она посмотрела на Эмму, и Эмма выдохнула.

– Я вижу двоих, – сказал ей Чейз. Или Эрик; она не смотрела на них.

– Осталось двое. Они молоды. – Она оставила женщин медленно приходить в себя и подошла к детям. Она нашла одиночный край, который протягивался между ними и сломала его.

Они моргнули, приходя в себя гораздо быстрее, чем женщины.

– Ты в порядке? – спросила она девочку. Девочке, которая взглянула на Эмму, было около шести лет. Она была очень рада, что мертвые не похожи на свои трупы.

Девочка снова моргнула и посмотрела на Эмму, ее слабо светящиеся глаза, казалось, не имели никакого цвета. Она медленно кивнула, но не заговорила. Не говорил и мальчик. Он был выше девочки, а непослушная темная копна его волос указывала на то, что он нечасто пользовался расческой; однако, он был ненамного старше девочки.

Эмма проложила себе дорогу через, медленно начинавших раздражаться от их присутствия, собравшихся.

Она не потянулась, чтобы коснуться их; она подняла свои руки, а затем прижала их к бокам, помня, что произошло, когда она коснулась своего отца. Четыре странно одетых незнакомца, появившиеся неизвестно откуда посреди комнаты, возможно не вызвали бы большого резонанса в этом громком, переполненном месте, но если бы это произошло, она оказалась бы в его центре.

Вместо этого она попросила их следовать за ней, и они снова молча кивнули.

– Следовать за тобой куда? – спросил Эрик, когда он и Чейз пристроились сзади.

– Наружу. Мы сможем проверить Скипа и забрать Эми по дороге.

Забрать Эми оказалось тяжелым трудом, который включал в себя сначала поднятие Скипа и перемещение его в его очень грязную комнату. Чейз и Эрик совершили трудное перемещение, а Эми шла сзади и руководила. Майкл, Эллисон и Эмма толпились позади них, поглядывая друг на друга. Руки Эмма скрестила и плотно прижала к груди.

– Плохо? – спросила Эллисон.

Эмма кивнула.

– И запутано.

– Более запутано, чем все, что случилось на этой неделе?

– Хороший вопрос. Может быть. Конечно, не менее запутано. – Она взглянула на Майкла. Она ожидала, что он будет нервничать – так и было – но он еще не рехнулся от всех этих неистовых движений, что означало, что время заканчивается и его пора мягко отправлять домой.

– Майкл, ты не хочешь пойти пообщаться с Оливером и Коннеллом, пока мы тут разбираемся? – спросила Эмма.

– Нет. – Слегка отсутствующее выражение лица означало, что он думал. Оторвать его от мыслей было гораздо сложнее, чем остановить движущийся поезд, стоя перед ним и толкая.

– Тогда ладно.

Эрик, Чейз и Эми спустились по лестнице. Эмма, увидев их приближение, направилась на задний дворик. Было сложно надеяться, что Эми не пойдет за ней, поэтому она не переживала. Она, все же надеялась, что Эми была не так сердита, как выглядела. Но она действительна была сердита, а когда Эми была сердита, было сложно не съежиться, когда она что-нибудь делала. Например, говорила. Или смотрела на тебя.

Когда они благополучно вышли наружу – а это заняло несколько минут, потому что к Эми подходили, но видя ее лицо, тут же пятились – Эми закрыла двери и, уперев руки в бока, посмотрела на них.

Эрик воспользовался этим мгновением, чтобы сказать Майклу, что было бы лучше, если бы он пошел в дом и присоединился к вечеринке. Майкл безучастно посмотрел на него.

– Эмма, помоги мне с этим. – Сказал Эрик одним уголком рта.

Эмма наморщилась.

– Он останется.

– Я не думаю, что это полезно для него.

– Это, скорее всего не полезно и для меня тоже. – Она вздохнула. – Он не идиот, Эрик. Он видел, что произошло с Лонглендом. Я предполагаю – я не думаю, что кто-то еще шевелился, пока он не стукнул Лонгленда книгой.

– Они не шевелились, – сказал Майкл. Его руки были сжаты почти в кулаки по бокам, а ноги постоянно переставлялись, не оставаясь на месте более нескольких секунд. – Никто больше не двигался кроме Эммы и друга Скипа.

Эмма кивнула, но продолжила говорить Эрику.

– Это странно для всех нас, и все мы хотим объяснений. А Майкл больше, чем хочет: он нуждается в них.

– Они ему не нужны.

– Да, – сказала Эми, спокойно приходя на помощь – не то, что бы это было нужно. – Ему нужны. Не трудитесь спорить с Эм об этом. Она не сдвинется с места.

Чейз начал говорить, Эллисон заткнула его, просто подняв руку. Самое смешное заключалось в том, что Чейз действительно обратил на нее внимание. Эллисон тогда тоже вступила в разговор.

– Он всегда воспринимает информацию иначе, чем другие. Это могло быть причиной, что действия Лонгленда не полностью затронули его.

Поскольку он знает, что не понимает некоторых наших действий, он нуждается в объяснении: если мы не предоставим ему их, он придумает свои, совершенно не совпадающие с действительностью.

– Которые могут быть гораздо страшнее, чем правда, на самом деле.

Если он узнает, что на самом деле происходит, он сможет с этим работать. – Эллисон немного покраснела. – Мне жаль.

– И он точно не возражает, когда о нем говорят в третьем лице. – Наблюдал Эрик.

Майкл нахмурился.

– Но я здесь, – сказал он Эрику. – Все знают это.

– Да?

– Тогда они не говорят обо мне так, будто меня здесь нет.

Эмме почти стало жалко Эрика. Почти.

– Он останется. Эми останется, это на случай, если ты окажешься настолько глуп, чтобы предложить ей уйти, а Эллисон останется, потому что я собираюсь ей все рассказать в любом случае, так что лучше пропустить момент кто-что сказал, чтобы не путаться. – Она посмотрела на Эллисон. – Не так ли?

Эллисон кивнула, выглядя немного свободнее.

– Тогда мы готовы выслушать ваш вариант.

Эрик и Чейз переглянулись; Чейз пожал плечами.

Вмешалась Эми. Учитывая количество предложений, они смогли прозвучать непрерывно, что было больше, чем ожидалось.

– Что конкретно Лонгленд сделал моему брату?

– Мы не уверены. Нет, не то. У нас нет подходящих слов, чтобы объяснить, как это работает. Мы видели это ранее, – добавил Эрик, торопясь, потому что Эми открыла рот, – и как я говорил, это – принуждение. Контроль.

– Ты сказал, что он обычно не делает подобного – он просто заставил бы поверить, что это идея Скипа. Скип не самый умный парень в мире.

Он из того типа глупцов, которых легко убедить, что это его собственное мнение.

Эрик осторожно кивнул. Эмме понравилось это. Он не был глупцом.

– Но, если бы ему было нужно сделать что-то в доме, он сделал бы самое худшее. Что он, очевидно, и сделал.

– Более и менее, – С другой стороны он испытывал неудобство.

– Поэтому, Чейз и Эмма пошли наверх, чтобы обыскать дом, а потом Чейз вернулся и позвал тебя. Что вы нашли?

Они смотрели друг на друга, и любое минимальное проявление сочувствия Эммы испарилось. Майкл, однако, перестал так сильно волноваться. Она потянулась и положила руку ему на плечо.

– Ничего.

– Ничего?

– Наверху ничего, – прервала Эмма. – Чейз, ты назвал Лонгленда некромантом. Может начнем с этого?