Текст книги "Исцели меня собой (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Как обычно, Соня проснулась первой. Павел прижал ее к себе спиной, накрывая телом и придавливая весом. Никаких неудобств она не испытывала, наоборот, не хотелось покидать уютные объятия.

Соня пожалела, что не может понаблюдать за спящим Павлом. Она видела только его руку: широкая ладонь – шершавая, крепкая, сильные пальцы с короткими ухоженными ногтями. Пожалуй, ей не удастся встать, не разбудив хозяина. Однако она попыталась.

– Куда? – недовольно спросил сонный Павел.

– Дела… – неуверенно ответила она.

– К черту. Лежи.

– Да, но… завтрак…

Павел застонал и откатился в сторону.

– Софья, как мне убрать слово «но» из твоего словарного запаса? – раздраженно спросил он.

– Простите… – прошептала Соня, расстроившись. – Не знаю…

И что с ней не так? Почему она ничему не учится? Зачем раз за разом испытывает терпение Павла? Никто и никогда не дарил ей такого удовольствия, как он. С Лео она не занималась сексом, а те мужчины, что были до него… Она внезапно поняла, что Павел ничего не знает об этой части ее биографии, и похолодела от ужаса. Он не знает, что она была проституткой.

– Соня… Соня… Соня, ты меня слышишь?

Павел склонился над ней и смотрел так встревожено, что ей стало стыдно. Она судорожно перевела дыхание и кивнула.

– Ты такая чувствительная, маленькая… – Он погладил ее по щеке и отодвинулся, улегшись на спину.

Она не поняла, комплимент это или сожаление. Наверное, сожаление. Она достала Павла своим настроением.

– Можно мне встать, чтобы приготовить завтрак? – спросила Соня.

Голос дрожал, но она ничего не могла с этим поделать.

– Можно Машку за ляжку, – неожиданно ответил Павел. – В армии говорят «разрешите».

Он внимательно на нее посмотрел, словно ожидая возражений.

«Мы же не в армии», – уже готово было слететь с губ Сони. Удалось удержаться.

– Впрочем, к тебе это не относится, – добавил он, так ничего и не дождавшись. – Можно.

Соне показалось, что Павел недоволен. Нет, не показалось. Она решилась посмотреть ему в глаза и заметила, что они потемнели. И брови сведены так, что на лбу пролегла глубокая морщина. В чем она успела провиниться? Не может быть, чтобы из-за этой ерунды…

Она вдруг вспомнила, что вчера ничего не сделала для Павла. Не дождалась его, уснула. А он так нежно заботился о ней! Не в этом ли дело? И как ей поступить теперь?

Соня не спешила уходить, хотя получила разрешение. Она села рядом с Павлом, опершись одной рукой о кровать, тихонько потянула на себя одеяло, которым он был укрыт по пояс. При этом она продолжала смотреть на Павла и пыталась понять, как меняется его настроение. Он наблюдал за ней спокойно, даже как-то холодно, равнодушно. Соня несмело погладила член – твердый, возбужденный от утренней эрекции.

– Прекрати, – процедил Павел сквозь зубы. – Ты куда-то спешила? Вот и иди!

Самое правильное – послушаться. Встать и выйти из спальни, отправиться на кухню готовить завтрак. А Соня снова нарушила приказ. Она опустилась на пол, на колени, рядом с Павлом и покаянно опустила голову. Его отношение обижало, как и всегда, когда она не понимала, за что на нее сердятся. Его настроение расстраивало, потому что она была уверена, что это ее вина. Они начали день с ссоры, и это нужно исправить.

К сожалению, Павел такой же упрямый, как и она сама. Соня молчала, передав право распоряжаться хозяину, а Павел молчал, испытывая ее терпение. Поединок двух баранов. Соня решила, что не двинется с места. Видимо, Павел это понял.

– Соня, чего ты хочешь?

– Служить вам.

– Мы договаривались, никаких раболепских поз.

– Я не умею иначе… – прошептала Соня. – Я хочу исправить… извиниться за свое поведение. Но не знаю, как.

Она никогда не была плаксой. Даже в самые тяжелые дни, когда ее собирали по частям, а жить не хотелось, она не давала волю слезам. У Павла она ревела с завидной регулярностью. Поначалу грешила на гормоны, но теперь-то отчего?!

Слезы, горячие, обжигающие, потекли по щекам. Она пыталась скрыть их за волосами, еще ниже опустив голову, но Павел все равно заметил. Он рывком сдернул с кровати одеяло, набросил его на плечи Сони и сгреб ее в охапку, закутывая и прижимая к себе. Она заплакала еще горше.

– Да прекрати реветь! Ни в чем ты не виновата. Соня!

Слова звучали грубо, но поступок выдал Павла с головой. Внезапное озарение настолько удивило Соню, что она перестала всхлипывать. Павел хотел казаться злым и недовольным. Притворялся! Она же видела настоящую злобу, испытала ее на себе. Злоба, ненависть, гнев, равнодушие, жестокость – все это было в ее жизни. А Павел.. Павел злился – и обнимал. Гневался – и «наказывал» лаской. Равнодушно отворачивался – и делал подарки. Часто вел себя жестко – и никогда жестоко. Какая же она дура!

– У меня рога выросли? – вежливо поинтересовался Павел. – Или ослиные уши?

Это потому, что она пялилась на него в немом изумлении. Сейчас, когда его лицо было так близко, Соня смогла разглядеть то, что скрывалось за маской: нежную грусть.

– Нет. – Соня помотала головой.

Его губы дрогнули, но так и не расплылись в улыбке. Он провел пальцами по ее щекам, вытирая слезы.

– Прости, маленькая, – произнес Павел. – Мне пора объясниться. Я пугаю тебя перепадами настроения, но твоей вины в том нет.

– Как же нет… я же… – заволновалась Соня.

– Тс-с-с… – Он прижал палец к ее губам. – Помолчи немножко, будь добра.

Она с готовностью кивнула.

– Видишь ли, маленькая… – он вздохнул, но продолжил: – Мне не нравится, когда ты сравниваешь меня со своим прежним… хозяином. И не надо так смотреть. Я знаю, сравнивала. Но дело в том, что я тоже сравниваю тебя со своей бывшей женой. Это единственная женщина, с которой я долго жил под одной крышей. И я все время жду, когда же ты начнешь вести себя так, как она.

Соня приоткрыла рот, чтобы возмутиться и возразить, но предусмотрительно передумала. Сейчас Павла лучше не перебивать.

– Но даже когда я специально провоцирую, ты ведешь себя не так, как она. Вместо того чтобы радоваться, я злюсь. Злюсь на себя, потому что разучился доверять. И на тебя, потому что ты слишком хороша для такого циника, как я. Поправь меня, если я ошибаюсь. Только не отводи взгляд, не смей! Если бы ты не была сабмиссивом, а я – доминантом, ты вела бы себя так же, правда?

– Да… Я…

– Не говори, почему. Не сейчас! Хорошо?

– Да. Хорошо, – согласилась Соня.

Она прижалась теснее к Павлу и спрятала лицо у него на груди.

– Я злюсь еще по одной причине, Соня. Время нашего договора истекает, а я не хочу тебя отпускать. И мне нечего тебе предложить, кроме своего скотского характера. Ты милая девочка, ты заслуживаешь большего…

– А вы еще говорите, что я все решаю сама. – Соня посмотрела на него с упреком. – Самое главное вы решили без меня.

– Самое… главное?

Голос Павла дрогнул, но взгляд тут же стал жестче и… злее. Только теперь она не испугалась.

– Я считаю, что я вправе выбирать мужчину. Как и вы – женщину, конечно же. Возможно, наш выбор не совпадет. Но не вы будете определять, кого мне…

Павел не дал ей договорить – впился в губы поцелуем, таким же жестким и злым, как и его настроение. Соня даже застонала от боли, когда он прикусил ей губу.

– Наш выбор совпал, детка? – спросил он.

– Нет… – еле-еле выдавила она.

Как ни больно, как ни обидно, но она должна сказать. Павел прикрыл глаза и вздохнул.

– Вы должны знать кое-что. Прежде, чем сделаете выбор… – Тянуть дальше нет смысла. Она скажет правду, даже если после этого ее вышвырнут из дома, как напакостившего щенка. – До Темы я была проституткой. До того, как пришла в Тему, – уточнила она. – Обыкновенной уличной шалавой.

Она не хотела видеть разочарование во взгляде Павла, но смотрела на него, как завороженная. А у него на лице не дрогнул ни один мускул.

– А я убивал людей, – ответил он, с трудом выговаривая слова. – До того, как пришел в Тему. Померяемся, чей грех круче? Или сразу оставим все в прошлом?

Соня не удивилась. Она же видела ту фотографию в разрушенном городе. Павел говорил о войне, в этом нет сомнений.

– На войне или ты, или тебя… – пробормотала она. – У тебя не было выбора.

– А у тебя он был? Только без соплей и страданий, говори честно. Да или нет.

Был ли у нее выбор? Сдохнуть с голоду, потому что в их доме не переводилась только водка, или продаться мужчине, чтобы купить себе еду? Ни о какой соцслужбе в то время в их городишке и слыхом не слыхивали, а рядом не оказалось никого, кто помог бы просто так, по доброте. Соня знала один путь – на улицу. Подальше от вечно пьяной матери.

– Нет, – ответила она.

– Вот и забудь об этом. Не хочу, чтобы ты вспоминала.

– А ты забудешь?

Она не заметила, как перешла на «ты». Впрочем, Павел вроде бы тоже.

– Соня, это было давно. Лео никогда не приютил бы нехорошего человека. Помог бы, но остался в стороне. Он называет тебя дочерью. Я доверяю ему, поэтому мне не нужны подробности, чтобы поверить тебе.

– Ты забудешь… о войне?

Павел потемнел лицом.

– Это не то же самое.

– Отнюдь.

– Хорошо, я тебя понял, – признал Павел, помолчав. – Не забыть, но не вспоминать и не упрекать друг друга. Никогда.

– Принимается. – Соня слегка улыбнулась.

– А ты дерзкая рабыня, маленькая. Не боишься?

– Я многого боюсь, Паша, – вздохнула она. – Но тебя – уже нет.

Он просиял, как будто получил желанный подарок.

Глава 22

– Соня! – Павел вошел в ванную комнату, где его рабыня страдала перед зеркалом, укладывая волосы. – Сколько можно копаться?

– Уже все, все… – она судорожно вздохнула и повернулась к нему.

Павел придирчиво осмотрел прическу и макияж: безупречно, как он и хотел.

– Ты чего дрожишь, маленькая? – усмехнулся он. – Я не дам тебя в обиду.

– Я знаю. – Соня прильнула к нему так доверчиво, что пришлось обнимать и гладить по спинке. Впрочем, Павел делал это с удовольствием. – Но это мой первый публичный выход… Да еще в таком виде!

– Как госпожа ты была убедительна, – хмыкнул он.

– В маске, – пробурчала Соня. – И… и…

– И?

– И в трусах!

Павел захохотал.

– Да, маленькая, сегодня этот предмет одежды будет лишним.

– Ну Па-а-аша… – Соня посмотрела на него так жалобно, что он чуть было не пошел у нее на поводу.

– Не будешь наклоняться, и никто ничего не заметит. Об этом знаем только ты и я.

Матушка давно уехала, но Павлу нравилось, как Соня ласково выводит его имя. Паша… У них настало чудесное время. Соня перестала шарахаться и расстраиваться от перепадов его настроения, игнорируя их. Он перестал искать в ней недостатки и наслаждался достоинствами. Идиллия!

Поход в клуб в их идиллию не вписывался, но Павлу так хотелось подарить Сонечке хороший новогодний вечер, потом, в другом клубе, приличном и закрытом. Да и начатое он привык доводить до конца. Соня не возражала, она сама переживала за его репутацию, хоть и не говорила об этом вслух. Как обычно, информацию от получил от Лео, а ему проболталась Дина, с которой Соня провела прошлое воскресенье. Павел сам повез маму домой, а по пути забросил Соню к Лео и Дине, чтобы она разобралась со своими подарками, как и просила. В общем, его маленькая девочка еще и боялась, что не справится и подведет его. Разве она не прелесть?

Павлу нравилось смущать Соню. У него аж в паху схватывало, когда нежный румянец разливался по ее щекам, губы дрожали, а взгляд становился умоляющим и кротким. Поэтому он не смог отказать себе в удовольствии самому одеть ее для вечеринки. Он уже собрался, традиционно нарядившись в черное. Демон и его чертовка – так называлась их пара.

Павел вывел Соню из ванной, поставил перед собой и снял с нее халат. Она переступила с ноги на ногу, опуская голову.

– Смотри на меня, детка, – велел он.

Голос предательски дрогнул. Возможно, это не самая лучшая идея. Обнаженная Соня будила в нем зверя: хотелось уложить ее на колени и отшлепать, одновременно доведя до оргазма, а потом трахнуть, и не просто так, а используя…

Павел потряс головой, отгоняя эротические видения.

– Подними ножку, маленькая. Поставь ее сюда.

Он сел и похлопал себя по бедру. Соня повиновалась, заливаясь краской стыда. Еще бы! Павел аккуратно облачил ногу в чулок, расправил резинку, погладил интимное местечко. Главное, не увлекаться, иначе до вечеринки они не доедут.

– Другую ногу, – приказал он.

После они общими усилиями натянули на Соню платье. Оно обтягивало ее, как перчатка, выгодно подчеркивая груди. Павел сам затянул шнуровку. Хвостик крепился на юбке. Да и хорошо, не хотелось смущать девочку еще и анальной пробкой.

– Пройдись.

Соня послушно продефилировала мимо него к окну и обратно. Смотрелась она шикарно: черные чулки подчеркивали стройные ножки, каблучки стучали, юбка волнами струилась по бедрам, озорные рожки добавляли изюминку образу.

– По-моему, чего-то не хватает… – задумчиво произнес Павел.

– Чего? – переспросила Соня. – Вроде бы все…

– Не-а, – усмехнулся он. – У дерзкого чертенка должны быть хорошенько отшлепанные ягодицы.

Соня ахнула и покраснела еще сильнее.

– Да, детка.

– Но… но… я же… – забормотала она и умолкла.

– Мне не нужен повод, чтобы тебя отшлепать, маленькая, – добродушно напомнил Павел. – Иди-ка ко мне. Стой так. Наклонись.

Он не стал укладывать ее на колени, просто поставил между ног и заставил нагнуться. Страха и смущения было больше боли – Павел шлепнул ее несколько раз, только обозначая свою власть. И все же Соня терла горящую попу, пока он объяснял правила.

– В клубе называй меня хозяином. Ни с кем не разговаривай, это приказ. Даже если к тебе обратятся, дождись моего разрешения. Голову держи опущенной. Там не любят глазастых. Со мной тоже не разговаривай, только в крайнем случае, если что-то срочно нужно. Надеюсь, о беспрекословном подчинении напоминать не нужно?

– Не нужно, – кивнула Соня.

– Не дрожи, маленькая. Я не прикажу ничего неприемлемого. Другие не имеют права тебе приказывать, ты – моя, и подчиняешься только мне.

– Хорошо…

– Да, хозяин, – поправил ее Павел.

Он не сомневался в ней, но тут самому бы привыкнуть. Хозяин…

– Да, хозяин, – послушно повторила Соня.

– Сходи наверх, принеси ошейник из ящика.

Через минуту растерянная Соня выглянула из спальни.

– Его там нет, – сообщила она. – Там только… это.

Она показала ему длинную узкую коробочку. Павел довольно улыбнулся.

– Это он, маленькая, неси сюда.

Собачий ошейник хорош на время, но для своей девочки он хотел особенное украшение. Саба Лео вообще носит золото! Чем его Сонечка хуже?

Его подарок не был золотым. Павлу нравилась черная полоска кожи на шее Сони, и основа ошейника – кожа. Но мягкая, приятная на ощупь. На внешней стороне – серебряные вставки, составляющие сложный узор. И подвеска – крупный камень под цвет Сониных глаз.

Соня замерла, когда он открыл коробочку и показал ей ошейник.

– Нравится?

– Это… мне?

– Не мне же.

Он застегнул его на Сониной шее.

– Иди, любуйся. Только недолго.

Соня обняла его, рискуя нарваться на неприятности. Они уже начали сессию, она должна была подчиниться его приказу.

– Накажу, – прошептал Павел, поцеловав ее в губы. – Когда вернемся.

– Да, хозяин, – согласилась Соня и убежала к зеркалу.

Он услышал, как щелкнула камера на телефоне.

– Соня? Ты чего творишь? – обеспокоенно спросил он.

– Дине похвастаться, – сообщила она. – У меня красивее!

Павел засмеялся и завернул ее в шубу. Интересно, она удивится, когда узнает, что нет никакого проката, и эта шуба – ее? Соне определенно нравился мех – она зарывалась в него носом и счастливо улыбалась. Хотя, нет. Не удивится. Рассердится. Не любит она дорогие подарки, не привыкла к ним. Ей проще подарить кило мороженого, чем серьги или шубу. Только ошейнику и обрадовалась.

В клубе гремела живая музыка. По случаю Нового года пригласили какую-то группу. Праздничный антураж прилагался – гирлянды, еловые ветки, серебристый дождик.

Охрана пропустила их без вопросов. Соня жалась к Павлу, подрагивая от резких звуков. И не хотела расставаться с шубой. Еще бы! В ней она не чувствовала себя обнаженной.

Павел взял Соню за руку и повел в зал.

Глава 23

Соня отчаянно трусила. Она верила Павлу, он не даст ее в обиду, он обещал. Любая саба под защитой своего Доминанта на дикой вечеринке. Соня не какая-то там свободная и ничья, на аукцион ее не выставят. У нее есть ошейник, она принадлежит Павлу.

Ошейник приятно грел и кожу, и душу. Она не ожидала такого подарка. Время от времени Соня дотрагивалась до камня, гладила его, сжимала в пальцах. Как Павел угадал? Не то чтобы она мечтала о конкретном ошейнике, но этот понравился ей сразу, едва она его увидела. Черная кожа и серебро. И камень, повторяющей цвет ее глаз! О, неужели это тот самый Павел, который украл ее из дома Лео? Как он изменился! Хотя… Нет, не изменился. Просто стал самим собой.

Еще приятнее душу грела мысль, что она небезразлична Павлу. Соня перестала сомневаться, почувствовала себя свободной и… счастливой? Почти счастливой. О ребенке она не забыла, но решила немного подождать и узнать у Павла, что он думает об этом. Месяц еще не закончился, Павел еще не предложил ей остаться. Не забыла она и о просьбе Лики Федоровны, но за неделю так и не смогла ничего придумать. Завтра… все должно произойти завтра. Единственное, что пришло в голову – сбежать в этот центр и заставить Павла ехать туда за ней. О том, как ей потом влетит, Соня старалась не думать. Хуже всего, Павел может не простить ей такой выходки.

А сейчас она боялась публичности и, больше всего, собственной неуклюжести. Она могла подвести своего хозяина! Этого она себе никогда не простит.

Отсутствие нижнего белья уверенности не добавляло. У Сони дрожали коленки, когда она шла вслед за Павлом. Как хорошо, что он приказал ей опустить голову! Соня чувствовала чужие взгляды – любопытные, обжигающие, похотливые. Однако она смотрела себе под ноги, поэтому легко получалось игнорировать толпу.

Павел провел ее через зал. Он здоровался со знакомыми, с кем-то перекидывался ничего не значащими фразами. Кто-то смеялся в ответ: «Какой милый чертенок!» Соня думала, они идут к сцене, сбоку от которой располагался бар, однако Павел направлялся в чилаут.

Здесь почти никого не было: две или три пары занимались чем-то за полупрозрачными шторами, разделяющими чилаут на приватные зоны. Павел выбрал одну из «комнат», указал Соне на подушку на полу:

– На колени.

Она послушно заняла свое место, Павел сел в кресло рядом с ней. К ним подошла официантка-саба в костюме кошечки: короткая юбочка, из-под которой выглядывал хвостик, ушки на макушке, меховой корсет, оставляющий груди почти открытыми. Она спросила, что им принести из напитков.

– Воду без газа, – велел Павел. – И бокал шампанского.

Соне не пришлось долго гадать, что ей достанется, вода или шампанское. Официантка обернулась быстро, Павел протянул Соне бокал.

– Выпей, детка, хоть немного. Ты дрожишь, как осиновый лист.

«Простите», – хотела сказать Соня, но вовремя спохватилась. Павел не разрешал ей разговаривать. Но все же она не выдержала, подняла голову, чтобы взглянуть на него.

Его взгляд был тяжелым. И все же ради нее Павел слегка улыбнулся.

«Все хорошо, маленькая».

Как же! «Хорошо…» Он волновался, Соня успела заметить.

Кто-то подошел к ним, и она поспешно опустила взгляд. Павел и незнакомый ей человек обменялись приветствиями.

– Вижу, у тебя все наладилось.

– Вполне, – ответил Павел.

– Рад, рад… Ты всегда был одним из лучших Мастеров, Паша. Рад, что ты смог вернуться.

– При всем уважении, Марк, хотелось бы не о прошлом, а о будущем.

Соня аккуратно отпила глоток шампанского и тихо поставила бокал на столик. Павел объяснил ей, что у каждого клуба есть свое руководство. За порядком и соблюдением правил следят Домы. Инцидент с Диной и наркотиками произошел на дикой вечеринке, поэтому именно здесь Павел должен получить рекомендацию, чтобы вернуться в свой клуб. Видимо, Марк и есть тот самый человек, который должен ее дать.

– Да все хорошо, Паш. Большинство сочло достаточным наказанием твое выступление на аукционе. Мы знаем, что с наркотиками ты завязал, что работаешь и даже обзавелся очаровательной сабой. Кстати, могу я с ней поговорить?

– Конечно. Софья, поздоровайся с Мастером. Я разрешаю тебе отвечать на его вопросы.

Соня мгновенно покрылась ледяным потом. «Только бы не ляпнуть ничего плохого!»

– Добрый вечер, Мастер, – произнесла она, не поднимая головы.

– Посмотри на меня, – велел Марк.

– Да, – подтвердил Павел, и только после этого она повиновалась.

Марк оказался совсем не страшным: в меру упитанный толстяк с добрыми глазами и ямочками на щеках. Да, он улыбался, рассматривая Соню.

– Красивая малышка, – отметил он и спросил у Павла: – У вас договор или так, сабочка на вечер?

– На ней мой ошейник, – прохладно ответил Павел. – Она – моя рабыня. И я не собираюсь ни с кем ее делить.

– Хорошо, хорошо. Все, понял, – хохотнул Марк. И снова посмотрел на Соню. – Итак, Софья?

– Да, Мастер.

– Ты давно в Теме, Софья?

– Да, Мастер.

– Сколько?

– Более десяти лет, Мастер.

– Да ладно! Почему же я никогда тебя не видел?

– Я начинала в другом городе, Мастер.

Соня нервничала, отвечая на эти вопросы. Все шло к тому, что сейчас ей придется рассказать о своем прошлом. Незнакомому человеку!

– В каком? И когда переехала в Москву?

– Софья, не отвечай на эти вопросы, – вмешался Павел.

Она посмотрела на него с благодарностью.

– Паш, не руби сук, на котором сидишь, – сказал Марк. – Ты же понимаешь, мне нужны доказательства, что она не подставная девочка за деньги.

– А что мешает подставной девочке за деньги спеть убедительную песенку о том, что она никогда не ходила по клубам, а жила тихо-мирно со своим хозяином, пока тот не умер, к примеру? – возразил Павел. – Софья – сабмиссив, она не будет врать, а я против того, чтобы она вспоминала свое прошлое. Ищи доказательства не в словах, а в поведении.

Соне отчаянно захотелось хлебнуть шампанского, но она не решилась взять бокал под пристальным взглядом Марка.

– Хорошо. Ты уверен, что это лучше, чем разговор? Пусть будет по-твоему. – Марк перестал улыбаться, но, похоже, он не рассердился. – Софья, ты добровольно стала рабыней Павла?

– Да, конечно! – она чуть не задохнулась от возмущения. Да как он смеет сомневаться в ее хозяине!

– Он обижал тебя? Заставлял делать что-то неприемлемое? – настаивал Марк.

– Павел Владимирович – прекрасный человек, – отрезала Соня. – Лучшего хозяина у меня никогда не было. Он заботливый, нежный и добрый.

Пожалуй, она не смогла быть достаточно вежливой с Марком. Ее бесило, что он унижает Павла при ней, задавая ей такие вопросы.

Павел положил руку ей на плечо, слегка сжал пальцы, словно хотел сказать: «Тише, маленькая, все в порядке».

– Прошу прощения, Мастер, – выдохнула Соня, обращаясь к Марку.

Тот кивнул и посмотрел на Павла.

– Демонстрация, Паша. Публичная демонстрация послушания твоей рабыни раз и навсегда поставит точку в этом деле. Лучше сегодня, конечно, но решать тебе.

– Например? – процедил Павел.

Соня вздрогнула. В его голосе прозвучали те самые нотки – гнев, делающий из Павла безжалостного циника. Он защищает ее и вредит себе! «Терпи, Соня… – сказала она сама себе. – Твое мнение никого не волнует, а вызывающее поведение будет свидетельством против слов Павла».

– Мастер-класс? Порка на сцене?

– Нет.

Павел ответил раньше, чем Соня испугалась. Не самой порки, конечно, но публичная сессия… Нет-нет, к этому она точно не готова!

– Пет-плей? Мы найдем костюм.

– Нет.

Соня забыла, как дышать. Пока Павел отвергал предложения Марка, но до нее дошло, что все равно придется пройти через какое-то публичное унижение, чтобы показать, какая она послушная рабыня. Иначе Павлу не видать рекомендации.

– Ну, знаешь ли… Думай тогда сам. – Марк поднялся. – Я тут до закрытия, надумаешь – позовешь.

«Нет! Стойте! Я согласна на что угодно!»

Соня сжала кулаки, но вслух так ничего и не сказала.

– Иди ко мне, Соня, – хрипло позвал Павел, когда Марк ушел.

Она поднялась, растирая затекшие ноги. Павел посадил ее на колени и прижал к себе.

– Устала, маленькая? Передохни. И поедем домой.

Ладно, она достаточно долго вела себя послушно. Сейчас, когда рядом никого нет, можно позволить себе дерзости.

– Паша, давай останемся, – прошептала она и потерлась щекой о его рубашку. – Сделай то, что должен. Я согласна на любую публичную сцену.

– Я никому ничего не должен, – рыкнул Павел. И добавил, уже спокойнее и тише: – Зато я не согласен, маленькая.

Соня всхлипнула.

– Ты заботишься обо мне во вред себе. Тебе нужна другая саба…

– Точно накажу, – вздохнул Павел. – Соня, ты неисправима. Я решаю, ты забыла?

– Я просто хотела сказать, что…

– …что ты не против публичной сессии, я понял, – перебил он ее. – Только поэтому я не сержусь по-настоящему.

Его рука забралась под юбку и погладила ягодицу. Соня охнула.

– Допей, – он протянул ей бокал. – Мне жаль, что я привел тебя сюда. Хотел, как лучше…

Он не договорил, но у Сони появилось чувство, что дело вовсе не в статусе, который стремился вернуть Павел.

– Может, хочешь потанцевать? – вдруг спросил он.

– Не-е-ет… – протянула Соня, краснея.

Он довольно хмыкнул:

– Правильно, детка. Ты будешь танцевать только для меня.

Она попыталась скрыть смущение, сосредоточившись на шампанском. Пузырьки ударили в голову, приятная слабость помогла немного расслабиться.

– Пойдем, маленькая. – Павел поставил ее на ноги и взял за руку. – Сначала найдем Лео…

– Он здесь?!

– Да куда ж без него, – съязвил Павел. – Без папаши-то… Соня, мы идем в зал, не забывайся, пожалуйста.

Она кивнула и опустила голову.

Снова шум, снова толпа. К счастью, Лео они нашли быстро. Может, он просто ждал их у входа в чилаут?

– Мы уходим, – мрачно сказал ему Павел. – Потом с тобой поговорим, не здесь. Соня, побудь с Лео. Мне нужно отойти минут на десять.

– Встретимся в гардеробной, – произнес Лео.

Павел исчез сразу же, Соня жалобно посмотрела на Лео.

– И что там у вас произошло? – поинтересовался он.

– Павел отказался от публичной сессии… Я говорила ему, что согласна!

– А он не безнадежен, – фыркнул Лео, увлекая ее за собой.