Текст книги "Индейцы без томагавков"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

ОТ ОГНЕННОЙ ЗЕМЛИ ДО КАРИБСКОГО МОРЯ

Арауканы были наиболее многочисленной группой индейцев Южной Америки, обитавших за «границами индейской империи». Сама империя ушла в прошлое. Но индейцы и поныне живут на всей обширной территории к востоку от Анд, а также на крайнем юге и севере этого субконтинента и на прилегающих к нему Антильских островах.

ВЮжной Америке жило и до сих пор живет множество крайне разнородных индейских групп, порой весьма немногочисленных. Только их перечисление заняло бы сотни, а то и тысячи страниц. Один из лучших знатоков Южной Америки, Ольден Мейсон, подсчитал, что здесь имелось более пяти тысяч различных племен, говоривших соответственно на пяти тысячах наречий и самостоятельных языков. Даже крупных языковых семейств здесь существует почти сотня, между тем как во всей Европе их три или четыре. И все же, поскольку в этой книге мы хотим обозреть весь индейский мир, нам придется еще раз взглянуть на карту Южной Америки, чтобы поближе познакомиться с некоторыми группами ее исконного населения. Скажем о них хотя бы несколько слов. Немногое об очень и очень многих.

Посмотрим прежде всего на крайний юг Америки. Это холодная и чрезвычайно влажная область, которая так неподходяще названа Огненной Землей. (Огненной потому, что ее коренные жители всегда возили с собой на лодках особые сосуды для огня, своего рода переносные печи. Скользящие по морю огни и подсказали первооткрывателям этой крайней южной оконечности индейского континента ее нынешнее название Огненная Земля.) Те, кто зажигал на своих челнах эти удивительные светильники, принадлежали к группе огненноземельских племен, а именно к племенам она, алакалуф и яган. Яганы вообще были самыми южными обитателями земного, шара. Севернее огненноземельцев и южнее арауканов в чилийской Патагонии жили ныне уже вымершие воинственные чоны, нередко нападавшие на арауканское население острова Чилоэ. Чоны угоняли островитян в рабство, отнимали у них серебро и другие металлы. Им было знакомо земледелие. На своих маленьких полях они сажали главным образом картофель. Однако в первую очередь жизнь их была связана с морем. Ночью они ловили бакланов, привлекая их светом факелов, днем охотились на тюленей. Чоны также ловили морских моллюсков, собирали яйца морских птиц. Одевались они в собачьи шкуры. Лица красили красной или черной глиной, головы украшали традиционной «тонзурой».

Соседями чонов были алакалуфы, буквально – «западные люди, пользующиеся ножами из морских раковин». Несколько последних десятков этих некогда знаменитых морских кочевников живет ныне на южночилийском острове Веллингтон. Им тоже доставляло пищу главным образом море, хотя они не пренебрегали и мясом уэмулов – маленьких чилийских оленей или лам гуанако, которых убивали копьями.

Наиболее многочисленной группой огненноземельцев были, очевидно, яганы, делившиеся на пять подгрупп и говорившие на диалектах одного общего языка. Трудно поверить, но в этих столь холодных и необычайно влажных краях яганы кочевали по водным путям, в том числе и через Магелланов пролив (Магеллан и был первым белым, встретившим этих индейцев), совершенно нагими. Тело они защищали от холода лишь толстым слоем тюленьего жира, смешанного с краской. Их лодки немного напоминали венецианские гондолы. Делались они обычно из березовой коры. Интересно, что и яганы и алакалуфы, почти все время проводившие в лодках, и по своему физическому строению были приспособлены к этим небольшим плавучим жилищам. Руки, которые гребли и управляли челном, становились сильнее. Необычно развилась вообще вся верхняя часть тела, в то время как ноги, на лодке ничем не занятые, из поколения в поколение слабели и укорачивались. И когда первые европейцы сравнили рост яганов со средним ростом представителей других южноамериканских групп, они увидели, что огненноземельцы несравнимо, примерно на целую голову, ниже!

Яганы тоже охотились на тюленей, ловили морскую рыбу, крабов, морских ежей и искали на берегу мертвых китов, которых изредка выбрасывало море.

Соседями яганов были оны (на яганском наречии буквально – «северный народ»), населявшие весь север Огненной Земли, то есть территорию, лежащую к северу от канала Бенгла. В отличие от алакалуфов и яганов эти индейцы жили на суше, впрочем, на суше довольно-таки негостеприимной. С помощью огромных березовых луков они охотились на гуанако, на лис, а также на других животных, собирали дикорастущие плоды своей земли. Носили малицы с капюшонами, сшитые из звериных шкур.

Селились маленькими деревнями, иной раз не более пяти семейств, крайне примитивные конические жилища покрывали кожей гуанако.

Усеверных границ Огненной Земли начинается весьма обширная территория Патагонии, переходящая затем в прославленные южноамериканские пампы. Поверхность Патагонии покрывает лишь чрезвычайно скромная растительность. Сами пампы во всем напоминают североамериканские прерии. Это бесконечная, слегка всхолмленная равнина. И куда ни глянь – трава.

Вболее сухой западной части памп трава жестче и ниже, там водятся гуанако, а также крупный южноамериканский страус нанду; к востоку пампы влажнее, растительность здесь значительно выше. Пампы и Патагония никогда не были слишком густо заселены. Первыми жителями этой области Южной Америки были пуэльчо и в особенности несколько десятков племен группы теуэльчо, от самых южных – анорикакуа до самых северных – пайникен. (Патагонские теуэльчо были, между прочим, наиболее высокими индейцами во всей Америке. Их средний рост достигал почти двух метров!) Эти индейцы пользовались во время охоты особым метательным оружием – прославленной болой, состоящей из одного или нескольких шаров, обтянутых кожей и укрепленных на длинном ремне, который выделывался из звериных жил. Убитое животное патагонские индейцы запекали, вкладывая в его тело раскаленные камни.

Члены этих охотничьих племен нигде не жили подолгу. За своей добычей они кочевали по пампе с места на место и потому изобрели переносное жилище – шатер из собачьих шкур, называвшийся тольдо. Как и жители североамериканских прерий, коренное население пампы получило от европейцев новых ценных животных – лошадей, а также коров и быков, которые убегали с асьенд европейских поселенцев, дичали и постепенно становились для здешних индейцев какими-то южноамериканскими «бизонами». В здешних пампах были и свои мустанги – одичавшие кони испанских поселенцев. Однако местные индейцы заново их приручили, а затем научились великолепно ездить на них.

Ввосемнадцатом веке в пампах и Патагонии появляются новые индейские обитатели – некоторые группы чилийских арауканов (например, поуэнче), отступившие под давлением европейцев в относительно безопасные просторы бесконечных равнин. В течение 150 лет арауканский язык этих новых завоевателей пампы служил средством общения для всех исконных обитателей этой части Южной Америки. Однако к концу девятнадцатого столетия военные экспедиции истребили почти всех здешних индейцев, и пампой завладели европейские скотоводы, которые пасли здесь овец и крупный рогатый скот. Ныне южноамериканские пампы составляют часть Аргентинской республики.

Область, где сейчас находится столица Аргентины Буэнос-Айрес, в доколумбову эпоху населяла значительная этническая группа – керанди, одно из мужественных индейских племен Южной Америки. Керанди жили у самых врат Аргентины, и уже в первой половине шестнадцатого века им пришлось выдержать десятки кровавых битв с конкистадорами. Первую – против знаменитого Педро де Мендоса в 1536 году. Вскоре после этого керанди были почти поголовно истреблены одним из последователей Мендосы – Хуаном де Гарай, который, впрочем, и сам пал в 1583 году на поле очередного сражения с неустрашимыми керанди.

По другую сторону Ла-Платы, на всей территории нынешнего Уругвая, жили чарру – высокие, красивые люди, весьма близкие по уровню культуры к керанди и тоже выдающиеся воины, сражавшиеся копьями-дротиками и звездчатыми болами. Поскольку уж речь зашла о чарру, вероятно, уместно будет упомянуть и о том, что эти индейцы имели чрезвычайно своеобразный способ счета, основанный на числе четыре. Так, к примеру, пять у чарру было четыре плюс один, а восемь – четырежды два и т. д.

Вдоль северных границ современной Аргентины обширные пампы постепенно переходят в следующую, столь же обширную область – Чако. Это название взято из языка кечуа и означает просто «место для охоты». Чако с юга ограничено аргентинскими пампами, с запада – восточными отрогами Анд, с востока – рекой Парагвай и, наконец, с севера – бразильским Мату-Гроссу. Эту внутриконтинентальную равнину, на севере занятую непроходимыми джунглями и перерезанную несколькими реками, важнейшая из которых – знаменитая Пилькомайо, в доколумбовы времена населяло множество различнейших племен. Тоже довольно примитивных и тоже весьма воинственных. Наиболее многочисленной чакской группой были каикуру. В нее входил целый ряд племен, названия которых, как правило, были связаны с местом их поселения. Так, среди них были гураикуру– «люди красной земли», а также «люди из страны луков», «люди водяной земли», «люди гор» и т. д.

Каикуру и остальные чакские племена были очень сходны по уровню культуры. Все здешние индейцы собирали съедобные растения, но главным образом занимались охотой и рыболовством. Охотились они на муравьедов, броненосцев, игуан и тапиров. Одевались в шкуры убитых животных. Жили в больших домах, обычно состоявших из центрального ядра и ряда примитивных пристроек, напоминавших соты, не знали ни ткацкого дела, ни других подобных ремесел, совсем не пользовались камнем и каменными орудиями и, разумеется, не знали никаких металлов. В бою чакские индейцы пользовались луками и стрелами, палицами и дубинами. Войны были, собственно, излюбленным занятием чакских мужчин. В некоторых группах, например у известных абипонов, мужчины объединялись – подобно североамериканским прерийным племенам – в некие боевые союзы (по-абипонски – эчерио), Воины, опять же как и прерийные индейцы, украшали себя перьями, покрывали лица богатой татуировкой, а побежденного неприятеля – и в этом они тоже напоминают североамериканских индейцев – скальпировали и убивали. Из костей убитых врагов делали флейты, из черепов – пиршественные чаши. Однако женщин и детей поверженных врагов обычно щадили, а зачастую даже принимали на равных правах в свое племя.

Впослеколумбову эпоху некоторые чакские группы сохранили традиционный образ жизни вплоть до начала двадцатого столетия. На культуре ряда иных племен сказалось влияние деятельности иезуитов, создавших на части территории Гран-Чако и прилегающих землях собственное государство, фактически независимое от испанской короны, которое просуществовало почти двести лет, вплоть до изгнания иезуитов из Америки. Большое значение для некоторых племен, особенно тех, что населяют юг Гран-Чако, имела лошадь, которую эти индейцы (например, пайагуа, абипоны и другие) поймали и заново приручили еще в XVII веке. У этих групп чакских индейцев превращение в наездников ведет к более высокой общественной дифференциации, у них появляются верховные вожди, могущество и роль которых все возрастают, зарождаются новые наезднические и воинские обряды и т. п.

Впослеколумбову эпоху некоторые чакские племена (например, самуко) переходят к земледелию, выращивают кукурузу, дыни, маниоку и, разумеется, чакское «чайное дерево» (Ilex paraguayensis), дающее здешнему населению излюбленный напиток – матэ. Часть чакских племен в послеколумбову эпоху вымерла. Но все же и поныне Гран-Чако – одна из тех областей Америки, где численно преобладают исконные жители.

Продолжим, однако, наше путешествие по восточному побережью – от Огненной Земли до Карибского моря. Севернее Гран-Чако лежит холмистое Мату-Гроссу и вся гигантская область, которую мы можем назвать бассейном Амазонки, ибо именно эта река и ее притоки уносят отсюда избытки воды. Племена, населяющие джунгли, саванны и холмы этой части Южной Америки, никогда никому не пересчитать. Даже многие из до сих пор живущих племен остаются неизвестными, анонимными под покровом бразильских джунглей и не подозревают, что их землю, их часть света посетили и покорили люди с иным цветом кожи. Мир этих племен внутриматериковой Бразилии кончается у границ их деревни. Что находится дальше, никто из них не знает.

Эту огромную территорию мы можем разделить на несколько подобластей. Первая из них – южное и среднебразильское холмистое плато, населенное рядом племен, которые по их языковой принадлежности мы называем общим именем жес. Климат этого южного и среднебразильского плато более сухой, чем в самом бассейне Амазонки. Год тут распадается на два периода – сухой и влажный. В сухой период племена группы жес кормятся, собирая личинки насекомых, яйца черепах, орехи и различные коренья. Во влажный период некоторые из этих племен занимаются примитивным земледелием (сажают главным образом маниоку). Другой важнейший источник пищи – охота с луком, отравленными стрелами и ловушками и, разумеется, рыбная ловля. Среди племен, говорящих на жесских наречиях, во внутренней Бразилии поселились и кочевые охотники ботокуды, говорящие на собственном, совершенно особом языке. Свое название это племя получило благодаря своеобразному украшению на нижней губе, огромному деревянному диску (по-португальскп «ботоке»), который ботокуды носят в течение всей жизни. Еще одной самостоятельной группой являются здесь бороро – охотники на пекари, тапиров, живущие по берегам реки Арагвайя, и т. д.

Другая область этой гигантской южноамериканской территории, границы которой в основном совпадают с нынешними государственными границами Бразилии, – это побережье Бразилии. Здесь жило множество теперь уже истребленных племен тупийско-гуаранииского языкового семейства. На основе родственных языков этой группы здесь даже возникло некое местное эсперанто (по-португальски его называют «лингва жерал», буквально-«общий язык»), на котором и поныне могут договориться индейцы различнейших племен.

Тупийские племена, живущие на побережье, называют себя тупи-памба. Они были хорошими земледельцами и искусными рыболовами, жили в огражденных частоколом деревнях и не слишком бедствовали. В одной из тупинамбских деревень провел довольно долгое время европейский пленник индейцев немец Ганс Штаден, интересно рассказавший о своей жизни среди этих людоедов в книге «Описание двух путешествий Ганса Штадена в Новый Свет», изданной еще в середине XVI столетия.

Индейские племена, живущие в Южной Бразилии и на части территории Парагвая, слились в единую индейскую народность – гуарани, составляющую большинство населения Парагвайской республики. Гуарани сохранили свое наречие, ставшее теперь вторым государственным языком этой латиноамериканской страны.

Северную половину нынешней Бразилии занимает «собственно Амазония» – непроходимые влажные джунгли. Но судьбы здешних индейцев, образ их жизни определяет отнюдь не лес, а река: огромная, как море, широкая Амазонка со множеством притоков. В местных условиях она представляет собой единственную транспортную артерию, она дает здешним индейцам рыбу, водяных птиц и иных водяных животных, часть которых попадает сюда из открытого океана, например дельфинов или крабов. Тут водятся кайманы и четырехметровая пиракура (Arapaima).

По Амазонке и ее притокам здешние индейцы передвигаются в лодках, выдолбленных или выжженных из одного ствола, в некоторых местах пользуются плотами из знаменитого бальсового дерева. Существуют и такие индейские племена (например, племя мура, обитающее на реке Мадейра), которые проводят на воде всю жизнь. Другие здешние индейские группы поселились на отдельных речных островах (например, племя карайя, живущее на острове Банал, известное своим сложным культом мертвых и праздничными маскарадами). Еще ряд племен Амазонии – например, сириано, живущие севернее Амазонки, – ныне оседлые земледельцы, выращивающие маниоку, фасоль, табак и местный вид бананов.

Деревня амазонских индейцев, как правило, состоит из ряда хижин круглой или овальной формы. Иногда всю деревню «составляет» один общий «родовой дом» довольно больших размеров. В других деревнях мы обнаруживаем отдельные дома для мужчин, подобные мужским домам в Микронезии и Меланезии. В хижинах здешних индейцев мы находим одно из знаменитейших их изобретений – сетки для спанья (гамаки), которые затем переняли от коренных жителей Амазонки люди многих частей света.

Деревни амазонских индейцев стоят обычно на берегу этой реки или ее притоков. Амазонские джунгли во многих местах подступают к самой реке. В джунгли местный индеец отправляется за мясом для еды. Охотится он на все тех же пекари, тапиров, обезьян, муравьедов, ленивцев и разных птиц, причем порой довольно странными способами. К примеру, во время охоты на уток индейцы прячут головы в выдолбленные тыквы. Охотятся они с луком и стрелами, но также и с дротиками и, разумеется, с помощью капканов. Самое прославленное местное охотничье оружие, особенно на крайнем востоке Амазонии, – это трубка для выдувания стрел, достигающая иногда более чем пятиметровой длины. Маленькие стрелы, которые применяют здешние индейцы, обычно имеют отравленное острие. Известнейший из ядов амазонских индейцев, безусловно, кураре – смесь нескольких десятков ядов типа стрихнина. Алкалоид курарин, который содержится в этом убийственном коктейле, поражает центральную нервную систему, и в том числе нервы, от которых зависит дыхательный процесс. Стреляющие трубки и применение кураре особенно распространены в верхнем течении Амазонки и в ее истоках, в тропической, но довольно гористой области, которую называют Монтанья и которая на политических картах ныне относится не к Бразилии, а к андским республикам Перу и Эквадор. Культура жителей Монтаньи представляет собой как бы переходную ступень между культурой индейского населения Анд и культурой индейцев тропических территорий востока Южной Америки. Но если уж мы говорим об охоте у жителей Монтаньи, нельзя не вспомнить, что одно из здешних охотничьих племен – эквадорские хиваро – заслужило мировую славу не охотничьим оружием, а объектом охоты. Они охотятся – в буквальном смысле слова охотятся – на своих неприятелей. Убитым отрезают головы, стягивают с головы кожу, наполняют ее горячим песком и особым способом (которым владеют лишь эти индейцы) уменьшают эту голову до размеров теннисного мяча. Причем лицо полностью сохраняет прежнее подобие. Вдобавок такую уменьшенную голову украшают настоящие волосы несчастной жертвы. По представлениям хиваро такая тсантса – как они называют высушенные головы – передает охотнику силу убитого неприятеля. Ныне маленькие высушенные головы стали предметом торга. Неразумные туристы считают тсантса чрезвычайно ценным сувениром и предлагают за них большие деньги, побуждая хиваро совершать все новые и новые убийства. Однако человеческие жертвы подстерегали и подстерегают лишь охотники из немногих местных племен, хотя прежде некоторые тупийские группы практиковали каннибализм, как свидетельствует упомянутая выше книга Ганса Штадена.

Само слово «каннибал» возникло из названия другой большой группы американских индейцев – воинственных карибу, которых так боялись испанцы. «Каннибалы», то есть племена, говорящие по-карибски, жили в Амазонии, в некоторых областях Венесуэлы и Гвианы, а отдельные племена селились и на островах в море, ныне названном их именем.

Восновном же север Южной Америки и острова в Карибском море были владением другой, главной для этих мест индейской группы – араваков, занимавших территорию между северным берегом Амазонки и Багамскими островами. Именно они заселили Антильские острова, но не с севера, не из Северной Америки, а с юга. И именно члены аравакского языкового семейства первыми из индейцев встретились на Антильских островах с Христофором Колумбом и его товарищами.

Ни араваки, ни воинственные карибы по своей культуре, собственно, ничем не отличались от индейцев внутренней Бразилии – тупи-гуарани или индейцев языкового семейства жес. Судьба индейцев Антильских островов – араваков и карибов – была чрезвычайно трагична. Завоеватели, которые сумели разгромить многомиллионные индейские империи, конечно же, сумели расправиться и с немногочисленными аравакскими и карибскими жителями Антильских островов. Ныне антильские индейцы сохранились лишь на Кубе (так называемые ятерасы в горах провинции Орьенте). Несколько сот карибов живет и на отведенной им территории изолированого острова Доминика (Малые Антильские острова).

Следующие группы индейцев мы находим, проплыв девяносто миль к северу от Кубы, на полуострове Флорида. Однако семинолы и их родина Флорида относятся уже к Северной Америке. А Северной Америке и ее индейцам будут посвящены другие главы нашего путешествия во времени и пространстве по следам исконных жителей Нового Света…