Текст книги "Магия предназначения (СИ)"
Автор книги: Мила Морес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Нет, Калеан! – меня покидают силы от волнения, говорю тихо, но уверенно.
– Не спишь, говоришь, с блондином? – злорадная усмешка в обернувшемся на меня лице, злобные огни в глазах. – От тебя весь день за версту разит сексом. Я думал, ты сама играешься… Но теперь понимаю, что ты не так наивна. О чем ты еще мне соврала?
– Я не врала, – говорю с болью, слезы застилают глаза.
– О том, что ты – кошка, например?
– Нет.
– Ты все это придумала, услышав о валерьяне.
– Нет, мою рысь зовут Сайра, – в каждом моем слове слышатся всхлипывания, но присутствующих это не трогает. Передо до мной стоят трое судей, и в лице каждого проступает разочарование.
– Ты умна, играешь убедительно, – темные глаза резко оторвались от меня. – Алита, ты знаешь где она живет, отправь ее домой. Я разберусь с ней позже.
– Калеан, – делаю еще одну попытку, даже ступаю ему навстречу, но он отстраняется, будто от чего-то мерзкого.
– Домой, я сказал! – в закрытом помещении будто грянул гром.
Алита взмахнула в моем направлении рукой, и я поняла, что уже исчезаю из кабинета. Последнее услышанное было произнесено Калеаном:
– Ваши предназначенные тоже подделки, я в этом уверен. Они отвлекают наше внимание от башни.
Глава 7
Чужая сила меня перемещает домой. Энергия моего тела не тратится, я ощущаю физическую легкость, не считая душевного состояния. На меня будто вылили всю грязь мира. И почему-то я думаю о букете тюльпанов, который остался в том кабинете. Если бы я могла их переместить вместе с собой, я бы это сделала. Теперь я не узнаю, какой смысл был в них заложен Калеаном.
Почему я так долго перемещаюсь? Уже должна была упасть на свою кровать. Мне так хочется спасительной тишины моей комнаты. Вряд ли Алита стала бы бросать меня о стену, так что об этом я не беспокоюсь. В последний раз, когда наши взгляды встретились, ее глаза выражали боль, сожаление, жалость.
Перемещение закончено, я стою на ногах, даже не покачнулась в конце, как у меня всегда бывало. В окружающей обстановке что-то не так. Я точно сейчас не у себя дома. Куда он приказал меня отправить? Снова волна страха накрыла мое тело, в живот упало сердце. Стою в сером помещении с одной хлипкой дверью, где-то вверху тусклый свет из окон, вот-вот комната погрузится в темному, потому что день клонится к концу.
Под ногами голый бетонный пол, такие же пугающе серые стены с четырех сторон. Я на автомате шагнула к бледной двери, приоткрыла ее, аккуратно заглянула. Внутри крохотного помещения грязноватый унитаз, из стены торчит душ. Никакого намека на выход.
Они закинули меня в помещение, из которого нет шанса выбраться. Переместиться я не смогу, значит, придется сидеть здесь в ожидании помилования.
За что они так со мной? Я ведь ничего плохого не сделала их семье. Да, у меня было желание избавиться от них поскорее, потому что кресло начальника должно быть моим, но я не собиралась делать ничего против Нотрилов. За несколько дней нашего общения я будто стала частью их семьи, и это мне понравилось.
Весь день с Калеаном мы общались по-дружески, даже флиртовали. Мне было так хорошо в его компании, казалось, что и он ко мне расположился. Подарил мне цветы, попросил зайти снова, чтобы поговорить. Что он хотел мне сказать? Подозреваю это как-то связано со словами, брошенными им в конце. Он считал меня своей предназначенной?
От этой мысли в душе затеплилась надежда, но более терпкое ощущение обиды быстро ее затмило. Я стою в полутемной комнате, в которой присесть не на что. Здесь только бетонный пол, который и по виду кажется холодным. Стены без отделки, так что и голову приложить не к чему. Спасибо, что туалет оставили. Еще бы еды какой-нибудь, я, кроме своего пирога, так ничего и не ела.
– Калеан! – кричу в пустоту, надеясь, что меня услышат сквозь стены, которые кажутся непробиваемыми. – Калеан! Выпусти меня! Я ничего не сделала!
Последнее прокричала во весь голос с болью. Рыдания заставляют мое тело содрогаться, я опускаюсь по стене вниз, обхватываю руками колени. Холодно, но стоять на ногах больше нет сил. Я выжата, меня словно побили, тело перестает слушаться.
Не знаю, сколько я так просидела с рыданиями. Я кричала, звала, истерила, стучала кулаками в стену, но так никто и не пришел. В итоге свалилась на пол, не обращая внимание на то, что он холодный и сырой. Меня предали. Именно в тот момент, когда я готова была стать другом своему бывшему врагу, он меня пнул до боли сильно.
Открыла глаза, когда в окна, находящиеся в метрах трех от пола, заглянул свет. Видимо, настало утро следующего дня. Мое тело ужасно болит, каждый бок ноет от одного прикосновения. Собрав последние силы, пошла в туалет, сделала кое-какие формальные дела по уходу за собой. В этом может и нет необходимости, если выпускать меня никто не собирается, но я включила автопилот.
Закрыли меня в мрачную коробку из бетона. Это место и станет моей гробницей. На воде из-под крана я долго не проживу, а завтраком здесь не балуют. Уже бы заглянул кто-то, если бы хотел, но нет, тишина и пустота. Сюда сможет проникнуть только сильный маг, значит, мама помочь мне не сможет. А Девор? Где он? Неужели никто не заметил моего исчезновения? Я ему не писала сообщений, мы не созванивались, не договаривались, что на работу пойдем отдельно. Значит, утром он должен был заглянуть ко мне и обнаружить, что я не ночевала. Что тогда он подумает? Скажет ли маме? Если да, то она пойдет к Калеану, в этом я не сомневаюсь. Мама успела заметить, что в кабинете вчера мы слишком мило проводили время, точно не поверила, что я несла букет Алите. Мама меня слишком хорошо знает, чтобы не уличить во лжи.
– Калеан! – снова кричу, хотя и странно, что во мне еще есть силы. Видимо, сон на цементном полу тоже помогает восстановиться. – Калеан! Ты не можешь держать меня здесь вечно!
И снова тишина в ответ. Он меня не слышит или делает вид, что меня в природе не было. Вот так вот меняются маги. Вчера смотрел на меня с нежностью, а сегодня знать не хочет. Более того, обрекает меня на ужасную смерть.
А может он думает, что я выберусь? Если он составил себе мой портрет по своим догадкам, думает, что я злая и расчётливая ведьма, то вероятно хочет проверить, имею ли я магические способности для того, чтобы выбраться из закрытого пространства.
– Я не могу выйти! У меня нет сил! – говорю это на повышенных тонах, глядя в потолок. – Проверь меня другим способом! Калеан!
От голода желудок скручивает, меня начинает подташнивать. Так всегда бывает, если я не поем вовремя. Придется снова присесть на этот пол, иначе я потеряю сознание, тогда и сломать что-то смогу. Лучше по собственной воле морозить задницу, чем разбить себе голову.
Я все-таки надеюсь, что он придет. А может его сестра сжалится? Мы же так по-доброму общались, я начала думать, что обзавелась подругой. А если не таить, а говорить начистоту, то я ее приравняла уже к своей сестре, будто я тоже из могущественного клана Нотрилов. Печально. Я хотела стать частью их семьи. Всего за несколько дней моя душа к ним прикипела. А затем меня вышвырнули, как ненужный мусор.
– Калеан! Пожалуйста, выпусти меня, – слезы снова градом катятся из глаз. – Алита! Алита! Я ни в чем не виновата!
Кто-то должен меня услышать.
– Пожалуйста, – ложусь на бетонный пол, подкладываю руки под голову, устраиваюсь так, будто это теплое и комфортное местечко.
Больше всего я сейчас хочу оказаться в своей постели. Пусть Девор меня обнимет, прижмет к своей груди. Его родной запах меня успокоит. Мне уже не нужны эти клятые бабочки, которые я хотела ощутить в своем животе. Мне не нужно расположение Калеана. Даже место в башне больше не интересует. Я хочу домой. Хочу, чтобы меня защитили.
– Калеан! Я ненавижу тебя!!!
Время тянется мучительно. Я устала от слез, мыслей, холода, голода. Я готова съесть любого таракана, который пробежит мимо, но здесь нет ничего живого. Глотаю воду, едва доползая до санузла. Ее вкус мне уже не кажется мерзким, как с первого раза. Вода придает мне сил, но лишь на какое-то время. Брызгаю на лицо холодными каплями, это отрезвляет. Снова плетусь в пустую комнату, брожу из угла в угол.
– Калеан!
Я перешла на стадию отчаяния, и именно в этот момент передо мной появился мужчина, которого я звала почти целые сутки. В белой рубашке, в выглаженных брюках, идеально выбритый. Подородок на той же запредельной высоте. Глаза смотрят с холодом. Передо мной та же ледяная глыба, которую я видела в первые наши встречи. От него веет неприязнью и пренебрежением.
Мы смотрим друг на друга несколько минут. Я не в силах что-то сказать, только всхлипываю, вот-вот разрыдаюсь в который раз.
– Как ты мог? – вместо голоса слышится шипение кошки. – Как ты мог оставить меня здесь? Без дверей, без еды и нормальной воды!
Я обливаю его презрением, глядя в темные глаза. Его лицо не выражает эмоций, хотя он заметно дернулся после моих слов. Осматривает обстановку, не сходя со своего места.
– Это очередная игра, мисс Мондал? – мое имя произнесено с ненавистью.
– Игра? – снова шиплю. – Думаешь, я играю со своей жизнью и добровольно закинула себя в гробницу?
– Где мы?
– Это ты мне скажи! Куда ты меня отправил? – пытаюсь уничтожить его глазами.
– Алита переместила тебя домой, – Калеан продолжает осматриваться, даже заглянул в захудалую уборную.
– Это, значит, у вас дом такой? Ты тоже сегодня спал на бетонном полу?! И ничего не ел сутки? – окидываю еще раз взглядом его идеальную рубашку.
– Алита перенесла тебя в спальню, в которую ты привела ее в прошлый раз.
– Это похоже на мою спальню? Ты видишь здесь мягкую кровать, мой гардероб, хотя бы расческу?
На лице Калеана недоумение. Он поднял голову к окнам, а в следующий миг вскочил на стену, каким-то образом удержавшись ногой в углу, подтянулся руками к окну, выглядывает наружу. Спрыгнул с ловкостью кошки, бесшумно, на лапы… то есть руки и ноги.
– Почему я не могу переместиться? – спрашивает, глядя мне в лицо.
– Сам мне скажи! Ты же отправил меня сюда!
– Это не так.
– Значит, твоя сестра! Только за что? Я ничего плохого вам не сделала!
– Ты нас предала! – теперь голос повысил он, а мне захотелось вжаться в стену от такого грубого тона.
– Я не сделала ничего! Абсолютно ни-че-го!
Калеан смотрит на стену перед собой, о чем-то думает, посматривает на браслет на своей руке. Лицо сосредоточено, между сошедшимися бровями продольная складка. Поставил руку перед собой ладонью вверх, на ней оказалась шоколадка. Одна из тех, которые я видела в его кабинете.
– Будешь пытать меня едой?
Он подошел ко мне и протянул шоколад. Я перевела взгляд со сладкого на его лицо. Жду подвоха. Будет отдергивать руку, как только я попытаюсь взять съестное? Нет, я на это не куплюсь. Отворачиваюсь от него, показываю спину, а у самой горло сдавили слезы.
– Я не предавала вас, – говорю не оборачиваясь, не могу смотреть на него.
– Я больше не верю ни единому твоему слову, – реплика пропитана презрением. – Ты сделала так, чтобы я считал тебя своей предназначенной. Не пойму, как тебе это удалось? Ты ударила по самому больному моему месту, воткнула нож в спину. Ты заставила меня сутки жить с мыслью, что я нашел свою мечту.
Я слышу, как он тяжело сглатывает в паузах между словами, там же слышится тяжелое дыхание. Он уже не владеет своими эмоциями так, как раньше.
– Я ничего не делала! – вскрикиваю в отчаянии, одновременно разворачиваясь и глядя ему в глаза. – Я не знаю, что у вас там случилось! Я здесь ни при чем! Почему ты не веришь моим словам? Ты ненавидишь меня, но сам даже не разобрался!
– Ты причинила мне боль, Энира, пыталась навредить моей семье… Я никому не позволю обижать своих родных. За свою сестру я готов убить любого…
– Хотела бы я, чтобы так кто-нибудь заступился сейчас за меня, – шепчу, неотрывно глядя в красивое лицо с отпечатком боли потери.
– Как тебе удалось меня одурачить?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – произношу равнодушно, украдкой посматриваю на шоколад в его руке.
Калеан молчит, всматриваясь в мое лицо. Протягивает шоколад, хотя доброты в лице не прибавилось.
– Так ты убить меня хочешь или подкормить? – смотрю с недоверием, но шоколад схватила с быстротой молнии, уже запихиваю в рот кусочек, а из глаз предательски сбегают капли.
– Я хочу понять, как тебе удалось меня обмануть. С природным очарованием все понятно. Ты красивая женщина, я не смог устоять, но как ты подделала мои эмоции? В тот момент, когда я взял тебя за запястье…
Я молчу, наслаждаясь сладостью во рту, жадно облизываю бумажку, заглядываю в руки мужчины, будто он мой хозяин, а я – голодная собака. В его руке появилась баночка со сладким напитком. Думала, будет трясти перед лицом, подразнивая, но он сразу протянул ее мне. Ухватила, на этот раз без обиженной церемонии. Глотаю фруктовую жидкость, закатываю глаза, будто ничего вкуснее в жизни не пробовала.
– Калеан, – я заговорила, когда закончила трапезу.
– Не произноси так мое имя, больше нет нужны в этой игре. Пора выкладывать карты. Рассказывай все от начала и до конца. Что ты сделала, кто тебе помог, каким боком причастны те, кто дурачил Алиту и Элима, какова цель всего этого, зачем ты заманила меня сюда. Все по порядку. Я слушаю.
– Я ничего не сделала.
– Говори правду! – злобно кричит.
– Это правда, – не поднимаю глаза.
– Докажи, – протягивает мне флакон с голубоватой жидкостью, – выпей это.
– Что это? – я почти равнодушна. – Яд?
– Сыворотка правды.
– Тогда и ты выпей, – смотрю в мужское лицо с вызовом.
– Ладно, половину выпью я. Этого хватит примерно на шесть часов. Выйти мы все равно отсюда не можем.
Калеан поднес пузырек к губам, отпил половину, оставшееся протянул мне. Я повторила за ним, не моргнув и глазом. Если бы сейчас была голодна, то наверняка накатил бы рвотный рефлекс, но все прошло гладко.
– И что теперь? Мы будем говорить только правду и ничего кроме правды?
– Именно так. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать на них. Начнем, – он деловито зашагал по комнате, но что меня до крайности удивило, он присел на невидимый стул.
– А мне стул ты не предложишь? – говорю злобно. – Я уже сутки здесь, только на полу и сидела, а он холодный и сырой.
– Так присядь на кровать. Или пружины тебе не по вкусу?
– Прекрати издеваться! – шиплю. – Где ты видел кровать?
– Я на ней сейчас сижу, – говорит серьезно, брови вздернуты. – Ты не видишь узкую кровать с голыми пружинами?
– Здесь нет кровати! Я всю ночь провела на полу! Думаешь, я бы не заметила кровать, пусть даже с пружинами? Конечно, лучше провести ночь в абсолютном холоде…
– Энира, кровать стоит в углу, и ты можешь на нее присесть, – он поднялся, видимо, вспомнив, что при женщине не полагается сидеть. Подошел ко мне ближе, показывает рукой в пустой угол, будто подтверждает свои слова.
– Хватит меня дурачить! –накатывают слезы отчаяния. – Когда уже начнет действовать твоя сыворотка? Или это фарс?
– Она уже должна была подействовать.
– Тогда скажи мне, зачем ты меня запер?!
– Это не я. Алита отправила тебя домой по тем же координатам, которые ты назвала ей в предыдущий день.
– Если это так, как ты здесь оказался? – я не поверила его словам, никакой сыворотки не существует, он хотел меня обмануть, думая, что лгу здесь я.
– Ты меня звала. Я пришел, когда закончил дела. Теперь твоя очередь отвечать. Как отсюда выйти? Почему я могу переместить все вовнутрь, но изнутри магия не проходит? Ты создала односторонний купол?
– Я даже не понимаю, о чем ты говоришь! – ко мне вернулись силы, я могу говорить громче, тверже. – Я перемещалась домой, точнее Алита меня вела, но оказалась здесь, в этой пустой полутемной комнате. И не говори мне, что здесь есть кровать! Это все твои магические уловки!
Калеан махнул рукой, в углу комнаты оказалось кресло.
– Присядь, если ты его видишь.
Я села в кресло, наконец-то расслабив все тело, откинулась на спинку с закрытыми глазами. Даже не страшно, если он что-то со мной сделает. Уже не страшно.
– Зачем ты меня заманила? Какой твой план?
– Я не знаю. Я ничего не делала, – повторяю в сотый раз свою правду. – Я уже устала тебе это говорить.
– Зачем ты пришла ко мне вчера?
Глажу рукой лицо, растираю веки. Всем телом ощущаю усталость, но губы сами шевелятся, произнося даже то, что я предпочла бы не озвучивать.
– Я хотела с тобой пообщаться, побыть рядом. Меня тянуло к твоему кабинету, как магнитом. С самого утра думала о тебе, даже пирог для Девора не закончила, потому что спешила к тебе, – из моей груди вырывается тяжелый вздох.
– Зачем приходила твоя мать?
– Я не знаю, – говорю устало, – наверное, чтобы пожимать руки всем подряд. После того вечера в пабе я сама подкинула ей эту идею. Расспрашивала ее, не хотела ли она найти своего предназначенного. Она сначала восприняла все в штыки, а потом сказала, что хочет попробовать. Я не знала, что она начнет с твоего кабинета. Я не хотела, чтобы ваши руки соприкоснулись. Мне было страшно на это смотреть.
Не знаю, зачем я выдаю начистоту все, что залегло внутри. Видимо, сыворотка действительно работает на сто процентов, уже вошла в активную фазу.
– Ты занималась сексом с Девором?
– Нет! – я вскрикнула и едва не вскочила с кресла.
– От тебя пахло сексом вчера, – смотрит на меня с прищуром.
– Зачем ты вообще об этом спрашиваешь?
– Хочу знать, трахались вы уже или нет. Моя предназначенная не позволила бы касаться себя. Я наложил на нее заклинание.
– Какое еще заклинание? – спрашиваю возмущенно, будто все сказанное точно касается меня, хотя все это еще лишь догадки.
– Чтобы она не хотела чужих прикосновений, чтобы ждала меня, – говорит серьезно, без улыбки, по-прежнему хмурит брови.
– А разве так можно? А если на самом деле она хочет, чтобы к ней прикасались, чтобы ее ласкали другие руки? Может она не хочет тебя!
Вижу, как Калеан стиснул зубы, раздражается от моих слов, но уже не настолько зол, как в первые минуты нашей встречи.
– Можно. Вернемся ко вчерашнему утру. Ты мастурбировала?
– Да! Но какое тебе дело? Ты не имеешь права об этом спрашивать!
– Девор был с тобой в этот момент?
– Нет! – я поморщила лицо, искренне показывая, что мне неприятно о таком думать. – Мне приснилось, что ты меня целовал, раздевал и ласкал. Я проснулась влажной, и тут пришел Девор. Мы начали целоваться, я почти залезла на него, а потом он сказал, что считал меня бесчувственной, и обрадовался, что это не так. Я обиделась и прогнала его.
Калеан несколько раз изменился в лице, пока я быстро проговаривала все, что на самом деле хотела утаить. Прикрыла глаза, жалея о том, что согласилась выпить ту сыворотку, развязывающую язык. Тут же поняла, что и сама могу использовать те же уловки в отношении Калеана.
– А ты с кем спишь?
– Я сплю один.
– А с кем ты занимаешься сексом?
– С разными девушками. Иногда снимаю кого-то на час, обычно не из магов.
– Почему не с магами?
– Уважаю их предназначенных. Ты меня хотела тем утром, но полезла целоваться к Девору, зачем?
– Он – мой парень. У нас в субботу помолвка, – я замялась, – будет, если ты меня выпустишь. И прекрати спрашивать о личном! Ты переходишь все границы! Моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения. Буду спать, с кем захочу. Как раз после помолвки Девор будет настаивать. Я этого не хочу, он мне как брат, но у меня не будет выбора. У нас должны появиться дети, чтобы однажды мой сын занял восемьдесят второй этаж в башне.
– Значит, это и был твой план? Родить сына, чтобы восстановить твою семью в башне на законных основаниях?
Я неуверенно кивнула.
– И ты готова тридцать лет ждать, наблюдая, как в кабинете твоего отца сменяются лица? Неужели ничего другого предпринять не получится?
– Только если Девор захотел бы занять это место…
– И ты решила скинуть с него меня, чтобы усадить там своего хахаля!
– Нет! Я уже тысячу раз тебе сказала, что ничего не делала против тебя или твоей семьи!
– Какое отношение ты имеешь к парню Алиты и девушке Элима? – Калеан снова сощурил глаза, будто это поможет выпытать правду. Я ведь и так не могу соврать.
– Я не имею к ним отношения, даже не знаю, кто они… Как Алита? У нее все в порядке? – спрашиваю с искренней заботой.
– С ней будет все хорошо, оправится, как обычно.
– Значит, это не он?
– Нет, – он сцепил зубы, – а об Элиме ты не спросишь?
– С ним и так все ясно. Получил удовольствие, порадовался, через день забудет. Мужчинам в этом плане проще, так что за него я не переживаю.
– Да уж, проще… Ты так говоришь, как будто у нас нет чувств! Мы, между прочим, тоже испытываем боль, каждый раз встречая девушку, которая нравится, и понимая, что это не она. Будто прокручиваешь в груди застрявшее лезвие, каждый раз создавая свежую рану.
Я смотрю на Калеана с сидячего положения. Снова улавливаю в его лице печаль, в словах боль, в глазах сожаление.
– Зачем тогда ты меня обидел? – спрашивать бессмысленно, каким бы ни был его ответ.
Калеан прошел через комнату, присел в углу на нечто, скрытое от моих глаз, его тело будто висит в воздухе. Он накрыл лицо ладонями, потер закрытые глаза, склонил голову. Ответа я не услышала. Молчание обволокло комнату пугающей тишиной, я слышу только собственное дыхание.
– Я, как мышь, шла на запах сыра, но попала в мышеловку, – говорю тихо, обхватывая руками колени, но на этот раз в кресле, а не на полу. – С перебитыми лапками сыра больше не хочется.
Последние слова произнесла дрожащим голосом, сдерживая всхлипывания.
– Сыр в твоей метафоре – это я? – поднял голову, смотрит не моргая.
Я утвердительно махнула головой, уложив ее на колени. Перестала замечать, что мой костюм с юбкой испачкан, я вся в пыли. Наверняка и лицо покрыто темным слоем. Это не имеет значения.
Я ждала, что он скажет еще что-нибудь, но наступила очередная пауза.
– Ты даже не можешь признать, что ошибся… Ты уже понял, что я вас не предавала, но не извиняешься…
– Мне жаль, Энира, очень жаль, – его глаза кажутся тревожными. – Кто запер тебя здесь?
– Ты.
– Я уже сказал, что это не я и не Алита. Ты перемещалась домой, но оказалась здесь. Так? – киваю. – Значит, кто-то перенаправил тебя сюда, чтобы изолировать от всех. И, судя по всему, выпускать тебя не собираются.
Я проглатываю с шумом.
– Я никому не причиняла зла. Никто бы не поступил со мной так. В моей жизни все было мирно, пока не появился ты.
– А о пистолете в столе твоего отца ты уже забыла? О мощных убийственных заклинаниях, которые записаны в его блокноте? О липовых паспортах для вашей семьи?
Я молчу, потому что он прав. Вся эта находка зародила в моей душе страх, только я и сама не знаю, чего конкретно боюсь. Прошло полгода со смерти отца. Если бы кто-то хотел навредить нам с мамой, то уже сделал бы это.
– Ты можешь нас вытащить? У тебя же есть для этого силы?
Он посмотрел на браслет на своей руке, затем снова поднял взгляд на меня.
– Я уже связался с Кирамом. Раньше только он мог общаться со всеми на большом расстоянии, – Калеан некрасиво чертыхнулся из-за промелькнувшей в голове догадки. – Энира, как давно ты не замечаешь предметы и спотыкаешься о них?
– Не знаю… У меня такого не было никогда, – я до сих пор не верю, что в том кабинете был какой-то вазон с растением, да и вид сидящего в воздухе мужчины меня не пугает, предполагаю, что этот фокус из его магических штучек.
– То есть в кабинете с цветком было в первый раз? – снова отвечаю кивком, он продолжает: – И здесь ты не видишь кровать и металлическую дверь на той стене?
– Там есть дверь? – смотрю на пустую стену с надеждой. – Так чего мы ждем? Нужно выбираться! Ты ведь можешь ее открыть, правда?
– Это бронированная дверь, к тому же под заклинанием. Я не смогу один сдвинуть ее с места. Придется ждать моих братьев, все вместе мы сильнее. Но чтобы найти нас, понадобится время. Нам придется провести ночь здесь.
– Еще одну… Ну ты хоть кровать видишь, – говорю с досадой.
Калеан махнул рукой – посреди комнаты появилась роскошная двуспальная кровать. На ней теплый белый халат, что-то маленькое из шелковой ткани, большой бежевый плед, сложенная простыня.
– Что тебе нужно еще? Скажи, Алита все подготовит для тебя. Это ее халат и платье для сна. Я могу перемещать сюда только те предметы, которые знаю.
– Чья это кровать?
– Моя. Не думаешь же ты, что я собираюсь спать на пружинах?
– То есть ты ее для себя сюда переместил? А мне где прикажешь спать?
Он кивает на кровать, я вздергиваю брови, всем видом показываю возмущение. Я не настолько легко отхожу, чтобы сразу лечь в постель с мужчиной, который так жестоко меня обидел.
Без слов взяла ночнушку и халат, пошла в душ. Если бы еще вода была теплая, то совсем хорошо можно было бы помыться. Привела себя в порядок насколько смогла, даже волосы пригладила.
– Я бы мог переместить для тебя горячую ванну, но боюсь мы тут подтопим все.
– Обойдусь. Надеюсь, уже завтра я буду спать в своей постели.
Кутаюсь в теплый халат, надетый поверх шелкового полупрозрачного панюара.
– Ты это специально все подстроил? Хочешь меня соблазнить? Ничего более скромного среди вещей Алиты не нашлось, да? Спасибо, хоть халат добавил.
Калеан смотрит на меня серьезно, хмурит брови.
– Это выбрала Алита для тебя. Я переместил кровать со всем содержимым.
– Да, так я и поверила, – ухмыляюсь, усаживаясь на мягкую кровать, тяну к себе плед, натягиваю по шею. Халат мне мешает, хочется снять его, но я не доставлю такого удовольствия Калеану. Буду спать так, пусть и не очень удобно.
– Я все понял, – мужчина резко поднялся и зашагал по комнате. – Эта дверь никуда не ведет, за ней тоже стена. Элим говорит, что некоторые рыси могут видеть сквозь предметы. Твои силы обновились после нашего контакта.
Калеан подошел ко мне, присел на край кровати.
– Скажи мне, глядя в глаза, что ты не играешь со мной, – сверлит меня коричневыми проникновенными глазами.
– Я не играю и не вру, – говорю с обидой, но зрительный контакт не разрываю. – Ты же дал мне сыворотку правды. Разве ее действие уже закончилось?
– Черт! – снова поднялся, измеряет помещение уверенными, но нервными шагами.
– А что насчет рыси? Как такое может быть?
– Ты смотришь сквозь предметы, но еще не можешь это контролировать, поэтому спотыкаешься.
– У меня нет сил моего питомца, разве что чуть более острый слух в сравнении с обычными людьми.
– И нюх, поэтому ты хорошо готовишь, – добавил с легкой улыбкой. – Твои силы проявились, когда ты встретила своего предназначенного. То есть меня. Во всем этом одна нестыковка: мои способности не обновились. Это десятый пункт нашего списка.
– Я хочу есть, – лежу на подушке с запахом Калеана, обнимаю сама себя руками, мечтаю о теплом супе.
– Ты проигнорировала все, что я сказал, будто еда для тебя важнее… Женщина, хм, – ухмыляется от своих мыслей. – Желаешь сыра без мышеловки?
– Нет, – фыркаю, как настоящая кошка. – Хочу горячей еды со вкусом домашнего уюта.
Калеан молчит, я не смотрю на него. Мне тепло и комфортно, даже серые стены больше не давят, дышать стало легче, но желудок урчит. Отворачиваюсь к противоположной стене.
– Я подлечу твои лапки.
– У меня уже есть лекарь.
– Не говори, что ты имеешь ввиду Девора, – звучит злобно. – Он и мизинца твоего не стоит.
– А ты стоишь? – говорю тихонько, чтобы не будить зверя внутри него. – Зато он меня не обижает. Или ты думаешь, что после всего, что ты мне наговорил, после всех унижений, я буду как собачка заглядывать тебе в рот?
– Энира, я все исправлю.
– Все уже давно решено. Я обещана Девору. Мой отец заключил сделку со своим другом. Я не пойду против воли отца. В субботу помолвка, и это не изменится, – я осеклась и еще тише добавила: – Если ты меня выпустишь.
– Если ты думаешь, что помолвка с Девором состоится, ты меня плохо знаешь.
– Я тебя вообще не знаю, – отвечаю равнодушно, глядя на пустую стену, где, по его мнению, есть дверь. Пытаюсь разглядеть, но ничего не вижу, только голый бетон.
За моей спиной что-то звякнуло, будто вилка подпрыгнула на тарелке. Хмурю брови, но не оборачиваюсь. Наверняка жует там что-то вкусное, дразнится, все надеется выпытать признание. Только признаваться мне не в чем.
– Энира, иди к столу, – голос мягкий, как тогда в кабинете, когда мы смотрели друг другу в глаза и искренне улыбались.
Несмело смотрю через плечо. В некогда пустой комнате появился стол, небольшой, круглый, с фигурными ножками. Около него два красивых стула. Мебель будто из музея. Я привыкла к красивой и богатой обстановке, но позолоту считаю перебором.
Вылезаю из-под пледа, запахиваю халат потуже. Около кровати появились плюшевые комнатные тапочки. Ногам вмиг стало тепло и уютно. Слова благодарности бросать не собираюсь. Еще неизвестно, кто меня сюда отправил, может у самого рыльце заляпано.
– Ты меня закрыл здесь специально? Ответь мне, глядя в глаза, – повторяю фразу, сказанную им немного ранее.
– Энира, это не я. Я не знаю, как ты здесь оказалась, и почему магия не выпускает нас. Но если она работает внутри, значит, завтра мы выберемся.
– Почему не сегодня? – пытаюсь злобно сверкнуть глазами, но знаю, что мои голубые метать искры не умеют, да и выражение лица сделать злым мне едва ли удастся. Но я должна признать, что уже не злюсь, не обижаюсь. Негативные эмоции по отношению к Калеану просто таят. Я больше цепляюсь за утверждения, созданные разумом. Держу в голове мысль, что расслабляться не стоит, потому что с этим мужчиной мне быть нельзя.
– Мои братья нас ищут.
Сажусь за стол не без мужской помощи. Глаза пожирают все съестное, что стоит перед нами. Я бы помедлила для приличия, но голод сильнее меня. Под крышкой теплый суп, на открытых тарелках салат, нарезка, маленькие круглые булочки. Все красиво сервировано, подача, как в ресторане. Всего один глоток бульона – мое тело в нирване, я замурлыкала от удовольствия.
– Я рад, что тебе нравится. Наш повар хорошо готовит.
– Как ты все это переместил?
– Я перенес только стол. Его накрыли дома.
Когда я съела все предложенное, заметила пустую вазу в центре. Остановила на ней взгляд, что не осталось незамеченным.
– Это для твоего букета.
– Ты не дал мне его забрать из твоего кабинета, он уже испорчен наверняка.
– Я сделаю тебе новый, – он повторил фразу, прочитанную в прошлый раз в блокноте, я не разобрала слов, но звучание точно такое же.
Калеан встал и подошел к столу с моей стороны, аккуратно склонился рядом, уперев все свое мощное тело в одно колено около моей ноги. Протягивает мне миниатюрный букетик тюльпанов, смотрит снизу вверх в глаза.
– Прости меня. Я ошибся, признаю. Я так боялся, что все это неправда, то, что ты моя предназначенная, что поддал сомнению все происходящее, даже твои слова. Мне очень жаль.
Он взял мою руку, целует тыльную сторону ладони, поочередно касается губами каждого пальца. Я невольно вздрагиваю, сердце замерло, я не дышу. Не хочу его спугнуть, но и не могу позволить себе поддаться эмоциям. А если бы я это сделала, то уже нырнула бы в его объятия, зацеловала эти прекрасные губы с треугольной ямочкой над ними. Я просто сижу на стуле, слегка развернувшись в сторону мужчины, изучающего мое лицо в такой опасной близости. Он не сводит своих прекрасных глаз с меня, ждет ответа, но в моем горле сухо, только в глазах влага, которую я бы хотела скрыть.
