Текст книги "Индейцы без томагавков"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Врезультате объединения с социализмом индейское движение во всех андских странах, и особенно в важнейшей из них – Перу, чрезвычайно усилилось. Об этом свидетельствует, например, такой факт: во время очередных выборов в Перу кандидат Киспе-и-Киспе – индеец и коммунист – вопреки всем интригам и несмотря на то, что большинство индейцев вообще не могло участвовать в выборах, получил более 20 процентов голосов.

Вдругой главной индейской области Америки, в Мексике, социалистические идеалы также начинают оказывать заметное воздействие на индейское движение. Это влияние еще более усилилось, когда в 1934 году президентом Мексиканской республики был избран крупнейший государственный деятель Латинской Америки XX века Ласаро Карденас. Предки Карденаса были индейцами. Но не только этим объясняется интерес Карденаса к индейскому вопросу. Еще будучи губернатором штата Мичоакан, где основную часть населения составляют тараски, одна из наиболее значительных индейских народностей Мексики, Карденас всеми силами старался способствовать решению индейской проблемы.

Общая оценка периода правления Карденаса в Мексике, разумеется, не входит в задачу этой книги. Наиболее ярким проявлением его радикальной антиимпериалистической политики, безусловно, была национализация иностранных монополий, добывающих нефть на территории Мексики.

Исключительное внимание мы должны уделить его проиндейской деятельности. Он лучше, чем кто-либо из мексиканских политиков, понимал, что индейцам нужна прежде всего земля. К тому времени в Мексике был принят ряд законодательных постановлений, согласно которым индейским общинам должны быть возвращены их земли. Важнейшим среди них был закон от 23 апреля 1927 года о разделе и возврате земли и вод. Но индейцам пришлось еще долго ждать, прежде чем содержащиеся в этом и других законах обещания возместить причиненные им убытки стали в сколько-нибудь ощутимой мере претворяться в действительность.

Американский этнограф и лингвист У. К. Таунсенд, проживший в индейских деревнях Мексики почти все шесть лет пребывания Карденаса у власти, назвал Карденаса «первым президентом индейцев». И он был прав. Карденас хорошо знал, в каких ужасающих условиях живут тараски. И он пытался изменить эти условия с того самого дня, когда впервые вступил в президентский дворец. Прежде всего Карденас начал претворять в жизнь закон о возвращении земли эхидо. За годы своего правления он вернул индейским общинам в два раза больше сельскохозяйственных угодий, чем все его предшественники, вместе взятые,– 40 миллионов акров. Карденас, человек, которому не чужды были социалистические идеалы, понимал, разумеется, что возвращение земли эхидо, в которых теперь жило во много раз больше индейцев, еще не разрешит всех трудностей. Поэтому он искал путей резкого увеличения продуктивности сельскохозяйственного производства в эхидо с помощью современных технических средств, искусственного орошения и т. п. Правительство Карденаса создает особый институт – Национальный банк кредита эхидо, назначением которого было поощрять, причем не только с помощью кредитов, развитие сельскохозяйственного производства в эхидо, а также готовить для общины агрономов, зоотехников, механиков, врачей, работников сферы социального обслуживания и др.

На территориях, еще не захваченных иностранным капиталом, например в области Лагуна (в штатах Коауила и Дуранго), правительство Карденаса предоставляет безземельным индейским крестьянам землю для создания новых общин, притом уже типа крупных сельскохозяйственных кооперативов, большие плантации технических культур в тропических областях Мексики революционное правительство почти полностью национализировало. Так, в собственность юкатанских майя были переданы огромные хенекеновые плантации. В высшей степени революционные для своего времени мероприятия правительства Карденаса существенно повысили жизненный уровень мексиканских индейцев. Племени яки, самому мужественному индейскому племени Мексики, еще в 20-е годы несколько раз с оружием в руках поднимавшемуся на защиту своей земли, Карденас вернул 800 тысяч акров сельскохозяйственных угодий, присвоенных североамериканскими компаниями. А на реке Яки правительство построило плотину Ангостура, чтобы задержанные ею воды орошали земли индейцев.

Во время посещения индейской деревни в Соконуско Ласаро Карденас обещал индейцам, что «двери президентского дворца будут открыты для всех рабочих и крестьян». Он был первым президентом за всю историю Америки, который это обещание выполнил. Впрочем, Карденас не брал и не имел намерения брать на себя роль спасителя индейских крестьян. Но своими мероприятиями, направленными на социализацию мексиканской экономики, он сумел настолько активизировать индейские массы, что их собственные усилия, прежде всего в деле организации сельскохозяйственных кооперативов, во много раз увеличивали возможности правительства. Таким образом, Карденас не только пытался разрешить индейскую проблему, но и практически решал ее. На помощь себе он призвал десятки американистов, превосходно разбиравшихся в индейской проблематике Мексики. В числе их был автор монументального этнографического обзора «Индейское население Мексики» («Las poblaciones indigenas de Mexico») Карлос Басаури, профессор Анхело Корсо, а также многие индейские деятели, например Хенаро Васкес, министр труда в его правительстве.

Хенаро Васкес был автором плана создания авторитетного правительственного учреждения, призванного заниматься решением всех аспектов индейской проблемы. К 1 января 1936 года Карденас создал такое учреждение. Оно называлось Департаментом по делам индейцев (El departamento de asuntos indigenas). По своим правам, масштабу и особенно по своим целям оно оставило далеко позади все подобного рода учреждения, существующие в других латиноамериканских странах.

Собственный опыт Карденаса, приобретенный за годы общественной деятельности в Мичоакане, и выводы, к которым пришли его советники, а позднее и сотрудники «индейского департамента», привели президента к убеждению, что одной аграрной реформой нельзя разрешить индейскую проблему во всех ее аспектах. Поэтому, помимо решения основного вопроса – аграрного,– он осуществил и ряд других мер, которые в комплексе должны были способствовать улучшению как социальных, так и культурных условий жизни мексиканских индейцев. О многих из них он сказал в речи, произнесенной в 1937 году в общине Тепекуакуилько (предложения Карденаса, высказанные в этой речи, получили название «плана Тепекуакуилько»). Карденас планировал, например, поощрить и поддержать развитие традиционных индейских ремесел в общинах; организовать в индейских областях широкую сеть медицинских учреждений (для этой цели был создан Департамент социальной гигиены и здравоохранения в деревне, который спустя год после создания располагал уже 159 врачами, 111 аптекарями, 250 медицинскими сестрами). Только за один 1938 год этот департамент оказал бесплатную помощь примерно миллиону пациентов, преимущественно индейцам. При Карденасе были значительно ограничены производство и продажа в индейских деревнях пульке и других алкогольных напитков. (Ведь к тому времени взрослый индеец тратил на пульке в среднем до трети своего заработка.)

Правительство Карденаса также много внимания уделяло вопросу обучения индейских детей на родном языке и индейских языках вообще. И в этой столь важной составной части индейской проблемы годы правления Карденаса принесли в полном смысле революционный поворот. Строительству индейских школ предшествовало широкое этнографо-лингвистическое изучение основных индейских групп Мексики, и в первую очередь «карденасовских» тарасков. Для проведения этих исследований Карденас поручил д-ру Мариано Сильва-и-Асевесу создать Мексиканский институт лингвистических исследований. Директор нового института пригласил сотрудничать с ним на поприще составления азбук индейских языков, словарей и т. д. ряд ведущих ученых всего мира. Главным его советником стал виднейший американист профессор Морис Сводеш. Из чехословацких лингвистов в этой работе принял участие Честмир Лоукотка. Когда были разрешены основные лингвистические проблемы, правительство приступило к осуществлению плана создания школ для индейских детей. Были построены новые школьные здания, выпущены учебники на индейских языках и, главное, подготовлены индейские учителя. Карденас придавал особое значение подготовке индейских учителей, которые, по его мнению, должны стать основными проводниками культурной революции, призванной изменить духовную жизнь индейской деревни, притом изменить более круто, чем изменила аграрная реформа экономическое и социальное положение индейцев.

Наиболее яркой иллюстрацией идеалов, которыми при решении индейской проблемы руководствовались Карденас и его друзья Чавес, Ороско, Карлос Басаури, Хенаро Васкес и особенно популярный Ломбардо Толедано, могут служить выдержки из книги «Мир идей индоамериканского учителя» («Ideario del maestro indoamericano»), своего рода библии индейского учителя. Написал ее ближайший сподвижник Карденаса, выдающийся этнограф и теоретик в области педагогики Анхело Корсо.

Корсо прежде всего предостерегает от опасности вытеснения индейских языков испанским, говоря при этом, что «любой индивидуум может научиться различным языкам, но никогда не научится столь же точно, как на родном языке, выражать свои мысли». Вся система индейского обучения, как ее понимало карденасовское поколение индигенистов, была изложена в «Плане обучения индейцев», содержащемся в этом труде.

Обучение в школах, где преподавание велось на индейских языках, должно было иметь три этапа: 1) подготовительный курс (двухлетний); 2) основной курс (также двухлетний) и 3) так называемый «высший цикл» (минимально трехлетний).

Этот «высший цикл», помимо общего образования, должен был дать индейцам полеводческие, зоотехнические, гигиенические и другие знания.

Характерно, что в одной из глав этого основополагающего труда, знакомящего нас с постановкой индейского образования, перед каждым учителем ставится задача: пропагандируй, распространяй среди индейцев социализм. Почему? Потому что «социализм является самым гениальным изобретением человечества, добивающегося экономической и общественной справедливости… Социализм – это равенство, справедливость и братство».

Вот какие мысли высказывались во второй половине 30-х годов в Мексике. Но наряду с укреплением союза между индейским движением и движением социалистическим в ту же пору все большее распространение получает и «гамиоский» вариант индигенизма, представляющий собой некую мелкобуржуазную самокритику всего того, что привело коренное население Американского континента к его нынешнему состоянию.

Взгляды этого «официального» варианта индигенизма широко рекламировались во время Первой панамериканской индигенистской конференции, по иронии судьбы проходившей именно в Мексике и именно в конце правления Ласаро Карденаса (с 14 по 19 апреля 1940 года). И к тому же еще в Мичоакане, в городе Пацкуаро, где прежде жил Карденас и где жили все его индейские – тарасканские – предки.

Уже сам факт, что такая конференция состоялась,– факт немаловажный, несмотря на то, что она в своей деятельности исходила из теоретических основ официального, то есть умеренного, реформистского индигенизма. Этот факт указывал на то, что индейская проблема существует и приобретает первостепенное значение почти во всех американских странах. Конференция занималась в основном тремя проблемами: организацией обучения на индейских языках, координацией и объединением действий индейцев и, наконец, земельным вопросом.

Наибольшее внимание было уделено вопросу обучения на национальных индейских языках. Относительно аграрной реформы конференция не заняла сколько-нибудь решительной, принципиальной позиции; она, по существу, обошла эту проблему. Рассмотрев вопрос о координации действий, делегаты конференции постановили создать панамериканские органы, призванные «руководить индигенистской деятельностью всей Америки».

Первым и главным из них стал Панамериканский индигенистский институт. Верховным органом индигенистского движения считаются «панамериканские индигенистские конгрессы». Они должны собираться и в самом деле регулярно собираются каждые пять лет.

19апреля 1940 года была принята заключительная резолюция этой первой общеамериканской индейской конференции. Позднее этот день был провозглашен Днем индейцев, который с тех пор ежегодно празднуют все индейцы Америки и все их друзья во всем мире.

Пацкуарская конференция вопреки неблаговидной роли официальных индигенистов стала важным переломным моментом в истории латиноамериканских индейцев. Ведь, несмотря на все попытки уничтожить индейцев как самостоятельную и самобытную часть населения Латинской Америки, их становится все больше. Неизменно возрастает их роль и влияние. Поэтому индейцы могут смело смотреть в будущее. В грядущее завтра, исполненное великих надежд.

НАДЕЖДЫ НА БУДУЩЕЕ

Пацкуарская конференция имела для латиноамериканских индейцев примерно такое же значение, как Чикагская конференция для индейцев Северной Америки. Правда, в Чикаго говорили сами индейцы. Здесь же, в Пацкуаро, за них сказали свое слово индигенисты, преимущественно неиндейцы. И хотя мы можем найти в этой конференции существенные недостатки, одно все же остается чрезвычайно важным. Она стала трибуной, с которой перед общественностью всего субконтинента, от Рио-Гранде-дель-Норте до Огненной Земли, выступило его коренное население. Она позволила индейцам заявить о своем праве принять участие в определении будущего Латинской Америки, напомнить, что, кроме общих проблем Латинской Америки, есть и специфическая, чрезвычайно сложная индейская проблема, а главное, во всеуслышание заявить: «Мы существуем!»

Впрочем, для ряда стран континентальной Латинской Америки нет особой надобности подчеркивать наличие в них индейцев. За исключением Уругвая, в каждой из них живут большие индейские группы. По крайней мере в четырех странах (Боливии, Перу, Эквадоре и Гватемале) индейцы составляют абсолютное большинство населения. В иных государствах, таких, как Мексика, Парагвай, Гондурас, Сальвадор, индейцы составляют большинство вместе с метисами. Во многих других странах живут еще сотни тысяч индейцев.

Теперь время предоставить слово статистике, которая скажет нам сколько индейцев живет в Латинской Америке и как они распределяются по различным странам. Но прежде необходимо напомнить, что более девяносто пяти процентов американских индейцев живет ныне – как и в доколумбовы времена – к югу от Рио-Гранде-дель-Норте, от границы которая отделяет Северную Америку от Латинской. Это соотношение известно точно. И все же в определении численности латиноамериканских индейцев нам приходится (и не только нам) полагаться лишь на приблизительные цифры. Переписи населения в разных странах, естественно, проводятся в разное время. Статистики расходятся уже в основном вопросе: кого считать индейцем. При этом часто получалось, что государственные органы некоторых латиноамериканских стран заранее ликвидировали сотни тысяч индейцев, чрезмерно сужая свое определение понятия «индеец». Вот хотя бы несколько примеров. При переписи, проводившейся в Панаме в 1940 году, все население этой республики было разделено на «цивильное население – граждан» и «туземцев». Притом к «цивильному населению» (читай – цивилизованному), согласно инструкции, были отнесены «все группы населения, которые живут в рамках политико-социальной структуры республики, включая представителей индейской народности». Настоящими же индейцами та же инструкция предписывала считать лишь тех, «кто сохранил племенную организацию и живет в самых неприступных горных областях и на заболоченных территориях побережья Панамского перешейка». Разумеется, такой подход исключает из числа индейцев подавляющее большинство коренных жителей Панамы.

При переписи, проводившейся в том же году в Перу (чисто индейской республике), инструкция предоставляла лицам, осуществлявшим ее, полное право по собственному разумению решать, кто индеец, а кто метис. Причем во всех случаях, когда «расовая принадлежность неясна», рекомендовалось записывать такого человека метисом. Затем, уже при общем подсчете, метисы и белые были объединены в одну категорию белых. Так из статистических таблиц одним махом была вычеркнута почти половина индейского населения этой республики! Сами официальные индигенисты исключили из рядов индейцев еще сотни тысяч людей, подчеркивая (как это делал Альфонсо Касо), что только «если человек пользуется исключительно индейским языком, мы можем считать его индейцем». Еще более проблематичен «критерий культуры», если при этом индейцем считается лишь такой житель Америки, который сохранил многие черты материальной и духовной культуры доколумбовых индейцев!

Итак, при установлении действительного количества латиноамериканских индейцев нам приходится полагаться на приблизительные подсчеты, хотя бы и подкрепленные полученными ранее данными по этой важной проблеме. Так, Уолтер Уилкокс в 1929 году, определяя количество коренного населения Америки, привел цифру – 14 миллионов человек. Джиль-берто Лойа в 1935 году назвал цифру – 17 миллионов. И наконец, приблизительные данные, считающиеся наиболее вероятными, цифра, названная знаменитой Пацкуарской конференцией,– 30 миллионов индейцев. Однако в это число в некоторых странах включены и метисы.

Наиболее точной можно считать цифру, которую называет профессор Панамериканского университета в Панаме североамериканец Берендт. По его подсчетам, в 1943 году в Америке было 23 миллиона чистокровных индейцев. К 31 декабря 1961 года число чистокровных индейцев Америки возросло до 31 миллиона 500 тысяч. Если мы предположим, что в англосаксонской Северной Америке живет примерно 775 тысяч индейцев (560 тысяч – в США, 200 тысяч – в Канаде и 15 тысяч – на Аляске), то на Латинскую (то есть Южную и Центральную Америку) придется около 30 миллионов 750 тысяч индейцев. Эта цифра соответствует также результату подсчетов профессора Берендта плюс естественный прирост населения, а он в Латинской Америке самый высокий в мире – около 27 процентов. При этом прирост индейского населения в южноамериканских республиках, как правило, значительно выше, чем прирост креольского населения. Быстрее всего – и это естественно – возрастает число метисов. Определить хотя бы примерное число метисов еще труднее, чем чистокровных индейцев. Но метисов в Латинской Америке по меньшей мере столько же, сколько индейцев.

Положение метисов (здесь мы говорим лишь об индейских метисах, поскольку в Латинской Америке, разумеется, есть и мулаты, и небольшое число полуиндейцев-полунегров, которые называются самбо) не во всех латиноамериканских странах одинаково. Кое-где они представляют – в социальном отношении – промежуточную группу населения, причем индейцы всегда стоят на низшей ступени общественной лестницы. В других местах метисы разделяют с индейцами их трагическую участь и потому присоединяются к их требованиям, а иногда и к их борьбе.

ВЛатинской Америке индейцы и метисы в общей сложности составляют около 70 миллионов. Это огромная цифра. Вот почему центральный орган индигенистской печати предлагает, чтобы Латинская Америка, население которой, за исключением земель западной части Южной Америки, является не менее чем наполовину индейским, в будущем называлась не Латинской, не по языку, навязанному ей конкистадорами, а Индейско-иберийской, то есть по происхождению двух основных групп ее населения. Это наименование уже начинает входить в практику. В дальнейшем и мы будем пользоваться этим более точным названием Латинской Америки.

Более 30 миллионов чистокровных индейцев и по крайней мере 40 миллионов южноамериканских и центральноамериканских метисов, в чьих жилах тоже течет индейская кровь, представляют в политической жизни Индейско-иберийской Америки огромную силу. Силу, которую уже нельзя игнорировать. Значение индейцев и лиц индейского происхождения определяется прежде всего их численностью. И не только численностью, но и их высоким приростом. Причем число их растет не только абсолютно, но и относительно. Во времена Колумба в Америке жило около 14 миллионов индейцев. А ныне, несмотря на жестокий конкистадорский геноцид, на бедствия и страдания, принесенные колониализмом, несмотря на кошмарные условия, в которых нередко еще и сегодня живет индейский пролетариат, индейцев и метисов вдвое больше, чем в начале столетия, и в четыре раза больше, чем в 1492 году! Но роль, значение индейцев для будущего политического развития республик Индейско-иберийской Америки определяется не только их численностью, хотя и это важно; главное же заключается в том, что, находясь в тягчайшем положении, подвергаясь жестокой эксплуатации, трудящиеся индейцы в силу своих классовых интересов должны быть заодно с самыми прогрессивными политическими элементами своих стран, с пролетарским движением креольских масс и международным пролетарским движением. А это объединение сил индейского, метисского и креольского пролетариата в конце концов революционным образом решит казалось бы столь «неразрешимую» индейскую проблему в ее социальном (то есть в первую очередь аграрном) и национальном аспектах.

ВИндейско-иберийской Америке (а также к северу от Рио-Гранде-дель-Норте) индейцы и метисы преимущественно живут в деревне. Исключая малочисленные индейские этнические группы, населяющие джунгли Бразилии, Венесуэлы, Гвианы, Центральной Америки, Чако, вымирающие на Огненной Земле и в перуанской Монтане, девять десятых индейского населения Индейско-иберийской Америки живет сейчас почти так же, как в пору появления первых европейцев – в деревенских индейских общинах (по-испански комунидад). Индейская комунидад в Индейско-иберийской Америке – важнейшая общественная единица. Основной характерной чертой индейской общины было совместное владение землей. Эти общины (в древней Мексике – кальпулли, в Андах – айлью, ныне – эхидо, парсиалидад и т. д.) отнюдь не являются «индейским изобретением». По крайней мере до начала нынешнего тысячелетия наши славянские предки жили подобными же общинами. Только зарождение феодализма приносит в наши страны частное землевладение. До этого в Индейско-иберийской Америке дело попросту не дошло. В некоторых областях (особенно в Мексике второй половины XIX века) у индейских общин были полностью отняты земли, но в результате революции, а главное – в период правления Карденаса большей части этих общин земли были возвращены.

Индигенисты и регулярно созываемые ими панамериканские конгрессы также, разумеется, не могли игнорировать индейскую общину. Они решительно требовали сохранения общинного землевладения. Но при этом они в духе идеалов официального индигенизма искали путей, чтобы нарушить ее иной раз почти герметическую непроницаемость, открыть ее для креольского мира, искали путей включения ее в «интегрированное общество» той или иной американской республики. Требование сохранения основ совместного владения неотчужденными эхидальными землями, безусловно, справедливо. Совместное владение общинной землей, которую индейские крестьяне к тому же и обрабатывают зачастую коллективно, значительно облегчит в будущем переход индейских земледельцев к коллективному хозяйству социалистического типа. Но означает ли это, что нынешнее состояние – то есть совместное владение землей в индейских общинах – удовлетворяет индейцев и что требования радикальной аграрной реформы излишни? Отнюдь нет. Да, индейские крестьяне некоторых общин совместно владеют землей, этим основным средством производства. Однако сколько ее, этой земли?

Когда кастильский королевский двор одной рукой писал декреты о неприкосновенности земли индейских общин, другой он одновременно щедро одаривал американских энкомендэро индейцами, а заодно и их землями. В результате большую часть своей общинной земли индейцы потеряли еще, в колониальную эпоху. «Республиканские» латифундисты присваивали себе земли из того же фонда. Однако требованиям будущей социалистической экономики индейского земледелия уже не удовлетворяет и «комунидад». Сегодня она еще спасает индейца от полной нищеты, сегодня еще остается его защитой, его прибежищем, где он может жить среди равных себе, равных по языку и по бедности. Но будущее и в индейской деревне принадлежит коллективному хозяйству – земледельческому кооперативу высшего типа.

Каково же современное состояние индейской общины? В целом можно сказать, что в нескольких странах Америки общины доныне сохранили часть своей земли в совместном и неделимом владении. Наиболее обширные земельные массивы принадлежат индейским общинам в Мексике. Эхидо располагают здесь несколькими десятками миллионов гектаров. Впрочем, мексиканские эхидо – специфическая, наиболее прогрессивная форма, в которую трансформировалась первоначальная индейская община, чьи основы следует искать еще в ацтекском кальпулли. Многие индейские общины в Боливии и Перу после победы национально-демократических революций и проведенных затем земельных реформ тоже частично расширили свои владения, а иной раз даже изменили и внутреннюю структуру.

Однако в целом индейские общины (за частичным исключением Мексики) испытывают большую нехватку земли. В колониальный период и первое столетие республиканской эпохи им удалось сохранить лишь незначительную часть своих земель, а жить на ней и кормиться приходилось все большему числу членов общин. Увеличению же сельскохозяйственной продукции (что соответствовало бы постоянному росту населения, существовавшего исключительно за счет доходов с общинной земли) препятствовало слабое оснащение общин техникой.

Исейчас, как прежде, индейцы выращивают на общинных полях кукурузу, бобы, овощи, а в Андах – картофель. Животноводческие общины разводят овец, лам, крупный рогатый скот. Поскольку урожай с общинных земель, как правило, не удовлетворяет даже потребностей самих членов общины, они не могут продавать свою продукцию и, следовательно, получать денежные средства. Зачастую общины (например, в перуанской Сьерре) вообще не связаны с рынком. Низкие денежные доходы, а подчас и полное их отсутствие, невозможность получить необходимые кредиты не позволяют индейским общинам приобретать для повышения продуктивности земледелия современную сельскохозяйственную технику, осуществлять мелиорационные работы, покупать сортовые семена, племенной скот, искусственные удобрения и т. д.

Индейцы часто бывают вынуждены покидать общины просто потому, что доля дохода, которая приходится на каждого из них, значительно ниже прожиточного минимума. Так, в 1941 году «Единый арауканский фронт» сообщил, что положение членов арауканских общин в Чили катастрофическое, так как на одну индейскую семью в среднем приходится лишь 80 килограммов зерна в год! И ничего больше! Поэтому индеец, которому общинная земля не обеспечивает самого низкого прожиточного минимума, или индейский безземельный крестьянин, даже не являющийся членом общины, вынуждены наниматься к латифундистам. Земельные реформы в Мексике, а частично и в Боливии, ограничили права крупных землевладельцев, однако в Южной и Центральной Америке до сих пор сохранилась система латифундий и на них до сих пор батрачат миллионы индейцев-пролетариев. Другие работают на крошечных клочках земли, которые арендуют у латифундистов, расплачиваясь за них чаще всего долей урожая. Такой же по существу неофеодальный характер носят и всевозможные личные услуги, которые в различных областях Америки индейцы должны оказывать представителям государства и церкви, а чаще всего местному латифундисту. Например, в перуанской Сьерре такой весьма распространенной формой частных услуг является понгеахе. Всего несколько лет назад юрист-кечуа Сивиричи был вынужден написать в своей книге об индейском праве в Перу: «Поного, на которого распространяется понгеахе, – это самый настоящий раб… с ним обращаются как с рабочей скотиной. Рабочий день его начинается с рассветом, а заканчивается много позже захода солнца…» Наряду с понгеахе кечуа из окрестностей Куско и сейчас еще должны нести разные личные повинности; таковы, например, фаэна – обязанность выполнять различного рода работы по ремонту дорог, строительству мостов и т. д., митани – обязанность индейских женщин ежегодно от недели до месяца прислуживать на кухне в асьенде и т. п. Эти личные повинности распространяются как на мужчин, так и на женщин, и даже индейские дети обязаны оказывать «услуги». Например, в некоторых областях Боливии индейские дети должны выполнять килья-чакареро – во время уборки урожая бесплатно охранять поля от животных и птиц, васеапонго – бесплатно пасти стадо хозяина и уэртапонго – в течение недели работать в хозяйском саду.

Специфической формой эксплуатации индейских земледельцев является уасипонго. Эта форма весьма распространена в Эквадоре. Уасипонгеро батрачит на полях латифундиста. При этом уасипонгеро получает лишь часть заработанного, остальное идет на уплату аренды за участок земли, который ему предоставляет латифундист. Таких уасипонгерос в современном Эквадоре свыше 500 тысяч.

Земледелием, в меньшей мере скотоводством занято большинство современных индейцев Южной и Центральной Америки – членов индейских общин, мелких землевладельцев, сельскохозяйственных рабочих и уасипонгерос. А остальные, если не упоминать о небольших группах индейцев, добывающих себе пропитание собиранием съедобных плодов и охотой в лесных районах Южной Америки,– это ремесленники, рабочие промышленных предприятий, преимущественно рудников. Ремесленники изготовляют для продажи ряд традиционных индейских изделий (так индейцы Коста-Рики делают оригинальные ткани, окрашенные пурпуром, который добывают из моллюсков murex purpura; индейцы с юга Коста-Рики, из области Никойя, в большом количестве производят отличную керамику, разрисованную тушью, и т. п.). И так же, как в Коста-Рике, чрезвычайно разнообразна продукция индейских ремесленников всей Индейско-иберийской Америки. Доходы их во многих странах довольно высоки. Например, в 1948 году индейские ремесленники Гватемалы продали на 4 551 000 кецалей текстильных изделий, а за прочую свою продукцию получили еще 6 187 000 кецалей. Ремесленные мастерские некоторых индейских семей и общин постепенно превращаются в настоящие промышленные предприятия, привлекающие все большее число индейцев, главным образом из голодающей деревни. Растет не только численность индейских ремесленников, но и объем их продукции. Так, до недавнего времени второй по важности статьей экспорта республики были соломенные шляпы, изготовленные эквадорскими индейцами. В целом ремесленным производством шляп в Эквадоре занимается более четверти миллиона индейцев. Чрезвычайно распространена и текстильная продукция другой эквадорской индейской племенной группы – знаменитых отавалов, которые сами продают свои изделия на рынках всей Южной Америки.