Текст книги "Можно ли иметь все?"
Автор книги: Миранда Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава восьмая
– А ведь ты опоздала в церковь, – произнес Джейсон спокойным, отнюдь не обвиняющим тоном.
Они отъехали от церкви десять минут назад, и за это время Эмма не произнесла ни слова. Только что Джейсон снял со стекла машины надпись «Новобрачные» и возвратился за руль. Эмма использовала краткую остановку для того, чтобы освободиться от фаты и аккуратно уложить ее на заднем сиденье. Сейчас она уже смотрела прямо перед собой и убирала булавки, поддерживавшие ее высокую прическу. Ее густые шелковистые волосы рассыпались по плечам светлыми волнами.
Джейсон видел, что она слышала его реплику, хотя и не подала виду.
– Разнервничалась, наверное, в последнюю минуту? – предположил он и потянулся к ключу зажигания, не спеша, впрочем, поворачивать его.
Она бросила на него вполне невинный взгляд, но ее пальцы сжались. Сжались слишком крепко.
– Так из-за чего ты опоздала? – небрежно спросил он, хотя внутри у него что-то болезненно сжалось.
– Да так. Нервы, – отозвалась Эмма и отвернулась, глядя в окно.
Джейсон подумал, что лучший способ избавить ее (и самого себя) от власти Рэтчитта – это заговорить о нем в открытую.
– Эмма, – негромко сказал он, убирая руку ключа зажигания, – давай не будем таиться друг от друга.
Она резко повернула голову. На лице ясно читалось чувство вины.
– Что ты имеешь в виду? В чем нам таиться?
– Эмма, я знаю, что сегодня в церкви ты думала о Рэтчитте. Думаю, не ошибусь, если скажу, именно мысли о нем задержали тебя, потому что последнюю минуту ты засомневалась. Это очень понятно, и я ни в чем тебя не упрекаю.
Какой же он закоренелый лжец! На самом деле он едва не потерял самообладание. И Эмма взглядом дала ему понять, что не верит в столь далеко идущее великодушие.
Но сказать ей правду, то есть сказать, что он оказался во власти чернейшей ревности, означало бы отдалиться от своей цели: отнять мистический ореол у человека, которого Эмма, по ее мнению, все еще любит.
– Я не буду на тебя сердиться, – пообещал Джейсон, внутренне скрежеща зубами. – Обещаю тебе. Поэтому признайся. Ты думала о нем. Я прав?
Он услышал ее сдавленный голос:
– Да.
Джейсон сглотнул слюну.
– Расскажи мне о нем.
Эмма вздрогнула и отвела глаза.
– Нет, – с жаром ответила она. – Нет. Не хочу. И ты меня не заставишь.
Никогда прежде Джейсон не ощущал такой злости. И такого бессилия.
Эмма медленно повернула к нему голову. На ее лице была написана решимость.
– Джейсон, знай: я сделала свой выбор, – сказала она. – Мой выбор – это ты. Поверь мне, если бы он явился сегодня утром ко мне и стал просить не выходить за тебя, а выйти за него, я бы ему отказала. Как бы он ни поступил, сейчас я сидела бы здесь, с тобой. Поэтому не напоминай мне больше о нем, не порти наше свадебное путешествие.
Джейсон не знал, радоваться ему или нет. Очень уж много горечи в ее голосе. Если бы он ощущал в ее словах теплоту, даже страсть, а не ледяную решимость, предполагавшую, что она приносит ему великую и страшную жертву!..
– Не знаю, что и сказать…
По крайней мере теперь он был искренен. Эмма посмотрела на него, потом улыбнулась.
– Можешь сказать, что ты думаешь о моем платье. Ты его еще не оценил.
Упрек попал в цель. Происходившее в церкви настолько захватило его мысли, что он забыл об элементарной учтивости. Замечание Эммы заставило его вспомнить о том, какое значение для женщин имеют подобные вопросы в важнейшие моменты их жизни. Мужчине непростительно не сказать ни слова своей невесте о ее свадебном платье.
Извиняться, по всей видимости, было неуместно. Поэтому за Джейсона все сказали его глаза, с жаром оглядевшие ее фигуру и задержавшиеся на вызывающе приоткрытых округлостях груди. Он чуть не задохнулся от нового прилива желания, а когда заговорил, внезапно охрипший голос предательски выдал его:
– Когда я увидел тебя в этом платье в церкви, то решил, что умер и вознесся на небеса. Я бывал на свадьбах, и еще никогда невеста не казалась мне такой лучезарной. И такой желанной, – добавил он. – Когда ты поцеловала меня… – Он встряхнул головой. – Эмма, так ты меня еще не целовала…
– Я знаю, – ответила она, не отводя взгляда. – Но ведь теперь ты мой муж. А я – твоя жена. И у нас обоих уже нет причин сдерживать себя. Ты согласен?
– Черт меня побери! – воскликнул Джейсон. – Не говори мне таких слов, иначе я по-настоящему займусь с тобой любовью. Прямо здесь и прямо сейчас.
– Но… Если ты хочешь…
Он оторопел. Она что, хочет, чтобы он овладел ею здесь, в машине, при свете дня? Неужели заключение брака подвело ее к такому самопожертвованию, безропотному подчинению мужчине?
Вероятно, сомнение было написано на его лице, поскольку Эмма вдруг помрачнела.
– Джейсон, разве ты не хочешь моей любви?
– Конечно, хочу. Но я знаю женщин. Им нравится любовь в более комфортных условиях. Как-то ты мне говорила, что не знаешь, чем будет для тебя свадьба. Так вот, поверь мне, лучше чуть-чуть подождать. Нам нужно остаться совсем одним.
Какая-то машина с шумом промчалась мимо, красноречиво подтверждая, что окружающая обстановка мало располагает к интиму. За ней – еще одна.
– Да, ты, наверное, прав…
Она казалась разочарованной. Джейсон не знал, как ему себя вести.
– Эмма, верь мне.
– Я верю, Джейсон.
– Вот и хорошо. Значит, мы подождем.
И он, вопреки всем своим лучшим намерениям, наклонился и поцеловал ее – ради того, чтобы огорченное выражение исчезло с ее лица. Ее мягкие губы таяли под его губами. Джейсон ничего не мог с собой поделать. Он ждал, повторится ли то, случилось в церкви. И все повторилось.
Эмма была еще более чувственной, чем тогда. Ее язык, проникающий в его рот, – смертоносное любовное оружие. Это невозможно, подумал он и резко откинул голову.
Еще сколько-то секунд ее влажные, зовущие губы оставались приоткрытыми, глаза были плотно закрыты, а в ее вздохе ему послышалась печаль.
Он отвернулся, заводя двигатель, но прежде дал себе обет этой же ночью заставить ее дрожать от наслаждения, а не от неутоленного желания.
Было решено, что они проведут первую брачную неделю в Наруме, небольшом приморском городе, расположенном к юго-востоку от Тиндли, всего лишь в часе езды. Нарума была популярна среди летних туристов, к тому же находилась она в точности на полпути между Сиднеем и Мельбурном, а это предполагало мягкую погоду и массу развлечений. Рыбалку. Плавание. Катание на яхтах. Прогулки в лесах. В городе было много ресторанов и клубов, предлагающих самые разнообразные развлечения.
А еще в Наруме находилось знаменитое поле для гольфа, входящее в десятку лучших полей Австралии. С некоторых площадок открывался вид на Тихий океан.
Джейсон любил иногда поиграть в гольф, а Эмма согласилась быть его кэдди note 3Note3
Кэдди – мальчик, который носит сумку с клюшке гольфа и отыскивает мячи, улетевшие за пределы поля.
[Закрыть].
Впрочем, Джейсон и раньше не рассчитывал уделять много времени спорту в эту неделю.
Теперь же, когда его любовь к Эмме стала несомненной для него самого, он предполагал, что заниматься спортом будет практически некогда. И это ее ответное желание… Неизвестно, конечно, было это желанием отдаться именно ему или же простым стремлением к сексу. Что ж, в его положении выбирать не приходится. В любом случае он сполна насладится возросшей чувственностью Эммы, он привяжет ее к себе так, как только может мужчина привязать к себе женщину. Привяжет ребенком.
Ему точно известно, что до наступления месячных у Эммы еще далеко. Она сама не хотела, чтобы ей помешали физиологические факторы, и назначила свадьбу именно на это время. И еще она добавила, что ей хотелось бы иметь ребенка. Так почему бы и нет. Она представляет их брак отнюдь не как результат страсти. Это союз не сердец, а разумов. Союз, основанный на симпатии, дружбе, заботе, взаимопонимании. Следствием такого союза Должно стать возникновение семьи. В таких случаях супруги не отдаются чистой любви, не имеющей и другого подтекста, кроме самой любви.
При этой мысли Джейсон чуть не застонал. Если бы он только мог дать…
– Какой прелестный городок! – воскликнула Эмма, когда они въехали в Наруму. Я очень люблю Тиндли, а этот город станет вторым моим любимым.
– Станет?
– Мы будем приезжать сюда каждый год и отмечать годовщину свадьбы.
– Мы еще и саму свадьбу не отметили, – не удержался от замечания Джейсон.
Его вожделение становилось непереносимым. Вероятно, столько месяцев воздержания доконали бы любого мужчину.
– Не могу дождаться, когда я сниму это платье, – пожаловалась Эмма.
– Я тоже, – пробормотал Джейсон.
Эмма рассмеялась. И неожиданно этот смех разрядил напряжение. Джейсон тоже расхохотался. Их глаза встретились, и он мог бы поклясться, что прочитал любовь в ее взгляде.
Разумеется, он лишь выдает желаемое за действительное. Но разве запрещается хотя бы на время отдаться во власть иллюзии?
– Чур я первый в ванную! – заявил Джейсон, и Эмма тут же надулась. – Да я пошутил. Я заказал номер с двумя ванными комнатами.
– С двумя? А зачем?
– Для нетерпеливых, – бросил Джейсон, и Эмма опять рассмеялась. Тогда он пояснил: – Да нет же. Просто для временных постояльцев здесь обычно отводят номера с двумя ванными. Агент мне сказал, что там будет полностью оборудованная кухня, веранда, надежный гараж и балкон с неповторимым видом. Как вам все это, миссис Стил?
– Божественно, – ответила она с улыбкой.
И тогда Джейсон едва не сделал последний шаг. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что любит ее. Но удержался. Эмма может счесть, что он лжет, старается оказать на нее давление. Нет, лучше пока оставаться друзьями, которым в скором времени предстоит упоительная близость.
– Мне нужно получить ключи в агентстве, – сказал он, выруливая на главную улицу городка. – Я мигом.
Он ворвался в контору, забрал ключи, не обращая внимания на изумленные взгляды сидевших за столами девушек, выбежал на улицу, игнорируя оборачивающихся на него прохожих, и рухнул на сиденье. Да, вероятно, этим добропорядочным обывателям не часто приходится видеть человека в строгом черном костюме, опрометью мчащегося по улице средь бела дня.
Номер полностью соответствовал описанию, данному туристическим агентом. Очень стильный, с плетеной мебелью и всеми современными удобствами. С кондиционером. В главной ванной – кран для минеральной воды. Огромный телевизор, видео.
Номер занимал половину второго этажа новенького, с иголочки, здания, спрятавшегося за торговым центром. Его окна выходили в парк, соседствующий с небольшой бухтой, обнесенной волнорезами, за которыми открывался океан. Балкон полностью изолирован. В углу веранды – металлический зеленый столик и два стула. В другом углу пальмы в горшках.
Когда Эмма скользнула за стеклянную дверь, Чтобы полюбоваться видом, прохладный ветерок колыхнул полупрозрачные шторы. Джейсон остался в комнате. Он хорошо видел ее – ангела, а может, призрак в трепещущем белом платье, с разведшимися светлыми волосами. Жемчужное ожерелье сверкнуло в свете догорающего солнца и напомнило Джейсону о том дне, когда он впервые увидел Эмму.
В тот раз ее лебединую шею украшала золотая цепочка. Джейсон вспомнил, как ему нестерпимо захотелось поцеловать ее. Но это жемчужное ожерелье производит неизмеримо больший эффект. Почему? Кто знает… Может быть, дело в том, что оно похоже на ошейник и наводит на мысль о древних рабах, а это льстит темной стороне его натуры. Пожалуй, он мог бы понять помещиков прошлых веков, похищавших своих прекрасных дам и державших их в заточении, чтобы они принадлежали исключительно господину. В таком поведении было что-то первобытное. И завораживающее. Ему пришлось ждать очень долго.
– Эмма!
Она резко повернулась, и волосы упали ей на лицо.
Других слов не потребовалось. Она вернулась в комнату и тщательно прикрыла за собой стеклянную дверь. Затем пересекла толстый синий ковер, обвила руками его шею и поднялась на цыпочки, чтобы коснуться губами его губ.
– Чего ты хочешь? – прошептала она.
Джейсон застонал. Его благие намерения испарились, встретив ее головокружительную страсть. В течение нескольких сумасшедших секунд он принадлежал ей, именно так, а не наоборот. Но зачем она оторвалась от него и отступила, дрожащая, раскрасневшаяся?
Увидев, что руки Эммы бессознательно потянулись к молнии на платье, Джейсон опомнился. Ему необходимо собраться, обрести самоконтроль, иначе все полетит к дьяволу.
– Нет, – решительно сказал он, буквально наступая себе на горло. – Позволь мне…
Глава девятая
Он встал за ее спиной, опустил руки на ее плечи, провел ладонями по ее рукам. Почувствовав, как она напряглась, он повторил свое движение, чтобы распалить ее. И только когда она задрожала, он медленно расстегнул молнию у нее на спине, одновременно целуя нежное пятнышко под мочкой уха. Когда же он справился с молнией, то приник губами к уху, жарко дыша. Эмма тихо застонала. У него перехватило дыхание. Эмма попыталась отстраниться, и губы Джейсона коснулись жемчужного ожерелья. Ему захотелось снять жемчуг, но он сдержался и принялся осторожно обнажать ее спину, великолепную спину…
На какое-то мгновение ему показалось, что на ней нет лифчика, но его пальцы тут же нащупали эту деталь женского белья с опасно манящим вырезом, подчеркивающую ее необыкновенно женственную фигуру.
Белый, атласный, отделанный кружевами лифчик. Экстравагантный, эротичный фасон, поддерживающий грудь и позволяющий женщине выглядеть блистательно, то есть так, чтобы при одном взгляде на нее любой мужчина разгорался бы до предела.
Платье Эммы выскользнуло из его пальцев и упало на пол. Боже милостивый! На ней оказались ажурные чулки, и только тонкая полоска атласа прикрывала самые прекрасные ягодицы из всех, какие Джейсону доводилось видеть.
Он повернул Эмму лицом к себе. Так будет безопаснее. Во всяком случае, так он подумал. Однако то, что он увидел, разожгло его еще сильнее. Ее твердые соски прижались к его груди, они почти выскользнули из соблазнительного лифчика.
Снизу вверх на него глядят огромные влажные глаза, словно он – греческий бог, а она – его рабыня.
Если бы она только знала… Это он раб, а не она. Ради нее он готов на все. На все.
– Как же ты прекрасна, – прошептал он, впиваясь в нее жарким взглядом.
Почему-то ему казалось, что Эмма не носит такого эротичного белья. Он воображал, что на ней будет что-нибудь более непритязательное, не кружевной атлас.
Глупый, глупый Джейсон!
Она вспыхнула.
– Я… я заказала это по каталогу. И только на этой неделе получила.
– Это… невероятно.
– Тебе действительно нравится? Я… я так надеялась…
– Я в восторге!
– Так что… Мне это снять?
– О нет!
Он твердо знал, что ему делать и когда. Пропустить мимо ушей ее слабый, трепетный протест и быстро унести ее из мира, где существует стыдливость, в сферы, где царит одно беспредельное, невыразимое наслаждение. Он чувствовал, как она сдается перед его напором, с какой скоростью растет ее восторг. Она жадно хватала ртом воздух, а тело ее словно плавилось от внутреннего жара.
И вот она уже буквально кричит, рыдает, изгибается, и все рушится вокруг них.
Он не сразу понял, что Эмма плачет. Она тихо всхлипывала на его груди. Причина была ему неведома. Или она жалеет, что с ней не Рэтчитт?
В груди у Джейсона защемило, и весь восторг, только что испытанный им, улетучился.
Неужели реальность происшедшего оказалась непереносима для нее? Неужели в глубине сердца она все еще любит Дина Рэтчитта? Ревность пронзила Джейсона, когда он подумал, что Эмма, возможно, потому и отвечала ему так пылко: она старалась уговорить себя, что ее обнимают руки Рэтчитта, что это его губы целуют ее, это он овладел ею.
Джейсону понадобилось все хладнокровие, чтобы не совершить какого-нибудь дурацкого, самоубийственного поступка. Может, она и любит Рэтчитта, но вышла-то она за него, Джейсона! Это он сегодня лежит с Эммой в постели! И будет отныне лежать так каждую ночь. Он станет отцом ее детей. А Рэтчитт – идиот!
Усилием воли он отбросил от себя эти мысли и молча обнимал ее до тех пор, пока она не перестала плакать. Наконец Эмма затихла и заснула. А он бодрствовал до утра, лежал с широко открытыми лазами и повторял про себя слова матери:
«Нельзя иметь в этой жизни все, сынок».
Как же она ошибалась! И как она была права…
Глава десятая
Джейсон проснулся от легкого прикосновения к его плечу.
– Что такое?
Он резко сел и чуть не опрокинул поднос, который был в руках у Эммы. Она отошла на шаг и остановилась, застенчиво улыбаясь. На ней было очень милое бледно-розовое платье.
– Уже почти одиннадцать, – сообщила она.
– Бог ты мой!
Джейсон редко просыпался так поздно.
– Я уже давно не сплю, – продолжала Эмма. – Как видишь, успела пройтись по магазинам. В шкафах есть только чай, кофе, сахар и туалетная бумага. Я подумала, что тебе понадобится что-нибудь более существенное. – Она поставила поднос на прикроватный столик. – Я знаю, ты любишь на завтрак мюсли, но, по-моему, в свадебном путешествии можно отойти от традиций. Мне захотелось купить для тебя что-нибудь по изысканнее. Я права?
Джейсон перевел взгляд на поднос и увидел стакан грейпфрутового сока, яичницу с ветчиной и помидорами, грибной жульен, два идеально подрумяненных тоста и кусочек масла. Под большой тарелкой лежали две симпатичные бумажные салфетки.
– Ты совершенно права.
Он облокотился на спинку кровати, не забыв незаметно поправить простыню, чтобы Эмму не смущала его нагота. Он уже заметил, что наутро к не словно вернулась прежняя невинность. Вместо чувственной и страстной женщины, какой она была ночью, перед ним опять оказалась та Эмма, с которой он когда-то познакомился. Чуть стеснительная. Чуть чопорная. И очень старомодная.
Прежде всего ему хотелось отправиться в ванную, но он решил, что сделает это попозже, когда Эмма выйдет.
– Что за роскошь, Эмма! Не надо было…
– Конечно, надо! Ведь ты мой муж.
Что-то сжалось у него внутри. Он не знал, радость ли тому причиной, или это подступает тоска. Во всяком случае, она не сможет сказать, что ночью всего лишь выполняла свои обязанности. Ей все понравилось, хотя потом она плакала.
Джейсон решил, что ему не следует падать духом. Он замыслил жениться головой, а не сердцем. И он получил то, чего добивался. Жену, которая вышла за него, руководствуясь разумом, а не чувствами. И он должен быть горд за то, что его тело доставило ей такое удовольствие.
Если бы он мог быть уверен, что ее влекло именно его тело…
– Скоро я принесу тебе кофе, – ласково сказала Эмма. – А пока пойду разберу твои вещи.
– Нет! – Он подскочил, и Эмма испугалась. Вот это лишнее, Эмма, – добавил он значительно спокойнее. – Я не знаю, чему твоя тетка учила тебя относительно обязанностей жены, но я не хочу, чтобы ты считала себя моей прислугой. Я сам отлично могу позаботиться о себе. И со своей одеждой я справлюсь. Я умею и стирать, и гладить. Мне, правда, не приходилось этого делать. Ко мне по понедельникам и четвергам приходит работница. Стирка и общая уборка – на ней. Ты ее знаешь. Джоанна Хэтфилд. Она мать-одиночка, и ей нужны деньги. И я не собираюсь ее увольнять из-за того, что женился.
Казалось, Эмма была так смущена и расстроена, что не находила слов.
– Эмма, я женился ради тебя, – твердо продолжал Джейсон, – а не ради того, чтобы получить бесплатную домработницу. Я не возражаю, если ты будешь готовить, потому что ты прекрасно это делаешь. Но посуду каждый вечер я буду мыть сам.
В ее глазах мелькнул испуг.
– Нет, я тебе не позволю. А что скажут люди?
– Мне абсолютно безразлично, что они скажут. Ты говорила, что хочешь по-прежнему работать в кондитерской. Когда оба супруга работают, они должны делить домашние обязанности.
– Но у тебя работа отнимает намного больше времени.
Она скромно улыбалась. Какая же она милая!
– Когда я буду очень занят, так и быть, разрешу тебе развращать меня и ты будешь мыть посуду.
Она все еще неуверенно улыбалась.
– Ну, если ты так говоришь…
– Да, говорю. Итак, чем ты сегодня хочешь заняться?
Джейсон неожиданно заметил, что она посмотрела на его обнаженную грудь, а затем на смятые простыни. Щеки ее немедленно порозовели, когда она вновь подняла глаза.
– Даже не знаю, – сказала Эмма, слукавив. Ее лицо красноречиво говорило, что она хочет провести день в постели с ним. Но не осмеливается говорить это вслух. – Как захочешь ты, – добавила она.
Такое предложение не отвергнет ни один мужчина, не говоря уже о том, кто влюблен в прелестную девушку. Мерзкие мысли о Рэтчитте – в сторону! Надо сосредоточиться на этой минуте. А сейчас Эмма хочет его. Его. Своего мужа.
Но сначала нужно кое-что сделать. Позавтракать. Принять душ. А потом… потом он с радостью исполнит ее желание. И как исполнит!
– Дай мне полчаса, – попросил Джейсон, не отрывая взгляда от лица Эммы. – Черт возьми! – воскликнул он и резко приподнялся. – Я совсем забыл об одном деле.
Эмма быстро взглянула на него.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала она со всей серьезностью. Разве у нас есть еще какие-то дела?
Он улыбнулся и поцеловал ее очаровательные розовые губы.
– Мое дело – знать, твое дело – понимать.
Они занимались любовью весь день напролет. Во всяком случае, Джейсон весь день напролет занимался любовью с Эммой. Пока еще не следует отходить от этой формулировки. Он не должен торопиться и передавать ей инициативу в том, что кажется любви, даже на стадии ласк. У них впереди достаточный срок, чтобы подождать, когда наступит время для более откровенных действий.
Ему не нужна вторая Адель. Ему нужна вот эта невинная, неискушенная Эмма, которая получает невероятное удовольствие от самых простых ласк. Вот она стыдливо прикрыла грудь простыней, а щеки ее еще слегка горят после пережитого наслаждения.
– Оставайся здесь, – сказал он и спустил ноги на пол. Но, обойдя кровать, он не обнаружил своей одежды, которую, он был уверен, оставил на стуле. – А где этот мой дурацкий смокинг?
– Я… ну… я его повесила. Это еще до того, как ты попросил меня этого не делать, – поспешно добавила Эмма. – Он валялся на полу вместе с другими твоими вещами.
Он изобразил негодование и тут же рассмеялся.
– Ты получаешь прощение. Куда ты его повесила?
Она кивнула вправо, в сторону шкафа. Джейсон нырнул туда и извлек темно-зеленую бархатную коробочку, которую быстро спрятал за спиной, прежде чем обернуться к Эмме.
– Что ты прячешь? – живо спросила она.
– Ничего особенного.
Он окинул взглядом свое отражение в зеркале, потом снова посмотрел на Эмму и обнаружил, что она краснеет. Ни разу за три года он не видел, чтобы Адель краснела. Весьма вероятно, она на это просто неспособна.
Эмма улыбнулась.
– Хватит вгонять меня в краску. Говори, что там у тебя.
– Может быть, просто отдать тебе?
– Да, – ответила она и озорно добавила: – Карты на стол!
– Ты, кокетка!
– А кто в этом виноват? – возразила она. – Ты заставляешь меня думать о том и хотеть того, о чем раньше я и не думала.
Джейсону не могли не понравиться эти слова.
– Скажи мне еще что-нибудь, – попросил он и присел рядом с ней на кровать.
– Только после того, как ты покажешь мне, что у тебя за спиной.
– Справедливо. – Он показал ей зеленую бархатную коробочку. – Я хотел отдать это тебе в нашу первую брачную ночь. Но меня отвлекла некая леди в преступно-зовущем белье.
Эмма внимательно посмотрела на коробочку, потом подняла глаза на Джейсона.
– Похоже, там кольцо…
– Может, откроешь и выяснишь?
Она так и поступила – и ахнула при виде кольца с бриллиантом, обрамленным изумрудами.
– Ой, Джейсон, какая прелесть! Оно так подходит к моему обручальному кольцу!
– Этот факт и навел меня на правильный выбор.
Джейсон вынул кольцо и надел Эмме на палец.
– И сидит здорово! – радостно воскликнула она.
– Это иногда называют кольцом вечности, – пояснил Джейсон. – Что означает, что ты моя, Эмма. Во веки веков.
Она благоговейно прикоснулась к кольцу.
– Во веки веков, – тихо повторила Эмма. Когда она подняла глаза, Джейсон увидел, что они чуть заметно потускнели. – Это очень долго, Джейсон.
Сердце Джейсона сжалось, но лицо оставалось невозмутимым.
– Дорогая моя девочка, рядом с тобой вечность не кажется слишком долгим сроком, – шепнул он, клонился и нежно поцеловал ее в губы.
* * *
Безоблачная неделя пролетела незаметно. Джейсон не мог быть счастливее. В Эмме он нашел все, о чем мечтал. Она была самоотверженной, любящей, нежной – совершенно удивительной. Причем вне постели.
А в постели она была несказанно прекрасна, и ее ненасытность немало льстила Джейсону как мужчине. Очень скоро ему стало казаться, что она желает его не меньше, чем он ее. А это немало, так как он желал ее постоянно. Оба предпочли обычные занятия молодоженов всем летним развлечениям, которыми славилась Нарума. Они покидали свое убежище лишь вечером и шли ужинать; каждую ночь они спали по нескольку часов. Вот, пожалуй, и все. Остальное время было отдано любви.
В последний день пребывания в Наруме Эмма настояла на том, чтобы все-таки посетить поле для гольфа.
– Ты же говорил, что хочешь здесь поиграть, – сказала она и добавила: – Кроме того, я бы тоже хотела научиться. Ты сможешь меня поучить?
Джейсон удивился. Как правило, молодые женщины равнодушны к гольфу.
– Конечно, смогу. А ты уверена, что хочешь играть?
– Супруги должны все делать вместе, – очень просто ответила Эмма. – Куда ты пойдешь, туда и я пойду note 4Note4
Слова Руфи, героини ветхозаветного предания (Руфь 1, 16)
[Закрыть].
Джейсону понравилось, что она видит в браке такое единство двоих, но не понравилось, что образ верной жены она рисует словами библейской Руфи note 5Note5
Руфь вышла замуж благодаря уловкам, подсказанным ей свекровью.
[Закрыть]. Приверженность Эммы к понятию долга несколько раздражала его. Он хотел, чтобы она делила с ним свою жизнь потому, что ей с ним хорошо, а не потому, что не должна нарушать долг.
– Эмма, играть в гольф нужно только в том случае, если игра тебе нравится.
– Возможно, и так, – согласилась она и послала ему ласковую улыбку. – Но откуда же мне знать, нравится мне она или нет, если я ни разу не пробовала?
Джейсон не мог не признать, что в этом утверждении есть логика.
– Что ж, разумно. У тебя есть какая-нибудь подходящая одежда? В платье не играют.
– Шорты и тенниска сойдут?
– Вполне. А из обуви? В босоножках играть нельзя, они у тебя слетят.
– У меня есть спортивные тапочки.
– Это подойдет. На первый раз. Но если ты решишь играть, я куплю тебе хорошие туфли для гольфа.
– Я и сама могу купить себе обувь, – возразила она.
Джейсону оставалось только проводить ее удрученным взглядом, когда она выбежала из комнаты, чтобы переодеться. Как же она порой сама себе противоречит! Хочет быть ему женой на старый манер и в то же время сохранять финансовую независимость на современный лад.
А Джейсону, похоже, не нравится ни то, ни другое, что также странно.
Во время поездки к полю для гольфа Эмма молчала и не смотрела на Джейсона. Вероятно, она любовалась голубым простором Тихого океана, раскинувшегося за изумрудно-зелеными фэрвеями note 6Note6
Фэрвей – трасса на поле для гольфа, где трава подстрижена на манер газона. Все правильно пущенные мячи должны оставаться на фэрвее.
[Закрыть], но у Джейсона появилось ощущение, что мысли ее витают за много миль отсюда.
– Родная, что-нибудь не так? – тихо спросил он, выруливая на стоянку.
Она сидела все так же неподвижно, даже не заметив, что он выключил двигатель. А потом рывком повернула голову и вымученно улыбнулась, скрывая за этой улыбкой истинные чувства.
– Нет. Ничего особенного. Просто я подумала… Завтра нам возвращаться, а я не могу сказать, что мне этого хочется.
Джейсон облегченно вздохнул. Так вот оно что! Она не хочет, чтобы свадебное путешествие заканчивалось. Совершенно естественное чувство, беспокоиться не о чем. Сейчас…
Он мягко погладил ее по щеке.
– Хорошо тебя понимаю, – отозвался он. – Правда, было бы прекрасно остаться здесь навсегда. Только ты и я, и никого вокруг.
Она наклонила голову и накрыла его ладонь своей.
– Да.
Она произнесла это очень просто, посмотрела ему в глаза, тепло и нежно улыбнулась. Джейсон почувствовал, как его тело опять начинает ныть от желания.
Он отвернулся, высвободил руку и бросил:
– Нам пора.
Обучение Эммы гольфу отвлекло его, в чем он весьма нуждался. И он радовался, видя явный интерес Эммы к игре.
– Тебе стоит потренироваться какое-то время, и ты будешь отличным игроком, – подбодрил он ее в конце второго круга note 7Note7
Круг – этап партии в гольф.
[Закрыть].
– Но я растеряла почти все твои мячи, – пожаловалась она. – Два улетели в океан, а три – в то поганое озеро!
Она сердито указала на оставшееся позади «водное препятствие» note 8Note8
Препятствие – естественный дефект почвы, усложняющий игру и придающий ей непредсказуемость.
[Закрыть]. Ее щеки пылали от отчаяния. Из-за природного упрямства она трижды попыталась перебросить мяч через широкое «водное препятствие», и все три раза мячи находили вечное упокоение в воде.
– Давай скажем, что игровой день завершен, и поедем домой, – предложил он.
– Оставь! Я твердо решила дойти до конца и набиться.
– Для новичка ты уже играешь чертовски здорово.
Внезапная радость в ее глазах тронула Джейсона. А говорили ли ей раньше, что она мастерски делает хоть что-то?
– Правда? – переспросила она.
– Правда.
– Вообще-то я многое умею делать руками.
– Ну да, я заметил.
Она мгновенно вспыхнула и старательно отвела взгляд. Джейсон не мог не улыбнуться. Когда она наконец повернулась к нему, он с удивлением заметил небольшую складку между ее бровей. Она хотела сказать что-то еще, но удержалась.
– Что такое?
Она еще больше раскраснелась, но ей удалось взглянуть ему в глаза и заговорить:
– Ты однажды просил меня не стесняться и говорить тебе что угодно… Или просить о чем угодно. Я имею в виду секс.
Джейсон постарался не выдать удивления. И тревоги.
– Конечно.
– Ты мне только что сказал, что у меня вправду умелые руки. И я подумала… Ну… Нет, милый, мне трудно…
Она оглянулась, чтобы убедиться, нет ли кого поблизости. Было уже довольно поздно, и на заднем круге поля уже не было игроков.
Джейсон терпеливо ждал, пока она преодолеет смущение.
– Я удивилась, почему… ты не стал просить меня еще кое о чем… В постели.
– Еще кое о чем? – тупо повторил Джейсон, его сердце забилось сильнее. – Что именно ты и ешь в виду?
Она подняла на него глаза. Теперь они сверкали еще ярче. Никогда прежде он не видел ее такой сконфуженной, и никогда прежде она не была для него более желанной.
– Джейсон, у тебя был опыт в любви, а у меня нет. Но я читала в разных журналах статьи о том, что больше всего нравится мужчинам. Там рассказывалось об одном способе, когда все приходит неожиданно… И я не понимала, почему ты меня не попросил… об этом. Ты говорил, чтобы я всегда открыто просила, если мне чего-то захочется. А как же ты? Или ты не хочешь, чтобы я…
Этот вопрос привел Джейсона едва ли не в такое же замешательство, как и Эмму.
– Понимаешь, я… Конечно, хочу. Но я думал, ты не захочешь. То есть я хочу сказать, женщина охотно идет на такое… ммм… когда она…
– До безумия влюблена? – помогла ему Эмма.
– Думаю, да, – выдавил из себя Джейсон.
На самом деле он хотел сказать: когда она живет со своим партнером несколько дольше, чем одну неделю.
