Текст книги "Землянка для властных Галактианцев (СИ)"

Автор книги: Мира Влади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

24

Я вышла из подвала, где запах антисептика всё ещё цеплялся к воздуху, смешиваясь с горькой гарью разрушенного мира. Холодный ветер ударил в лицо, принося первые тяжёлые капли дождя – грязные, тёплые, падающие с неба, будто слёзы этой израненной планеты. Моя кожа покрылась мурашками, ткань комбинезона промокла насквозь, волосы прилипли к шее, а капли стекали по вискам, холодя кожу и оставляя солоноватый привкус на губах.

Встреча с Дарином – его бледное лицо, слабый голос, слова о том, что я его надежда, – выжгла меня изнутри, оставив только дрожь и пустоту, что гудела в груди, как далёкий гром. Я хотела кричать, разбить что-то, но вместо этого пробралась к палатке повстанцев – грубому сооружению из серого брезента, натянутого на кривые металлические штыри, что дрожали под ударами ветра.

Внутри было тесно, воздух густой, пропитанный ароматом влажной земли, ржавчины и слабого дыма от фонаря, что висел на цепочке, покачиваясь и отбрасывая золотистые блики на потёртые стены. Дождь барабанил по ткани, его ритм был неровным, как пульс живого существа, и я остановилась у грубого стола, сжимая его край, пока пальцы не побелели от напряжения.

Мой комбинезон, пропитанный пылью Аркатона и кровью Кайлана, пропах потом и металлом, лип к телу, как вторая кожа, и я чувствовала себя грязной – не только снаружи, но и внутри, где страх, гнев и что-то ещё, горячее и необузданное, сцепились в тугой узел.

Клапан палатки хлопнул, и я обернулась, резко, как зверь, почуявший угрозу. Тарек шагнул внутрь, его массивная фигура заполнила пространство, плечи блестели от дождя, капли стекали по его грубой коже, оставляя тёмные дорожки на потёртой куртке. За ним вошёл Кайлан, всё ещё бледный, с повязкой на груди, пропитанной пятнами крови, но его походка была твёрдой, глаза горели стальной решимостью. Волосы прилипли к его лбу, а одежда – мокрая, грязная – облепила тело, подчёркивая худощавые линии и напряжённые мышцы.

– Надо обсудить план, – начал Тарек, голос низкий, грубый, как камни, катящиеся по склону, но он замолчал, шагнув ко мне. Его взгляд был тяжёлым, голодным, и я почувствовала жар его тела ещё до того, как он приблизился, горячий и осязаемый, как солнце пустошей.

Я замерла, глядя на них, и мысли закружились в голове, как пыльный вихрь Аркатона. Что я чувствую к ним?

На планете-тюрьме всё было иначе – там секс между нами тремя вспыхнул в условиях опасности, под гнётом смерти, что дышала в затылок.

Я вспомнила, как Тарек смотрел на меня в своей камере, его янтарные глаза горели хищным огнём, пока он сжимал свой член, грубо, яростно, кончая на пол передо мной, его стоны были низкими, животными, а я стояла, прижатая к стене, дрожащая, но живая под его взглядом.

Вспомнила Кайлана у водопада, его стальные глаза, что прожигали меня, его шепот, полный обещаний, его пальцы, что дразнили меня, пока я не сдалась, отдаваясь ему в этом странном, пугающем танце.

Тогда это было связано с выживанием, инстинкты сами двигали нас к друг другу – их долгое воздержание, моё одиночество, единственная женщина среди зверей в человеческом обличье. Изоляция, усталость, адреналин – всё это толкнуло меня к ним, и я пошла на это, потому что не видела другого выхода.

Но здесь, на Земле, всё изменилось. Угроза отступила, мы были в относительной безопасности, у повстанцев, среди людей, что боролись за ту же правду, что и я. У меня появился выбор – впервые за месяцы, впервые с тех пор, как я подписала тот проклятый контракт.

Я могла оттолкнуть их, уйти, остаться одной, сосредоточиться на Дарине, на мести, на плане. Но глядя на них – на Тарека, чья грубая сила была моим щитом, и Кайлана, чья хитрость была моим оружием, – я поняла, что хочу проверить. Хочу знать, было ли это только выживанием, или что-то большее связало нас, что-то, что я не могла назвать, но чувствовала кожей, в каждом их взгляде, каждом прикосновении. Я хотела их – не из страха, не из отчаяния, а потому, что они стали частью меня, и я должна была убедиться, что это не иллюзия.

– Сначала, – прервала я Тарека, голос дрожал от напряжения, но я выпрямилась, встречая его глаза, мысленно настроившись на то, что сейчас произойдёт, – я хочу знать, почему ты молчал про своих дружков на Земле. Ты казался просто бугаём, здоровым зверюгой с ножом, а тут – прямой контакт с повстанцами. Что ещё ты скрываешь?

Он замер, янтарные глаза сузились, вены проступили на его шее, пульсируя от сдерживаемой ярости, но уголок рта дрогнул в мрачной усмешке.

– Хочешь правду, Лина? – прорычал он, шагнув ближе, его дыхание – горячее, с привкусом земли – обожгло мне щеку. – Я не скрывал. Просто ты не спрашивала. В пустошах болтливые не выживают. Эти люди – мой долг, моя кровь. Думаешь, я просто мясо с кулаками?

– А это не так? – бросила я, шагнув к нему, чувствуя, как гнев смешивается с чем-то горячим, необузданным, что уже горело внизу живота. – Докажи, что ты больше, чем груда мышц.

Кайлан хмыкнул, прислонившись к столбу палатки, его пальцы лениво теребили край перевязи, голос был мягким, но с острым краем, как лезвие, скрытое в бархате:

– Мы все грязные, как этот мир. Давай смоем это, прежде чем утонем в нём, земляночка. Или ты хочешь остаться такой – пропитанной кровью и пылью?

Я стиснула зубы, их слова вгрызались в меня, но я не могла спорить. Они были правы, и это злило меня ещё больше. Дождь усиливался, его шум заполнял палатку, и я выдохнула, отводя взгляд.

– Нам нужно помыться, – сказала я резко, смахивая капли с лица. – Мы воняем, как падаль. И ты, Кайлан, с этой раной – если она загноится, мы потеряем тебя раньше, чем доберёмся до станции.

Тарек фыркнул, но кивнул, его глаза скользнули по мне, горячие и оценивающие.

– Там есть бочка с водой, – сказал он, указав на угол палатки, где стояла ржавая ёмкость, прикрытая тканью, нагретая от костра снаружи. – Тёплая, чистая. Иди первой.

– Нет, – я покачала головой, шагнув к нему, мой голос стал твёрже. – Вы оба тоже. Я не собираюсь быть единственной, кто отмоется от этого ада. И ты, Тарек, поможешь Кайлану. Он еле стоит.

– Справлюсь как-нибудь сам, – усмехнулся Кайлан. Его губы изогнулись в ленивой улыбке, он сделал шаг вперед, отталкиваясь от столба. – Хотя, от твоей помощи не откажусь.

– Еще чего, – фыркнула я.

Тарек бросил на меня взгляд, полный одобрения, но молча подошёл к бочке, сбрасывая куртку одним резким движением. Его тело – широкое, покрытое шрамами, с тугими мышцами, что перекатывались под кожей, – блестело от дождя, капли стекали по его груди, собираясь в тёмных волосках, и я сглотнула, чувствуя, как жар вспыхивает внизу живота, несмотря на усталость.

– Раздевайся, Лина, – бросил он мне через плечо, голос грубый, но с тенью игривости. – Или может это тебе нужно помочь в этом деле?

– Попробуй, – огрызнулась я, но мои пальцы уже расстёгивали комбинезон, ткань липла к коже, пропитанная грязью и потом, и я стащила его, бросив на пол с влажным шлепком.

Бельё – тонкое, промокшее – облепило мои груди и бёдра, соски проступали твёрдыми бугорками под холодным воздухом, и я ощутила их взгляды, как ожоги на коже.

Кайлан последовал за мной, стягивая рубашку с тихим шипением боли, когда ткань задевала рану. Его грудь, гладкая, с тонкими линиями мышц, блестела от пота, капли крови проступили сквозь повязку, и он поморщился, но не отступил, его член – уже готовый – топорщил ширинку штанов. И я невольно задержала дыхание, вспоминая, как он скользил во мне на Аркатоне-7, горячо и глубоко.

Тарек ловко сорвал с себя остатки одежды, не дожидаясь никого и обнажая себя полностью. А затем он повернулся ко мне, и я не успела ничего сделать – его руки схватили мою талию, пальцы рванули бельё вниз одним движением, ткань упала с шорохом, и я осталась голой, уязвимой, но живой под их прикосновениями. Холодный воздух ударил по коже, соски затвердели ещё сильнее, между бёдер проступила влага – не только от дождя, но и от их взглядов, что прожигали меня, как солнце пустошей.

– Давай, император, – проворчал Тарек, черпая воду ладонями и плеская её на Кайлана.

Тёплая вода, с лёгким запахом металла, стекала по его телу, смывая грязь и кровь, оставляя кожу влажной и блестящей, и я видела, как он вздрогнул, но не отступил, его стальные глаза поймали мои, обещающие больше, чем просто мытьё.

– Теперь ты, Лина, – сказал Кайлан, полностью избавившись от штанов и белья, голос хриплый, с лёгкой насмешкой, и он кивнул Тареку. – Помоги ей, раз уж ты такой заботливый.

Тарек шагнул ко мне, его большие, мозолистые руки обхватили мои плечи, и он плеснул воду на меня, тёплую, смывающую грязь с лица и шеи. Я задрожала, чувствуя, как струи стекают по груди, по животу, между ног, где клитор уже набухал, чувствительный и жаждущий.

Кайлан взял грубую тряпку, намочил её и начал тереть мои руки, медленно, почти нежно, убирая пыль пустошей и кровь Аркатона-7, его пальцы скользили по коже, оставляя следы тепла, несмотря на рану, что сковывала его движения.

– Чистая снаружи, но такая грязная внутри, – прошептал Кайлан, наклоняясь, его губы – мягкие, влажные – коснулись моей шеи, оставляя следы, что жгли меня, как угли. – Ты ведь хочешь этого, Лина? Скажи.

– Хочу, чтобы ты заткнулся и мылся молча, – огрызнулась я, но мои руки уже вцепились в его плечи, ногти впились в кожу, оставляя красные полосы, и я притянула его ближе, чувствуя, как его член – длинный, гладкий, набухший – трётся о моё бедро, скользкий и горячий от воды.

Тарек встал сзади, его грудь прижалась к моей спине, горячая, твёрдая, как камень, нагретый солнцем, и я ощутила, как его член – толстый, пульсирующий – упирается в меня через штаны, которые он ещё не снял.

– Думаешь, я должен тебе что-то доказывать? – прорычал он, губы нашли мою шею, жёсткие, оставляя укусы, багровые метки на коже, его дыхание было тяжёлым, с привкусом земли. – Я нашёл тебя первым, Лина. Ты моя.

– Это ничего не меняет. Мы больше не той дикой планете, – ответила я, голос дрожал от вызова, выгибаясь навстречу ему, чувствуя, как его жар растекается по мне, как его руки сжимают мои бока, грубые подушечки прошлись по рёбрам, спустились к бёдрам, оставляя следы, от которых дыхание перехватило.

Кайлан опустился передо мной, его пальцы прошлись по моим бёдрам, лёгкие, но уверенные, как прикосновение клинка, и он поднял взгляд, стальные глаза блестели в полумраке.

– Хочешь поиграть, Лина? – спросил он, голос мягкий, но с острым краем. – Почувствовать власть над нами? Тогда тебе придётся постараться, чтобы заставить нас подчиниться.

– Я вам ничего не должна, Кайлан, – бросила я, сжимая его волосы, притягивая ближе, пока его губы не коснулись моей груди, язык прошёлся по соскам, лаская их до твёрдости, и я выдохнула стон, громкий, как раскат грома за стенами палатки.

Тарек рванул свои штаны вниз, ткань упала с шорохом, и я ощутила его кожей – толстый, с венами, головка красная и блестящая, – он вошёл в меня сзади одним резким движением, растягивая до сладкой боли, от которой ноги подкосились. Его толчки были глубокими, ритмичными, каждый удар отдавался в костях, его руки сжимали мои бёдра, ногти впивались в кожу, оставляя жгучие следы, и я вцепилась в стол перед собой, чувствуя, как дерево впивается в ладони.

– Не должна? – прорычал он, голос дрожал от напряжения, пока он двигался, вбиваясь в меня, его лобок тёрся о мои ягодицы, посылая искры через всё тело. – А мне кажется, ты задолжала по всем фронтам, девочка. Скажи, что я больше, чем бугай, или я заставлю тебя кричать это.

– Докажи сначала, – выдохнула я, но мой голос сорвался в стон, когда он ускорился, его член заполнял мою киску до предела, горячий и пульсирующий, моя влага стекала по бёдрам, смешиваясь с водой, и я выгибалась к нему, чувствуя, как пот стекает между грудей, горячий и солёный.

Кайлан поднялся, стягивая свои штаны, его раненая грудь напряглась, он поморщился, но не остановился, и его член – длинный, гладкий, с каплей на кончике – вырвался наружу. Он шагнул ближе, его пальцы скользнули между моих ног, нашли клитор, теребя его с точностью, от которой я задрожала, и затем он вошёл в меня спереди, медленнее, чем Тарек, но с такой же силой, растягивая меня ещё больше, его тепло смешалось с моим, и я задохнулась, чувствуя, как их тела сливаются со мной.

– У тебя есть выбор, Лина, – шепнул он, губы у моего уха, язык ласкающий мочку, его голос был бархатом и сталью. – Ты либо проиграешь нам обоим, либо сведёшь нас с ума своими стонами. Что выбираешь?

– Это ты будешь умолять, – ответила я, сжимая его плечи, ногти впились в кожу, оставляя царапины, и я притянула его ближе, чувствуя, как его движения становятся резче, как его рана заставляет его шипеть от боли, но он не отступает.

Они двигались во мне, Тарек сзади – грубый, яростный, как буря, его толчки били вглубь, его руки сжимали мои ягодицы, раздвигая их, пока он трахал меня, его дыхание было тяжёлым, рваным у моего уха. Кайлан спереди – точный, глубокий, как прилив, его пальцы сжали мою грудь, теребя соски до боли, что смешалась с удовольствием, его губы нашли мои, язык скользнул в рот, ласкающий, дразнящий, с привкусом дождя и его собственной сладости. Мои стоны смешались с их дыханием, с шумом дождя, что хлестал по палатке, и я была между ними, дрожащая, горящая, их руки, их губы, их тела сливались с моим.

– Дерзишь, а сама течёшь, – прорычал Тарек, его толчки стали рваными, его член вбивался в меня, растягивая, заполняя, пока я не закричала, оргазм накрыл меня волной, моя киска сжалась вокруг него, мокрая, горячая, пульсирующая, и я чувствовала, как влага стекает по бёдрам, липкая и жгучая.

Кайлан хмыкнул, его пальцы ускорили ритм на моём клиторе, доводя меня до края снова, и я выгнулась, цепляясь за его волосы, притягивая его ближе.

– Кричи, Лина, – шептал он, его голос был низким, обволакивающим, и я кричала, пока он лизал мою шею, его зубы царапали кожу, оставляя розовые следы. – Пусть все знают, чья ты.

Тарек напрягся сзади, его член дёрнулся внутри меня, горячая сперма хлынула в мою киску, густая, обжигающая, его рык отозвался в моих костях, и он выскользнул, оставляя меня дрожать, его семя текло по моим бёдрам, смешиваясь с моей влагой, горячее и скользкое.

Кайлан занял его место, его член вошёл в меня медленно, глубоко, растягивая заново, и я задохнулась, чувствуя, как он заполняет меня, его тепло смешивается с Тареком.

– Я лучше, да? – шептал он, его толчки были медленными, дразнящими, его пальцы сжали мои бёдра, оставляя следы, пока он трахал меня, его дыхание было тяжёлым у моего уха. – Скажи, или я заставлю тебя кончить ещё раз. Хотя… я все равно это сделаю.

– Ты… наглец, – выдохнула я, но мой голос утонул в стоне, когда он ускорился, его член скользил в моей киске, мокрой и горячей от Тарека, и я кончила снова, крича, мои мышцы сжались вокруг него, и он последовал за мной, его сперма хлынула внутрь, тёплая, текучая, смешиваясь с Тареком, пока мы не рухнули на пол – потные, дрожащие, переплетённые.

Мы лежали в тишине, только дождь барабанил сверху, фонарь отбрасывал тени на наши голые тела. Тарек протянул руку, взял чистую тряпку и воду, смывая с меня их следы, его движения были грубыми, но мягкими, как будто он извинялся без слов. Кайлан присоединился, осторожно обтирая мою грудь, избегая своей повязки, которая намокла от пота.

Они принесли мне одежду – потёртую, но сухую униформу повстанцев, серую, с запахом металла и земли. Я натянула её позже, после того, как они оделись сами – Тарек в чёрную рубашку и штаны, Кайлан в серую куртку, скрывающую его рану.

Я смотрела на них, чувствуя, как их тепло всё ещё гудит в моей коже, как их взгляды – янтарный Тарека, стальной Кайлана – цепляют меня, как крюки. И поняла: это не было просто выживанием. Здесь, в безопасности, без ножей у горла, я выбрала их – не из страха, не из усталости, а потому, что хотела их, их силы, их огня. Мой выбор был правильным, и это наполнило меня странным, глубоким покоем, которого я не знала раньше.

– Повстанцы выделят нам шаттл, – сказал Тарек, голос хриплый, но твёрдый, пока он завязывал ботинки. – Келан знает, где Корпорация прячет свои машины. Мы берём его и летим.

Кайлан кивнул, его пальцы скользнули по моему запястью, оставляя тепло.

– Мои коды уже там, в системе станции, – добавил он, голос мягкий, но с острым краем. – Я доберусь до ядра. Мы уничтожим их.

Я посмотрела на них, чувствуя, как их взгляды – янтарный Тарека, стальной Кайлана – цепляют меня, как крюки.

– Тогда это наш шанс, – сказала я, голос дрожал, но в нём была сталь. – Мы разнесём их станцию и заберём всё, что они отняли.

Палатка дрожала под ударами дождя, свет фонаря играл на наших лицах, и запах влажной земли смешивался с теплом наших тел. Мы были связаны – не только планом, но и этим моментом, грубым, живым, обещанием, что мы либо победим, либо сгорим вместе.

25

Лагерь повстанцев гудел напряжённой суетой, но я стояла чуть в стороне, чувствуя, как холодный ветер пробирается под мокрую куртку, пропитанную дождём и запахом земли. Встреча с Дарином всё ещё жгла меня изнутри – его слабый голос, его благодарность за мою борьбу звенели в ушах, и я не могла усидеть на месте. Палатка, где мы собрались, была тесной, её брезентовые стены дрожали под порывами ветра, а запах мокрой земли смешивался с резким ароматом оружейного масла и слабым дымом от костра, что тлел снаружи. Фонарь, висящий над грубым столом, отбрасывал дрожащие тени на лица повстанцев – суровые, усталые, но полные решимости.

Тарек стоял у входа, его массивная фигура казалась непроницаемой стеной, янтарные глаза обшаривали каждого, кто осмеливался заговорить. Кайлан, всё ещё бледный от раны, прислонился к столбу, его пальцы скользили по портативному устройству, с которым он возился, взламывая сигналы Корпорации.

Я шагнула ближе к столу, где Келан и Мирра разложили карту из потрёпанного пластика, отмечая точки для захвата шаттла.

– Мы можем координировать действия через коммуникаторы, – сказала я, стараясь придать голосу твёрдость, несмотря на усталость, что тянула меня вниз. – Если я останусь на связи, мы сможем направлять группы точно к цели.

Келан поднял взгляд, его грубые черты смягчились в натянутой улыбке, но в глазах мелькнула тень снисхождения, которую он тут же скрыл.

– Хорошая мысль, Лина, – сказал он, голос хриплый, но с усилием доброжелательный. – Ты можешь помочь с этим… если Тарек и Кайлан одобрят.

Мирра кивнула, её пальцы замерли над картой, и она добавила с вежливостью, что казалась вымученной:

– Они доверяют тебе, так что мы учтём твои слова, но главное – это бой, а там уж Тарек с Кайланом разберутся.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, а гнев вспыхивает внутри, горячий и острый, как раскалённый клинок. Они делали вид, что слушают, но их тон – слишком осторожный, слишком снисходительный – выдавал правду: для них я была лишь приложением к Тареку и Кайлану, а не частью плана. Мои щёки запылали, и я шагнула ближе, голос задрожал от раздражения:

– Я здесь не для того, чтобы сидеть и ждать их одобрения! Я буду бороться за Землю так же, как вы, и хочу быть в этом деле по-настоящему!

Келан бросил быстрый взгляд на Тарека, словно проверяя, можно ли мне возразить, но Тарек кивнул, его скулы напряглись, и он прорычал:

– Она права. Пусть будет на связи. Это не помешает.

Кайлан оторвался от устройства, его стальные глаза блеснули в полумраке, и он хмыкнул, добавляя веса:

– Её мозги нам пригодятся. Она не просто украшение, Келан.

Мирра кашлянула, её улыбка стала чуть шире, но в ней всё ещё чувствовалась натянутость.

– Хорошо, Лина, – сказала она, голос деловой, но с лёгким усилием. – Ты будешь координировать, раз тебе это так важно. Теперь к делу.

Она ткнула пальцем в карту, и её тон стал резче, отсекающим спор:

– План простой. Пункт на Аркатоне был старым узлом их сети – заброшенным, но всё ещё связанным с главной системой. Кайлан ввёл ложные коды, заменив цель с Аркатона на станцию. Они сами запустят вирус, проверяя его, но он пока не уничтожит ядро.

Кайлан поднял взгляд, его пальцы замерли на устройстве, и он уточнил:

– Я успел ввести коды за секунду до удара дрона. Это была приманка – процесс начался, но нужен финальный удар на месте, чтобы разнести их систему в клочья.

Я кивнула, чувствуя, как их слова подтверждают мою роль, но их взгляды – слишком осторожные, слишком подчёркнуто уважительные – всё равно жгли меня. Они слушали меня только из-за Тарека и Кайлана, и это бесило. Келан повернулся к Тареку, его голос стал твёрже:

– Ты поведёшь группу к шаттлу. Кайлан заманит их сюда сигналом. Ударим быстро.

Тарек скрестил руки, его грудь вздымалась под чёрной рубашкой, и он бросил короткий взгляд на меня, острый, но непроницаемый.

– Согласен, – прорычал он, голос низкий, как далёкий гром. – Но Лина остаётся здесь.

Я замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу, и шагнула к нему, голос сорвался:

– Что? Я не останусь в стороне, Тарек! Это моя война так же, как ваша!

Кайлан отложил устройство, его движения были ленивыми, но взгляд стал серьёзным, когда он посмотрел на меня.

– Ты нужна здесь, Лина, – сказал он, голос мягкий, но властный. – Если мы не вернёмся, кто-то должен позаботиться о твоем брате. Поэтому ты останешься. Ты слишком важна, чтобы рисковать тобой там.

Тарек кивнул, его янтарные глаза впились в мои, и в них мелькнула тень чего-то тёплого, но непреклонного.

– Мы не дадим тебе рисковать понапрасну, – добавил он, голос стал тише, но в нём звенела сталь. – Это не обсуждается.

Я открыла рот, чтобы возразить, но их тон – твёрдый, как гранит – придавил меня, и я почувствовала, как гнев смешивается с усталостью. Они смотрели на меня с этой их властной уверенностью, будто знали, как лучше, и это злило до дрожи в руках. Келан и Мирра молчали, их лица были нейтральными, но я видела, как они ждут только их слова, а не мои.

Я стиснула зубы и кивнула, хотя внутри всё кричало, что что-то не так. Их взгляды – слишком спокойные и уверенные – оставляли подвох, который я пока не могла уловить.

День прошёл в суматохе.

Тарек ушёл с Келаном тренировать повстанцев – я слышала его резкие команды сквозь шум ветра, видела, как он отрабатывал удары с бойцами, его массивное тело двигалось с грацией хищника.

Кайлан сидел у костра, окружённый проводами и устройствами, его пальцы летали по экрану, заманивая шаттл Корпорации в ловушку.

Я пыталась помочь, уточнила схему связи, и они кивнули – Келан с натянутой улыбкой, Мирра с вежливым «хорошо», – но их внимание было на Тареке и Кайлане, а мои слова растворялись в воздухе, как дым.

Ночь опустилась тяжёлым одеялом, дождь стих, оставив только сырость и запах мокрой земли. Я легла на узкую койку в палатке рядом с Дарином, слушая его тихое дыхание, и закрыла глаза, но сон не шёл. Что-то грызло меня изнутри – их слова, их взгляды, их властная уверенность, что они решают за меня.

А потом я услышала шаги, приглушённые голоса за брезентом, и сердце сжалось. Я вскочила, бросилась к выходу, но было поздно – тени Тарека и Кайлана исчезли в темноте, повстанцы ушли с ними, оставив только Мирру и Дарина со мной.

Гнев вырвался наружу, как раскалённый пар, и я ударила кулаком по столу, чувствуя, как дерево отдаётся болью в костяшках.

– Они думают, я бесполезна без них! – выпалила я, голос дрожал от злости, и я повернулась к Мирре, что стояла у входа, её худощавая фигура напряглась.

Мирра вздохнула, её взгляд стал холодным, и она покачала головой.

– Они велели нам держать тебя тут, – сказала она, голос резкий, без той вежливости, что была при них. – Ты не боец, Лина, и не гений, как Кайлан. Они правы – ты не пострадаешь, если вступил в бой.

Келан вошёл следом, его лицо скривилось в усмешке.

– Подстилка ты галактианцев или нет, ты тут лишняя, – бросил он, голос хриплый и грубый. – Сиди с братом и не мешай.

Я задохнулась от их слов, чувствуя, как слёзы жгут глаза, но смахнула их, шагнув к Мирре.

– Я не их подстилка или собственность! – крикнула я, голос сорвался от ярости. – Они обманули меня, и вы с ними заодно! Я полечу за ними, с вами или без вас!

Дарин зашевелился на койке, его слабый голос прорезал тишину:

– Лина… не злись. Они хотят тебя защитить.

Я посмотрела на него, его бледное лицо в свете фонаря было таким родным, и гнев немного отступил, но решимость осталась. Я не была такой, как Тарек или Кайлан, но я была частью этой войны, и они не могли отнять у меня это право. Я повернулась к Мирре, голос стал твёрже:

– У вас есть ещё шаттл. Я знаю. И я полечу за ними. Одна или нет – мне все равно.

Мира сжала губы в тонкую линию, её взгляд метнулся к Келану, но тот только фыркнул, скрестив руки.

– Делай что хочешь, – буркнул он. – Но если сдохнешь, это не наша забота.

Мирра посмотрела на меня, её плечи опустились, и она кивнула, неохотно уступая:

– Второй шаттл в ангаре, под развалинами склада. Я лечу с тобой – кто-то должен управлять этой рухлядью.

Я кивнула, бросив последний взгляд на Дарина. Его глаза следили за мной, полные слабой надежды, и я прошептала, больше для себя, чем для него:

– Я вернусь за тобой. Обещаю.

Мы с Миррой двинулись к ангару – ржавой коробке, заваленной обломками бетона и железа, скрытой от чужих глаз. Шаттл внутри был грудой металлолома: корпус в пятнах ржавчины, иллюминаторы мутные от грязи, но двигатели загудели, когда Мирра запустила их, и я забралась внутрь, вцепившись в поручень. Мои руки дрожали от напряжения, но я держалась, зная, что отступить нельзя. Дарин остался в палатке, под присмотром повстанцев, и это было лучшее, что я могла для него сделать – он был слишком болен, чтобы быть чем-то, кроме обузы.

Мирра заняла место пилота, её худые пальцы забегали по панели, и шаттл задрожал, поднимаясь с земли. Я смотрела в иллюминатор, где тёмные силуэты лагеря растворялись в ночи, и представляла Тарека и Кайлана – их силу, их хитрость, их властные решения, что оставили меня позади. Они думали, что защитили меня, но я докажу, что их защита – это цепи, которые я разорву.