Текст книги "Исцели меня собой (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Растерянная Соня выглядела так забавно! Когда она встала, Павел перехватил ее рукой за талию и прижал к себе спиной.

– Мама удивится, если ты будешь обращаться ко мне на «вы», – шепнул он, отодвигая прядь волос и целуя шею. – На «ты» и Паша. Запомнила?

– Д-да… – ответила Соня, вздрагивая от поцелуя.

– Я доволен тобой, маленькая, – сообщил Павел прежде, чем отпустил ее.

И это тоже правда. Выбегая из дома, Павел был уверен, что Соня отправилась прямиком к Лео. А куда еще? В худшем случае, могла обидеться и уйти, куда глаза глядят. Но Сонечка поступила разумно – ждала его рядом с домом, в тепле, признавая за ним право решать, что делать.

Павел недолго думал, как представить ее маме. Он уже привык к ней, и ее сегодняшний поступок сыграл в ее пользу. Пусть Соня и не мечтает! Он не отпустит ее обратно к Лео. Силой, конечно, удерживать не будет, но что-то подсказывало ему, что она согласится остаться. Правда, с этим придется разбираться позже, когда мама уедет. Вернее, он сам ее отвезет.

В том, что мама приехала сама и без предупреждения, есть и его вина. Она звонила, просила навестить. Он откладывал, ссылаясь на дела. В прошлые выходные не мог оставить Соню одну, в эти наметил шопинг. Хотел смотаться к ней на неделе, после заключения договора об основной поставке на будущий год. А мама приехала сама, устав ждать сына.

Павел любил маму. Ближе и роднее у него никого не осталось – отец умер пять лет назад. А детей у него отобрали…

– Как там Митя и Аленка? – первым делом спросил Павел, усаживаясь за стол. – Давно их видела?

– Неделю назад, – ответила довольная матушка. – И на каникулах у меня гостить будут. На, смотри, – она протянула ему телефон. – Они мне фотографии скинули, с экскурсии и из школы.

Павел тут же пролистал фотографии, жадно вглядываясь в лица детей, потом скинул их себе. Позже рассмотрит все в деталях. Когда дело касалось Мити и Алены, он сам становился мазохистом. Он не увидит их раньше, чем они повзрослеют. А захотят ли они тогда знаться с ним? Скорее всего, нет.

– Здоровы? Что-то надо?

– Здоровы, Павлуша. Аленушка хочет в подарок какую-то куклу… я записала, не забыть бы тебе отдать листок. А Митя – конструктор… тоже записано.

– Как раз куплю, сразу заберешь.

Мамины пирожки – такие же вкусные, как Сонины. Или даже вкуснее…

– Соня, ты же знаешь, что у Паши есть дети? – вдруг спросила мама.

– Конечно, – ответила Соня.

Павел заметил, что она слегка побледнела.

– А у тебя? – продолжила допрос мама.

– У меня нет детей, – ровным голосом ответила Соня.

– Мама, ты в какой торговый центр хочешь? – спешно поинтересовался Павел, меняя тему разговора.

– Где все есть. – Матушка заинтересованно на него посмотрела, и снова пристала к Соне: – Сонечка, а где ты работаешь?

Соня беспомощно посмотрела на Павла. Однако тут он был бессилен ей помочь, разве что врать, что-то придумывая. Он едва заметно пожал плечами, мол, говори, как есть.

– Нигде, – послушно произнесла Соня.

– Совсем? – удивилась матушка. – А образование?

– Образования нет.

– Мама, Соня работала экономкой в доме Лео. Следила за домом, понимаешь? Там я с ней и познакомился.

– Понима-а-аю… – протянула растерянно мама.

Павел закатил глаза. Соня совсем сникла, не поднимала взгляда от чашки с чаем. И ничего не ела.

– Прислуга? – переспросила у него мама по-французски.

Она всегда переходила на язык, который преподавала много лет, когда хотела поговорить с сыном при посторонних. Вот и сейчас уверена, что Соня не поймет ни слова.

– Да, мама, – ответил Павел по-русски.

– Сынок, ты уверен? – Снова французский.

– Да, мама.

– Но почему?! – воскликнула мама по-русски.

– Мне кажется, она мне нравится. – На этот раз Павел перешел на французский.

Звякнула ложка. Соня уронила ее на пол, наклонилась, чтобы достать.

– Кажется?..

– Я еще не уверен.

– Простите, – пробормотала Соня и встала, чтобы положить ложку в мойку. – Простите, мне нужно кое-что…

И она сбежала из кухни.

– Действительно, стеснительная девочка, – пробормотала матушка.

– Мама, ты задаешь такие вопросы, потом переходишь на французский язык и хочешь, чтобы человек смирно сидел и все это слушал! – возмутился Павел.

Он не стал говорить ей, что, скорее всего, Соня поняла, о чем они говорили. Впрочем, это он уточнит позже.

– Павлик, но прислуга… – вздохнула мама. – И без образования. О чем ты с ней говоришь?

– Мы не говорим, – хмыкнул Павел. – Хотя нет, говорим тоже. Мама, я не хочу сейчас об этом, но оставь Соню в покое, пожалуйста. У нее в жизни случилась трагедия, не все так просто.

– М-м-м… Ладно. А родители у нее есть?

– У нее никого нет. Мама, я же просил!

– Все-все… больше не буду. Может, уже поедем?

В комнате – никого.

– Соня! – крикнул Павел, теряя терпение.

– Я здесь… – ответила она из спальни.

– Немедленно иди сюда!

– Извини, мне нехорошо.

– Ну, держись… – пробормотал Павел, взбегая по лестнице.

Соня лежала на кровати, свернувшись калачиком и укрывшись покрывалом. Пылающее лицо она прятала в подушке. Павел был уверен, что она притворяется, чтобы остаться дома, но ее несчастный вид заставил усомниться в этом.

– Ты не заболела? – нахмурился он, щупая ее лоб.

– Голова болит, – пожаловалась Соня и еще сильнее покраснела.

«Лоб холодный, а краснеет, потому что врет», – понял Павел.

– Тогда едем в больницу, – сказал он.

– Не надо…

– Софья, правду, – велел он.

– Я не хочу вам мешать, – пробормотала Соня. – Можно, я останусь дома?

– Нет, нельзя. Ты не помешаешь, поехали.

– Пожа-а-алуйста… – закапризничала Соня.

– Я не люблю повторять, детка, – строго заметил Павел. – Так что придется тебя наказать.

– Как… мы же… там же… – Она так перепугалась, что Павлу стало ее жаль.

– Оголи попку и ляг животом на край кровати, – шепотом приказал он, наклонившись к уху. – Живо, живо.

Она так растерялась, что послушно легла, как он велел. Павел достал из ящика с игрушками влагалищные шарики.

– И это я еще добрый, – сказал он, наблюдая, как Соня натягивает трусики. – Тебе не придется удерживать их там самой. Но еще одно непослушание, и наказание будет серьезным.

– Павлик, мы едем или нет? – крикнула снизу мама.

– Уже, мам, – ответил он, спустившись. – У Сони голова заболела, я ей таблетку дал.

– А-а-а… – протянула мама.

Сонины щеки пылали огнем.

Образования у Сони не было, но она владела языками: английским, французским и немножко немецким. И уж совершенно точно поняла все, о чем говорили Павел и его мама. Насчет прислуги, конечно, обидно, но не очень, ведь это правда. Наверное, быть горничной или няней с дипломом престижнее, чем без, но тут Соня ничего не могла изменить. Паспорт ей Лео сделал, а восстанавливать утерянный аттестат о среднем образовании она не захотела. Сначала боялась, что хозяин может узнать, городок маленький. Потом решила, что нет нужды.

А вот слова Павла о том, что она ему нравится, прозвучали откровением. Плевать, что прислуга, она ему нравится! Хотя… может… Может, это сказано для мамы?

В машине Соня очень старалась сидеть ровно. Получалось плохо. Хорошо, что ерзать пришлось на заднем сидении, и ее мучений не видела Лика Федоровна. Зато Павел все замечал! Время от времени она ловила в зеркале его насмешливый взгляд. Что же дальше будет! Это пока ее только подкидывает, и то слегка, а в магазине придется ходить…

Лика Федоровна с парковки унеслась первой, бросив сыну, что они встречаются через час у фонтана. Видимо, они бывали тут раньше.

– Па-а-авел, пожа-а-а-алуйста… – прохныкала Соня, цепляясь за его локоть.

– Что, маленькая? – Он делал вид, что не понимает.

– Можно, я выну их? В туалете? Я уже все-все поняла и раскаялась!

– Нельзя, – сурово отрезал он. Потом смягчился и добавил: – Посмотрю на твое поведение. А пока штраф за Павла. Как я велел обращаться?

– Паша… – пробормотала Соня. – Но ведь тут нет вашей… – она запнулась, – твоей мамы.

– Два штрафа. А какое это имеет значение, если ты слышала приказ?

– Простите…

– Три штрафа.

К лифту выстроилась очередь, и они поднимались по лестнице. Шарики перекатывались внутри. Без трусиков Соня точно давно бы опозорилась.

– Надо купить с вибратором, – задумчиво произнес Павел, – на дистанционном управлении.

«Только не это!»

– Медсестра, школьница, стюардесса, горничная… – перечислял Павел, перебирая вешалки с костюмами. – Кем хочешь быть? О! Я знаю.

Он вытащил платье из латекса: крохотное, черное, с красной меховой отделкой по подолу юбочки, со шнуровкой спереди и глубоким декольте.

– И кто это? – поинтересовалась Соня, поежившись.

Он серьезно думает, что она влезет в это платьишко?!

– Чертенок, – с удовольствием ответил Павел. – Подберем к нему рожки, красненькие. И красные туфельки на каблучке. И пояс с черными чулками. Ты будешь неотразима.

– Э-э-э… – только и смогла выдавить Соня прежде, чем ее запихали в примерочную.

Павел вошел следом. Если бы не он, она ни за что не втиснулась бы в это платье. Просто сказала бы, что размер не подходит!

Примерки, поиски туфель и аксессуаров заняли как раз час. Павел отнес сумки с костюмом в машину и повел Соню к фонтану.

– А теперь мне нужна Соня! – Лика Федоровна подхватила ее под руку. – Павлик, ты сходи пока, деткам подарки купи. Сонечка, вы же мне поможете?

– Конечно, – согласилась она. – А что нужно?

– Павлик, иди, – махнула рукой Лика Федоровна. – Мы сами. Здесь же через час.

Командовала она так же уверенно, как и ее сын. Павел незаметно пригрозил Соне пальцем и ушел в одну сторону, а Лика Федоровна увлекла Соню в другую.

Они пришли в магазинчик, где торговали сумками, и долго выбирали удобный вариант для Лики Федоровны. В итоге так ничего и не выбрали.

– Сонечка, мне тебя Бог послал, – внезапно произнесла Лика Федоровна, едва они вышли из магазина. – Пойдем, присядем…

В торговом центре стояли скамейки, и они сели на одну из них, в относительно тихом месте.

– Я, конечно, рискую, но, смотрю, ты добрая девочка, тихая, скромная. Да и выбора у меня нет. Павлу я сказать не могу, иначе его кикимора сразу догадается. Он притворяться не умеет. А тебе могу.

– Да в чем дело? – не выдержала заинтригованная Соня.

– Сонечка, в следующую субботу кикимора… ну, бывшая жена Павлика… поведет детей в развлекательный центр, на день рождения к однокласснику Митиному. Вот тут написано, куда и во сколько. Приведи туда Павла, только чтобы он не знал, зачем! Это важно, Сонечка…

Лика Федоровна сунула ей в руки бумажку.

– Я постараюсь, – пообещала Соня.

– Постарайся, милая. Он деток давно не видел. Если кикимора поверит в случайную встречу, то последствий не будет. А, может, и смягчится уже… Столько времени прошло…

– Я постараюсь, – повторила Соня и накрыла руку Лики Федоровны своей ладонью.

Глава 19

– О чем мама хотела с тобой поговорить? – спросил Павел, как только они остались наедине.

Лика Федоровна унеслась в магазин хозтоваров. Как оказалось, покупки она любила делать в одиночестве.

– Да ни о чем, – Соня отвернулась, чтобы избежать его проницательного взгляда. – Сумку выбирали.

– Выбрали?

– Нет. Ей ничего не подошло.

– Соня! Посмотри на меня.

Они медленно шли по торговому центру. Соня подозревала, что без определенной цели, ведь Павел уже купил, что хотел.

– Смотрю, – ответила она, стараясь выглядеть естественно.

Он хмурился, но слегка. Скорее, Соню удивило какое-то добродушие. Павел, улыбающийся не как хищник перед прыжком на добычу, – занятное зрелище.

– Хочешь сказать, вы не говорили обо мне?

– Почему? Говорили. Твоя мама рассказала забавную историю, как в детстве ты не выговаривал букву «М» в слове «сумка».

Павел споткнулся на ровном месте.

– Ты меня троллишь? – поинтересовался он обманчиво мягким голосом. Таким обманчивым, что мурашки побежали по коже.

– Эм… Да, Паша, – согласилась Соня, намеренно обращаясь к нему так, как он велел.

Троллить Павла? Да еще утром у нее и в мыслях такого не было! Однако теперь это веселило. А зачем он купил ей костюм чертенка? Или чертовки? Да какая разница! И еще, отвлекающий маневр удался. Павел забыл о допросе. Вернее, поверил ей.

– Значит, мама хотела узнать о твоих вкусах, – сказал он. – Подарит теперь тебе сумку на Новый год. Ты ей понравилась.

– А какой в этом смысл? – вырвалось у Сони.

Она шла в расстегнутой куртке, и Павел неожиданно положил руку ей на талию, но не сверху куртки, а под ней. А потом переместил ее на ягодицу и весьма чувствительно сжал. После вчерашней порки попа еще ныла, поэтому Соня тихо взвизгнула и подпрыгнула. Шарики, к которым она притерпелась, напомнили о себе.

– Саба, не наглей, – прошептал Павел, наклонившись к ее уху.

Соня покосилась на него – вид довольный, как у кота, обожравшегося сметаны. И с чего бы? Планирует расправу?

– Больно… – пожаловалась Соня.

Не всерьез, а чтобы пожалел. Вдруг повезет?

– Не придумывай, – отмахнулся Павел. – Я видел утром, там нечему болеть.

– Где шарики больно… – не унималась Соня. Еще и попыталась состроить невинные глазки и сложить губы «бантиком», чем насмешила Павла. – Я скоро, как пингвин, ходить буду.

– Это будет очень милый пингвин, маленькая, – шепнул он, поглаживая ее ягодицы под курткой. – Но шарики ты будешь носить столько, сколько я велю.

– Да, сэр… – печально вздохнула Соня.

Она зря решила, что покупки закончились. Павел привел ее в меховой салон. Наверное, хотел подарить что-то маме. Соня сразу опустилась на диванчик для посетителей, Павел о чем-то говорил с девушкой-консультантом. Потом та стала показывать ему разные модели, вроде бы из шиншиллы. Соня откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.

Просьба Лики Федоровны не шла у нее из головы. Она пообещала помочь, но как она заставит Павла идти в развлекательный центр? Да он пошлет ее куда подальше! И придумать достойную причину она не могла.

Снова придется врать. И если что-то пойдет не так, и его отношения с бывшей женой ухудшатся, виновата будет она, Соня. Может, сделать вид, что пыталась, но не смогла? Трусливо переждать. Но ведь дети…

– Соня! Сонь! – позвал ее Павел. – Хватит спать, иди сюда.

Она послушно подошла и надела шубу, которую он держал в руках.

– Хорошо сидит, не жмет? – поинтересовался он. – В плечах как?

– Мне нормально, – ответила Соня, – а Лике Федоровне маловата будет, наверное.

– А причем здесь она? – вкрадчиво поинтересовался Павел.

– А… Эм… Не для нее разве? Извини, я думала, это для твоей мамы.

Соня смущенно попыталась снять шубу.

– Видите, Машенька, какие девушки бывают? – шутливо пожаловался Павел консультанту, не позволяя Соне раздеться. – Им шубу выбираешь, а они – «для мамы».

– Мне? – опешила Соня. – Это – мне?

«Нет! Нет-нет! Не надо!» – хотела закричать она, но сдержалась, представив, как унизит этим Павла. Действительно, некрасиво получится. Мужчина делает девушке подарок, а она возмущается. Консультант Машенька ведь не знает, что Павел – не ее мужчина, а Соня – не его девушка.

– Не надо делать такое лицо, – внезапно равнодушно произнес Павел. – Я тебе шубу напрокат беру, для вечеринки. Ты в этом костюме замерзнешь без шубы.

«Напрокат…» – Соня вздохнула с облегчением. И испытала легкое разочарование. Хотя, и правда, отчего Павел вдруг будет делать ей такие дорогие подарки? Напрокат для статуса – это понятно.

Соня вышла из салона и ждала, пока Павел оформит документы, рассматривая витрину напротив. Там продавали искусственные елки и елочные игрушки и украшения.

– Зайдем? – спросила она у Павла.

– Зачем?

Он снова сердился, и это отчего-то огорчало Соню. Что она сделала не так?

– Елки, шарики, фонарики… Скоро Новый год, – Соня привстала на цыпочки, заглядывая ему в глаза.

– И что? – холодно поинтересовался Павел.

– Ничего… – сникла она.

Почему у Павла так меняется настроение? И ведь уже не впервые: то шутит, то сердится. Она никогда не научится его понимать.

– Нет, ты скажи, – настаивал он.

– Думала, мы поставим елку… – Соня тут же осеклась, сообразив, что нет никакого «мы», но было уже поздно.

– Мы? – переспросил Павел. – Ты хочешь распоряжаться моими деньгами? Ты забыла, что своих средств у тебя нет?

– Да, забыла, – пробормотала Соня. – Простите.

Она с трудом переводила дыхание, борясь со слезами. Не заслужила она этого! На них не оглядывались – Павел не повышал голос, просто двое людей разговаривали, – но все же ощущение публичного унижения вызывало желание расплакаться.

Неожиданно Павел прижал ее к себе – сгреб свободной рукой, как игрушку.

– Маленькая, не плачь, – тихо попросил он. – Твоей вины нет, это со мной творится черт знает что. Давай поговорим об этом позже, хорошо?

Соня поддалась порыву. Раньше она никогда этого не делала, тем более прилюдно. Они с Павлом и обнимались, и целовались, но он всегда «вел», а она лишь повторяла то, что было позволено. Сейчас получилось иначе. Она обняла Павла за талию, потерлась щекой о его плечо и потянулась за поцелуем, почти сразу с ужасом сообразив – ее оттолкнут.

А Павел, наоборот, наклонился и поцеловал в губы.

– Хочешь мороженого? – вдруг спросил он.

– Мороженого?! – Соня улыбнулась. – Конечно, хочу. А… Эм… Можно попросить? Пусть даже вместо мороженого…

– Что, маленькая?

– Я хочу подарить что-нибудь твоей маме на Новый год. Может, ты разрешишь мне потратить свои деньги? И подскажешь, что она любит.

Павел посмотрел на часы.

– У нас еще есть время. Мама коллекционирует музыкальные шкатулки. Пойдем, я покажу, где их продают.

С его помощью Соня выбрала одну – с мелодией из «Времен года» Вивальди. Павел даже позволил ей оплатить покупку.

Они встретились с Ликой Федоровной в условленном месте и вместе пошли есть мороженое. Вернее, мороженое ела Соня. Павел пил кофе, его мама – чай.

На обратном пути Соня делила заднее сидение машины с пакетами и коробками. Все покупки не уместились в багажник. А вечером Лика Федоровна внезапно решила сходить в гости.

– Я на пару часиков, к подруге, – заявила она и упорхнула.

– Как удачно, – Павел поманил к себе Соню. – Пора освободить тебя от шариков, маленькая. Да и наказать за непослушание.

– А поговорить? – поспешно напомнила Соня, услышав о наказании.

– Ты пытаешься мной управлять? – Он приподнял бровь.

– Нет. Нет-нет. Простите.

– Раздевайся, – приказал Павел. – Трусики пока можешь оставить.

Он ушел на кухню и загремел чем-то в холодильнике. Соня быстро разделась, прислушиваясь к странным звукам: что-то билось и грохотало.

Павел вернулся с чашкой, но отставил ее в сторону, не позволив Соне узнать, что там.

– Журнальный столик подойдет, – сообщил он. – Убери с него все. И ложись на спину.

Глава 20

Целиком на столике Соня, конечно же, не помещалась, и это вполне устраивало Павла. Он принес моток мягкой бельевой веревки и нож.

– Согни ноги в коленях и возьмись за голеностопный сустав, – велел он. – Да-да, маленькая, разведи ножки. И пятки опусти на столешницу.

Соня усердно пыхтела, выполняя его распоряжения, старалась устроиться поудобнее. Павел не мешал, дискомфорт от позы не входил в его планы. На мгновение их взгляды встретились, и Павел испытал приятное чувство: в глазах Сони не было страха, лишь какая-то особенная томная теплота и предвкушение. Эта женщина доверилась ему и наслаждалась его властью.

– Я свяжу тебя, – сообщил Павел.

– Я говорила, мне это не нравится.

Соня прикусила язычок, испугавшись его гнева, но он не рассердился.

– Это наказание, маленькая. Оно и не должно нравиться.

Павел аккуратно и быстро обмотал веревкой запястье и привязал руку к ноге, потом пропустил веревку снизу и проделал то же самое с другой стороны. Соня могла двигаться, но весьма ограниченно. Повязка на глазах лишила ее возможность наблюдать за Павлом.

Он достал из чашки кусочек льда и провел им по губам Сони, специально давая понять, что собирается делать. Она вздрогнула и облизнула губы. Павел поцеловал ее, успокаивая.

«Я здесь, маленькая. Ты мне веришь?»

Пылкость, с которой Соня ответила на поцелуй, могла означать только согласие.

Павел начал игру со льдом. Он медленно рисовал узоры на коже, заставляя Соню дрожать от особенно ярких ощущений. Прикосновение холода к теплой коже всегда заставляет сердце биться чаще, а вслепую это еще невыносимее. Он обводил льдом груди, границу ареол, сосок и шрам, при виде которого у него всегда сжималось сердце. Он спускался вниз, к лобку, и несколько льдинок его безжалостная рука прижала к коже под трусиками.

Соня извивалась, но ничего не могла с этим поделать. Впрочем, лед таял быстро. Мокрые дорожки на ее теле возбуждали. Павел разрезал трусики ножом, подбираясь к заветной цели. Потянул за кончик шнура, вытягивая шарики. Соня охнула и захныкала. О да, после такого чувство опустошения вызывает разочарование. Льдинка коснулась клитора, вырывая у Сони стон, почти крик. И еще один, когда скользнула внутрь, во влагалище. Другая льдинка отправилась в попку, вызывая бурную реакцию: Соня извивалась, дрожала, тяжело дышала и издавала такие чувственные всхлипы, что Павел не выдержал. Он расстегнул штаны и потерся отвердевшим членом о промежность.

– Пожалуйста… пожалуйста… – простонала Соня, сжимая пальчики на ногах.

– Что, маленькая? – поддразнил ее Павел, водя членом по клитору.

– А-а-а… умоляю… – она замотала головой, прогнулась в спине, попыталась приподнять попку.

Долго ждать не мог он сам. Покорная и разгоряченная женщина, умоляющая о пощаде, – какого черта он должен сдерживаться! Тем более, матушка смешала все субботние планы и, кстати, могла заявиться в любой момент.

Павел вошел резко, больно и едва слышно застонал от удовольствия: льдинка во влагалище уже растаяла, слегка охладив стенки. Контраст вызывал непередаваемые ощущения. Замерев лишь на мгновение, Павел стал двигаться: медленно подавался назад и резко – вперед.

Они кончили практически одновременно. Соня после бурного оргазма обмякла, Павел тяжело навалился сверху, удерживая свой вес на руках. Голова кружилась, однако он первым делом освободил от пут Соню, и только потом снял презерватив и натянул штаны.

Встать Соня не смогла, Павел перенес ее на диван, завернул в теплый плед и стал растирать затекшие руки и ноги.

Зазвонил телефон. Павел не хотел отвечать, но посмотрел на экран и закатил глаза.

– Да, мам, – произнес он и понял, что до сих пор дышит, как паровоз.

– Павлик, я тут ночевать останусь, – прощебетала матушка. – Никак с Зоей наговориться не можем.

– Мама, я сейчас за тобой приеду.

– Не вздумай! – В голосе зазвучали гневные нотки. – Зоя, скажи ему!

– Павел, привет. – Мамину подругу он знал давно, но все же был уверен, что матушка сама напросилась на ночевку. – Я сейчас совершенно одна, дети только к Новому году вернутся. Ну дай ты нам посплетничать всласть!

– Хорошо, – вздохнул Павел.

Пока он разговаривал по телефону, Соня свернулась клубочком и натянула плед до самых ушей. Замерзла?

– Маленькая… – позвал Павел. И, совершенно неожиданно: – Сонечка…

Она посмотрела на него сонными глазами, немножко удивленная таким обращением. А на Павла снова накатила злость, как в торговом центре. Захотелось сказать что-то грубое, унизить, вывести из себя, заставить показать истинное лицо. Ему удалось сдержаться. Соня не виновата, что у него такой негативный опыт общения с женщинами. Она не такая, как его бывшая жена. И не нужно обижать свою маленькую сабу.

– Мама осталась ночевать у подруги, – сообщил Павел. – Потерпи немного, я тебя согрею.

Заботиться о своей нижней после сессии и секса теперь казалось ему чем-то естественным и даже необходимым. Это доставляло удовольствие, по силе сравнимое с прелюдией. Соня смотрела на него чистым и благодарным взглядом, а он чувствовал себя чуть ли ни богом для нее одной. Заботиться о ней было так же приятно, как получать ее заботу.

Павел наполнил ванну, щедро добавив туда пену, и положил Соню в горячую воду. Немного повизжав от контраста температуры, она успокоилась и довольно расслабилась.

– Ты меня избалуешь, – сказала она. – Если наказания будут такими, то я стану шалуньей.

– Софья! – рыкнул Павел.

– А что? – Она посмотрела на него так, что Павел вспомнил избитое выражение «утонут в омуте глаз». Он тонул в этом омуте. Хотя… нет. Скорее, в синих озерах. – Приказа обращаться на «вы» не было.

– Ты указываешь Дому, как себя вести, – пояснил он.

– Ой… Паша, прости. Я хотела честно предупредить.

Как ей это удавалось? Во взгляде – ни капли лукавства или притворства. И «Паша» произнесено так, что он услышал «ваше величество», без сарказма, всерьез.

– Придется снова наказать, – вздохнул он и снял футболку. – Держись за бортики ванны, дерзкая саба.

Павел взял шланг душа, открутил насадку-распылитель и настроил воду так, что из шланга била сильная струя. Соня заворожено за ним наблюдала. Павел опустил левую руку в воду, под ягодицы, и приподнял Соню.

– Ноги разведи.

Струя ударила по клитору. Соня взвизгнула.

– Кончишь, когда я разрешу, – зловредно произнес Павел.

Он водил струей по промежности, лаская водой и половые губы, и клитор, и внутренние складочки, и нежную кожу внутренней поверхности бедер. Соня снова извивалась, стонала и молила о пощаде. Однако, едва она приближалась к пику, Павел отводил шланг. И только на третий раз позволил ей кончить.

Измученную «наказанием» Соню пришлось мыть, растирать полотенцем и нести наверх, в спальню. Пока Павел занимался уборкой и принимал душ, она уснула, да так сладко, что он не решился ее будить. Тихонько вздохнул и лег рядом. И у кого из них большая власть?

«Надо будет спросить у Лео, испытывает ли он такую же щенячью радость, заботясь о Дине, – решил Павел. – Или, лучше, у Ильи, у него опыт семейной жизни больше».

Он, конечно, утрировал, но для него и то удивительное удовольствие, которое ощущалось в присутствии Сони, было сродни чуду.

Соня вдруг повернулась на другой бок, точно специально укладываясь в объятия Павла. Он прижал ее к себе, укрыл одеялом и закрыл глаза.