Текст книги "Пара дракона (СИ)"

Автор книги: Миранда Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Его член большой и странный. Невероятно огромный, с гребнями, идущими по всей его длине. Если бы Калиста уже не занималась сексом с Лэйдоном, я бы волновалась, но я знаю, что это сработает. Перекинув ногу через него, я сажусь ему на живот и провожу руками по его прекрасному телу. Он говорит, пока его руки находят мои груди, и с удивительной нежностью сжимают их.

Когда я провожу по линии его челюсти вниз и по шее, ощущение его чешуи и кожи под моими пальцами словно их наэлектризовали. Я откидываюсь назад, так что его эрекция прижимается ко мне, и он шипит. Я снова целую его, пока мои руки скользят по мышцам его рук. Он обхватывает меня руками, позволяя пальцам спуститься вниз по позвоночнику к моей заднице, затем кладет руки на мои бедра.

Я промокла насквозь, но все еще нервничаю. Он приподнимает бедра, пытаясь перевернуть нас, но я хочу контролировать ситуацию, поэтому сопротивляюсь, качая головой из стороны в сторону. Он замирает и ложится на спину, отдавая мне контроль.

Потянувшись назад, я беру его член. Это так странно и чуждо, что у меня в животе снова начинают порхать бабочки. Он большой и с выступами, которые тянутся сверху вниз к его тазу. Я поглаживаю вверх и вниз его член, и он стонет. Его руки сжимаются на моих бедрах, притягивая мою задницу. Я отодвигаюсь назад, чтобы его член оказался между моих ягодиц, а затем медленно поднимаюсь вверх.

Его глаза закатываются, и на губах появляется улыбка чистого блаженства. Я поднимаюсь, смещаюсь назад, одновременно меняя хватку на его члене. Опускаюсь, пока он не оказывается у моего отверстия, готовый к проникновению. Я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем опускаюсь еще ниже. Он наблюдает за мной, и я вижу беспокойство в его глазах. Я ободряюще улыбаюсь с уверенностью, которой на самом деле не чувствую, но я хочу этого.

Я опускаюсь, и головка его члена раздвигает мои мягкие, нежные складочки. Один только кончик больше, чем я когда-либо испытывала раньше. Первый гребень проскальзывает, и фраза «ребристый для ее удовольствия» теперь приобретает для меня гораздо больше смысла. Моя влага стекает по его стволу. Ощущение его члена внутри становится более комфортным, поэтому я возобновляю давление вниз.

Мои глаза расширяются от удивления. Прикусив губу, я приподнимаюсь, еще раз давая время своему телу привыкнуть к его обхвату. Это уже восхитительно. Лучше, чем все, что у меня когда-либо было, а мы еще даже не начали. Когда мое тело приспосабливается, я соскальзываю на следующий гребень.

– Мммм, – постанываю я.

Желание требует удовлетворения. Мое тело ужасно этого хочет. Мои бедра дрожат от удовольствия до такой степени, что становятся слабыми. Внезапно потеряв контроль, я полностью соскальзываю на его массивный ствол одним быстрым движением, которое полностью захлестывает мой разум потоком ощущений. Я вскрикиваю от удивления и удовольствия, а Сверре подо мной резко втягивает воздух и стонет.

Я наполнена больше, чем когда-либо. Гребни давят на мои внутренние стенки и клитор, вызывая электрическую бурю внутри меня. Ощущения уносят меня, и я нахожусь на грани оргазма.

Он захлестывает меня, и моя спина выгибается дугой, отчего мой пульсирующий клитор потирается о гребень у основания его члена, погружая меня еще глубже в агонию моего оргазма.

– СВЕРРЕ!

Мои руки бездумно царапают его грудь. Перед глазами пляшут звезды. Никогда еще мне не было так хорошо. Мою кожу покалывает, когда оргазм отступает. С каждым движением бедер мой сверхчувствительный клитор трется о гребень его таза.

Я тяжело дышу, а он все еще держит меня за талию. Наклонившись, я целую его. Он отвечает на мой поцелуй. Мягкий, нежный и любящий. Он медленно двигает бедрами круговыми движениями. Его член внутри меня вращается, и гребень снова прижимается ко мне. Медленно нарастает новая страсть и желание.

Последние содрогания моего оргазма проходят дрожью у меня по спине, а затем я поднимаюсь на новые высоты. Мои руки скользят по его твердым мускулам, в то время как его путешествуют вверх и вниз по моему позвоночнику, хватают мою задницу и дразнят мою грудь. Мои соски скользят по шероховатой чешуе на его груди. Он меняет свой ритм, двигая бедрами по кругу, а затем вверх в конце, так что его член погружается глубже внутрь. Я чувствую, как он входи до упора. Он запускает руку в мои волосы, крепко прижимая меня к себе.

Он шипит, а затем стонет сквозь наш поцелуй. Мы перестаем целоваться, наши головы лежат на плече друг друга, пока мы прижимаемся друг к другу. Он крепко прижимает меня к груди, двигаясь быстрее, постанывая громче, затем выкрикивает мое имя с долгим шипением.

– Дж-ооооо-лииииииииииии, – кричит он, толкая вверх и замирая.

Его член расширяется внутри меня, и я чувствую, как из него выплескивается семя. Как только он расширяется, новый оргазм заключает меня в свои объятия. Меня смывает, как лист в реке. Он крепко обнимает меня, когда мы оба приходим в себя.

Приподнявшись на руках, я встречаюсь с ним взглядом, и мы целуемся. Его член обмякает, но все еще кажется массивным. Даже мягкий, он больше любого члена, который я когда-либо видела.

Я приподнимаюсь и ложусь рядом с ним, положив голову ему на плечо. Он проводит пальцами по моей спине, а я провожу пальцами по чешуйкам на его груди, пока мое дыхание замедляется до нормального. Его пальцы оставляют огненные следы на моей коже. Я удовлетворена. Глубоко и полностью удовлетворенна. Его массивный член, теперь безвольно лежащий, шевелится и оттягивается назад, но в этот момент второй член поднимается и встает прямо.

– Какого черта! – восклицаю я, приподнимаясь на локте и широко раскрыв от удивления глаза.

Он насмешливо и вопросительно наклоняет голову набок. Я указываю на его теперь уже возбужденный второй член. Он качает головой, не понимая. Он пришелец, чего я ожидала? Ну, очевидно, не два члена, но черт возьми. Глядя на этот возбужденный член, салютующий небу, желание разгорается с новой силой в бушующий костер, который грозит поглотить меня. Сверре перекатывается и нависает надо мной, так, что теперь он сверху.

Он нежно целует меня, одновременно опуская бедра. Пока мы целуемся, он скользит своим членом внутрь. Удовольствие проносится по моему телу, когда каждый гребень его члена задевает чувствительные местечки внутри меня, раскрывая меня шире, и мое тело крепко сжимает его. Он скользит внутрь до тех пор, пока гребень основания не прижимается к моему набухшему клитору. Он вращает бедрами, и у меня вырывается стон.

Как только он полностью входит, он медленно отстраняется, следя за тем, чтобы его член касался каждого нерва моей тугой киски, когда он скользит наружу. Он оставляет головку и первый гребень внутри во время своего отступления, а затем вонзается обратно. Он снова выкрикивает мое имя, когда проникает внутрь. Я ногтями вцепляюсь в его спину, держась за основание крыльев. Это потрясающе. Я на грани, и знаю, что пройдет совсем немного времени, прежде чем это приведет меня к еще одному оргазму.

Мы движемся в унисон. При каждом толчке я поднимаюсь навстречу и каждый раз, как он выходит, тоже отстраняюсь. Мы движемся, как волны, разбивающиеся о берег. Оргазм обрушивается внезапно. Меня уносит прочь, когда он толкается внутрь, а затем замирает, запрокидывая голову.

– Дж-ооо-ллии! – выкрикивает он в небо.

Он держит свой массивный, ребристый член глубоко внутри. Выступ на его тазу постоянно давит на мой клитор. Моя спина выгибается дугой, пальцы ног подгибаются; даже волосы на голове покалывает, когда каждый нерв моего тела напрягается под электрическим штормом, который бушует во мне.

Он наклоняется и целует меня. Мягким, нежным поцелуем, его твердый член все еще внутри. Наши языки танцуют вместе в легком менуэте, пока не проходит последняя оргазмическая буря. Только тогда он выходит из меня. Мы прижимаемся друг к другу, и через несколько мгновений я засыпаю.

Глава 12

СВЕРРЕ

Джоли ворочается во сне. Она прекрасна, и она моя. Она выбрала меня, как я и надеялся. Я ждал, и она выбрала; теперь мы станем единым целым. Гордость и радость наполняют меня, когда я смотрю, как она спит в импровизированном убежище, которое я построил для нее. Как только она заснула накануне вечером, я выскользнул наружу, чтобы встать на страже. Солнце уже на горизонте. Первые проблески красных лучей пробиваются сквозь далекие песчаные дюны и скалы.

Мы недалеко от города. Самое большее – несколько дней. Я надеюсь, что смогу договориться с другим змаем. Ей нужен эпис, а я не могу раздобыть его в одиночку. Мне понадобится его помощь, чтобы собрать достаточно, чтобы спасти ее. Как далеко он ушел в биджасс? Нет другого выхода, кроме как встретиться с ним лицом к лицу и выяснить это. Инстинкт кричит мне, что это плохая идея, но если я этого не сделаю, я никак не смогу обеспечить ей какое-либо качество жизни. Ее тело должно приспособиться к планете, если ее жизнь должна быть наполнена чем-то большим, чем постоянная борьба с обезвоживанием.

Она шевелится, потягивается, затем ее глаза резко открываются. Она выглядывает и улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Когда она вылезает, я предлагаю ей поесть. Она встает и потягивается, и мои глаза обводят линии ее прекрасного тела. Она удивительная, чувственная и красивая. Мой член шевелится, но на это нет времени. По крайней мере, сейчас. Как только она будет в безопасности, у нас будет достаточно времени. Она натягивает на себя последнюю одежду и быстро говорит: Я растворяюсь в музыке ее голоса. Она подходит и кладет руку мне на грудь, и это похоже на прикосновение огня. Все мои чувства устремляются к этой точке соприкосновения, запоминая каждое ощущение.

Она улыбается, и мое сердце радуется. Накрыв ее руку своей, я наклоняюсь и целую ее. Она – все, о чем я когда-либо мечтал. Положив руку ей на живот, я прижимаю ее к себе.

– Малыш, – говорю я.

Она хмурит брови. Она качает головой и что-то говорит. Я повторяю слово, и она начинает начинает подражать моему слову, пока, наконец, не понимает его, и я киваю. Я убираю руку с ее живота, изображая, как ее живот растет вместе с нашим ребенком. Я хочу создать с ней семью. Ничто не может сделать мою жизнь более полной. Растить нашего ребенка вместе – это большее, чем все, на что я мог когда-либо надеяться. Она приносит свет в мой мир.

Когда я жестами повторяю то, что хочу до нее донести, ее глаза расширяются, и она что-то говорит. Я внимательно слушаю, как она повторяет слово, а затем повторяю его за ней. Ее губы сжимаются в жесткую линию, она качает головой и смотрит вдаль. Она думает, поэтому я даю ей время, в котором она нуждается. Проходят долгие мгновения, прежде чем она снова переводит взгляд на меня.

– Малыш? – спрашивает она, изображая, как растет ее собственный живот.

Я улыбаюсь и киваю. Она кивает в ответ. Я не думаю, что это улажено, но идея была представлена. У нас будет время, если я достану для нее эпис. А это значит добраться до города, разобраться с другим змаем и каким-то образом прийти к соглашению. Конечно, ему тоже нужна моя помощь. Наблюдая за тем, как он помогает людям, я уверен, что он заявил права на одну из них, а другие живут на его территории, не вызывая его гнева. Он должен чувствовать ответственность за них. Это моя самая большая надежда на то, что мы вдвоем преодолеем биджасс. Если он не слишком далеко зашел.

Джоли что-то быстро говорит, потом показывает по сторонам. Я показываю в сторону города. Мы далеко отклонились от пути, по которому я планировал идти; огибаем край территории, которую я называю своей. Я нечасто забираюсь так далеко, но достаточно хорошо знаком с местностью, чтобы добраться туда, куда нам нужно. Самой большой проблемой будут другие. Когда ее корабль потерпел крушение, в небе был такой яркий свет, что я знаю, что другие тоже отправятся на разведку. Я не хочу столкнуться с ними во время нашего путешествия. Мне предстоит столкнуться с одним из них в конце моего пути, и я не хочу рисковать быть ослабленным по пути. Думая об этом, мое поврежденное крыло пульсирует, напоминая мне, что я уже ослаблен. Протянув руку через плечо, я массирую мышцы, пытаясь разогнать в них кровь и облегчить дискомфорт.

Джоли смотрит, потом говорит. Она кладет свою руку на мою, затем обходит меня сзади и осматривает. Она говорит что-то, что звучит резко и осуждающе. Вернувшись обратно, она быстро говорит, двигая руками в воздухе. Она кажется расстроенной или, может быть, сердитой, но она двигается и говорит так быстро, что я не могу понять, что она пытается передать. Она хватает сумку и копается в ней, пока не находит мою баночку с мазью, откручивая крышку, когда снова заходит мне за спину, и следующее, что я чувствую, она намазывает ею мое крыло и мышцы на спине.

Мазь остывает, потом нагревается. Мои мышцы расслабляются, и напряжение спадает. Когда она возвращается к стойке, закрывая банку крышкой, она смотрит на меня, и в ее глазах нет ничего, кроме беспокойства. Она кладет руку мне на грудь и произносит слово, которое заканчивается вопросом. Я внимательно слушаю, как она его повторяет, а потом пытаюсь произнести.

– Хорошо? – спрашивает она, и я повторяю.

Она показывает на мое крыло, затем повторяет слово. Улыбаясь, я киваю и обхватываю ладонью ее щеку. Я быстро целую ее и показываю пальцем, показывая, что нам нужно двигаться. Нам предстоит пройти долгий путь, и я не хочу мешкать. Она убирает банку, и мы отправляемся в путь. Наше путешествие проходит без происшествий, хотя и медленно. Я не хочу рисковать еще больше повредить свое крыло, пока оно не заживет, поэтому не использую их. Во всяком случае, так легче идти в ногу с гораздо меньшей скоростью Джоли. Мы тащимся по песку, взбираясь на дюны и обходя скальные образования. Чем ближе мы подходим, тем меньше скальных образований встречается нам по пути. Город расположен на обширной равнине. Когда-то он был одним из крупнейших на планете, и в период своего расцвета назывался Драконий, Драконий Город… до Опустошения.

Солнце проходит над головой. Я слежу за тем, чтобы Джоли пила много воды и жевала сушеное мясо гастера. С течением дня она замедляется, и ее кожа приобретает все более яркие оттенки красного. Мое беспокойство за нее растет. И тут мне в голову приходит идея. Я расправил крылья, но не для бега, а чтобы создать тень. Я меняю позицию, чтобы она шла в тени моего неповрежденного крыла. Она улыбается и оживляется, тень дает ей хоть какое-то облегчение от нескончаемой жары.

Когда мы взбираемся на последнюю дюну, на этот раз самую большую, я что-то слышу впереди нас. Это не звериный звук, в нем есть что-то другое. Я слушаю, пока мы идем, а потом понимаю, что это звук металла о металл. Нет тот звук, который вы можете услышать в дебрях опустошенной планеты. Я останавливаюсь, и Джоли, спотыкаясь, делает два шага вперед. Я жестом приказываю ей присесть на корточки. С помощью серии сложных жестов, которые я повторяю до тех пор, пока не удостоверяюсь, что она понимает, что я хочу, чтобы она осталась на месте. Она пытается возразить, но я поднимаю руку и решительно качаю головой.

Я продвигаюсь вперед еще на полметра, пока не оказываюсь рядом с гребнем, затем ложусь на песок и ерзаю, пока не замаскируюсь под покрывающим меня песком. Закончив, я направляюсь к гребню, чтобы увидеть источник звука. Ледянящий холод сковывает мои сердца. Заузлы.

В тот момент, когда я их вижу, я вспоминаю, кто они. Чудовища из времен, предшествовавших Опустошению. Целая раса работорговцев. Страх перед ними заложен во всех змаях. Они фигурировали в сказках, которыми давным-давно пугали маленьких детей, чтобы те хорошо себя вели. У них оранжевая кожистая кожа, а макушки голов лысые, окруженные черными щупальцами, свисающими ниже плеч. Каждое щупальце украшено золотыми или серебряными лентами, обозначающими их ранг в их собственном извращенном обществе. Они одеты в черную кожу, которая, как подсказывает мне смутная память, предназначена для выживания в открытом космосе.

Их шестеро, стоят небольшой группой возле корабля. Целый, неповрежденный космический корабль. Они смотрят на оружие в своих руках и разговаривают друг с другом. На одном бедре у них висят шипастые дубинки, на втором – пистолеты, а к спинам пристегнуты мечи. Один из них указывает в сторону моего дома, но другой толкает его в грудь и указывает в сторону города. Они охотятся. Черт побери! Они здесь, и они охотятся.

Их слишком много, чтобы я мог с ними справиться. Они лучше вооружены и превосходят меня численностью. Я спускаюсь обратно с дюны, не сводя с них глаз, пока гребень не загораживает мне обзор. Убедившись, что они меня не видят, я выбираюсь из своего камуфляжа и бегу к Джоли. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, когда я беру ее за руку и тащу обратно вниз по дюне. Она начинает что-то говорить, но я закрываю ей рот рукой и качаю головой. Видимо она понимает всю серьезность ситуации, потому что молчит и делает именно то, что я хочу.

Как только мы окажемся у подножия дюны, я сориентируюсь, а затем проложу новый курс, который выведет нас далеко вокруг них. Это значительно затянет наше путешествие, но я не могу рисковать, снова наткнувшись на них. Я не позволю им забрать ее. Я знаю, что они сделают с такой девушкой, как она.

Джоли придвигается ближе, в моих объятиях, и прислоняет голову к моей груди, обнимая меня. Я тоже обнимаю ее и, крепко прижимая к себе, решаю, что сделаю все необходимое, чтобы защитить ее. Ничто в этом мире не будет угрожать ей. Она моя. Я буду защищать ее от всех желающих, включая чудовищных заузлов.

Глава 13

ДЖОЛИ

Что-то напугало Сверре. Я не знаю, что это. Он защищает меня, что приятно, но в то же время вызывает беспокойство. Я хочу знать, что может быть настолько опасным, настолько плохим, что может напугать змая. С другой стороны, может быть, я и не хочу знать. Мы идем дальше, но теперь в его шагах появилась новая срочность. Если раньше он довольствовался путешествием в моем темпе, то теперь он нетерпелив с такой интенсивностью, что граничит со страхом. Его глаза беспокойно мечутся. Не останавливаясь, он осматривает горизонт. При любом отблеске солнца вдалеке, при любом звуке его крылья трепещут, а рука тянется к оружию.

Он нервничает, и это заставляет меня нервничать тоже. Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я изо всех сил стараюсь преодолеть усталость и боль своего тела, чтобы ускорить время. Мы все так же идем молча. Каждый раз, когда я говорю, он прикладывает палец к моим губам и качает головой, затем оглядывается вокруг, как будто хочет убедиться, что кто-то не выскочит из песка и не нападет на нас.

Мы идем, кажется, целую вечность, останавливаясь на ночь и разбивая лагерь. Я уже не помню, сколько дней мы провели в песчаной пустыне. Наконец, однажды днем мы переваливаем через дюну, и вдалеке виднеется город Лэйдона. Небоскребы торчат в красном небе, как сломанные зубы. Верхушки большинства из них представляют собой острые изломанные углы. Солнце блестит в оставшихся окнах, заставляя осколки ярко сверкать вдалеке.

Щитов еще нет, черт возьми. У меня был проблеск надежды, что к тому времени, когда я вернусь, он, возможно, заработает. Интересно, скучали ли они по мне? О чем я думаю, конечно же, скучали! О, интересно, насколько большой стала Калиста! Как долго меня не было? Там, в глуши, рядом со Сверре, дни протекали незаметно. Они что, списали меня со счетов как мертвую? Устраивали ли они по мне похороны? О! Я могу сказать какую-нибудь классную фразу, например, если Калиста скажет: «Я думала, что ты умерла», я отвечу: «Да, но сейчас мне лучше». Да, это чертовски классная фраза! Я знаю, что слышала ее не в одном научно-фантастическом шоу. Мы обе посмеемся над этим.

С тех пор, как Сверре забрал меня, мои дн были наполнены совсем другими заботами; у меня не было времени понять, как сильно я скучаю по ней. Не могу дождаться, когда увижу ее. К тому же теперь у нас есть еще кое-что общее! У нее есть Лэйдон, а у меня Сверре. Что заставляет меня задуматься, как межвидовые отношения могут отнестись к двойным свиданиям на бесплодной планете?

Мы выходим из песка на окраину города, но до центра города, где, вероятно, будет Калиста, еще далеко. Вдоль улиц выстроились высокие здания с отражающими стеклами. Когда-то это, наверное, было красиво, но ветхость и запущенность прочно завладели строениями. Сверре, похоже, знает дорогу.

– Ты раньше здесь жил? – спрашиваю я, чтобы нарушить гнетущее молчание.

Сверре останавливается и оглядывается, прежде чем посмотреть на меня. В его глазах печаль, а в поведении – тяжесть. Он не пытается ничего сказать, просто качает головой и продолжает идти.

Вскоре мы натыкаемся на одну из рабочих бригад, которые переходят от здания к зданию в поисках полезных материалов. Люди опережают нас на четверть квартала. Один из них замечает нас и кричит что-то, чего я не могу разобрать. Я машу рукой, когда они останавливаются, сбившись в кучу.

– Эй, ребята, – говорю я, когда мы подходим достаточно близко, что мне не нужно кричать.

– Что, черт возьми, ты с ним делаешь? – спрашивает пожилой седовласый мужчина, указывая на Сверре.

– Он мой друг, как и Лэйдон, – отвечаю я.

В рабочей группе четверо мужчин. Тот, кто говорил, самый старший, остальные трое тоже мужчины, но моложе. Они смотрят на Сверре, скрестив руки на груди. Когда мы подходим ближе, они сбиваются в более плотную группу и отступают на несколько шагов.

– Как раз то, что нам нужно, больше пришельцев, – говорит Седой.

– А где Розалинда? – спрашиваю я.

– Наверное, хозяйничает в центре города, как обычно, – бормочет один из молодых мужчин.

– Ладно, нам пора, – говорю я, беря Сверре за руку и проходя мимо.

Сверре наблюдает за мужчинами, поворачивая голову, чтобы держать их в поле зрения. Даже когда мы удаляемся, я вижу, что он напряжен. Его глаза никогда не останавливаются, он прижимает меня к себе, и его крылья шелестят, а хвост быстро мечется из стороны в сторону. Может быть, дело в нем самом или в том, как вели себя эти мужчины. Но что-то здесь не так. Нервы у меня на пределе, и каждый раз, когда дует ветер, я слегка вздрагиваю.

Когда мы приближаемся к центру города, Сверре замедляет ход. Его волнение теперь ощутимо, отчего волосы у меня на руках встают дыбом. Его руки то и дело сжимаются в кулаки. Несколько человек что-то делают на площади. Как только мы оказываемся достаточно близко, чтобы я могла заметить Гершома, мое сердце немного замирает. Гершом был моим боссом на корабле, начальником лаборатории, в которой мы работали с Калистой. А еще он супер-мерзавец, хотя к Калисте у него было больше чувств, чем ко мне. С тех пор как мы разбились, он стал раздражающей занозой в заднице. Есть несколько выживших, которые думают так же, как и он, и все они расистские мудаки.

Группа оглядывается, когда мы входим в центр города. Это большая открытая площадь, в центре которой находится пирамидальное сооружение. Перед зданием пирамиды находится блок из камня или бетона, приподнятый на четверть метра от земли, который, как мы решили, когда-то был фонтаном. В середине фонтана находится статуя змая, похожая на Сверре или Лэйдона. Статуя, в два раза больше настоящего змая, с расправленными крыльями и оружием, похожим на оружие Сверре, в то время как другая рука поднята к небу и держит длинные пряди чего-то похожего на водоросли, но теперь я знаю, что это эпис.

Все это впечатляет и привлекает мое внимание каждый раз, когда я это вижу. Вероятно, именно поэтому я пропускаю начало того, что происходит дальше. Я смотрю на фонтан, затем пытаюсь понять, что делают Гершом и четверо мужчин с ним, когда что-то смазывается, раздается удар, и Сверре больше нет рядом со мной. Воздух наполняется ревом, и я теряюсь в путанице быстрых движений, происходящих быстрее, чем я могу осознать.

Люди кричат. Я озираюсь вокруг, пытаясь разобраться в размытых цветах и кружащихся лезвий. Что-то ударяет меня, и я падаю на задницу, где сижу ошеломленная. Лэйдон атакует Сверре! Я не могу поверить своим глазам, но эти двое вступили в смертельную схватку. Они оба выхватили свои мечи с шестом и быстро вращают их над головой. С каждым вращением происходит выпад или парирование, когда они пытаются убить друг друга. Они рычат друг на друга на своем языке.

– Нет! – кричу я. – ЛЭЙДОН НЕТ!

Слезы текут по моему лицу, когда мое горло разрывается от моего крика. Этого не может быть, это не входило в мой план! Мы собирались на двойное свидание; сходить посмотреть цветные дюны или что-то в этом роде. Это все неправильно! Ни один из них не останавливается в своих атаках, прижимаясь друг к другу, но проходит всего несколько мгновений, прежде чем я понимаю, что Сверре уступает Лэйдону. На моем ноющем теле появились новые синяки от падения, но я не могу позволить этому случиться. Я поднимаюсь на ноги, но слишком медленно.

Лэйдон взмахивает своим оружием над головой, а затем делает выпад по дуге, целясь Сверре в шею. Сверре уклоняется, наклоняясь в сторону, чтобы избежать удара, который мог бы снести ему голову. Лезвие оружия задевает его руку и в неудачный момент застревает между чешуей, проливая первую кровь. Он кричит от боли, и мое сердце разрывается.

– Сверре! – кричу я, наконец вставая.

Сверре смотрит на меня, но Лэйдон не колеблется в своей атаке. Он использует свое преимущество, оттесняя Сверре еще дальше назад. Сверре опускается на одно колено под ударом Лэйдона, затем оказывается в пределах досягаемости Лэйдона. Сверре кашляет, затем из его рта вырывается огненный шар, охватывая лицо Лэйдона.

Лэйдон с криком отшатывается назад и яростно размахивает оружием. Сверре, пригнувшись, крадется к Лэйдону. Я должна остановить это. Лэйдон мотает головой из стороны в сторону, потом останавливается. Когда он смотрит на Сверре, в его глазах ясно читается ярость. Он бросает свое оружие, расправляет крылья и прыгает вверх. Он двигается быстрее, чем Сверре успевает среагировать, опускается с поднятым кулаком, который бьет Сверре по лицу и швыряет его на землю.

Звук удара такой громкий, что мне становится больно. Сверре падает на землю, изо рта у него течет кровь. Лэйдон навалился на него сверху, избивая в слепой ярости. Бросившись вперед, я хватаю Лэйдона за плечо и пытаюсь оттащить его назад, но он освобождается и продолжает избиение.

– Лэйдон нет! – кричит, наконец-то прибывшая, Калиста.

Моя невероятно беременная лучшая подруга выбегает из здания пирамиды прямиком к Лэйдону. Она хватает его за плечо, поэтому я хватаюсь с другой стороны, пытаясь помочь. Лэйдон запрокидывает голову и рычит, широко раскинув руки и шурша крыльями, а его хвост дико раскачивается из стороны в сторону. Он качает головой, но голос Калисты, кажется, успокаивает его. Он позволяет нам двоим оттащить его, ни одна из нас недостаточно большая или сильная, чтобы заставить его сделать то, чего он не хочет. Калиста держит его лицо в ладонях и быстро разговаривает с ним на его родном языке. Она единственная из выживших людей, кому посчастливилось выучить язык змай. Я опускаюсь на колени рядом со Сверре, и мои слезы падают на его лицо.

– Ты в порядке? Мне так жаль! Я понятия не имела, что это произойдет. Какого черта, Лэйдон? – кричу я через плечо.

Калиста все еще разговаривает с Лэйдоном, и он дрожит. Физически трясется, как будто он изо всех сил пытается контролировать ярость, которая хочет поглотить его. Его руки сжаты в кулаки, челюсть плотно сжата, и он говорит самым резким тоном, который я когда-либо слышала от него. Сверре шевелится, затем принимает сидячее положение. Он хватается за челюсть и двигает ею туда-сюда, пока она не становится на место. Я провожу по нему руками, пытаясь определить, есть ли у него какие-нибудь раны, требующие немедленного внимания. Порез на руке кровоточит, но не сильно и кажется не глубоким. По большей части кажется он в порядке.

Сверре наблюдает, как Калиста разговаривает с Лэйдоном, и нетрудно заметить, что он шокирован тем, что она говорит на его языке. Он смотрит на меня, и я пожимаю плечами, не в силах объяснить. Лэйдон поворачивается спиной к Сверре и ко мне, а Калиста похлопывает его по плечу и подходит к нам.

– Привет, – говорит она, улыбаясь.

Ее живот действительно начинает раздуваться из-за ребенка Лэйдона. От нее исходит сияние, сияние материнства. Гнев, страх и облегчение борются внутри меня, и я не могу пошевелиться, застряв между желанием обнять ее и гневом на то, что ее парень сделал с моим возлюбленным. Слезы текут по моему лицу, и Сверре обнимает меня за талию, прижимая к себе.

Калиста разговаривает со Сверре на его языке. Ревность поражает меня так сильно и быстро, что этого достаточно, чтобы прорваться сквозь враждующие эмоции и взять верх. Он отвечает ей, и они переговариваются между собой. Я обхватываю его за руку и прижимаюсь к нему, чувствуя себя защищенной. Это смешно, я знаю, но это не меняет того, что я чувствую.

– Калиста, что, черт возьми, происходит? – спрашиваю я, когда собирается все большая толпа из выживших, чтобы поглазеть.

С полдюжины человек стоят рядом с Гершомом, а еще с полдюжины – поодаль. Они негромко переговариваются между собой, когда опоздавших вводят в курс дела те, кто был свидетелем этого воочию. Мое сердце бешено колотится в груди. Глядя на собирающуюся толпу на Лэйдона, стоящего спиной ко мне и Сверре, на Сверре, сидящего здесь, раненого, и разговаривающего с Калистой – я не знаю, чего ожидать. Все это вовсе не тот прием, который я ожидала получить по возвращении домой. Я пропала, пропала без вести, и никто не спросил, все ли со мной в порядке. В знак благодарности на мужчину, который спас меня, напали и жестоко избили.

Калиста продолжает быстро говорить, и Сверре отвечает ей. Я судорожно сжимаю руку Сверре, во мне нарастает ярость, пока я не убеждаюсь, что она вот-вот взорвется. Вспышка белого пробивается сквозь толпу, затем появляется Розалинда. Ее длинные темные волосы спадают на плечи, а униформа по-прежнему безупречно белая. Когда она где-нибудь появляется, все взгляды устремляются на нее. Одним своим присутствием она берет ситуацию под контроль. Ропот толпы стихает под ее взглядом, и даже Лэйдон обращает на нее внимание. Калиста перестает разговаривать со Сверре и поворачивается к Розалинде.

– Джоли, – говорит Розалинда, глядя на меня. – Ты в порядке?

– Да, – говорю я, не в силах сдержать свой гнев под ее пристальным взглядом.

– Хорошо, – говорит она. – Я вижу, у нас новоприбывший.

Люди с Гершомом что-то бормочут, но я не могу разобрать слов, могу только сказать, что это звучит не очень дружелюбно.