Текст книги "Исцели меня собой (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Из-за шума воды Соня не слышала, когда Павел появился на кухне, но почувствовала его взгляд и обернулась. Павел стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив на груди руки. Он молчал и смотрел на нее так, что по спине побежали мурашки. Соня тут же вспомнила, что ей нельзя вставать и выключила воду, но не могла заставить себя двинуться с места.

– Я… попить хотела… – пробормотала она, оправдываясь. – А тут… и я… вот…

Павел кивнул. Брови сошлись на переносице, губы плотно сомкнуты, ноздри едва заметно подрагивают – никаких сомнений, что он зол. Соне вдруг стало так страшно, что у нее закружилась голова. «Доминант не прощает непослушания…» – вспомнила она. А еще почувствовала стыд. Павел ей никто – ни хозяин, ни друг. Он предложил ей помощь просто так, а она испытывает его терпение.

Щеки пылали, во рту пересохло, однако Соня сделала над собой усилие и маленькими шажками побрела к дивану. Проходя мимо Павла, она не выдержала, остановилась и задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Ожидала увидеть осуждение, и оно было, но вместе с ним – толика особенной теплоты, словно предназначенной ей одной. Взгляд мужчины, которому она не безразлична? Соня моргнула, и наваждение исчезло. Перед ней стоял раздраженный и суровый Павел.

– Простите… – прошептала она.

Он не ответил.

Соня добралась до дивана и нырнула под плед, укрывшись с головой. Рядом запищал телефон, Павел куда-то звонил.

– Да, ты был прав, – сообщил он кому-то. – Даже не представляю, как теперь отъехать. Даже если попросить Дину собрать Сонины вещи, то продукты все равно нужны. Куда позвонить? А там сразу кого-то пришлют? Диктуй номер.

Павел разговаривал с Лео. Соня выглянула из-под одеяла. Павел сидел в кресле напротив нее и что-то писал на бумажке.

– Не надо сиделку, – попросила она, как только он закончил разговор. – Пожалуйста. Я буду лежать, честное слово.

Он одарил ее задумчивым взглядом, словно размышлял, стоит ли верить той, что привыкла обманывать. «В его глазах я – лгунья, – сообразила Соня. – И каждая наша встреча это только подтверждает».

– Пожалуйста… – повторила она.

И внезапно в носу защипало так, что пришлось прикусить кулачок, чтобы не расплакаться.

– Я узнаю, вставала ты или нет, – наконец-то ответил Павел. – Я наблюдательный. И если ты нарушишь слово, я отвезу тебя к Лео.

– Да. Да, хорошо, – Соня тут же согласилась с его условием.

Он кивнул и отошел, потом вернулся со стаканом воды и большим яблоком, подвинул журнальный столик поближе к дивану, поставил стакан, положил яблоко.

– Постараюсь вернуться побыстрее, – сказал Павел. – Потерпи, ладно?

– Конечно. – Соня шмыгнула носом. – Я посплю.

Как только он ушел, она все же немножко поплакала, пожалела себя. Потом сгрызла половинку яблока, потому что со времени больничного завтрака прошло уже много времени, а обед рассчитывать не стоило. Павел не разрешит ей встать, чтобы приготовить еду. Умеет ли сам? Сомнительно…

Очень хотелось в душ. В больнице Соня провела меньше суток, но все равно ей чудился специфический запах лекарств. Может, удастся уговорить Павла…

Она не заметила, как уснула, а проснулась от вкусного запаха корицы и печеных яблок. В комнате темно, но на кухне определенно кто-то есть. Значит, Павел уже вернулся. Соня почувствовала, что жутко проголодалась. Она села. Можно ли ей встать и появиться на кухне или позвать Павла? И как позвать? Закричать на всю квартиру?

Она все же решила, что встать – меньшее зло. Ей же можно в туалет, например. И есть лежа она тоже не собирается. У порога горой высились пакеты, на кухне что-то скворчало на сковороде и булькало в кастрюле, а Павел ставил в холодильник пакеты с молоком, кефиром и творогом.

– Я проснулась, – сообщила Соня.

– Вижу, – буркнул он.

– Но я же не могу…

– Я понял, – перебил он ее. – Все в порядке. Ты сдержала слово.

– Ку-у-ушать хочется… – протянула Соня жалобно. – Можно, я приготовлю?

– Нет. Скоро пельмени сварятся.

– А на сковородке?..

– Сосиски. Тебе нельзя жареное, а я ненавижу пельмени. Сосиски – меньшее зло. А готовить ты будешь не раньше, чем тебе дозволено будет вставать.

Соня вздрогнула. Неужели Павел предполагал, что она останется тут после того, как выздоровеет? Однако спросила она о другом.

– Можно в ванную?

– Нежелательно.

– Мне нужно, у меня…

– Связался черт с младенцем… – пробормотал Павел, снова перебивая.

У Сони вдруг сжалось сердце. Она остро почувствовала, что ничего, кроме неудобств, Павлу не доставляет и безумно раздражает его своим присутствием. Вероятно, что-то отразилось на ее лице, потому что он, бросив на нее взгляд, вдруг скривил губы и обронил:

– Ты еще заплачь.

Насмешка отрезвила. Действительно, чего это она? Снова гормоны?

– Павел Владимирович, мне все же лучше уехать, – тихо произнесла Соня. – Я не подумала, что настолько…

– Уехать? – переспросил Павел, тоже тихо и так вкрадчиво, что Соня снова испугалась. – Я полдня бегал по магазинам, а ты решила уехать?

– Но… но… вот потому и… – залепетала она, тушуясь под его недобрым взглядом. Запахло горелым. – Ой, Павел Владимирович, сосиски…

Он уже и сам понял, что горит. Схватил сковороду, переставил ее на свободную конфорку, открыл фрамугу, чтобы проветрить кухню.

– Пойдем со мной.

Соня вернулась в комнату, а Павел прихватил по пути пакеты из коридора и свалил их на диван.

– Разбирай, это все тебе, что ты просила. Сидя, хорошо? Вставать не надо. Собери все, что нужно, для душа. Попробую спасти пельмени, и пойдем в ванную. И не надо на меня так смотреть! Что я там не видел? А одну не пущу. Не хватало еще там голову разбить…

Ворча, он ушел обратно на кухню, а Соня осторожно заглянула в первый попавшийся пакет. Ничего необычного она там не ожидала найти, однако выбор мужчины… практически незнакомого…

Постельное   белье  –  красивое,  нежное,  тонкое.  Соня   не   просила,   но   запомнила,  что  у  Павла  практически   не   было  комплектов  на  смену.   Он  вспомнил об этом, приятно. Зубная щетка, мочалка, набор восхитительно мягких полотенец, шампунь и гель. Соня не настаивала на определенной марке, она не была привередливой, но Павел угадал ее любимые запахи. Неужели запомнил? Щетка для волос – тяжелая, деревянная. Где он нашел такую? Соня невольно погладила гладкую тыльную поверхность. Нижнее белье? Тонкое, кружевное, невероятно красивое. Коротенькая ночная сорочка, едва прикрывающая попу. И пеньюар в тон, чуть подлиннее, но все равно бесстыже короткий. Заколки для волос, разные мелочи… Мягкие домашние шорты и футболки. И зачем он накупил ей столько? У Сони гулко забилось сердце. Хочет, чтобы она осталась? Хочет ли…

– Готова? – спросил Павел, возвращаясь.

– Да! – Соня мгновенно выхватила из кучи вещей все необходимое, чтобы принять душ и вымыть волосы.

– Пойдем. Только недолго.

Соня зря переживала. Павел принес в ванную комнату табурет с кухни и уселся на нем, боком к душевой кабинке, уткнувшись в смартфон. Судя по всему, писал кому-то сообщение.

– Станет плохо, кричи, – велел он, не поднимая головы.

Соня с наслаждением забралась под теплый душ.

Павел недолго смотрел на экран смартфона. Собственно, он только отправил Лео сообщение, что все в порядке, чувствуя себя при этом чуть ли ни школьником. А потом уставился на Соню. Даже через запотевшее стекло можно было любоваться ее точеной фигуркой. Хотя Павел не столько любовался, сколько опасался, что у Сони может закружиться голова.

К счастью, девочка оказалась не копушей. Когда она открыла дверцу, чтобы взять полотенце, он сам подал ей его – развернутым. И даже помог вытереть волосы, чтобы она не наклонялась и не задела ссадину на лбу. Его тело предательски отреагировало на близость обнаженной женщины. Пришлось стиснуть зубы и отвернуться, пока Соня одевалась.

Быстро высушить волосы не получилось. О фене Павел забыл, да и нельзя, скорее всего, ведь горячий воздух.

– Ничего, и так подсохнут, – махнула рукой Соня. – Спасибо вам большое. Я чувствую себя лучше, правда. И за вещи…

– Только от этого меня избавь, будь добра. И пойдем есть, все уже остыло.

Он не хотел быть грубым – это получалось само. Чем сильнее Павлу хотелось сказать Соне что-то доброе и приятное, тем грубее он себя вел. И не потому что хотел ее обидеть. Просто характер у него паршивый, только и всего. И еще он не хотел давать девчонке ложных надежд. Ее «предложение» казалось ему интересным, но пока – не более того.

Соня сидела напротив и мужественно жевала разварившиеся пельмени. Наверняка, вариант с пиццей был бы лучше, но и от пиццы его воротило. Завтра он даст Соне поручение – найти поблизости приличный ресторан и заказать там еду. Это можно сделать лежа на диване, через интернет. Только чтобы не напрягалась – долго смотреть на экран ей тоже вредно.

«А почему бы нет? – размышлял Павел и, не стесняясь, рассматривал Соню. Она мило смущалась под его взглядом, терялась, становилась похожей на девочку лет восемнадцати, заправляла за ухо непослушную прядь волос. – Может, это и мой шанс? Она четвертый день портит мне нервы, и это не раздражает по-настоящему. У Ильи жена, Лео скоро станет отцом…»

Он не думал о том, чтобы жениться на Соне. Никакой любви, от которой «сладко щемит сердце». Голый расчет: бесплатная домработница и женщина для утех. Идеальная «жена», которая никогда не попрекнет его за опоздание. Ее не нужно брать с собой в гости, выводить в театр и кино. Ее не нужно возить на море. Она не будет просить деньги на новую шубу или машину. Ей даже можно изменять, и это не будет считаться изменой. Рабыня – так заманчиво. Правда, ему не нужна женщина, вечно стоящая на коленях. Но ведь он хозяин, он и определяет правила.

И вызов его доминантной натуре. Это привлекало Павла даже больше, чем все остальное. «Научить снова быть сабой». Наивная девочка. Он не перестала ею быть, просто в ее сердце поселился страх и недоверие. Это щиты, за которыми она спряталась. И в его власти убрать их. Сможет ли?

– Ты уже долго на ногах, – напомнил Павел Соне. – Если поела, ложись. Я принесу чай в комнату. Нет, стой. Таблетки…

А, может, он просто устал от одиночества? Необходимость заботиться о ком-то вырвала его из привычного круговорота дней. Даже на работу сегодня не пошел. Правда, завтра придется. А сиделку он так и не нашел.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Павел, поставив на журнальный столик чашку чаю и тарелку с теплыми яблочными булочками для Сони. – Только честно. Я читаю по глазам.

Он сел в кресло напротив и отпил из своей чашки.

– Хорошо. Честное слово. Я выспалась, мне уютно от чистоты, я поела. Все замечательно, – заверила его Соня.

– Тогда давай договариваться. Завтра я уйду на работу, но хочу быть уверен, что в мое отсутствие ты не начнешь мыть полы и варить борщ. Сиделка или честное слово?

– Слово… – вздохнула Соня. – Но, Павел Владимирович, готовить можно сидя. Почистить овощи…

– Нет. – Он не повысил голос, но посмотрел на упрямую девчонку так, что она поежилась. – И хватит величать меня Владимировичем. Павел, этого достаточно. Значит, дашь слово?

– Даю, – подтвердила Соня. – Я, конечно, помру от скуки… И это будет на вашей совести, Павел Вла… Павел.

Он усмехнулся. Дерзит, значит, действительно чувствует себя хорошо.

– У меня будет для тебя задание. И ты еще не все пакеты открыла, между прочим. Нет, лежи. Не сейчас. Я думал над твоим «не предложением».

Соня заерзала, выдавая беспокойство.

– Я мог бы стать твоим хозяином на время. На моих условиях. Но только в том случае, если ты расскажешь мне о своих страхах. Это в твоих же интересах, Соня. Я не собираюсь ни с кем делиться, но должен знать все, чтобы уберечь тебя.

– У вас не получится уберечь. – Соня закусила губу и уставилась куда-то в потолок. Павлу показалось, что она борется со слезами. – Но я расскажу. – Она снова посмотрела на него, чистым и ясным взглядом. – Только заранее прошу прощения, если расплачусь. Сейчас это как-то само… получается.

– Давай отложим, – предложил Павел, мысленно ругая себя. Опять забыл – Соне нельзя нервничать. – Главное, чтобы ты рассказала. Пусть позже.

– Нет, сейчас. – Она покачала головой. – Или я сбегу… передумаю… А потом никогда себе не прощу.

– Не простишь… чего? – не понял Павел.

– Я же буду полной дурой, если сбегу от самого красивого мужчины на свете, – выдохнула Соня.

И Павел поперхнулся чаем.

Глава 10

Соня зря переживала, что будет плакать. Может, все давно перегорело? И Дине она смогла все рассказать, не проронив ни слезинки. И Павел ни разу не заставил ее пожалеть о том, что она ему доверилась. Он не отводил взгляд. Не то чтобы у Соня был богатый опыт, но обычно люди неохотно слушали о чужих проблемах и прятали глаза, чтобы в них нельзя было прочитать скуку или жалость. Психотерапевты не прятали, но в них Соня постоянно чувствовала фальшь – ведь им платили за сеансы.

Павел смотрел на нее спокойно и внимательно. Он не жалел, а словно поддерживал, мол, давай, детка, в этом нет ничего страшного, я тебя не подведу. И он не рассердился на «самого красивого мужчину». Соня и сама не понимала, как могла ляпнуть такое. Это правда! Но такие вещи не принято говорить мужчинам, тем более, доминантам.

– Мне жаль, что ты потеряла ребенка, – сказал Павел, когда она замолчала.

– У меня еще будут дети, – ответила Соня.

– Ты не сдалась, это достойно уважения.

– Только благодаря Мастеру.

– Думаю, и твоя заслуга немалая. Хочешь еще чаю?

– А… Нет, спасибо.

– Голова…

– Павел Вла… Павел! – возмутилась Соня, перебивая. – Если я почувствую себя плохо, то так и скажу.

Павел шумно вздохнул, раздувая ноздри, но не стал делать ей замечание.

– Хорошо, – произнес он. – Я узнал, что хотел. Теперь ты меня послушай.

Он закинул ногу за ногу и сцепил пальцы на колене. Соня замерла и даже сжала кулаки – на удачу. Павел принял решение, и от него сейчас зависит…

– Так есть предложение или нет предложения? – уточнил он первым делом.

– Да… Да, есть, – ответила она и подумала, что зря отказалась от чая, во рту снова пересохло.

– Тогда так… Я могу его принять, но у меня свои правила. Они будут отличаться от тех, которые ты знаешь. Правила не обсуждаются. Мы можем обсудить твои табу, и я никогда не нарушу ни одного из них, но в дальнейшем твое стоп-слово будет означать только то, что ты разрываешь договор. Ты понимаешь, о чем я?

– Думаю, да. Вы можете делать со мной все, что пожелаете, кроме того, что я определю, как категорический запрет.

– Умница, – похвалил ее Павел. – Хорошее начало. Тебе подходит?

– Хотелось бы узнать все правила.

Он хмыкнул и улыбнулся:

– А ты себя в обиду не дашь, верно?

– Это плохо? – вопросом на вопрос ответила Соня. – Неприемлемо?

– Нет, это делает тебя особенной… рабыней. Правила простые. Договор на месяц. На колени ты встаешь, только когда я прикажу. Прямой приказ, не правило поведения, понятно?

– Да. – Соня удивилась, но, конечно же, не стала возражать.

– У тебя будет ошейник. Я определю условия его ношения.

– То есть… не постоянно?.. – облизнув губы, уточнила Соня.

– Я против публичности. Но мне будет приятно похвастать перед друзьями послушной рабыней. Если будет, чем хвастать. Беспрекословное подчинение. Справишься?

– Я буду стараться.

– Обращаешься ко мне по имени, если нет другого приказа. Никакого «хозяина» каждые пять минут. Думаю, ты знаешь, что у раба нет никаких прав, кроме одного, расторгнуть договор. Но уверен, что ты не готова передать мне управление своим имуществом. Да и я, честно говоря, тоже не горю желанием. Мы заменим это лайт-версией. Я беру тебя в рабыни без вещей из твоей прошлой жизни. И я буду решать, что ты будешь носить и чем владеть этот месяц. Собственно... все. Это основные правила. Есть вопросы?

– К вам можно обращаться первой?

– Да, если нет приказа молчать.

– Что мне категорически нельзя делать?

– Хороший вопрос. – Павел усмехнулся. – Давай подумаем. Варить молочный суп. Я его ненавижу. А, пожалуй, еще… Не выходить из дома и не приглашать сюда гостей без моего ведома. Обязательно ставь меня в известность, будь добра. Все остальное – в рамках правил приличия. Думаю, ты прекрасно знаешь, как себя вести.

– Я поняла, – кивнула Соня. – Я согласна.

– И еще одно. Тебе категорически запрещено заниматься сексом, если ты не хочешь.

– Э-э-э… Да?.. Да. – Она почувствовала, как щеки запылали от смущения.

– Внимательно тебя слушаю. – Павел потянулся, наклонившись вперед и заведя сцепленные в замок руки за спину.

– Э-э-э…

– Табу, Соня. Кстати, ты Софья или София?

– Софья.

– Красивое имя. Итак?

– Я бы не хотела, чтобы меня дарили…

– Дари… Что? – переспросил Павел.

– Дарили, – кивнула Соня. – Рабыню можно подарить на час или на сутки другому хозяину. Для меня это неприемлемо.

– Для меня тоже, – процедил Павел. – Принимается.

– Я не выдержу пыток на морозе. Сейчас зима…

– Так… – Он вцепился пальцами в подлокотники кресла. – Давай, как в прошлый раз. Мои практики – это порка, связывание, игрушки. Вибраторы, прищепки, пробки… Ты поняла. Ничего другого я с тобой делать не буду. Возможно, пет-плей. Что из этого недопустимо?

– Ничего. Павел… простите, но я хочу отдельное стоп-слово на сессии.

– Если ничего, зачем тебе стоп-слово?

– Я боюсь, – призналась Соня.

– Вопрос доверия?

Она кивнула и опустила голову.

– Хорошо, но с условием. Ты можешь применить его один раз. Если понадобится второй – договор расторгается. Красный. Подходит?

– Да.

Соня вздохнула с облегчением.

– Составить письменный договор?

– Нет, мне не надо. Но если вы хотите, я подпишу.

– Мне тоже без надобности. Значит, договорились. С этой минуты… – Павел посмотрел на часы. – И на месяц.

– С этой минуты?

– А чего тянуть? Зато у меня хоть какая-то гарантия будет, что ты завтра из кровати не выпрыгнешь. Или звать сиделку?

– Не надо! Я же пообещала.

– Отлично. Отдыхай, посмотри, что осталось в пакетах. О да! Ты на месяц оставила дом Лео без своего чуткого руководства. Решай сама эту проблему.

– Это не проблема, но… можно попросить?

– Попробуй.

– У меня телефон сел. Нужна зарядка, там все номера. И мне бы сделать несколько звонков…

– Покажи модель. Где ты это старье взяла? Дай сюда.

– Я к нему привыкла. Что вы делаете?

– Соня… – Павел сунул телефон в карман и одарил ее недовольным взглядом. – Я, конечно, не буду наказывать больную женщину. Но считай это последним предупреждением. Дальше буду записывать все проступки, и как выздоровеешь, так за все и получишь. Понятно?

– Да… – пробормотала Соня, натягивая плед до носа.

– Напомни мне, что я говорил о вещах?

– Вы решаете, чем я владею.

– Молодец. Лежать и отдыхать. Я скоро вернусь.

Павел обрадовался поводу сбежать из квартиры хоть на полчаса. Хотелось побыть одному и остудить горячую голову. Во что он вляпался? Рабовладелец! С ума сойти! Пусть в рамках Темы, но все же!

Рассказ Сони выбил почву у него из-под ног. Пусть Лео его предупредил, пусть это было давно, пусть мерзавец умер, но одна фраза до сих пор звенела в его ушах. «Он убил моего ребенка». Он не представлял, как такое можно пережить. Он тоже лишился детей, но они живы и здоровы. Его проблемы – ничто по сравнению с тем, что довелось пережить Соне. Его дети живы, а ее ребенок…

Магазин находился на соседней улице, и Павел отправился туда пешком. Продавец-консультант переставил симку в новую модель, по просьбе Павла перенес телефонную книгу из старого телефона. Хорошая идея – слепить Соню по своему вкусу. Она будет выглядеть так, как нравится ему. Он заново научит ее получать удовольствие от подчинения. Он станет ее Пигмалионом.

Павел зашел и в булочную – накупил выпечки. Соне еще лежать и лежать, не морить же ее голодом, если обед приготовить некому. Хотел купить пирожных, но сначала позвонил Лео, уточнить, какие она любит.

– Соня мороженое любит, – сообщил ему друг. – Пломбир может килограммами уплетать. Только ты там… поосторожнее, да?

– Теперь она моя, – не без удовольствия похвастался Павел. – Я заеду завтра, завезу ее вещи. И документы на машину, она в сервисе на ремонте.

– Ты хотел сказать, заберу вещи?

– Нет, привезу. Соня – моя рабыня, я сам куплю все, что ей необходимо.

– Ну-ну… ну-ну… – протянул Лео растерянно. – Хорошо, завтра поговорим.

Когда Павел вернулся домой, его рабыня уже добралась до главного подарка – набора для вышивания. Об этом ее увлечении Павел узнал раньше от того же Лео.

– Она пальцы разрабатывала после операции. Мелкая моторика. – Лео тяжело вздохнул, видимо, вспоминая те тяжелые дни. – Зато теперь вышивает картины. Ей нравится.

Судя по тому, каким радостным было лицо Сони, ей понравился подарок. Остальные вещи она сложила аккуратными стопочками.

– Нужно куда-то убрать, – сказала она, сначала поблагодарив Павла за мулине и пяльцы.

– Отнесу в шкаф, у тебя там будет место. Мороженого хочешь?

– Моро-о-оженого? – Соня даже облизнулась. – А есть?

Павел принес ей пару шариков в пиале, и она набросилась на пломбир, глотая его кусками.

– Простудишь горло – накажу, – предупредил он. – Честное слово. Ты же не маленький ребенок.

Соня послушалась и стала есть медленнее, смакуя во рту каждый кусочек. Потом Павел вручил ей телефон, дал задание найти ресторан и заказать еду, оставил деньги, написал на бумажке, как и когда пить лекарства.

– Я уйду рано, не хочу тебя будить, поэтому слушай сейчас, – пояснил он. – Буду звонить днем, держи телефон включенным. И сама звони, если что-то срочно понадобится. Тут уже есть мой номер.

Соня смотрела на него каким-то особенным взглядом. Павел никак не мог понять, что она чувствует. Радость – понятно. В рабыни взяли, цветные нитки купили, мороженым накормили. Со смущением тоже просто. Она не привыкла к такому вниманию. Тревога? Это было бы обидно. Но все же можно понять. До полного доверия с ней еще работать и работать.

А хорошо, что скопилось много дел. Не придется сдерживать себя, он будет возвращаться поздно. А Соня будет выздоравливать. Кстати, не забыть бы отвезти ее к врачу…

– Павел…

Из полусонного состояния его вырвал голос Сони.

– Да?

– Павел, можно вас обнять?

– Чего? – Сон как рукой сняло.

– Э-э-э… – Она тут же смутилась и покраснела. Кажется, даже хлюпнула носом. – Ничего. Простите…

Павел пожалел, что он не некромант. Поднять бы из земли изверга, из-за которого молодая красивая женщина вынуждена просить о ласке, да еще таким идиотским способом. Нужно ей его обнимать! Она хочет, чтобы ее обняли. Сабы всегда греются в объятиях доминанта. И повод есть – она больна, и наверняка чувствует себя потерянной и одинокой. Ах, да… еще и гормоны.

– Соня, подойди ко мне, – велел он тоном, не терпящим возражений. – И плед бери.

Он мог бы встать и взять ее на руки, но испугал бы сильнее. Она и так побледнела, не знает, что от него ожидать.

Павел забрал у Сони плед, накинул его ей на плечи, завернул, как куклу, и спросил:

– Сядешь сама или тебя нужно уговаривать?

Она робко опустилась на его колено, и он подхватил ее и прижал к себе, заключив в объятия.

Правильное решение. Соня замерла, как мышка. Потом уткнулась носом в его грудь, повздыхала. Потом выпростала одну руку и обняла его за шею.

Они не разговаривали. Павел перебирал ее волосы и чувствовал, что упрямая Соня наконец-то расслабилась, стала мягкой и податливой. Он отнес ее на диван сонную и умиротворенную.

Рабыня? О да. Потому что он сделал то, что хотел.