Текст книги "Судьба амазонки"
Автор книги: Milla Smith
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– О, богиня, не покидай. Прости меня, что возжелал тебя, чем могу я искупить свою вину? Я и в мыслях не посмею коснуться тебя и никому не позволю, пока жив, дотронуться до твоей светлости нечестивыми руками.
– После твоего чудесного побега он малость не в себе, – шепнула растерявшейся подруге Хельга, еле стоявшая на ногах.
– Возьми раненую и помоги донести до дома вашего вождя, – Коринн быстро нашла применение необузданной силе лесного богатыря.
– Я спасу невинную девушку, а ты даруешь мне неземное блаженство на небесах… Я буду любоваться там тобой вечно! – он неловко ткнулся лбом в мокрые и пыльные сандалии Коринн, легко взвалил себе на плечо охотницу и направился к указанной цели. Воины герцога уже добрались до дома главаря, но они не стали помехой великану. Горек небрежно отбивался от дружинников свободной рукой, как от назойливых мух, и продолжал путь. Девушки следовали за ним, по мере сил защищаясь от редких вояк, пытавшихся их остановить. Наконец они достигли заветной землянки, и могучий разбойник скрылся внутри со своей драгоценной ношей. Архелия осталась на пороге, охраняя вход. Ортрун вскоре присоединилась к ней:
– Всё в порядке, они ушли!
– Теперь начинается самое интересное… Где наши лошади?
Забраться в конюшню незаметно не удалось. Не все разбойники желали отстаивать свою «честь» с оружием в руках. Почувствовав надвигающееся поражение, многие бросили поле сражения и пытались спасти свои шкуры бегством. Из-за немногочисленных лошадей возникали стычки, потому что лучшего средства быстро ретироваться не было. Архи боялась, что они с Ортрун опоздали, но ещё издалека увидела, как бьётся рядом с воротами белоснежная кобыла, норовя сбросить нежеланного седока. Бабочка безнадёжно мешала выезду из конюшни, преградив путь к спасению остальным разбойникам. Наконец непутёвый всадник был сброшен под копыта. Архелия довольно улыбнулась и негромко витиевато присвистнула. Белая лошадь пробила себе грудью дорогу среди цеплявшихся за неё людей и оказалась рядом с девушками.
– Умница, только меня слушает, – пояснила дочь барона поражённой Ортрун.
Архелия вскочила в кем-то прилаженное седло и направила лошадь обратно в темнеющий проём конюшни. Она намеренно преградила выезд трусам-дезертирам, всем видом показывая, что уступать не намерена.
– Дорогу, ведьма! – разбойники шутить тоже не собирались.
– Я заберу то, что принадлежит мне, иначе никто не выйдет, – вид у воительницы был страшный: из-под всклокоченных распущенных волос недобро сверкали глаза, ноздри крупного носа гневно подрагивали, а меч в руке жадно ждал свою жертву.
Первый из беглецов не внял её словам и попробовал проскакать мимо, за что и поплатился.
– Одну лошадь вернула, – Архелия равнодушно вытерла кровь с меча об одежду убитого храбреца, медленно сползающего из седла на землю. – Кто следующий?
Юная разбойница помогла освободиться бешено храпящему животному от мёртвого тела и села верхом, дочь барона облегчённо вздохнула. Теперь можно было расслабиться: две лошади лучше, чем ничего. Желающих проехать возле «чародейки» больше не нашлось. Разбойники занервничали, время поджимало. Один из них нашёлся:
– Да что ж это мы? Дочь нашего вождя здесь, а мы и поделиться не хотим! Ребята, дайте им, что требуют. И так нищей сиротой осталась наша Ортрун.
Лесные братья без энтузиазма пошли на вынужденный компромисс. Назревавший некстати конфликт был улажен, Архелия получила своих лошадей обратно и отъехала, открывая проход. Вихрем промчались мимо неё беглецы на оставшихся жеребцах.
– Слава богам, благополучно всё закончилось, – вполголоса возблагодарила небеса дочь барона.
Ортрун с сомнением покосилась на убитого соплеменника.
– Надо же, ещё не всё, – Архелия оглянулась и увидела бежавших к ним людей герцога. – Что-то загостилась я у вас… Уходим! Веди, Ортрун! Привет Клеппу!
Она весело помахала рукой отстающим дружинникам и послала лошадь вслед за удаляющейся юной разбойницей. Путь пролегал по едва различимой тропе на самом склоне. Девушки скакали прочь из лагеря разбойников, и нависшая над ними опасность всё более отдалялась. За ближайшим поворотом лязг железа и шум побоища совсем перестал доноситься до них.
– Упустили! Вот ведь лихая дрянь! Теперь вознаграждения за девку не получим! – в ярости воины герцога набросились на разбойников, которые неудачно попались им под горячую руку возле опустевшей конюшни.
16. Обретение дома
Девушки, уставшие, продрогшие, вконец измученные выпавшими на их долю потрясениями, еле доехали до старой полуразрушенной хибары, примостившейся на краю деревни. Юная разбойница спешилась и постучала особым образом. Из-за покосившейся двери осторожно выглянула женщина средних лет.
– Ортрун? – удивилась она. – Не ждала тебя так рано. Брат недавно присылал мне и муку, и денег.
– Отец больше никогда не сможет вам помочь. Вчера наше поселение разгромили люди герцога Клеппа. Почти все погибли. Немногим удалось скрыться.
– Горе-то какое, – запричитала женщина. – Ой, да вы заходите, девочки. Хвала богам, что вы спаслись.
Хозяйка засуетилась, пропуская уставших путниц в хижину. Они вошли в убогое жилище, по пути бросив поводья на вбитые в наружную стену крюки. Даже подобия навеса для животных не было на пустом дворе. Позади всех ввалился полубезумный Горек. Он бережно держал на руках постанывающую Хельгу. Своим могучим телом он занял всё пространство комнаты. В тесном домишке с его появлением стало невозможно развернуться.
В углу на лавке жались друг к дружке две девочки лет двенадцати. Они были похожи, как два одинаковых цветка на лугу, и столь же разные, как свет луны и солнца. Одна хмурилась и исподлобья поглядывала на вошедших, а другая приветливо улыбалась и кивнула в знак доброго расположения. Хозяйка хлопотала, готовя нехитрую еду и ставя воду на огонь. Разбойник и девушки неловко замерли посередине, боясь пошевелиться. Уж больно хрупким казалось строение, в котором они оказались.
– Тётя, – обратилась к женщине Ортрун, – с нами раненая.
– Вижу, положите её пока на мою постель. Как зовут вашего спасителя? – она благосклонно посмотрела на обросшего и грязного великана.
– Тут всё непросто, я потом расскажу, – незаметно прошептала ей на ухо Ортрун и вслух добавила: – Это наш Горек.
Затем разбойница представила и своих спутниц. Женщина избегала смотреть на новоявленных подруг племянницы и торопливо отвела её в сторонку.
– Конечно, я рада тебя видеть, но где же я размещу вас всех? Так много места у меня нет.
– Не волнуйся, мы до заморозков сумеем устроиться. Можно мы недолго побудем у тебя? Мы хорошие соседи. Поможем, чем сможем.
– Что вы можете, девушки? – с сомнением оглядела прибывших женщина.
Теперь настала очередь Архелии выступить в лице просителя:
– Оставьте нас на короткое время. Мы наладим быт в доме, вернём в него достаток.
– Зачем богатство, если соседи обходят твой дом стороной? Даже своим детям запрещают играть с моими девочками. Я бы давно ушла к брату, но не хочу стать такой, как он. Мы стараемся не потерять человеческое лицо, но нас всё равно презирают.
– Поверь, окружающие снова начнут уважать вашу семью. Мы сможем положить конец нищете и насмешкам соседей. Настанет день, и люди сами придут к вам за помощью. И если мы не выполним своих обещаний, то уйдём сами.
– Хорошо, попробуйте, – тихо и как-то обречённо ответила женщина замершим в ожидании спутникам Архелии.
Отчего-то обращаться напрямую к предводительнице у хозяйки хибары не хватало мужества. Необъяснимым образом решительная дочь барона подавляла волю многое повидавшей вдовы.
– Ортрун говорила, что ваш муж погиб, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Архелия.
– Да, когда наше житьё стало совсем невыносимым оттого, что муж ленился работать и не следил за хозяйством, он ушёл к моему брату в лес. На прощание пообещал, что скоро мы разбогатеем и вернём долги. Но недолго мы жили сытыми. Долги вернуть, правда, успели. Вскорости его убили в одной из вылазок. Я всегда была против его решения пойти к разбойникам, но муж не слушал меня.
– Зачем слушать «глупую бабу», – иронично вставила Архелия.
– Теперь мы бедствуем. Брат изредка присылал еды и реже денег, тем и жили. А соседи не хотят знаться с нами, потому что подозревают, что мы связаны с лесными бродягами.
– Приютив нас, вы получите защиту, которую не мог вам обеспечить ни брат, ни муж.
– А соседи захотят терпеть таких… – женщина осеклась.
– Время рассудит, – уклончиво ответила воительница. – Как вас величать? Ортрун всю дорогу твердила: «Тётя, тётя».
– Меня – Ида, а моих девочек – Камилла и Хедда.
– Красиво. Ну что ж. Мы лошадей расседлаем… Потом ляжем, с вашего разрешения. Спасибо за приют.
Гости расположились на полу, одна Хельга спала на лавке. Девочки и хозяйка заняли свои привычные места. Горек заботливо подложил под голову своей «богини» свёрнутую тряпицу и лёг возле порога, загородив своим могучим торсом невысокий дверной проём почти наполовину.
Все уснули. Хельга долго ворочалась, стараясь устроить поудобнее ноющую спину. Мрачные мысли не выходили из её головы. Наконец охотница решилась и окликнула Архелию.
– Чего не спишь? – подруга мгновенно оказалась рядом.
– Ты точно помнишь место, где сбросила кошель с деньгами?
– Отлично помню. Рядом с дорогой в лесу, как только вы запугали меня настолько, что я, почуяв неладное, решила прислушаться к голосу внутри меня.
– Но ведь всё так и случилось. Разбойники…
– Я осознала свою ошибку, но было поздно. Спи. Мы скоро заберём их. Съездим с Ортрун и заберём. Завтра и отправимся. Спи.
– Завтра рановато. Лес полон людей герцога.
– Ортрун не даст напороться на засаду. И нас не ждут обратно так скоро. Спи, говорю, – Архелия накрыла подругу накидкой потеплее и вернулась на своё место.
Холодным хмурым утром предводительница растолкала юную разбойницу, и они бесшумно покинули избушку, преодолев не без труда препятствие перед выходом в виде храпевшего Горека. Лошади встрепенулись, почуяв своих хозяек.
– Хорошая моя, лебёдушка, – Архелия нежно погладила крутой изгиб шеи Бабочки. – Потерпи немного. Скоро отдохнём.
Лошадь тряхнула головой, словно понимала человеческую речь и соглашалась на временные неудобства. Ортрун тем временем принесла воды, которой они напоили своих любимиц, и ею же освежили свои заспанные лица. Остатки сна смыло ледяной прохладой. Разбойница всегда была готова к любому рискованному предприятию, и ещё лучше, если приходилось для этого отправляться в дальнюю поездку. Она с надеждой в голосе поинтересовалась, седлая понравившегося ей гнедого коня из конюшни барона:
– Далеко едем?
– Возвращаемся к тому месту, где мы попали в руки к вашим головорезам.
– По Проклятой дороге поедем, значит.
– Хорошенькое название!
– Там ничего мистического нет. Отец часто устраивал там засады, вот люди и назвали так. Нормальные путники старались обходить стороной.
– Ещё раз убеждаюсь, что мы ненормальные. А кто прорубил просеку?
– Местные правители лес не поделили! Каждый его своим считал, вот и решили границу провести. На одной половине герцог рубит деревья, а на другой наш граф Роскви хозяйничает. Леса дальше мало, у Клеппа всё распахано. А здесь одни горы – неудобно. Только вот река ещё внизу небольшую долину намыла. Раньше люди без опаски за хворостом ходили, но когда мой отец там поселился, показываться в нём стало себе дороже. Правители по дороге свои дозоры пускали, но напрасно. Их не трогали, а мирных проезжих обворовывали.
Девушки уже отъехали от своего временного пристанища довольно далеко. Они направились в сторону громоздящихся на краю долины гор. Солнце пока не потревожило утреннего оцепенения природы. Казалось, сырым холодом скованы и движения, и звуки. Молоко промозглого тумана стелилось по земле и вспенивалось клубами в лощинах и оврагах. Ортрун продолжала:
– Господские лесорубы валили здесь лес под охраной воинов. А простым людям стало совсем невмоготу. Приходилось платить серебром за дрова лесорубов графа. Они же добывали их с риском для жизни. Отец тоже не брезговал взять дань за то, что «его лес» трогают. Ох, и злились на него спесивые господа! Денежки от них уплывают! Они, как разбойники, за всё плату берут, но им титулы позволяют. Даже по Проклятой дороге, не заплатив, купец не проедет. Сами же дружинники и обдерут.
– Дружинники, разбойники… Они мало отличаются друг от друга. Могут из леса уйти в войско наняться или обратно. Кто работать не хочет, всегда предпочитает других… охранять от таких же, как он. Хотя не все… Надеюсь, что мы-то с подругами другие.
– Сама не уверена? А когда деньги кончатся, а есть всё ещё будет хотеться?
– Пока мы в такой передряге не были.
– Счастливые.
– Значит, там можно напороться на стражников, – Архелия постаралась уклониться от щекотливой темы. – Кошелька при себе пока нет – откупиться не выйдет.
– Может, повезёт, не поймают. Три шкуры спустят, если попадёмся, – Ортрун рассуждала об этом легко, словно о приятном приключении.
Архелии не нравилась такая перспектива, но и оставить свои сокровища валяться в лесу она не могла. Барон никогда не брал платы за проезд по своим землям, поэтому его дочь оказалась не готова к подобным новостям. Девушка подумала, что при бурной фантазии и возможностях власть имущих новые богатства начинают валяться на дороге, расти на деревьях, проливаться с дождём или витать с листопадом в прелом воздухе. Только успевай собирать, но что-то надо и возвращать людям. В природе не бывает одностороннего движения. Архелия точно знала из древних книг, что безудержная алчность рано или поздно, подобно вулкану, разрывает изнутри своё вместилище и накрывает пеплом небытия весь зарвавшийся род. Вечные законы, управляющие миром, нельзя обойти. Равновесие достигается страшными социальными катаклизмами, если у руля власти встаёт неблагоразумный капитан. Дочь барона сердцем чувствовала, что должна быть где-то золотая середина. Искать её задача не из лёгких, но кто говорил, что путь к вершинам – путь к счастью? Там, при здравом размышлении, лишь максимальная ответственность и вечные попытки найти баланс, чтобы не быть заживо погребённым под обломками собственных амбиций.
Долгое время спутницы ехали молча. Не избалованная вниманием Ортрун не пыталась начать разговор с новой подругой. Архелия же погрузилась в себя и была рада некоторое время побыть наедине с нерадостными мыслями. Большая часть пути была преодолена, когда дочь барона встрепенулась, словно неожиданно вспомнила о своей спутнице.
– Расскажи о себе.
– Зачем? Слишком грустная история. Хочешь, спою? Вся моя жизнь в этих песнях. Правда, выдуманная жизнь. Я песни сама сочиняла. Времени много проводила у костра, ожидая возвращения отца и братьев. Я любила смотреть на огонь, а музыка сама складывалась в моей голове. Странно, и слова приходили ниоткуда. Выходило неплохо, разбойники любили меня вечерами послушать… А может, они меня хвалили просто потому, что я дочь главаря?
– Думаю, что вашему народу подобная лесть не свойственна. Спой, интересно. Попробую оценить.
Ортрун с удовольствием запела. У неё оказался нежный голос, который ничем не напоминал тот грубый с хрипотцой, которым она обычно говорила. Песня о любви простой девушки и молодого разбойника легко западала в душу. Ортрун сочинила романтичную и длинную историю о том, как ушла за любимым в лес красивая крестьянка. Прежние боги отвернулись от неё, и не приняли новые. Она не выносила разбой и пыталась отговорить своего ненаглядного. Вот обрыв, ночь и любимый рядом, но девушка не подпускает парня к себе. Она шагает в пропасть, и лунный свет становится для неё дорогой к богине ночного светила. Там страдалица обретает новую жизнь, но в глазах её нет тепла, они холодны, как свет Луны. Так богиня, покровительствующая женщинам, спасает неприкаянную душу.
– И чем всё закончилось? – Архелии не терпелось узнать финал истории, потому что они уже въезжали в лес и необходимо было вести себя осмотрительнее. Петь точно не следовало.
Ортрун, недовольная, что её прервали, скучной прозой закончила длинную балладу:
– Девушка служила Луне. Смотрела по ночам на Землю, надеясь увидеть любимого. Вскоре разбойник погиб, и его забрали к себе другие боги. Девушка не была с ним при жизни и никогда не будет после смерти.
– Печально. Если бы он по-настоящему захотел, она была бы с ним рядом всегда, – Архелия думала о своей судьбе.
– Всего-то и надо было отказаться от разбойничьего промысла. Стать обычным человеком, – Ортрун не догадывалась о мыслях спутницы.
– Стать обычным человеком порой очень трудно, легче умереть, – невесело усмехнулась Архелия. – Ладно, теперь молчим и слушаем. У нас и так неприятностей хватает… Последний раз только спрошу. Ты недавно потеряла отца – как можешь петь?
– Я с ума сойду, если не буду. Грустные мелодии лечат мою боль, мне от них легче становится…
– Ага, понятно.
К счастью, никого на пути девушки не встретили. Проклятая дорога привела их к заветному месту. Кошель лежал в пожухлой траве, искрящейся над ним влажной радугой. Его расшитые бока вздувались и приятной тяжестью согревали ладонь. Архелия хитро посмотрела в глаза разбойницы:
– Хотела бы такой?
– Проверяешь? – легко выдержала испытующий взгляд Ортрун. – Деньги ничего не значат, когда рядом нет надёжных людей. Опыт моей жизни это доказывает.
– К деньгам и друзья найдутся.
– «Друзья»? – обиженно фыркнула разбойница. – Избавьте боги от таких «друзей»!
Спутницы не стали ночевать в негостеприимном лесу. Они выбрались на опушку и позволили себе отдых, лишь когда почувствовали себя в безопасности.
Вернулись странницы назад лишь к закату следующего дня. Подруги встретили их полуголодные и замёрзшие. У вдовы не было припасов, она жила, еле сводя концы с концами. Отдавать последнее ради сомнительных приживалок женщина на собиралась. Экономила она на каждой мелочи. Коринн издалека увидела возвращавшихся подруг и выбежала им навстречу.
– Нашли? – вместо приветствия поинтересовалась она.
– Порядок, – Ортрун победоносно указала на привязанный к поясу Архелии расшитый мешочек.
– Как Хельга? – дочь барона спрыгнула на землю.
– Ей снова хуже.
– Горек здесь?
– Куда же он от меня? Ушёл в лес за дровами, его «богиня» не должна мёрзнуть, – кокетливо ответила Коринн.
Архелия отчего-то жалела парня и не одобряла начинающегося подтрунивания над ним. Она обычно одёргивала хихикающих подруг, но сейчас промолчала. Дочь барона устало вошла в хижину. Вдова что-то стряпала. В котле кипело ароматное варево из курицы, зерна и кореньев. Выглядела еда неаппетитно, но девушка была страшно голодна и не придиралась к мелочам.
– Вернулись? А я вот сходила к соседке и попросила курицу в долг, – извиняющимся тоном начала Ида.
– Можете теперь послать дочку отдать долг, – Архелия задумчиво вертела в руках монетку из серебра, разглядывая кривые узоры.
Хозяйка резко обернулась. Увидев долгожданные деньги, она заторопилась и позабыла об ужине. Взяв монету, вдова быстро засеменила к выходу:
– Много даёшь. Сама пойду расплачусь и ещё чего-нибудь принесу.
Архелия с тоской посмотрела на кипящий котёл и направилась к ложу охотницы. Глаза Хельги смотрели в пустоту, настрой подруги дочери барона не понравился.
– Что со мной? – срывающимся голосом спросила девушка.
– Не знаю. Придётся привезти колдунью. Она постарается поставить тебя на ноги, ты ей очень приглянулась.
– Захочет ли она ехать так далеко?
– Ради тебя – да, – уверенно пообещала Архелия. – Я сама за ней отправлюсь. Потом будем решать вопрос о нашем здесь пребывании. Если у местного правителя просто не доходят руки до окраин, это как раз на руку нам. Да? А вот старейшинам деревни нам просто необходимо «понравиться». Буду с ними сперва договариваться.
17. Связь поколений
Поздние гости стали обычным делом в доме знахарки, и потому она спокойно открыла дверь. Ночная прохлада ворвалась в щель, а вместе с ней в дом ввалилась закутанная в плащ девушка. Скинув накидку, Архелия предстала перед пожилой женщиной во всей своей воинственной красе. Сшитые на плечах шкуры были перехвачены на поясе дорогим ремнём, чтобы сохранить тепло тела в непогоду. Меч был, как всегда, под рукой, а на кожаные мягкие сапожки налипли комья первого снега. Верхняя одежда же не поражала изяществом и не выдавала ни знатного происхождения владелицы, ни её богатства. В комнате витал ароматный запах трав и домашнего уюта. Девушка жадно вдыхала тёплый воздух и радостно улыбалась хозяйке.
Колдунья до появления дочери барона готовила на раскалённых камнях жареную рыбу. Редкий день не имела она вкусного ужина. Немолодой ухажёр был отличным рыбаком, и лишь его пристрастие к веселящим кровь напиткам оставляло иногда старуху наедине с постной едой. Знахарка так привыкла к обществу добродушного балагура, что без него и не хотела заниматься стряпнёй. Даже богатый выбор домашней живности не прельщал хозяйку. Она обычно, оставшись в одиночестве, ложилась спать натощак. Если бы кто-нибудь сказал колдунье, что поздняя любовь прокралась в её сердце, то она высмеяла бы наглеца. Дочь барона, увидев в дальнем углу зазнобу пожилой женщины, не торопилась с выводами. Архелия проделала дальний и опасный путь ради своей лучшей подруги, об этом она и собиралась говорить.
– Здоровья вам! С первым снегом! Добрались-таки мы наконец.
– И вам добра! Что привело ко мне опять? Надеюсь, ничего страшного не случилось с моими девочками?
– Все живы, хвала богам! Вот только не все целы…
– Что произошло? Уж не Хельга ли моя хорошая пострадала… Чувствую, что она. Говори, не тяни, – колдунья заволновалась.
В ответ Архелия утвердительно покачала головой.
– Ох, как же я не хотела отпускать её от себя! Для неё ли такая жизнь? Хрупкая, милосердная…
– Я знаю её с другой стороны: прекрасная охотница, верный друг и… настоящий воин.
– Рада видеть, что дружба ваша взаимная. А вот в наши края-то попадать тебе не следует. Все с ума сошли будто! Ищут тебя и люди герцога, и доносчики Хозяина. Как волки рыщут.
– Помоги Хельге! Для меня она всё! Главное, чтобы ты согласилась пойти со мной, потому что сюда нам всем не добраться незаметно. Хельга упала с лошади, теперь её спина ноет постоянно. Боль мешает даже ходить! Отправишься ли ты в дальний путь? Уйдёшь надолго жить к нам?
Знахарка опешила. Пожилой ухажёр, до сих пор тихо сидевший и терпеливо слушавший речь воинственной посетительницы, выразительно округлил глаза.
– Как же я дом брошу? Хозяйство?
– Может, ты присмотришь? – Архелия посмотрела поверх колдуньи на старика.
– Нет, нет… Так решать нельзя. Садись, подкрепись с дороги. Расскажи всё по порядку.
– Я не одна. Со мной приехала ещё девушка. Она ждёт снаружи.
– Так позови её.
Архелия вышла и направилась к лошадям, где надеялась найти свою спутницу. Ортрун, устав с дороги, прилегла на сено под навесом рядом со своим гнедым другом да так и уснула. Конь недоумённо прядал ушами и щипал сухую траву прямо возле бока закутавшейся в плащ девушки. Дочь барона понимающе улыбнулась и оставила дремлющую разбойницу в покое. Она накрыла её дополнительно накидкой из шкур, служащей им в пути и постелью, и одеялом. Потом девушка занялась своей любимицей Бабочкой и конём подруги. Пока она заботливо распрягала подопечных, подбрасывала свежего сена и носила воду, до неё доносились возбуждённые голоса: хозяева спорили. Бывший приходящий ухажёр, видимо, прочно обосновался в добротном жилище под заботливым крылом знахарки и ни за что не хотел отпускать своё счастье даже ненадолго. Мысль о дальней поездке и вовсе выводила его из себя.
Архелия подождала немного, любуясь кружащимися под низкими облаками мокрыми хлопьями, и решилась вернуться, лишь когда всё стихло. Дочь барона толкнула спящую подругу: пора было перебираться в дом к тёплому очагу, затем пошла внутрь. Немолодые влюблённые сидели, насупившись. Видно, к единому мнению так и не пришли. Воительница попыталась использовать один из самых весомых доводов:
– Я подкреплю свою просьбу золотом. Щедро, – слова были произнесены для строптивого старика.
– Я знаю, что ты многое готова отдать за Хельгу, но и у меня есть сердце. Девочка мне как родная. Я тоже могу любить кого-то и помогать бескорыстно, – колдунья с упрёком посмотрела на своего ухажёра.
В дверях появилась Ортрун. Она заспанными глазами взирала на присутствующих, щурясь от неяркого света огня, и куталась в меховую накидку, закрывающую её до самых пят. Взгляд её говорил о том, что разбойница не понимает ни где она, ни кто все эти люди перед ней. Архелия оказалась позади вошедшей. Первой нашлась хозяйка:
– Проходи, согрейся, поешь.
Она подошла к девушке и бережно подвела её к огню. Ортрун смогла выдавить из себя одно лишь:
– Я – спать, – бухнулась на лавку рядом с очагом и сразу засопела.
– Она очень устала, – попыталась оправдать поведение своей спутницы Архелия.
Дочь барона пересекла комнату, бренча скромным оружием, которое прихватила в путь, дабы не привлекать внимания. Она присела на краю ложа, где расположилась разбойница, и с удовольствием протянула озябшие руки к жарким языкам пламени.
– И ты с ними поедешь? – старик больше не в силах был сдерживаться, возмущение переполняло всё его существо. – Врываются в твой дом, едят мою рыбу, занимают лучшее место… Она даже себя не осознаёт от усталости! Слабые! Как тебя с ними в дальний путь отпускать? А я, видите ли, буду тут один хозяйство вести. Один? Без тебя? Не буду!
Он не находил слов, чтобы выразить своё негодование, путался и горячо жестикулировал. Колдунья не перебивала друга, терпеливо ждала, когда старик сам угомонится. Выпустив пар, он замолчал, тяжело сопя. Настала очередь колдуньи принимать решение.
– Я же не навсегда поеду к ним, – примиряющим тоном произнесла она. – Вылечу мою девочку и вернусь.
Пожилой мужчина угрюмо молчал. Он не желал, чтобы его успокаивали, как ребёнка.
– Ну не могу я бросить Хельгу, – знахарка продолжала ласково уговаривать свою вторую половину. – Всё время думаю: как она там? И вдруг такая беда! Поеду я…
Немолодая женщина подошла к сердечному другу и с мольбой заглянула ему в глаза. Старик сдался. Он лишь отвернулся, стремясь скрыть выражение безграничной тоски на лице. Архелия облегчённо вздохнула и сделала небольшой глоток из привешенной к поясу фляги. Колдунья заметила жест гостьи и всполошилась.
– Спорим, спорим, а рыба-то стынет.
Хозяйка разложила всем не спящим присутствующим по большому ароматному куску на холодные лепёшки хлеба, налила медовый напиток и уселась поближе к своему ухажёру. Дочь барона жадно набросилась на еду, женщина ела скромно и не спеша, а старик с нескрываемым удовольствием откусывал приличные куски и громко чавкал, перемалывая крепкими не по возрасту зубами кости и плавники.
Устраиваясь на ночлег, Архелия осторожно подвинула на широкой лавке раскинувшую во сне руки Ортрун. Засыпая, дочь барона вспомнила, как в прошлое посещение здесь лежала раненая вампирша. Девушка поёжилась при мысли о той страшной ночи, но деваться было некуда.
Утром с рассветом их подняла хозяйка дома. Она решила отправиться в путь немедленно, чтобы избежать лишних пререканий со стариком. Сборы были недолгие, но основательные. Колдунья нагрузила на телегу столько припасённых трав, кореньев и снадобий, что Архелии показалось: старуха уезжает навсегда.
Прощание было тягостным. Старик хмурился и не глядел в глаза девушек, стремясь скрыть злость, которая душила его. Про себя он ругал юных «дур» последними словами, но вслух противиться знахарке не решался то ли из страха потерять её расположение, то ли из уважения, то ли от… любви. Они сдержанно поцеловались, и лишь когда процессия двинулась в путь, ухажёр не выдержал:
– Если к весне не вернёшься, я всё брошу и за тобой поеду! – крикнул он.
– Хорошо, ты тоже береги себя!
– Пусть и тебя боги берегут! И твои, и мои… – неумело благословил он исчезающий за снежной пеленой драгоценный образ милой женщины.
Он постоял немного на дороге и, тяжело вздохнув, заковылял к дому.
– Хороший мужик. Жалко оставлять, – загоревала знахарка, когда тот скрылся из виду.
– Боишься, уведут? – прямо спросила Ортрун.
– Нет, он надёжный. Не уйдёт. Жизнь я ему спасла. Вот этими руками выходила. Просто скучно мне без него, одиноко.
– А, понятно, – протянула девушка, скорчив умную мину.
Разбойница, воспитанная среди отъявленных негодяев, была далека от лирики. Понять душевную привязанность пожилой женщины было выше её сил. Страсть, романтику молодых сердец, безумный пыл она ещё воспринимала, но такое! Любовь перед смертным одром? Архелия по-другому относилась к колдунье и её спутнику. Она внезапно почувствовала, что завидует им. Девушка хотела бы пройти свой путь рука об руку с любимым до самой старости. Почему ей не дано такое счастье? Что за странные предчувствия? Дочь барона с грустью грела своё разбитое сердце у чужого огонька поздней любви.
Дорога отняла много времени. Пожилая женщина не могла продвигаться быстрее, потому что гружёная повозка постоянно ломалась. К тому же приходилось тщательно продумывать путь, чтобы не нарваться на нежелательных свидетелей пребывания дочери барона в землях Хозяина. Поэтому, когда на горизонте замаячили ледяным пятном знакомые горы, спутницы облегчённо вздохнули.
Их ожидали нерадостные вести. Старейшины деревни проявляли слишком пристальный интерес к новым жительницам селения. Странные повадки девушек настораживали людей. Вдове уже не раз приходилось оправдываться за своих беспокойных постояльцев.
– Так продолжаться не может. Мы должны найти подход к нашим новым землякам, иначе они вытеснят нас отсюда, – оценила обстановку Архелия, выслушав Коринн.
– Силой они ничего не добьются.
– Сами не смогут, так обратятся к своему правителю. Против одной силы всегда найдётся другая. Надо предложить им то, от чего они не смогут отказаться.
– Нашей защиты они не примут. У них своих мужиков полно, отобьются, если нужда появится.
– Каждый крестьянин старается сберечь себя за спинами других. Пока они идут толпой на врага, то не боятся. Но один на один с воином ничего не стоят. Разбей их строй, и ты посеешь панику. Значит, выйдешь победителем. Подумай, что интересного здесь происходит. На что мы можем сделать ставку?
– Я так поняла, что они платят двойную дань. Одну своему господину, а другую залётной банде.
– Вот это уже интересно. И все согласны?
– Трудновато, но отдают последнее ради сохранения шаткого перемирия.
– А ты говоришь, «отобьются», – передразнила подругу дочь барона. – Вот и нашлась нам работа!
– Ты встанешь против незнакомой банды?
