Текст книги "Пара дракона (СИ)"

Автор книги: Миранда Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Дж-о-о-ли, – тихо говорю я, поднимая руку, чтобы показать, что хочу, чтобы она осталась там.

Стадо все еще близко, и я не хочу рисковать тем, что она привлечет их внимание. Они уходят, и как только они исчезают из моего поля зрения, я жестом приглашаю ее присоединиться ко мне. Ее голова исчезает с вершины хребра, и пока она спускается и огибает его, я разделываю мясо и беру те части, которые считаю нужным. Я почти закончил, когда она появляется из-за угла. Когда она подходит, она быстро оценивает, что я делаю, и бросается на помощь. Пока я разделываю мясо, она заворачивает куски в клеенку и убирает их в рюкзак.

К тому времени, как мы заканчиваем, солнце садится, и здесь слишком много свежей крови, чтобы это место можно было считать подходящим для ночлега. Мы собираем наши вещи, и я жестом показываю, что нам пора идти. Она пристраивается рядом со мной, и я подстраиваюсь под ее шаг. Она говорит почти без умолку, пока мы идем. Я молчу, просто наслаждаясь ее голосом. Как только я убеждаюсь, что мы отошли на достаточное расстояние от пролитой крови, я останавливаюсь, чтобы разбить лагерь.

Я развязываю одеяла и раскладываю их для каждого из нас. Потом достаю из рюкзака немного хвороста и трут. Я использую свои горловые железы, чтобы разжечь огонь, что, кажется, Джоли находит захватывающим. Она сидит с широко раскрытыми глазами, пока я снова не создаю огонь. Я не знаю, почему это ее так очаровывает, но, по-видимому, что сама она такой способностью не обладает.

Как только огонь разгорается, я вынимаю немного мяса и насаживаю его на шампуры. Я втыкаю конец каждого шампура в землю так, чтобы мясо шипело в огне. Она продолжает говорить, каждый из нас сидит на своих одеялах. Я наблюдаю за ней, настолько завороженный, что почти забываю перевернуть мясо. То, как она двигается, каскад меха на ее голове, который иногда падает ей на лоб, – все в ней прекрасно. Она двигается с такой грацией, какой я никогда не видел. Так много энергии и запала умещается в ее маленьком тело. Своими глазами я вижу, как ее переполняет энергия, даже когда она сидит неподвижно

Мясо готовится, а потом мы едим. На этот раз все проходит гораздо лучше. Она в состоянии его прожевать и съесть. Хорошо, мясо гастра помогло. Это дало мне время придумать, как заполучить для нее эпис. Мы лежим на одеялах, но даже когда температура падает, она не укрывается. По-моему, как только заходит солнце, становится довольно холодно, но, по-видимому, все еще слишком жарко для ее тела. Джоли ворочается с боку на бок, затем встает, хватает одеяло и подходит, чтобы лечь рядом со мной. Она прижимается ближе, прижимаясь своим телом к моему.

Исходящее от нее тепло приятно и возбуждает. Мой член напрягается, а мысли становятся плотскими. Она кладет голову на руку и ничем не показывает, что желает большего, чем просто охладиться за счет моего тела. Хотя я и хочу от нее гораздо большего, я не возьму этого. Она должна инициировать что-то дальнейшее между нами. Я буду четко соблюдать грань между мужчиной и первобытным желанием, которое угрожает поглотить меня.

Глава 9

ДЖОЛИ

Медленно просыпаясь, я понимаю, как мне нравится, как мы подходим друг другу. Его сильная рука лежит на моей талии и обвивается вокруг моей груди. Он намного больше меня. Я свернулась клубочком внутри его тела, лежащего в виде буквы «С». От этого я чувствую себя в безопасности. Я поворачиваюсь к нему лицом и обнаруживаю, что он уже проснулся и смотрит на меня.

– Доброе утро! – говорю я весело. – Черт, чего бы я только не отдала за чашку кофе. Утро без кофе – весь день на смарку.

Ясно, что он меня не понимает, но улыбается и встает. Я помогаю собрать наши одеяла и свернуть их. Он берет рюкзак, что-то говорит и начинает идти, и я иду следом.

– Значит, эта языковая штука очень сложная. Как мне сказать тебе, что мне действительно нужно вернуться к моим друзьям? Мне кажется, что на данный момент очень важно, чтобы я вернулась. Они будут скучать по мне. Я думаю, отсюда вытекает вопрос, почему ты живешь так далеко? Ты нашел меня в городе, так почему бы тебе не жить там? Лэйдон хороший парень, вы бы с ним поладили, мне так кажется. Наверное. А может, и нет? Вот почему ты живешь так далеко, где бы ни находился твой дом?

Он смотрит на меня, пока я говорю, но молчит. Я привыкла к его долгому молчанию, и, в любом случае, не похоже, что мы на самом деле разговариваем. Я имею в виду, что он там, а я здесь, но мы не общаемся. Обмен актуальными идеями. Это требует множества жестов и тщательно продуманной ролевой игры, чтобы донести наши точки зрения друг до друга. Спектакль, который он разыграл, когда хотел, чтобы я осталась, вызывает улыбку на моем лице. Он такой милый.

Нетрудно было понять, чего он хочет, потому что он боялся, что я могу пострадать, но к черту все это! Это было грандиозное приключение. Ну, на самом деле, это было много ходьбы, а потом лежания на песке, наблюдая, как он убивает большого зверя, но это все равно лучше, чем ждать в одиночестве в пещере, не зная, вернется ли он. Нет, это было весело. Он мне нравится. Мне нравится, как он смотрит на меня и почти ничего не говорит. Это очень мило. Когда он действует, он силен и уверен в себе, и в этом есть привлекательность, о которой я никогда раньше не задумывалась.

Мужчины, которых я знала раньше, на корабле, были не такими. Они все были, хм, я не знаю подходящего слова для этого. Мягкотелыми, наверное. Самое трудное решение, которое требовала от вас жизнь на корабле, – пойти куда-нибудь поужинать или поесть дома. Наша жизнь была невероятно рутинной и предсказуемой. Я имею в виду тот день, когда ты родился, твоя работа и образование были определены еще до того, как ты смог сказать «Мама». Так и должно было быть на корабле поколений. Нельзя, чтобы кто-то решил не выполнять работу, для которой он был создан. Корабль бы не выжил, и мы бы никогда не достигли места назначения с жизнеспособной колонией.

Так что да, эти мужчины не были мужественными. В фильмах и телешоу с Земли были мужские типы мужчин. Клинт Иствуд, Джон Уэйн. Но Доктор Кто всегда был больше в моем вкусе. Умный и держащий себя в руках. Теперь, когда я думаю об этом, я вижу в Сверре нечто подобное. Он большой, слишком большой и громоздкий, чтобы быть Доктором, но схожесть заключается в его мышлении. Он умен и использует свой разум так же, как и мускулы. Судя по тому, что я видела в Лэйдоне, он мог бы справиться со всем, но только не со Сверре.

Все это просто фантазия в моей голове, чтобы скоротать время. Я не могу позволить себе так увлекаться. Сверре далеко ушел вперед и немного слева от меня. Понимая, что отстала, я бросаюсь бежать. Если я срежу по диагонали, то доберусь до него быстрее, поэтому я так и делаю. На третьем шаге земля уходит из-под ног, и я падаю.

– ПОМОГИТЕ! – кричу я, когда песок засасывает меня. Внизу зияет чернота.

Мой желудок сжимается, когда появляется ощущение пустоты, и я падаю. За скрежещущими звуками следует шуршание кожи, затем в меня из темноты летят какие-то предметы, и я кричу. Я кричу так сильно, что мне кажется, будто у меня разрывается горло, но я продолжаю кричать. Какие-то твари, большие мерзкие твари, бьют меня, а я все падаю. Я смотрю вверх, на удаляющийся свет, тщетно пытаясь за что-нибудь ухватиться.

– Дж-о-лиииии! – кричит Сверре, появляясь надо мной с распростертыми крыльями и ныряя за мной.

Мое сердце подпрыгивает, когда я тянусь к нему, надеясь вопреки всему. Он прижимает крылья к телу, а затем стремительно приближается. Фигуры, которые я не могу ясно разглядеть, с визгом летят на него. Я мельком вижу крылья, зубы и зеленые сверкающие глаза. Они рвут его плоть, когда он приближается ко мне. Когда он оказывается рядом, он широко раскрывает объятия, а затем крепко хватает меня. Его крылья распахиваются, прерывая наше падение. Потом мы падаем на землю и летим кубарем. Он обвился вокруг меня защитным коконом, а я все еще кричу от страха и облегчения.

Когда мы останавливаемся, он вскакивает на ноги. Оружие, которым он пользовался вчера, падает ему в руку. Я начинаю вставать, но он толкает меня на землю, а затем нависает надо мной. Хлопанье крыльев и визг продолжаются. Он поворачивается из стороны в сторону, выжидая, затем твари выныривают из темноты и нападают на него. Он замахивается, и одного из них разрубает пополам, но еще двое бьют его с другой стороны и вонзают в него зубы.

Он хватает одного свободной рукой, отрывает его и швыряет на землю, где затем пронзает его своим оружием. Еще двое набрасываются, но от этих он уклоняется. Схватив того, что все еще вгрызается в него, он отбрасывает его и закалывает. Он спотыкается и чуть не падает. Я не вижу никаких серьезных повреждений, но раны, которые у него есть, влияют на него.

– Сверре! – кричу я, когда еще один нападает на него со спины.

Он вращает своим оружием и бьет по нему, как битой по бейсбольному мячу. Его швыряет в темноту, и я слышу, как он ударяется о стену. Он снова спотыкается, и страх сжимает мои внутренности. Звуки тварей становятся все тише. Их осталось не больше двух или трех. Я встаю на колени позади Сверре, чтобы попытаться защитить его спину. Не знаю, чем и как, но я должна ему помочь. Он нырнул сюда, чтобы спасти меня, и я должна отплатить за эту доброту.

Две твари проносятся над нами, уклоняясь от света, струящегося из дыры над нами. Всего три или четыре метра, но, когда я падала, мне казалось, что это целые мили. Сверре делает круг, держа оружие наготове. Наши спины прижаты друг к другу, и я замечаю, что по его телу пробегает дрожь. Он дрожит, как будто его мышцы сводит судорога. Одна из тварей взвизгивает и набрасывается, только чтобы встретить свой конец на его оружии. Другая с визгом вылетает из дыры над нами. Теперь все тихо. Сверре делает еще один круг, потом его колени подкашиваются, и он падает на по.

– Сверре! – вскрикиваю я.

Он смотрит на меня, стоя на четвереньках. Мышцы его спины напрягаются так сильно, что я вижу, как они перекатываются под тканью. Его руки дрожат, и он едва может поднять голову, чтобы посмотреть на меня. Он поднимает руку в мою сторону, затем судороги достигают руки, поддерживающей его, и он падает лицом вниз.

– Нет! – я хватаю его за плечо и пытаюсь приподнять.

Он тяжелый, мне приходится напрячься, когда я пытаюсь перевернуть его. Он двигается, пытаясь помочь, но все его мышцы дрожат от сильных спазмов, и мне больно смотреть на них. Я переворачиваю его на бок, и он смотрит на меня с болью в прекрасных глазах. Его тело сотрясается в сильных конвульсиях, отчего он опрокидывается на спину. Он дрожит, дергает ногами, размахивает руками, а потом его глаза закрываются. И он неподвижно замирает.

– Нет, нет, нет, – повторяю я снова и снова, как мантру против самого худшего.

Прижав ухо к его рту, я слышу мягкий вдох. Он дышит. Слава богу! Я кладу голову ему на грудь и слушаю. Его сердце бьется, но как-то странно. В этом ритме слышится что-то неправильное. Но пока я склоняюсь к тому факту, что оно вообще бьется. Солнечный свет струится вниз из отверстия, через которое я провалилась, создавая круг обжигающе горячего света. Когда я касаюсь его лица и рук, они теплые. Я не знаю, слишком ли они теплые или нет. Его тело справляется с жарой этой планеты лучше, чем мое, но я не знаю о его физиологических потребностях. От жары мне становится не по себе, поэтому я решаю передвинуть его.

Присев у его головы, я подхватываю его под плечи и пытаюсь протащить мимо круга света. Он не двигается с места, поэтому я упираюсь пятками и откидываюсь назад всем своим весом. Мои ноги погружаются в песок по щиколотку, а затем он, наконец, скользит на несколько дюймов, достаточно далеко, чтобы я приземлилась на задницу. Я меняю положение, снова цепляю его и повторяю процесс. Мне приходится проделывать это пять раз подряд, прежде чем я, наконец, вытаскиваю его за пределы солнечных лучей.

Перемещение в тень позволяет мне видеть в тени и дает мне представление о планировке пещеры, в которую я упала. Похоже на какой-то старый туннель. Теперь, когда твари, напавшие на нас, исчезли, там пусто. Он тянется слева и справа от меня, насколько позволяет свет, пока ее не поглощает тьма. Стены такие же гладкие, как пол и потолок, как будто их пробурила машина. Они слишком гладкие и не похоже, что тунель образоваться естественным путем.

Грудь Сверре медленно поднимается и опускается, но он не двигается, поэтому я осматриваю его на наличие ран. Я нахожу несколько укусов, каждый из них воспален и распух. Хуже всего были те, что на спине, где ему приходилось отрывать тварей. Они вырвали куски его плоти, оставив открытые раны.

Он собрал вещи для охоты, и мне интересно, нет ли там чего-нибудь ценного с медицинской точки зрения. Он кажется таким вдумчивым и осторожным, что кажется вероятным, что там нечто подобное найдется. Я роюсь в его рюкзаке и почти на самом дне нахожу банку, завернутую в промасленную ткань и перевязанную бечевкой. Когда я снимаю крышку, внутри оказывается густая липкая мазь с невероятно сильным запахом. Ее запах поражает мои рецепторы, заставляя мои глаза слезиться, а носовые пазухи гореть.

Мне кажется, что это лекарство, поэтому я погружаю в нее пальцы. Она прохладная при первом прикосновении, но согревает мои пальцы, когда я обрабатываю первый укус и размазываю ее по ране на его коже. Я тщательно обрабатываю каждую рану мазью, пока не убеждаюсь, что все они намазаны. У меня нет бинтов, чтобы прикрыть их, поэтому я использую его рубашку и брюки, чтобы мазь не собирала грязь. Закончив, я снова заворачиваю банку и возвращаю ее в сумку вместе со всеми припасами.

Теперь остается только ждать. Адреналин вышел из моей крови, оставив меня чувствовать себя опустошенной до мозга костей. У меня не осталось никаких сил, и я хочу пить. У Сверре был бурдюк с водой. Я устало поднимаюсь на ноги и ищу его. Я нахожу его в полуметре от себя, лежащим в луже влаги. При падении он напоролся на острый камень и разорвался. Вся вода впиталась в песок. Глядя на уменьшающееся мокрое пятно, я чувствую непреодолимое желание заплакать, но я слишком обезвожена. Сухие рыдания сотрясают мое тело в течение нескольких минут. Когда это проходит, я возвращаюсь к Сверре и ложусь рядом с ним.

Я вне себя от усталости. Я просто хочу свернуться калачиком рядом с ним и заснуть. Я хочу, чтобы он обнял меня, крепко прижал к своему прохладному, сильному телу. Он для меня чужой. Я его не знаю, и мы не можем общаться, но за то время, что мы вместе, он сделал для меня больше, чем любой из парней, с которыми я когда-либо встречалась.

Лежа здесь, положив голову ему на плечо, прислушиваясь к тихому звуку его затрудненного дыхания, я понимаю, как мне страшно. А что, если он не проснется? Речь идет не только о моем собственном выживании. Он мне нравится. Я хочу, чтобы с ним все было в порядке. Конечно, мне крышка, если он не проснется, но я смогу выжить. Я умная. Я, наверное, смогу придумать, как отсюда выбраться. Честно? Не знаю, хочу ли я жить без него. Его сила и властный характер уравновешиваются тем, насколько он добр и заботлив. Он заставляет меня чувствовать себя… счастливой? Защищенной? Окруженной заботой? Может быть, нечто большее?

Вот как это было с тобой, Калиста? Неужели вот так ты влюбилась в Лэйдона?

Тьма поглощает меня, когда мои мысли дико роясь, выходят из-под контроля.

Глава 10

СВЕРРЕ

Оглядев сидящих за столом совета, я вижу, что они все согласны. Когда я поднимаюсь на ноги, мне кажется, что воздух сгущается, сопротивляясь моему движению, как будто он пытается сказать мне оставаться на месте.

Кто-то выкрикивает мое имя. Она падает.

Нет, в данный момент происходит не это. Я нахожусь в совете. Мы собираемся голосовать. Дебаты окончены. Как только я встану, я оглашу решение, и тогда все полетит к черту. Это неправильно, мы делаем неправильный выбор. Как мне им сказать? Я должен убедить их.

Она кричит мое имя, мне нужно добраться до нее. Она падает.

Я трясу головой, чтобы избавиться от далекого крика. Мой долг ясен, и это правильный выбор. Бунт – единственный ответ. Мы не можем позволить нашему народу продолжать находиться под гнетом Звездной Империи. Я поднимаюсь на ноги и встречаюсь взглядом с каждым членом совета. Они приняли решение. Мы полны решимости.

Джоли. Джоли кричит.

Кто такая… Почему она выкрикивает мое имя? Комната кружится вокруг меня. Тьма подступает со всех сторон. Никто из членов совета, похоже, этого не замечает. Они колотят по столу руками, когда я встаю, но затем их накрывает тьма. Стол медленно поглощается, пока меня не окружает только чернота. Я один. Одинок, как и всегда. Это то, чего я заслуживаю.

Нет, я должен увидеть. Я должен открыть глаза, должен…

· · • • ★★★ • • • · ·

Мои глаза резко распахиваются, и я делаю глубокий вдох, дико озираясь по сторонам, пытаясь сориентироваться. Туннель. Я в туннеле? Джоли?! Она рядом со мной. Мое сокровище, моя величайшая награда лежит неподвижно. Я легонько встряхиваю ее, но она не открывает глаз.

– Дж-о-ли, – кричу я, и ее имя эхом отражается от стен туннеля, вырытого землией, но она по-прежнему не отвечает.

Ее кожа ярко-красная, как и тогда, когда я нашел ее. Я знаю, что она перегрелась, а это значит, что эффект от мяса гастера улетучился. Я думал, что он продлится дольше, но восстановительные свойства, должно быть, ослабли от слишком долгого хранения мяса. Черт побери! Что мне теперь делать? Солнце льется из отверстия над нами, освещая туннель. Кожа Джоли покрывается волдырями, когда на нее падает свет. Мне нужно остудить ее, но оставаться в этом туннеле – не вариант. Землии иногда возвращаются назад тем же путем, каким пришли, и, по крайней мере, это это значит, что одна из них проша здесь и, возможно, все еще находится в этом районе. Я не хочу сталкиваться с одной из них в их родной стихии.

Я перекидываю рюкзак через плечо, затем беру ее на руки. Она шевелится и дрожит, но не просыпается. У меня недостаточно воды, чтобы охладить ее, а до дома еще целый день пути. Ближе к тому месту, где мы находимся, есть оазис, где есть вода, поэтому я решаю отправиться туда. Первой проблемой будет выбраться из этого туннеля, не наткнувшись на создавшую его тварь или еще каких-нибудь сисми. Летающие монстры днем держатся подальше от жары, а ночью выходят на охоту. Их укус ядовит, но не смертелен, за исключением больших доз. Я должно быть, укусов хватило, чтобы вырубить меня, оставив Джоли одну.

Она такая легкая. Нести ее – все равно что идти налегке. Она миниатюрная, совсем не похожа на женщин моей расы. Ее мягкие изгибы, странные места, где у нее есть мех, ее запах, и то, что ее тело не имеет естественной защиты, так отличается. Нет защитной костяных наростов или чешуи, чтобы уберечь ее репродуктивные органы от повреждений. Ее родной мир, должно быть, сильно отличается от моего. Она не создана для того, чтобы справляться с такими суровыми условиями.

Как мне вытащить нас отсюда? Она бьется в конвульсиях, пока я спорю. Я должен принять решение. С каждым мгновением она становится на шаг ближе к тому, чтобы вообще не проснуться. Если я не понижу температуру ее тела, она умрет. Это не может произойти. Я этого не допущу! Отверстие над нами не так уж далеко. В одиночку, используя свои крылья, я мог бы легко выбраться отсюда.

Получится ли это с ней на руках? Есть только один способ выяснить это. Я отодвигаюсь на полметра от дыры, чтобы разбежаться для старта. Собираюсь с мыслями, затем бегу и хлопаю крыльями как раз перед тем, как оказаться под дырой. Хлопая ими изо всех сил, я прыгаю. Они ловят воздух, и я поднимаюсь, удерживая высоту, набранную моим прыжком. Моя голова поднимается прямо над отверстием. Я тянусь к краю одной рукой, но Джоли судорожно сжимается в моих руках, перенося свой вес. Она скользит, и я могу уронить ее, если ничего не сделаю. Я перехватываю ее той рукой, которой тянулся к краю отверстия.

Я падаю вниз и приземляюсь с глухим стуком. Мышцы моих крыльев болят от напряжения. Это не сработает. Осторожно положив Джоли на землю, подальше от прямых солнечных лучей, я прохаживаюсь по туннелю, насколько позволяет свет. Если сисми жили здесь, то должен быть выход, которым они воспользовались. Проблема в том, что это может быть довольно далеко и не понятно в каком направлении.

Это намек на воздух, идущий с этой стороны? Я иду еще немного в темноту, но никак не могу решиться. Отступая назад, я осматриваю туннель в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь нам выбраться отсюда. Должен же быть какой-то способ. Возможности проносятся в моих мыслях. Все возможные планы заканчиваются вопросом, на который у меня нет ответов. Нет четкого пути.

За туманом воспоминаний подкрадывается страх. Все зависит от моего успеха. Я не хочу представлять себе жизнь без нее теперь, когда она появилась в моей жизни. Она должна жить. Здесь есть сходство с прошлым, но это прошлое похоронено под биджассом. Более того, я не хочу вспоминать. Я не хочу знать, потому что в глубине души знаю, что это все моя вина. На этот раз все будет по-другому. Я сделаю все по-другому.

Подхватив на руки, я нежно баюкаю ее. Сокровище мое, скоро твой голос наполнит воздух своей сладкой музыкой. Я спасу тебя.

Я смотрю налево, потом направо и делаю свой выбор. Я поворачиваю налево, откуда, как мне казалось, дул воздух, и бегу так быстро, как только могу. Я расправляю крылья и использую их, чтобы облегчить свой вес. Они болят, очень сильно, и каждый третий шаг вызывает резкую боль, но я преодолеваю ее. Не имеет значения, больно это или нет. Все, что имеет значение, – это она. Она дрожит в моих руках, ее мышцы сводит судорога, и она стонет, поэтому я перехватываю ее, когда она извивается в моих объятиях.

Я не останавливаюсь. Я твердо намерен идти вперед, и это должно сработать. Пока я бегу, я изучаю туннель в поисках любого признака выхода. Он должен быть, иначе сисми здесь не было бы. Пока я бегу, свет тускнеет, пока я не оказываюсь в полной темноте. Мои глаза привыкают к инфракрасному спектру, пока я не вижу только очертания предметов. Крыша туннеля светлая, благодаря теплу солнца, прогревающего так глубоко под землей, и это дает мне достаточно света, чтобы видеть.

Мне кажется, что я бегу уже несколько часов. Здесь, внизу, невозможно измерить время. Шаг за шагом. Усталость бьет по моим мышцам, и каждый шаг требует всех усилий, которые я могу собрать, чтобы сделать это, но я продолжаю. Нет времени замедляться. Она стонет и дрожит все сильнее, пока я бегу. Каждый раз, когда она стонет, мой желудок сжимается в тугой узел. Я должен спасти ее.

Крыша туннеля становится ярче, и я чувствую теплый ветерок. Надежда расцветает, и я бегу с новой силой. Проходит совсем немного времени, прежде чем я вижу впереди свет. Когда я достигаю его, есть небольшой угол вверх и отверстие, которое находится в пределах моей досягаемости. Солнце все еще светит, так что ночь еще не наступила.

Туннель продолжается, но землия, которая его создала, поднялась здесь над землей, и путь вперед частично обрушился, представляя из себя груду щебня. Я мог бы выбраться отсюда, так как выход в пределах досягаемости, но обломки все усложняют. Я взбираюсь на зыбучий песок и камни и нахожу устойчивое место, чтобы встать. Присев на корточки с крепко прижатой к груди Джоли, я складываю крылья, собираю все свои силы и прыгаю. Я преодолеваю отверстие, расправляю крылья и машу ими, чтобы убедиться, что набираю достаточную высоту. Мои мышцы протестуют против напряжения, но я ловлю ветер. Я дрейфую, чтобы приземлиться у отверстия. Я уже миновал отверстие, когда часть хряща в моем левом крыле разрывается, и оно повисает бесполезной тряпкой.

Мы с Джоли падаем на землю. Я сворачиваюсь калачиком вокруг нее, принимая на себя основную тяжесть падения. Когда мы останавливаемся, я разворачиваюсь и убеждаюсь, что она не пострадала. Она выглядит ничуть не хуже. Мои бицепсы дрожат, когда я снова беру ее на руки, но я поднимаю ее, несмотря на усталость.

Медленно поворачиваясь по кругу, чтобы сориентироваться, я замечаю оазис. Там, на западе, есть ориентир, который я узнаю. Мы вышли немного дальше, чем я планировал, но это в направлении города, где находятся другие такие же, как она. Ближе к территории того, другого змая. Биджасс вспыхивает, когда я думаю о том, чтобы снова войти на его территорию. У нас нет выбора. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, и нам придется прийти к соглашению. Я сделаю это ради нее. Уверен, что он подчинится, когда поймет. Я должен найти способ сделать так, чтобы это произошло. Она того стоит.

Джоли тихо стонет, и я откладываю эти заботы на потом. Сейчас ей нужна вода. Я не могу бежать, потому что мое левое крыло бесполезно. Без него песок затягивает меня с каждым шагом. Из-за этого путешествие к оазису занимает вдвое больше времени, чем следовало бы, и я проклинаю каждый шаг. Солнце палит вовсю, но это единственное из препятствий. Дойдя до края оазиса, я останавливаюсь в тени самых дальних деревьев баобабаоба и укладываю Джоли. Я достаю свой лохабер и подхожу к оазису в оборонительной стойке.

Оазис привлекает всех хищников Тайсса. Одни обитают там, например, смертоносные растения квет, которые могут сожрать змая или любое другое существо, и приматы маджмуны, которые живут стаями на деревьях. Другие останавливаются, чтобы попить воды или поохотиться на маджмунов, такие как гастеры, которые едят все, что угодно.

Этот оазис большой, достаточно большой, чтобы я не мог видеть дальнюю сторону, а концы с обеих сторон находятся на расстоянии сотен ярдов. Когда я медленно приближаюсь, листва впереди шелестит, и я готовлюсь к атаке. Приближаюсь, лохабер наготове, шорох прекращается. Я жду в течении трех ударов сердца, чтобы увидеть, появится ли кто-нибудь. Никто не появляется, поэтому я подхожу ближе, пока не оказываюсь достаточно близко, чтобы раздвинуть листья своим лохабером.

На дальней стороне листьев крохотный квет, самое большее – саженец. Кветы вырастают в огромные цветы с длинными листьями, которые расходятся из красивой желтой сердцевины. В центре находится рот, а между листьями растут лозы, которые заманивают добычу в ловушку и втягивают ее внутрь. Листья острые по краям и имеют паралитический яд, который обездвиживает то, что квет захватывает. Этот достаточно большой, чтобы съесть грызунов или птицу. Но я не хочу ничем рисковать, поэтому подхожу достаточно близко и вонзаю ему лезвие в открытую пасть, вонзая свой лохабер в землю. Он визжит, вздрагивает и умирает.

Осматривая окрестности, я не нахожу других угроз, поэтому беру Джоли и переношу поближе. Я собираю опавшие ветки и листья, чтобы построить укрытие, которое защитит ее от солнца. Как только она оказывается в безопасности внутри, я подхожу к краю воды и наполняю свою бутылку. Я возвращаюсь к ней, снимаю с нее одежду и медленно выливаю на нее воду. Она вздрагивает, извивается, затем стонет, когда прохладная вода покрывает ее покрасневшую и покрытую волдырями кожу. Краснота отступает по мере того, как я продолжаю набирать и выливать на нее воду.

Как только ее дыхание становится глубже, а кожа приобретает менее красный оттенок и более естественный золотистый загар, я прекращаю с водой. Затем я раздеваюсь и ложусь рядом с ней, позволяя своему телу естественным образом вытягивать из нее жар и рассеивать его. Запах ее волос, изгиб ее тела, когда я пристраиваю ее, чтобы сильнее прижать ее тело к моему, ее мягкость там, где я ожидал бы жесткой защиты, эротичны. Мой главный член неприятно твердеет, но то, что он зажат между нами, доставляет мне удовольствие. Я обнимаю ее и жду.

Как только она будет в состоянии, мы отправимся в город и к ее людям. А до тех пор я буду наслаждаться, когда она прижимается ко мне, и радоваться, что она в безопасности. Мое решение было правильным. Я спас ее, и пока этого достаточно.

Глава 11

ДЖОЛИ

Я медленно просыпаюсь. Каждый мускул в моем теле болит. Я устала и так обезвожена, что во рту у меня словно песок, из которого состоит эта чертова планета, на которой я застряла. Осознание возвращается медленно, и я не хочу этого, поэтому пытаюсь убежать обратно в черноту сна, но не могу.

Мне не жарко. Это первое, что я реально осознаю, как только смиряюсь с тем, что уже не засну. Это такое облегчение, что я нежусь в нем какое-то мгновение. Только тогда я осознаю, что Сверре прижимается ко мне своим массивным мужским достоинством, зажатым между нашими телами. Желание расцветает, как раскрывающийся цветок, как только я это осознаю.

Он спас меня. Я искала мужчину, который заботился бы обо мне, который смотрел бы на меня так, как Лэйдон смотрит на Калисту. Его рука прижимает меня к своей прохладной коже. Наши тела слились воедино, и все же он не воспользовался мной. Он мог бы, и его тело ясно дает понять, что он этого хочет. Медленная улыбка расползается по моему лицу с неудержимой силой, когда моя грудь расширяется от легкого, воздушного ощущения. Я ерзаю, наслаждаясь ощущением его члена, прижатого ко мне, затем переворачиваюсь к нему.

Его глаза открыты, и он смотрит на меня. Я касаюсь его лица и провожу пальцем по линии подбородка. Он что-то говорит, потом улыбается. Его пальцы скользят вниз по моей спине, и я дрожу, когда ощущения проносятся по моим нервам. Между моих ног растет влага, и я хочу его. Он мой, и я собираюсь отдаться ему.

– Доброе утро, – говорю я. – Мы не можем общаться, но я хочу, чтобы ты кое-что знал. Я переживаю о тебе. Мне нравится, как ты на меня смотришь. Я не была уверена, думаю, я была напугана, но ты всегда относился ко мне с уважением и заботой. Даже когда ты ведешь себя как большой и страшный, ты все равно добрый.

Он говорит что-то, чего я, конечно, не понимаю, но в конце он произносит мое имя. Он кладет руку мне на грудь, там, где сердце. Он, должно быть, видит, что я не понимаю, потому что берет мою руку и кладет себе на грудь, где я чувствую биение его собственного сердца.

– Дж-оо-ли, – повторяет он.

Моя улыбка словно льется из моей души. Я пододвигаюсь ближе, затем наклоняюсь и целую его. Его губы прохладные, но мягче, чем я себе представляла. Его язык касается моих губ, затем мягко скользит мимо них, пока мой язык не встречается с его. Я растворяюсь в нем с этим поцелуем.

Положив руку ему на плечо, я толкаю, и он перекатывается с моим небольшим усилием. Я прерываю поцелуй и отстраняюсь, любуясь твердыми, покрытыми чешуей мускулами его тела. Цвета его чешуи прекрасны, сверкают отраженным солнечным светом, резкие синие и желтые переливы оттеняют его бирюзовые глаза. От движения его грудной клетки свет преломляется, создавая красочные переливы с меняющимся узором. Я скольжу пальцами по его мускулистой груди и твердому животу.