Текст книги "Сказания Чёрного Ворона (СИ)"

Автор книги: Мирослава Беляева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Узорчатая рукоять кинжала, торчащая из широкой спины, поднималась и опускалась каждый вдох и выдох. Лезвие вошло в мышцу целиком, не задев жизненно важных органов. Разорвавшиеся ткани уже бы зажили, если бы его достали раньше, однако оно располагалось в таком месте, до которого Громов не мог дотянуться сам, а Лисе понадобилось немного времени, чтобы очухаться, когда они перенеслись обратно.

– Будет больно, – сказала она, становясь позади кресла, в котором сидел Ярослав.

– Больнее, чем узнать концовку любимого сериала?

– О, нет, конечно. – Девушка закатила глаза, пока улыбка расплывалась по ее лицу, вынуждая напряжение отступить назад. – Что может быть больнее спойлеров?

Видео в интернете дали лишь частичное представление о том, как правильно вытаскивать нож из тела, но вызвать врача они не могли. Пришлось бы объяснять, почему рваная рана, из-за которой Яр должен был истечь кровью, не убила его в первые пятнадцать минут. А после того, как они вынули бы оружие на операционном столе, рассказывать, почему кожа вдруг обрела здоровый вид, словно ничего и не было. Собственно говоря, по этой же причине, мышцы уже срослись вокруг лезвия, и вытащить кинжал означало снова порвать их.

– Давай. Раз, и все.

– Как будто это так просто, – пробурчала Василиса.

Она набрала в легкие побольше воздуха, обхватила кинжал рукой и резко потянула его на себя. Лезвие вышло только наполовину. Яр не издал ни звука, видимо, храбрясь перед ней, но плечи его напряглись. Пришлось сцепить пальцы в замок вокруг рукояти, расставить ноги на ширине плеч и приложить достаточно усилий, чтобы, наконец, вытащить его. Если бы это делал Громов для кого-то другого, с его-то физической силой, он прекрасно обошелся бы и одной рукой.

– Вот, – выдохнул через плотно сжатые зубы Ярослав. – Проще, чем ты думала.

По спине покатилась тонкая струйка крови. Василиса вытерла ее заранее приготовленной спиртовой салфеткой. Она переборола отвращение, обтерла лезвие и внимательно осмотрела кинжал. Рукоять состояла из прочного дерева, на острие не виднелось никаких узоров, похожих на знаки меча.

– Похоже на обычный нож, – подтвердил ее мысли Яр, присоединяясь к осмотру.

– Если бы он был создан для борьбы с Тьмой, я обожглась бы, просто держа его в руках.

Ярослав перехватил кинжал и отложил его в сторону.

– Неспроста меч имеет большую ценность. Только он способен лишать силы, убивать нечисть и… – он проглотил окончание фразы. Повторять слова отца об иной стороне убийств не было никакого желания. – Значит, заколдовать до такой степени любое другое оружие непросто. Раз уж чародей отца на это не способен. Тот, кто создал меч, обладал необычайно сильной магией Света.

– Он хотел перерезать мне горло. – Василиса приложила руку к шее, отчетливо помня, как ощущались пальцы Ратимира, и как лезвие тянулось к ней. – Он не знал, убьет меня или нет, но пытался… проверить?

С трудом верилось в то, что даже дети Тьмы или Света уживутся с перерезанным горлом или проткнутой грудной клеткой.

– Василиса. – Ярослав развернул девушку к себе и взял ее лицо в ладони. Он приподнял ее голову так, чтобы у нее не осталось выбора, кроме как смотреть ему в глаза. – Он не убил тебя и не убьет. Я никому не позволю сделать это. Я буду рядом, слышишь?

Яр поцеловал ее, и оба растворились в этом поцелуе. Чем больше они узнавали о своей сути, тем больше опасности их окружало. Хотелось влепиться друг в друга и не отпускать до тех пор, пока все не закончится. Желудок скрутило от осознания, что это не возможно, и что они зашли слишком далеко. Василиса запустила пальцы в светлые волосы, а Ярослав прижал ее к себе, точно хрустальную вазу.

Ожоги начали затягиваться еще до того, как он обработал их, бережно распыляя средство по коже. Они заживали быстрее, чем должны были заживать раны, нанесенные противоположной магической силой. Глубокие царапины, оставленные русалками, оставались на теле в течение двух недель. Ожоги же от вещества, созданного для убийства нечисти, на первый взгляд выглядевшие едва ли не смертельными, почти исчезли за полтора часа.

И все равно Яр обнимал Василису осторожно. Он ни за что не простил бы себе, если бы причинил ей боль. Притянув ее ближе к себе, он втянул носом запах карамельного шампуня и хмыкнул в покусанные от стресса губы.

– Что? – спросила Морозова, тут же улыбаясь в ответ, словно его настроение передалось ей по воздуху.

– Ты лежала в сырой траве, а пахнешь, как запеченное яблоко.

Василиса тихо засмеялась, утыкаясь лбом в широкую грудь. Они так и стояли, обнявшись, пока Ярослав не взглянул на электронные часы, стоявшие на тумбочке.

– Нужно собирать вещи. Если моему отцу не составило труда пробраться сюда, то для колдунов это вообще не будет проблемой. Возьми самое необходимое. Переберемся пока в отель.

– Моя квартира больше не выглядит самым безопасным местом в мире?

Печальная улыбка коснулась губ Ярослава.

– Боюсь, для нас больше нет безопасных мест. – Он пригладил взъерошенные волосы Василисы и успокаивающе поцеловал ее в нос. – Но спрятаться, пока решаем, что делать дальше, мы можем.

* * *

Плотные шторы достаточно хорошо закрывали окна, чтобы не пускать светлую ночь в номер. Две спортивные сумки лежали вместе возле стола. Большая черная и маленькая фиолетовая. Они так забавно походили на своих хозяев, словно были их материальными копиями. Василиса улыбнулась этому нелепому сравнению в своей голове, когда выскользнула из-под руки Яра и бесшумно ступила на ковролин.

Она надела удобные джинсы, кожанку поверх футболки, что точно не будет стеснять движения. Об этом она подумала задолго до того, как Громов попросил ее собрать вещи. Его веки слегка подрагивали, а лицо, не смотря на все переживания, выглядело беззаботным. Василиса вспомнила момент, когда впервые увидела его спящим. Тогда она смотрела на него с интересом, смущением и зарождающимся чувством в груди, которое сейчас, увеличившись до неописуемых размеров, болезненно давило изнутри.

До безумия сильно хотелось вернуться в постель и притвориться, будто не от нее зависело наличие будущего для них обоих. Ярослав мог сколько угодно убеждать ее, что сможет защитить, но Василиса знала, что взять его с собой туда, куда она направлялась, – невозможно. Обитель Тьмы морально уничтожила ее в прошлый раз, но она была ее частью, в отличие от Яра, которого, в чем Василиса не сомневалась, превратили бы в горстку пепла. Тьма испокон веков ненавидела Свет. Рисковать любимым человеком – последнее, чего Лиса хотела бы.

Для перемещения в другое место требовалось представить его. Не всегда, как изображение, иногда хватало названия города, запаха, желания унестись куда-то очень далеко. Подходило что угодно в те разы, когда Василиса влияла на это. Чем дальше находилось место, куда она переносилась, тем больше она должна была тратить сил, однако перемещение из хвойного леса в собственную квартиру, напротив, словно напитало ее и способствовало скорейшему заживлению ожогов. Как она успела заметить, и ее силы и силы Яра восполнялись от простого человеческого отдыха – пищи и сна. И если это можно было объяснить со стороны Громова, ведь он черпал силу Света, то Василисе, рожденной с даром Тьмы, разобраться в этом было куда труднее.

Оказаться в другом городе несложно, но как переместиться в другое измерение? Насколько далеко оно находилось? Пронизывающий до костей холод, полное отсутствие положительных эмоций, мерзкая тяжесть, окутывающая сверху донизу. Василиса закрыла глаза, напуская на себя ощущения, которые заперла под замок, желая от них избавиться. Ей пришлось нырнуть в ванну, до краев наполненную грязью, задохнуться в ней, вот, как ощущалось пристанище нежити.

Заплетенные в хвост волосы подхватил порывистый ветер. Под ногами захрустели кости. Кем они здесь оставлены? Навеки захороненными в мерзлой земле людьми, осквернившими свои души злодеяниями? Или же догнившей до основания нечистью, напитавшей своими останками почву?

Василиса не знала доподлинно существовало ли место, в которое она направлялась. Если верить двойному смыслу в словах Кощея, то она была на верном пути. Как добраться до него – неизвестно, однако, мог сработать способ, используемый для перемещения. Девушка медленно вздохнула, уравновешивая дыхание, а выдохнув, напрягла зрение, сощурив глаза.

Бесконечное пустынное поле, растянувшееся до горизонта, замерцало прозрачными волнами. Спустя мгновение, точно мираж, появились засохшие деревья. Ветвистые, черные и серые, заостренные к вышине, с ободранными временем или чьими-то когтями стволами. Кора пятнами облезла, как старая краска, говоря о неведомой болезни, умертвившей весь лес.

Чем дальше Василиса ступала, тем темнее становилось над головой. Кроны деревьев, спутанные между собой, закрывали небо, склоняясь друг к другу и создавая форму полукруга. Ветер стих, кости, все еще появляющиеся при каждом шаге, больше не хрустели. В воздухе застыла немая тишина.

В голове возник сказочный образ. Широкий дуб, величественно возвышающийся над другими деревьями, золотая цепь, обвивающая ствол… То ли пытаясь перенестись в то место, где он, возможно, находился, то ли пытаясь сделать образ реальным, Василиса заставила каждую мышцу напрячься. Ее голова мелко затряслась, кончики пальцев вспыхнули зеленым пламенем, глазные яблоки почернели.

– Я – дочь того, кто создал тебя. Явись передо мной, – приказала она, и не узнала собственный голос. Он проревел, разделяясь на несколько таких же, и улетел далеко вперед.

Воздух пошел рябью, являя посреди узкой тропы тот самый дуб из сказок. Вот только выглядел он отвратительно. Не коричневой была кора, и не зелеными листья. Черный, словно измазанный в мазуте, ствол, ширился метров семь в ширину и пятнадцать (на первый взгляд сложно было сказать) в высоту. Шапка жухлой листвы, как облако, парила над остальными кронами. Цепи вокруг не оказалось, но задрав голову, Василиса разглядела небольшой сундук, висящий на одной из веток.

И все? Так просто? Нужно всего лишь подняться наверх и забрать его? Двоякие чувства поселились в ее душе. Сердце волнительно трепетало, радуясь, что Кощей действительно спрятал свою смерть прямо под носом у Тьмы в ее пристанище, однако подозрение того, что все это – лишь уловка, потому что оказалось слишком легко, мешало принять окончательное решение.

Это логично и весьма умно – заключить душу туда, где живет Тьма, ведь именно в Нави она бы вряд ли стала искать ее, в собственном доме. Именно так Василиса и думала, размышляя над тем, куда бы Кощей мог спрятать иглу, и почему все остальное являлось метафорой. Теперь же она смотрела на дно дощатого сундука в полной тишине, и ее терзали сомнения.

– Ладно, – шепнула она. – Не попробуешь, не узнаешь.

Ей повезло, что в детстве родители часто вывозили ее на дачу, и она вместе с компанией мальчишек облазала все местные деревья. Забраться на столь массивный дуб возможно было лишь через растущие рядом. Василиса подпрыгнула, цепляясь за серую ветвь, подтянулась вверх, уперлась ногами в соседнюю и, убедившись, что те не сломаются под ее весом, направилась еще выше.

Подняться чуть выше, перепрыгнуть на ближайшую ветку, и можно оказаться на дубе. Лиса рассчитала свои силы, покачнулась вперед-назад, и чуть не подпрыгнула. Прямо возле ее лица вспыхнули желтые глаза. Узкие зрачки, как у кошки, двинулись влево-вправо. Из тени показалась покрытое зеленой чешуей лицо. Если бы не звериный нос, похожий на львиный, по острому подбородку и красивому изгибу бровей оно казалось бы женским.

Василиса отпрянула как раз в тот момент, когда существо зашипело, выбрасывая в нее свою руку с перепончатыми пальцами. Острые когти, не коснувшись ее, прошлись по стволу дерева. Лоб чудовища заблестел: чешуя, переливаясь разными цветами, замигала, краснея, и из головы выросли закрученные рога.

– Прочь, – пророкотало оно, ловко перескакивая на другую ветвь.

Василисе пришлось пятиться, спрыгивать ниже. Она создала огонь и метнула его в нечисть, но та увернулась, злобно зарычав.

– Исчезни! – приказала девушка, не желая возвращаться на землю. До сундука оставалось совсем немного. Ей нужно было лишь забраться на нижнюю ветвь дуба и преодолеть дорогу наверх.

Существо оскалилось, перебралось ближе к ней и приняло позицию хищника, готовящегося к нападению.

– Почему ты не…

Слово «исчезла» так и осталось не озвученным. Нечисть спрыгнула вниз, прокрутилась вокруг ствола и так быстро, что Василиса заметить не успела, столкнула ее вниз. Падение с такой высоты, да еще и на спину, для любого человека оказалось бы смертельным. В последний момент девушке удалось ухватиться за ветку. Та хрустнула, ломаясь, и накренилась. Лисе повезло сползти по ней, прежде чем та упала. От прыжка с полутора метров цепная боль прошлась от пяток к коленям, но это было в разы лучше сломанного позвоночника.

Василиса снова разожгла огонь и пригляделась. Уши уловили рокочущий звук. Вскоре на ветвях каждого растущего вокруг дуба дерева появились спрятанные в тенях нечеловеческие лица. В спину ударил порыв ветра настолько сильный, что Морозова пошатнулась, расставляя ноги шире, чтобы устоять. Она оглядывалась, принимая решение, куда ударить в первую очередь. Глаз в тени почти полностью закрывших небо кронах становилось все больше. Пробирающий до костей холод забрался под куртку, вызывая волну мурашек.

– Прочь… – десятки голосов послышались со всех сторон.

Василиса вскинула руки, выпуская огонь. Ни одно дерево не подпалилось, ни одно существо не пострадало. Напротив, они зарокотали громче. Кажется, она их здорово разозлила. Невидимое касание плеча заставило девушку вздрогнуть. Оно повторилось на ноге, на руке, на шее. На земле никого не было, но кто-то пытался пробраться под ее кожу.

– Убирайся! – крикнула Василиса, распыляя огонь вокруг себя.

Касания стали ощущаться сильнее. Кто-то царапнул ее кожу на ладони, оставляя розовый след. Очередной порыв ветра повалил ее на колени. Резинка лопнула, волосы рассыпались по плечам, электризуясь. Морозная хватка на запястье отдалась тянущей болью в груди. Она ощущалась так, словно откуда-то из-под ребер высасывали энергию, ослабляя ее.

Василиса смахнула с лица пепел. Сизые хлопья холодили кожу, словно снег. Ногу обхватили мерзкие щупальца, щиколотку обожгло. Кожа тут же покрылась розовыми ожогами. Сухая земля размякла, погружая стопу в новообразовавшуюся ямку. Прихвостень Тьмы вцепился в хрупкие плечи, разрывая материал куртки острыми когтями. Зловонное дыхание опалило шею, вызывая рвотный позыв.

Навь не собиралась отпускать свое дитя. Пришло время для жатвы. Василиса горько усмехнулась. Она отправилась сюда, чтобы забрать чужую душу, а теперь Тьма собиралась отнять ее собственную. Мрак в сердце развеивала надежда на спасение жизни, за которую она готова была отдать свою. Любовь – странная штука. Она может даровать силы, а может их забирать. Остаться здесь за нее – не такая уж плохая идея.

Василиса зажгла огонь, и зеленое пламя полыхнуло в ее ладони. Умирать – так с музыкой. Она приложила руки к телу, позволяя изумрудным языкам в два коротких мгновения расползтись от головы до пят. Раздался визг, затем шипение. Невидимая нежить, отпустила ее, обожженная. Лиса взглянула на ногу, где розовым пятном расползался ожог. Почему одним существам из Нави она не смогла навредить, а других, очевидно, спалила? И почему она сама обожглась о служителя Тьмы, когда должна была оставаться для них неприкасаемой?

В тени сгорбленных деревьев зажглись два огонька. Рыжие, как разгорающееся пламя, они стремительно приближались. Сверкнула молния, на миг освещая лесную тропу, и Василиса поняла, что это глаза.

Не такие, как у вдруг притихших змеиных монстров. Огромные, драконье-подобные, они глядели на нее сверху вниз. Из глубин леса загрохотало, точно небеса разверзлись, громыхая, чтобы пролить на землю дождь. Василиса вытянула руку, подсвечивая изумрудным пламенем часть тропы, и беззвучно раскрыла рот. За одной драконьей головой располагались еще две, и все они, судя по суженным глазам, желали ей смерти.

* * *

Ярослав знал, что это случится. Последние сутки он почти не спал. Проваливался в дрему, но быстро себя из нее вытаскивал, проверяя, все ли в порядке. Усталость навалилась на него морской волной, и он провалился в сон на десять минут, а открыв глаза увидел, как Василиса исчезает. Зная ее характер, стоило бы догадаться, что она уйдет в Навь одна. Нельзя было не заметить ее задумчивое выражение лица и отрешенность, спрятанную за улыбкой. Яр надеялся, что успеет предотвратить это, но разве можно остановить того, кто пытается тебя спасти? У него не возникло сомнений, почему она ушла, ничего ему не сказав.

Последние десять минут, сорвавшись из отеля сразу же после увиденного, Громов мчал на арендованной машине загород. Нарушая правила, выезжая на красный, до предела увеличивая скорость, он направлялся к ближайшему лесу. Как удачно, что он выбрал именно это место, чтобы спрятать Василису, ведь оно находилось далеко от центра города и близко к зеленому краю.

Отец убеждал его в причастности кощеевой дочери ко всем окружающим Яра последнее время несчастьям, а он увидел иную причину. Думал о ней с тех пор, не переставая, как будто знал, что последний выхлоп от этих мыслей пригодится ему. Он все размышлял, каким образом воины Света находили детей Тьмы и прочую нечисть, и понял, что ответ до смешного банален.

Злыдни не пытались поклониться Василисе, а просто игнорировали ее, собираясь его убить; русалки наказали студентку за помощь ему, когда она пыталась сбросить их обратно в воду; упырей она тоже не интересовала. Ярослав принадлежал миру Прави. Нечисть, пришедшая из мира мертвых, желала его убить так же, как и любого воина Света. Как же он наткнулся на шишигу в парке? Как только Василиса появилась на дороге перед его машиной, в нем проснулся дар Света. Почувствовав его, вся обитающая на земле нечисть начала стягиваться, чтобы уничтожить его.

Он притягивал нежить одним своим существованием. Вот, как Ратимир и все его предки, свернувшие с правильного пути, находили кощеевых детей. И вот, почему Ярослав чувствовал, где находилась Василиса, и мог ее найти в пределах любого даже самого крупного города, если они оба оказывались в нем. Правда, это не объясняло ее телепортацию к нему, ведь, вероятно, никто раньше не был способен на такое, но сейчас это не волновало его.

Вырулив на обочину, Яр заглушил двигатель и выскочил из машины. Серое небо покрылось алыми полосами солнечного восхода. Влажные от росы листья медленно качались из стороны в сторону, поддаваемые слабыми порывами теплого ветра. С зеленых крон радостно пели проснувшиеся птицы. Громов вытащил меч, и его глаза по привычке загорелись ярким светом. Пейзаж окрасился выросшей от земли до неба полупрозрачной голубой стеной. Ярослав нырнул в нее.

Все вокруг стало красочнее, будто бы ребенок добавил в раскраску слишком много ярких цветов. По воздуху парили сверкающие огоньки, березовые ветви склонились над его головой, словно указывая дорогу. Здесь даже дышалось легче. Легкие наполнились всевозможными запахами от неведомых сказочных дивноцветов. Справа от него река текла вверх по склону, слева шмели, размером с кулак, опыляли дикие яблони.

Сознание на повторе прокручивало разговор с Василисой, произошедший в один из дней между бесконечными сражениями с нечистью. Тогда, еще не зная о том, кто именно являлся ее биологическим отцом, он расспросил о прочей нежити из сказок, которую они могли бы встретить. Теперь же, когда все сказочные персонажи ожили, у него оставался всего один шанс найти Василису. Вначале он не был уверен, что это поможет ему, но, похоже, это сработало. Пространство разделилось на две части, впуская его из мира Яви в другое место, в которое он изо всех сил захотел попасть, как только сел в машину.

Под ногами нарисовалась дорожка из протоптанной травы. Она привела Ярослава к небольшой деревянной избе, расположившейся среди высоких елей. Еще полтора месяца назад он бы посмеялся над тем, кто сказал бы ему, что он на полном серьезе будет обращаться к сказочной избе.

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! – сказал он, крепче сжимая в руках меч.

Персонажи, внесенные в детские сказки, лишь частично передавали настоящих. Им с Василисой только предстояло узнать, насколько сильно они отличались от первоисточников. Опасения оправдались, – бревна затрещали, земля задрожала, пока изба поднималась вверх, подталкиваемая гигантскими уродливыми куриными ногами. Не две их было, а шесть. Тонкие, со странным звериным шерстяным покровом, местами обляпанные засохшей кровью. Изогнутые когти, длиной в руку Ярослава от кончиков пальцев до плеча, опасно заострились в его сторону. Под избой проглядывали торчащие из-под земли человеческие кости. Воздух наполнился запахом гнили. Избушка не вписывалась в место, в котором находилась.

В окнах зажегся желтый свет, изба медленно развернулась, и перед Яром распахнулась дверь. Вход в дом теперь находился метрах в четырех над землей. Забираться по лапам чудовища, – Ярослав был уверен, что это как минимум наполовину живое существо, – верная гибель. Хорошо, что он недавно обнаружил в себе новые способности и, оттолкнувшись от земли острием меча, взмыл в воздух, запрыгивая внутрь.

Затхлый запах говорил о том, что в тускло освещенной комнате последние лет десять, если не больше, никто не проветривал. На прикрученных к стенам полках располагались наполненные разными жидкостями склянки. В банках побольше Ярослав увидел скрюченные корни, лягушачьи и кроличьи лапки, чьи-то глаза, когти. На привязанной под полотком веревке подвесили засохших насмерть летучих мышей.

– Давненько ко мне не заглядывали добры молодцы, – сухой голос, похожий на скрежет, заставил Яра взглянуть в противоположный угол.

Возле распаленного костра внутри камина, помешивая бурлящее зелье деревянной лопаткой, стояла сгорбившаяся старуха. Седые растрепанные волосы лежали на плечах и спине, доходя до лопаток. Льняной старорусский сарафан, надетый поверх рубахи, скрывал ноги, поэтому Громов не мог разглядеть, действительно ли одна из них была без плоти.

– Мир в твой дом, Яга. – Мужчина поклонился, не отводя от колдуньи взгляда.

Тонкие губы изогнулись в неприятной гримасе. Вокруг них образовались вертикальные морщины. Старуха отпустила ложку, и та сама по себе принялась мешать бурую жижу, излучающую зловонный запах. Ее крошечные, сузившиеся от старости, глаза впились в лицо Ярослава. Что-то такое было в этом взгляде, что волосы на его руках встали дыбом.

– Парить в баньке и кормить меня просить не буду, – он спрятал за ухмылкой поселившееся в сердце волнение. – Но помощь твоя мне нужна.

– Знаю я, что тебе нужно. – В черных зрачках на миг полыхнуло зеленое пламя. На повисший в воздухе вопрос она ответила: – Ты хочешь попасть туда, куда тебе дорога закрыта.

Странные эмоции отразились на лице Яги. Яр догадался, что она знала больше, чем говорила. И не только о его беде.

– Поэтому я здесь. Мне нужен проводник в мир мертвых.

Василиса рассказывала, что древние славяне считали плоть – временной оболочкой, а кость – атрибутом вечности. Баба-Яга, по описаниям в мифологических книгах, служила посредником между двумя мирами. На это Ярослав и наделся.

Колдунья шепотом приказала вещам в доме раздвинуться, и посреди комнаты возник стол и две скамьи. Они сели напротив друг друга. Громов опустился первый, поэтому заметил, как под приподнявшимися полами сарафана мелькнула белая костяная ступня.

– Что ты хочешь взамен? – Ярослав взглянул на наручные часы, чтобы понять, сколько прошло времени с момента исчезновения Василисы. Стрелки замерли на двух минутах назад, примерно тогда, когда он перешагнул голубой барьер.

– Время здесь идет иначе, – сказала старуха, складывая дряхлые пальцы в замок.

– Вперед или назад?

– Иначе, – повторила она, потяжелевшим голосом требуя перестать задавать нелепые на ее взгляд вопросы. Баба-Яга наклонилась вперед, внимательно разглядывая лицо Ярослава. – Я отправлю тебя в Навь, но ты должен выслушать мою историю.

Громов вопросительно выгнул бровь. В его глазах так и читалось: «И все?», но он ничего не сказал. Старуха рассмеялась, и смех ее, похожий на скрип заржавевшей двери, разлетелся по всему помещению. Изба на мгновение затряслась вместе со всеми склянками, словно присоединяясь к своей хозяйке.

– Уж не думаешь ли ты, – тень за ее спиной увеличилась вдвое, а голос эхом отразился от деревянных бревен, из которых был построен дом, – что я просто хочу потрещать с тобой? Ты должен знать, с кем заключаешь договор. Иначе он не сработает.

– Око за око, – догадался Ярослав, улыбаясь, и параллельно опустил руку под стол, готовый в любой момент вытащить убранный меч. – Тебе тоже нужна помощь. Мне нужно рассказать о себе?

– Я знаю, кто ты, сын Света. И знаю, что ищешь дитя Тьмы. – Старуха уперлась подушечками пальцев в строганый стол и наклонила голову, исподлобья глядя на мужчину. С каждым дальнейшим словом, что она говорила, его сознание затуманивалось, но не лишая силы воли, а передавая ему свои воспоминания.

Ярослав увидел маленькую девочку с веснушками на щеках, обучающуюся у Белого Чародея магии. Затем – прекрасную девушку, помогающую мирному люду множество веков назад. После – встречу с Черным Колдуном, обманом обратившим ее на свою сторону. Тьма убедила ее, что дела ее правильные, и молодая Ядвига вошла во вкус. Однажды, практикуя темную магию, она выжгла целый лес, и пожар уничтожил все живое, включая живущего в затворничестве ее учителя и соседнюю деревню. Когда она опомнилась, было уже поздно. Люди в ослепительно белых плащах явились из ниоткуда. Они не умертвили ее, но наказали бессмертием, которое она теперь вынуждена проводить в этом созданном ими мире, не относящимся ни к Яви, ни к Нави, ни к Прави. В назидание они превратили ее в уродливую старуху, и она каждый день должна переводить мертвых в нужные миры.

Туман в голове Яра постепенно рассеивался, а голос Ядвиги слышался все отчетливее.

– Ты не можешь выходить отсюда?

– Могу. Ненадолго. Это причиняет боль.

Громов понял, для чего у избушки были ноги. Видимо, Яга превратила ее в чудовище, чтобы перемещаться по этому миру. Колдун из ее воспоминаний выглядел не так, как Кощей. Возможно, темных колдунов, обитающих среди людей, гораздо больше, чем они думали. Колдунья знала о Василисе, потому что в каком-то смысле одной ногой находилась в Нави и ведала обо всем происходящем там, а другой – здесь.

– Какую помощь ты хочешь? – Ярослав поторопил ее. Тревожные мысли о том, в порядке ли была Василиса, все сильнее терзали его.

– Она жива, – словно прочитав его мысли, сказала Ядвига. – Пока что. – Выдержав продолжительную паузу, точно проверяя, хватит ли у Яра терпения, наконец, продолжила: – Ты не можешь помочь мне сейчас. Но сможешь позже.

Старуха схватила Ярослава за руку. Тонкие пальцы вцепились в его запястье. Там стала появляться извилистая красная линия, ползущая то вверх, то вниз. На коже с обжигающей болью, из-за которой Громову пришлось сжать челюсти, чтобы не издать ни звука, образовался рисунок в виде круглой печати с множеством прорезей внутри.

– Это знак, закрепляющий наш договор, – пояснила колдунья, вернувшись в исходное положение, как ни в чем ни бывало. – Я отворю тебе дверь в Навь, но без проводника она поглотит тебя.

Ярослав нахмурился. Уверенность в собственных магических силах значительно уменьшилась. Ядвига смотрела на него, скрывая за своим поверхностным взглядом столько знаний, сколько он за один раз не осмыслил бы. И все-таки, он сказал:

– Я сам найду Василису. Я ее чувствую.

– Ты чувствуешь дар Тьмы внутри нее. Именно так ты нашел и меня. Все в Нави – порождение темной силы. Ты будешь ощущать каждое существо вместо нее, и это сведет тебя с ума. Для них же ты будешь бельмом на глазу. Они дышат первородной ненавистью к Свету. Я не могу обещать тебе, что ты останешься в живых, но по крайней мере, ты будешь знать, куда идти.

Она прошептала какое-то заклинание, и к ногам Ярослава прикатился шерстяной клубок. Мужчина поднял его.

– Он приведет меня к Василисе? – Колдунья молча кивнула. Запах гнили пробился через щель в приоткрытой двери. Сознание тут же подкинуло в мысли изображение недавно увиденных скелетов. – Почему ты не убила меня? Как тех, кто похоронен внизу.

– В тебе будет столько силы, сколько мне нужно.

Ярослав ожидал от древней и могущественной, пусть и заключенной между мирами, колдуньи подвоха. Он знал, что ему придется отдать что-то в замен, и был готов пойти на это. На что угодно, чтобы вытащить Василису оттуда, откуда не возвращаются. Яр прекрасно помнил ее дрожащее тело в своих руках, заплаканные глаза. В прошлый раз, когда Навь затянула ее, Василиса испытала всепоглощающий ужас, застывший в венах Громова скребущим душу воспоминанием. Она стала сильнее, но Ярослав не думал, что мир мертвых место, с которым можно обходиться, как с миром живых. Он сердцем чувствовал, что нужно было как можно скорее вытаскивать Василису, поэтому оказался в этой избе и дал обет, не зная, на что обрек свое будущее.

И все-таки, ребра сжались от нехорошего предчувствия.

– Будет? – спросил он, надеясь получить ответ, который помог бы ему подготовиться к тому, что его ожидало.

– Ты много спрашиваешь, – недовольно прохрипела Яга. – Как та колдунья… Все вы думаете, что сможете обмануть Смерть, но у нее на вас свои планы.

Яр понял, что она говорила о ком-то, кто приходил к ней до него. Он раскрыл рот, собираясь узнать побольше и отчего-то думая, что это пригодится ему.

– Ступай, – отрезала Яга. – А то опоздаешь.

– Как я узнаю, что тебе нужна моя помощь?

Старушечьи губы изогнулись в пугающей улыбке.

– Ты почувствуешь. Метка даст тебе знать.

* * *

Багряная чешуя переливалась на гигантском драконьем теле с длинными изогнутыми шеями. Лежащие на когтистых лапах головы украшали семипалые рога, напоминающие корону. Они медленно приподнялись, и Василиса увидела более крупную чешую на подбрьюше. Выглядела она толстой, как черепаший панцирь, увеличенный тысячекратно. Черные ноздри раздувались и сдувались, выпуская горячий пар. Перепончатые крылья угрожающе взмыли вверх, разрубая напополам растущие по близости деревья так легко, словно они были щепками.

Три пасти распахнулись, открывая вид на острые, как бритва, зубы и раздвоенный язык. Василиса едва успела отпрыгнуть в сторону дуба, когда рыжее пламя опалило все вокруг нее, сжигая жухлую траву и сухие ветви. Ствол дуба остался неповрежденным. Видимо, он был защищен от любых воздействий.