Текст книги "Возлюбленная телохранителя (ЛП)"

Автор книги: Миранда Бриджес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Цветок падает на землю, и я сразу забываю о нем, когда мой взгляд останавливается на волке размером с маленькую лошадь, лежащим в стороне. Его длинная пушистая шерсть белее самого чистого снега, а серебристые глаза светятся в тускло освещенной комнате. Прекрасное создание лежит на боку и смотрит на меня, пока я медленно поднимаю руки ладонями вверх. Он приподнимает голову, когда я подхожу ближе, но так как предупреждающего рычания не слышно, я продолжаю идти.

Когда я нахожусь в футе от него, то медленно опускаюсь на колени, позволяя своему взгляду блуждать по животному. Без медицинского осмотра трудно сказать, что его беспокоит, но выпирающий живот явно намекает на самую явную из теорий.

– Привет, – шепчу я, протягивая одну руку. – Пришло время родов, мамочка? Поэтому ты выглядишь такой несчастной?

Волчица обнюхивает протянутую ладонь, щекоча ее мягким носом, когда мое дыхание останавливается. Теперь, вблизи, становиться ясно, как легко она могла убить меня одним взмахом когтей или укусом острых зубов. Вместо этого она фыркает, и теплый воздух касается меня, заставляя вздохнуть от облегчения. Тихий скулеж повторяется, заставляя сердце сжиматься от боли.

Хотя я уверена, что волчица меня приняла, пальцы все еще слегка дрожат, когда я касаюсь мягкого меха между ушами. Ее шерсть мерцает от моего прикосновения, но волчица не предпринимает никаких действий, просто тяжело дышит. Медленно я провожу пальцами вниз по ее голове и вдоль позвоночника, затем прижимаю ладонь к животу. Легкое движение внутри заставляет меня улыбнуться.

– Там определенно что-то происходит, – говорю я, сохраняя свой голос мягким и спокойным.

Я теряю счет времени, пока сижу и глажу волчицу, чувствуя себя более непринужденно, чем когда-либо с момента похищения. С животными легче общаться, чем с людьми. Они честны в своих намерениях и не разговаривают, что делает их идеальным компаньоном, так как я мало участвую в разговорах. Или, по крайней мере, я этого не делаю, пока мне не станет с кем-то комфортно.

А это случается нечасто.

Тихий хлюпающий звук останавливает мою руку, и я поворачиваю голову в направлении звука. У волчицы отошли воды, о чем свидетельствует скопление жидкости. И затем ее живот сжимается, и все тело напрягается под моей ладонью.

– Ты можешь это сделать, – говорю я ей. – Всего пара толчков, и боль пройдет.

Я спускаюсь ниже, чтобы принять роды, когда появляется маленькая мордочка. Как только щенок наполовину выходит, я помогаю, облегчая ему оставшуюся часть пути. Мать-волчица поднимает голову и смотрит на меня, прежде чем лечь обратно.

Я баюкаю сверток, используя свой плащ, чтобы вытереть щенка размером с небольшую собаку.

– Ты такой большой, красивый мальчик, – воркую я. Во время моих манипуляций он жалобно скулит и начинает шевелиться, его ноздри раздуваются. – Вот твоя мама, – говорю я, кладя ребенка на живот матери, почти теряя хватку, когда он продолжает вырываться. Как только он соприкасается с кожей матери, он расслабляется и утыкается носом в ее сосок.

Еще один щенок, с моей помощью, появляется на свет. На этот раз это девочка. Как и у брата, ее прекрасная меховая шубка серого цвета, она напоминает мне облака прямо перед дождем. И если их мех – облака, то их глаза – серебряные молнии. Жаль, что они сейчас закрыты. Держу пари, они такие же красивые, как и у их матери.

Как раз в тот момент, когда я укладываю сестру рядом с братом, слышится звук открывающейся двери. Недалеко от входа стоит Кейд, в свете ламп видно, как хмурится его лицо и плотно сжимаются губы, а пристальный взгляд на мгновение гипнотизирует меня.

– Что ты здесь делаешь? – его тон резок и заставляет мой позвоночник выпрямиться. – Почему ты не во дворце?

– Я просто пытаюсь помочь, – говорю я, указывая на волчицу. Позади меня ее дыхание учащается, и скулеж становится громче. – У нее схватки.

– Опасно находиться рядом с ней в таком состоянии, – огрызается он. – Ты не знаешь, во что ввязываешься.

Я не уверена, то ли его снисходительное отношение, то ли его ответ в целом, но огонь разгорается в моем животе и поднимается до самого языка.

– Я принимала роды у многих животных до того, как попала сюда, и меня не волнуют твои бесполезные советы. Оставь меня, черт возьми, в покое! – я пристально смотрю на него, поджав губы.

Его брови сходятся вместе, а кулаки сжимаются.

– Послушай, Элеонора. Тебе нужно…

Низкое рычание останавливает слова Кейда и тушит жар моего гнева так же эффективно, как снежная буря.

– Не двигайся, – шепчет он. Его взгляд в считанные секунды меняется с ярко-неоново-синего на черный, как смоль, сообщая мне, что он испытывает сильные эмоции. Есть еще одна причина, по которой глаза дравийского мужчины темнеют, но это невозможно, поэтому я отбрасываю это в сторону. Я уверена, что наличие опасности – достаточное объяснение.

Взгляд Кейда прикован к чему-то позади меня, и, хотя он не двигается, я замечаю его руку, медленно тянущуюся к мечу. Он бормочет что-то на своем родном языке Новара, и я предполагаю, что это ругательство.

Замирая на мгновение от выражения его лица, я медленно перевожу взгляд вправо. Черный волк стоит в двух футах от меня, его пасть приоткрыта обнажая клыки. Этот самец возвышается надо мной и кажется намного крупнее белой самки. Если я думала, что она опасна, то он – ходячая смерть.

Святое гребаное дерьмо – хорошая фраза для ситуации, в которой я сейчас нахожусь.

Крик самки разрушает тишину в комнате, и самец волка переводит взгляд на Кейда. С тихим поскуливанием он утыкается носом ей в затылок, желая утешить. Я опускаюсь ниже над волчицей и медленно поднимаю ладони вверх.

Кейд резко вдыхает, когда самец обнюхивает мои руки. Я остаюсь неподвижной, что нетрудно, учитывая, что все мое тело напряжено от страха. Теплый, влажный язык скользит по моим пальцам, и я поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с волком. Его рычание сменилось на тихое поскуливание, когда он потирается об мою руку. С громко бьющимся в груди сердцем я поглаживаю его по морде.

– Не могу в это поверить, – шепчет Кейд. – Бракс не приветствует посторонних, и самец венолита никогда никого не подпускает к своей самке, когда она рожает.

Я медленно опускаю руки и отступаю назад, давая волкам пространство. Самец ложится и изгибает свое тело вокруг самки, пока она продолжает рожать. Кейд делает шаг ко мне, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться, но еще одно низкое рычание Бракса останавливает его.

– Иди ко мне, Элеонора, – говорит Кейд. – Бракс не подпускает меня к Кире, своей паре.

– Я сделаю это после того, как последний из щенков родится, – упрямо говорю я. – Первые два пришли спина к спине, но следующий займет больше времени.

Ониксовый взгляд Кейда сужается, но он не спорит со мной, пока я сижу и жду. Время, кажется, тянется, и все же ничего не происходит, Кира продолжает дрожать от явной боли. Я заламываю руки, не уверенная, позволит ли она мне помочь. Когда она царапает грязь и скулит, я быстро принимаю решение.

Подползаю обратно к Кире и встаю, чтобы помочь ей, снова ловя на себе пристальный взгляд Бракса. Он следит за моими движениями, но ничего не делает, когда я протягиваю руку и касаюсь его пары.

– Будь осторожна, – шипит Кейд.

– Все будет хорошо, – удивительно, как легко ложь слетает с моих губ.

Я слегка осматриваю тело Киры, но когда становится очевидно, что щенок перевернулся, я делаю глубокий вдох и опускаю руку внутрь. Она замирает, пока я осторожно перемещаю ноги щенка, ставя его в положение более подходящее для родов. Все это время мужчина и волк наблюдают за мной.

И я не уверена, чей взгляд более пристальный: Кейда или Бракса. И я также не уверена, кого боюсь больше.

– Я собираюсь помочь тебе, Кира, – говорю я успокаивающим тоном. – Тебе просто нужно поднапрячься.

По телу волка пробегает судорога, и я хватаю малыша, осторожно потянув его на себя. Щенок выходит, когда самка делает последний, мощный толчок, отбрасывающий меня назад. Я вытягиваю руку, чтобы удержаться, как раз в тот момент, когда Кейд делает шаг в моем направлении. Предупреждающий рык Бракса снова останавливает его.

Нервный смешок вырывается у меня, когда я прижимаю щенка к груди. Он делает судорожный вдох, когда я его чищу, заставляя меня улыбнуться с облегчением. Положив последнего щенка к двум другим, я вытираю руки теперь уже об испачканный плащ и отбрасываю его в сторону.

– Думаю, что ее роды завершились, – говорит Кейд низким голосом. – Ее тело расслаблено, и она поощряет щенков к кормлению.

Я медленно встаю, оставляя в покое семью венолитов, зная, что они в безопасности. Стараясь двигаться не спеша, я отступаю, слегка склонив голову и вытянув руки. Я понятия не имею, насколько разумны эти существа, но хочу сообщить, что не представляю угрозы. Бракс наблюдает за мной своим серебристым пристальным взглядом.

Именно из-за этого взгляда я забываю оценить расстояние между мной и Кейдом. Однако совершенно ясно, насколько он близок, когда мой зад касается его паха. Большая выпуклость в его штанах заставляет меня выпрямиться, чуть не сломав при этом позвоночник. Прежде чем я успеваю отойти, рука Кейда обвивается вокруг моего живота, убирая малейшее расстояние между нами. Моя спина плотно прижата к его груди, и тепло его тела уже просачивается в меня, посылая легкую дрожь.

Мне действительно так холодно или происходит что-то еще?

Он кладет руку мне на живот, и его дыхание касается изгиба моей шеи, тревожа выбившиеся пряди. Мое сердцебиение учащается, а дыхание становится прерывистым.

Ни один мужчина, ни инопланетянин, ни человек, никогда не держал меня так близко.

– Не волнуйся. Я держу тебя, – шепчет он мне на ухо.

– Я не волнуюсь.

Еще одна ложь, только исполненная не так гладко. Мой голос дрожит, когда его близость начинает переполнять меня. Его аромат – мягкий мускус с древесным оттенком, напоминает мне о деревьях, окружающих мой дом на Земле. Это приятно и заземляет. Его волосы, мягкие, как шелк, касаются моей шеи, когда его губы скользят по моему плечу.

В этот раз я знаю, что дрожу не от холода, а от его тепла, и частично от моего. Оно собирается у меня в животе и распространяется, заставляя пульсировать все внизу между моих бедер. Мои губы приоткрываются от удивления, когда возбуждение, более сильное, чем я когда-либо испытывала, охватывает меня.

– Пойдем со мной, – говорит Кейд, мягко оттягивая меня назад, и делает первый шаг.

Каждый нерв в моем теле, вспыхивает от его прикосновений, и я следую за ним, почти в оцепенении. Накрывая его руку своей и крепко сжимая, как будто мне страшно. И, может быть, я боюсь. Может быть, он прав насчет меня. Но вместо того, чтобы бояться, что он заставляет меня что-то чувствовать, я просто в ужасе от кое-чего другого.

Как только дверь закрывается, оставляя нас в безопасности от животных, я задыхаюсь, когда прохладный воздух ударяет в лицо. Тело Кейда приятно согревает меня снаружи, но внутри он разжигает во мне огонь, так что холод меня не беспокоит.

– В тебе много мужества, – говорит он, поднимая свободную руку, чтобы погладить мои горячие щеки. – Я почувствовал это, когда впервые увидел тебя.

– Мужество присутствует только там, где есть страх, – говорю я, едва в состоянии сосредоточиться, когда его большой палец проводит по моей нижней губе.

– Ты боишься, Элеонора? – Он сжимает руку на моем животе, прижимая меня еще ближе. – Мне нужно знать.

– Да, – шепчу я в ночь. Наконец-то честный ответ.

Вот если бы только он понял, что мой страх не из-за него, а из-за тьмы, которая хочет окутать меня.

И поглотить его.

Глава 4

– Почему?

Этот простой вопрос имеет такое весомое значение, что я не могу сразу ответить Кейду. Чтобы подтолкнуть меня, он целует моё ушко. В этом месте возникает необычное покалывание, а затем и на моей шее, когда он целует ее полуоткрытыми губами. Мягкость его губ настолько манящая, что мне хочется повернуть голову и получить больше.

Распутство – от дьявола, и оно сосредоточено в естестве женщины.

Слова отца вспыхивают в моей голове, и я застываю в объятиях Кейда. О чем я думаю, позволяя этому мужчине прикасаться ко мне таким интимным образом? Неужели так глубоко завязла в тисках греха и разврата, что начала жаждать его?

– Что случилось? – Кейд повернул меня лицом к себе, обхватил за плечи и притянул к своей груди. – Еще мгновение назад ты была мягкой и податливой в моих объятиях, а теперь тверже и холоднее камня.

Открываю рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Как мне объяснить, что начинаю хотеть большего, чем просто ласки, когда знаю, что это неправильно? Наказание – это то, чего я заслуживаю. Это то, что я знаю, то, что имеет смысл.

Обручальная серьга на его остром ухе блестит в лунном свете, дразня своим присутствием, но давая мне выход. Это то, о чем я забыла в своем тумане похоти, и, возможно, кислый привкус на губах, который испытываю, глядя на нее, – это небольшое наказание.

– Ты собираешься взять кого-то в жены, – говорю я, вкладывая в свой голос как можно больше стали. – Или я ошибаюсь?

Кейд устало вздыхает.

– Все изменилось.

Я вырываюсь из его объятий, удивленная, что он позволяет мне это. Без его защиты холод обхватывает меня, заставляя вздрогнуть. На мгновение думаю о том, насколько приятным было ощущение его тела, но потом отгоняю эту мысль.

И выбрасываю ключ в самую глубину подсознания.

– О, так теперь ты не помолвлен? – возмущаюсь я. – Сомневаюсь, что твой статус изменился за последние пару часов.

Кейд дотрагивается до своего уха, как будто только сейчас осознавая, что украшение по-прежнему на месте, выражение его лица озадаченное.

– Это не имеет значения, если ты боишься меня, как будто я причиню тебе боль.

– Нет, это имеет значение.

Повернувшись на пятках, иду к дворцу, стремясь поскорее оставить этот вечер позади. Теплая рука Кейда обхватывает меня за плечи, останавливая меня. Его хватка не причиняет боли, но демонстрирует силу, пронизывающую его, заставляя меня обратить внимание.

– Что мне сделать, чтобы ты мне доверяла? – спрашивает он.

Слова обрушиваются бризом, овевая меня. Я игнорирую стук своего сердца и сдерживаю дрожь в голосе, когда отвечаю:

– Ничего.

Вместо того чтобы отпустить меня, как я ожидала, Кейд поворачивает меня лицом к себе.

– Я не верю в абсолюты.

И вдруг целует меня.

Мои веки закрываются, когда его губы, гладкие и теплые, захватывают мои, а руки сжимают мою талию. Кейд проводит руками по моей спине и притягивает к себе, наши тела оказываются вровень, мои мягкие изгибы сливаются с его твердыми контурами. Мои руки летят к его груди, чтобы оттолкнуть, но в итоге я впиваюсь пальцами в его униформу, когда его зубы прикусывают мою нижнюю губу.

От легкого вздоха мои губы раздвигаются, и Кейд пользуется этой возможностью. Его язык проникает в мой рот, не давая шанса отступить, только сдаться. И я сдаюсь. С большой робостью касаюсь своим языком его языка, пробуя его на вкус, а затем посасываю. Эйфорическое ощущение, которое расцветает в каждом месте прикосновения его языка, распространяется по всему моему телу. Оно проникает прямо в естество, заставляя мой клитор почти болезненно сжиматься от желания. Я слышала о том, что рот дравианца обладает какой-то магической силой, но это гораздо сильнее, чем могла себе представить. Как будто внутри меня взрываются крошечные фейерверки, оставляя повсюду шлейф шипящего желания.

Кейд с жадностью целует меня, хватаясь за шею, чтобы наклонить голову и открыть лучший доступ. И я следую его примеру, неистово поглаживая и даря массу поцелуев. Под моими руками его сердце бьется все быстрее и быстрее, и это вызывает трепет во мне, заставляя сердце отвечать тем же.

Он стонет, и этот стон вибрирует в глубине его горла, долетая до меня и щекоча губы. Страсть вспыхивает в глубине моего живота от этого мучительного звука, поднимается к груди и опускается вниз, куда прижимается его член. Инстинкт – или безумие – берет верх, и я еще сильнее приникаю к Кейду, потираясь о него клитором. Всплеск удовольствия пронизывает меня, и поцелуй становится плотским, когда я продеваю пальцы в его серебристые пряди и притягиваю к себе.

Как будто я не могу подойти к нему достаточно близко. Прижимаюсь грудью к его груди, мои соски напрягаются, соприкасаясь с топом. Мое дыхание становится затрудненным, а уровень моего возбуждения растет в геометрической прогрессии. Так много новых ощущений проносится через меня, подавляя своей силой. Даже пульсация его члена доводит до исступления.

Кейд разрывает поцелуй, глубоко вдыхая, как будто собирается нырнуть под воду. Он не знает, что я уже там, в море страсти, тону. А он – кислород, который мне нужен, чтобы выжить.

Его руки скользят к моей груди, он целует меня в изгиб шеи, обдавая теплым дыханием влажную кожу. Когда его большие пальцы достигают моей груди, Кейд обводит мои соски, и я стону, откидывая голову назад и прижимая его к себе. Он продолжает гладить и целовать, пока я не превращаюсь в узел желания, жаждущий чего-то большего.

Словно почувствовав мою потребность, Кейд накрывает рукой моё лоно. Но именно это прикосновение, такое чужое, такое шокирующее, окончательно проясняет мою голову. Я отталкиваюсь от него, пошатываясь, и вытягиваю руки, когда он пытается последовать за мной.

– Не надо, – задыхаюсь я. – Это неправильно. Мы не можем.

А потом я бегу, не обращая внимания на легкое разочарование, когда Кейд не останавливает меня. Очевидно, он знает, что я права, и, наконец-то, пришел в себя. Проблема в том, что я не прихожу в себя.

Когда ветер проносится мимо меня, клянусь, что слышу его зов, но не замедляю шаг, пока не оказываюсь одна в своей комнате, не обращая внимания на все взгляды, которые бросают на меня по пути. Захлопнув за собой дверь, прислоняюсь к ней, колени почти не слушаются. Грудь вздымается и опускается при затрудненном дыхании, но я задыхаюсь не от бега. Нет, это тоска, которую испытывает мое тело. Я думала, что как только окажусь вдали от Кейда, это пройдет. А стало еще хуже.

Опустившись на пол, я подношу кончики пальцев к губам, вспоминая ощущение его губ на моих.

Мой первый поцелуй.

Сидя в изумлении, пытаюсь осознать этот факт. Я знала, что это случится, как только получится вырваться из лап отца, и я оказалась права, но не предполагала, что это будет неземной поцелуй. И еще возбуждение, которое все еще течет во мне, как электрический ток. Каждая часть меня, которая прикасалась к нему, пульсирует сексуальной энергией, жаждущей удовлетворения.

Я скрежещу зубами, когда разочарование продолжает грызть меня. Словно в огне, поднимаюсь и срываю с себя всю одежду в надежде, что отсутствие препятствия на коже поможет ослабить ощущения. Полностью обнаженная, заползаю на свою кровать, проскальзываю между прохладными простынями и смотрю на балдахин. Глубоко вдохнув, пытаюсь расслабиться, но звук моего дыхания вызывает в памяти прерывистые вдохи Кейда, когда он целовал меня.

Со стоном разочарования, который наполовину состоит из гнева, а наполовину из возбуждения, я сдаюсь и думаю о нем. Начинаю с того, как его большой палец провел по моему соску, и проделываю тоже самое. Никогда не прикасалась к себе таким образом, но нахожу это удивительно приятным. Поэтому одновременно проделываю это с другим соском.

Пытаюсь представить, что это Кейд прикасается ко мне.

Реакция моего тела мгновенна. Простыми движениями я начинаю карабкаться к незнакомому обрыву, боясь и в то же время с любопытством ожидая, что же там, на другой стороне. Мое восхождение набирает обороты, когда я ласкаю свой клитор, представляя лицо Кейда надо мной, как будто он здесь. В этот момент я всем своим существом желаю, чтобы он был здесь.

«Не волнуйся. У меня есть ты».

Я повторяю его слова снова и снова, приближаясь к пику своего оргазма. Подобно лианам в саду, наслаждение распускается и распространяется, обвиваясь вокруг моих рук и ног. Каждая частичка меня чувствует себя так хорошо, и предвкушение подстегивает меня, доводя до точки невозврата.

И вот я уже лечу, кульминация проносится сквозь меня. Я выгибаю спину, пальцы ног судорожно сжимаются, пока мой палец продолжает круговые движения на клиторе. Грудь сжимается от прерывистого дыхания, хотя мне кажется, что я больше не дышу.

Не узнаю стоны, которые слышу, но знаю, что они мои, потому что имя Кейда повторяется снова и снова. Как песнопение или молитва, я взываю к нему, тоскуя по нему во время освобождения.

Пока медленно отхожу от последствий оргазма, продолжаю представлять Кейда, как будто он присутствует рядом. В этот момент мне нетрудно представить его, а теперь мой разум добавил все детали, которые были неизвестны раньше. Мозоли его сильных рук и нежность его губ в сочетании с теплотой взгляда заставляют меня снова скользить рукой по животу к клитору.

Оргазм, следующий за первым, сбивает меня с ног, заставляя хныкать от удовольствия. Желание, которое я испытываю к Кейду, возрастает до опасной точки, от которой не уверена, что смогу вернуться.

Возможно, я только что поимела себя, как эмоционально, так и физически.

***

На следующее утро я открываю глаза и потягиваюсь, но как только события ночи всплывают в памяти, краснею, хотя меня никто не видит.

Я мастурбировала.

Из-за гребаного Кейда. И это было потрясающе. Из-за гребаного Кейда.

Я уткнулась лицом в подушку, мотая головой. Что, черт возьми, со мной не так? Это правда, что меня никогда раньше не целовали и я никогда не испытывала оргазма, но, конечно, он не может получить все награды за вдохновение?

Размышляя о своей жизни на ферме отца, тщательно анализирую ее с критическим настроем. Он никогда не нанимал работников моего возраста, и теперь я знаю, что это было сделано для того, чтобы уберечь меня и их от соблазна. Мне никогда не разрешалось покидать ферму без него, и это означало, что я никогда не смогу поступить в колледж.

Неужели я так отреагировала на Кейда только потому, что никогда не проводила время с мужчиной наедине?

В глубине души я знаю, что ответ – нет. Я контактировала с другими дравианскими мужчинами, и хотя мои встречи с ними были короткими, не испытывала такой тяги и притяжения, как с Кейдом.

Застонав и перевернувшись на спину, уставилась на полог и не видела его. Как мне теперь вести себя рядом с ним? Мало того, что я вела себя как блудница, когда мы были в саду, так еще и прикасалась к себе, думая о нем. Дважды.

Решение: избегать его как чумы.

Составив план, я выбираю наряд на день, предвкушая посещение Циры и ее детей. Одежда дравианских женщин сделана из струящегося шелковистого материала, который прилегает к телу и подчёркивает их стройные фигуры. Я засунула ноги в белые брюки с золотыми полосками и надела подходящий топ. После взяла золотую шаль, лежащую у изножья кровати, и накинула ее на плечи. Несмотря на то, что погода в Наджари до сих пор комфортная, я все равно стараюсь надевать закрытую одежду. Некоторые из здешних нарядов открывают декольте и нижнюю часть спины. Выставлять свое тело напоказ – это не то, что входит в мои планы.

И никогда не войдет.

Взяв кусочек фрукта из миски на приставном столике, я выхожу в коридор. Солнце бросает калейдоскоп цветов на мраморный пол, проникая сквозь стеклянные окна. Золотые прожилки мерцают от света, как будто у них есть собственный источник энергии.

Резко вздергиваю голову, когда до моих ушей доносятся голоса, один из которых сразу узнаваем, в сравнении с остальными. Морган.

Это значит, что Кейд поблизости.

Во рту мгновенно пересохло, а сердце колотится в груди так громко, что, клянусь, Кейд услышит его, выдавая мое положение. Я поворачиваюсь, намереваясь сбежать в противоположном направлении, когда называют мое имя.

– Элеонора! – кричит Морган. – Мы хотим пойти собрать немного фруктов в садах. Почему бы тебе не пойти с нами?

Наклеиваю на губы фальшивую улыбку, делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, затем поворачиваюсь.

– У меня уже есть немного фруктов, – показываю фиолетовый фрукт в руке, не сводя взгляда исключительно с Морган. – Может быть, в следующий раз.

– Ладно, – скрещивая руки, вздергивает бровь в мою сторону Морган. – Как королева я приказываю тебе пойти с нами. Если ты этого не сделаешь, Кейд притащит твою задницу туда, – Морган поворачивается и смотрит на охранника. – Разве это не так?

– С удовольствием, моя королева, – говорит он сексуальным голосом, глядя на меня. Его тон не оставляет сомнений в том, что ему это очень понравится.

Проблема в том, что мне тоже.

Наши взгляды сталкиваются, и дыхание покидает мои легкие с хрипом от желания, которое я вижу в его глазах. Мысль о том, как он прикасается ко мне так скоро после прошлой ночи, и выражение его лица – это слишком. Если я не буду осторожна, попытаюсь закончить то, что он начал.

– Хорошо, – почти кричу я.

Морган ухмыляется и приглашает меня подойти. Я поспешно иду к ней, изо всех сил стараясь избежать Кейда и его напряженного взгляда.

– Доброе утро, – слышу голос Химены.

Заставляю себя улыбнуться служанке Морган.

– Доброе утро.

– Ты хорошо спала? – спрашивает она.

О да, спала как младенец после пары оргазмов, вызванных Кейдом. Спасибо, что спросила.

Я пожимаю плечами.

– Наверное, да. – У меня затылок болит от ощущения, и я готова поспорить, что Кейд наблюдает за мной. Пора перевести разговор в другое русло. – Как у вас с ребенком дела?

Химена улыбается мне, выражение ее глаз смягчается.

– Все хорошо. Квин беспокоится, но с каждым писком ребенка он, кажется, становится все спокойнее. Ну, пока капризы не начинаются снова.

– Могу предположить, что это будет очень тяжелое время для вас обоих, но и очень радостное, – говорю я.

– Так и есть.

– Зейден до сих пор не может смириться с тем, что моя грудь стала больше, – говорит Морган. – Вначале он думал, что это весело, но теперь беспокоится, что я задушу ребенка. Он просто смешон.

Химена качает головой, явно привыкшая к непристойным комментариям своей хозяйки. Однако я не привыкла. Я бросаю взгляд на Кейда, гадая, что он думает о таких разговорах.

– Не волнуйся о моем телохранителе, – говорит Морган, махнув рукой. – Он справился с бредом, что вылетает из моего рта в первый же день. Не так ли, Кейд?

Он слегка кивнул ей.

– Я предупредила его, что девчачьи разговоры – для девчонок, и что он может привыкать к ним, – Морган озорно ухмыльнулась, – и что нам нравится иногда говорить о сексуальном дерьме.

– О, боже, – стону я. Это единственная тема разговора, в которой я не хочу участвовать. Особенно когда объект моего вожделения рядом.

На протяжении всей прогулки до садов Морган ведет разговор, но на этот раз я стараюсь не отставать от нее и Химены. Не хочу ни на минуту оставаться наедине с Кейдом. Клянусь, если он заглянет в мои глаза слишком глубоко, сразу поймет, что я сделала с собой прошлой ночью.

Что он подумает об этом?

Мысленно одергиваю себя. Что за глупая мысль. Неважно, что Кейд думает, ведь этого он никогда не узнает.

– Кейд, как они называются? – спрашивает Морган, указывая на розовый плод грушевидной формы.

– Полдора, – отвечает он. – Этот фрукт повышает потенцию, и после пары глотков человек, который его пьет, впадает в расслабленное состояние.

– Я слышала об этом, – смеется Морган. – Элеонора, мы должны попросить Лию рассказать нам историю о том, как она его пила. – Она срывает один плод с низко расположенной ветки и подносит близко к лицу. – Мы с тобой будем отрываться после этой беременности, – шепчет она фрукту.

– Пойдем, госпожа, – говорит Химена. – Давайте соберем желтые, которые растут дальше. Известно, что они помогают работе суставов во время беременности.

– Да, черт возьми. Давайте соберем их, – соглашается Морган. – Почему бы тебе не собрать немного полдоры, Элеонора? Может быть, это раскроет твою внутреннюю суку, с которой я так хочу познакомиться.

Она обнимает Химену и уходит, оставляя меня наедине с Кейдом.

Чертово дерьмо.

Глава 5

Кейд не сразу подходит ко мне, и я благодарна за это. Поворачиваюсь к нему спиной и притворяюсь, что изучаю фрукты вокруг, пытаясь разработать план. Если сбегу, он сразу поймет, что дело в нем, и создаст неправильное впечатление. Но каждая секунда, проведенная с ним наедине, заставляет меня все больше ощущать нарастающее влечение.

И как это выходит из-под контроля.

– Как тебе спалось прошлой ночью, Элеонора?

Его глубокий рокот заставляет меня выпрямиться и сжать колени. Это чувствуется так же хорошо, как и его прикосновения, потому что мое тело теперь настроено на него сильнее, чем раньше.

– Отлично, – пищу я. Прочищаю горло и пытаюсь снова. – Хорошо.

Я не спрашиваю, как спалось ему, потому что не хочу знать.

– Ты не собираешься спросить у меня, как прошла моя ночь?

Я качаю головой, отчего золотые пряди волос разлетаются в стороны. Его смешок доносится до меня, и я стискиваю зубы, чтобы не обернуться, просто чтобы увидеть улыбку Кейда. Вчера это сделало меня слабой, и подозреваю, что сегодня будет также.

– Я не мог уснуть прошлой ночью, – его голос раздается гораздо ближе, чем раньше. – Как я мог, когда мне было отказано в удовольствии держать тебя в своих объятиях?

Я перестаю дышать, мне просто не хватает воздуха в легких, чтобы ответить. Но это не имеет значения, потому что Кейд продолжает говорить. Медленно соблазняя словами.

– Я не мог найти облегчения, – бормочет он. Несмотря на то, что не слышу, как он двигается, тепло его тела согревает меня, указывая на то, как близко он ко мне подобрался.

– Ты мучила мои мысли всю ночь, пока мне не пришлось помочь себе самостоятельно, чтобы унять тоску. О тебе.

Я поворачиваюсь, вдыхая столь необходимый кислород, задыхаюсь и закрываю ему рот рукой. Игнорируя мягкость соблазнительных губ, прищуриваюсь и смотрю на него.

– Замолчи, – шиплю я. – Просто. Заткнись.

Его рот растягивается в улыбке под ладонью, прежде чем он убирает мою руку.

– В чем дело? Тебе неудобно знать, как сильно я желаю тебя?

Черт возьми, да, это так. Я выдергиваю свою руку, прежде чем начать искать взглядом Морган и Химену. Видят ли они нас?

– Они прямо за тобой, три дерева слева от меня, – говорит Кейд, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Они не видят тебя.

– Здесь не на что смотреть. Почему бы тебе не вернуться к своей работе?

– Я всегда делаю свою работу. – Он делает паузу и игриво приподнимает бровь. – Почему ты не скажешь мне, в чем причина твоего дискомфорта?

Я усмехаюсь, уперев руки в бедра в притворной демонстрации бравады.

– Я подвергаюсь сексуальному домогательству. Вот почему.

– Я вижу.

– Что это должно означать? – мне не следовало спрашивать, но по какой-то причине его загадочный ответ разжег мое любопытство. Что именно он видит?