Текст книги "Землянка для властных Галактианцев (СИ)"

Автор книги: Мира Влади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

21

Резкий писк компьютера прорезал тишину, и я вздрогнула, мои глаза распахнулись, возвращая меня к реальности. Экран, что мы оставили позади, мигнул, и новые данные хлынули на него, холодные голубые строки, что светились в полумраке, как звёзды в ночи пустошей.

Я отстранилась от них, мои ноги дрожали, когда я встала, ткань соскользнула с моего бедра, обнажая кожу, всё ещё липкую от их прикосновений. Тарек рыкнул, его рука потянулась ко мне, но я покачала головой, шагнув к компьютеру, мои пальцы дрожали, когда я коснулась клавиатуры, вводя команды, чтобы понять, что раскрывает нам этот ржавый зверь.

Экран мигнул снова, и моё сердце сжалось, когда я увидела масштаб – сеть «Петли Смерти» охватывала не только Аркатон-7, но всю Галактику. Миллионы миров, миллиарды жизней – все они висели на волоске, готовые стать марионетками Корпорации. Я вчиталась дальше, и дыхание застряло в горле: центр управления, сердце этой машины смерти, находился не здесь, а на орбитальной станции Корпорации, парящей где-то высоко над нами, холодной и недосягаемой. Я отступила, мои пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони, и я повернулась к ним, мои глаза горели, отражая свет экрана.

– Миллионы умрут, если мы не остановим это, – сказала я, мой голос был хриплым, но твёрдым, пропитанным гневом, что поднимался во мне, как буря. – Нам нужно выбраться с Аркатона-7 и найти станцию. Чтобы… уничтожить её там.

Тарек поднялся, его массивное тело напряглось, как скала, готовая обрушиться, и он фыркнул, его голос был низким, грубым, полным сопротивления.

– Какой смысл мне бежать, – прорычал он, его кулаки сжались, вены проступили на его запястьях, как реки ярости. – Я слишком долго был сам за себя, Лина. Я дерусь здесь, на этой проклятой земле, а не гоняюсь за звёздами. Это не моя война, – его глаза встретили мои, горящие, но в них мелькнула тень сомнения, что-то, что я не видела раньше, и я шагнула к нему, не отводя взгляда.

– Это не просто война, Тарек, – сказала я, мой голос стал тише, но острее, как нож, что режет глубже, чем крик. – Это месть. За тех детей, что ты видел умирающими. За тех, кого ты не спас. Если мы останемся здесь, всё, что ты сделал, всё, что ты пережил, будет напрасно.

Я протянула руку, мои пальцы коснулись его груди, твёрдой, горячей, всё ещё влажной от пота, и я почувствовала, как его сердце бьётся под моей ладонью, быстро, сильно, как барабан войны.

– Ты больше не один. Мы можем это остановить. Вместе.

Он замер, его дыхание стало тяжелее, и я видела, как моя решимость трогает его, как она пробивает трещину в его броне, что он носил годами. Его янтарные глаза смягчились, только на мгновение, и он кивнул, его рука накрыла мою, сжимая её с грубой, но тёплой силой.

– Хорошо, – прорычал он, его голос был тише, но в нём звенела клятва, что связывала нас сильнее, чем их руки на моей коже.

Кайлан всё ещё лежал, опираясь на локоть, его тело расслабленное, но глаза – острые, задумчивые – следили за нами. Он молчал, его пальцы лениво теребили край ткани, что валялась рядом, но я видела, как его разум работает, как он обдумывает план, взвешивает шансы. Его губы изогнулись в лёгкой усмешке, но она была другой – не насмешливой, а почти нежной, и он поднялся, его движения были плавными, как у хищника, что готовится к прыжку.

– Орбитальная станция, значит, – сказал он, его голос был низким, задумчивым, и он шагнул ко мне, его пальцы коснулись моего плеча, лёгкие, но тёплые, оставляя след, что напомнил мне о его губах на моей шее. – Это больше похоже не на побег, Лина, а на самоубийство. Но… – он замолчал, его серые глаза впились в мои, и я увидела в них искру, что зажглась от моей решимости, – Но, если кто и может это сделать, то мы. Я кое-что придумал, помнишь?

Я кивнула, и его рука упала с моего плеча. Кайлан шагнул компьютеру, его пальцы забегали по клавишам, вызывая новые данные.

– Корпорация не оставит «Петлю» без контроля, – сказал он, его голос был низким, сосредоточенным. – Они уже засекли активацию локальных протоколов и скоро пришлют шаттл. Разумеется, чтобы установить полный контроль, – он замолчал, его взгляд стал острее, и он повернулся ко мне, его губы сжались в тонкую линию. – Но есть другой путь. Он довольно рискованный и…

Я нахмурилась, шагнув ближе, чувствуя, как воздух между нами сгущается.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, мой голос был резким, но в нём дрожала тень тревоги.

Кайлан вздохнул, его пальцы замерли над клавишами, и он посмотрел на меня, его стальные глаза потемнели, полные чего-то, что я не могла разгадать.

– Коды доступа к сети «Петли», – сказал он тихо, его голос был хриплым, как будто каждое слово резало его изнутри. – Они только у меня. Корпорация охотилась за ними с тех пор, как я сбежал. Я могу отдать их добровольно… в обмен на эвакуацию. Нас троих. С этой проклятой планеты, – он посмотрел на Тарека, затем снова на меня, его взгляд стал мягче. – Я же обещал вытащить тебя отсюда. Лина.

Тарек фыркнул, его массивное тело напряглось, и он шагнул вперёд, его янтарные глаза сузились.

– Ты хочешь сдаться им? – прорычал он, его голос был как удар грома. – После всего, что они сделали? Я скорее сдохну здесь, чем пойду на сделку с этими ублюдками.

Я положила руку на его грудь, останавливая его, чувствуя, как его сердце бьётся под моей ладонью, быстро и яростно.

– Подожди, – сказала я, мой голос был твёрдым, но внутри меня всё сжалось от слов Кайлана. – Если это наш единственный шанс выбраться… мы должны его использовать, – я повернулась к Кайлану, мои глаза впились в его: – Делай это. Свяжись с ними.

Кайлан кивнул. Я стояла у ржавой панели управления, сжимая край стола, пока он вводил команды. Мой взгляд метался между его пальцами, что забегали по клавишам, и экраном, который ожил, издав низкий гул. Голограмма вспыхнула перед нами – холодное лицо офицера Корпорации, его глаза были пустыми, как металл, а губы сжаты в тонкую линию, выдавая скрытую угрозу.

– Кайлан Вирт, – произнёс он, его голос был резким, механическим, как скрип ржавых шестерён. – Ты готов сдаться?

Кайлан выпрямился, его лицо было напряжённым, но голос остался ровным, хоть я и слышала в нём скрытую дрожь.

– Я готов отдать коды, – сказал он, глядя прямо в голограмму. – За эвакуацию. Меня, Лины и Тарека. С Аркатона-7. Это моё условие.

Офицер замолчал, его взгляд скользнул по нам – по мне, по Тареку, что стоял позади с сжатыми кулаками, и снова вернулся к Кайлану. Я почувствовала, как холод пробежал по моей спине, будто его глаза видели больше, чем я хотела показать. Затем уголок его рта дёрнулся в едва заметной усмешке, и он кивнул, но в этом жесте было что-то зловещее.

– Сделка принята, – сказал он, его тон стал чуть мягче, но в нём чувствовалась фальшь. – Шаттл будет через час. Координаты отправлены. Но учти, Вирт, мы ждём коды сразу по твоему прибытию. Никаких игр.

Голограмма исчезла, оставив нас в тишине, нарушаемой только треском ржавого оборудования. Тарек фыркнул, его янтарные глаза сузились, но его плечи опустились, и он бросил на меня взгляд – тяжёлый, но с тенью согласия.

– Они слишком легко согласились, – пробормотал он, его голос был низким, полным подозрения. – Это ловушка.

Кайлан выдохнул, вытирая пот со лба, и повернулся ко мне, его стальные глаза потемнели.

– Они всегда планировали обмануть меня, – сказал он тихо, с горькой усмешкой. – Согласие – это их игра, чтобы заманить нас. Они хотят коды, но не собираются рисковать, оставляя меня в живых после этого. Будь готова, Лина. Шаттл придёт, но не один.

Я сжала кулаки, чувствуя, как сердце ускорило ритм. Его слова подтверждали то, что я уже начала подозревать – Корпорация не сдаётся так просто.

22

Мы покинули пункт управления, оставив за спиной ржавый остов, торчащий из пустошей, как обугленные кости. Песок хрустел под ботинками, каждый шаг отдавался эхом в раскалённом воздухе. Солнце поднималось выше, его лучи обжигали кожу, заставляя горизонт дрожать от зноя.

Кайлан шёл впереди, его шаги были быстрыми, но я замечала, как напряжены его плечи, как пальцы судорожно сжимают устройство с кодами – небольшой металлический диск, покрытый царапинами, будто он прошёл через десятки боёв. Тарек шагал рядом со мной, его нож сверкал на свету, остриё отражало солнечные блики. Он держал оружие наготове, словно ожидая, что пустоши в любой момент выплюнут новую угрозу.

Шаттл возник на горизонте – сначала крохотная чёрная точка, затем стремительно растущий силуэт. Его двигатели гудели, низкий рёв разносился над пустыней, поднимая облака пыли, которые клубились, как живые. Мой пульс ускорился, я бросила взгляд на Кайлана. Он встретил мои глаза, кивнул – в его стальных зрачках горела решимость, смешанная с чем-то ещё, что я не могла разобрать. Надежда? Страх? Но времени на размышления не осталось.

Воздух разорвал высокий визг – четыре дрона вынырнули из пыльного марева, их металлические корпуса блестели, красные сенсоры мигали, как глаза хищников. Они атаковали без предупреждения, лазеры полоснули по скалам, высекая искры и разбрасывая раскалённые осколки. Я бросилась в сторону, падая за выступ, пыль взметнулась вокруг, забивая горло и глаза. Кашель вырвался сам собой, но я стиснула зубы, вцепившись в камень.

– Лина, прячься! – рявкнул Тарек, рванувшись вперёд. Его массивная фигура мелькнула в облаке пыли, нож сверкнул, и один дрон рухнул с треском – разрубленный пополам, он брызнул искрами и чёрным маслом, рухнув в песок.

Кайлан выхватил устройство, пальцы забегали по его поверхности, вводя команды, но он не успел. Луч лазера ударил его в грудь, отбрасывая назад с глухим ударом. Его тело рухнуло на землю, пыль взлетела вокруг него, как саван. Я закричала, бросаясь к нему, сердце сжалось от ужаса, будто кто-то вырвал его из груди.

– Кайлан! – голос сорвался, я упала на колени рядом, прижимая руки к его ране. Кровь текла сквозь пальцы, горячая, липкая, пропитывая пыль под ним алым пятном. Его грудь вздымалась неровно, каждый вдох сопровождался хрипом.

Он схватил мою руку, пальцы, скользкие от крови, сжали её с неожиданной силой. Его голос был слабым, но в нём ещё оставалась твёрдость.

– Это была их страховка, – прохрипел он, кашляя, кровь стекала по его губам. – Они согласились на сделку… чтобы заманить нас сюда. Дроны… если я попробую саботаж. Я отдал коды, но они всё равно…

Тарек подбежал, его нож был покрыт чёрным маслом, капли стекали на песок. Он опустился рядом, янтарные глаза сузились от ярости, но в них мелькнула тень беспокойства, когда он посмотрел на Кайлана.

– Проклятые ублюдки, – прорычал он, голос дрогнул, выдавая тревогу. – Они хотели тебя убрать после передачи. Держись, император. Мы уходим.

Я встала, помогая Тареку поднять Кайлана. Мои руки дрожали, пальцы скользили по его одежде, пропитанной кровью, но я стиснула зубы, поддерживая его с другой стороны.

Шаттл приземлился в сотне метров, двигатели ревели, вздымая пыль в густую завесу. Тарек, не говоря ни слова, зашагал к нему, неся Кайлана, чья голова упала на его плечо. Кровь капала на песок, оставляя тёмный след, который тут же поглощала пустыня. Я следовала за ними, взгляд метался между раненым Кайланом и шаттлом – нашим единственным шансом выбраться, даже если Корпорация жаждала нас уничтожить.

Мы ворвались внутрь, металлический пол лязгнул под ботинками. Тарек аккуратно опустил Кайлана на пол, и я рухнула рядом, прижимая руки к его ране. Кровь всё ещё текла, но медленнее – я схватила тряпку из ближайшей аптечки, прижала её сильнее, чувствуя, как его дыхание становится слабее, неровнее.

Шаттл взмыл в небо, двигатели загудели громче, сотрясая корпус. Я ощутила, как Аркатон-7 остаётся позади, его пустоши растворяются в пыльном мареве под нами, становясь лишь воспоминанием. Мой взгляд метался по бледному лицу Кайлана, пот стекал по его вискам, смешиваясь с кровью.

– Держись, Кайлан, – прошептала я, голос дрожал от страха, слёзы жгли глаза, но я сжала зубы, пытаясь взять себя в руки. – Мы вытащим тебя.

Тарек рухнул в кресло пилота, массивные руки сжали штурвал, снимая шаттл с автопилота. Он бросил взгляд через плечо, янтарные глаза сузились, но в них мелькнула тень тепла.

– Он выживет, Лина, – прорычал он, голос грубый, но уверенный. – Мы летим на Землю. У меня остались там… старые знакомые.

Я кивнула, не отрывая глаз от Кайлана. Его кожа была холодной, бледной, как пепел пустошей, но веки дрогнули, и он открыл глаза – серые, мутные от боли, но живые. Он попытался заговорить, но вырвался лишь хриплый стон. Я наклонилась ближе, убирая прядь влажных волос с его лба, пальцы дрожали.

– Тихо, – сказала я, стараясь звучать твёрже, чем чувствовала. – Просто дыши.

Он сжал мою руку, слабость в его пальцах пугала больше, чем кровь на полу.

– Твой маячок… – прохрипел он, кашляя, и я замерла, вглядываясь в него. – Это была ложь… чтобы ты не искала чип. Он реагировал… на мои биосигналы. Они ждали, пока ты найдёшь меня.

Я нахмурилась, кусочки головоломки начали складываться. Мои руки вдруг показались тяжёлыми, слабость прокатилась по телу, как холодная волна, отдаваясь в висках. Я вспомнила, как дроны появились слишком быстро, как их атака была слишком точной – не случайной. Кайлан заметил моё замешательство и с трудом кивнул.

– Я вырезал его… вовремя. Но токсин… уже в крови. Если бы не спешка… ты бы умерла, – он указал дрожащей рукой на аптечку, лежащую рядом. – Там… должен быть антидот. Возьми.

Я потянулась к аптечке, пальцы тряслись, пока я рылась в её содержимом. Наконец нашла шприц с мутной жидкостью, на этикетке было выгравировано что-то неразборчивое.

Кайлан слабо кивнул, и я ввела антидот себе в плечо. Жжение растеклось под кожей, острое, почти болезненное, но затем слабость начала отступать, дыхание выровнялось. Сердце всё ещё колотилось от осознания, как близко я была к смерти.

– А Корпорация? – спросила я, голос стал резче, гнев пробивался сквозь страх. – Почему они вообще согласились на сделку?

Кайлан сжал губы, взгляд стал твёрже, несмотря на боль.

– Они боялись… что я активирую «Петлю» прямо на Аркатоне. Я ввёл ложные коды… блефовал. Дроны – призрак их подстраховка. Хотели остановить меня, но не убить… пока не проверят, сработал ли мой обман.

Тарек фыркнул, не оборачиваясь, его пальцы сжимали штурвал так, что костяшки побелели.

– Проклятые крысы. Всё просчитали, да не до конца.

Я посмотрела на него, его массивная фигура казалась непробиваемой даже в тесном кресле пилота.

– А ты, Тарек? Как ты вообще оказался там, в этом аду?

Он замолчал, лишь гул двигателей заполнял паузу. Потом заговорил, голос низкий, как далёкий гром, полный сдержанной ярости.

– После резни… меня выследили. Я был ранен, почти мёртв – пуля в боку, кровь текла рекой. Они бросили меня на Аркатон-7, думая, что сгину в пыли. Но я выжил. Ради мести.

Тишина повисла снова, тяжёлая, пропитанная запахом крови и металла. Её прерывали лишь слабые стоны Кайлана и гул шаттла, уносящего нас прочь. Я перевела взгляд на Тарека, затем на Кайлана, который цеплялся за жизнь у моих ног. Мы были связаны – страстью, кровью, пылью, гневом, общей целью. И у нас был только один путь.

– Безумие, – сказала я, голос стал твёрдым, как сталь, несмотря на дрожь в груди. – Нам нужно оружие, план, люди, Тарек. Мы должны уничтожить Корпорацию. Они заплатят за всё.

Тарек кивнул, уголок его рта дрогнул в мрачной усмешке, обнажая зубы.

– Они пожалеют, что оставили меня в живых.

Кайлан сжал мою руку сильнее, его холодные пальцы впились в кожу. Его глаза встретились с моими, в них горела слабая, но упрямая искра.

– Я с вами, – прошептал он. – До конца.

Шаттл мчался сквозь пустоту космоса, унося нас от Аркатона-7. Тесный отсек был пропитан запахом крови, пота и раскалённого металла. Напряжение между нами дрожало, как натянутая струна, готовая лопнуть. Я знала – настоящий бой только начинается, и мы либо сломаемся, либо заставим Корпорацию рухнуть в пыль, из которой они нас вытащили.

23

Шаттл пробивал атмосферу Земли с протяжным, низким воем, который отдавался в костях, словно голос самой планеты, оплакивающей своё падение. Корпус дрожал, металл скрипел под напором ветра, пока мы снижались сквозь густые облака – серые, тяжёлые, пропитанные дымом и пеплом, будто кто-то сжёг небо и оставил его тлеть.

Я сидела на холодном полу рядом с Кайланом, мои руки всё ещё сжимали пропитанную кровью тряпку, прижатую к его ране. Обезбаливающее и мои неуклюжие попытки перевязки остановили кровотечение, но его грудь поднималась медленно, каждый вдох был слабым, но ровным, как тиканье часов, отсчитывающих последние мгновения.

Его глаза были закрыты, веки подрагивали, лицо оставалось бледным, как лунный свет, пробивающийся сквозь дымные тучи. Пот стекал по его вискам, оставляя влажные дорожки на коже, и я не могла отвести взгляд, боясь, что он перестанет дышать, если я отвернусь.

Тарек сидел впереди, сгорбившись над штурвалом, его широкие плечи напряжены, массивные руки сжимали рычаги управления. Он молчал, лишь пальцы слегка подрагивали – едва заметное движение, которое могло быть и усталостью после боя, и предчувствием встречи с прошлым, что ждало нас внизу.

Его янтарные глаза были прикованы к обзорному экрану, где сквозь дым проступали очертания Земли – не той, что я помнила из детских рассказов Дарина о зелёных лесах и синих морях, а израненной, покрытой шрамами разрушения.

Городские трущобы раскинулись под нами, как разбитая мозаика: покосившиеся здания с выбитыми стёклами, ржавые остовы машин, утонувшие в грязи, дым от костров, поднимавшийся вверх тонкими струйками, словно дыхание умирающего зверя. Я смотрела на этот пейзаж, и внутри что-то сжалось – смесь гнева и тоски по тому, чего я никогда не знала.

Шаттл приземлился с глухим ударом на пустыре, окружённом полуразрушенными стенами, чьи трещины были покрыты слоем сажи. Пыль взметнулась вокруг, плотным облаком застилая иллюминаторы, и я услышала, как мелкие камни стучат по обшивке, словно кто-то барабанит пальцами, требуя нас выпустить.

Дверь шаттла открылась с резким шипением, и в отсек ворвался холодный ветер, пропитанный запахом гари, ржавчины и чего-то едкого, кислого, как старое топливо, давно выгоревшее до последней капли. Я вдохнула этот воздух, и он обжёг горло, оставив привкус металла на языке.

Тарек поднялся первым, его тяжёлые шаги гулко отдавались по металлическому полу, ботинки оставляли тёмные следы в пыли и засохшей крови Кайлана. Я подхватила Кайлана под руку, помогая ему встать. Он опёрся на моё плечо, хрипло выдохнув от боли, и я почувствовала, как его вес давит на меня – не только физический, но и тот, что был в его взгляде, когда он открыл глаза и посмотрел на меня. Серые, мутные от боли, они всё ещё горели слабой искрой, и я крепче сжала его руку, помогая спуститься по трапу.

Земля под ногами дрожала – не от шаттла, а от чего-то живого, скрытого в тенях разрушенных улиц, будто сам мир пульсировал, сопротивляясь смерти.

Из-за ближайшей стены, покрытой выцветшими граффити и следами ожогов, вышли двое. Мужчина был высоким, жилистым, с коротко стриженными седыми волосами, которые топорщились, как проволока. Его лицо пересекали шрамы – тонкие белые линии, оставленные временем и боями, – а в руках он держал винтовку, ствол которой был опущен к земле, но пальцы лежали на спусковом крючке, готовые в любой момент напрячься. Его глаза, тёмные и острые, как лезвие, скользнули по нам с холодной расчётливостью.

Рядом стояла женщина, худощавая, с тёмными волосами, собранными в неряшливый пучок, из которого выбивались пряди, падавшие на её усталое лицо. Её пальцы нервно теребили планшет с треснувшим экраном, выдавая напряжение, скрытое за профессиональной маской.

Оба были одеты в потрёпанную униформу – серую, заляпанную маслом и пылью, с выцветшими нашивками, которые когда-то могли означать принадлежность к чему-то большему.

– Тарек, – произнёс мужчина низким голосом, в котором смешались удивление, облегчение и тень старой боли. – Думал, ты сгнил в пустошах, как все.

– Келан, – Тарек кивнул, его губы дрогнули в слабой, почти незаметной усмешке, обнажая краешек зубов. – Я слишком упрямый, чтобы сгнить. Это Лина и Кайлан. Нам нужна помощь.

Келан перевёл взгляд на нас, оценивая. Его глаза задержались на Кайлане, чья одежда была пропитана засохшей кровью, пятна которой казались чёрными в тусклом свете. Затем он посмотрел на меня, и я почувствовала, как его взгляд прощупывает меня, словно проверяя, выдержу ли я то, что нас ждёт.

– Выглядите, как будто прошли через мясорубку, – сказал он, голос был грубым, но без насмешки. – Заходите. Мирра, помоги с раненым.

Женщина – Мирра, как я поняла, – шагнула вперёд, её взгляд скользнул по Кайлану с профессиональной холодностью врача, привыкшего к виду крови и смерти.

– Идти можешь? – спросила она, её голос был резким, но в нём проскользнула нотка сочувствия, едва уловимая, как тень.

– Смогу, – прохрипел Кайлан, отстраняясь от меня. Его ноги дрожали, колени подгибались, но он стиснул зубы, упрямо выпрямляясь.

Я осталась рядом, готовая подхватить его, если он рухнет, и поймала его взгляд – благодарный, но гордый, как будто он ненавидел свою слабость больше, чем боль.

Мы последовали за Келаном и Миррой через лабиринт разрушенных улиц, где ветер гнал обрывки бумаги и пепел, а стены домов, покрытые трещинами и граффити, шептались о прошлом. Костры горели в металлических бочках, их слабый оранжевый свет отбрасывал длинные, пляшущие тени, которые казались живыми.

Повстанцы – десятки фигур в потёртой одежде, с оружием в руках или за поясом – наблюдали за нами из укрытий: из окон без стёкол, из-за обугленных остовов машин. Их лица были измождёнными, кожа натянута на скулы, но глаза горели упрямством, тем самым огнём, который не гас даже в этом аду. Запах гари смешивался с едким ароматом ржавчины и сырости, и я чувствовала, как холод пробирается под кожу, несмотря на тепло от костров, пробивающееся сквозь мой изодранный комбинезон.

Келан привёл нас в подвал разрушенного здания – некогда, возможно, фабрики или склада. Стены были укреплены металлическими листами, покрытыми пятнами коррозии, а потолок подпирали грубо сваренные балки.

Внутри было тесно: столы завалены оружием – от старых винтовок до самодельных гранат, – проводами, кусками электроники и пожелтевшими картами. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом масла, пота и слабого дымка от ламп, работавших на остатках топлива. Келан повернулся к нам, скрестив руки на груди, его поза была расслабленной, но глаза оставались насторожёнными.

– Мы – последние, кто ещё борется, – сказал он, голос был твёрдым, но усталым, с хрипотцой, выдающей годы вдыхания этого проклятого воздуха. – У нас есть оружие, данные, чтобы ударить по станции Корпорации. Но нам нужны люди вроде вас… кхм, троих – с опытом, с информацией. Тарек говорил о тебе, Лина. О твоей смелости. И об этом… – он кивнул на Кайлана, прислонившегося к стене, – бывшем императоре, который знает их систему изнутри.

Я нахмурилась, бросив взгляд на Тарека, который стоял чуть в стороне, скрестив руки и глядя на Келана с мрачной уверенностью. Он лишь пожал плечами, молча подтверждая слова Келана, и я почувствовала укол раздражения – он явно знал и представлял из себя больше, чем говорил мне, раз каким-то образом передавал информацию с планеты-тюрьмы.

Мирра шагнула вперёд, её планшет мигнул, отображая схемы и графики – красные линии, пересекающиеся кривые, данные, которые я едва могла понять. Она подняла глаза, и её голос стал ниже, почти дрожал от сдерживаемого гнева, который прорывался в каждом слове.

– Земля пала не просто так, – начала она, её пальцы сжали планшет так, что костяшки побелели. – «Петля Смерти» добралась сюда ещё до вторжения галактианцев. Правительство было частично заражено. Половина лидеров стала марионетками Корпорации – их разумы угасли, тела двигались по чужим приказам. Остальные сдались из страха, когда увидели, что вирус делает с людьми. Мы потеряли всё из-за этого – города превратились в руины, ресурсы выжгли, свободу растоптали. Это был их первый эксперимент.

Я замерла, слова Мирры ударили в грудь, как кулак. «Петля Смерти». То, что Кайлан пытался остановить, уже разрушило мой дом ещё до того, как я узнала о её существовании. Образы из прошлого – Фаррат, торговец второсортными продуктами, рассказывающий о том, как города начали пустеть, как люди исчезали или становились странно тихими, – вспыхнули в памяти, и я сглотнула ком в горле.

– Как давно? – спросила я, голос вышел хриплым, почти чужим.

– Десятки лет назад, – ответила Мирра, глядя мне в глаза с такой интенсивностью, что я почувствовала её боль, как свою. – Они тестировали её здесь, втихую, под видом эпидемии. Когда галактианцы пришли, мы уже были сломлены. Аркатон-7 должен был стать их следующим шагом – отработка на заключённых, чтобы довести вирус до совершенства.

Кайлан, прислонившийся к стене, чтобы не упасть, кивнул, его лицо исказилось от боли – не только физической.

– Это правда, – прохрипел он, кашляя, и я заметила, как его пальцы сжались в кулак, ногти впились в ладонь. – Рейнек… он начал с Земли. Я не знал, пока не увидел отчёты. Пока не стало поздно.

Келан прервал его, подняв руку – резкий жест, полный авторитета.

– У нас есть кое-что для тебя, Лина. Идём.

Я последовала за ним, сердце заколотилось быстрее, каждый удар отдавался в висках. Мы прошли через узкий коридор, освещённый тусклыми лампами, которые мигали, бросая дрожащие тени на стены, покрытые плесенью и пятнами ржавчины. Воздух здесь был влажным, пропитанным запахом антисептика и слабым металлическим привкусом крови.

Келан толкнул скрипучую дверь, и мы вошли в маленькую комнату – импровизированный медпункт с одной койкой, несколькими ящиками медикаментов и старым монитором, показывающим слабый пульс. На койке лежал человек – худой, с впалыми щеками и кожей, бледной, как пепел, но знакомые черты лица заставили меня остановиться, дыхание перехватило. Мой брат. Живой.

– Дарин, – выдохнула я, бросаясь к нему. Мои колени ударились о холодный пол рядом с койкой, руки дрожали, когда я схватила его ладонь – тонкую, холодную, с синими венами, проступающими под кожей. Его глаза открылись, мутные от слабости, но в них зажглась искра узнавания. Слабая улыбка тронула его потрескавшиеся губы, и он сжал мои пальцы с той силой, что у него осталась.

– Лина… – прошептал он, голос был едва слышен, как шорох ветра в пустошах. – Ты всё ещё борешься. Спасибо… что не сдалась.

Слёзы жгли глаза, горячие, солёные, но я стиснула зубы, не давая им пролиться. Его рука в моей была такой хрупкой, будто могла сломаться от одного неосторожного движения, и я почувствовала, как гнев и надежда борются внутри меня.

– Я вытащу тебя отсюда, – сказала я, голос стал твёрдым, как сталь, несмотря на дрожь в груди. – Мы уничтожим их, Дарин. Обещаю.

Келан кашлянул за моей спиной, привлекая внимание.

– Он болен, – сказал он тихо, но без жалости, лишь с констатацией факта. – Вирус ослабил его – не полностью подчинил, но выжег силы. Мы держим его в стабильном состоянии, но это ненадолго. Если хотите победить, нам нужно действовать быстро.

Я кивнула, поднимаясь, но не отпуская руку Дарина, пока он не закрыл глаза, погружаясь в беспокойный сон. Его слабое дыхание было единственным звуком в комнате, пока я не повернулась к Келану.

– Я готова, – сказала я, голос был низким, полным решимости.

Мы вернулись в главный зал, где Тарек и Кайлан уже стояли у стола, заваленного картой станции Корпорации – потёртой, с пятнами от кофе и крови, но детальной, с отмеченными уровнями и точками доступа. Кайлан, несмотря на слабость, выпрямился, опираясь на край стола, его пальцы дрожали, но глаза горели твёрдостью. Мирра стояла рядом, вводя данные в планшет, её лицо было напряжённым, но сосредоточенным.

– Мои ложные коды сработали, – сказал Кайлан, глядя на меня, его голос стал твёрже, несмотря на хрип. – Вирус начал заражать их станцию – системы дают сбои, охрана в панике. Но он не завершён. Нужен финальный удар – прямой доступ к ядру системы. Я могу это сделать, если вы доставите меня туда.

Тарек фыркнул, скрестив руки на груди, его массивная фигура отбрасывала тень на карту.

– Тогда готовьтесь, – прорычал он, голос был грубым, но в нём мелькнула мрачная усмешка. – Мы идём в их логово. И я хочу увидеть, как оно горит.

Атмосфера вокруг сгущалась, становилась почти осязаемой – запах гари и ржавчины смешивался с едким ароматом антисептика, доносившимся из медпункта, и слабым теплом надежды, что теплилась в глазах Дарина, когда он смотрел на меня. Разрушенные улицы снаружи шептались ветром, гудели далёкими звуками костров и шагов повстанцев, но здесь, в подвале, рождался план – хрупкий, отчаянный, который либо спасёт нас всех, либо станет нашей общей могилой.

Я посмотрела на Тарека, затем на Кайлана, и почувствовала, как внутри загорается что-то новое – не просто гнев, а вера, что мы сможем переломить этот мир, даже если он уже сломан.