Текст книги "Индейцы без томагавков"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕЛЫХ БОГОВ

Золото, подлинно золотые города и даже целые золотые страны ожидали завоевателей-конкистадоров не на Антильских островах, а на «твердой земле» – в континентальной Америке, в Андах и Мексике. Здесь полной жизнью жили две величайшие индейские империи – ацтекская конфедерация и Тауантинсуйу. Обе они были столь могущественны и обширны, что на завоевание их могло толкнуть лишь безрассудство или безграничная алчность. Но у Испании, главной участницы завоевания Америки, были сыновья, способные на это. Мужи невообразимой отваги, сверх всякой меры алчущие славы, власти и прежде всего золота.

По случайному стечению обстоятельств почти все, кто отправлялся из Испании в Америку, чтобы в открытом Колумбом Новом Свете добыть все блага земные, оказались уроженцами испанской провинции Эстремадуры. В Эстремадуре – «матери конкистадоров» – томилось бездельем множество обедневших дворян, которым от минувших войн с маврами достались в наследство титулы, высокомерие и пустая мошна. Эстремадурские идальго охотно отправлялись в открытые Колумбом заморские страны попытать счастья и постараться наполнить отощавший кошелек.

Из Эстремадуры, из города Меделина был родом и Эрнандо Кортес. Отсюда и начинается история, какой не придумать ни одному писателю, правдивая история о том, как богатую и могущественную страну покорила, а затем и уничтожила подхлестываемая жаждой денег и славы горстка беззастенчивых колонизаторов, которых вел за собой солдат, до неправдоподобия отважный, жестокий убийца, ловкий дипломат и выдающийся тактик, человек без чести, но и без страха. Отсюда начинается повествование об одной из могущественнейших индейских империй, о государстве ацтеков, повествование о трусливом Монтесуме, о мужественном Куаутемоке, о ненасытных завоевателях и их предводителе Эрнандо Кортесе, который в 1504 году бежал из своего родного Меделина.

Правда, Кортес-старший избрал для своего сына стезю юриста. В те времена в университеты поступали в значительно более юном возрасте, чем теперь, и в 14 лет сорвиголова Эрнандо отправился учиться в Саламанку, чтобы углубиться в таинственные дебри римского, канонического и испанского права. Но юриспруденция не увлекла беспокойного Эрнандо. И через два года он бросил учение и вернулся в родительский дом, а дома не находил себе дела и от скуки проводил ночи в веселых похождениях. Однажды ночью, когда Эрнандо вздумал посетить некую меделинскую красотку, стена, через которую он перелезал, обрушилась, и неловкий кавалер тяжко пострадал. Пришлось испытать и стыд и боль. И когда он через много месяцев все же поправился, то бежал от позора из дома. Уехал туда, куда влекло в ту пору молодых испанских искателей приключений, – на Эспаньолу.

На Эспаньоле Эрнандо Кортес познакомился с человеком, с которым ему придется делить судьбу, – с Диего Веласкесом. Вместе с Веласкесом семь лет спустя Кортес отправился завоевывать остров Кубу. Хорошо вооруженные испанцы легко одолели сопротивление индейского населения Кубы. Веласкес стал губернатором в Сантьяго-де-Куба, тогдашнем административном центре «сладкого» острова. Не был забыт и Кортес. Он получил на Кубе обширные земли, получил индейцев, чтобы они обрабатывали эти земли, получил даже какие-то рудники. Другой бы удовлетворился таким состоянием. Но молодой фанфарон, сын капитана Монроя, прославился своей пренебрежительной фразой: «Я не затем приехал в Америку, чтобы копаться в земле, как какой-нибудь крестьянин. Я приехал добыть золото». Эрнандо хотел значительно большего, чем доход, который могла ему принести обширная энкомьенда. А ведь где-то на запад от Кубы завоевателей еще ждали новые земли… До Кортеса европейцы дважды побывали там. Первую экспедицию к берегам Центральной Америки возглавлял Франсиско Эрнандес де Кордоба, отправившийся на поиски индейцев – рабочей силы для своих земельных владений на Кубе, где благодаря «трогательным заботам» испанских королевских чиновников и «матери-церкви» туземцы умирали сотнями. Во время этой охотничьей вылазки за людским товаром экспедиция Кордобы открыла полуостров Юкатан – страну майя. В экспедиции принял также участие некий Берналь Диас – с этим именем мы еще не раз встретимся. Для конкистадоров экспедиция кончилась плачевно, а сам Кордоба не выдержал тягот странствия. Но Диас вернулся на Кубу и год спустя мог отплыть с новой экспедицией, которую на сей раз возглавил Хуан де Грихальва. Хуан де Грихальва и его спутники были первыми европейцами, приставшими к берегам Мексики. После путешествия Грихальвы появилось и название Новая Испания.

Таким образом, первую испанскую экспедицию индейцы отогнали от берегов Мексики, вторая – экспедиция Грихальвы, – насытившись золотом, удалилась сама…

Ачерез год на одиннадцати каравеллах в путь к Юкатану отправляется третья, возглавляемая честолюбивым, одаренным и бессердечным авантюристом Эрнандо Кортесом. Тем самым Кортесом, о котором Генрих Гейне напишет:

Хоть носил он гордо лавры,

И хоть золотом блистали

На его ботфортах шпоры,

Не герой он был, не рыцарь.

Был он атаманом банды,

Наглым кулаком своим

Сам вписал в анналы славы

Имя мерзостное: Кортец.

Вразбойничьем походе Кортеса мы найдем еще одного старого знакомого – все того же Берналя Диаса дель Кастильо, который чудом уцелел во всех предыдущих походах, остался в живых и после этой новой, самой крупной экспедиции – экспедиции Кортеса, и через много лет, на склоне жизни, уже весьма состоятельным человеком, городским советником Гватемалы, продиктовал своему писарю повесть о пережитых им невероятных приключениях, историю захвата Мексики. Этот рассказ, бесхитростно названный «Правдивой историей завоевания Новой Испании» («Historia verdadera de la conquista de Nueva Espania»), Диас опубликовал как ответ на подобную же хронику Гомары, духовника Кортеса, вышедшую в 1552 году. Гомара все заслуги приписал Кортесу, прославляя его одного. Диас же правдиво, прекрасным, живым языком повествует обо всех событиях того времени. Он восхищается мужеством Кортеса, но не умалчивает о многих его вероломных поступках и даже осуждает их. Он с любовью говорит о своих соратниках, но умеет справедливо оценить и личные качества ацтеков. «История» Диаса дает детальнейшее описание разгрома ацтекской империи. И если учесть все бесспорные ее преимущества, то надо признать, что повествование Диаса – наиболее ценная и самая яркая из хроник, написанных участниками конкисты. Наряду с письмами, которые Кортес адресовал испанскому королю, «История» Диаса была важнейшим источником, на основе которого североамериканский историк Уильям Хиклинг Прескотт еще в прошлом столетии создал свой внушительный труд, где необыкновенно красочно изобразил завоевание Мексики.

Итак, в составе своей экспедиции Кортес имел Берналя Диаса дель Кастильо и других способных офицеров, среди них в первую очередь родственника губернатора – Хуана Веласкеса де Леона. Ближайшим помощником Кортеса был бородатый красавец Педро де Альварадо, которого ацтеки за его обаятельную мужественность позднее прозвали Тонатиу – «солнце». Заметную роль во всех событиях сыграли офицеры Диего де Ордас и Кристобаль де Олид. Священником экспедиции и ее «идеологом» был патер Бартоломе де Ольмедо. Под началом у Кортеса было около 600 пехотинцев, небольшой отряд кавалерии и несколько орудий.

Первую остановку экспедиция Кортеса сделала на острове Косумель, расположенном к востоку от берегов Юкатана и населенном индейцами, говорившими на языке майя. Здесь Кортес неожиданно приобрел ценного переводчика – Херонимо де Агиляра, который за несколько лет до того потерпел кораблекрушение и спасся с несколькими товарищами на побережье Юкатана. Ко времени первой встречи Кортеса с индейцами майя все друзья Агиляра были уже мертвы. Да и сам Агиляр поначалу был принят у майя не слишком дружелюбно. Однако позднее он снискал доверие местного вождя, решившего даже женить пленника на какой-нибудь из девушек своей общины. Агиляр, давший обет не жениться до возвращения к своим, отказывался. Тогда вождь, как рассказывает Прескотт, подверг его «трудному испытанию, искушая его разными соблазнами, весьма подобными тем, какими якобы «дьявол искушал святого Антония». Агиляр устоял. И своей сдержанностью, которую, как известно, индейцы очень ценили, снискал восхищение всех. Убедившись в том, что женские чары на Агиляра не действуют, вождь поручил ему надзор за своими многочисленными женами. Поскольку Агиляр и это и другие поручения выполнял безукоризненно, вождь чрезвычайно неохотно отпустил его, когда в море вблизи деревни появилась флотилия испанцев. Агиляр, в совершенстве знавший несколько майяских наречий, оказал экспедиции Кортеса немало услуг.

Когда флотилия вновь бросила якоря, теперь уже у самых берегов Мексики, в нынешнем мексиканском штате Табаско, их встретили местные обитатели – чонтали, говорящие на одном из диалектов языка майя, и стали отчаянно сопротивляться конкистадорам. Завязался многочасовой бой. Победу испанцам, как и во многих иных сражениях, принесли лошади. Они казались индейцам непонятными чудовищами, тем более страшными, что в представлении чонтали, да и всех американских индейцев, всадник и лошадь были единым существом.

Потерпев поражение, чонтали хотели дарами задобрить победителей. Кортес дары принял и дружбы не отверг. Среди даров, которые экспедиция увезла из Табаско, были, по местному обычаю, и девушки – двадцать красивых молодых рабынь, от которых испанцы, разумеется, тоже не отказались. Тогда они и не подозревали, что одна из этих рабынь, Малинче (Малинцин) – конкистадоры позднее дали ей другое имя – Марина, – не раз спасет им жизнь.

Прежде чем начать рассказ о походе на Теночтитлан, мы должны уделить несколько слов этой Марине, которая представляла для Кортеса, вероятно, большую ценность, чем половина его войска. Родилась она в Пайнале, в краю Коацакоалько. Но ее отец, богатый вождь тамошних индейцев, вскоре умер, и мать вышла замуж вторично. Желая избавиться от Марины, она продала ее в рабство чужим купцам, а сама распространила слух, будто девочка умерла. Как раз в это время у одной из ее рабынь скончался ребенок, мать Марины похоронила его, уверяя всех, будто хоронит собственную дочь. Марина владела языком науатль – государственным языком ацтекской конфедерации, в восточной части которой лежал ее родной край, а когда купцы продали ее как рабыню в Табаско, она научилась говорить на языке чонталь и на некоторых других майяских диалектах. Впоследствии исключительные способности к языкам помогли ей быстро овладеть и испанским. Марина была и умна, и очень красива. Юная, свежая, благоухающая – такой вспоминают ее современники. И Кортес избрал ее себе не только в переводчицы, но и в подруги. Позднее Марина родила Кортесу сына Мартина. Кортесу и испанцам она была искренне преданна.

Из Табаско флотилия двинулась на север и через некоторое время пристала к острову Сан-Хуан-де-Улуа, открытому и окрещенному Грихальвой. Здесь испанцы впервые услышали о какой-то великой империи на западе и о ее верховном вожде Монтесуме, чей дворец стоит в огромном прекрасном городе. Вскоре им пришлось встретиться с первыми представителями этого могущественного государства. Местный ацтекский «губернатор» Теутлиле навестил нежданных гостей и пытался выяснить, зачем они, собственно, пожаловали. Вместе с ним в лагерь Кортеса прибыло несколько рисовальщиков. Они должны были дополнить своими иллюстрациями донесение о чужеземцах, которое Теутлиле намеревался отправить Монтесуме. Кортес продемонстрировал своим гостям все, что могло произвести на них впечатление: выездку лошадей, стрельбу из аркебуз и пушек, свои необыкновенные «водяные дома» – корабли. Но самое большое впечатление произвел на Теутлиле позолоченный шлем Кортеса, по словам ацтекского сановника очень похожий на тот, что якобы носит на голове бог Кецалькоатль. Кортес предложил свой шлем Теутлиле с тем, чтобы тот показал его своему императору, и попросил сановника перед возвращением наполнить его золотым песком, какой добывают в стране мешиков, потому что сам он и его спутники «страдают тяжкой болезнью, излечить которую может только золотой песок». На сей раз Кортес был на редкость правдив.

Донесение Теутлиле вызвало в столице конфедерации сильное волнение. Суеверный Монтесума, большинство ацтеков и многие видные деятели двух других городов-государств тройственного союза видели в приходе диковинных людей претворение в жизнь древней ацтекской, вернее, еще тольтекской, легенды о Кецалькоатле, который, выполнив на земле свою миссию, якобы удалился на восток, за море, в «Тлапаллан», чтобы вернуться в свою Мексику, когда настанет час. Тольтекские, а позднее и ацтекские легенды единодушно изображали Кецалькоатля как рослого бога-человека с белым лицом, обрамленным большой бородой.

Все совпадало. Были к тому же и другие доказательства «божественного» происхождения неведомых чужеземцев. «Им послушны гром и молния, – говорилось в донесении ацтекского чиновника, пораженного никогда не виданной стрельбой из ружей и пушек, – и сопровождают их огромные животные, подобные оленям», – речь шла о лошадях. Многое еще свидетельствовало о сверхъестественном происхождении горстки белых людей, с которыми встретился ацтекский чиновник на прибрежном острове.

Итак, белые боги возвратились в Мексику. И под таким «божественным покровительством» новый Кецалькоатль – Эрнандо Кортес – мог уже отправиться в поход на Теночтитлан. Но прежде чем начать рассказ о первых встречах, а затем и первых стычках руководимого ацтеками тройственного союза с конкистадорами, следует сказать, что, кроме чрезвычайно важного сообщения Диаса и увлекательного рассказа Прескотта, исходившего из хроники Диаса, существует еще одно изложение событий этой заключительной стадии истории ацтекской империи, записанное со слов неизвестного ацтека и сохранившееся для будущих поколений в двенадцатой, последней книге монументального труда Саахуна. А поскольку авторы почти всех популярных книг, рисующих этот период истории мексиканских индейцев, в сущности, лишь пересказывают хорошо осведомленного Прескотта, то эту подлинную индейскую запись, как правило, обходят молчанием. Между тем она не менее ценна, чем рассказ Диаса, и производит, безусловно, столь же сильное впечатление. Поэтому в подходящий момент мы будем предоставлять слово и анонимному ацтекскому повествователю.

Автор этого сообщения перечисляет семь необъяснимых на первый взгляд явлений природы, которые, по мнению мешиков, предвещали какие-то необыкновенные события, а впоследствии, разумеется, связывались в их представлении с удивительными чужеземцами, прибывшими из-за моря, что еще более укрепляло веру в их сверхъестественное происхождение. (Например, совершенно необычное в этих географических широтах и абсолютно непостижимое для ацтеков северное сияние.)

Но хотя возвращение «белых богов» в Мексику было предвещано столькими удивительными предзнаменованиями, Монтесума не желал, чтобы чужеземцы продвинулись в глубь подчинявшихся ацтекам территорий, и еще менее того был намерен допустить их в Теночтитлан. Поэтому он направил к Кортесу посольство, передавшее чужеземцам его дары, многие из которых взбудоражили испанцев. Позолоченный шлем Кортеса послы Монтесумы вернули испанскому капитану, действительно по самые края наполненный золотым песком. Еще больше поразили испанцев два огромных диска – один из серебра, другой из золота, – очевидно, изображавших луну и солнце. Однако, вручая дары, посольство передало одновременно пожелание Монтесумы, чтобы чужеземцы не продвигались в глубь империи. Но ацтекское золото только ускорило решение Кортеса.

Кортес высадился на побережье Мексики со всем своим войском. Здесь же, на морском берегу, он основал первый европейский город в Мексике – Веракрус. Сюда к нему пришли вожди тотонаков, племени, которое ацтеки покорили и жестоко эксплуатировали. Простодушные тотонаки, так же как и многие другие индейские племена, рассчитывали с помощью Кортеса избавиться от ацтекского ига. Кортес охотно заверил тотонаков, что принесет им свободу, и, восторженно приветствуемый, вступил в главный город тотонакской земли Семпоалу. Экспедиция отдохнула, вдоволь запаслась провиантом и вдобавок ко всему получила в свое распоряжение тысячу тотонаков для переноски орудий.

Между тем в войске Кортеса росло недовольство. Многие участники похода смертельно устали и хотели только одного: вернуться из этой чужой, неведомой страны на Кубу, где у них были поместья и рабы. Поскольку Кортес намеревался продолжать поход, недовольные тайно готовились к возвращению на Кубу. Они собирались захватить один из кораблей, но друзья Кортеса своевременно раскрыли заговор. Некоторых заговорщиков Кортес приказал повесить, другим в наказание велел отрубить ногу, остальных – подвергнуть бичеванию. Однако он хорошо понимал, что о возвращении мечтали почти все. И тогда он решился на поступок, оставшийся в веках как свидетельство его азартности и беспредельной отваги. Кортес, предводитель горстки соотечественников, в чужом, незнакомом мире, окруженный враждебными ему индейцами, отрезанный от ближайшего испанского поселения морем, решил уничтожить все свои корабли – единственную связь его плохо вооруженной экспедиции с далекой новой родиной. Путь назад был отрезан. Теперь для всех оставался лишь один выбор: либо победить, либо умереть.

На пути к Мексиканской долине было еще одно препятствие: тлашкаланская конфедерация, единственное крупное государство, которое, будучи со всех сторон окружено территорией тройственного союза, все же не подчинилось ацтекам. Ацтеки не раз вели против тлашкаланов войны, установили полную блокаду их земель, из-за чего, например, тлашкаланы более полустолетия не знали вкуса соли (соль у них не добывалась). И все же Тлашкала отражала одно ацтекское нападение за другим.

Тлашкаланы – по происхождению чичимеки, в пору первой встречи с испанцами уже говорившие на языке науатль, правда сильно искаженном, – несмотря на то что испанцы двигались против их извечных врагов, решили не пропускать конкистадоров через свою страну. Хотя тлашкаланы, предводительствуемые своим полководцем Шикотенкатлем Вторым (Младшим), во всех боях с испанцами потерпели поражение, Кортес стремился не столько победить их, сколько приобрести в них союзников.

Вконце концов, когда Кортес уже перестал верить в осуществимость своего плана, тлашкаланы наконец согласились на предлагаемый им союз. Теперь испанское войско могло беспрепятственно вступить в их празднично украшенную столицу Тлашкалу. Отец тлашкаланского полководца – один из четырех верховных вождей – Шикотенкатль Первый (Старший) принял испанцев в своем доме. Он и вожди остальных трех фратрий города отдали военачальникам Кортеса своих дочерей.

Союз с тлашкаланами, глубоко ненавидевшими ацтеков, имел для испанцев совершенно исключительное значение. Испанцы отдохнули в Тлашкале, получили возможность без дальнейших потерь пройти через территорию мужественной страны, хорошо запаслись в дорогу провиантом. И кроме того, к ним присоединилось несколько тысяч искуснейших тлашкаланских воинов, которые к тому же отлично знали: военную тактику ацтеков.

Примерно на полпути между Тлашкалой и Теночтитланом испанцы должны были пройти через город Чолулу, крупный религиозный центр Мексики, посвященный как раз культу Кецалькоатля. Обитатели Чолулы (город находился в зависимости от тройственного союза), союзники мешиков, для отвода глаз приняли испанцев дружески, однако поблизости стояла в боевой готовности двадцатитысячная ацтекская армия, намеревавшаяся вместе с населением Чолулы неожиданно напасть на испанскую экспедицию и уничтожить ее. Но проницательная Марина все выведала, и Кортес сумел опередить индейцев. Под вымышленным предлогом он пригласил к себе в лагерь несколько тысяч жителей Чолулы и, когда они собрались, приказал артиллерии открыть огонь. Затем испанцы подожгли часть города.

После чолульских событий малодушный Монтесума по совету тескокского властителя Какамы (Какамацин) решил официально пригласить незваных гостей в Теночтитлан. И, сделав остановки в Амекемекане – городе, лежавшем южнее Чалько, и в Ицапалапане – резиденции брата Монтесумы Куитлауака, испанцы 8 ноября памятного 1519 года вступили в Теночтитлан. Но на этом ни война, ни кровавые приключения экспедиции Кортеса не кончились, скорее, они с этого только начались.

Вступление завоевателей в Теночтитлан происходило в чрезвычайно торжественной обстановке. Монтесума покорился и устроил «белым богам» небывало помпезную встречу.

Вудивительный город вступали испанцы! Дух захватывало, глаза разбегались. Сразу же после торжественного въезда Кортеса ацтекский властитель нанес конкистадору визит и предоставил в его распоряжение дворец своего предшественника, Ашайакатля. Дворец этот не сохранился до наших дней. Конкистадоры позднее уничтожили его, как и большинство других теночтитланских дворцов и храмов.

Кортес был убежден, что где-то во дворце, который Монтесума предоставил в распоряжение испанцев, должны находиться сокровища ацтекских правителей. А сам Монтесума интересовал испанцев лишь как ключ, с помощью которого эту сокровищницу можно будет вскрыть. И золото – этот подлинный бог испанских конкистадоров, движущая сила конкисты – было найдено уже на третий день пребывания Кортеса в Теночтитлане! Метод, каким это было сделано, доказывает, что испанцы вели себя не как благовоспитанные гости, а как бесстыдные воры. Прогуливаясь по дворцу, они обнаружили стену со следами свежей кладки. «Что это Монтесума хочет скрыть от нас?» – подумали они и без долгих колебаний проломили ее… В обширном зале – королевской сокровищнице – хранился клад предшественника Монтесумы, Ашайакатля. Тысячи золотых и серебряных предметов, необработанное золото, а также дорогие ткани, драгоценные камни и золотые столовые приборы. Как поступит Кортес, оказавшись у цели своих стремлений? К какой груде золота бросится? Ни к какой. Он приказывает немедленно вновь замуровать утаенную ацтеками часть зала и хранить молчание. Но Монтесума все-таки узнал, что испанцы нашли клад Ашайакатля, и, чтобы спасти свою репутацию, сам подарил всю эту сокровищницу испанцам, точнее сказать – испанскому королю Карлу V.

Вскоре, воспользовавшись нелепым предлогом, Монтесуму превратили в настоящего пленника испанцев. Но главное уже было сделано: сокровища очутились в руках завоевателей. Когда клад официально перешел от ацтеков к испанцам, можно было приступить к дележу добычи – сбору золотых плодов. Испанцы оценили стоимость огромного клада в четыре миллиона двести пятьдесят тысяч гульденов. (Перевести эту сумму на нынешний курс – дело довольно трудное: примерно миллиард чехословацких крон.) Но какова бы ни была точная стоимость этих сокровищ, одно несомненно: такого богатства не было и у самого короля Карла. Солдаты тут же подсчитали, что на каждого придется по 30 тысяч гульденов! Фантастическая цифра. Они были вне себя от восторга. Но у Кортеса были другие расчеты. Одну пятую – мне (эта одна пятая оказалась куда больше, чем бывают пятые доли; видимо, Кортес был не силен в математике), одну пятую – королю, еще одну пятую – губернатору Кубы Веласкесу. Такую же долю – дворянам, гарнизону порта Веракрус и аркебузирам. Ну, а что останется – рядовым участникам экспедиции. Итог математических манипуляций Кортеса весьма существенно отличался от предварительных расчетов наивных солдат: вместо 30 тысяч они должны были получить только по 100 гульденов. Сто гульденов! За все старания!

Но еще большая опасность, чем та, что возникла в результате споров из-за столь странного раздела золота, подкрадывалась к Кортесу с востока– «из родных мест». Губернатор Кубы – знакомый нам Веласкес – завидовал успехам Кортеса и все еще не простил ему кое-каких старых грехов. Поэтому он отправил в Мексику новую экспедицию, которая должна была захватить Кортеса и передать его чиновникам Веласкеса. Из донесений следовало, что в руководимой Нарваэсом экспедиции не менее 900 хорошо отдохнувших, прекрасно вооруженных солдат, в том числе почти сотня всадников. А у Кортеса в это время было не более 250 человек, притом больных и изнуренных. И все же Кортес решился оказать Нарваэсу сопротивление. Оставив в Теночтитлане большую часть своих сил во главе с Педро де Альварадо, Кортес всего лишь с 70 солдатами выступил против Нарваэса. Чтобы дополнить картину, упомянем, что к тому времени уже ни у одного из воинов Кортеса не сохранилось шлема. Но у всех в заплечных мешках звенело золото… И это помогло. Свои «военные действия» Кортес начал с того, что подкупил ряд высших офицеров экспедиции Нарваэса. Тем же путем он привлек на свою сторону большую часть неприятельских солдат и только после этого, внезапно атаковав противника, легко одержал победу. Нарваэс в этом бою лишился глаза и почти всех своих солдат. При этом большинство из оставшихся вступило в отряд Кортеса, что для него было как нельзя кстати, потому что в Теночтитлане за время его отсутствия произошло восстание…

Вмае у ацтеков самый большой праздник – праздник Уицилопочтли. Они обратились к Альварадо, заместителю Кортеса в Теночтитлане, с просьбой разрешить им совершить торжественное богослужение. Альварадо дал согласие, но с условием: в главный храм все должны явиться безоружными. Ацтеки с готовностью приняли это условие.

Со всех концов страны на праздник собрались знатные ацтеки, с головы до пят увешанные золотыми украшениями, в великолепных плащах из птичьих перьев… Пришли на празднество и испанцы. Но в противоположность ацтекам не безоружные. По заранее условленному сигналу Альварадо испанцы обнажили мечи и обрушили их на головы безоружных участников богослужения. Испанцы никого не пощадили. Ацтеки были перебиты все до одного. Казалось бы, конкистадоры могли торжествовать – добыча была богатая: множество золотых украшений и несколько тысяч драгоценных камней. Однако это беспримерное вероломство, это святотатство положило конец тому перемирию, которое установилось лишь благодаря нерешительности Монтесумы.

Кмоменту возвращения Кортеса положение испанцев в Теночтитлане было отчаянным. Наш неизвестный ацтекский рассказчик сообщает: «И договорились между собой мешики, что не станут препятствовать им (то есть испанцам, которые возвращались в Теночтитлан), а сами спрячутся, укроются так, точно смерть встала над землей. Никто не промолвил ни слова, все внимательно наблюдали за ними через щели в запертых дверях и бойницы в стенах. И если бы испанцы видели, как много [здесь, в Теночтитлане] собралось воинов, они догадались бы, что мешики нападут на них». Сражение, как рассказывает неизвестный ацтек, началось в тот момент, когда Кортес вступил во дворец. Штурм следовал за штурмом, и, хотя испанцам удалось организовать контратаку, силы их таяли. В этой критической ситуации Кортес решил вновь использовать против сражающегося народа его малодушного властителя. Монтесума попытался еще раз спасти конкистадоров. Надев свою «царственную» диадему и сине-белое облачение правителя, он вышел на крышу дворца. Все ацтеки мгновенно пали ниц перед своим повелителем. И Монтесума призвал ацтеков сложить оружие, обещая, что испанцы сами, без боя покинут Теночтитлан. «Ты баба, ты позорище ацтеков, Монтесума!…» – раздались крики, и в повелителя полетели камни и стрелы. Монтесуыа был тяжело ранен и вскоре умер. Ацтеки же продолжали атаковать испанцев.

Кортес понял, что ему не устоять перед превосходящими силами индейцев. Раздав своим солдатам награбленные богатства, он решил в полночь 1 июля 1520 года отступить. Патер Ольмедо отслужил мессу и просил у бога защиты. Наступила ночь, несомненно самая тяжкая ночь в жизни Кортеса. Позднее Берналь Диас назвал ее «noche triste» – «ночь печали». Дамбу, по которой испанцы спасались бегством, ацтеки в нескольких местах разрушили. Приходилось переправляться вплавь. Ацтекское золото тянуло солдат ко дну – и чем больше за пазухой и в штанах у них было тяжелого металла, тем сильнее. Это награбленное золото и ацтекские стрелы погубили две трети войска Кортеса.

Но и этим беды конкистадоров не кончились. Едва испанцы перевалили через первый гребень Отумбы, как на дороге, ведущей в Тлашкалу, их встретила новая многотысячная армия индейцев. Избежать сражения Кортес не мог. И потому он приказал солдатам в первую очередь убивать военачальников индейских отрядов.

Вразгар сражения Кортес заметил носилки с предводителем ацтекского войска Сиуакой. По пышности украшений и военному знамени он понял, что это не кто иной, как сам высший военачальник. Он кинулся на коне к ацтекскому знамени, прорвался через ряды личной охраны и убил Сиуака. А потом высоко поднял захваченное знамя. Кортес уже хорошо знал ацтеков. Потеряв предводителя и символ своего могущества, ацтеки были уверены, что проиграли все.

Так остаткам Кортесова войска удалось пройти через Отумбу. Спустя несколько дней испанцы добрались до тлашкаланской территории. Бегство из Теночтитлана – а это действительно было бегство – лишило их и ряда друзей в Тлашкале. К тому же сами ацтеки стали искать союза с тлашкаланами. Они направили в город большое посольство с предложением объединить свои силы против незваных белых пришельцев. Большинство тлашкаланских вождей вначале не отклонило это предложение. Но ловкому дипломату Кортесу удалось убедить тлашкаланов, что истинными их врагами являются не испанцы, а ацтеки.

ВТеночтитлане между тем произошли перемены. Куитлауак – новый верховный вождь тройственного союза, сменивший на троне своего старшего брата Монтесуму Второго, – после 80 дней правления умер от черной оспы, занесенной в Мексику европейцами. Новым, последним правителем конфедерации был избран Куаутемок, еще очень молодой, но исключительно одаренный военачальник.

Куаутемок предвидел, что Кортес, даже потеряв три четверти своей армии, вернется в Мексиканскую долину. Поэтому он сосредоточил в Теночтитлане и ближайших окрестностях города все войска, какие находились тогда в распоряжении конфедерации, и начал готовиться к решающей битве.

АКортес действительно задумал вновь выступить против Теночтитлана. Силы его несколько возросли за счет экипажей кораблей, прибывавших в Веракрус. Кортес решил организовать планомерную осаду ацтекской столицы. В первую очередь он хотел овладеть всеми городами, расположенными на побережье озера и прилегающих к нему лагун, особенно городом Тескоко, затем уничтожить акведук, по которому в Теночтитлан поступала вода, и только после этого начать штурм города. Для осады и штурма Кортес распорядился построить в Тлашкале тринадцать бригантин. Строительство кораблей он доверил одному из способнейших своих людей – Мартину Лопесу, и тот в течение нескольких месяцев с помощью тысяч тлашкаланов выстроил бригантины. А пока Лопес рубил в тлашкаланских лесах деревья и строил судно за судном, отдохнувшее войско Кортеса снова вступило в Мексиканскую долину. И хотя испанцы теперь нередко терпели поражения (например, при нападении на город Шочимилько Кортес сам едва избежал пленения, а значит – и жертвенного камня), все же им удалось постепенно завладеть всеми прибрежными городами. Особое значение имел захват Тескоко. Кортес сверг властителя Какаму и посадил на трон одного из его родственников, поддерживавшего испанцев, а затем сделал Тескоко своей главной ставкой, из которой руководил наступлением на Теночтитлан.