Текст книги "Снежный поцелуй (ЛП)"
Автор книги: Милли Тайден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Натали не хотела, чтобы у нее дрожали пальцы, когда она протянула к нему руку, но они дрожали. Они дрожали не от страха или дурных предчувствий. Это было чистое возбуждение, которое заставило ее задрожать. Ее бабушка знала оборотней, и теперь молодая женщина, которую она вырастила, осталась наедине с одним из них.
Натали не только поцеловала оборотня в его человеческом обличье, но и теперь запустила пальцы в густой мех самого большого серебристо-серого волка, известного человеку.
Что за опыт…
– Ты мягкий, но не совсем, – удивилась она вслух.
Такер раздраженно выдохнул, забавляясь. Она запустила пальцы в мех, проведя ими по всей длине за его ухом.
– По десятибалльной шкале от одного до растерзанной смерти, насколько бы ты разозлился, если бы я прямо сейчас почесала тебя за ухом? – она улыбнулась ему, чтобы он понял, что она дразниться. Такер издал какой-то горловой звук, и Натали приняла его за согласие. Разрешение почесать его.
В ту же секунду, как она это сделала, его большой хвост громко ударился о пол, его глаза закрылись, и он наклонился к ее прикосновению. Он издал еще один звук в глубине своего горла, на этот раз от чистого удовольствия.
Она отстранилась и сделала шаг назад.
– Ладно. Итак, теперь, когда ты снова превратишься в человека, ты будешь голым, верно? Значит, мне следует опять отвернуться?
Такер наклонил голову. Натали так и сделала, повернувшись, чтобы дать волку возможность уединиться. И снова она услышала ворчание. Она не смела дышать, пока не услышала, как Такер потянулся за своей одеждой.
Секунды тянулись, пока она слушала все это в обратном порядке. Изменение – это одно, но звуки, издаваемые этим человеком, натягивающим на себя одежду? Пытка. Особенно когда все, чего она хотела – это видеть его таким, какой он есть.
– Я оделся, – сказал Такер спустя, казалось, целую вечность.
Натали тут же обернулась в надежде что-нибудь увидеть. Это было неприлично, но она не была разочарована. Такер был босиком, стоял в хижине в одних джинсах, которые низко висели на бедрах.
У нее одновременно пересохло в горле и наполнилось слюной. Она не могла отвести взгляд, хотя разум подсказывал ей, что пялиться очень некрасиво. Такер схватил свою рубашку и натянул ее через голову. Когда он это сделал, Натали была загипнотизирована мышцами, работающими под его кожей. Одним словом, плоскости его груди и пресса были таковы, что их так и хотелось облизать. Этот мужчина был создан для ее языка.
Когда его рубашка вернулась на место, ей потребовалось немало усилий, чтобы не застонать. Или заворчать. Или просто подойти прямо к нему и снова раздеть его. Это было бы нехорошо. Потому что теперь, когда Такер признался, что он оборотень, Натали должна была тоже во всем признаться.
Она прикусила внутреннюю сторону щеки и попыталась найти правильные слова, чтобы сказать ему. Но как бы она ни начала, это звучало не очень хорошо. Это выставляло ее не в лучшем свете, а в этот момент она не хотела вбивать клин между ними. Она хотела быть рядом с ним. Она снова хотела поцеловать его. Это была такая сильная потребность, что стало немного трудно дышать.
– Я могу положить фасоль обратно, если хочешь, – сказал он.
Хорошо.
Это была наименее сексуальная вещь, которую мужчина когда-либо говорил в ее присутствии.
Глава 10
Такер
Такер изо всех сил пытался придумать что-нибудь, что он мог бы сказать. Все это было так нереально.
Реакция Натали на тот факт, что оборотни существуют, что он был одним из них… все это было за пределами его ожиданий. Она не только поверила ему, но и попросила измениться. Более того, она попросила разрешения, чтобы прикоснуться к нему. Его волк все еще бушевал в глубине его сознания, создавая такой шум, что ему было почти невозможно сосредоточиться на Натали.
Такер и раньше рассказывал людям об оборотнях, и никогда, ни разу, ни у кого не было такой положительной реакции.
Раньше были угрозы и брошенные довольно неприятные слова. Страх и отвращение были гораздо более типичными.
Но не Натали.
Нет.
Если он смог правильно понять свою пару, женщина испытала облегчение. В ее глазах было облегчение. Ее плечи стали менее напряженными, и она чуть не плакала от радости. Это он знал наверняка. Он мог чувствовать ее эмоции, и они окрасили воздух маленькой хижины букетом запахов, призванных свести его с ума.
Натали почувствовала облегчение от того, что он был оборотнем.
Конечно, в этом не было никакого смысла. Если только она уже не знала об их существовании. Но если это было правдой, то ее присутствие здесь может вызвать более сложные последствия. Это был не первый случай, когда кто-то приходил, уже зная обо всем. Когда он только стал вице-мэром города произошел один инцидент. Несколько человек пробрались в Винтерленд, намереваясь взять несколько человек в заложники. Они хотели доказать всему миру, что оборотни существуют.
Такер вместе с Колином и Сойером довольно быстро ликвидировали угрозу.
Но могла ли Натали быть такой?
Мысль о том, что его пара может находиться в Винтерленде, чтобы причинить им вред, ранила распустившееся счастье в его сердце. Но сама идея звучала неправильно. Если она и знала, то ничто в ее натуре не говорило о том, что она способна причинить вред. Возможно, она приехала из-за желания помочь его виду. В конце концов, она помогла Питеру, и обстоятельства его выживания были невероятным рассказом для любого, кто знал.
В конце концов, она хотела взять на себя ответственность за мальчика. Это должно было означать, что ей не все равно, верно? Если только она не пыталась завоевать доверие ребенка, чтобы забрать его из Винтерленда. Но откуда она могла знать, что этот ребенок появится среди них?
«Прекрати придурок. Ты же знаешь, что это не так. Ты сказал ей правду, и она осталась. Черт, она прикоснулась к нам. Если ты спросишь ее, зачем она здесь, она скажет».
Такер выдохнул и подошел к плите, чтобы снова поставить фасоль на горячую поверхность. Без сомнения, теперь они были переварены. Когда он упомянул о них, Натали ошеломленно замолчала. Ее запах изменился со сладкого на более резкий.
Разочарование.
Хотела ли она еще поговорить об оборотнях? Может быть, она хотела продолжить заниматься кое-чем на кровати, как пара влюбленных подростков. Честно говоря, эта мысль ему тоже понравилась.
– Ты, кажется, не удивилась, что я оборотень, – наконец произнес он, разлаживая их скудный ужин в две маленькие оловянные миски.
Тихий вздох шока Натали и испуганный взгляд говорили о многом.
– Так ты знаешь об оборотнях. – Он сделал это утверждение, и в нем нарастала необъяснимая агрессия. Не по отношению к ней. К самому себе. Он должен был знать, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Очевидно, его парой должен был быть кто-то, кто не был честным и правдивым. Как она могла быть такой? Он не заслуживал ничего другого.
– Я не знала, – настаивала Натали. – Не совсем. – Она встала и подошла, чтобы встать рядом с ним. Он предложил ей миску, и она принялась помешивать фасоль, и нахмурилась. – Ты помнишь, что я рассказывала тебе о бабуле, верно? Женщина, которая вырастила меня…
Он кивнул. Хотя с момента того разговора прошло совсем немного времени, казалось, что с того тяжелого момента прошел миллион лет. У Натали явно было тоже в чем признаться.
– Ну, на самом деле она жила здесь, когда только закончила колледж со степенью доктора философии. Она работала в научной лаборатории не слишком далеко от шахт. И, ну, когда она там была, то пошла на экскурсию с остальной частью своей научной команды. Бури не должно было быть, но внезапно начался штормовой ветер, и снег был таким густым, что она отстала от группы. Она уже собралась умереть. Она действительно умирала. А потом она столкнулась лицом к лицу с парой волков. Она пришла в ужас. Они не выглядели такими истощенными, как она думала должны выглядеть существа, обитающие в такой среде, а на самом деле, как раз наоборот. Она решила, что это потому, что им понравилось есть людей, которые забрели слишком далеко от шахт и Пойнт-Хоуп.
И тут Натали поймала себя на том, что обвиняет оборотней в такого рода деятельности, что посмотрела вниз. Такер молчал, давая ей возможность продолжить.
– Как ни странно, они подошли к ней и начали вести ее. Она сказала мне, что чувствовала себя так, словно ее охраняли. Она рассказала мне эту историю, когда я была девочкой, и это было своего рода сказкой. Способ сказать, что, если кто-то выглядит опасным, не обязательно означает, что это так.
В ее лице было что-то умоляющее, но он пока не мог заставить себя сдаться. Она облизала губы и продолжила:
– Как бы она ни была напугана, она последовала за ними, и чем дальше они уходили, тем больше она убеждалась, что они пытаются спасти ее. В конце концов, они привели ее в пещеру, и там изменились. – Натали остановилась, чтобы встретиться с ним взглядом. – Эти два волка превратились в людей прямо у нее на глазах.
– А потом? – это было все, что он мог сообразить.
– Когда я была маленькой девочкой, она сказала мне, что они помогли согреться ей во время бури, а когда все закончилось, они отвели ее обратно на базу. Только когда я стала старше, она рассказала мне больше. Даже будучи старенькой, она дрожала, когда говорила об этом. Как будто она все еще могла чувствовать их руки на своем теле.
– Значит, она любила их?
– Она никогда не произносила слово «любовь», – ответила Натали. – Только то, что это было не похоже ни на что, что она когда-либо знала. Своего рода чистая, чувственная завершенность. Однажды она стала довольно откровенной, – она покраснела и опустила глаза.
– Понимаю, – сказал Такер. Он все еще держал в секрете, что у него было на сердце.
– Когда она вернулась на базу, у нее от переохлаждения началась лихорадка и бред, так что она подумала, что все это выдумала. Когда она все рассказала врачу базы о том, что видела, он дал ей лекарства, и ее исключили из проекта. Никто ей не поверил, и она потеряла работу своей мечты. Она была так подавлена, что больше никогда не хотела видеть снег. Я думаю, именно поэтому она переехала в Калифорнию. Она устроилась на работу в лабораторию, и там познакомилась с моим дедушкой.
Натали тяжело и громко сглотнула. Ее глаза внезапно наполнились слезами, и Такер не совсем знал, что делать, чтобы все стало между ними намного лучше. Он понимал, что ей есть что сказать, что ее рассказ еще не закончен. Он каким-то образом понял, что Натали нужно продолжать говорить, но также нужно знать, что все в порядке. Он сократил расстояние между ними, опустив руки на ее бедра. Он придвинул ее к себе, на расстоянии вытянутой руки, чтобы не отрывать взгляда от ее лица. Чтобы она могла видеть, что он рядом с ней, и слушает очень внимательно.
– Потом, когда она действительно очень заболела, я думаю, воспоминания выплеснулись наружу. У нее больше не хватало разума, чтобы держать этот секрет при себе. Это уничтожило моего дедушку. Одно дело, когда человек постепенно забывает, кто он такой, забывает все о своей жизни и забывает, как говорить. Но слушать, как она рассказывает о ночи, которую провела в объятиях двух людей-волков?
Натали покачала головой.
– Это было слишком для него. Она едва узнавала его, но тот факт, что она могла так живописно описать тех двух незнакомых волков? Я думаю, это разбило ему сердце. Он ревновал и до сих пор считает, что любовь всей его жизни была с ним несчастна. – Натали снова покачала головой. – Я не знаю, почему ему было легче злиться на нее. Я думаю, в этом есть смысл. Если он был зол на нее за то, что она питала чувства к мужчинам, которых не существовало, тогда ему не нужно было быть рядом, чтобы видеть, как ей становиться все хуже и хуже.
Слезы снова потекли по ее лицу, и Такер одной рукой смахнул их с ее нежных щек.
– Должно быть, ему было тяжело потерять женщину, с которой он прожил свою жизнь. И увидеть, как ускользает жизнь, которую они построили вместе. Ты не можешь злиться на него за то, что он чувствует, что это ничего не значит. Должно быть, это было для него разрушительно.
– Я знаю. Знаю. Но потом он так разозлился, что начал говорить, что она сошла с ума. А потом я начала сомневаться в этом. Может быть, у нее были какие-то выраженные проблемы из-за болезни Альцгеймера. Понимаешь? Что, если… – Натали рыдала, ее ноги задрожали. – Что, если и я тоже сойду с ума?
Такер забыл, как дышать, он забыл обо всем.
Боль в глазах Натали была для него невыносима. Было ужасно видеть, что его прекрасная пара так расстроена из-за этого.
– Так вот почему ты приехала сюда? В Винтерленд? Чтобы доказать, что твоя бабушка не была сумасшедшей?
Она снова всхлипнула, уткнувшись лбом ему в грудь. Он обнял ее. Он попытался погладить ее по спине, шепча все банальности, которые приходят в такие моменты, как этот, но слова казались рутинными, даже когда он их произносил. Такер ничего не мог сделать, чтобы бороться с эмоциями, разрывающими Натали на части. Он ненавидел то, что не мог защитить ее от прошлого, от боли. От будущего, которое было для нее таким неопределенным…
– Я нанялась на работу в Винтерленд, чтобы попытаться найти этих оборотней. Или любых оборотней, настоящих. Каковы были шансы, что я не только найду оборотней, но и ты окажешься одним из них? И волком?
Такеру нечего было на это сказать. Ничего из того, что он придумал, не было достаточно, вот такие дела. Его озадачило, что его пара приехала в Винтерленд со своими собственными планами.
Если бы не болезнь бабушки Натали, каковы были шансы на то, что Натали, девушка из Калифорнии до мозга костей, искала бы работу в самых отдаленных уголках Аляски?
Ничтожно малы.
Но он не мог сказать ей этого. Он не мог утверждать, что все это стоило того, потому что это привело ее к нему. Не тогда, когда она была так расстроена из-за своей бабушки и того, что, как она, казалось, верила, ждало ее на другой стороне жизни.
– Натали, твоя бабушка была больна, но она видела оборотней. И я ничего не знаю о болезни Альцгеймера. Я не буду притворяться, но ты должна знать, что, несмотря ни на что, ты проживешь до этого долгие годы. Ты не можешь прожить всю свою жизнь в страхе. Ты не можешь перестать жить настоящим, потому что боишься будущего.
«Ты из тех, кто умеет говорить».
Его волк, конечно, был прав. Такер так и сделал. Он прожил свою жизнь, держа свою боль как можно дальше. Он не сказал Натали, что она его пара, потому что был чертовски уверен, что она уедет. Он уже бежал от своей боли, от будущего, даже не думая смириться с прошлым. Ему было больно думать, что он оказался в таком же положении, но по совершенно другим причинам.
«Тогда скажи ей. Скажи ей, что она твоя пара. Скажи ей, почему ты боишься. Она останется».
Внутренний голос всегда звучал так уверенно. Волк никогда не испытывал страха, но Такер колебался.
Сегодня вечером уже было много признаний. Смогут ли они справиться с этим? Он не знал, должен ли испытывать свою удачу и рассказать ей правду о том, кем они были друг для друга, или ему следует приберечь это для другого раза. Рано или поздно ему придется рассказать Натали. Как она отреагирует после этого, как они проведут это время вместе? Особенно, если они собирались делить постель?
Вопросы были серьезнее, чем все с чем он сталкивался когда-либо. Они проникали прямо в суть того, кем он был. И ответственность за все это лежала прямо на его собственных плечах. Такер действительно хотел бы обвинить своего волка в этом дерзком поведении, но не мог. В глубине души он сделал это, потому что очень хотел рассказать Натали.
Он был охотником, отлично умел расставлять ловушки, и в этот момент сам себя загнал в ловушку. Он загнал себя в ловушку правды.
Несмотря на всю его браваду и все его жалобы на то, что он никогда не найдет или не сможет найти себе пару, он был одинок. Глубоко одинок. О, ему нравилось его положение в Винтерленде. Он обожал людей, которым должен был служить и защищать. Он даже любил Колина и Сойера, этих двух надоедливых братьев от других матерей.
Но в его жизни было что-то, чего так сильно не хватало.
Теперь, когда он держал Натали в руках, он понял, чего ему не хватало. Ему не хватало пары. Кого-то, с кем можно обниматься и делиться интимными моментами. Конечно, вряд ли это был радостный момент. В прошлом Натали было много боли, но теперь, когда она нашла его, ей не нужно было проходить через это в одиночку. Точно так же, как ему не нужно было идти по жизни теперь одному, когда он нашел ее.
Это было важно.
Это было очень важно. Вот почему он должен был рассказать ей.
Он попал в ловушку. Теперь ему пришлось смириться с тем, что он был тем, кого она поймала. По всему было видно, что он в нее влюбился, это будет больно, и в конце концов, это может просто убить его.
Глава 11
Натали
Натали была поражена тем, что за один короткий день, всего через несколько недель после приезда в Винтерленд, она получила ответ. Она воображала, что ей придется копаться в каком-нибудь старом городском архиве. Она думала, что ей придется лгать.
Слава богу, что ей не пришлось этого делать.
Лгать и выкручиваться было не в ее характере. Она уже сделала это, приехав в Винтерленд под ложным предлогом. Но теперь, когда у нее были ответы, так быстро после приезда, она могла уехать.
Даже здесь, в теплых, сильных объятиях Такера, Натали размышляла о том, чтобы покинуть Винтерленд.
Она могла бы легко найти другую работу в Сан-Диего. Может быть, она уехала бы в другую часть Калифорнии. Может быть, в совершенно другую часть страны… как Аляска.
«А, если я останусь здесь? В Винтерленде?»
Эта мысль поразила ее, как гром среди ясного неба. Полноценный план, подаренный из небытия.
Может быть, это было потому, что она была полностью поглощена Такером. Этот волк-оборотень обнимал ее, пока она плакала о своей бабушке, о своем прошлом, о своем будущем. Он не убежал от нее. Как раз наоборот.
Его сильные руки защищали ее, рисуя успокаивающие узоры вверх и вниз по ее спине, пока он нежно говорил ей, что все будет хорошо. Она хотела ему верить. Боже милостивый, как она хотела ему верить.
За две недели, что она провела в этом арктическом царстве, она научилась любить их сообщество. Она заботилась о Питере и видела, как весь городок собрался вместе, чтобы помочь маленькому, потерявшемуся мальчику.
В большом городе, где она жила, этого не было. Они снова и снова совершали ошибки в отношениях с детьми. Здесь, в замерзшей тундре Аляски, в крошечном городке оборотней Винтерленде, Натали обнаружила чувство единства настолько глубокое, настолько чистое, что это доказывало, что жители не были полностью людьми.
Они были чем-то большим. Чем-то намного лучшим.
Они действительно верили, что для воспитания ребенка нужен целый городок, что им нужно полагаться друг на друга. И они это делали. Они были так далеки от всего, так уединенно жили, что это создало неразрывную связь.
Да, Винтерленд был сообществом, но это было гораздо больше. Винтерленд был большой семьей с тремя отцами, которые заботились об их благе. Теперь концепция трех мэров обрела смысл. Вероятно, это было связано с шифрами оборотней, которые она еще не понимала. Но она хотела этого.
Я собираюсь остаться здесь.
Все было так просто.
Будучи медсестрой, Натали дала обет, взяла на себя обязательство помогать людям. Это было трудно сделать в большой больнице, где пациенты были разделены на владельцев страховых карточек и отсутствие таковых. Здесь это не имело значения. Натали чувствовала себя здесь связанной с чем-то значительным и заряжающим энергией. Не имело значения, что она скучала по песчаным пляжам и теплой воде. В Винтерленде она обрела чувство принадлежности.
Даже если Натали не была оборотнем, она вполне могла бы стать их сиделкой. Конечно, забота о людях-оборотнях должна была быть по-своему интересной.
– Такер? – сказала она, уткнувшись ему в грудь.
– Да, Нат?
– Как думаешь… – она сглотнула. – Теперь, когда ты знаешь, зачем я приехала в Винтерленд, ты отправишь меня прочь?
Он отстранился от нее, но удержал в кольце своих рук.
– Что? – он искренне был потрясен, как будто мысль о том, чтобы отправить ее, причиняла ему сильную боль. – Что ты имеешь в виду? Отправить тебя куда?
– Ну, я приехала, чтобы шпионить за такими как ты. Разве ты не злишься? Разве ты не хочешь, чтобы я уехала? Заменить меня кем-нибудь получше?
Он тихо усмехнулся и поцеловал ее в макушку.
– Никогда так не думай. Будь моя воля, ты бы никогда не покинула Винтерленд. Если бы могло исполниться мое самое сокровенное желание, ты бы навсегда осталась в этом городке. Нет никого лучше.
– Ох. – Это определенно было не то, что она ожидала от него услышать. – Ты не злишься?
– Нет. Если ты, конечно, не собираешься рассказать всему миру о наших секретах? Нарушишь наше спокойствие?
– Я только хочу рассказать своему дедушке. Он должен знать, но с этим придется подождать, пока не придет время. Он не обрадуется услышав, что я, приехав сюда, узнала тоже самое, что и бабушка, но это должно пройти со временем. Как бы тяжело это ни было, я в долгу перед ним. Я в долгу перед ними обоими.
Она повернула к нему лицо, и от того, что Такер выглядел бесконечно заботливым, у нее перехватило дыхание.
– Это действительно нормально, что я здесь останусь?
Такер откинул ее волосы за плечи, прежде чем опустить руки, чтобы развернуть ее лицом к себе.
– Натали, тебе нужно знать еще кое-что. Об оборотнях. Обо мне. Как ты думаешь, ты готова к этому? Возможно, это могло бы объяснить, почему я не злюсь. Почему я хочу, чтобы ты осталась в Винтерленде.
Она кивнула. Любое объяснение, которое он мог бы ей предложить, помогло бы, но в этот момент она ничего так не хотела, как уложить Такера в постель и никогда не покидать хижину. Раствориться в нем и во всем, что он предлагал.
– Прежде чем я скажу тебе, ты должна знать, что ты все равно будешь свободна, ты вольна выбирать и делать все что пожелаешь, хорошо?
Натали не смогла сдержать ухмылки, склонив голову набок с полуулыбкой, искоса посмотрев на него.
– Как загадочно.
Такер тихо рассмеялся.
– Оборотни спариваются на всю жизнь. Не только волки, но и любой вид оборотней. Медведи, как Колин, или песцы, как Сойер. И когда мы встречаем человека, с которым нам суждено быть, которого нам суждено любить вечно, мы понимаем это.
– Ты понимаешь? Типа, с неба падает луч и освящает человека светом?
Он усмехнулся.
– Не совсем, но в некотором роде. Каждый из нас обладает специфическими чувствами, присущими только нашему животному. Даже в моем человеческом обличье у меня удивительно острый слух. Все мои чувства острее, чем у людей. И раны у нас быстрее заживают.
– Понятно. – Это звучало так, как будто он обходил суть вопроса. Какой бы прямолинейной ни была его натура, она знала, что он к чему-то подводит.
– С этими чувствами животное внутри меня узнает нашу пару. Не как луч, а скорее, как… – Такер глубоко вздохнул. Объяснение всего этого явно далось ему с большим трудом, чем он ожидал.
Если бы он не выглядел так мило, борясь, она попыталась бы понять его мысли, чтобы помочь ему. Но его щеки пылали, ноздри раздулись, а глаза сверкали. Словно он хотел снова поглотить ее.
Затем по ее спине пробежала дрожь. Ее кожу покалывало, и она просто знала. Может быть, это не был луч света, спускающийся вниз, чтобы осветить Такера, но было какое-то чувство. Это странное, чудесное покалывание по всему ее телу, которое говорило «да».
– Такер? – прошептала Натали, рискуя тем фактом, что ее чувство значило. – Ты пытаешься сказать мне, что я твоя пара?
Он застыл на долю секунды, прежде чем он опустил плечи.
– Да.
– Я твоя пара, – просто заявила она.
– Ты моя пара, – повторил он. – Как ты догадалась?
Теперь была ее очередь смеяться.
– Ну ты упомянул спаривание на всю жизнь, а затем сразу же начал подбирать слова. Я имею в виду, даже после того, как мы были знакомы друг с другом не так долго, ты привез меня в такую глушь, чтобы узнать меня получше. Это поступок человека, который что-то знает.
У него были широко раскрыты глаза, рот слегка приоткрыт, как будто он ждал бури.
– Ты, кажется, ни рассердилась, ни шокирована.
– Ты только что превратился в волка у меня на глазах. Шокировать меня после этого было бы непросто.
– Справедливо, – усмехнулся он.
Затем что-то щелкнуло в ее мозгу, и у нее перехватило дыхание.
– Черт возьми! Питер, наверное, тоже оборотень, верно? Вот почему он смог так долго находиться на холоде. Я подозревала это, но это значит, что это правда, верно?
Такер улыбнулся ей.
– Ты так быстро приспосабливаешься, что это заставляет меня нервничать. Но да, мы с Катей подозреваем, что он оборотень, но мы не будем знать наверняка, пока он не достигнет половой зрелости, что он за животное. Пока нет, если он сам не сможет сказать нам об этом.
– О. А ты не можешь просто сказать?
– Колин почти уверен, что он медвежонок, но какой медведь, еще предстоит выяснить.
– Зачем тебе медсестра и врач в городе оборотней? Со всей этой штукой с исцелением и всем прочим?
– Среди нас есть люди, а они нуждаются в медицинской помощи. И… – Такер отвел взгляд, прочищая горло. – Иногда нам нужен врач во время родов и тому подобное.
– А. Конечно. Вау, всего так много, на что нужно обратить внимание. Я ищу оборотней, нахожу вас всех в кратчайшие сроки, а потом узнаю, что пара волку. Нет причин волноваться. – Натали нервно хихикнула. – Все в порядке. Просто еще один день в Винтерленде.
Такер тихо рассмеялся.
– Все хорошо, тебе не нужно торопиться, чтобы принять, что ты моя пара. Это не обязательно должно быть… чем-то. Мы только начинаем узнавать друг друга. Тебе не нужно это делать… То есть, мы не…
Натали протянула руку и нежно приложила пальцы к его губам.
– Остановись. Пожалуйста, не говори, то, что собирался сказать. Я понимаю, что я новичок, действительно новичок во всей этой истории с оборотнями, по позволь мне просто разобраться, хорошо? Мне нравится Винтерленд. Я не буду притворяться, что знаю подробности того, что значит быть парой. Но если ты наберешься терпения, я хотела бы посмотреть, как все пойдет.
Его улыбка была такой теплой, что могла бы растопить весь лед, окружавший их. Ее сердце не скрывало своих чувств, тая от любви к мужчине, которого она едва знала.
У нее не было выбора, не так ли?
Не потому, что он был ее парой, а потому, что он был таким идеальным мужчиной. Широкоплечий, сильный и высокий. Она почувствовала твердость, которую он мог предложить, и догадалась, что у него полный, неограниченный размер. Но дело было не только в его твердости, рельефности тела. Он был жестче, чем казался, но милее, чем когда-либо признался бы. Натали хотела знать все его грани. Если он был ее парой, она хотела прочитать каждую его страницу.
– Если ты хочешь увидеть к чему это приведет, я твой. И, чтобы прояснить, почему я вел себя так с тобой в начале, я не хотел пару.
– Что? – учитывая то, чем они только что поделились, это казалось абсурдным.
– Это правда. Моя работа была моей жизнью. И когда я почувствовал притяжение, я сделал все, что мог, чтобы противостоять ему. Проблема в том, что довольно трудно держаться от тебя подальше, Натали.
– Особенно, когда ты привез меня в глушь, в хижину с одной кроватью. – Она улыбнулась ему. – Не то, чтобы я жалуюсь. – Она снова встала на цыпочки, но на этот раз не прижала пальцы к его губам.
Нет.
Натали поцеловала свою пару.
***
Работая медсестрой в Сан-Диего, Натали привыкла к быстрому темпу жизни. Она могла бы заказать доставку пиццы к своей двери за десять минут. Она могла заказать доставку продуктов, даже не снимая пижамы. Она могла бы прогуляться по улице и выпить в любом количестве ресторанов или баров. Не то чтобы она была из тех, кто ходит по шикарным местам. Отработав большую часть времени в отделении неотложной помощи в две смены, она приползала домой, заказывала пиццу и отключалась до того, как съедала первый кусочек. Холодная пицца на завтрак действительно была чертовски вкусной. Сейчас? Что ж, это был совершенно новый вид быстро меняющейся жизни.
Ведь всего пару недель назад она встретила самую угрюмую версию Такера. Теперь она была в уединенной хижине с мужчиной, который был ее парой, и целовала его так, словно от этого зависела ее жизнь. И честно говоря, казалось, что от этого действительно зависит ее жизнь. Она могла сделать следующий вдох, только если бы была связана с Такером. Она могла стоять только до тех пор, пока он прижимал ее к себе. Его губы двигались вместе с ее губами в идеальном ритме, который доказывал, что они созданы друг для друга.
Ни один поцелуй – ни одна серия поцелуев – никогда не была такой чудесной. Никогда.
Если бы они не были окружены всеми видами снега и мерзлой земли, Натали была уверена, что они сожгли бы весь штат Аляска. Точно так же, как улыбка Такера.
– Натали, – прошептал он ей в рот, позволяя своим губам спуститься вниз по ее подбородку, чтобы поцеловать шею. – Натали, – повторил он ее имя, как вопрос, прося разрешения идти дальше.
– Да, боже, да.
Ее руки скользили по всей длине его тела, пока ее пальцы не опустились ниже края его рубашки. Она нежно коснулась твердой поверхности его пресса. Он напрягся под ее прикосновением, его кожа покрылась гусиной кожей? Она так сильно повлияла на него, что все его тело реагировало на малейшие царапины.
С большей силой и уверенностью, чем она могла себе представить, Натали потянула за рубашку, пока поцелуй не прервался, ровно настолько, чтобы Такер успел стянуть раздражающую одежду через голову. Внезапно его широкая, подтянутая, мощная грудь предстала перед ней обнаженной.
Натали не знала, куда смотреть. Ей хотелось рассмотреть все и сразу. Она провела большими пальцами по плоским дискам его груди, наслаждаясь его шипением. Он захватил ее рот, оставляя на них синяки, поцелуями изменяя ее жизнь.
Его руки потянулись к ее топу, и он быстро снял его. Ее не волновало, что бюстгальтер был простым и непривлекательным. Не тогда, когда он смотрел на нее так, словно она была самой дорогой, самой редкой драгоценностью, которую только могла позволить себе земля. Спортивный бюстгальтер обеспечивал хорошую поддержку, но оставлял очень мало места для воображения. Ее соски были твердыми, как камешки, и торчали сквозь ткань и жаждали его прикосновений.
Такер наклонился и сомкнул губы вокруг одного соска. Ощущение этого пронзило Натали как буря, и она схватилась за его голову, чтобы притянуть ближе. Материал стал влажным от его слюны, и он быстро провел языком по ее чувствительным бугоркам. Ее руки глубже зарылись в его волосы, когда она открыла ему себя. Он воспринял это спокойно, одобрительно застонав, прежде чем перейти к другому соску. Он каждому тщательно уделял внимание, и все это время его руки медленно стягивали с ее бедер штаны. Не теряя времени, Такер снял с нее нижнее белье.
