Текст книги "В полдень на лестнице Монмартр (СИ)"
Автор книги: Мира Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 37
Ему нужно было сделать хоть что-то, чтобы не сойти с ума в часы ожидания встречи с Катриной. Он писал одно за другим сообщения и отправлял на ее номер, чтобы никакие уговоры бессердечной матери не смогли изменить принятое ими обоими решение быть вместе. Больше всего на свете ему хотелось находиться сейчас рядом: обнимать ее сонную, уткнувшись в макушку и вдыхать самый любимый на свете запах – ее запах…
Под утро ему удалось ненадолго уснуть, но короткий и рваный сон только ухудшил состояние: к боли внутри добавилась еще и головная боль.
Кое-как собрав свои вещи, он сдал номер и поехал к Катрине. До самолета два часа. Только два часа… Достаточно ли этого, чтобы поговорить с Катриной и забрать ее? Дэниэл не знал. Нервы были натянуты до предела: усталость, страх остаться без нее, ограничение по времени… Если понадобится, он поменяет билеты, лишь бы все было не зря!
Такси свернуло на подъездную дорожку элитного ЖК, и его сердце замерло…
Катрина с трудом открыла глаза, пытаясь понять, где она находится и почему ей так плохо. Во рту пересохло, голова раскалывалась, тело было ватным и непослушным. Бетонной плитой на нее обрушились воспоминания вчерашнего вечера. С трудом она подняла руку и провела ею по лицу в какой-то надежде избавиться от них, но вместо этого почувствовала под ладонью вновь выступившие слезы…
В голове стучало одно: Дэниэл, Дэниэл, Дэниэл… Что с ним? Ведь он ждал ее в Летнем… Они же договорились!
Собрав все силы, она села на постели, ища телефон. Он оказался рядом на столике. Катрина разблокировала экран и остолбенела… Ни одного оповещения о звонках или сообщениях… Ни одного!!!
Она зашла в мессенджер, проверила смс и журнал звонков. Пусто.
Стало нечем дышать. Она не могла понять, что происходит, но осознание того, что со вчерашнего дня Дэниэл ни разу не позвонил и даже не написал, казалось ей невозможным!
– Ты проснулась? – в комнату осторожно вошла мама и присела на край ее постели. – Как чувствуешь себя?
– Дэниэл приходил? – вместо ответа спросила Катрина, чувствуя, как по щеке снова поползла слеза.
Мама опустила глаза.
– Дорогая, тебе нельзя волноваться… Не сейчас. Давай поговорим об этом позже…
– Просто ответь…
– Нет, – женщина сжала кулаки, все еще не в силах посмотреть дочери в глаза.
Катрина упала на подушку и закрыла лицо ладонями. Какая нелепица… Когда, уезжая на такси, она оглянулась, Дэниэл провожал ее влюбленным взглядом. Таким теплым, полным любви взглядом… Разве она могла ошибаться? Значит, что-то произошло, не иначе произошло!
Она снова села и, схватив телефон, набрала его номер.
Абонент недоступен…
– Я не могу видеть, как ты бунтуешь и рвешь самые близкие связи со мной из-за этого парня, – дотронувшись до ее руки, мягко сказала мама. – Приди в себя, успокойся… И решишь, что делать дальше. Хорошо?
Катрина ничего не ответила. Она только слышала голос матери, даже не понимая, что та говорит. Это не имело значения. Ничего не имело значения кроме того, что по какой-то причине Дэниэл даже не попробовал связаться с нею…
Она провалялась в постели до обеда, потом заставила себя встать и принять душ. Несмотря на очередной теплый сентябрьский день и на теплую пижаму, ее била сильная дрожь. Слез больше не было, только одна пульсирующая в голове мысль: почему Дэниэл не попытался поговорить с ней? Что случилось за последние сутки?
Она посмотрела на часы. Наверное, он сейчас в самолете на полпути к Лондону. Неужели он, правда, возвращается в Лондон так ничего и не объяснив? Это не похоже на него! Не похоже! Сомнения, граничащие с сильным желанием любым способом оправдать человека, которого она любила, разрывали ее на части. Она не выдержала и, наплевав на гордость, снова набрала его номер. После показавшейся вечностью паузы, голос оператора сообщил, что абонент не в зоне действия сети. Значит, правда… Он улетел, так и не поговорив с ней.
Катрина забралась под одеяло с головой и так пролежала до позднего вечера.
Самолет набирал высоту, оставляя внизу смысл его жизни. Дэниэл тупо наблюдал за тем, как автомобили и дома превращаются в едва различимые точки, а потом и вовсе пропадают.
Он снова и снова прокручивал в памяти события последних часов, без конца пытаясь понять, где он совершил ошибку…
Аделина Сергеевна в полной тишине сидела на огромной кухне и смотрела, как осенние сумерки сменяются чернотой петербургской ночи.
Ей удалось осуществить задуманное, но почему-то удовлетворения не наступало. Любимый, заказанный из Индии кофе горчил, а полусладкое вино казалось кислым.
Она чувствовала продирающее до костей одиночество. И это несмотря на то, что за стеной, в соседней комнате, была ее дочь.
Катрина… Такой пропасти между ними не было еще никогда!
Выйдя замуж за красавца-скульптора Давида Минца, Аделина мечтала родить ему сына, наследника, а получилось родить лишь болезненную дочь. Первые годы они намучились с ее вечными простудами, ночными просыпаниями от любого шороха и бесконечными капризами. Здоровье не позволило выносить и родить второго ребенка. Свою неудовлетворенность женщина вымещала на дочери. Выходит, с самого рождения Катрины они были как чужие, но сейчас…
Сейчас Аделина Сергеевна с трудом могла вспомнить более-менее спокойные дни вдвоем после возвращения дочки из Парижа. Дни, до того, как она узнала о существовании Дэниэла Этвуда.
Ну и упрямым же он оказался! Вроде, уже все ему было сказано, а он никак не останавливался. Да и остановится ли теперь? Неизвестно…
А вдруг, у них и правда любовь?
Да быть того не может! – тут же отмела она мелькнувшую мысль. Такой красавчик и ее Катрина? Нет, нет… Невозможно. Лучше так, лучше сейчас, чем потом страдать от его измен и насмешек за спиной, мол, облагодетельствовал посредственную наследницу…
Аделина Сергеевна встала и тихонько вошла в комнату Катрины. Разметавшись по постели, девушка спала. На ее висках и лбе выступили капельки пота. Мама дотронулась до нее и тяжело вздохнула: жар… лучше опять вызвать врача.
Ее взгляд скользнул по мобильному телефону дочери, заставив нахмуриться. Вчера она стерла все сообщения и очистила журнал звонков, чтобы удалить даже малейшие следы беспокойства Дэниэла. Звонить столько раз… и писать… да кто так уже делает?
Идея добавить его номер в черный список появилась сама собой. А как еще она могла защитить Катрину от его преследований?
Ну, а сегодня она доиграла роль главной злодейки, передав ему якобы письмо от Катрины. Повезло, что нынешняя молодежь помешана на мобильных, даже почерка друг друга не знают… Его «ответ» она положила на столик, рядом с постелью Катрины.
Все. И пусть на этом закончится их парижская интрижка. Через какое-то время оба спасибо ей скажут!
А Катрину обязательно нужно положить в хорошую клинику на лечение…
Девушка застонала и открыла глаза.
– Мама? Что ты тут делаешь? – голос прозвучал едва слышно и безжизненно.
– Пришла проведать тебя. У тебя жар. Я вызову врача…
– Не надо… Я просто устала… И хочу спать.
– Это не обсуждается. И… Дэниэл заезжал, оставил письмо для тебя, – она кивнула в сторону только что положенного ею конверта с досадой наблюдая, как вспыхнули неуместной радостью глаза Катрины. Ну что за дурочка!
Она вздохнула и вышла из комнаты, по дороге набирая номер частной клиники.
Глава 38
В кафе с фонтаном на тихой парижской улочке было многолюдно.
Дэниэл снял пиджак и положил его на спинку соседнего стула. Синоптики в очередной раз обманули, пообещав прохладный ветренный день, тогда как на улице было не ниже плюс двадцати и светило солнце!
Он и не заметил, что уже наступил май. Ему было некогда следить за стремительно сменяющими друг друга неделями и месяцами. Строительство центра искусств в Париже и два крупных арт-пространства в Лондоне отнимали уйму времени и сил. Вечерами он едва доползал до постели и засыпал, как убитый. Работал на износ, открыл еще один офис архитектурного бюро в Амстердаме, лично собеседовал новых сотрудников и контролировал текущие проекты. Все ради того, чтобы развить свой бизнес… Такой была официальная версия. И Дэниэл всерьез ее придерживался.
Так было проще объяснить окружающим его состояние…
Вот уже несколько месяцев нелепое, сжигающее изнутри чувство никак не хотело вытравляться из его головы и тела. Стоило ненадолго остановиться – и очередная волна отчаяния и боли разрывала его на части. Он глушил их в одноразовых отношениях и алкоголе. Тщетно.
Дэниэл похудел, его скулы заострились еще сильнее, а глаза впали. От жизнерадостного харизматичного парня мало чего осталось. Он недавно виделся с отцом, так тот решил, что его сын наконец-то повзрослел и стал вести себя как взрослый мужчина. Если так взрослеют все мужчины, то… стоит ли это того?
Дэниэл пробежался глазами по меню и выбрал холодные колбаски андуйет. Прораб, мсье Бернар, очень советовал как-нибудь посетить это небольшое кафе у фонтана и обязательно попробовать их. Он ничего не ел со вчерашнего обеда, подкрепиться не мешало бы.
Молодой человек посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени у него осталось до отлета в Лондон.
– Что вы здесь делаете?
Дэниэл поднял глаза на официанта, подошедшего к столику. Совсем юный парнишка… Странно, но его интонации скорее напоминали агрессию, чем любезное приветствие гостя. Он удивленно посмотрел на него и продиктовал заказ.
– Я спрашиваю: зачем вы снова сюда приехали? – настаивал на своем парень, распаляясь сильнее.
– Вероятно, вы меня с кем-то путаете, – пытаясь сохранять спокойствие, ответил Дэниэл. – Я… просто хочу перекусить.
– Она до сих пор страдает, а вы… Не смейте больше приближаться к ней, иначе…
– Мишель! – из кухни вышел пожилой мужчина, услышавший громкие голоса. – Прекрати немедленно! Простите, господин! – он склонился в извинительном поклоне.
– Дедушка, это тот самый парень, который бросил Катрину! – с каким-то полудетским отчаянием выкрикнул парень.
Внутри у Дэниэла все похолодело… Эти люди знали его Катрину и узнали его… А еще мальчик говорил так, словно недавно видел ее…
– Что значит: не приближаться?.. Катрина здесь⁈
Мишель опешил, видимо, только сейчас поняв, что в порыве злости сболтнул лишнего.
Катрина вернулась в Париж около двух месяцев назад. На первый взгляд она выглядела как прежде, но все, кто неплохо знал ее, чувствовали: внутри у девушки что-то надорвалось. Мишель не спрашивал напрямую, но был уверен – во всем виноват этот блондин-англичанин! И сейчас, как только увидел его, не смог сдержаться…
– Пожалуйста… Скажите, Катрина здесь?
Видимо, в голосе и выражении лица Дэниэла было столько мольбы и страдания, что пожилой мсье Фуко сжалился:
– Она в Париже, господин, но, насколько нам известно, скоро собирается уезжать в Венецию.
Дэниэл вскочил и выбежал на улицу. В висках стучало, а сердце колотилось со скоростью сто двадцать ударов в минуту. Ему выпал один шанс на миллион – встретить ее в Париже. Катрина здесь, а значит, он может увидеть ее!
У него не было никакого конкретного плана, когда он бежал в сторону площади Тертр, лихорадочно вспоминая дорогу к дому мадам Роббер. Он просто до одури хотел увидеть Кэт, пусть даже она и не ответила ни на один его звонок и тысячи сообщений…
Часы пробили полдень, когда он замер перед той самой лестницей, на которой впервые встретил Ее. Легкие горели, а руки предательски подрагивали. Как завороженный он смотрел вниз, где на ступеньках одного из пролетов сидела хрупкая русоволосая девушка. На ней было легкое шифоновое платье цвета кофе с молоком с открытыми плечами… Именно по их изгибу Дэниэл понял – это Катрина…
Внутри все сжалось. На негнущихся ногах, он стал медленно спускаться к ней. Ступенька, еще одна, еще… К горлу подкатил ком.
Вдруг девушка поднялась и обернулась…
Катрине понадобилась секунда, чтобы узнать его – человека, с уходом которого все потеряло смысл, а ее сердце стало биться реже.
Дэниэл задыхался от странной смеси радости и боли. Сколько раз он мечтал об этой встрече, сколько раз представлял, что скажет ей, а сейчас стоял, не в силах сделать и шагу.
Катрина изменилась: обрезала свои длинные русые волосы до короткого каре, похудела и стала похожа на Дюймовочку, сменила свой тинейджерский гардероб и перестала носить смешные очки в немодной оправе… Но больше всего изменились ее глаза: в них пропали интерес и любопытство, словно кто-то потушил огонь… И все же – это была она!
Катрина почувствовала, что по щеке ползет слеза. Видеть Дэниэла было больно. Она отвернулась и побежала вниз по лестнице.
Он догнал ее через несколько секунд, поймал и прижал к себе. Мягкий древесный запах туалетной воды… Теплые знакомые руки… Прикосновения… Она теряла связь с реальностью, словно это был сон.
– Катрина… – выдохнул Дэниэл в ее волосы, не веря, что обнимает ее.
Девушка замерла, боясь проснуться, а он прижимал ее все сильнее и сильнее. Он не мог ошибаться: она взволнована не меньше его, а значит, все, что было написано в том несчастном письме, переданном ее матерью – полная чушь!
Катрина слышала, как сбилось его дыхание, чувствовала в его объятиях сметающую с ног нежность и понимала: что-то не так в их расставании…
Они не знали, сколько простояли вот так, прижимаясь друг к другу и не имея сил произнести ни слова.
Первым пришел в себя Дэниэл, разжав объятия, но продолжая держать Катрину за руку, словно она могла куда-то убежать или исчезнуть! Десятки вопросов готовы были сорваться с языка, но он оставил их все на потом:
– Не знаю, почему ты не ответила ни на один мой звонок и сообщение… Для меня ничего не изменилось… Я писал и звонил, чтобы сказать тебе, что люблю и буду ждать столько, сколько ты попросишь…
Глава 39
Катрина не помнила, сколько прошло времени с тех пор, как она оказалась в этой частной психиатрической клинике. Не помнила и не понимала: почему именно оказалась тут? Раздражающе вежливый персонал пристально следил за ней и за тем, чтобы ни один прием препаратов не был пропущен… Что за таблетки пьет и какие капельницы ей ставят – она тоже не знала, но чувствовала, что никто не воспринимал ее здесь как взрослого, здорового человека: прямо при ней говорили обо всем, словно ее и не было.
Иногда Катрине это казалось до жути ироничным: почти всю ее жизнь мама вот точно также разговаривала о ней при ней с окружающими. Именно так девушка узнала, что у нее «некрасивые короткие ноги» и «отвратительные волосы», что ее единственный шанс не потеряться в этой жизни – это «удачно выйти замуж». И вот снова: «пациентка не отзывается на лечение», «еще немного и придется переходить на более сильные препараты»…
Катрина все это слышала и понимала, только ничего не чувствовала. Сначала ей казалось, что это такой подарок судьбы: попав сюда, ее боль и эмоции под воздействием так называемого лечения, отключились. Она перестала тонуть в них, а потом и вовсе поняла – она не хочет ничему сопротивляться, да и не чувствовать ничего – ей нравится!
Каждый новый день был похож на предыдущий, пока однажды в палату ярким пятном не ворвалась Элен…
Она что-то громко кричала, сорила угрозами и практически насильно увезла девушку отсюда.
Еще несколько недель понадобилось на то, чтобы прийти в себя. Сильные нейротропные средства никак не хотели вытравливаться из Катрины. Уже потом Элен рассказала ей о том, что узнав обо всем от Аделины, первым же рейсом прилетела в Петербург…
Кэт лежала сутками напролет в холодной гостиничной постели, глядя в стену и пытаясь вновь и вновь понять: как так получилось, что влюбленный в нее Дэниэл уехал, оставив лишь короткое письмо с извинениями и пожеланиями всего доброго, и за какие такие запрещенные эмоции родная мать упекла ее в клинику против воли?..
Элен практически насильно кормила девушку и ненадолго выводила на улицу. Начались позднеосенние затяжные дожди и заморозки, и мадам Роббер приняла решение уехать туда, где тепло.
В Испании они встретили новый год, к марту перебрались в Грецию, а в апреле вернулись в Париж.
Элен не забыла как несколько лет назад замкнутая и стеснительная девушка стала ее спасением в бесцветной одинокой жизни после гибели самых близких людей, поэтому узнав о бессердечном поступке Аделины по отношению к Катрине, не сомневалась ни секунды, приехав за ней в далекий Петербург.
За несколько последних месяцев они сильно сблизились. Катрина откровенно рассказала Элен обо всем, что произошло, и опытная женщина, теперь ясно смотрящая на поступок давней подруги, никак не могла смириться со всем произошедшим. Аделина была миллион раз неправа, такими варварскими способами разлучая свою дочь с человеком, которого та настолько сильно полюбила. Да и Дэниэл за время их знакомства не показался ей таким уж коллекционером и потенциальным изменщиком. Элен верила в них…
Катрина спешно вошла в квартиру и, не сказав ни слова, прошла в свою комнату. Мадам Роббер задумчиво прищурилась, прикидывая, что могло привести к такому несвойственному поведению девушки. После всех произошедших событий, она сильно осторожничала, боясь нарушить хрупкое спокойствие Катрины. В прежние времена, она бы просто вошла в комнату и…
– Я встретила Дэниэла… – Катрина так неожиданно вернулась обратно, что Элен даже вздрогнула.
– Кэт… Ты как?
– Я не знаю… Я ничего не понимаю… – девушка села на софу и закрыла лицо руками.
– Вы поговорили? Что он сказал? Почему уехал тогда?..
Катрина отрицательно покачала головой.
– Только не говори, что ты сбежала…
– Угу, – все еще пряча лицо за руками, ответила Катрина.
– Господи, как по-взрослому, – закуривая и тут же туша сигарету, произнесла мадам Роббер. – Надеюсь, хотя бы Дэниэл окажется…
Нетерпеливый звонок в дверь заставил ее прервать свою речь. Они переглянулись, обе понимая, что это, с очевидным намерением либо войти, либо сломать к чертям дверной звонок, был Дэниэл…
– Что будешь делать? – все-таки прикуривая сигарету, спросила Элен. – Он настроен решительно…
Катрина втянула голову в плечи и обняла себя руками. Мадам Роббер задумалась о чем-то, не обращая внимания на грохот звонка, готового вот-вот отвалиться.
– Надеюсь, ты правильно поймешь то, что я сейчас собираюсь сделать, – направляясь в прихожую, бросила она.
– Ой, нет-нет-нет!.. – пискнула девушка.
Мгновение спустя дверной замок щелкнул, и в комнату вошел Дэниэл.
Катрина только сейчас увидела его целиком: похудевшего, взволнованного, с горящими от неудовлетворенности глазами и такого желанного… Там, на лестнице Монмартр, после долгих эмоциональных объятий, она отказалась слушать его, бросив в лицо холодные слова о том, что все осталось в прошлом.
Его появление здесь и ее сильная реакция подтверждали – ничего не прошло. Но почему-то от возможных последствий ей становилось страшно…
– Пожалуй, я оставлю вас одних, – медленно изучив замерших молодых людей, произнесла Элен.
– Нет! – почти выкрикнула Катрина, и женщина остановилась, вопросительно посмотрев на свою подопечную. Надо же, какая неожиданная эмоциональность!
Дэниэл кинул на нее просительный взгляд, и мадам Роббер, поразмыслив, прошла и села в любимое кресло:
– Хорошо. Можете начинать…
– Я люблю Катрину… – с силой сжав кулаки, выдал Дэниэл.
Их случайная встреча и реакция девушки на его объятия манили призрачной надеждой на то, что он еще может вернуть ее. Он должен это сделать. Любой ценой. Потому что иначе – задохнется в душном пузыре полупустой жизни. Глупая психосоматика расставляла все по своим местам: с тех пор, как он сегодня смог прикоснуться к Катрине, его легкие наконец-то начали дышать в полную силу. А он и не замечал, что без нее почти потерял эту способность – хватал воздух по кусочкам, каждый день потихоньку умирая от нехватки.
– … и я никуда не уйду без нее сегодня…
Несмотря на то, что его слова были обращены к мадам Роббер, смотрел он все это время на Катрину. И этот взгляд разве что только искры не вышибал.
– Ну… Тут не вам решать, Дэниэл, – с сомнением возразила Элен. – Мы знаем только одну точку зрения в этой истории…
– Не знаю, что вам известно, но почему-то уверен, что ничего правдивого в ней нет, – процедил он сердито.
– Тогда посвятите нас, чтобы мы могли убедиться и сделать свои выводы…
Дэниэл задержал дыхание: сердце колотилось как сумасшедшее, готовое вырваться наружу. Как же не хотелось объясняться, а просто закинуть Катрину на плечо и…
– Я ждал тебя в Летнем саду почти до одиннадцати, когда понял, что ты не придешь, поехал к тебе домой. Твоя мама сказала, что у тебя нервный срыв, и ты спишь. Она не разрешила мне увидеть тебя… – Катрина тихо заплакала, и он почувствовал, что еще немного и не выдержит, видеть ее слезы – это слишком… – Я звонил тебе без остановки, оставляя голосовые, я забросал тебя сообщениями… Когда ехал к тебе на следующий день, то был уверен, что смогу увидеть тебя, поговорить и узнать, в чем дело. Но госпожа Минц встретила меня и сообщила, что ты уехала, оставив письмо…
Лицо Катрины исказилось от осознания горькой и жестокой правды, так бесцеремонно сотворенной ее матерью.
– В этом письме ты доходчиво и очевидно написала, чтобы я больше не тревожил тебя, потому что наше совместное будущее не входит в твои планы.
– И ты поверил? – прошептала она. – Какому-то идиотскому, лживому письму⁈
Дэниэл опустил голову, эмоции душили.
– Ты не ответила ни на один звонок…
– Ты не разу не позвонил!!!
– Тысячу раз! – зачем-то он вынул телефон, готовый доказать каждое слово. – И рисунки…
– Что? – Катрина вдруг вспомнила, что не видела свой альбом со дня возвращения в Петербург.
– В письме лежал твой скетчбук с рисунками… Все они были либо порваны, либо перечеркнуты.
Катрина закрыла глаза, изо всех сил стараясь не разрыдаться в голос.
Нелепость… Какая жестокая, беспочвенная месть…
– Я был в Петербурге в январе, но тебя там уже не было…
Только спустя несколько минут, в течение которых все трое пытались осознать произошедшее, Элен спросила:
– Кэт, что ты думаешь?
Девушка долго собиралась с силами, прежде чем ответить на вопрос.
– Я не знаю… Столько всего произошло… Думая, что ты меня бросил, я… я сломалась, – словно извиняясь, начала она. Дэниэл не сдержался, отвернулся, пряча свою слабость. – Мама упекла меня в психиатрическую клинику и если бы не Элен…
Он рванулся вперед и присел перед ней на колени, осторожно вытирая бегущие по ее щекам слезы.
– К черту все, Катрина… Давай забудем, словно и не было, – она почувствовала, что тонет в его необыкновенного цвета глазах, плавится от такого любимого тембра голоса.
– Я не знаю… Я не уверена… Я… Я так привыкла жить, думая, что ты просто бросил меня…
Дэниэл почувствовал, что она отдаляется. Снова. Только теперь уходит настолько далеко, что он рискует навсегда ее потерять…
– Мадам Роббер, – вдруг изменившимся голосом, сказал он. – Я забираю Катрину сейчас же!
Шокированная настолько неожиданным поворотом событий, женщина удивленно вскинула бровь:
– Не думаю, что сейчас она…
– Я уже дважды отпускал ее, чтобы она могла собраться с мыслями, подумать, обсудить все с близкими людьми… И ни в тот, ни в другой раз она ко мне не вернулась… Больше я не намерен испытывать судьбу!
Он подошел к Элен и положил перед ней визитку со своими контактами.
– Пожалуйста, поверьте мне, – понизив голос и всем своим видом показывая искренность своего поступка, сказал он. – Я хочу сделать ее счастливой…
Элен бросила взгляд на дорогую визитку и прищурилась:
– Я приеду в Лондон через две недели. Если ты не справишься…
– Я справлюсь, – он смотрел ей прямо в глаза, не моргая.
– Тогда – вперед! – махнула рукой мадам Роббер и затушила сигарету, которой так ни разу и не затянулась.
– Элен, но… – пробормотала Катрина.
– Ее паспорт в верхнем ящике прикроватной тумбочки, – кивнула хозяйка квартиры в сторону мансардного этажа.
Дэниэла не нужно было просить дважды, он тут же исчез за дверью, а мадам Роббер подошла к Катрине и присела рядом:
– Выдохни… и дай ему шанс любить тебя так сильно, как ты этого заслуживаешь.
– А если… – голос девушки дрогнул.
– В вашей жизни уже случилось это «а если», – женщина попыталась улыбнуться. – Будь счастлива, моя милая Кэт.
