Текст книги "И корону свою забери! (СИ)"

Автор книги: Миранда Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

1

Я скучаю по тебе, как Питер плачет по Москве.

Улица без имени.

Город, впервые за все мои приезды, встретил солнцем и теплом. И здесь бы заподозрить подставу, но нет, я наивно поверила в то, что этот прекрасный северный мужчина, затянутый в мундир – известный широкой публике как Санкт-Петербург – наконец-то меня принял, раскрыл мне душу. Душу ему раскрыла я, а он решил стряхнуть в нее пепел. Стоило мне сойти на перрон, как раздался звонок, я только и успела отойти от края, одной рукой пытаясь управлять громоздским чемоданом.

– Да, милый, я приехала, скоро буду у тебя!

Иван молчал, только слишком тяжело вздохнул. Бывший одногруппник, а ныне мой почти жених не так давно перебрался в Питер, подбирая нам будущее семейное гнездо и обустраиваясь на новом месте. Сердце кольнуло неприятное предчувствие, поэтому я перехватила багаж поудобнее и спросила:

– Ва? Что-то случилось?

Я буквально наяву видела, как он закатывает глаза. Мне это не нравится. Сильно. Особенно его молчание.

– Не звони мне больше. Никогда.

Гудки я уже не услышала. Скрип отходящего поезда обрушился на меня вместе с непониманием причин. Я попыталась перезвонить, это же наверняка только глупая шутка. Сейчас все станет как прежде. Но ответом были только все те же гудки. Заблокировал!

Так, Яра, держи себя в руках и не вздумай реветь. Он этого не заслуживает. И телефон кидать не надо, аппарат ни в чем не виноват. Трясло страшно, даже не сразу поняла, что от меня хочет подошедшая проводница. Сморгнула слезы – кажется, мне знакомо её лицо. Еще пара фраз ушла на то, чтобы опознать – стало неловко, я с ней и ехала сюда.

Убедив – надеюсь – в том, что у меня все в порядке, медленно двинулась на выход. Подумав, пошла менять обратный билет. Сидеть на вокзале и созерцать голубей на бюсте Петра желания не было. С чистой совестью сдав чемодан в камеру хранения, решила доехать до прежней квартиры, хотя бы некоторые вещи забрать и поговорить с ним, если выйдет.

Ключ не подошёл и я пару раз с силой стукнул по двери кулаком – замок не работал. На звук никто не вышел, только соседка открыла дверь, приятного вида женщина, сухая и прямая как жердь. Мои "слёзки на колёсиках" явно оказали нужный эффект – ругать меня не стали. Даже спросили:

– Вы – Ярослава? Иван просил передать перед отъездом.

В руки легла небольшая шкатулка. Надо же, даже подарки забирать не стал. Я кивнула, комок в горле не давал говорить. А ведь обещала себе не реветь! Кое-как поблагодарив и попрощавшись жестами, выползла на улицу.

Тёплый и приветливый город не радовал, виделось в этой улыбке что-то виноватое. Прикинув время, растерла слезы по щекам и, не обращая внимания на взгляды прохожих, двинулась к метро. Мне нужно успокоиться. Воды Невы прекрасно подойдут для этого. Нет, не топиться! Просто посмотреть на воду. А там может и полегчает…

Шкатулка жгла кожу через карман кофты. Я запустила в него руку, сжимая так, что острые углы впились в ладонь. До набережной не дошла совсем немного – пошла на зов музыки с Дворцовой. Стало легче дышать. Почему-то здесь мне всегда легче дышится. Солнце припекало, поэтому без за зрения совести села прямо на брусчатку. А вот переживания, кажется, мимо не прошли. В голове зашумело, меня сразу же куда-то повело. Темнота накрыла слишком быстро.

2

В противовес солнышку, под которым я отключилась, пробуждение встретило меня ознобом и странным гулом в голове. Открыть глаза я не решилась, пережидая неожиданный приступ тошноты, от которого хотелось свернуться в клубок, что я и проделала. Босые ступни уперлись в спинку дивана. Я что, в чьей-то квартире? Не думаю, что в больнице было бы что-то подобное. Гул, тем временем, становится более отчетливым, я начинаю различать в нем отдельные голоса. Исключительно мужские и в одном, кажется, даже мерещится голос моего неблаговерного. Продолжая старательно сопеть, чтобы не выдать свое пробуждение, прислушиваюсь к странному разговору.

– Это наш единственный шанс, как же вы не поймете? Эта девочка мало того, что похожа на все их семейство как родная, еще и фонит схожим образом. Это шанс даже не на миллион!

– Мы не делали тесты, – знакомый голос с непривычными интонациями пробирал до мурашек. Нет, мой точно никогда бы не смог так разговаривать, с таким чувством собственного достоинства рождаются.

– Хорошо, хорошо, – взволнованно ответил его собеседник. – Сейчас она придет в себя и мы все выясним.

– И жить она будет в Вашем доме, Олег Анатольевич.

– Помилуйте, я женатый человек! Что я скажу супруге? И ладно Екатерина – брак у нас по рассчету, видимся мы исключительно за завтраком, она закроет на это глаза. До определенной степени, – в голосе мужчины прозвучало сомнение. – Но дети! Им-то я это как объясню?

Весь разговор я сдерживалась, чтобы не чихнуть – по комнате плыл удушливый запах лилий, которые я на дух не переносила. Решив, что пора все-таки "просыпаться" дала себе волю. От звука – неожиданно визгливого – зазвенели стекла, мужчины наверняка повернулись на него, поэтому я приоткрыла глаза. Чтобы встретиться взглядом и тут же с вскриком отскочить в сторону. Да быть такого не может… Робко тяну:

– Ва? Это что за маскарад? Мундир, конечно, мой давний фетиш, но так заморачиваться ради этого…

– Ивар Дмитриевич, Вы же утверждали, что впервые ее видете? – раздалось прямо за моим плечом.

Я обернулась, чтобы наткнуться на любопытство в ярко-синих глазах. Совсем молодой парень, непонятно как затесавшийся в эту, как было видно с первого взгляда, зрелую компанию. Даже неожиданно прониклась к нему какой-то симпатией, уж больно располагающее у него было лицо. Такому хотелось доверять. Он облокотился на спинку дивана, почти касаясь пальцами моего плеча, с шумом сдувая с глаз золотисто-рыжую прядь.

– Константин, – в голосе названного Иваром послышалось недовольство, – Вас допустили к нашему собранию, будьте добры вести себя прилично.

Парень выпрямился, с явным усилием беря себя в руки. Мужчина в мундире довольно кивнул, поворачиваясь ко мне. Стало очень неуютно, я понимала, почему рыжий без возражений привел себя в надлежащий вид. Мне захотелось малодушно спрятаться за его плечом, а лучше залезть куда-нибудь в шкаф, только бы холодные серые глаза не сверлили меня, проникая в душу. В поисках спасения оглядела собравшихся. Шестеро. Помимо самого Ивара Дмитриевича – вот уж чьи родители были большими оригиналами чем мои! – и Константина, я зацепилась за единственного мужчину в, видимо, гражданском. На безымянном пальце ярко блестело обручальное кольцо – наверное, тот самый Олег Анатольевич. Два абсолютно одинаковых брюнета стали открытием, за это время они не проронили ни слова, также как и наполовину седой мужчина в углу помещения. В том, что это была седина я немного сомневалась, скорее, это было что-то с пигментацией, судя по цвету кожи. Его словно сшили из двух половин, беловолосой и красноглазой и русой с тускло-зеленым глазом.

Ивар кашлянул, привлекая мое внимание и складывая руки на груди:

– Итак, милая девушка. Представьтесь, для начала.

– Яра, – протянула я, но после еще одного выжидающего взгляда поправилась. – Ярослава. Лихова Ярослава.

– Какая интересная фамилия, – вот непонятно, он издевается или нет? – Говорящая. Именно Лихова? Не Лиховская?

– У всех родственников именно в таком виде… Что-то не так?

– Несите кристаллы, это будет забавно, если Ваши предположения, Олег Анатольевич, окажутся правдой. Максим Константинович, благодарю за участие, я напишу.

"Половинчатый" мужчина кивнул, проходя мимо. Вблизи удалось увидеть торчащий из-под воротника шрам самого жуткого вида. Близнецы переглянулись и подсели ближе, но как-то терялись, словно были только фоном. Ивар Дмитриевич стянул перчатки, отбрасывая их на стол, и только после этого соизволил мне ответить, в руках его тускло блеснула сталь кинжала или чего-то подобного.

– Вы жить хотите?

И тут мне стало страшно. Как-то сразу верилось в то, что он может от меня избавиться, если его что-то не устроит. Я поймала взгляды близнецов, но те только отвели глаза, явно неготовые вступиться за меня перед старшим товарищем. На голое плечо опустилась ладонь, затянутая в перчатку, но горячая даже через нее, успокаивающе сжимая. Тот рыжий, как же… он же его Константином назвал, правильно? Легче не стало, но даже такая призрачная поддержка была приятна. Понимая, что мужчина ожидает ответа, киваю – голос отказал. Он хмыкает и опускается в ближайшее кресло. Хочу отодвинуться, но вторая ладонь заставляет меня сидеть на месте, прямо в голове раздается тихое "Не дергайся, не дразни его". В темно-серых глазах мелькнула какая-то искра, не то веселья, не то раздражения, отогревающие меня руки дрогнули, но не исчезли, за что я была благодарна.

– Раз хотите, то будете сотрудничать, – кивнул он очевидному. – То, что Вы иномирянка, даже к лучшему…

– Я не понимаю, о чем идет речь. Если бы Вы объяснили, что вообще происходит, наш разговор был бы более предметным, – надо же, я смогла выдать что-то связаное и не запнуться. Универсальная фраза, когда тебя в плохом настроении вызывает к себе декан.

– Более предметно мы будем говорить, когда вернется Левачев. А пока, – он сделал пас рукой, мне на колени упала накидка не накидка, халат, не знаю, что-то явно домашнее, длинное и закрытое, – будьте добры прикрыться, если уж так вышло, что мы выдернули Вас из постели.

Я натянула одежду на себе, не понимая, с чего он решил, что я попала сюда из кровати. Хотя… Я огладелась, выглядел интерьер в духе позапрошлого века, да и форма вроде что-то той эпохи напоминает, так что мои шорты и топ явно не вписываются в повседневную одежду в их понимании. А босоножки, видимо, пропали при переносе, но подтягивать под себя босые ноги я не рискнула, ограничившись тем, что прикрыла их слишком длинной полой.

Сидеть в тишине под внимательными взглядами было не слишком уютно, я перевела взгляд на стену, занятую огромной картой, радуясь, что в этом году потратилась на восстановление зрения и теперь с удивлением рассматривала привычные мне континенты, покрытые совершенно незнакомыми государствами. На территории России, например, захватывая часть Европы, значилось "Северная магическая империя". Нервно икнула. Не, фантазии у него на такое не хватило бы. Да и у знакомых. Последние надежды на затянувшийся розыгрыш, если такие еще оставались в моей голове, распались прахом. Вот это я попала…

Возвращение Левачева я восприняла как манну небесную, как благословение, как колодец в пустыне, как… В общем, я была готова обрадоваться мужчине как давно потерянному родственнику, к которому еще и состояние прилагалось. Мужчины принялись в четыре руки выстраивать какую-то конструкцию на столе, будто бы потеряв ко мне интерес. Руководитель этого "кружка" – я фыркнула, подумав почему-то о декабристах, атмосфера навевала подобные мысли – задумчиво оглядел результат и довольно кивнул.

– Превосходно. Вот и проверим, какое вы последствие риутала, благоприятное или нежелательное…

– Не очень обнадеживающе звучит.

– Руки, – он указал на пластины в форме ладоней.

Кивнув, опускаю на них кисти, все равно он мне ничего не скажет. Внутри поднимается нервная волна, к плечам снова на миг прикасается стоящий за спиной маг, от чего я моментально успокаиваюсь, в голове звучит тихое "Я не могу влиять на настроение постоянно, это даст помехи. Возьмите себя в руки". Прекрасно! Я-то думала он просто такой от природы обаятельный, а он по моим мозгам ходит! Страх уступает место злости, но приходится контролировать себя. Если меня понесет сейчас – они ведь и прибить могут? От сегодняшнего отвратного дня накатывает жуткая усталость, хочется уже просто лечь и уснуть. И чтобы утром все это оказалось только дурным сном.

Ладони колет, между камнями и металическими стержнями повисает дымка, сплетающаяся в странные узоры. Ивар кривит губы, что-то едва слышно шипя. Зато его друг усмехается, глядя на недовольство мужчины, правда ухмылка меркнет, когда он переводит взгляд на меня.

– Сочувствую.

– О чем Вы?

– Почему? Как? Почему именно эта ветка?! – с пальцев мужчины слетают искры, он с явным трудом заставляет себя стряхнуть их в сияющую пелену по периметру комнаты. – Я так надеялся, что при моей жизни это не случится! У меня уже договоренность почти заключена!

Он переводит на меня тяжелый взгляд, я только успеваю с визгом вскочить ногами на диван, почти падая назад. Все еще стоявший за спиной маг сдергивает меня с мебели, задвигая за спину. Рука Ивара хватает воздух. Я даже не рискую выглядывать из-за плеча своего спасителя. "Я потом расскажу", он на миг сжимает мое запястье, магия на миг становится ощутимой, теплой волной, проходящейся по коже.

Брюнеты понимающе переглядываются. Один из них кивает второму, и братья хватают мужчину под локти, оттягивая к окну и что-то неслышно втолковывая. Хватка Константина ослабевает, Олег Левачев взмахом руки освобождает стол – кристаллы растворяются в воздухе. Он устало сжимает переносицу, ловя блик золотой полоской, а у меня уже нет сил удивляться. Усталость накатывает, я уже согласна на что угодно, лишь бы мне дали поспать.

Ивар Дмитриевич возвращается к нашей компании, ловит мой осоловевший взгляд и устало взмахивает рукой:

– Понятно, сейчас с Вами не о чем разговаривать. Давайте поступим так, – мужчина чуть наклоняет голову, едва касаясь подбородком жесткого воротника мундира, – Вы сейчас отправитесь в гостевую спальню, утром Вам помогут привести себя в надлежащий вид и мы начнем наше знакомство заново. Вас устраивает такой вариант, Ярослава?

Только киваю, хотя подспудно ощущаю, что это крайне невежливо. Но противный озноб и мелкая нервная дрожь успешно меня отвлекают. Дверь распахивается, в нее входит неприметная молчаливая девушка, кланяющаяся присутствующим и тут же опускающая глаза в пол.

– Линка Вас проводит. И позаботится о прочих нуждах. Идите.

Послушно выхожу вслед за служанкой, даже не пытаясь запоминать маршрут. Входя в предусмотрительно раскрытую дверь, отмечаю только шикарных размеров кровать. Девушка, названная Линкой, что-то говорит о ванне, я киваю, присаживаясь на край кровати. Этого оказывается достаточно, чтобы провалиться в похожий на черную яму сон.

3

Пробуждение было похоже на выплывание из киселя – тяжело, вязко, долго, липко. Кажется, я вчера перегрелась – удивительное дело, схватить солнечный удар в Питере, никогда такого не было. Но у меня получилось, поэтому от подушки отрываться и не хочется, наверное, голова свинцовая. Новая постель, конечно, радовала, понять бы еще, где я вчера уснула. Но вставать надо, тем более, за дверью раздаются шаги… Лениво приоткрываю один глаз, чтобы тут же распахнуть второй, резко садясь на кровати. Я этого места не знаю. Нет, это что, был не сон? В приоткрытую дверь скользнула вчерашняя служанка, неся – нет, стоп! левитируя! – перед собой поднос. От запаха проснулось чувство голода, тут же скрутившее внутренности.

– Доброе утро. Никто не знал, что Вы предпочитаете, поэтому собрали на свое усмотрение. Если что-то не понравится – скажите, я принес иное.

– Доброе, – чувство голода притупило чувство страха перед будущим, тем более, мне обещали все рассказать, да и перед смертью обреченных вряд ли кормят, так что я еще поживу, а там и вывернуться получится. – Я не привередлива, ем почти все.

Подушка под взглядом девушки приподнялась, меня резко повело, но чернота в глазах быстро прошла. Облокотившись, пробежала взглядом по подносу. Накрытая крышкой тарелка, теплая, наверняка с кашей или чем-то подобным, блюдце со стопкой оладий и целая вереница маленьких пиал с медом, вареньем и чем-то еще сладким. В дальнем углу подноса – хотя, по сути это целый небольшой столик – круглые бока чайника. Живот предательски заурчал, губы Лины дрогнули в намеке на улыбку:

– Я буду за дверью, позовите, если что-то понадобится, – она выскочила в коридор.

Пожав плечами – не мне бороться с местными порядками – принялась за завтрак, тихо радуясь, что никто не видит, как дрожат приборы в моих руках. Съеденное провалилось в желудок как в черную дыру, но как-то примирило с реальностью. Во всяком случае, паниковать не хотелось. В самом худшем варианте решила относиться к этому как к бреду воспаленного сознания: вдруг там, в своей реальности я ударилась головой и теперь лежу в больнице под аппаратами? Такое ведь тоже нельзя исключать? А значит, от меня ничего не зависит.

Стоило отодвинуть от себя поднос, в дверь проскользнула уже ставшая привычной служанка, видимо, хозяин дома решил закрепить ее за мной: и я дел не натворю, и он всегда знает, что происходит. И самому со мной нужды возиться нет. Меня утянули в ванну, сказав, что времени на полноценное мытье нет, но зачарованный душ решит эту проблему. Я неловко замялась – что с того, что она девушка? Все равно, раздеваться перед посторонним человеком… Неловко.

Линка уловила заминку, подробно объясняя, как пользоваться местной сантехникой и для чего какая баночка нужна. Мое удивление многообразию женских средств в холостяцком жилище вызвало грустный вздох и бормотание о сестре хозяина. Кивнула, принимая ответ к сведению.

Моя "быстрая" помывка затянулась, стоило мне дорваться до чудодейственных склянок. Вот уж где понеслась душа в рай. Мелькнула мысль, что если меня отправят домой – ну, мало ли – было бы неплохо заиметь такой запас. Намазался одним – никакой лишней растительности на теле, ни следа раздражения, ни ранки, ничего! Намазался другим – кожа нежная, как лепесток сакуры. Заставшая меня, восторженную, завернутую в одно огромное полотенце, Лина улыбнулась, подвешивая в воздухе ворох одежды.

– Болели, да? – спросила она с сочувствием, принимаясь за мои короткие волосы.

– Нет…

– А почему же волосы срезали?

– Мешали, – выдавила, понимая, что для нее это недостаточно веская причина.

– Нехорошо это. А отрастить не хотите?

– Долго…

Та только запричитала что-то, зарываясь в стоящий здесь же сундук. Со словами о том, что это поможет, хотя и причесывать им волосы надо каждый день, прошлась по прядям гребнем. Я сначала не поняла, о чем она, но когда после пары десятков движений остриженные волосы защекотали плечи, глаза полезли на лоб. А после исчезновения "панда-стайл" кругов на лице я вообще была готова расцеловать тех, кто отвечает за промышленность в области красоты в этом мире. Но теперь меня ждало испытание одеванием. Впрочем, оно не омрачало моей радости от преображения, я была согласна и потерепеть.

Кажется, я никогда не сидела так прямо, как сейчас, под взглядами вчерашней компании, пусть и далеко не в полном составе. Хотя, вру – сидела, на "собеседовании" в деканате, пытке вопросами о трудоустройстве с давлением на долг студента-бюджетника пойти работать по профессии. Худшие пятнадцать минут в моей жизни, окончившиеся приступом ярости, благо, что до дома дошла, держа себя в руках. Но там это было привычным, а здесь я не знала, чего ждать, поэтому смотрела куда-то в район воротников и ниже, вглядываясь в символы на пуговицах.

– Думаю, нам следует начать знакомство заново. Ивар Дмитриевич, князь Россовой. Граф Левачев, Олег Анатольевич, – он указал раскрытой ладонью на сидящего в соседнем кресле мужчину.

Левачев тепло улыбнулся, приветлива кивая. Я выдохнула, расслабляясь, словно по мне снова прошлись волной магии, но сегодня здесь были только эти двое. Стоило перестать себя контролировать, как корсет словно впился в тело, хотя и не выглядел чем-то жестким при надевании, заставляя выпрямиться. Россовой хмыкнул – это не прошло незамеченным.

– Лихова Ярослава Игоревна.

– Превосходно, а теперь позвольте перейти к сути дела. Думаю, факт нахождения в другом мире вы уже приняли? – я кивнула, помня о своем решении относится к этому, как к бреду страдающего мозга и получать удовольствие от роли попаданки, выйду из этого состояния и напишу книжку. – Тогда поясню: в нашей стране имеется некоторая… нестабильность, назовем это так. Не всех устраивает правящая династия.

– Позволю себе поправить: конкретные ее представители, ярых противников монархии не так много.

– Это, безусловно, интересно, – я почувствовала, что начинаю стремиться перенять манеру речи и с трудом сдерживала собственную профессиональную деформацию, – но при чем же здесь я?

– А сейчас мы подходим к самому интересному, – Ивар взмахнул рукой, погружая комнату в полумрак.

Несколько пассов руками и на стене раскидываются ветви фамильного древа Лихачевских. Вот почему уточняли про фамилию… Я бы тоже уточнила, поражаясь тому, какие интересные у меня игры подсознания. Взгляд зацепился за мое имя, соединенное тонкими пунктирными линиями с несколькими размытыми пятнами, от которых шли четкие связи с остальными людьми в роду. Едва заметная синяя линия вела к выступающему из тумана дереву другой семьи, к имени сидящего рядом мага.

– А что значит синий цвет?

Россовой скривился так, будто ему в рот запихнули недозрелый лимон целиком. Левачев хмыкнул, отвечая за друга:

– Договор о браке.

В голове не было ни одной цензурной мысли. Да и мат начал подходить к концу, но пока этого не случилось, я стремилась молчать, только подол платья смяла. Наконец, удалось взять себя в руки и спросить о самом важном:

– А можно как-то этого избежать.

Маг в гражданском только замаскировал смех под кашель, пробормотав что-то в духе "Видишь, Ивар, ты не одинок в этом стремлении!"

Отлично, значит, Россовой не будет меня тянуть к алтарю. Не сказать, что он был слишком уж отвратным вариантом для брака по расчету, но… Вот честно, выходить во сне за двойника бросившего тебя парня из реального мира – самая отвратная фантазия. К голове словно легко прикоснулись, я тряхнула волосами, избавляясь от ощущения и отгоняя почему-то вылезшую картинку одного из свиданий. Левачев хмыкнул:

– Интуитивно Вы закрываетесь, прекрасно. Но надо продолжать работу в этом направлении.

– Не боитесь увидеть в моих мыслях то, что Вам не понравится, Олег Анатольевич?

– Чем же Вы можете меня удивить?

– За моей буйной фантазией стоят интернет и телевидение, и я сильно сомневаюсь, что что-то подобное есть в этом мире.

Под его ироничным взглядом вытащила пару образов из когда-то прочитанных фанфиков – Левачев скривился, едва ли не отплевываясь:

– Вот на этой гадости и будете строить защиту своего разума!

Ивар повернулся ко мне, сгоняя все веселье разом, и принялся обрисовывать ситуацию. Когда-то его предки заключили договор с нынешней правящей династией, тогда только набиравшей силу. Вот только в младшей ветви, как и в старшей, не было дочери – веками рождались только сыновья, а единственный ребенок женского пола, шестнадцатилетняя Лика, погибла за несколько дней до свадьбы, конь скинул ее. Года шли, у Лиховских рождались только сыновья, побочные ветви семьи исчезали, какие-то уходили в соседние миры, когда эта практика была еще популярна. Договор подразумевал брак представителей конкретных ветвей, но условия не возникали. А тут – император тяжело болен, наследники погибли в прошедшей войне.

Передела власти не хотел никто, но наиболее возможные претенденты Россового не устраивали. Как и его друзей, было решено обратиться к покровителям магии напрямую, в поиске решения. Ритуал выдернул меня из моего мира. И к несчастью почти помолвленного Ивара – активировался старый договор. Мало того, что у него срывался желанный брак, так еще и вместо того, чтобы стать невидимой силой за троном – его вынуждают занять место консорта.

– А нельзя этот договор обойти? Ну, выполнить в следующих поколениях или еще что-то…

– Если бы было можно, я бы так на это не реагировал, – маг недовольно стучал пальцами по подлокотникам. – Я теперь даже Вас убить или как-то поспособствовать этому не смогу, магический откат убьет меня. "Хранить и защищать", чтоб его…

– А что с формулировкой клятвы? Может быть можно найти лазейку? И свежий взгляд не помешает…

Он скривил губы, но заговорил…

Помимо упомянутого Россовым обязательства хранить и защищать, была целая куча условий, и запрет на брак с кем-то иным, что особенно его злило, и магический откат за действие и бездействие, приведшие к смерти или неизлечимым физическим, ментальным и магическим травмам, и еще целый ворох. Разве что регулярность супружеской жизни не была прописана, но я не исключала существование какого-нибудь дополнения на эту тему. Словом, классическая такая брачная клятва, разве что безвременная гибель одного из супругов была единственным поводом для расторжения союза. Взгляд метнулся сначала к закрепленной на платье броши-игле, потом к Ивару. Тот поймал мое настроение и поднял руки:

– Я бы попросил! Меня самого перспектива не радует, а вот пожить еще хочется. Да и заключенный за Вас договор не даст этого сделать.

Какая жалость… Сон пошел не туда, надо бы просыпаться, но это не сон, не видение, к огромному моему сожалению. Свечение тонкой синей нити на миг показалось мертвенным, холодным, безразличным. Впрочем, оставался еще один вариант:

– Вы можете меня вернуть обратно?

– Увы, – Левачев развел руками, – даже если мы попытаемся, вступивший в силу после Вашего появления договор заставит его всячески этому препятствовать. А удержать его… Только в подвалах императорского дворца, но нам туда ходу нет.

Восхитительно. Просто превосходно. Отсюда мне не сбежать, от замужества не отвертеться. Ещё эти непонятки с родней. Взгляд сам прикипел к древу, к его живым ветвям. Нынешний император вдов, дети мертвы – надо бы прояснить их судьбу – а из прочей родни… Из прочей родни племянник. Который, как единственный кровный родственник и унаследует трон.

На вопрос о том, чем их не устраивает имеющийся кандидат, и Левачев, и Россовой скривились, и никакое воспитание не смогло бы удержать их от этой гримасы. Мне даже стало интересно, кем надо быть, чтобы от твоего упоминания людей перекашивало так, словно заболели все зубы разом и в добавок шею заклинило. Мужчины переглянулись и принялись неспешно рассказывать, перехватывая друг у друга нить повествования и дополняя.

Игорь Лиховский был племянником нынешнего императора, Александра Дмитриевича, и обладателем крайне скандальной репутации, включавшей в себя участие в жертвоприношениях, уже три сотни лет как запрещенных на всей территории государства. Исключение составляли ритуалы подпитки защиты, как в городах, так и на государственных границах, но туда шли добровольцы и на каждый такой ритуал выдавалось отдельное разрешение, да и в целом волокита была страшная. Игоря же от смертной казни спасало только родство с правителем.

Император хотел было подписать приговор и ему, но поддался на уговоры родственников, заменив отсечение головы пожизненным ношением блокираторов магии. И тут мы подкрадывались к самому интересному. После вынесения решения не прошло и года, как постепенно начали умирать родственники Лиховского-старшего. Количество претендентов на трон сокращалось, и, словно этого мало, подняли голову различные фанатики, Россовой разве что в подвластных ему частях вычищал эту заразу железной рукой, но развернуться с карательными мерами у него возможности не было.

Я сжала виски, нет, конечно, сразу было понятно, что не в красивой сказке оказалась, но лезть в политическое болото не хотелось. Вот только Ивар почти в открытую предлагал мне ввязаться в борьбу за трон, стать красивой декорацией для него и его товарищей. Спасибо, что не пытался разыграть меня в темную. Или это данная предками клятва ему не позволяла?

– Я понимаю, что не имею права ничего от Вас требовать, Ярослава, но Вы наша последняя надежда хоть как-то разгрести эту кучу, – он замялся в поисках приличного слова.

– Я поняла. Но… мне надо все это обдумать. У меня же есть время?

– Мы не можем на Вас давить. Просто не имеем права, поэтому и рассказываем все это, – протянул Левачев.

– Предлагаю вернуться к этому разговору позже. Да и время уже обеденное, – Россовой взмахом руки привел комнату в прежнее состояние.

4

– Понимаете, Ярослава, – завел разговор Россовой спустя час, – Вам придется в ближайшие месяцы достаточно сложно.

Мы сидели одни в креслах перед панорамным окном. Город за стеклом напоминал историческую часть Петербурга, с одной стороны, это вызывало улыбку – слишком много прекрасных моментов у меня было с ним связано, с другой – сердце то и дело болезненно сжималось, слишком уж ощутимым было предательство, которым меня встретил Питер в последний раз. Левачев вежливо откланялся после обеда, к супруге он может и был равнодушен, но собственных детей совершенно искренне любил.

– Не совсем понимаю, о чем Вы, – чай источал одуряющий аромат мяты, но успокоения это не давало совершенно.

– Барышни в Вашем возрасте обычно не стремятся к учению. В головах юных прелестниц как правило балы и кавалеры.

– Уточните, будьте так добры: сколько мне лет, как Вам кажется?

– Семнадцать? – неуверенно протянул он, явно опасаясь моей реакции.

– Мне, безусловно, льстит, но накиньте к этому еще восемь. И из этих двадцати пяти лет пятнадцать прошло в стенах сначала школы, а потом университета. Вы действительно считаете, что несколько месяцев учебы могут меня испугать?

– Как хорошо Вы сохранились…

Я почувствовала, как у меня дернулся глаз. В груди неожиданно потеплело, ощущение переползло в руки, закололо пальцы, я попыталась стряхнуть это, искры полетели в сторону Россового, который играючи отбил их. Мужчина продолжал улыбаться:

– О, какая бурная реакция! А как мотивирует, какие таланты открываются!

Я не стала сдерживаться и слишком думать о том, откуда в моих руках взялись сгустки голой силы, зато вскочила с места и попыталась достать Ивара. Но куда там – тот уворачивался, продолжая дразнить, разве что не хохотал как мальчишка. Магия уходила в никуда, поглощенная стенами комнаты. Вслед за мужчиной вышла на середину гостиной, но быстро вымоталась, буквально падая ему в руки, тяжело дыша. Но морально мне стало легче, особенно потому, что выпуская пар представляла себе другого человека, хоть и с тем же лицом.

– Отлично, не бесталанная и то хлеб, – тихо усмехнулся он над ухом.

– Я не знаю, что на меня нашло.

– Это естественно, магия пробудилась, нужен был выход. Тут еще достаточно безопасный выброс случился, получилось интуитивно взять ее под контроль. Вот у детей… Что говорить, после моего первого выброса чинили целое крыло дома.

Такой живой Россовой был удивителен. При других обстоятельствах я бы даже им очаровалась, но… Тут до меня дошло, что я все еще практически стоя в его объятиях, что заставило дернуться и попытаться отстраниться, но крепкая хватка на плечах не дала этого сделать. Мужчина что-то рассматривал, глядя сквозь меня, зрачки то сужались до точек, то расширялись, закрывая собой радужку.