Текст книги "Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

XXIII. Долгий путь к Атауальпе

Итак, после 20-летнего перерыва Франсиско Писарро вновь возвращается на свою родину. Однако страна предков встретила его отнюдь не с распростертыми объятиями. Куда там! Стоило только Писарро ступить в Севилье на испанскую землю, как он был брошен в долговую тюрьму по требованию одного из своих многочисленных кредиторов. Впрочем, несколько позже уроженца Эстремадуры все же выпускают из каталажки. При дворе короля его принимают весьма благожелательно. Причиной тому были прежде всего отзвуки завоевания Кортесом Мексики, а также интерес, который вызвали выполненные из золота художественные ценности инков, привезенные Писарро. В конце концов ему удалось добиться поставленной цели. После долгих проволочек королева наконец от имени правителя заключила с ним заветный договор (так называемую «Толедскую капитуляцию»). Этим договором испанский король позволял Писарро «открыть» (что, впрочем, конкистадор и без того давно уже сделал) страну Перу. Ему также выдали патент на завоевание этого индейского государства.

«Толедская капитуляция» определяла и размеры прибыли, которую должны были получить Писарро и его сообщники. По правде говоря, из всех компаньонов в этом грабительском мероприятии, участников разработки проекта и его реализации на первом этапе, большая доля предназначалась самому Писарро. Мало того, в результате королевского указа он становился пожизненным губернатором Перу, или же Новой Кастилии, как испанцы начали называть эту, пока еще не завоеванную страну Америки. Писарро был назначен капитан-генералом Новой Кастилии и получил должность главного судьи, ему было присвоено также звание «аделантадо». [5]5
  Аделантадо – предводители отрядов конкистадоров. Набрав отряд, они заключали с испанской короной договор – капитуляцию. – Прим. ред.


[Закрыть]Годовой доход губернатора был определен в размере 725 тысяч мараведи.

Все остальные компаньоны Писарро по «Толедской капитуляции» получили несравнимо меньше. Так, например, его ближайший сообщник в этом деле – Диего де Альмагро – был назначен всего лишь управляющим города Тумбеса с годовым жалованьем в 300 тысяч мараведи. Священник Люке получил и того менее – должность епископа Тумбеса и 1000 дукатов годового дохода.

Согласно «Толедской капитуляции», Писарро имел право сформировать новую военную экспедицию в составе 250 солдат. Из нее также следовало, что экспедиция должна отправиться в путь не позднее полугода со времени ее подписания. По королевской «Капитуляции», Писарро был повышен до ранга «рыцаря с золотыми шпорами», а на его гербе стали изображать индейский город, перуанскую ламу и судно инков.

Таким образом, договор подтверждал согласие короля на то, чтобы теперь уже рыцарь дон Франсиско Писарро возглавил захват и разграбление империи инков. Впрочем, солдат, желающих вместе с ним завоевывать страну «сыновей Солнца», ему нужно было вербовать самому, притом там, где он сочтет нужным. Поразмыслив, Писарро решил набрать людей для новой дружины на своей родине – в Трухильо, откуда 20 лет тому назад он ушел никем не любимым, к тому же незаконнорожденным подростком.

С чувством глубокого удовлетворения возвращается Писарро в родной город. Он едет в сопровождении свиты, в одежде рыцаря ордена св. Якова. Трухильо встречает героя восторженно. Для своей новой экспедиции дон Франсиско Писарро легко набирает людей из числа здешних молодцов, столь же страстно мечтающих о приключениях среди индейцев, как некогда об этом мечтал он сам. Участвовать в завоевании Перу теперь хотят и все четыре брата Писарро, живущие в Трухильо. Трое из них – Хуан, Гонсало и Мартин де Алькантара, – так же как и он сам, являются внебрачными детьми отца, а может быть, матери Писарро. Четвертый, зазнайка Эрнандо, – единственный законный сын полковника Писарро.

Компания братьев-завоевателей с дружиной своих эстремадурских земляков переправляется через Атлантический океан в Америку, где в панамском Номбре-де-Дьос собираются вместе главные действующие лица нового спектакля: Писарро, Альмагро, Люке и их солдаты.

Когда оставшиеся в Панаме сообщники узнали о том, как главарь надул их при дележе еще не полученной добычи, буквально обворовал и присвоил себе все основные должности в Перу, они пришли в страшную ярость. Альмагро даже стал всерьез помышлять о том, чтобы организовать в страну «сыновей Солнца» собственную, сепаратную экспедицию. Только после долгих пререканий, да и то, как всегда, благодаря красноречию Люке, ценой ряда уступок с обеих сторон, удалось в конце концов примирить рассорившихся самозваных завоевателей Перу. Итак, третья, решающая экспедиция в «золотую страну» инков теперь уже может начаться.

В новой экспедиции испанцев в Перу принимали участие три корабля. На них находилось в общей сложности 180 человек, а также 27 лошадей. Помимо ветеранов, участников первых двух экспедиций, и новичков, прибывших из родного города Писарро, в состав экспедиции несколько позднее вошли (что, кстати, очень укрепило ее боевую мощь в предстоящих многочисленных сражениях) отряд во главе с темпераментным Эрнандо де Соте, уже имевшим немалый военный опыт, а также прибывший из Никарагуа отряд испанцев во главе с Себастианом де Бельалькасаром.

Корабли направляются на юг по маршруту, намеченному во время предыдущих морских экспедиций. Как и ранее, они сначала останавливаются у Тихоокеанского побережья Колумбии, где, помимо всего прочего, раздобывают огромное количество изумрудов. Останавливаются они и на острове Пуна, у побережья Пуэрто-Вьехо (современного Эквадора), на том самом острове, который сыграл столь большую роль в истории последних Инков. Наконец, конкистадоры готовятся к высадке в Тумбесе – первом городе страны «сыновей Солнца», который люди Писарро имели возможность узнать ранее.

Те, кто побывал в Тумбесе в ходе последней экспедиции, с восхищением вспоминали об этом великолепном инкском порте. Именно поэтому все, в том числе и новички, с нетерпением ждали прибытия в Тумбес. Каково же было, однако, разочарование захватчиков, когда, высадившись у его берегов, они увидели, что от города остались одни лишь развалины, сотни убитых мужчин и женщин, следы боев, военного разгрома и уничтожения. Да, это были следы гражданской войны в империи инков, последствия непрерывных кровавых столкновений между двумя ненавидевшими друг друга братьями, Уаскаром и Атауальпой.

«Нет худа без добра», – подумал Писарро. Вести о гражданской войне в империи, о противоречиях между Уаскаром и Атауальпой – все это живо напомнило ему то, что совсем недавно рассказывал при дворе короля в испанском Толедо Кортес и к чему с таким волнением прислушивался Писарро. Он сразу же вспомнил, как ловко воспользовался Кортес ненавистью, которую индейские племена Мексики, подданные ацтеков, испытывали к теночтитланским правителям. Писарро сразу же смекнул, что и в этом случае рознь между двумя братьями королевской крови может помочь ему подыскать нужный ключик к «империи Солнца». Именно поэтому он стал тщательно собирать все доступные сведения о ходе жестокой борьбы, которая в это время разыгрывалась в горах Перу.

И тем не менее Писарро пока не решался проникнуть на Андскую возвышенность. В мае 1532 года он счел более разумным продолжить вместе со своими конкистадорами плавание по морю в южном направлении. В южной части побережья Перу им была заложена первая испанская крепость в стране инков под названием Сан-Мигель-де-Пьюра. Из своей команды Писарро оставляет в Сан-Мигеле гарнизон численностью в 60 человек, остальные члены экспедиции стали готовиться к походу в горы. Действительно, 24 сентября 1532 года конкистадоры (их было 177 человек) начали путь к сердцу Сьерры, городу Кахамарка на севере Перу, где как раз в тот период находился одержавший победу в гражданской войне новый правитель Тауантинсуйу – тринадцатый Инка, по имени Атауальпа.

XXIV. День, когда была уничтожена империя

Атауальпе, тринадцатому Инке, правителю десятимиллионной империи, под началом которого находится четвертьмиллионная армия, противостоят 177 авантюристов, прибывших из Европы. В ходе предыдущих экспедиций эти люди пытались найти империю, о которой помышляли только в своих самых дерзновенных мечтаниях. Как ни странно, им удалось в конце концов найти сказочную «золотую империю». Ныне, когда они своими несмелыми прикосновениями уже нащупали границы этого государства индейцев, им захотелось найти и дотронуться до его головы – главы империи, который благодаря победе, одержанной в гражданской войне, носит имя Атауальпа.

Как говорится, рыба гниет с головы. А Тауантинсуйу, как конкистадоры уже ясно понимали, живет, дышит, существует до тех пор, пока живет ее голова, то есть Инка. Если испанцам удастся ухватить голову перуанской рыбы, они поймают и всю рыбу, рыбу из волшебной сказки, всю из золота. И вот, как голодные волки, они устремляются по свежему следу Атауальпы. Инке же в свою очередь нет дела до встречи с какими-то белыми людьми. Поэтому он и посылает к Писарро послов, чтобы заверениями в дружбе, с помощью ценных подарков они отговорили белых от посещения его резиденции.

Однако отговорить от похода в горы испанцев, преодолевших на пути в «золотую страну» столько трудностей, не удастся даже самым красноречивым послам Инки. Не тут-то было! Писарро чувствует: надо поторапливаться. Вопреки желанию «сына Солнца» он не только не останавливается, а, наоборот, сам посылает в горы на разведку своих людей во главе с умудренным опытом Эрнандо де Соте. Тот в ходе рекогносцировки в горах, помимо всего прочего, выведывает много сведений о разброде в государстве инков, пагубных последствиях войны между Уаскаром и Атауальпой. Отряд Соте побывал в нескольких перуанских селениях, в том числе в Кахасе, где белые разграбили не сокровища инков, а «всего лишь» дом их весталок – здешний дом «невест Солнца». К великому возмущению местного населения, Соте отдал солдатам, изголодавшимся по женщинам, 500 кахасских девушек, долгом которых было хранить целомудрие.

После возвращения разведывательной группы основная часть экспедиции Писарро под впечатлением сведений, собранных Соте, проникает еще глубже в горную часть империи инков. Вначале испанцы двигались по течению реки Чанкай, миновали город Ченгойапе, переправились (на высоте более четырех тысяч метров) в Андах через главный водный рубеж. 15 ноября 1532 года глазам самозваных завоевателей Перу наконец открылся инкский город Кахамарка, расположенный в широкой долине. Этому городу было суждено стать «кулисой» последнего акта длинного театрального спектакля, в котором речь шла лишь об одном – об уничтожении крупнейшей во всех трех Америках индейской империи.

Сам по себе город был не особенно велик, но очень эффектен. Его украшали Храм Солнца, облицованный золотыми пластинами, как и следовало ожидать, дом «невест Солнца», а также мощная, находившаяся на возвышении крепость. Теперь, когда в Кахамарке пребывал новый Инка – победитель в войне двух братьев, – в городе, помимо каменных строений, появились сотни, даже тысячи жилых палаток. В этих палатках размещалась личная охрана Инки, его прислуга, многотысячная дружина владыки. Одних лишь воинов инкской армии, завтрашних врагов испанцев, в Кахамарке в ту пору находилось до 50 тысяч человек!

Сам Инка расположился не прямо в Кахамарке и даже не в палаточной столице, а неподалеку, на курорте. Вблизи здешних источников теплой минеральной воды были сооружены царские ванны, к «летнему королевскому дворцу» примыкал бассейн, в который по двум трубам поступала вода: по одной – горячая, по другой – холодная. В этом бассейне Атауальпа ежедневно совершал омовения вместе с женами. Здесь же он и отпраздновал победу над братом Уаскаром.

Писарро не стал посещать курорт Инки сам. Он направил к владыке посольство во главе со своим братом Эрнандо и находчивым де Соте. Они-то и передали Атауальпе пожелание командира: стремясь к миру и дружбе, Писарро хотел бы встретиться лично с великим владыкой страны «сыновей Солнца». И Инка решил удовлетворить просьбу о свидании.

Встреча вождя перуанских индейцев и предводителя испанцев должна была состояться на следующий день, то есть 16 ноября столь памятного для Перу 1532 года, на площади Кахамарки. По распоряжению правителя европейцам разрешили расположиться на площади. Треугольный «плац» в Кахамарке обрамляли фасады трех небольших зданий, длиной по 200 метров каждое. Все они имели несколько выходов, которые вели прямо на площадь. По замыслу испанцев, через эти выходы на собравшихся на городской площади индейцев должны были напасть их отряды, в том числе всадники на лошадях. В третьем из зданий, находившихся на площади Кахамарки, расположился Франсиско Писарро с группой самых опытных солдат. В задачу этих испанских «коммандос» входил захват самого Инки. Если всем здешним индейцам была уготована смерть, то правителя инков Писарро желал захватить живьем, притом любой ценой.

Надо сказать, что в назначенный день владыка, которому гость его страны собирался столь коварным способом отплатить за дружеский прием, вовсе не торопился на встречу с испанцами. В тот день как раз заканчивался великий пост. Кроме того, высокое положение Инки отнюдь не позволяло ему проявлять сколь-нибудь большой интерес к встрече с белыми чужестранцами.

Торжественная процессия Атауальпы прибыла на площадь Кахамарки незадолго до захода солнца. Естественно, что сначала по пути следования Инки прошло несколько сотен подметальщиков. Они очистили дорогу, по которой должны были нести на золотых носилках «сына Солнца», от сора и грязи. Только тогда, когда дорога стала абсолютно чистой, тронулась в путь процессия самого Инки. Первыми шли около шести тысяч солдат Тауантинсуйу, вооруженных пращами и копьями, за армией следовали сановники империи в туниках, украшенных золотом и серебром, за сановниками вышагивали орехоны – «большеухие», то есть аристократические «сливки» империи. В конце процессии шел, вернее, не шел, а его несли на носилках – живой сын и наместник божественного Солнца на земле.

Носилки Атауальпы несли восемь рукано в красивой синей униформе. Сам Инка был одет очень легко. Верхняя часть его тела вообще была обнаженной, только шею украшало ожерелье из тяжелых изумрудов, а в ушах, конечно, были пресловутые большие золотые диски. Более нарядными, чем одежда владыки, были его носилки, разукрашенные перьями амазонских попугаев и облицованные небольшими пластинками из чистого золота. За Атауальпой следовали, также в носилках, некоторые важные персоны государства. Замыкала процессию группа аристократов империи, чьи головы были покрыты золотыми накидками.

Процессия Инки, его личная охрана заполнили каждый метр треугольной площади Кахамарки. Но, как ни странно, на условленное место не пришли те, кто столь рьяно настаивал на встрече и кто, вообще-то говоря, был ее инициатором. Да, так оно и было: на площади не оказалось ни одного белого!

Инка был крайне возмущен столь неожиданным и вместе с тем столь оскорбительным отсутствием бородачей. «Где же они?!» – воскликнул он гневно. Тут испанцы и появились из своих укрытий. Собственно говоря, вышли не все. Вышел только один человек. Толпа, собравшаяся на площади, расступилась перед ним, и человек – это был монах-доминиканец Винсенте де Вальверде, в бедном длиннополом одеянии своего ордена, с крестом в левой руке и с молитвенником в правой, – обратился к правителю Перу через индейского переводчика Мартина.

Он сообщил Инке, что его послал к индейцам король страны, которая расположена по другую сторону океана. Вальверде предложил Атауальпе оказать повиновение испанскому владыке и к сказанному добавил, что сам он пришел в страну «сыновей Солнца» для того, чтобы ему – Атауальпе – и его языческому народу передать послание истинной христианской веры. Монах с ходу начал распространяться перед Инкой о боге-отце, о его сыне Иисусе Христе, который страдал за людей и умер на кресте. Не забыл он и о папе, божьем наместнике на земле, который предоставил королю Испании право владеть Америкой и населяющими ее народами.

В заключение своего долгого и непонятного для Инки повествования монах показал Атауальпе книгу, которую он держал в руке. Это был молитвенник в кожаном переплете. Как утверждал Вальверде, в этой книге хранится священная истина белых богов. «Сын Солнца» попытался открыть эту диковинную вещицу, что, впрочем, ему не сразу удалось. Наконец, открыв молитвенник, он принялся рассматривать отдельные его листы, ничего, конечно, не понимая. Тем не менее это не помешало ему дать достойный ответ наглому монаху. Как и следовало ожидать, Атауальпа отказался признать господство странного владыки, якобы живущего по другую сторону океана. Осудил и папу, который, по мнению правителя, не имел никакого права раздавать каким-то королям страны и целые народы. Инка отверг утверждение Вальверде о том, что бог будто бы умер на кресте. Он показал рукой на заходящее солнце и сказал, что оно – единственное истинное божество для его народа. Солнце не только не умерло, напротив, изо дня в день молодое и веселое, а стало быть, живое, оно вновь и вновь поднимается над горизонтом. В конце концов Инка Атауальпа с гневом бросил на землю священную книгу монаха как совершенно непонятную, а потому ненужную безделицу. Испанцы бросились в атаку. Сигнал к ней подал, собственно говоря, отец Вальверде, завопивший изо всех сил: «Бейте этих языческих псов! Бейте этих индейских еретиков!»

Услышав вопль монаха, белые действительно кинулись в атаку: с трех сторон, из всех трех вытянутых в длину домов, стоявших по краям площади Кахамарки. Они ударили всей своей силой. В то же самое время Педро де Кандиа, начальник артиллерии Писарро, приказал выстрелить по собравшимся на площади индейцам из имевшихся у испанцев двух пушек. На площади поднялась ужасная паника: артиллерийская стрельба и вздыбившиеся кони – все это было для индейцев в диковинку и поэтому настолько их испугало, что они бросились бежать, однако бежать было некуда. Их методично истребляли, а они даже не могли за себя постоять!

В то время как большая часть испанцев занималась ликвидацией шести тысяч человек личной свиты Атауальпы, Писарро, возглавив «коммандос», стал пробиваться через невероятное месиво человеческих тел к золотым носилкам владыки. Он был убежден, что если ему удастся захватить Инку, то одновременно он овладеет и его государством.

Главарю конкистадоров и его отборным воякам вскоре удалось прорубить себе дорогу к синему островку носильщиков золотых носилок. Носильщики в униформах приняли удары мечей испанцев на себя. Они сознательно шли на этот шаг: пусть калечат и убивают их, только бы ценой собственной жизни спасти жизнь Инке. Впрочем, как нам известно, Писарро вовсе не собирался убивать Атауальпу, он хотел лишь взять его в плен. Писарро даже получил ранение от удара кинжалом его же оголтелого вояки, который предназначался Атауальпе.

Следует сказать, что ранение Писарро от руки своего солдата было единственным ранением, которое получили европейцы в том историческом сражении. В целом же они не потеряли ни одного человека, не пролили ни одной капли собственной крови. В страшной бойне, устроенной солдатами Писарро в Кахамарке, были порублены почти все индейцы, которые вместе с Атауальпой ступили на городскую площадь в тот трагический день.

Инку испанцы взяли в плен. На какое-то время его оставили в живых (как еще совсем недавно он на время оставил в живых своего брата Уаскара). Войско правителя, во всяком случае его основная часть, стоявшая в полном вооружении в трехстах-четырехстах метрах от окраин города, вообще не принимало участие в сражении. Пленение Инки буквально ошеломило воинов его армии, полностью лишив их боеспособности.

Это была вероломная победа, жестокая и коварная. Но так или иначе, победа была полной. Захватив Инку, испанцы тем самым захватили всю его империю. Действительно, с того дня, когда Писарро в перуанской Кахамарке разгромил самую большую индейскую империю Америки, об инках, их культуре можно было говорить лишь в прошедшем времени. Хотя, как мы увидим ниже, очень многое все же сохранилось.

Теперь, когда взлет и слава великой империи «сыновей Солнца» завершились кахамарской резней, для нас настало время более подробно остановиться на общем анализе их цивилизации, их материальной и духовной культуры. Настало время снова взглянуть на общество, создавшее эту культуру, на государство «сыновей Солнца», над которым 16 ноября 1532 года в перуанской Кахамарке столь быстро и трагично зашло то солнце, которое было для него богом и защитником.