Текст книги "Цып, цып, цып, хвостатенький! (СИ)"

Автор книги: Мила Тарнавская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Ночное нападение изрядно напугало огнедышащую тварь: несколько дней дракон вообще не появлялся в деревне. Мужики, которые вначале лишь добродушно подсмеивались над происшествием, сейчас не на шутку обеспокоились. Одно дело – собирать драгоценное сырье чуть ли не в собственном дворе, другое – возить его неизвестно откуда. Еще и бабы, недовольные регулярным отсутствием мужей, прибавили жару. Начинались сенокосы, на полях и в огородах дружно вылезали первые сорняки, а вместе с ними появились и прожорливые вредители. Дел и без «навозного заработка» хватало, некогда было за всякими дикими тварями бегать.

Староста, мужик настырный, конечно, снарядил «навозную экспедицию» к драконьей пещере, не забыв о щедрых дарах агрессору. Но охотники вернулись лишь под вечер с весьма скудным уловом не первой свежести. Как они рассказали, при встрече ящер вел себя совершенно по-другому: людей близко не подпускал, на приношения даже не посмотрел, сразу взмыл в небо. Пока его не было, крестьяне побродили вокруг пещеры, осматриваясь. Судя по следам, отхожее место у зверя было не здесь, удалось найти лишь давние кучи, мало пригодные для продажи.

Дракон вернулся к своей пещере не скоро, уж и солнце к закату клониться начало. Мужики его терпеливо ждали, не уходили. Надеялись, что все-таки удастся свежим сырьем разжиться.

Но вредный производитель, издалека приметивший знакомую телегу, стоявшую на полянке, решил не рисковать почем зря. Сделал круг над пещерой, приветственно полыхнув пламенем по самому высокому дереву, и устремился дальше. Дежурные лишь затылки почесали озадаченно, глядя, как догорает их наблюдательный пост. На этой верхушке, сменяясь, крестьяне просидели весь день, выглядывая строптивого ящера. Спустились вниз в аккурат перед его прилетом – побоялись, что агрессор хвостом ненароком зашибет, спускаясь к своей пещере.

Однако, далеко дракон не улетел, приземлился чуть выше по склону. Спикировав прямо в ручей, деливший лес на две части, он поднял целую тучу брызг. Хоть и деревья росли вокруг, шум от него далеко разносился. Вылазить из воды ящер не стал, так и плескался, недовольно ворча на весь лес. Время от времени из его пасти вырывались яркие языки пламени, видные даже сквозь заросли.

– Что он делает? Побаниться решил? – хохотнул кто-то из мужиков. – Впервые вижу, чтобы агрессор купался!

– Уходить нам придется, – дед Ковыль даже сплюнул от огорчения. – Не банится он, нам угрожает. Потому и шумит так, и огнем плюется. Если не уберемся от его норы подобру-поздорову, придет сюда разбираться.

Ссориться с драконом не рискнул никто. Пес с ним, с навозом, здоровье дороже. Покидали на телегу мешки с тем немногим, что удалось у пещеры собрать, да и поспешили домой, стараясь лишний раз не оглядываться.

Сопат Ваныч нашел Фельку на пастбище. Заприметил его сразу – паренек лежал в траве, разглядывая облака. Погода была хорошей, скотина вела себя прилично, можно было позволить себе побездельничать. Второй пастух, кривой Евул, сидел с противоположной стороны стада, от огородов.

Тихо подкравшись к пастушку, учитель вместо приветствия рявкнул во все горло. Специально заорал так, чтобы и Евул тоже услышал:

– Ты почему в школу не ходишь?!

Задремавший было Фелька, вскочил на ноги и перепугано оглянулся вокруг. Увидев, что все коровы на месте, ни одна не шкодничает, он облегченно вздохнул и лишь после этого повернулся к учителю.

– Уроки почему пропускаешь? – грозно нахмурясь, переспросил тот.

– Так, это… Пастьба началась… Некогда мне… – растерянно залепетал парнишка.

Вопрос учителя застал его врасплох. Всем известно, что школа – занятие зимнее. Как начинается работа в поле и на огородах, так и уроки прекращаются. Конечно, этой весной Ваныч учеников еще не распускал, некоторые продолжают к нему ходить. Но у Фельки ведь и должность серьезная – пастух. Изголодавшаяся за зиму скотина ждать не станет, пока он за партой рассиживаться будет.

– И ваших тоже пасу… – кивнул он в сторону Цветки и Рыжки, любимиц старой Сакунихи.

Взглянув на коров – однорогую шкодливую Цветку и флегматично пожевывающую огромную Рыжку, Сопат Ваныч слегка порозовел. Дело в том, что сегодня они с Фелькой уже виделись, утром. Учитель эту парочку коров сам же на пастбище и выгонял.

И как он мог забыть? Неловко получилось…

– Так ты того… Совсем, значит, ходить уже не будешь? – переспросил, лишь бы не молчать.

– Ну да… Летом не буду… Осенью, как обычно, приду… Как подмерзать начнет да снег первый выпадет.

Фелька никак не мог взять в толк, что учителю от него нужно. Он и прошлой весной в школу не доходил, и осенью поздно на уроки пришел. Понятное дело – пастух!

Сопат Ваныч вновь оглянулся по сторонам. Евул, потеряв всякий интерес к появлению учителя на пастбище, снова задремал. А больше людей вокруг не было.

– Я это… Насчет дракона посоветоваться пришел, – подступив ближе, шепотом сообщил Ваныч Фельке.

– А-а-а… – облегченно протянул пастушок. – Так бы сразу и сказали… А что с ним?

– Так мы же его приручать хотели… А он теперь и не прилетает совсем. Надо что-то делать.

– А зачем? Сейчас лето будет, живности полно вокруг, грибов всяких-разных, плодов. Драконьи кактусы в рост пойдут. Ему-то какой интерес приручаться, коль он и так не голодает? Лучше давайте зиму подождем, тогда он сам придет.

– А в другую галактику ты тоже зимой полетишь? – строго спросил учитель.

Фелька лишь сокрушенно вздохнул в ответ. Понятное дело, что в дорогу лучше летом отправляться. Не в зимнюю же распутицу! Вот только учителю хорошо говорить, он школьников через несколько дней распустит – и свободен. А у пастухов работа лишь начинается.

День выдался беспокойный. После обеда дядька Евул предложил отогнать стадо в ближайшие перелески – переждать дневную жару. Но там они долго не удержались – как выяснилось, мошкара в этом году была ранней, голодной и злой. Не разбирала, где корова, а где пастух, набрасывалась на любого. Пришлось срочно возвращаться на луг, а перед этим бегать, собирая и отгоняя подальше раззадоренных укусами коров. Иначе противные мошки раскусали бы и скотину, и людей до язв.

Только к вечеру пастухи смогли присесть, когда стадо слегка успокоилось, перестало бесцельно шнырять по всему лугу, норовя заглянуть в огороды.

Да и после пастьбы Фелька освободился не скоро. Пока скотину в деревню пригнал, пока хозяевам раздал, пока домой добрался, пока матери по хозяйству помог… Приплелся к учительской лавочке уже в потемках. Хорошо, что месяц взошел – дорогу освещал.

Паренек еще издалека услышал торопливый говор – учитель кому-то что-то втолковывал.

«Ну вот, принесло какого-то забулдыгу впереди меня! – подумал раздосадовано. – Теперь сиди здесь до глубокой ночи, выжидай, пока он домой отправится!»

– Доброго вечерочка вам! – крикнул из темноты.

Мало ли о чем взрослые мужики между собой гутарят, нехорошо будет, если подумают, что подслушивал. Лучше заранее дать знать, что он приближается.

– Фелька пришел! Наконец-то! – обрадовался учитель.

– Ты где был так долго? Я уже замерз ждать, – обозвался его собеседник.

– Котька! – обрадовался пастушок, узнав голос друга. – А чего же ты не закурил, чтобы согреться?

– Так я ведь бросил! – важно отозвался тот. – Чтобы дракона запахом не спугнуть. Ты мне городской табак теперь не неси, не дразнись почем зря.

– Да-да, как дракона будем приманивать, лучше другим чем-то пахнуть, вкусным для него, – подтвердил учитель.

– Чтобы сразу на месте и сожрал, перепутав с обедом? – ехидно поинтересовался Фелька.

День был длинный, тяжелый и ему совсем не хотелось обсуждать какие-то «прожекты». Лучше бы они зимой это затеяли.

– Нет, обед мы ему повкуснее должны принести, – запальчиво возразил учитель. – Чтоб на нас ящер и не глянул.

Он будто бы и не замечал того, что его ученику совсем уже не интересна ловля дракона. Даже в темноте Фелька видел, как блестят от возбуждения глаза Ваныча.

– Давайте думать, чем его подманить?

– Ему бы поросенка дохлого кинуть аль кусок туши покрупнее… Да чтобы слегка лежалой, с запашком… – уверено начал Котька. – Да хоть мешок требухи! Она по теплу вмиг подтухнет.

– Где ж ты сейчас возьмешь требуху? – усомнился учитель. – Кто ж в начале лета, когда корма вокруг вволю, скотину резать будет? Перезимовали уже, чего ее зря переводить?

– Он на бражку тогда хорошо пошел, – задумчиво сказал Фелька. – Наверное, любит такой запах – подбродивший. Не зря кактусы жрет как полоумный.

– А это идея! – обрадовался учитель. – Кактусы сейчас уже не те, колючки жесткие стали, не такие, как ранней весной. Значит, он их меньше стал есть и на бражку должен приманиться.

– Осталось бражки раздобыть! – заключил Котька.

– Это я организую… – задумчиво отозвался учитель. – Как мы ее только на место доставим?

Ребята молчали, не зная, что ответить. Ковшик бражки дракону не понесешь – он его и не заметит, а полную бочку доставить будет весьма непросто. Дороги к драконьей пещере-то нет! Да и не захочет туда никакая лошадь идти, к зверю в логово. Но ведь бочка – не мешки, по частям к ящеру под нос не перетаскаешь.

– Ладно, придумаем что-нибудь. Вы пока никому ничего не говорите. И без меня не делайте ничего. Я сам вам позже скажу, когда к дракону идти будем. Как готово все будет.

Против такого расклада Фелька и не думал возражать. Довольный, что самому делать ничего не надо, он устало пошагал домой. Ночь уже поздняя, а ему завтра скотину выгонять с утра пораньше!

Несколько дней от Сопат Ваныча не было слышно никаких вестей. Не то, чтобы Фелька сильно печалился этим, но все-таки интересно было, придумал он что-нибудь или нет. Конечно, пастушку слабо верилось, что им удастся приручить дракона – все-таки тварь дикая, да еще и огромная какая, опасная. Но даже посмотреть на драконью пещеру было бы любопытно. Дальний лес считался запретным, детей туда не допускали, стращая «огнедышащим извергом», и раньше паренек там никогда не бывал.

Появился учитель только перед очередными праздниками, за пару дней. Снова вышел прямо на пастбище, зная, что Фельку он здесь точно найдет.

– Твои на праздничную ярмарку будут ехать? – спросил, ничего не объясняя.

– Не знаю… – растерялся Фелька. – Вряд ли. Отец обещал за меня скотину попасти, выходной мне дать.

– Вот и хорошо! – обрадовался учитель. – К дракону как раз съездим.

– А как же… – растерялся паренек. – Это же надолго… А что я родителям скажу?

– Ничего не говори, я сам с ними побеседую.

Довольный Сопат Ваныч, не дожидаясь ответа, развернулся и пошагал прямо через пастбище, сокращая дорогу домой. Глядя, как он легко перескакивает через коровьи лепешки, Фелька подумал, что их наставник еще очень молодой. Раньше пастушок никогда не задумывался о возрасте учителя, а сейчас до него вдруг дошло, что Ваныч не на много старше их с Котькой. Выглядит только солидно, как и положено «городскому шпечиалисту».

Вечером, когда вся семья ужинала, сидя на пороге дома («Чего летом, в теплынь, в избе сидеть, керосин жечь? И при луне мимо рта не пронесешь!»), мать сказала Фельке:

– Сопат Ваныч сегодня приходил, пока ты коровы пас. Разнарядка ему из волости пришла. Вредителей надо пересчитать, что ли. Приказали, чтобы учителя школьников собрали да по лесу с ними походили. Места, где бабочки гнездятся, будете искать. На праздниках в лес и пойдете.

– Ага! – буркнул Фелька, не отрывая глаз от миски с теплой похлебкой.

Уж очень проголодался пастушок за день, а варево было вкусным – с первыми грибами, которые он сам насобирал вчера в перелесках.

Глава 4

Шум, доносившийся с Сакуньего двора, был слышен, наверное, на полдеревни. Не то, чтобы Сакуниха сильно ругалась, скорее, командовала кем-то.

Фелька прибавил шагу. Сегодня они с Сопат Ванычем собрались к съездить драконьей пещере. Вредная бабка, небось, с самого утра начала цепляться к зятю – разве могла она пропустить такое развлечение? Наверное, снова только руками размахивает и кричит, а сама ничего не делает. Если пастушок успеет, он поможет чем-нибудь учителю, чтобы можно было выехать пораньше, по росе. Не хотелось в жару посреди открытого луга оказаться, лучше бы в лесу к тому моменту укрыться.

От мошкары и прочих клещей мать обкурила Фельку каким-то на редкость вонючим углем. Сам он уже принюхался немного, почти не чихал, а вот встречные шавки то и дело подозрительно взлаивали. Хотелось надеяться, что Таксе бабы Сакунихи будет не до него – небось, у них во дворе уже полно соседей.

И узелок, который мать дала с собой Фельке, надо будет сразу на телеге спрятать, уж очень от него смердит. Там был все тот же уголь – в лесу мошку гонять, да склянка варева, которым в семье пастушка скотину мазали. Конечно, кровопийц это средство очень хорошо отгоняло, но Фелька наотрез отказался к нему прикасаться. Мать чего туда только не положила – и деготь, и сало прогорклое, и какие-то травяные настойки добавила. От коровы смердело почище, чем от собачонки Сакунихи, мошка за сотню шагов их Березку облетала.

Пастушок не знал, понравится ли дракону такой запах. Хорошо, если нет. А если сочтет его вкусным, что тогда? Вон, как на смердючую бражку агрессор набросился!

К учителю Фельке пришлось проталкиваться сквозь толпу. Бабы, наверное, как с утра коров выгнали, так домой и не уходили, осели здесь. Не смогли пропустить бесплатное представление, которое устроила Сакуниха.

Посреди двора стояла телега, в которую был запряжен молодой вол Сакуних. Он и раньше был флегматичным, а за эту зиму превратился в большое, на редкость ленивое и неторопливое существо. На телеге была укреплена широкая бочка, вокруг которой ходил Сопат Ваныч, подгоняя и закрепляя крышку.

– А я тебе говорю – рванет! Оно ж бродит как раз! Аж шумит!!! – вопила Сакуниха.

– Не рванет, бабушка. Не беспокойтесь, вол плавно ходит, – увещевал ее учитель. – А коль рванет – тоже ничего страшного. Не велика ценность.

– Так бочку же разорвет! И телегу загадит. И тварь бессловесную зазря испугает!

– Его испугаешь, а как же! Его и дракон не испугает, не то что – какая-то бочка.

– Люди добрые, да что же это делается! – заголосила Сакуниха. – Он ведь что только удумал! Солод в бочке развел, да и накидал туда всякого! И тыкв квашеных позапрошлогодних, и яблок моченых, забродивших, и обрезков свеклы сахарной, подгнившей. Еще и на солнце выставил! Говорит, бабочек-паразиток будет на эту болтушку приманивать. Да там же у него сейчас бонба бродит! Он это как везти начнет, как переколотит то, что в бочке, оно все разом и рванет!

– Ну и что? Главное, чтобы из деревни успел выехать, а там пусть взрывает! – крикнул кто-то из толпы.

– Слышь, Ваныч, ты только мимо нашего огорода не ехай! Нам такое удобрение не нужно, – докинул из-за плетня другой остряк.

– А энто даже интересно… ферверк!.. О! – прошамкала девяностолетняя старуха-соседка.

– Так вы, бабушка, вместе с ними и садитесь. Езжайте сразу же, не ждите, а то пропустите всю интересность! – весело предложила какая-то молодуха у нее за спиной.

Старушка, свирепо свернкнув глазами, неожиданно ловко для ее возраста обернулась и под дружный гогот замахнулась на веселушку палкой.

– Я те дам! Ишь… надумала на бонбе меня прокатить!

Фелька стоял, раскрыв рот, и только успевал переводить взгляд с одного лица на другое. Давно его соседи так не веселись. Знамо дело – праздник, долгожданный отдых! У всех сейчас работы полно, с рассветом в поле идут и лишь поздней ночью домой возвращаются. А сегодня наконец-то можно никуда не спешить, вволю почесать языками.

– Ты уже здесь? – шепнул ему на ухо Котька.

Увлеченный представлением, пастушок даже не заметил, как друг зашел во двор.

– Во, Сопат Ваныч дает! Во, затейник! – горячо зашептал друг. – Так всех увлек своей бонбой, что никто даже не спросил, на кой ляд нам сдались эти бабочки.

– Думаешь, он специально?

– А ты считаешь, что нет?

– Не знаю… Я больше думаю, как мы будем с этой бонбой ехать. По колдобинам да по жаре. Солнце-то уже высоко.

– Так давай ему командовать, чтобы выезжали. Повеселили народ – и хватит.

На телегу никто из них троих и не собирался садиться. Какой смысл скотину зря нагружать? С утра было еще прохладно, за деревней дорога петляла в тени деревьев – само удовольствие, а не путь. Зато назад будут возвращаться уставшие, по жаре, вот тогда с удовольствием и прокатятся.

А после того, как «добрые» соседи расписали им отнюдь не радужные перспективы их поездки, друзья стали поглядывать на свой груз с опаской. То, что «бражку» расплещут – полбеды, но случайно попасть под взрыв, искупаться в вонючей жидкости, не хотелось никому. К счастью, вол шел очень спокойно и до леса им удалось добраться без происшествий. «Драконье лакомство», конечно, попахивало, но не так уж и сильно.

Первое беспокойство их ломовой начал проявлять уже на подходах к дальнему лесу: вол все чаще стал останавливаться, будто пытаясь дотянуться до сорняков, призывно зеленеющих вдоль дороги. Да и подгонять упрямца становилось все сложнее – скорость строптивой скотины заметно снизилась.

– Чем вы кормили его с утра, что он постоянно оправляется? – не выдержал Фелька, заметив очередной раз поднимающийся хвост.

Свои дела Сакуний волик делал неторопливо и основательно, впрочем, как и все остальное. Поэтому остановки «по нужде» каждый раз растягивались минут на пять, не меньше. Паренька это раздражало – он с жадностью поглядывал на высившиеся впереди холмы, желая быстрее туда добраться. Фелька никогда не бывал в тех краях, лишь издалека видел темную полосу, когда пас стадо на дальнем выгоне. Ему казалось, что драконий лес должен быть каким-то необычным, жутковато-волшебным.

– Не знаю, – пожал плечами учитель. – Возле него бабка обычно ходит, я не вникаю.

Ребята ничего не ответили Сопат Ванычу, лишь переглянулись недовольно. Понятное дело, учитель – городской, со скотиной никогда дела не имел. Но мог бы и больше интереса проявлять к хозяйству, раз уже женился, пришел в семью с намереньем осесть в деревне.

«Что же могло произойти?» – лихорадочно соображал Фелька.

Не хватало еще, чтобы вол самой Сакунихи заболел в дороге! Бабка их со свету сживет, если с ее любимцем что-то случится!

Впрочем, не похоже было, чтобы у вола живот болел, траву он хватал с обычной жадностью. И прошли они не так уж и много, как для молодой, здоровой скотины. Наоборот, должен был размяться, аппетит нагулять.

Значит, волу просто не хочется идти к драконьему логову, во он и тянет время, как может. Неужто, следы агрессора где-то учуял? Мог, конечно. Ящер, наверное, часто здесь бывает – пещера-то его совсем рядом!

Но ведь они даже до леса еще не дошли, до опушки не меньше пяти сотен шагов! А что же дальше будет? Если эта туша упрется, они ее и втроем с места не сдвинут!

Ожидая, когда вол закончит свои дела, пастушок внимательно рассматривал его. Бабка Сакуниха живность жалела, хоть и орала на нее по всякому поводу. Вот и волик ее аж блестел – такой был сытый и довольный жизнью. Скорее всего, и о вкусе хлеба он знал не понаслышке. Не может быть, чтобы бабка его никогда не баловала – как-никак, труженик.

Развязав свою котомку, паренек нащупал хлебную четвертушку – мать щедро отмахнула от каравая, собирая ему тормозок в дорогу. Поколебавшись, Фелька отломил не малый шмат и помахал перед носом у вола:

– Будешь?.. Будешь?.. На!

Тот, учуяв запах хлеба, даже морду вытянул и длиннющий гибкий язык высунул, пытаясь ухватить лакомый кусочек. Но Фелька и не собирался ему сразу все отдавать – выделил только половину, а остальное сунул назад, в котомку. Демонстративно помахал перед скотиной торбой и громко сказал:

– Остальное в лесу получишь!

Да и пошел вперед, не оглядываясь. Пусть вол сам решает, нужен ему Фелькин хлеб или нет.

Телега тот час затарахтела – ломовой, не раздумывая, двинул за приманкой. Фелька на всякий случай прибавил шагу: рога у вола выросли немаленькие, еще нагонит, да и заденет ненароком. Тарахтение стало громче – любимец Сакунихи тоже ускорился. Пастушок уже почти бежал, но и преследователь не отставал, громко сопел сзади.

Чувствуя всей спиной, что преследователь уже догоняет, Фелька обернулся прямо на ходу и крикнул:

– Ваныч, придерживайте его!

– Да я держу! – крикнул учитель. – Только не очень получается!

Котька, поняв в чем дело, не стал медлить: подскочил к Сопат Ванычу и потянул на себя вожжи, притормаживая упрямую скотину. Помогло это мало: вол, конечно, снизил скорость, но лишь немного. Уж больно вкусный хлеб пекли в семье Фельки!

Так и вбежали они в лес: первым торопливо рысил пастушок, его спешным шагом догонял вол, вмиг растерявший свои спокойствие и неторопливость, а рядом с упрямой скотиной едва успевали переставлять ноги учитель и Котька, повисшие на вожжах будто луковицы в вязанке.

В лесу, притормозив у первого же толстого дерева, Фелька ловко юркнул за ствол. В пылу погони вол пробежал мимо него, но быстро сообразил, что впереди никого нет. Остановился, растерянный, поднял голову и вытянул морду, втягивая воздух. Пастушок, опасаясь, что он сейчас заревет (не хватало еще дракона о своем прибытии оповестить!), подбежал к нему и с размаху ткнул оставшийся кусок:

– На, бесстыжий! Совсем меня уморил.

В тот же миг паренек почувствовал, как большой мокрый нос дыхнул ему в руку теплым воздухом и длинный влажный язык скользнул по его ладони – хлеб мгновенно исчез.

– Иди уже, хватит с тебя!

Фелька попытался увернуться от назойливого языка, но вол и не думал отворачиваться, продолжая шарить по его одежде. Наверное, бабка приносила ему угощение в кармане передника – именно туда, ниже пояса, настырная скотина и норовила лизнуть. Котомку, спрятанную за спиной, он даже и не пытался искать.

Учитель вместо того, чтобы помочь, лишь растерянно смотрел, как его «гужевой транспорт» бесцеремонно обыскивает Фельку. Друга спас Котька – выхватил у Ваныча палку, которой тот подгонял ломового, и легонько стукнул вола по настырной морде:

– Что, не слышал? Хватит с тебя! Ишь, разохотился!

На этот раз скотина не стала упрямиться: в последний раз шумно фыркнула Фельке в живот и потянулась к ближайшей груше-дичке, густо облепленной мелкой завязью. Но пастушок не дал даже понюхать ветки, отогнал вола палкой подальше, на заросший травой пригорок:

– Не надо тебе этих зеленых груш, рано их еще пробовать!

Молодая земляничная поросль, щедро рассыпанная по пригорку, показалась волу вполне равноценной заменой: он начал на весь рот хватать аппетитные листики. Конечно, Фельке было жаль еще зеленых ягод, но все равно собирать их сюда никто не придет – далеко и страшновато. Пусть хоть скотина порадуется.

– Зря ты так рано остановился! Надо было ближе к пещере бочку подвезти, – проворчал Котька. – А теперь его от этой травы не так просто будет оторвать, проголодался в дороге.

– Ничего, мы пока от мошкары его намажем и обкурим. Сакуниха, похоже, с утра его мазала, да когда это было?

Действительно, вокруг разгоряченного вола уже собирался рой кусючей мелочи, а два слепня даже попытались сесть ему на спину, но безуспешно – хвост с длиннющей кисточкой на конце мотался как заведенный.

– Сопат Ваныч, давайте вола мазать! – крикнул Фелька.

Учитель, озабоченно осматривавший бочку, обернулся на зов:

– Вы видели? Из-под крышки уже пена выступила! И воняет здорово.

– Ничего, – махнул рукой Котькой. – Это ее немного растрясло, пока бежали. Тут уже совсем чуть-чуть проехать осталось, да по тени. Довезем! Лучше свое мазило несите, а то мошкара вашего вола заест.

– А я его забыл… – растерянно развел руками Сопат Ваныч.

Фелька, заслышав это, не сдержался – смачно выругался. Хотел тихонько, но так получилось, что услышали все. Конечно, нехорошо было при учителе выражаться, однако сил уже не хватало сдерживаться.

Это же надо было додуматься поручить Сопат Ванычу такое ответственное дело, как подготовку к походу на дракона! Он же городской, несмышленыш бестолковый! О самом важном даже не подумал.

А дальше что будет? Когда выяснится, что учитель еще что-нибудь забыл, не менее важное?