Текст книги "Исцели меня собой (СИ)"
Автор книги: Мила Ваниль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27
Если бы Соню спросили, отчего она с таким страхом ждала возвращения Павла, она не смогла бы дать внятный ответ. Конечно, рабыня не имела права ничего скрывать от хозяина. И благая цель – не оправдание. Павел мог сказать «спасибо», а потом наказать. Но разве она не знала, что его наказания граничат с нежностью, от которой сладко щемит сердце? Павел мог выгнать ее вон, но разве ей некуда идти? Да и срок их договора подходил к концу, уходить все равно придется. Павел так и не предложил ей остаться. Намеки – это не предложение.
Скорее всего, Соня оплакивала свою свободу. Надо быть полной дурой, чтобы не понимать – она влюбилась без памяти. И одна мысль о том, что ей придется жить без Павла, заставляла ее цепенеть от страха. Вот куда приводят мечты!
Соня ни о чем не жалела. Любовь сделала ее зависимой, но в этом и была особенная прелесть. Их связь дарила ей то, о чем она не смела мечтать – идеальную гармонию. Соня «проросла» в Павла быстрее, чем поняла это. Если они расстанутся, ей придется резать себя по живому.
Павел не прогнал. Он вообще не сердился. Соня грелась в его объятиях, оттаивала, приходила в себя, но все же чувствовала, что его мысли сейчас далеко. Он молчал – и она не мешала ему болтовней. И все равно боялась. В любой момент Павел мог сказать, что возвращается к жене и детям. Почему нет? Ради детей можно пойти на все.
А потом принесли приглашение в клуб, и Соня поняла, что не ошиблась. Павел больше не хотел встречать с ней Новый год. К счастью, тепла, которое он ей подарил, хватило, чтобы снова не впасть в отчаяние.
– Так это же замечательно! – воскликнула Соня, старательно улыбаясь. – Паша, это такой подарок! У тебя будет прекрасный Новый год!
Павел молчал, не сводя с нее тяжелого взгляда. Такого тяжелого, что Соня физически ощущала, как что-то давит на плечи.
– Да и я хотела встретить Новый год с Лео и Диной, – храбро продолжила она. – Не люблю все эти клубы и рестораны. Жаль, что тебя не будет рядом. Но ты же потом приедешь? У нас еще… – она нарочито стала считать дни до окончания договора, загибая пальцы и шевеля губами. – Еще вот сколько дней.
– Соня, прости…
Голос Павла прозвучал хрипло и так обреченно, что у нее перехватило дыхание. «Он за мной не приедет… И эта елка – для его детей, не для нас».
– Мне нечего прощать. Ты прав. Все хорошо. Тебе не нужно выбирать, потому что выбор очевиден, – все еще бодро отрапортовала она.
– Я не хочу выбирать.
– Тебе и не нужно! Паша, не нужно, я все поняла. Мне уйти сейчас? Или… помочь тебе нарядить елку? Что-то приготовить? Что они любят?
– Уйти?! – Он не скрывал своего удивления. – Соня, что за чушь?
И верно, она несла чушь. Елка, готовка… Зачем, если есть Карина? Карина… Раньше Павел никогда не называл бывшую жену по имени. Впрочем, он вообще о ней не говорил.
– Не хочу мешать, – выдавила Соня. – Но если что-то нужно…
По живому. Ее не выгоняют, но остаться – еще хуже. Соне казалось, что густые рубиновые капли крови уже падают на пол и исчезают, мгновенно впитываясь в чистый ламинат.
– Кому мешать? Соня! Ты не можешь уйти.
– Армани, – выдохнула она, освобождая Павла от всех обязательств.
В конце концов, только она может разорвать этот договор по правилам.
– Ты… ты…
Они как будто поменялись местами. Теперь Павел беззвучно открывал и закрывал рот, уставившись на нее в немом изумлении. А Соня затараторила, путаясь в словах:
– Паша, Пашенька, я не могу смотреть, как ты мучаешься. Это неправильно. Ты всегда мечтал. Лика Федоровна будет рада. А что там пара дней? Кому они нужны, да? Ты самый лучший, правда! Лучше тебя у меня никогда никого не было. И не будет. Да и вообще больше никого не будет. Но дети – важнее всего. Я понимаю, честное слово. Ты – молодец. Это такое чудо, и под Новый год. Вы с Кариной будете счастливы. Я желаю вам счастья и…
Павел шагнул к ней и грубо дернул за руку, разворачивая и прижимая спиной к стене. А потом наклонился и впился в губы поцелуем, заставляя замолчать и подчиниться. Соня застонала от боли – он не щадил ее, напоминая, кто тут хозяин.
– Соня! Еще одно слово…
Его почти звериный рык прозвучал, как волшебная музыка. Она не могла сопротивляться – и не хотела. Павел удерживал ее на месте взглядом, срывая одежду – нарочито грубо, хлестко. Его пальцы скрутили сосок, заставляя ее выгнуться от боли.
– И… что? – дерзко ответила она из чистого упрямства. – Ты все равно уйдешь к жене… Ай!
Чувствительный шлепок обрушился на голую ягодицу.
– Моя бывшая жена вышла замуж! – Павел наградил Соню еще одним шлепком. – И она беременна!
– Ай! – взвизгнула Соня от очередного шлепка и заплакала.
Павел в гневе и рукой мог выпороть так, как будто орудовал ремнем, но она плакала не от боли – от облегчения. И, пожалуй, от радости. Павел плевать хотел на стоп-слово, положившее конец договору. Он продолжает вести себя, как хозяин. И, значит, его отношение к ней глубже, чем простая договоренность. И он не уходит к бывшей жене!
– Сонечка, что же ты творишь… – Павел больше не бил. Он порывисто целовал ее лицо, одновременно пытаясь вытереть слезы. – Очень больно? Прости, маленькая.
Соня обняла его, прижимаясь всем телом.
– Не больно, нет. Не больно… – она судорожно вздохнула. – Паша, я люблю тебя.
Зачем она это сказала?! Соня зажмурилась и замерла, а сердце заколотилось, как бешеное. Какая же она глупая!
Если бы Павел хоть что-то ответил! Даже рассмеялся бы ей в лицо! А он снова молчит. Нет ничего хуже этой тишины. Надо что-то сказать, отшутиться, сделать вид…
Павел отпустил ее.
– Соня, посмотри на меня.
Она с трудом открыла глаза. Ладно, пусть. Он же увидит, что ей стыдно за несдержанность – щеки уже пылают.
– Я хотела сказать…
Палец жестко надавил на губы, заставляя замолчать.
– И я люблю тебя, маленькая. – Он провел пальцами по шее и плечам. – Надо было купить тебе золото, как у Дины. Чтобы ты никогда не снимала.
Он говорил об ошейнике, и Соне снова стало стыдно – теперь из-за того, что она плохая рабыня: забыла надеть свой ошейник, когда вернулась домой. Но в ушах все равно звучало: «Я тебя люблю». И ни о чем другом думать не получалось.
– Накажи меня, – предложила Соня, едва держась на ногах. Павел накрыл ладонями обе груди и массировал их, заставляя ее стонать. – Накажи свою плохую девочку.
– За что же, маленькая? Что плохого ты сделала?
Одной рукой он придерживал ее за талию, другой гладил лобок.
– Обманывала… ох… – Соня переступила с ноги на ногу. – Дерзила… пыталась управлять… ох, Па-а-аша… и забыла про ошейник…
– М-м-м… Пожалуй, ты права. – В голосе Павла появились довольные и предвкушающие нотки. – Тебя следует наказать.
Внезапно он подхватил Соню и закинул к себе на плечо.
– Я даже скажу, как тебя накажу, – промурлыкал он, поднимаясь по лестнице в спальню.
– Как? – спросила счастливая Соня, когда он уложил ее на кровать.
– Залюблю так, что не сможешь встать, – пообещал Павел, раздеваясь.
Глава 28
Наутро Павел добродушно посмеивался, наблюдая за Соней. Упрямая саба все же решила встать, чтобы приготовить ему завтрак. Хотя, какое утро и какой завтрак? Уже наступило время обеда.
Мужественная девочка. Она хотя бы попыталась. Павел не дал ей далеко уйти – поймал на лестнице и уложил в кровать.
– И куда ты собралась, маленькая? – спросил он, усаживаясь рядом.
– Кофе сварить. Ты хочешь кофе?
От него не укрылось, что Соня с облегчением откинулась на подушку.
– Я умею варить кофе. Давай-ка честно, голова болит?
– Нет, голова не болит. Немножко кружится, как от усталости. Приятной, – поспешно добавила она, видимо, заметив, как Павел «изумленно» приподнял бровь.
Ему нравилось дразнить Соню. И ей тоже нравилась игра. Не могла же она думать, что он всерьез сердится?
– А где болит? – Он дотронулся до Сониных губ. – Здесь болит?
– Да…
– И здесь болит? – Пальцы погладили грудь.
– Да…
– И попка болит?
– Болит…
– И…
Соня вздрогнула и посмотрела на него умоляюще.
Павел любовался ею, гордый и довольный тем, что она счастлива. Это читалось во взгляде – умиротворенном, обожающем, немного пьяном.
– Сегодня ты отдыхаешь, – сообщил он и добавил прежде, чем она успела возразить: – Это приказ.
Нет, он не избивал ее ночью. У них не было сессии. Был только секс – грубый и жесткий, ванильный и мягкий. Разный. Ненасытный.
Павел и сам с удовольствием повалялся бы в кровати – просто так, обняв Сонечку и позволив ей сопеть на его груди. Но он же мужчина! Кто еще позаботится о его девочке?
Пожалуй, Соня впервые пила кофе в постели. А Павел наслаждался ее изумленным видом. Хорошо быть доминантном – можно вести себя так, как хочется. Безграничная власть утомляет, а забота о любимой сабе может доставить не меньшее наслаждение, чем ее покорность.
Он оторвался по полной: купал Соню в ванне с душистой пеной, кормил с ложечки, обрабатывал синяки. Потом они оба уснули, прижавшись друг к другу. А вечером вместе наряжали елку. Павел усадил Соню на диван и доверил ей важную миссию: вдевать ниточки в игрушки и руководить процессом.
– А это куда вешать? А это куда? – спрашивал он.
Соня хихикала и подсказывала – куда.
И все же в этот день они оба избегали разговора о Новом годе. Павел понял, что Соня не позволит ему жертвовать детьми ради нее. Да он и не смог бы, чего уж там. Ведь это такая условность! Соня – взрослая женщина. С ней он собирается проводить каждый день своей жизни. А детям нужен праздник, где самым лучшим подарком будет то, что их отец рядом с ними. Карина сказала, что она пригласила и мать Павла. Очень обидно за Соню. Очень! Но она понимает, что это необходимость, и это главное.
– Когда отвезти тебя к Лео? – спросил Павел за завтраком утром следующего дня.
Соня уже вернулась к своим обязанностям и только села за стол, закончив жарить оладьи. Она едва заметно вздрогнула, но ответила спокойно, нарезая оладушек на тарелке:
– Не надо отвозить, я сама доберусь.
– Плохая идея. Не обсуждается, – отрезал Павел. – Когда?
– Мы с Диной хотели встретиться в городе, в салоне красоты.
Ответ прозвучал неубедительно. Чтобы Лео отпустил беременную жену в салон тридцать первого декабря?
– Соня, посмотри на меня.
Едва поймав ее взгляд, Павел все понял. Врет и не хочет ехать к Лео и Дине. Неожиданно обожгло обидой: Соня продолжает ему врать. Так и не доверяет…
Он поджал губы и занялся завтраком.
– Прости… – Соня вздохнула так жалобно, что сердиться на нее дальше стало невозможно. – Паша, я не со зла. Это привычка – не доставлять неприятностей. Я скажу, что не хочу мешать Лео и Дине встретить праздник в кругу семьи, а ты расстроишься, что я останусь одна. Я не хочу, чтобы ты расстраивался. Я хочу, чтобы ты поехал к семье. И придумываю отговорки… Прости.
– Соня, ты не права. – Павел действительно расстроился. Одно дело оставить Соню с друзьями, и совсем другое – одну. – Лео и Дина – твоя семья. А я еду не к семье, а к детям.
– А ты представь, как они «обрадуются», что я приеду к ним без тебя… – пробормотала Соня. – И будут расспрашивать, а я – объяснять. А потом весь вечер буду ловить взгляды, полные жалости.
– По-твоему, Лео не поймет моих мотивов? – мрачно спросил он.
– Да что ты! Поймет, конечно. Но они меня жалеют по умолчанию. Я не могу тебе объяснить…
– Маленькая, мне кажется, ты капризничаешь. Хочешь остаться здесь одна и ждать меня, как верный пес? Страдая?
Соня вспыхнула и гневно на него посмотрела.
– Вовсе нет!
– Вот и хорошо, – тут же произнес Павел. – Значит, едешь к Лео и Дине. Мне спокойнее знать, что ты с друзьями.
– Хорошо, – согласилась Соня, загнанная в ловушку.
– Первого я тебя заберу, и мы весь день будем вместе. Второго девичник у Дины?
– Если у вас мальчишник в бане, то – да, – засмеялась Соня.
– Отлично. А потом сходим куда-нибудь с Аленой и Митей? На каток, например?
– С удовольствием!
Павел не выдержал, улыбнулся. Соня так искренне обрадовалась его предложению, что у него не осталось никаких сомнений, эта женщина никогда не будет против его детей.
Дома у Карины Павел убедился, что приглашение все же имело двойной подтекст. Хотела ли она разлучить его на Новый год с Соней? Скорее всего, да. В ее возрасте люди кардинально не меняются. Но еще Карина определенно хотела продемонстрировать ему, Павлу, что она прекрасно устроилась и без него. И даже лучше, чем с ним.
Как ей удалось стать женой состоятельного человека, Павла не интересовало. Наверное, чем-то привлекла, даже с двумя детьми на руках. Теперь Карина жила в доме, который раза в два, а то и в три, превышал размерами их бывший, далеко не дешевый и не маленький, особняк. И она с удовольствием показывала ему роскошные интерьеры, дорогую посуду, вышколенных слуг и еду от лучшего шеф-повара.
Павла интересовали только дети, но, памятуя о склочном характере жены, он произнес несколько комплиментов и дому, и его хозяйке. Муж Карины, Влад, никаких особых чувств у Павла не вызвал. Дружить с ним он не стал бы, но и ничего плохого за ним не заметил. Аленка и Митя обращались к Владу по имени и разговаривали с ним вполне по-дружески. Что ж, он не обижает детей – и этого вполне достаточно.
Мама к Карине не приехала. Отказалась, сославшись на то, что обещала встретить Новый год с подругами. Однако внуки собирались к ней на каникулы. Павел практически весь вечер провел с детьми: они что-то строили, во что-то играли и много разговаривали.
После того, как куранты пробили полночь, Павел вышел в соседнюю комнату и позвонил Соне. Она сразу ответила, как будто ждала звонка. Впрочем, почему «как будто»? Конечно, ждала. Это было слышно по ее радостному голосу.
– С Новым годом, маленькая.
– С новым годом, Паша.
Говорить не о чем не хотелось. Хотелось обнять, зарыться лицом в волосы, пахнущие травяным шампунем…
– Па-а-ап! – Аленка запрыгала вокруг, потащила обратно в гостиную. – Пап, тебе тоже есть подарки!
– Я скоро приеду за тобой, – успел сказать Павел Соне. – Уже скоро.
Глава 29
«Уже скоро…»
Голос Павла звучал в ушах, и Соня не сразу расслышала, о чем говорит Дина.
– А? – переспросила она растерянно.
– Ох, подруга, – рассмеялась Дина. – Все с тобой ясно.
– Что ясно?
– В каких облаках ты витаешь, ясно. И знаешь, я рада, что когда-то твой Павел плохо со мной обошелся.
– Ди-и-ина… – протянула Соня. – Уверена, ему до сих пор стыдно.
– Да я уж забыла плохое. Осталось хорошее – вы с ним сблизились.
– Спасибо, милая. Так что ты говорила?
– А! Да. Устала я что-то. Хочу лечь.
– Хорошо, конечно.
– Лео пошел проверить, не разбудили ли малышей петарды с фейерверками. Уверена, что нет. Они до утра проспят, как убитые.
– Еще бы! – улыбнулась Соня. – Нагулялись, напрыгались.
– В общем, мы спать. И не трогай посуду! Я завтра все уберу. Ты – гостья.
Соня умоляюще посмотрела на подругу.
– Диночка, ты меня без ножа режешь, – пожаловалась она. – Я так рассчитывала на уборку. Я ж не усну, а это меня хоть немножко успокоит и утомит. М-м?
– Если только так… – нехотя согласилась Дина.
Все же Павел был прав, настояв на том, чтобы она встречала Новый год тут, в знакомом доме, с друзьями. Весь вечер они провозились с малышами. Несколько семей из поселка объединились и устроили для своих детей праздник с дедом Морозом и Снегурочкой и большой елкой, наряженной на полянке у леса. Дети были в восторге, да и взрослые тоже. Соня сама с удовольствием прокатилась на санях, прижимая к себе близнецов. Дина не рискнула, а Лео благородно уступил место Соне. Водили хороводы, катались с горки, участвовали в конкурсах – чего только не было!
Потом детей уложили спать, пообещав наутро подарки под елкой, а взрослые – Лео, Дина и Соня – спокойно поужинали, дождались курантов, выпили сока, из солидарности с Диной, и пожелали друг другу спокойной ночи.
На знакомой, почти родной кухне Соня не чувствовала себя одиноко. Перемыла посуду, расставила все по местам, заварила себе чай, присела на любимое место за столом. Лео предложил ей переночевать в доме, но Соня решила выпить чаю и уйти во флигель.
Она вертела в руках телефон и пыталась написать Павлу смс, когда раздался звонок.
– Не разбудил? – спросил Павел.
– Нет, я еще не ложилась.
– А… А то смотрю, окна темные.
– Я на кухне, – ответила Соня, замирая.
Окна темные? Павел тут, рядом?!
– Точно. Отсюда кухню не видно. Маленькая, может, впустишь?
– Сейчас!
Соня заметалась по прихожей. Где ее зимние галоши? Где полушубок, в котором она выходила во двор? Едва накинула первое, что попалось на глаза, выскочила, побежала к калитке, чуть не упала, поскользнувшись. И снова замерла, едва увидела за калиткой Павла.
– Па-а-аша… Ты…
– Я, – подтвердил Павел, довольно улыбаясь. – Или ты кого другого ждала?
Он опять дразнит! Соня зябко повела плечами, в новогоднюю ночь ударил сильный мороз.
– Да ты совсем раздета! – нахмурился Павел. – Марш в дом!
– Погоди, а машина?
– Да что ей сделается на улице в элитном поселке… Я кому сказал? В тепло, живо!
Он говорил негромко, но… убедительно. Соня развернулась, поскользнулась и упала прямо в объятия Павла.
– Так и сказала бы, мол, хочу, чтобы меня отнесли на ручках, – проворчал он шутливо, вышагивая к крыльцу. – Я вот уже сомневаться начал, ты моя рабыня или я твой раб?
Соня молча улыбалась, прижавшись щекой к его плечу. И только в доме спохватилась, что хозяева спят, и приглашать Павла нужно было во флигель. Впрочем, Павел и сам догадался.
– Спят? – спросил он шепотом, кивая в сторону лестницы.
– Ага, – подтвердила Соня. – Я только свет на кухне выключу… Ой! Может, тебя покормить?
– Не откажусь.
Кухня в доме Лео стала еще уютнее, потому что теперь тут сидел Павел и уплетал заливное и Сонин любимый салат с маслинами.
– Шеф-повар, конечно, хорошо, – сказал он непонятно, – но ты готовишь лучше.
– Холодец Дина варила, – хихикнула Соня.
– Домашнее все равно вкуснее.
– А ты… Почему ты ушел? Там все в порядке?
– В полном, – заверил ее Павел. – Детей уложил и ушел. Не захотел там ночевать. А до тебя рукой подать…
Он посмотрел на нее своим особенным взглядом. Соня зарделась, смутилась. В последнее время Павел доводил ее до изнеможения в постели, но все равно внизу живота приятно заныло в предвкушении.
– Может, поедем домой?
Замечательная идея! Только до квартиры Павла долго ехать, даже без пробок. И зачем проводить новогоднюю ночь в дороге?
– Я хочу попросить кое о чем. Разрешите, хозяин? – робко спросила Соня.
Можно было предложить и просто так, но она не хотела, чтобы Павел обвинил ее в управлении им, даже в шутку. Щекотливая тема…
– Разрешаю.
Он посмотрел на нее с интересом, откинувшись на спинку стула.
– Может быть… м-м-м… – Соня прикусила губу, вздохнула, но все же решилась. – Может, отведете меня в темницу?
Павел молчал, и от его пристального взгляда внезапно мурашки побежали по коже.
– Никто не услышит. И не узнает, – поспешно добавила Соня.
– А ключи? – спросил Павел.
– О… У меня есть ключи от всех дверей в этом доме, – усмехнулась она.
– Хорошо, пойдем.
Так просто? Соня и обрадовалась, что Павла удалось легко уговорить, и испугалась. Она сама напросилась! А в подвале столько страшных игрушек… Она ориентировалась там так же хорошо, как на кухне, потому что много лет делала уборку после сессий. Спускаясь по лестнице, Соня гадала, что выберет Павел. А он закрыл дверь изнутри, легко сбежал по ступеням и бросил ей коротко:
– Раздеться.
Никогда прежде Соню не охватывало такое волнение перед сессией. Или возбуждение? Предвкушение? Радость? Все вместе, и ни капли страха. Ноги подгибались, ее охватила легкая дрожь.
– Холодно? – спросил Павел.
Он стоял у стены, прислонившись к ней спиной и скрестив на груди руки. И, не отрываясь, наблюдал, как Соня снимает платье, спускает чулки, освобождается от бюстгальтера, вышагивает из трусиков.
– Нет, хозяин.
– Мастер, – поправил он ее. – Сейчас – только Мастер.
– Да, Мастер.
Соня подошла и остановилась, опустив голову.
– Принеси мне что-нибудь. Что хочешь.
Вот это да! Она сама должна выбрать?!
– Три предмета, – добавил Павел. – Шевелись, девочка. Ты прекрасно знаешь, где что лежит.
Соня отправилась выбирать, и оказалось, что это непросто. Павел не уточнял, что предметы нужны для порки. И все же она чувствовала – нельзя брать только то, что нравится ей.
В итоге она протянула Павлу анальную пробку, набор зажимов для половых губ и клитора и кнут.
– Маленькая, ты уверена? – нахмурился он, не принимая из ее рук кнут.
– Да, Мастер.
Соня слышала, что Павел владеет кнутом так же виртуозно, как Лео. Даже видела когда-то, краем глаза. Ей хотелось испытать это на себе. Показать, как она ему доверяет.
Павел взял кнут, отошел в сторону и, размахнувшись, сдернул кончиком кнута один из паддлов, висящих на стене. Соня вздрогнула от щелчка и грохота упавшего предмета.
– Все еще хочешь? – спросил Павел.
– Да, Мастер, – упрямо ответила она.
Неужели откажет? Соня завела руку за спину и скрестила пальцы на удачу.
– Коленно-локтевая, – приказал он. – На этом столе. И ноги раздвинь пошире.
Стоять в унизительной позе пришлось долго. Павел неторопливо разделся, оставшись в одних джинсах. Потом сделал несколько упражнений, разминая мышцы. Сдвинул мебель, подтянул к центру комнаты цепи, свисающие с потолочных балок, что-то искал в ящиках шкафа.
Соня вздрогнула, когда прохладный лубрикант коснулся ануса.
– Не шевелиться!
Легкий шлепок по бедру заставил ее собраться. Это не секс в постели с любимым человеком. Сессия с Мастером. И Соня будет вести себя идеально.
От мысли о том, что сейчас она в полной власти Павла, внизу живота разлилось приятное тепло. Пробка вошла внутрь одновременно с оглушающим шлепком. Соня всхлипнула. Ладонь Павла легла на промежность.
– Мокрая, – сообщил он ей. – Восхитительно мокрая, детка.
Он подразнил ее, лаская клитор и складочки, проникая пальцами внутрь. А потом вытер салфеткой влагу и нацепил зажим на нежную половую губу. Соня охнула от пронизывающей боли. И еще раз. И еще.
«Сколько зажимов я ему притащила?! Дура!» – промелькнуло в голове.
– Встань! – прозвучал следующий приказ.
Он издевается? С пробкой в попе и зажимами между ног, от которых уже хочется выть в голос?
– Помочь? – угрожающе-ласково спросил Павел.
Вздрагивая от боли, Соня кое-как встала на ноги.
– Смотри на меня, детка.
Строгое лицо – бесстрастное, почти холодное. Но во взгляде знакомые тепло и забота.
«Все в порядке, маленькая?»
«Да… Паша».
Эта боль – и для нее. Ведь она сама выбрала игрушки. Она знала, чего хочет. Ее тело жаждало ласки болью.
– Руки.
Цепь потянула ее наверх. Ноги Павел пристегнул к кольцам в полу, обернув вокруг лодыжек поножи. Щелкнул кнут. И еще раз. Пока не касаясь кожи – Павел обходил Соню по кругу, поигрывая кнутом.
– Готова?
– Да, Мастер.
Щелчок. Первый удар ложится вдоль спины, едва касаясь кожи.
– Стой смирно, детка.
Соня старается. Она хочет быть самой послушной сабой для своего Мастера. И все равно вздрагивает после каждого удара. Ее пронизывает боль, но пока не от кнута – от зажимов на половых губах и на клиторе. Кожа начинает приятно гореть. Удар. Еще. И еще. Больно! Соня хватает воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
– Дыши, маленькая. Просто дыши.
Вдох – выдох. Еще глубже, еще медленнее. В такт ударам. Вдох. Волна боли. Выдох. Кружится голова. Тугой комок в солнечном сплетении растворяется, превращается в восхитительное тепло, разливающееся по телу. Боль становится приятной, сладкой, желанной. Слезы текут по лицу.
Соня очнулась на руках у Павла. Тут же, в темнице, в углу стояло уютное кресло. Как она мечтала очутиться в нем на руках у своего мастера!
– Чего плачешь? Больно?
Павел заботливо убрал с лица прядку волос, вытер слезы тыльной стороной ладони.
– Нет, мне хорошо, Паша… Дай мне немножко поплакать, пожалуйста.
Немножко, совсем немножко. Уткнуться носом в уютное плечо, вдохнуть любимый аромат парфюма, потереться щекой о голую кожу, украдкой поцеловать, помурчать. Все, слез больше нет.
– Минутку посиди одна. – Павел встал и устроил ее в кресле. – Я принесу тебе воды.
Он ушел наверх, и быстро вернулся со стаканом апельсинового сока.
– Ты волшебник, – улыбнулась Соня. – Это то, что я хотела.
– Я всегда знаю, что хочет моя саба, – важно ответил Павел.
И подмигнул.
Он все же увез Соню домой, до того, как проснулись хозяева.
_____________________________
Хочется поделиться с вами хорошей книгой прекрасного автора. Ссылку оставлять бесполезно, отсюда не скопировать. Ищите на сайте: «Токсичная любовь» Таня Володина. Рекламирую, потому что сама читаю с огромным интересом. Современный любовный роман, романтическая эротика.
