Текст книги "Пара дракона (СИ)"
Автор книги: Миранда Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Советник, – говорит Лэйдон.
– Воин, – говорю я, также признавая, кем он был и есть.
Лэйдон кивает и отступает назад.
– Добро пожаловать на мою территорию. Пока ты под моей опекой, с тобой ничего не случится, – говорит Лэйдон.
– Я принимаю твое приветствие. Я приношу в твой дом только дружбу и добрую волю, – отвечаю я на его формальность.
Напряжение исчезло. Джоли кладет руку мне на поясницу над хвостом. Она стоит рядом со мной. Я поворачиваюсь к ней с улыбкой, которую не могу скрыть. Она встает на цыпочки, и я наклоняюсь ей навстречу. Мы целуемся, нежно и страстно. Розалинда откашливается.
– Нам действительно пора возвращаться, у нас еще много дел, – говорит она, прерывая наш поцелуй.
Как бы мне не хотелось, но я согласен с ее оценкой ситуации. Они ведут нас в город с Лэйдоном во главе процессии. По дороге мы не видим других. Когда мы добираемся до центра города, группа перемещается в Зал Лидерства.
– Мы подготовили спальные помещения для вас и Джоли, – говорит Калиста, в то время как Лэйдон молча стоит рядом. – Утром мы встретимся и обсудим, что делать дальше. А теперь нам всем следует поспать.
Калиста переводит взгляд с Джоли на меня с улыбкой, ясно дающей понять, что она не ожидает, что мы будем много спать. Я тоже улыбаюсь, чувствуя возбуждение. Калиста говорит что-то на своем языке Джоли, та кивает, берет меня за руку и уводит прочь подальше от остальных. Мы идем вглубь здания, двигаясь быстро. Слова не нужны. Желание между нами – это все, что нужно для общения любому из нас.
Прежде чем дверь в нашу комнату закрывается за нами, Джоли оказывается в моих объятиях, наши губы соприкасаются с сокрушительной силой. Она подпрыгивает и обхватывает меня ногами за талию. Мой главный пенис мгновенно становится твердым и готовым для нее. Прижимая ее к себе, я, пошатываясь, пересекаю комнату, натыкаясь на мебель в своей страстной спешке. Наконец мы врезаемся в диван и падаем на него.
Страсть обжигает. Мои руки блуждают по ткани, которая покрывает ее тело, отчаянно желая прикоснуться к ее коже. Мне нужно почувствовать ее близость, ощутить ее вкус. Я хочу изучить каждую ее частичку досконально. Она такая нежная, такое прекрасное сокровище. Все мои страхи потерять ее, что кто-то причинит ей вред, разжигают огонь моего желания.
Ее руки сцепляются у меня за шеей. Целуя ее в щеку, я спускаюсь вниз по ее шее и плечу. Мои руки блуждают по ее бедрам, вверх по бокам, а затем переходят на ее грудь. Такая мягкая и беззащитный. Такая соблазнительная.
Схватив ее рубашку, я стягиваю с нее чечрез голову, не имея терпения расстегивать застежки. Защитная, эластичная ткань покрывает их, но я стягиваю ее вниз, открывая темные центры ее мягких холмиков. Я беру один в рот, обводя его кончик языком.
– Сверре, – стонет она, толкаясь вперед.
Я глажу ее прекрасное тело, наслаждаясь ощущением ее кожи. Я вожусь с застежкой ее штанов, пытаясь расстегнуть их, продолжая уделять внимание ее мягкой груди.
Ее рука касается моей, затем отводит ее в сторону, и она расстегивает для меня свои штаны. Она приподнимает бедра, и я стаскиваю их вниз, одновременно захватив и ткань под ними. Ее запах наполняет мои чувства, и мой член бушует от желания, чтобы его погрузили в нее.
Я оставляю дорожку поцелуев на ее плоском животе и прокладываю поцелуями путь к ее ноге, проводя языком по ее коже. По ее телу пробегают мурашки, когда я целую ее ногу до колена, а затем поднимаюсь вверх по внутренней стороне бедра. Я останавливаюсь, чтобы прикусить ее нежную кожу. Ее запах наполняет мои ноздри, зовет меня, притягивает, усиливая мое желание. Мой член пульсирует, умоляя о ней, но я пока не сдаюсь.
Она дрожит, когда я приближаюсь к меху, покрывающему ее холмик. Я облизываю складочки между ее ног, прежде чем двинуться вверх, а затем поперек, прямо над ее сладким отверстием, а затем спускаюсь к другой ее ноге. Я покусываю ее колено. Она дрожит и извивается, затем сцепляет руки за моей головой, притягивая меня к себе. Но я не буду торопиться. Мой язык хочет попробовать ее сладость на вкус; мой член хочет погрузиться в нее. Я не поддамся желанию, пока не буду готов. Я рисую линию на ее ноге своими поцелуями, заставляя ее дрожать от каждого из них.
Достигнув ее мягкого центра, я осторожно облизываю ее отверстие, не проникая в шелковистые складочки. Она сильно тянет, пытаясь притянуть меня ближе, но я сопротивляюсь. Когда я достигаю верхней части ее отверстия, я дразню складки, пока мой язык не касается ее внешних губ. Я слизываю ее сладость, и ее вкус на моем языке почти заставляет меня потерять контроль. Желание ревет, мой член подрагивает, и я хочу войти. Тем не менее, я сопротивляюсь, хотя это становится все труднее, поскольку я почти ослеплен своим желанием и потребностью в ней. Я продолжаю медленно лизать, продвигаясь все глубже, пока ее самые сокровенные складочки не откроются мне. Появляется нежный комочек, выходя навстречу моему ищущему языку. Я толкаю свой язык глубже в нее, а затем двигаю вверх и вниз. Бугорок блестит и увеличивается, требуя внимания.
– Сверре! – восклицает она, кладя руки мне на голову и сильно прижимая меня к себе.
Я позволяю ей притянуть меня к себе и прижимаю свой шершавый язык к обнаженному бугорку, который вызывает у нее такую реакцию. Она сопротивляется мне, поэтому я подсовываю руки ей под ноги и хватаю за бедра. Я крепко прижимаю ее к себе, заставляя себя сопротивляться ее сладкому вкусу, и медленно двигаю головой в сторону, затем вверх и вниз. Я приподнимаюсь, и мой язык оказывается глубоко внутри нее, дразня ее, пока она не вскрикивает. Ее мышцы напрягаются, и она сжимает бедрами мою голову.
Когда ее мышцы разжимаются, а ноги расслабляются, я опускаю ее обратно на диван. Я медленно отстраняюсь от ее холмика, позволяя ей расслабиться. Она раздвигает ноги, и я поднимаюсь, пока мой член не оказывается у ее входа, готовый и полный желания. Она улыбается мне полуприкрытыми глазами, полными удовольствия и желания.
– Сверре, – стонет она.
Я медленно продвигаюсь вперед и обнаруживаю, что она мокрая, настолько, что это кажется удивительным и потрясающим. Я никогда не знал, насколько приятной может ощущаться влага. Кончик моего члена упирается в ее влагу, и это невероятно.
Мы лежим, не двигаясь, и наслаждаемся ощущением единения. Я жду, пока моя пульсирующая потребность не позволит мне больше ждать, и тогда я толкаюсь внутрь.
Ее тело откликается, расширяясь, чтобы принять меня. Я даю ей время приспособиться к моему размеру. Один гребень, затем следующий скользит внутрь, и она стонет. Ее тело сжимается вокруг моего члена, когда каждый гребень проникает внутрь. Требуется вся моя воля, чтобы не войти рывком. Я продолжаю медленно двигаться, пока полностью не оказываюсь внутри.
Ее влага стекает вниз по моему стволу, втягивая меня глубже, приветствуя меня. Я выскальзываю, медленно, стараясь сделать это легко, затем скольжу быстрее. Она прижимается ко мне бедрами и вращает ими по кругу, когда я полностью погружаюсь, а затем мы отступаем.
Мы движемся туда-сюда, наращивая темп. Мои яички напрягаются по мере того, как растет мое удовольствие. Мой основной пенис спазмирует, когда я глубоко погружаюсь. Я не могу долго сдерживаться.
– Сверре! – вскрикивает она, закидывая руки за голову и толкаясь вперед. – Сверре!
Я изливаю в нее свое семя, выкачивая его быстро и сильно. Мой член судорожно дергается, когда я кончаю.
Мы целуемся. Я вытаскиваю свой обмякший член, и поднимается второй, готовый к продолжению. Мое желание все еще не угасло. Она прерывает наш поцелуй и улыбается, затем отталкивает меня. Когда я отодвигаюсь, она переворачивается, чтобы облокотиться на спинку дивана, в то время как ее красивая попка поднята вверх.
Я позволяю своей руке блуждать по мягким половинкам, раздвигая их, открывая ее розовые дылочки. Она прекрасна везде. Мой член пульсирует от желания и потребности. Я приближаюсь к ней и замираю, когда мой член снова прижимается к ее отверстию.
Скользнуть внутрь – все равно что попасть в рай. Все чувства переполнены, мысли поглощены. Влага, то, как ее тело сжимается вокруг моего члена, пульсация ее скользкого лона, когда я проскальзываю глубже. Она стонет, и я тихо шепчу ее имя.
– Дж-оооо-ли-иии.
Она крепче сжимает спинку дивана, когда я толкаюсь в нее до упора. Схватив ее за бедра, я крепко прижимаю ее к себе, слегка раскачиваясь взад-вперед. Она опускает голову и повторяет какое-то слово снова и снова.
Я начинаю двигаться внутрь и наружу, и она толкается на меня с каждым толчком вперед. Она такая тугая, что мой переломный момент уже близок. Я едва сдерживаю себя. С каждым толчком она красиво стонет. Ее голос подобен волшебству, он зовет меня, доставляет мне удовольствие.
Мой член напрягается, и я почти кончаю. Я не смогу долго продержаться. Схватив ее за бедра, я крепко прижимаю ее к себе и держу. Мой член дергается, и я теряю самообладание.
Она вскрикивает. Ее спина выгибается дугой, а пальцы ног подгибаются, когда она стонет. Я вырываюсь из нее, и мы падаем в объятия друг друга.
Мы целуемся, и она прижимается ко мне, положив голову мне на плечо. Я улыбаюсь, когда она засыпает через несколько мгновений.
Глава 17
ДЖОЛИ
Сон рядом со Сверре дарит мне ощущение счастья. Я просыпаюсь, чувствуя себя отдохнувшей. Я все еще чувствую боль и сухость, но этого и следовало ожидать.
Сверре проснулся раньше меня. Когда я переворачиваюсь, он улыбается и притягивает меня еще ближе. Он наклоняется, и мы целуемся.
– Доброе утро, – говорю я, не заботясь о том, что он все еще не понимает меня.
Мы вместе встаем и одеваемся. Калиста действительно лучшая подруга, о которой только может мечтать девушка. Она заранее приготовила для нас эту комнату, зная, что я захочу побыть с ним наедине. Несмотря ни на что, мне нравится, что он заставляет меня чувствовать.
Сверре что-то говорит, и я отрицательно качаю головой. Приблизившись ко мне, он касается моих губ, затем моего горла. Затем он указывает на себя и повторяет этот жест.
– Не понимаю, – говорю я.
Он хмурится и пытается снова, но я не могу понять, что он пытается мне сказать. Он сдается и идет к двери, так что я следую за ним. Он уверенно передвигается по зданию. Очевидно, он знает дорогу. Нетрудно догадаться, что он уже был здесь раньше, и я бы сказала, что довольно часто, судя по той уверенности, которую он демонстрирует. Направление, в котором он движется, приводит нас к лабораториям, которые мы с Калистой использовали для изучения жизни растений и экспериментов по выращиванию земных семян в здешней почве.
Прежде чем мы доходим до этого места, он сворачивает в комнату со стеклянными кабинами. Эту комнату Калиста обнаружила, когда Лэйдон впервые привел ее в город. Она говорит, что именно там изучила язык Лэйдона, но с тех пор никто не смог разобраться с устройством. Сверре подходит к кабинке и начинает нажимать на устройство ввода. Он работает несколько минут, и экран перед ним мигает разными цветами и символами. Машина мигает желтым, и он шипит.
Он оборачивается, явно рассерженный, поэтому я отступаю, позволяя ему работать. Насколько я могу судить, он переходит от терминала к терминалу, повторяя одни и те же действия. Дойдя до последнего, он снова шипит, потом открывает сумку и роется в ней. Он достает деревянную коробку. Я узнаю ее. Я и не знала, что он взял ее с собой. Он держит ее обеими руками, глядя на нее с чем-то похожим на благоговение или, может быть, отвращение. Такая странная смесь эмоций играет на его лице.
Он открывает коробку и смотрит на шеврон внутри. Покачав головой, он достает его из коробки, кладет на ладонь и прижимает к панели ввода. Экран мигает желтым, затем синим, затем зеленым, и по нему начинают бежать символы. Он говорит что-то, что заканчивается долгим шипением. Он смотрит на меня и жестом просит подойти поближе. Когда я подхожу, мое сердцебиение учащается, зная, что сейчас что-то произойдет.
Он нежно берет меня за плечи и ставит перед машиной. Он отходит в сторону, затем протягивает руку и нажимает на устройство ввода. У меня перед глазами вспыхивает белый свет, и все вокруг кружится. Меня словно разорвало на миллион кусочков, которые разбросало по всей Вселенной. Я моргаю и оказываюсь в белом поле, которое простирается так далеко, насколько могут видеть мои глаза. Оно вливается в меня. Когда я прихожу в себя и возвращаюсь к самосознанию, я обретаю знания. Как будто я знала это всю свою жизнь, словно это то, что я знаю еще с детства.
Я отшатываюсь назад, быстро моргаю, и белая пелена исчезает. Цвета танцуют перед моими глазами, но становятся четкими, когда я продолжаю моргать. Мое дыхание прерывистое. Тошнота накатывает на меня волной, которая заставляет меня согнуться пополам. Сверре поддерживает меня, и я прижимаюсь к нему.
– Спасибо, – говорю я.
– Пожалуйста, – говорит он, и я понимаю то, что он сказал.
Весь мир замирает, когда я смотрю в его глаза. Я понимаю его, и он понимает меня. Он обнимает меня одной рукой, пока я не успокаиваюсь.
– Сверре, – говорю я, и его имя легче слетает с моего языка. Мне не нужно концентрироваться на нем, как раньше, чтобы убедиться, что я правильно понимаю звуки. Он улыбается. – Сверре!
Когда я беру его руки в свои, меня охватывает волна эйфории. Мы можем поговорить! Мое сердце расширяется, и мне кажется, что грудь наполняется большим количеством воздуха, чем я могу вместить. Я в таком восторге. Не могу подобрать слов, что сказать, поэтому обнимаю его.
– Вот вы где, – говорит Калиста позади меня. Когда я оборачиваюсь, в моих глазах стоят слезы, и она останавливается, когда я пытаюсь их вытереть. – Ты в порядке?
– Она в порядке, – отвечает Сверре прежде, чем я успеваю. – Я починил машину. Теперь она должна сработать на ком-угодно.
Мое горло сдавливают эмоции, слишком сильные, чтобы их можно было сдержать. Я киваю и вытираю слезы, пока комок в горле наконец, не проходит достаточно, чтобы я могла говорить.
– Замечательно! – говорит Калиста. – Я приведу сюда остальных. Не мог бы ты показать мне, как управлять ею?
Я замечаю, что Сверре держит шеврон в руке, но ничего не говорю.
– Да, – говорит он, поворачиваясь спиной ко мне и Калисте, и лезет в свой рюкзак. Когда он оборачивается, коробка и шеврон исчезают. Мне придется спросить его об этом позже, но я могу сказать, что прямо сейчас он не хочет привлекать к этому внимание. Сверре показывает нам с Калистой, как управлять машиной. Теперь, когда он ее запустил, все просто.
В течение следующего часа мы находим наших друзей, и все они соглашаются изучить язык. Розалинда, Амара, Инга, Лана и Мэй пользуются машиной. Когда Мэй заканчивает, Розалинда оглядывает группу.
– Надо спросить Гершома, может и он захочет, – говорит она.
– Зачем? Он мудак, – говорит Амара, высказывая мысль, которая у всех нас на уме.
– Мир, – говорит Розалинда. – Мы не можем позволить себе внутренние распри. Нас слишком мало, и мы слишком зависимы друг от друга. Он – член Совета.
– Да, но он придурок, – продолжает настаивать Амара. – Я имею в виду, что-то типа супер-придурка эпического уровня. Он похож на предводителя всех е*анутых.
Я фыркаю.
– Она права, – соглашается Калиста.
– Как бы то ни было, – говорит Розалинда, выезжая на большую дорогу. – У него есть место в Совете. Предложение должно быть озвучено. Это также может помочь ослабить межрасовую напряженность.
– Сомневаюсь. Придурок всегда останется придурком, ну да ладно, – говорит Амара.
– Пойду поищу его, – говорит Мэй и убегает.
Мы болтаем, и все хотят привлечь внимание Сверре теперь, когда они могут говорить с ним свободно. Вскоре Мэй возвращается с Гершомом, а с ним еще трое мужчин. Никто из них не выглядит счастливым.
– Гершом, – приветствует его Розалинда. – Машина работает. Вы можете выучить язык змай, который поможет нам в совместной работе ради нашего совместного выживания.
– Наше взаимное выживание? – спрашивает Гершом, оглядывая нас, как насекомых.
Трое мужчин, стоявших рядом с ним, скрестив руки на груди, свирепо смотрят на нас.
– Да, – просто отвечает Розалинда.
– Наше взаимное выживание – не моя забота, Леди-генерал, – говорит Гершом. – Выживание нашей расы – вот, что для меня важно. Я не буду изучать их язык. Они не нужны нам для выживания. Мы должны поддерживать нашу собственную расу.
– Прекрасно, – невозмутимо отвечает Розалинда. – Сейчас созывается Совет.
Она проходит мимо Гершома, который почти осмеливается встать у нее на пути, но отходит в сторону в самый последний момент. Мы следуем за Розалиндой наверх, и она ведет нас в комнату с двойными дверями. По ту сторону стоит большой стол со стульями. Она садится во главе стола, а Гершом садится рядом с ней. Остальные рассаживаютсяя на свободные места, Сверре садится рядом со мной, мы держимся за руки под столом.
– А где Лэйдон? – спрашивает Розалинда.
– Думаю, он уже в пути, – говорит Калиста.
– Хорошо, мы подождем, – говорит Розалинда.
– Нет, мы должны начать прямо сейчас, – вмешивается Гершом. – Думаю, мы должны послать патрули, чтобы выяснить, не приземлились ли другие части колониального корабля с выжившими.
– Гершом, – тихо произносит Розалинда. – Я сказала, что мы подождем.
– А я сказал, что мы начнем, мы, в конце концов, сопредседатели этого Совета.
Они пристально смотрят друг на друга, но вопрос становится спорным, когда дверь открывается и входит Лэйдон. Он смотрит на Сверре долгим взглядом, от которого волосы у меня на затылке встают дыбом. Отведя взгляд, он подходит и садится рядом с Калистой.
– Совет в полном составе, – говорит Розалинда на обоих языках. Я замечаю, как Гершом закатывает глаза.
– Добро пожаловать, наш гость, – говорит Розалинда, кивая Сверре. – У него есть, о чем нам сообщить.
Сверре встает, положив обе ладони на стол перед собой. Он прочищает горло, прежде чем заговорить.
– Приветствую, – говорит он. – Спасибо могучему воину Лэйдону, что позволил мне войти на его территорию.
Розалинда переводит для Гершома, но больше никому нет дела до того, понимает он или нет.
Лэйдон кивает в ответ и поднимает руки над столом ладонями вверх. Сверре кладет руки перед собой ладонями вниз. Оба мужчины опускают руки.
– Есть угрозы, о которых ты, возможно, не знаешь, – говорит Сверре, не сводя глаз с Лэйдона. – Заузлы высадились на планете.
– НЕТ! – восклицает Лэйдон, вскакивая на ноги, гнев волнами накатывает на него.
Все тут же вскакивают. Лэйдон трясется от гнева. Сверре стоит неподвижно, глядя на Лэйдона.
– Стойте! – кричу я, чтобы меня услышали сквозь какофонию всех говорящих одновременно.
Все смотрят на меня. Лэйдон садится и смотрит на Сверре.
– Ты ошибаешься, – говорит Лэйдон.
– Что, черт возьми, происходит? – спрашивает Гершом. Розалинда не успевала за быстрыми обменами реплик.
– Если бы ты выучил язык, Гершом, то был бы в курсе, – огрызается она.
Гершом сердито смотрит на нее, но ничего не говорит.
– Лэйдон, мне незачем тебе лгать, – говорит Сверре.
– Кто или что такое заузлы? – спрашивает Розалинда.
– Работорговцы. Они досаждали нам на протяжении истории многих поколений. Они – сила, с которой приходится считаться.
– И они здесь? Почему? Планета опустошена – почему они оказались здесь сейчас? – спрашивает Розалинда и смотрит на Калисту, которая неохотно переводит для Гершома.
– Насчет этого я не знаю, – отвечает Сверре.
– Потому что они злобные и жестокие, – говорит Лэйдон. – Мы должны быть готовы сразиться с ними. Нам нужно привести оборону города в действие.
– Мне в этом пока не везет, – отвечает Амара.
– Я понимаю, – говорит Розалинда. – А как они выглядят? На что они способны?
Сверре протягивает руку и постукивает пальцем по столу. Панель скользит в сторону, затем загорается консоль. Все мы переводим взгляд на нее. Его пальцы клацают по клавишам, и в центре стола появляется голограмма. Космический пират. Точно такой же, как те, что напали на наш колониальный корабль и привели нас к крушению.
– Сукины дети, – бормочет Амара.
– Кто-нибудь еще заметил, что они похожи на помесь Хищника и Опустошителя? – спрашивает Мэй.
Я смотрю на нее, снова на голограмму, а потом заливаюсь смехом.
– Ты чертовски права!
Калиста тоже улыбается, но, похоже, никто больше не оценил шутку, поэтому я заставляю себя перестать смеяться.
– Извиняюсь.
– Они похожи на тех, кто напал на наш корабль, – говорит Инга.
– Это они и есть, – говорит Калиста.
– Эй, Гершом, взгляни, это случаем не твой дядя? – говорит Амара.
Лицо Гершома багровеет, и он брызжет слюной:
– Хватит, – говорит Розалинда.
Амара улыбается, не извиняясь, но больше ничего не говорит.
– Где? – спрашивает Лэйдон.
– Полтора дня на восток, – отвечает Сверре. – Их корабль цел. Рано или поздно они найдут нас, если будут искать. Я не знаю, зачем им еще быть здесь.
– А как насчет тех, что разбились вместе с нами? – спрашивает Инга. – Калиста упомянула, что наткнулась на одного из них, когда они с Лэйдоном пришли нам на помощь.
– Возможно, так оно и есть, – говорит Сверре. – В таком случае они могут уйти, не беспокоя нас. Нас немного, и я сомневаюсь, что им будет выгодно захватить тех, кто еще здесь.
– Нам все равно надо подготовиться, – говорит Лэйдон.
– Согласен, но мы должны учитывать все, с чем сталкиваемся, и расставлять приоритеты, – говорит Сверре.
– Согласна, – говорит Розалинда.
Они со Сверре смотрят друг на друга с растущим уважением.
– Я понимаю, что я только что прибыл, поэтому я не знаю, что было сделано. Я знаю только то, что Джоли нуждается в эписе, – говорит он в основном Лэйдону.
– Мы кое-что выращивали, но наши запасы закончились, – говорит Лэйдон.
– Вы смогли вырастить его самостоятельно? Впечатляет, – говорит Сверре.
– Это были молодые ростки, – говорит Лэйдон, отмахиваясь от комплимента.
– Джоли он все еще нужен, что является приоритетом, – говорит Сверре.
– Защита – вот что в приоритете, – говорит Розалинда.
Сверре поворачивается к ней лицом. Он не произносит ни слова. Они смотрят друг на друга, и за столом воцаряется молчание. Бабочки танцуют в моем животе, наблюдая, как он противостоит Розалинде, Леди-генералу, защищая меня. Проходит минута, а они все еще смотрят друг на друга. Затем, наконец, Розалинда кивает в знак согласия.
– Спасибо, – говорит Сверре, склоняя перед ней голову.
– Нам нужно, чтобы эти щиты заработали, – говорит Розалинда. – Амара, ты можешь доложить о своих успехах?
– Я в тупике, – говорит она. – Насколько я могу судить, они должны работать.
– Думаю, что смогу помочь в этом, как только раздобудем эпис для Джоли, – говорит Сверре. – Когда мы вернемся, я займусь этим.
– Мы не можем ждать! – вскрикивает Гершом, вскакивая на ноги, когда Калиста переводит. – Щит является приоритетом над всем.
– Как бы мне это ни было неприятно, я должна согласиться с Гершомом, – говорит Розалинда. – Вы только что предупредили нас о новой угрозе. К такому мы, к сожалению, не готовы. Нам нужны эти щиты.
Сверре смотрит на стол перед собой, его руки сжаты в кулаки. Его челюсть крепко сжата. Я кладу ладонь поверх его кулака.
– Пожалуйста, помоги нам активировать щит, – умоляю я.
– Ладно, – говорит он. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы запустить щит. Как только это будет сделано, мы немедленно отправимся в экспедицию за эписом.
– Согласна, – говорит Розалинда и ударяет кулаком по столу, объявляя заседание Совета закрытым.
Глава 18
ДЖОЛИ
– Поблизости есть пещера, – говорит Лэйдон, когда большая часть группы проходит мимо нас.
Калиста сидит у него на руках и ухмыляется, а я на руках Сверре делаю то же самое ей в ответ.
– Хорошо, насколько это опасно? – спрашивает Сверре.
– Как и следует ожидать, – говорит Лэйдон. – Управлять ситуацией не представляется возможным, но с еще одним змаем будет легче.
– Сделай все возможное, чтобы подготовиться, – говорит Сверре.
Лэйдон шипит, а затем они с Калист уходят. Амара ждет неподалеку, наблюдая за нами. Она подходит, как только они уходят.
– Я хочу помочь, – говорит она.
Сверре напрягается. Это незаметно, и если бы я не держала его за руку, то могла бы и не заметить.
– Спасибо, это то, что я должен сделать сам, – отвечает он ей.
Амара прикусывает нижнюю губу, поставив руки в боки. Ревность пронзает мое сердце, когда я вижу, как она смотрит на него своими красивыми темными глазами.
– Это моя территория, – говорит она раздраженно.
Сверре смотрит на нее сверху вниз, и его хвост ускоряет движение туда-сюда.
– Я понимаю, – говорит он.
Амара пристально смотрит на него, ожидая, что он передумает. Сверре тоже стоит в ожидании.
– Почему? – наконец спрашивает Амара.
– Не уверен, что смогу, – говорит он. – Позволь мне сперва самому разобраться.
– Хорошо, – говорит она, уходя.
– Значит, и меня это тоже не касается? – спрашиваю я теперь, когда мы одни.
Сверре молча смотрит. Движения его хвоста туда-сюда говорят мне, что он расстроен. Я встаю перед ним и кладу руку ему на грудь.
– Поговори со мной, – тихо говорю я.
– Джоли, – говорит он напряженным голосом. – Есть вещи, которые я не хочу вспоминать. Вещи, которые я не хочу знать. Я знаю, что я что-то сделал. Это вернет воспоминания обратно.
– Все в порядке, – говорю я. – Мы преодолеем это вместе.
Его губы сжимаются в жесткую линию, но он кладет свою руку поверх моей, лежащей у него на груди.
– Пошли, – говорит он, перекидывая рюкзак через плечо.
Он ведет меня через здание и спускается в вниз. Амара работала над генераторами, которые находятся здесь внизу. Генераторы массивные. Каждый из них сам по себе размером с небольшое здание, а их тут десятки, выстроенных рядами. Мы идем вдоль рядов, и он не смотрит по сторонам. Он продолжает смотреть прямо перед собой. Сверре идет молча, и в этом моменте есть что-то настолько торжественное, что я тоже не могу придумать, что сказать.
Мы подходим к стене в дальнем конце комнаты, и он останавливается. Его голова наклонена, хвост быстро двигается туда-сюда, и даже его крылья шелестят, как будто через них проходит нервный импульс. Он глубоко вздыхает и закрывает глаза.
– Сверре, в чем дело? – спрашиваю я, когда его дыхание меняется и становится более поверхностным.
– Воспоминания, – выдыхает он.
– Скажи мне, – шепчу я.
– Нет! – кричит он, отстраняясь. – Я не могу.
Меня охватывает холодный страх, но это Сверре. Я знаю его, и он хороший. Я знаю этого мужчину за пределами того, чему он пытается противостоять. Я не позволю страху встать между нами.
– Что? – снова спрашиваю я, но не подхожу ближе.
Он отрицательно качает головой.
– Это все…
Я жду. Наконец, я говорю:
– Что все, Сверре? Что может быть такого плохого в том, что ты мне расскажешь? Это не изменит моих чувств к тебе.
– Не будь так уверена, – говорит он, и боли в его голосе достаточно, чтобы разбить мне сердце.
– Насколько все может быть плохо?
Он снова качает головой.
– Я совершал ужасные поступки, Джоли. Я не заслуживаю тебя. Это все ошибка. Как только щиты будут включены, я уйду, а ты найдешь другого. Того, кто достоин такого сокровища, как ты.
Говоря это, он лезет в сумку и вытаскивает коробку, в которой лежит шеврон. Эта штука, она всегда является причиной того, что он растраивается. Что такого в этой штуке? Он прижимает шеврон ладонью, затем закрывает глаза, поднимает руку к груди и нажимает. Когда он убирает руку, щит остается на месте. Он отступает назад, потом подходит к стене. Что-то скрипит, потом щелкает. Из какой-то точки на стене вспыхивает зеленый огонек и движется вверх-вниз по значку, а затем стена исчезает. Перед нами длинная дорожка.
– Святые исчезающие стены, – говорю я, осматривая новое место.
Сверре все еще стоит с закрытыми глазами, часто и тяжело дышит. Я придвигаюсь ближе к нему, пока не прижимаюсь к твердым мышцам его груди. Обхватив руками его шею, я приподнимаюсь на цыпочки, пока наши губы не встречаются. Он не сопротивляется, но какое-то время не отвечает. Я прижимаюсь губами к его губам, пока он наконец не шевелится. Я вырываю его из тумана воспоминаний, подальше от его прошлого.
– Сверре, – шепчу я его имя.
– Джоли, – говорит он.
– Это не имеет значения, – говорю я.
– Ты не знаешь, – отвечает он. – Я недостоин.
– Я знаю. Ты достойный мужчина, – говорю я от всего сердца.
Воспоминания поглощают его. Пока он смотрит на меня, часть него находится в прошлом. Я крепко держусь за него, привязывая его к настоящему моменту, но это все, что я могу сделать. Я чувствую, как он отстраняется от меня, хотя и не двигается ни на дюйм. Связь между нами двумя напрягается, когда он отступает.
– Нет, я ошибался. Так ошибался, – шепчет он.
– Поговори со мной, Сверре, пожалуйста.
Его сказочные бирюзовые глаза, не мигая, смотрят в мои.
– Ты заслуживаешь знать, – говорит он наконец. – Они все заслуживают. Я не лидер – я не заслуживаю быть среди других людей. Я должен вернуться в свое изгнание.
– Почему?
– Это я виноват, – говорит он, вырываясь из моих объятий.
Я смотрю ему вслед, мои чувства задеты его отступлением. Он поворачивается ко мне спиной, но дальше не идет.
– О чем ты говоришь?
– Опустошение, война, разруха – это моя вина! – говорит он.
– Что? Как?
Он оглядывается на меня через плечо, и я понимаю, как резко, должно быть, прозвучал мой голос. Я не хотела этого, но меня удивили его слова.
– Потому что я настаивал на голосовании, я позволил этому случиться.
– Сверре, о чем ты говоришь? Какое это имеет отношение к той штуке, как в «Стартреке», у тебя на груди, и какое все это имеет отношение к тому, что произошло? В твоих словах нет никакого смысла!
– Нет, разве? – шипит он, и внезапно его охватывает гнев. Оно пульсирует между нами.
Его руки сжимаются в кулаки, и он поворачивается ко мне лицом. Я делаю непроизвольный шаг назад больше от удивления, чем от чего-либо еще. Его хвост хлещет, а крылья трепещут. Он несколько раз сжимает кулаки, пока, кажется, наконец не берет себя в руки.
– Поговори со мной, пожалуйста, – говорю я и, несмотря на дрожь страха, пробегающую по моей спине, подхожу к нему.
Положив обе руки ему на грудь, я смотрю ему в глаза и жду, как сдувающийся воздушный шарик, гнев покидает его. Напряжение ушло, и остались только мы вдвоем.
– Ты не поймешь, да и сможешь ли?
– А ты попробуй, – говорю я.
Он закрывает глаза, глубоко вдыхает и начинает.
– Я был лидером своего народа, – говорит он. – Я был председателем Правящего Совета, когда мы голосовали за восстание. Воспоминание об этом смутное – биджасс стирает детали, – но я так ясно помню, как поднял молоток и опустил его. Восстание должно было произойти. Мой голос положил этому начало. Я стукнул молотком.
– Ты не мог знать, – говорю я.
