Текст книги "Дыши, Энни, дыши (ЛП)"

Автор книги: Миранда Кеннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Дженнифер выходит из дома, балансируя двумя бумажными тарелками, наполненными куриными ножками, макаронами с сыром и бисквитами. Джереми награждает свою маленькую сестренку еще одним поцелуем, и она убегает за дом.

– Она милая, – говорю я.

Джереми вгрызается в свое печенье.

– Она мила со мной, потому что я вожу ее на балет.

Улыбаюсь тому, как сильно он любит ее, а затем откусываю куриную ножку. Я издаю стон, когда мясо тает у меня во рту.

– Вкусно, а? – говорит он, и я киваю. Мы жуем в тишине. Товарный поезд пыхтит вдалеке, и когда звук затихает, я слышу, как он прочищает горло:

– Я пригласил тебя не только для того, чтобы поблагодарить за вчерашнее, – говорит он.

– Знаю. Ты пригласил меня ради жареного цыпленка.

Он поднимает на меня взгляд и стряхивает волосы с глаз, пока жует. Проглатывает и делает глубокий вдох. Вау. Не ожидала, что парень вроде Джереми вообще может нервничать.

– Я хотел сказать, что сожалею о том, что произошло между нами на беговой тропе в прошлом месяце.

– Все в порядке…

– Нет, не в порядке. Я позволил ситуации выйти из-под контроля… – С каких пор парни сознаются в связях на одну ночь? Или, в нашем случае, связи на одно утро. Это означает, что он не хотел переспать со мной? Это заставляет меня почувствовать облегчение… и в то же время легкое разочарование.

Он пропускает сквозь пальцы свои светло-каштановые волосы.

– После того, что случилось между нами, я был немного ошарашен, но в то же время по-настоящему счастлив, и спросил у Мэтта насчет тебя. Да, он не хочет, чтобы я встречался с его клиентками, но я в любом случае хотел пригласить тебя на свидание – ты однозначно стоишь того, чтобы рискнуть… и тогда он рассказал мне, зачем ты бежишь марафон.

Я не хочу, чтобы он испортил то чувство покоя, что я открыла здесь для себя. В месте, которое не хранит память о Кайле.

– Джер, нет. В том, что случилось между нами была моя вина. Пожалуйста, прекрати этот разговор.

Он поднимает руку:

– Позволь мне договорить. Мне так жаль, Энни. Я дерьмово чувствовал себя вплоть до этого дня. Чувствовал, не знаю, словно использовал тебя или что-то вроде этого.

– Ты не делал этого. Все в порядке, – говорю я, хоть и не думаю так.

Он вытягивает ногу и напрягает щиколотку. Затем тихо говорит:

– Я много думал о тебе, с тех пор как мы поцеловались… Честно, я много думал о тебе с того момента, как мы встретились…

– Ты не позвонил, – в лоб говорю я.

Он робко кивает.

– Я хотел пригласить тебя на свидание. Не мог перестать думать о тебе – ты не представляешь, сколько раз начинал писать тебе сообщение и не отсылал его… Я представлял себе, что ты очень рассержена из-за того, что я не звонил, но мой брат сказал, что я – последнее, что тебе нужно в данный момент… Отстой то, что случилось с твоим парнем.

Я поднимаю на него взгляд. Обычно люди говорят: «мне жаль, мне жаль, мне жаль» – и мне уже тошно от этого. Приятно слышать, что Джереми говорит правду – отстой. Только и всего. Принимая как есть ту дыру, которая внезапно появилась в моей жизни.

Мы доедаем свою еду, и он берет мою бумажную тарелку и ставит на маленький, хлипкий столик рядом со своим стаканом с чаем и газетой. Он искоса смотрит на меня:

– Так, если бы я позвонил тебе…

– Ты уже позвонил мне, помнишь? Разбудил меня с утра пораньше и как-то уговорил приехать проведать тебя и твою еду.

Он широко улыбается.

– Но если бы я и вправду позвонил тебе?

Вцепившись в качели, я думаю о том, что произошло на берегу реки Литтл Дак: о том, как губы и руки Джереми разожгли меня. Но он ждал целый месяц, чтобы сказать мне все это. Что, если он будет ждать еще месяц, прежде чем позвонить мне вновь? Не говоря уже о том, что он увлекается экстримом и о том большом шраме вдоль челюсти. Последнее, что мне нужно в данный момент. Мне нужен кто-то обычный. Кто-то скучный. Мне не нужен парень, который калечит себя, бегая с поврежденной лодыжкой.

К слову об экстриме: я видела Джереми обнаженным, но это только пятый раз, когда мы с ним разговариваем. И впервые по-настоящему. Я никогда не встречала более странного парня.

Джереми придвигается поближе на качелях, двумя пальцами поднимает мою пшеничного цвета косу и подносит к своим губам. Мои волосы пахнут луком после закусочной? Он робко прижимает свой лоб к моему, а его теплое дыхание посылает мурашки вниз по моей шее. Боже, он так хорошо пахнет: одеколоном, и парнем, и солнцем.

Боже, он заигрывает со мной. Я не готова к этому ни с кем. Плюс, мы даже не одни. Его маленькая сестренка и собака мельтешат поблизости. Я уже не говорю о том, что у его мамы в гостях множество подруг из церкви. Я сдерживаю его, надавив ему на грудь рукой.

– Я не могу так сразу делать это.

– Тогда мне не следует звонить тебе?

– Ты уже это сделал, гений.

– Но по-настоящему…

Я не знаю ничего о нем. Не знаю, захочу ли вообще когда-нибудь снова сблизиться с кем-то.

– Может быть. Я даже не знаю тебя. Мне нужно время…

Он внимательно смотрит в мои глаза, а затем кивает.

– Хорошо. – Неуверенно встает на ноги и хватает костыли, стоящие у стены дома. – Давай. Пойдем поиграем в пинг-понг.

***

Я подаю.

Джереми отбивает мячик обратно в мою сторону. Прикусываю нижнюю губу, стараясь сосредоточиться. Отбиваю его к нему, он отклоняется назад и с силой бьет по мячу. Я бросаюсь вправо, но упускаю его. Мячик улетает со стола в угол подвала.

– Ессссть, – он становится в позу Рокки. – Очередное очко в мою пользу.

– Чтоб тебя, – ворчу я. Джереми играет в пинг-понг, прекрасно балансируя на одной ноге, и при этом все равно обыгрывает меня. Это глупо. Он еще больше навредит себе. Я старалась отговорить его от игры, но он такой непробиваемый.

Я извлекаю мяч из-под пыльной полки и бросаю обратно ему. Он ловит его одной рукой. Откидывает голову и подбрасывает мячик, чтобы подать его, но дверь подвала со скрипом открывается и чьи-то ноги топают вниз по лестнице. Джереми стремительно бросает ракетку и хватает свои костыли.

– Не упоминай, что мы играли.

Появляется его маленькая сестренка с очень эффектной девушкой с длинными черными волосами и веснушками, бриллиантовыми гвоздиками в ушах, в коротких шортах цвета хаки и симпатичном топике. Вау, она красивая. Она здесь, чтоб увидеться с ним?

– Видишь, я же говорила тебе, – говорит Дженнифер девушке.

Она поднимает брови, глядя на меня, и разворачивается к Джереми. Я начинаю беспокоиться, что она злится на меня, что я здесь, с ним, но затем хитрая улыбка возникает на ее лице, когда она замечает мячик, катившийся по полу.

– Почему ты со своей лодыжкой играешь в пинг-понг, Джер? – резко спрашивает она. – Немедленно сядь.

Он с трудом сглатывает.

– Джереми Браун! – кричит сверху голос. Его мама.

– Отлично, – ворчит он. – Почему все женщины в моей жизни устраивают мне неприятности?

– Мне нужно, чтобы ты помог завести машину миссис Энглвуд! – кричит миссис Браун.

– Иду, мам! – Не говоря ни слова он поднимается на костылях по лестнице.

– Привет, я Кейт, – говорит красивая девушка, шагнув вперед. – Невеста брата Джера.

Я пожимаю ее руку:

– Мэтта?

– Ага. А ты…?

– Я говорила тебе! Она Энни, – говорит Дженнифер с широкой улыбкой.

– Я Энни.

– Мы не знали, что Джер встречается с кем-то, – говорит Кейт.

Откуда она взяла эту идею? В любом случае, девушка может прийти к парню домой и при этом не спать с ним.

– Мы не встречаемся.

Кейт и Дженнифер обмениваются многозначительными взглядами.

– Раньше Джер приводил в дом много девушек, – говорит Дженнифер. – Но не теперь.

– О? – Он в завязке с девчонками, как Келси в завязке с парнями? Принимая во внимание то, насколько он привлекателен, в это трудно поверить.

– Джен, – предостерегает Кейт, но без толку, потому что Дженнифер начинает выбалтывать все пикантные сведения:

– Раньше он постоянно приводил домой девчонок, но не относился к ним серьезно. И мама с папой так устали от этого, что сказали, что если он приведет домой еще хоть одну девушку, к которой не будет относиться серьезно, то мама перестанет готовить для него. И это серьезно.

– Окей, – медленно говорю я.

– Но он привел домой тебя! – говорит Дженнифер, подпрыгивая на носочках.

Я делаю глубокий вдох. Этот день был из ряда вон. Весь год таким был. Кейт прищелкивает языком:

– Ты схлопочешь от брата за свою болтовню.

– Ну, он не должен узнать об этом. В конце концов, я же не сказала Энни, что мама выгнала его из дома.

Кейт закрывает свои глаза:

– Вот теперь у тебя точно неприятности.

– Упс, – испуганно говорит Дженнифер.

– Твоя мама выгнала его? – тихо спрашиваю я.

– Да, потому что он постоянно получал травмы на соревнованиях, и все такое – он попадал в больницу по три раза в месяц! Он вот руку сломал во время занятий маунтинбайком, и не сказал никому об этом, и кость неправильно срослась, и ему пришлось обращаться к врачу, чтобы он опять сломал ее, чтобы рука срослась правильно…

– Джен… – Кейт старается прервать ее, но Дженнифер не останавливается:

– А затем он чуть не лишился глаза, когда прыгнул с моста на «тарзанке», и пришлось накладывать ему десять швов. – Это объясняет, откуда у него тот тонкий шрам возле правого глаза. – Мама сказала, что он не может продолжать приходить домой и так пугать ее, – говорит Дженнифер. – Тогда он сказал, что не будет больше всем этим заниматься, потому что очень любит меня и скучает по мне.

– И надолго она выгоняла его?

– Я не видела его целый год! – восклицает Дженнифер. – Он пропустил вечеринку в пиццерии по случаю моего дня рождения. А у меня был двухъярусный малиновый торт!

Мое сердце начинает стучать быстрее. Насколько он травмирован? Я прикасаюсь к горлу, с усилием сглатываю и смаргиваю слезы. Учеба в колледже вызывает у меня радостное волнение, но в то же время и ужасает, потому что я больше не буду видеться с Ником каждый день. А Джереми не видел свою сестренку целый год?

Кейт, видимо, чувствует, как я расстроена, потому что шепчет на ухо:

– Занимаясь экстремальными видами спорта, он много травмировался, и его мама не хотела, чтобы его сестры видели, что он беспричинно причиняет себе вред. Но Мэтт старается помочь ему измениться в лучшую сторону.

Поэтому он работает с Мэттом? Поэтому он так быстро выскочил на крыльцо на помощь Джереми? Насколько все было плохо? Он попадал в больницу по три раза в месяц? Он сломал руку и не сказал никому? Псих.

Я радуюсь, когда Кейт меняет тему разговора.

– Так, Энни, как вы познакомились с Джером?

– На беговой тропе, во время тренировок. Когда вы с Мэттом поженитесь?

– Планируем следующим летом.

– Я буду подружкой невесты! – говорит Дженнифер. – И я присматриваю себе платье. Оно должно быть определенного оттенка темно-красного, но стиль я могу выбрать какой захочу.

– Звучит прелестно, – говорю я. – Тебе пойдет этот цвет. У тебя есть фотографии с теми стилями, которые тебе нравятся?

Она кивает и взлетает вверх по лестнице, по-видимому, за изображениями платьев, и я вздыхаю, благодарная за то, что она отвлеклась.

– Так приятно познакомиться с тобой, – говорит Кейт и тянет меня присесть с ней на диван. – Ты учишься в колледже?

– Начинаю обучение в МТСУ этой осенью.

– Знаешь, что будешь изучать?

– На самом деле, пока не уверена… А ты учишься в колледже? – Она выглядит ненамного старше меня.

– В прошлом году я окончила Белмонт. Теперь работаю графическим дизайнером в консалтинговой фирме – разрабатываю логотипы и материалы для презентаций.

Я рассказываю ей, как познакомилась с Мэттом, и что он тренирует меня для марафона. С ней по-настоящему легко разговаривать, и она задает множество ненавязчивых вопросов. Она напоминает мне своего жениха.

Дженифер топает вниз по лестнице, садится справа от меня, бросает мне на колени разнообразные свадебные журналы и начинает показывать, что именно ей нравится.

Я постукиваю ногтем по симпатичному платью с лямкой на шее:

– Думаю, ты будешь выглядеть замечательно в этом.

– Мне тоже это нравится! Кстати, ты знаешь, что я уже тетя? Я первая в своем классе стала тетей!

– Слышала, – говорю я с улыбкой. – Это правда здорово.

– Кейт, Кейт, – Дженнифер лихорадочно перелистывает журнал, – покажи Энни свое платье.

Затем в подвале появляется девушка на пару лет младше меня: еще одна сестра, Лэйси. Представившись, она втискивается к нам на диван посмотреть фотографии.

Кейт находит в журнале свое платье, и мы все охаем и ахаем над ним. Джереми спускается на костылях по лестнице и находит нас всех смеющимися вместе.

– Джер, Энни твоя подружка? Конечно, я надеюсь, что это так, потому что если нет, то мама больше не будет кормить тебя, – выпаливает Дженнифер, заставляя Кейт и Лэйси сдавленно захихикать.

– Гномик, теперь у тебя большие неприятности. – Джереми гонится за ней на своих костылях и, загнав в угол, поднимает ее, держа вверх ногами. Она визжит.

И все девчонки в комнате, включая меня, одновременно выкрикивают:

– Немедленно подними лодыжку, Джереми!

***

После того как все леди из церкви уезжают – ага, вы правильно поняли – обратно в церковь, – мы с Джереми сидим за столиком для пикника на его заднем дворе, играя при сумерках в шашки. Оказывается, его мама – молодежный пастор, и проводит воскресные вечерние службы, но его заставляет присутствовать только на утренних по воскресеньям.

– Неважно, сколько раз в неделю я хожу, – шутит он, – я мог бы искупаться в океане святой воды и все равно не смог бы избавиться от греха.

Услышав это, я чувствую себя комфортней рядом с ним – никогда особо не любила церковь – не верю в царство небесное, или в ад, или в реинкарнацию. Когда эта жизнь заканчивается, то все. Хлоп. Когда я была маленькой, то перспектива умереть и быть похороненной под землей пугала меня до усрачки. Поездка в машине поздней ночью особенно ужасала меня, потому что темнота заставляла меня думать о смерти. Дошло до того, что я не хотела спать с выключенным светом, и в конце концов мама заставила меня признаться в том, чего я боялась. А затем сказала:

– Ты не можешь помнить мир до своего рождения, верно?

– Верно, – согласилась я.

– Когда ты уйдешь, это будет как до твоего рождения. Все будет хорошо, милая.

Это заставило меня почувствовать себя лучше – настолько, что я могла справиться с этим без дрожи, – но каждый раз, когда я думаю о том, что никогда вновь не увижу Кайла, это тошнотворное чувство стремительно разливается под моей кожей, и хочется поверить во что-то большее, но я слишком большой реалист.

Я и вправду уже должна была пойти домой, но Джереми сказал:

– Останься и поиграй со мной в шашки. Я угощу тебя вишневым пирогом.

Мне нравятся взятки в виде десерта. Я зачерпываю ложечку, кладу ее в рот и двигаю шашку вперед.

– Прости за сегодняшнюю драму, – говорит он, перепрыгивая через одну из моих белых шашек. – Эта милая ситуация – норма в семье Браун.

– Поверить не могу, что я проиграла в пинг-понг парню на одной ноге. Только бы не проиграть тебе в шашки.

– Думаю, мы выясним это.

– Надеюсь, ты не из тех парней, которые позволяют девчонке выиграть, чтобы у нее было хорошее настроение?

Улыбка вспыхивает на его лице, и он кладет ложку пирога в рот.

– Никогда.

Я перепрыгиваю через его черную шашку, и он отвечает тем, что срубает три мои за один ход. Я кладу свою голову на столик.

– Черт.

Он смеется:

– Хотел бы я, чтобы мы заключили пари на нашу игру. Я мог бы сорвать куш, играя с тобой.

– Если бы мы были в боулинге, я бы точно надрала тебе задницу.

Он ухмыляется:

– Ах, даа?

– Да.

Мы играем в приятной тишине. Стрекочут сверчки. Теплый ветерок шелестит зеленой травой. Меня озадачивает, что мы все делаем наоборот: мы почти переспали в прошлом месяце, и я уже познакомилась с его семьей – его папа улыбнулся мне и крепко пожал руку, – но я все еще практически ничего не знаю о нем, кроме того что он увлекается экстремальными видами спорта. В какую школу он ходил? Какая у него любимая книга? Любимый фильм? И самое главное, хочу ли я вообще знать все это? Не уверена. Должно быть, все было очень плохо, если его мама выгнала его из дома, а сестренка не видела его целый год, а мне, как я и сказала, нужен кто-то обычный – белый хлеб, а не острый соус.

Чувствовал ли он ту же потерю, что и я? Я не видела Кайла восемь месяцев – и это как заглянуть в черную дыру.

– Твоя сестра рассказала мне, что твоя мама просила тебя съехать, – говорю я.

Он кивает:

– Когда ты была в ванной, Кейт рассказала мне, что Дженнифер рассказала тебе. Я не против, чтоб ты знала… Имею в виду, мой брат рассказал мне о том, что произошло с тобой.

Полагаю, это справедливо.

– Я тоже не против, что ты знаешь обо мне.

Наши глаза встречаются на мгновение. Я какое-то время гадаю, о чем он думает, но затем все выясняется – он срубает две моих шашки, закончив игру. Он трясет кулаком, задорно улыбаясь мне, и я издаю низкий стон.

– Я должна ехать домой, – говорю я, выскальзывая из-за столика для пикника.

– Останься, – опять его задорная улыбка. – Хочешь немного поиграть в прятки?

Я смеюсь:

– Я должна завтра с утра идти на пробежку, потому что работаю вечером.

– Стараешься избежать жару, бегая рано?

– Ты правильно понял.

– Что ж, – говорит он, пробегая рукой по своим волосам, – может быть, я позвоню тебе как-нибудь?

– На этот раз по-настоящему? – говорю я со смехом.

– По-настоящему.

Когда я отъезжаю от его дома с тарелкой оставшейся еды, которую Кейт завернула для меня, он машет мне одним из своих костылей. Словно рукой робота.

По пути домой я составляю в голове расписание утренней пробежки и планирую питание. Думаю о том, какая одежда для бега чистая, а какая грязная. У меня есть спортивный лифчик, который действительно хорошо сидит, и нижнее белье, которое никогда не задирается. Надеюсь, они оба чистые, потому что я бегу пять миль утром. Моя цель – финишировать менее чем за час.

Но вскоре я перестаю думать о вещах, связанных с бегом. Так что я думаю о Джереми. Он позвонит на этот раз? Хочу ли я, чтобы он звонил? Остановившись на светофоре, я смотрю на пустое пассажирское сиденье. Когда была моя очередь быть за рулем, Кайл мог массировать мое бедро, целовать мою шею на красном сигнале светофора и слушать станцию с кантри-музыкой, потому что знал, что я любила ее.

С Джереми было хорошо проводить время – даже отлично, – но слишком велика вероятность тревоги о нем.

Друг. Он может быть другом, и никем больше.

Заехав на подъездную дорожку к дому, я проверяю телефон и получаю ответ на свой вопрос – позвонит ли он. Он написал: Ты и вправду думаешь, что сможешь победить меня в боулинге? Назови время и место.

Началось

Я поняла, что у меня неприятности, когда он принес собственный шар для боулинга.

У кого есть собственный шар для боулинга?!

До сегодняшнего вечера я не видела Джереми полторы недели. Не послушав моего совета, он побежал с поврежденной лодыжкой и умудрился прийти шестым в общем забеге, что просто безумие, и, судя по тому, как он сейчас играет в боулинг, никогда не скажешь, что у него было растяжение. Он побеждает со счетом 138:72. Полагаю, они с Мэттом каким-то образом знали, что во время забега с ним все будет в порядке.

Я подхожу к дорожке и рассматриваю кегли. Подношу шар к груди, делаю шаг вперед, чтобы бросить его, и тут Джереми вскрикивает:

– Соберись, Энни.

Шар отклоняется резко вправо. Он в желобе.

– Не могу поверить, что ты отвлек меня! – отрывисто говорю я, пока жду возвращения шара.

Он поднимает ладони вверх:

– Я никогда не говорил, что играю честно.

После второго страйка за вечер он вскидывает вверх кулак, а я издаю стон.

Он даже не выглядит как игрок в боулинг. Я надела брюки цвета хаки и поло, потому что люблю одеваться соответственно случаю, но на нем вязаная шапочка и белая футболка. Шорты карго висят на бедрах. Раздолбай.

Он привел меня в «Космический боулинг», что по сути означало, что темное помещение освещалось ярко горящими звездами и были зажжены ароматические палочки. Сентиментально, да, но моя внутренняя чудачка думает, что это офигенно.

Мы на седьмом фрейме. Я поднимаю шар в розовых разводах и делаю подход к дорожке. Изо всех сил бросаю его и умудряюсь сбить шесть кеглей.

– Ессссть. – Теперь посмотрим, получится ли у меня спэр.

Ожидая, пока появится мой шар, я замечаю справа пару. Они оба больше заинтересованы в своих телефонах, нежели в боулинге – или друг в друге, если уж на то пошло. Ненавижу, когда люди так делают. Бросаю взгляд на Джереми. Он занят тем, что полирует шар так, словно это его самое ценное имущество.

Мой шар выскакивает из желоба. Делаю глубокий вдох. Я собираюсь сделать этот спэр.

– Не нервничай, – говорит Джереми из-за спины.

Я разворачиваюсь и указываю на него:

– Тихо ты!

Он медленно проводит пальцами вдоль губ, закрывая рот на невидимую молнию.

Окей. Я подхожу к дорожке, целюсь и бросаю. Сжимаю свои руки вместе и молюсь, чтобы оставшиеся четыре кегли упали. Я с легкостью сбиваю три, но четвертая качается словно китайский болванчик. Я подпрыгиваю вверх-вниз в попытке уронить кеглю, но она становится ровно.

– Черт! Черт! Черт!

Когда я оборачиваюсь лицом к Джереми, его руки закинуты за голову, а на лице самодовольная улыбка.

– Я по-настоящему начинаю ненавидеть тебя, – говорю я.

– Кого? Меня?

– Я великолепный игрок в боулинг! Я должна бы выигрывать.

– Но ты не выигрываешь.

Плюхаюсь на стул рядом с ним за компьютер.

– Почему я так отстойно играю сегодня?

– Не знаю. Это же так просто.

– Так просто? Ты придурок.

Он хлопает в ладони:

– Что ж, моя очередь.

Он вскакивает на ноги. Пока он готовится бросать шар, я сзади крадусь к нему на цыпочках. Он прикусывает губу и поднимает шар к груди. Вот тогда я резко шагаю к нему и кричу:

– БУГАБУ!

– Ахх, – вскрикивает он, но в любом случае умудряется бросить шар. Он катится по дорожке и сбивает семь кеглей.

– Ох, – восклицаю я, падая на колени. – И зачем тебе быть настолько великолепным во всем?

Он подает мне руку, чтобы помочь встать, и подтягивает меня к своей груди.

– Разве ты не рада, что мы не заключили дружеское пари на эту игру?

И тогда я вижу их. Лучшего друга Кайла, Сета, и его девушку, Мелани.

Они в трех дорожках от нас. Сет роняет шар, когда видит, что я здесь с другим парнем, стою так близко к нему, что слышу его дыхание. Ощущаю запах его мыла.

Я стремительно отодвигаюсь от Джереми, спотыкаясь о собственную обувь, и он бросает на меня странный взгляд. Сет подходит ко мне, сосредоточенно рассматривая что-то за моим плечом. Он изучает Джереми?

– Как дела? – спрашивает Сет.

– Неплохо, – тихо отвечаю я. – У тебя?

Он медленно кивает:

– Родители Кайла сказали мне, что ты бежишь марафон. Это реально здорово.

– Спасибо.

– Мне вроде как хотелось бы, чтобы ты сказала мне. Я бы начал тренироваться с тобой.

Засовываю руки в задние карманы, не зная, куда их деть. Когда я не отвечаю, Сет говорит:

– Моя мама думала о том, чтобы организовать денежный сбор для твоего марафона. Например, попросить у людей по доллару за каждую милю, что ты пробежишь, а затем пожертвовать их пожарной части от имени Кайла.

Я нажимаю на кончик своего носа и шмыгаю. Мило, что люди верят в меня, но что, если я не финиширую? Я не хочу подвести их. Кроме того, это что-то, что я делаю для Кайла, а не для кого-то еще. Полагаю, это эгоистично, что я хочу, чтобы этот марафон был только для меня. Но это, вроде как, последний раз, когда я буду с ним – последняя попытка, которой у нас никогда не было.

Сет прочищает горло:

– Что ж, полагаю, увидимся. Я буду там, чтобы поболеть за тебя. На марафоне.

Джереми подходит сзади:

– Все в порядке?

Я чувствую внезапный порыв сбежать в туалет, но не двигаюсь с места.

– Сет, это Джереми. Джереми, это Сет. Он был лучшим другом… – я не могу выдавить ни слова.

– Парень Энни был моим лучшим другом, – мягко говорит Сет.

Печаль мелькает в глазах Джереми, когда они пожимают руки. Сет оценивает Джереми. О чем он думает? Что Джер совершенно не похож на Кайла? Конечно, Кайл тоже был бегуном, но он расчесывал волосы и знал, что такое ремень. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

– Я лучше пойду, – говорит Сет, переводя взгляд с Джереми на меня. – Увидимся, Энни.

Как только он выходит из зоны слышимости, Джереми устремляет на меня внимательный взгляд:

– Ты в порядке?

– В полном. – В моем горле першит.

Он бросает взгляд на Сета, надевающего свою обувь для боулинга, и поднимает руку, как если бы для того, чтобы сжать мое плечо, но вместо этого внезапно поправляет свою шапочку.

– Знаешь, что, – говорит он, – позволь мне закончить побеждать тебя в боулинг, а затем я угощу тебя десертом в Дэйри Куин в Близзард.

Я мрачно смотрю на него. А затем соглашаюсь на Близзард. Мне нравится их мороженое со сникерсами.

***

Джереми решает заказать еще и сэндвич с цыпленком и большую порцию фри вдобавок к десерту.

– Я думала, ты сказал, что уже ел, – говорю я.

– Я поужинал, но это мой вечерний перекус.

Я закатываю глаза, указывая на его рельефное шестифутовое тело:

– И как ты поддерживаешь свою девчачью фигуру?

Он широко улыбается:

– Ты же знаешь, каково это – бегать. Это как если бы я не мог полноценно питаться. Я постоянно голоден.

– Понимаю, о чем ты.

– Мой брат говорит, что с моей программой тренировок и работой с ним я должен съедать не менее шести тысяч калорий в день.

Это удивительно и отвратительно одновременно.

– С тех пор как я начала бегать, съедала по две банки арахисового масла в неделю.

Он наклоняется ко мне:

– Держу пари, я мог бы съесть четыре.

Я отступаю на шаг назад.

– Ты не должен побеждать меня во всем, знаешь ли.

В ответ на мое игривое замечание, он поправляет шапку и фокусирует взгляд на работнике Дэйри Куин, накладывающем картошку фри в бумажный пакет.

Мы получаем наш заказ и садимся за столик снаружи, наблюдая за проезжающими мимо по четырехполосному шоссе машинами. Я кладу мороженое в рот и начисто облизываю ложку.

– Мой брат сказал, что ты только окончила школу? – спрашивает Джереми, откусывая свой сэндвич с цыпленком.

– Так нечестно. У тебя есть Мэтт, чтобы раздобыть информацию обо мне. Я же не знаю о тебе ни капельки.

Он поднимает взгляд, продолжая жевать:

– Что ты хочешь знать?

– Чем еще ты занимаешься кроме гонок?

– Учусь в МТСУ. Играю в колледже в футбол за команду своего братства. Люблю смотреть телевизор и читать газеты. – Он пожимает плечом и слегка розовеет. – Вот и все, полагаю.

– Этой осенью я поступаю в МТСУ.

Выражение его лица меняется, когда он слышит, что я буду учиться в его колледже. Он прожевывает и слизывает горчицу с большого пальца.

– Ты заинтересована в том, чтобы играть в футбол в колледже? Я пристрою тебя в другую команду и тогда смогу победить тебя и в этом. – Он смеется и закидывает картошку в рот.

Я одаряю его серьезным взглядом, который сразу затыкает его.

– Что ты изучаешь? – спрашиваю я.

– Педагогику. Может, стану физруком. Моя цель в жизни – избежать кабинетной работы.

Я кладу ложку мороженого на язык.

– Я тоже не хочу работать в офисе.

– А чем ты хочешь заниматься?

– Еще не уверена. – Мне понравилось помогать Джереми, когда он повредил лодыжку, и мне нравится чувствовать себя здоровой и жить по режиму. Было бы клево помогать кому-то так, как Мэтт помогал мне.

– Я вроде подумываю о физиотерапии или о медсестринской деятельности.

– Ну не знаю, – говорит Джереми. – Не думаю, что ты сможешь быть медсестрой. – Я недоуменно смотрю на него, разинув рот. – Имею в виду, ты даже не смогла диагностировать у себя нерожденного близнеца, приросшего к твоей ступне.

Я кидаю картофельный ломтик в его грудь, но тот отклоняется от курса и падает на тротуар.

Он ухмыляется, глядя на картошку, лежащую на земле.

– Я явно смог бы тебя и в дартс победить… Так почему ты выбрала МТСУ?

– Я вынуждена выбрать государственный колледж. Так я смогу получить финансовую помощь, понимаешь?

Он закидывает картошку в рот:

– Та же тема.

– Моя мама всю жизнь подталкивала меня к тому, чтобы пойти в колледж… следила, чтобы я делала домашнее задание и готовилась к тестам.

– Моя тоже. – Он откусывает свой сэндвич, уставившись на дорогу. – Я просто хотел бы, чтобы сейчас она не подталкивала меня постоянно.

– Я бы тоже хотела, чтобы моя этого не делала. – Мы долго смотрим друг на друга. Затем я признаюсь: – Моя мама месяцами старалась уговорить меня гулять с друзьями, ходить по магазинам и все такое… и продолжала подталкивать меня, пока я не сорвалась. Я сказала ей кое-что…

Кое-что, о чем я очень сожалею. Я обвинила ее в смерти своего парня.

Джереми выжидательно смотрит на меня, но я не хочу рассказывать ему ничего из своих больших секретов, о том, чего стыжусь.

– Больше мама не разговаривает со мной ни о чем стоящем. И я не знаю, как вернуться к прежним отношениям.

– Ты пыталась поговорить с ней? – спрашивает Джереми с полным ртом картошки.

Я трясу головой.

Он проглатывает:

– Мы с мамой долго не разговаривали… у нее был настоящий приступ ярости, после того как я поранился на тарзанке.

– А сейчас?

– Не сказать, что все великолепно, но я знаю, что могу пойти к ней каждый раз, когда нуждаюсь в этом. Может быть, твоя мама ждет тебя.

Может быть.

Всю мою жизнь мама постоянно повторяла мне: «Ты красивая девочка, Энни, и будешь нравиться многим мальчикам, но никогда не будь зависима от них. Ты должна зависеть от себя».

Я знала, что Кайл любил меня. Знаю, что он всегда бы заботился обо мне. Но я никогда не забывала, что сказала мама. Они с моим отцом никогда не были женаты – он ушел еще до того, как я начала ползать, – но меня никогда по-настоящему не волновало, что я не знала его. Кто бы хотел знать отца, который бросает свою подругу и маленьких детей?

Мама периодически встречалась с кем-то, но никогда ее отношения не были настолько серьезными, чтобы она могла зажить семейной жизнью. Она обеспечивала меня всем, иногда работая на двух работах, чтобы иметь возможность оплатить наши брекеты, мой летний лагерь и бейсбольные бутсы Ника.

Вот поэтому я отвергла предложение Кайла – потому что я хотела пойти в колледж, научиться самостоятельно обеспечивать себя.

Джереми прав. Я могла попытаться снова поладить с мамой. Даже если мы и жили от зарплаты до зарплаты, вырезали купоны и никогда никуда не летали на самолете, она ни разу не подвела меня. Она всегда со всем справлялась.

Может, и я могу попытаться справиться.

***

Мне невыносима мысль, что я не могу победить Джереми в чем-то.

Поэтому я соглашаюсь позависать с ним после утренней рабочей смены в воскресенье. Ожидая его на парковке у закусочной, я нюхаю свою футболку. Ну да, я пахну луком.

Он приезжает вовремя, одетый в шорты для бега и мятую серую футболку. Я улыбаюсь, когда он идет ко мне, и тогда замечаю большой рубец рядом с его левым глазом.