Текст книги "Магия предназначения (СИ)"
Автор книги: Мила Морес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
С такого расстояния я признала в ней ту самую темную личность, которая налетела на Калеана около пещеры и прошипела, что я предам его ради голубых глаз. Сейчас тот эпизод кажется невероятно далеким, будто все случилось в прошлой жизни, а может даже не с нами. Видимо, с тех пор произошло много событий, мозг начал стирать то, что помнить неприятно.
– Мама, ты должна отпустить их.
– Нет, сынок, – женский голос прозвенел, обдавая всех холодом.
На холм с четырех сторон вышли фигуры. Это мои родные, новая семья, каждого члена которой я люблю всей душой. Они окружают стоящих в центре. Вытянули руки вперед, готовясь ухватить того, кто попытается бежать, но сын с матерью удивительно неподвижно стоят в центре, продолжая вести тихий разговор. В этот же момент я почувствовала, как основание холма дрогнуло, будто именно в этом месте сейчас расходятся плиты, как при землетрясении.
– Калеан, – неосознанно произнесла вслух, склонив голову к коленям.
Как только я подняла голову, то поняла, что картина на холме изменилась. Все стоящие обернулись в мою сторону, а в следующий миг женщина в черном пронеслась вихрем и оказалась рядом со мной.
– Ты все-таки пришла, светловласка, – на меня смотрит черноглазая женщина с выразительными чертами лица, голос шипит.
Мое дыхание участилось, ладони вспотели, сердце забилось быстрее. Я заметно нервничаю, но пытаюсь успокоить саму себя, вспоминая о том, что со мной здесь армия магов.
– Энира! – слышу вдалеке мужской голос.
Я не вижу, откуда доносится звук, но я знаю, кто зовет меня. Это мой муж. Он уже вышел с моей матерью. Ощущаю и ее присутствие поблизости. Только сейчас никто не может подойти ко мне, потому что темноволосая женщина ухватила меня за горло, до боли его сдавливает. Все Нотрилы переместились ближе, стали вокруг нас. Среди них успеваю заметить Калеана в той одежде, которую мы ему передали. Он красив и свеж, как всегда, будто и не сидел взаперти несколько дней. Даже щетины нет.
– Семира, пожалуйста, отпусти ее, – это голос моего мужа, – она не виновата в грехах своего отца. Энира здесь такая же жертва, как и ты.
Я слышу боль в голосе Калеана, и уже сожалею о том, что ослушалась его приказа. Мне предстоит стерпеть немало наказаний. От этой мысли захотелось улыбнуться, и я случайно это сделала, повергнув в шок женщину, смотрящую в упор на мое лицо. Ее хватка слегка ослабла, я смогла втянуть воздух и опустить нижнюю челюсть, чтобы произнести тревожащие слова.
– Ты убила моего отца, – голос сдавлен, душевная боль смешалась с физической, но слез сейчас я не роняю. В моих глазах горит ненависть, а не печаль.
Я смотрю в черные глаза, вижу, как все лицо меняется, покрываясь пятнами. Она ошеломлена одной моей фразой, ее будто ударили в бок. Сканирую ведьму насквозь. Вижу глубокую боль внутри, истерзанное сердце, нездоровый разум. Там, где когда-то была любовь, сидит огромный камень. Клетки тела постепенно отмирают, что-то убивает ее изнутри, и это не физический порок. Это душевная боль. Ее убивают страдания.
– Как ты смеешь мне это говорить?! – слышу дикое шипение, будто рядом со мной стая змей.
– Ты убила его, добавив отвар белладонны в чай, – вкладываю в свои слова ненависть, презрение, злость.
Стоящие вокруг нас поочередно обращаются то ко мне, то к Семире. Я не слышу слов, мое внимание в лице женщины, которая держит меня за горло. Наш разговор выводит ее из равновесия, и я уже свободно дышу, потому что рука не сжимает меня, только удерживает.
– Он ушел от тебя, и ты его убила, а затем пришла за мной и моей матерью, – продолжаю выстраивать логическую цепь, которая несколько дней формировалась в моей голове. – Но ты не знала, что у нас есть теперь защита.
Последнее я сказала самодовольно. Возможно, не стоило в такой ситуации хвастаться, но я не удержалась. Мне не страшно, даже когда на шее чужая рука. Рядом со мной несколько магов, готовых убить ради меня. И я вижу, как один из них держит на прицеле моего врага.
– Я не убивала его, – черноволосая прошептала это едва слышно.
– Убеждай себя в этом, сколько захочешь, но твои оправдания уже не имеют смысла, – парирую злобно.
– Я не убивала его! – с криком повторила Семира, одновременно стиснув руку вокруг моей шеи. И в этот раз мне снова стало трудно дышать, но голова соображает.
Вокруг нас образовалась темная полусфера, отчего каждый из Нотрилов настороженно дернулся. Все повернули лица к старшему, видимо, задавая вопросы о дальнейших действиях. Этот купол – не заботливая защита моего мужа. Это сфера, созданная ведьмой, чтобы оградить нас от других. Она хочет разобраться наедине, только со мной.
– Калеан, мне так жаль, – обращаюсь к своему мужу, – прости меня.
– Эни, используй свои силы, – его голос сдавлен, ему больно смотреть на происходящее, а еще больнее от того, что он ничего не может сделать. – Ты можешь управлять молекулами воды – это твой врожденный дар. Он в тебе сильнее других сил. Используй его.
Я не знаю, как это сделать, но в тайне радуюсь, что купол пропускает мысли моего мужа вовнутрь. Не сразу поняла, что в моих легких достаточно воздуха. Это он наполняет их, добавляя мне кислорода.
– Ты убила моего отца! – злобно шепчу то, что выводит ведьму из себя.
Как и ожидала, черноглазая снова теряет контроль над моей шеей, и в этот момент я вздергиваю обе руки и хватаю ее за запястья.
– И что ты можешь сделать против меня, девочка? Мне сто четыре года, – она явно довольна тем, что ощущает себя сильнее.
– Но твоего предназначенного больше нет, а мой меня подпитывает силой, – произнося это, подергиваю губами, выказывая отвращение. На лице противницы мелькнула гримаса боли.
Мои ладони тем временем согреваются, между ними уже кипит влага. Все магические силы направлены именно туда. Я прожигаю голыми руками женские запястья.
– А-а-а-а! – чудовищный крик срывается с губ черноволосой, а в следующий миг она отскакивает от меня, глядя на свои окровавленные руки.
Этого достаточно, чтобы среагировали все Нотрилы. Купол уничтожен одним ударом Калеана как раз в тот момент, когда ведьма ослабла. Он подхватывает меня, стараясь не прикасаться к ладоням, которые все еще горят. Я даже не понимаю, на них только кровь ведьмы или и моя собственная. Свою кожу, вероятно, я тоже сожгла.
Кирам с Элимом удерживают Семиру, а Дейрус присел около нее, с жалостью смотрит в лицо, что-то говорит. Он пытается ее успокоить, но женщина уже бьется в истерике. Между нами всего два метра, я должна бояться, что она набросится на меня снова, но мне спокойно. Ведьма больше не сможет причинить мне вреда, как и другим членам моей семьи.
Я вижу свою маму, она плачет, стоя надо мной. Девор ее успокаивает, прижимая к своей груди. Мама хочет что-то сказать, но ей не хватает сил. Больше суток она провела взаперти, терзаемая страхом и неизвестностью. Это отразилось на лице. Вижу боль в складочках вокруг глаз, грусть, застывшую на губах, изможденность в запавших щеках. Мне жаль ее больше, чем саму себя.
Я лежу в руках своего мужа, он гладит меня по голове, целует лоб, что-то шепчет. Снова связал мою боль заклинанием, я ничего не чувствую в своих руках. Рядом появился Сириан. Исцеляет мои ладони, что-то говорит Калеану. К моему удивлению, лекарь работает и с ранами Семиры. Но теперь вокруг нее сдерживающий купол Калеана. Он не дает ей выйти, блокирует магию.
– Энира, как ты себя чувствуешь? – муж заботливо интересуется моими делами.
– Все хорошо, – слегка улыбаюсь. Ощущаю, как он отдает мне энергию, которую я потратила на свой первый жестокий магический фокус.
– Ты должна ее выслушать, Эни, – Калеан добавляет с осторожностью. – Но не сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
– Я могу выслушать здесь, чтобы больше никогда с ней не встречаться.
Калеан кивнул Дейрусу, затем Семире. Я понимаю, что у него было достаточно времени, чтобы поговорить с этой женщиной. Он знает больше, чем кто-либо другой. Предполагаю, что даже Дейрус не осведомлён.
– Я не убивала Энриуса, – женщина, которую я прозвала ведьмой, заговорила ровным тоном. – Он покончил с собой, но настойку белладонны взял у меня. Это моя единственная вина.
– А как насчет моих похищений? Это вы в свои грехи не записываете? – спрашиваю возмущенно, мне придает уверенности рука Калеана, в которую вложена ладонь.
Мы уже стоим в вертикальном положении на холме. Дейрус поддерживает мать, Нотрилы стоят за моей спиной.
– Я бы сказала, что мне жаль, но не могу, – Семира говорит с болью.
– Все, я думаю, мы закончим на этом, – Калеан прервал диалог, в котором мы зашли в тупик, а дальше обратился ко мне мысленно: – Я расскажу тебе обо всем дома.
Остальным старший Нотрил раздал указания, и мы переместились домой. Не могу передать словами, как я рада быть здесь, но уже не в пустом одиночестве, а с Калеаном.
Набрасываюсь на мужа, пытаюсь обхватить за широкие плечи, но мне удается лишь прижаться к груди. Льну к своему мужчине со всей любовью, глажу по спине, слегка всхлипываю. Он отвечает мне такими же объятиями, разве что чуть сильнее меня сжимая, чем мне бы этого хотелось.
– Полегче, Калеан, – поглядываю снизу на лицо, по которому я так скучала.
– Прости, любовь моя, – теперь он говорит это не вынуждено, а с удовольствием, – я так скучал по тебе.
– А я по тебе.
Тянусь к родным губам, они приближаются ко мне сами. Закатываю глаза от неимоверного удовольствия. Меня целует любимый муж. Счастье наполняет все мое тело, углубляется в душу, залечивает больные места.
– Калеан, что с ней будет дальше? – возвращаюсь к стычке на холме.
– Дейрус устроит ее в лечебницу.
– А если она снова будет нападать на меня?
– Это маловероятно, Эни, – вижу, что муж хочет перейти от разговора к любовным ласкам, но продолжает отвечать на мой вопросительный взгляд: – Ей осталось жить не так долго. Может месяц или два. Дейрус позаботится о ней.
– Я поняла, что он просил тебя не навредить матери, поэтому ты так много времени там провел.
– Да, Эни, – нетерпеливо водит по моему телу руками. – Ты же понимаешь, что я накажу тебя за то, что ты ослушалась моего приказа? – он говорит без смеха в голосе, а твердо и властно, отчего по моему телу пробегает стая мурашек.
– Сначала я тебя накажу за то, что ты меня оставил, – вкладываю в слова обиду, хотя в реальности этого не чувствую, слишком рада его видеть.
– И как ты меня накажешь? – его темные брови игриво вздернулись.
– Буду терзать тебя сексуальными пытками, пока ты не пообещаешь больше так не делать, – оглашаю вердикт.
– Давай сначала я тебя накажу, а уже после перейдем к твоему наказанию, – лукаво усмехается, – накажу тебя раза три, а потом ты меня.
– И даже маленький Калли не сможет смягчить моего наказания? – на этот раз я играю глазами, а губы расплываются максимально широко.
– Я не понял. Ты о чем?
Смотрю внимательно в глаза мужа, сощуриваю свои. Пытаюсь понять, он шутит или правда ни о чем таком не догадывался.
– Я о маленьком Калли говорю, – обращаюсь к мужу мысленно, одновременно кладу его руку на свой живот.
– О, Боже, Эни!
– Ты что об этом не знал? Мы решили, что ты поэтому и пошел к ведьме, – вообще-то так сказал Элим, но я приписала догадку сразу всей семье.
Калеан закрыл лицо ладонями, присел на край кровати, притянув и меня на свои колени. Сидим молча, он зарывается лицом в мои волосы, втягивает их аромат. Боюсь, что он сейчас начнет всхлипывать, как ребенок, но он держится, хотя и не может говорить даже мысленно.
– Я не знал, – выдавил из себя спустя десять минут, – я не знал, Эни. Думаешь, я позволил бы тебе кататься на той здоровенной божьей коровке, если бы знал об этом? О маленьком Калли, – последнее произнес приглушенно.
Вместо слов у нас объятия. Мне приятно, хотя и ожидала чего-то более страстного. До упоминания о пополнении в нашей семье чувствовала, как Калеан возбужден, член, будто каменный, впивался в меня, а теперь он притих, нет твердого оживления, которого мне так хочется.
– Когда ты уже перейдешь к наказаниям? – говорю со смешком.
– Эни, я теперь и не знаю, как мы это сделаем. Там же маленький Калли.
– Неужели я слышу в твоем голосе страх? – издеваюсь по-доброму, а сама усаживаюсь на мужа сверху, заставляя его прилечь поперек кровати. Опускаюсь к губам, нежно целую. – Почему у тебя нет щетины?
Он думает совсем о другом, мыслями витает где-то далеко. Наверное, представляет себе, каким будет наш ребенок. Эта новость его здорово вывела из равновесия. Отдергиваю его, заставляя ответить.
– Когда ты успел побриться?
– Эни, я никогда не бреюсь. Просто перемещаю выросшие волосы в мусор и все.
– Хмм, – такое объяснение мне не пришло в голову, но звучит вполне логично, – а можешь и мне такую эпиляцию сделать в зоне бикини?
Он смеется. Я вообще-то серьезно. Никогда не думала, что магию можно применять таким образом. Но это же гениально!
– Так вот почему у тебя в паху нет волос! – блеснула догадливостью, хотя и с запозданием.
– О, Господи, я не могу поверить, что у нас будет ребенок, – Калеан смотрит в потолок, и уже слабо замечает мои попытки заинтересовать его собой. Кажется, в этот раз ничего не получится. Он слишком впечатлен.
***
После душа и горячего обеда я снова узнала своего сексуально активного мужчину. С нетерпением он переместил меня в спальню, моментально лишив одежды и возможности сопротивляться. Я, конечно, не особо пыталась это делать, но от неожиданности слегка дернулась.
– Ох, Эни, как я тебя хочу, – шепчет на ухо и быстро продвигается губами вниз.
– И я тебя, – отвечаю дрожащим голосом, только сейчас осознавая, как мое тело скучало по его прикосновениям.
Калеан раздвигает мои ноги нетерпеливо, но бережно. Я бы предпочла наказание сзади, но он осторожничает, поглаживает меня мягче, чем раньше, боится навредить мне или маленькому Калли, присутствия которого в моем теле еще не видно.
Чувствую, как член упирается в бедро, он сейчас стальной, от этого завожусь еще больше. Руки Калеана поглаживают мои ягодицы, слегка сжимают, губы обхватывают поочередно соски, язык дразнит ареолы. Я извиваюсь от мужских прикосновений, отвечаю на ласки, постанываю, намекаю, как я жду его внутри. Я ведь теку с тех самых пор, как его рука легла на мою талию еще там, на холме.
Поглаживаю рельефную мужскую спину, опускаю ладони к пояснице, к ягодицам, тяну их на себя, раскрывая навстречу бедра. Он давно понял, чего я жду, но продолжает подразнивать, хотя сам горит от нетерпения. С наших губ слетают взаимные признания в любви, мы утопаем в нежности и ласке.
Наконец-то член проникает между моих ног, погружается постепенно, медленно, но напористо. Я чувствую всю его железную твердость, принимаю его насколько возможно. Ощущаю, как он заполняет меня всю. Где-то в глубине головка упирается в тупик, от чего хочется вскрикнуть. Калеан ускоряет движения, и я уже постанываю на каждый толчок. Ногами обхватываю его спину, подкручиваю ягодицы, чтобы он еще глубже входил в меня. Из его груди тоже вырываются стоны, это пробирает тело до мурашек. Мне приятно чувствовать в его голосе удовольствие.
Калеан остановился, вызвав у меня разочарованный вздох, но в следующую секунду я поняла, что это еще не все. Он посадил меня на себя сверху, опершись спиной о подушки, выставленные в основании кровати. Теперь я руковожу процессом, и это доставляет мне немалое удовольствие. Я насаживаюсь на член, мягко скольжу по нему, делая ритмичные движения ягодицами вверх-вниз, синхронно постанываю. Я принимаю член даже глубже, чем Калеан смел его вставить. По телу пробегает дрожь, мы уже вдвоем содрогаемся, ожидая кульминации. Мужские руки подхватывают меня, приподнимают и опускают, я чувствую себя невесомой. Сижу на своем мужчине сверху, упираясь руками в твердую грудь, ощущаю стальной член внутри, но контроль снова перешел к нему. Все движения страстные, сильные, без промедлений. Я понимаю, что вот-вот взорвусь, в его глазах читаю те же чувства.
Мы ловим оргазм вместе, вскрикивая, дрожа, изгибаясь. Он кончает внутри, заливая меня спермой. Я не чувствую этого, но дрожу от сексуальности всего действа. Мне нравится ощущать себя полностью подвластной ему, ощущать себя его частью.
Сижу на своем мужчине, прижимаюсь грудью к голому торсу, завожу руки за его шею, притягиваю лицо к себе. Сейчас я понимаю, что нам не нужны слова, чтобы описать свои чувства. Я вытягивала из него признания в любви, не осознавая, что в этом нет смысла. Мужчина передо мной и подо мной любит меня безгранично, слова таких чувств не смогут описать. Их можно прочесть лишь в глазах.
Остаток вечера мы провели в теплых объятиях друг друга, а перед сном мой муж решил меня удивить в очередной раз. К тому моменту, он уже, видимо, отошел от шока. Когда я улеглась в постель, утроившись поудобнее, ожидая, что меня обхватит сзади сильная мужская рука, Калеан обошел нашу кровать со всех сторон, дважды присел, заглянул под нее. Я нахмурила брови, не поминая, что он делает и желая разъяснений.
– Все, милая, я проверил. Под кроватью никого нет, можешь спать спокойно.
Я закусила нижнюю губу, неотрывно глядя в мужские глаза. Несколько секунд он стоял надо мной с шутливой усмешкой на лице, а в следующий миг мы вдвоем разразились громким смехом. Наверняка нас услышали и другие жители дома, завтра спросят, чего это мы веселимся по ночам, вместо того, чтобы издавать многозначительную тишину.
Глава 20
Спустя несколько дней мы с Калеаном переместились в башню, где главный кабинет уже занял Дейрус. Младшие Нотрилы пока исполняют обязанности заместителей, но все это лишь на то время, пока им не подберут замену или Калеан не примет иное решение. Одним из вариантов осталась возможность продолжить работу на восемьдесят втором этаже, но под руководством Дейруса Коплана-Мондала.
– Мы должны проголосовать, кто хочет остаться здесь, а кто предпочтет перевод, – первым вопрос поднял Кирам, когда все собрались в его кабинете.
– У нас три голоса за перевод, – Алита озвучивает очевидный факт, глядя на меня с мольбой о прощении. – Мы хотим перейти на этаж защитников.
– Я понял, и уже успел это обдумать, – Калеан снова руководит в семействе, говорит суровым тоном. – У вас три голоса и у нас три, – добавил со смешком, поглядывая на меня.
Кирам, Алита и Элим нахмурились, но перечить не стали. По сути, все ждут моего решения, потому что предполагают, что я повлияю на Калеана или даже уговорю его остаться на этаже хранителей.
– Калеан, я пойду за тобой, куда угодно, – это мои слова, сказанные мужу чуть ранее наедине.
Я не собиралась вносить раздор в семью, уговаривая мужа остаться на восемьдесят втором. Важность этого для меня утрачена. Я могла бы порадоваться, что Мондалы все равно останутся главными среди хранителей, потому что здесь теперь заправляет всем мой брат, но таких эмоций я не испытываю. Все мои прежние чувства к собственным предкам исчезли. Не осталось былого уважения, трепета, преданности. Всеми уголками души я перешла к Нотрилам, и теперь являюсь частью этой семьи.
– Мы переходим на восемьдесят пятый этаж, – Калеан огласил решение, вызвав облегченные вздохи у остальных. И почему-то все бросились обнимать меня, еще и благодарности шепчут на ухо по очереди. – Но перед этим зайдем к Дейрусу, у него есть, что сказать тебе, Эни.
Сама не понимаю, рада я этой встрече или нет, скорее принимаю ее как неизбежное. Пока что для меня большими братьями стали Кирам и Элим, чем мой кровный родственник. Да и его матери я не смогу простить того, что она со мной пыталась сделать, и вполне могла бы достичь в этом успеха, если бы своевременно на моем пути не оказался Калеан.
– Энира, я знаю, что у тебя есть отцовский ключ, – Дейрус после сдержанных приветствий перешел к делу.
Не подтверждаю его слов, пока не увижу на лице мужа одобрения. Он мне кивает.
– Он в блокноте, который все еще у Элима, – слегка улыбнулась младшему Нотрилу, но все же произнесла с укором.
– Вот он, – в его руках появился блокнот в кожаной обложке.
Я взяла его, выудила из секретного кармашка ключ, сжала ладонью. Не хочется отдавать его в чужие руки, так и не разгадав, что он отпирает.
На столе Дейруса, который ранее был отцовским, появилась удивительно красивая небольшая шкатулка. Я ее раньше никогда не видела, но сейчас не смогла сдержать восхищенного возгласа. Шкатулка украшена камнями, расписана цветными красками, содержит сбоку гравировку. Это определенно ручная работа опытного мастера.
– Этот ключ от шкатулки. Я давно его искал.
– И что там?
– Давай посмотрим вместе, – глаза Дейруса выражают доброту.
Я знаю, что он хочет со мной подружиться, но я пока не готова к очередным переменам в своем окружении. И все же, мне безумно интересно, что прячется внутри.
– Ты должна ввести здесь свою часть пароля.
Дейрус вставил ключ в скважину, которая появилась над шкатулкой после жеста рукой. Внутри что-то щелкнуло, будто соединились некоторые части шестеренок. Сверху высветилось магическое табло для введения секретных слов.
– Но я не знаю, какой пароль. Я впервые вижу эту шкатулку, – смотрю озадачено на магические фокусы. За моей спиной стоят все Нотрилы, ждут развязки.
– Моя часть пароля – это ответ на загадку, которую для меня оставил отец. В детстве это была моя любимая игра. Он придумывал вопрос, я находил на него ответ. И это слово становилось ключом для чего-то. Ты тоже должна знать эту игру.
Я сглотнула комок с болью. Вот-вот обида выплеснется через глаза. Они уже наполнены до краев.
– Я не знаю такой игры, – произношу вполголоса, опускаю с досадой глаза.
– Значит, у вас была другая игра, – Дейрус дает шанс моей угасающей надежде.
Эти мгновения тянутся. Мне больно еще раз стоять перед лицом жгучей правды. Она колет меня в больное место, тревожит незажившую рану.
– Эни, – слышу в голове Элима, – в блокноте в нескольких заклинаниях сделаны ошибки. Я подумал, может их получится собрать в одно слово.
Посмотрела на Элима с благодарностью. Он уничтожил мое отчаянье одним лишь предположением.
– Мы играли в другую игру, – прогнав боль, я отыскала в памяти радостные моменты моего детства, – отец записывал для меня фразы, а я находила в них ошибки.
Взяла блокнот и уселась на диван. Листаю страницы, всматриваюсь в слова. Как я раньше не догадалась? Только с латинскими фразами сложно, я плохо знаю язык.
– Элим, ты ведь уже нашел слово, которое здесь скрыто? – смотрю на младшего Нотрила с вопросом.
– Энибелька.
Из моих глаз хлынули слезы, я закрыла лицо руками. Можно было вспомнить, как называл меня отец, даже не пролистывая этот блокнот. Как же я могла забыть?
Калеан присел рядом, обнимает, поглаживает по голове, шепчет мысленно успокаивающие слова. Я прихожу в себя быстро. Все присутствующие ждут, каждому хочется узнать наконец-то, что спрятано в магической шкатулке. Киваю Дейрусу, чтобы он ее открывал, приближаюсь к столу, чтобы тоже заглянуть вовнутрь.
С виду и не скажешь, что внутри может быть столько всего спрятано. Вся шкатулка поделена на две части. Одна выделена розовой лентой, вторая синей. Граница понятна, и я даже готова предположить, что для двоих собрана одна коробка, чтобы нас таким образом сблизить. Ощущаю присутствие отца рядом, он будто стоит за плечом.
Мы с Дейрусом вытаскиваем воспоминания, каждый из своей половинки. Вот моя крошечная шляпка от любимой куклы, вот рисунок нашей семьи, созданный пятилетней мной, вот фотография десятилетней меня… И таких кусочков воспоминаний еще десятки. В шкатулке собраны памятные вещи за каждый год моей жизни. Что-то маленькое, но со смыслом, который понятен только мне.
Пожалуй, мне стоило бы открывать эту шкатулку наедине с собой. Вижу, что Калеан обеспокоен моими слезами, ему не нравится, что я расстраиваюсь. Но я не переживаю настолько, чтобы это меня терзало, но удержаться от слез не могу. Может уже вступили в силу те самые женские гормоны, которые заставляют плакать по малейшему поводу.
Последним из шкатулки я достала конверт. Такой же оказался в руках Дейруса. Он, конечно, рылся в осколках памяти без эмоций, но я заметила, что шкатулка и на него произвела особое впечатление, струны и его души были задеты.
– Это я хотела бы прочесть одна.
– Хорошо, Эни, можем вернуться домой, – Калеан уже готов меня вырвать из этого печального плена. Ни на миг не присел, все мельтешит перед глазами, я даже несколько раз улыбнулась, подняв на него глаза.
Только дома я развернула конверт. Калеан хотел уйти, но я попросила его остаться. Прилегла на кровать, опершись спиной о мужа, развернула густо исписанные страницы. Прочла все залпом, конечно, обронив немало слез, которые ладони мужа ловили на моем лице. Все написанное – о жизни моего отца, о моей собственной, о его отношениях с моей матерью. Все с самого начала и в мельчайших подробностях.
Заканчивалось письмо словами:
Энибелька, есть много вещей, о которых я жалею в своей жизни, но мне никогда не приходилось жалеть о той ее части, в которой появилась ты. Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне такого ангела. Я люблю тебя.
***
Из рассказа моего мужа я узнала новые факты о Семире, точнее о ее причастности к смерти моего отца. Я была уверена, что она приложила к этому руку, но Калеан убежден, что в действительности отец совершил самоубийство. На мой вопрос, почему с помощью белладонны, не самого щадящего средства, он предположил, что таким образом отец хотел наказать себя.
До конца жизни он разрывался между двумя семьями, не в силах определиться с выбором. Со слов Семиры, он часто проводил у нее недели, уже будучи женатым на моей матери. Затем он уходил, возвращался к нам, Семира страдала, каждый раз попадая в лечебницу с нервными срывами, но отец не мог отдать ей предпочтение. В итоге он решил оборвать жизнь, облегчив свою участь.
Семира предполагала, что моя мать причастна к гибели Энриуса, хотела отомстить ей, но нашла у себя письмо от предназначенного, в котором он разъяснял ей, что не может сделать выбор, от которого зависит дальнейшая судьба его любимых женщин. В итоге он сделал так, как будет проще ему.
Оказалось, что липовые паспорта были у него не только для нашей семьи, но и для Семиры и Дейруса. Он хранил их в разных местах, полностью разделяя обе свои жизни. Никаких разъяснений в письме по этому поводу не было, но из рассказа Калеана я сделала вывод, что отец не собирался сбегать с нами в другую страну. Как политик среди магов, он предпочитал иметь наготове все необходимое для возможного переезда по непредвиденным причинам.
Непонятным для меня осталось то, почему отец пророчил мне в пару Девора, но ответа на этот вопрос я так и не нашла. Предполагаю, что отец не был разочарован в том, что женился на моей матери. Может даже по-своему любил ее, но он, как никто другой, знал, что лучшей парой для каждого мага является предназначенная половинка.
Эпилог
Прошло два месяца в тех пор, как мы с новым братом открыли волшебную шкатулку. Наши отношения, как того и хотел отец, начали развиваться. Хотела бы сказать, что они наладились, но нет, случай не тот. Раньше ведь мы и знакомы не были, так что пришлось начать сначала. Дейрус оказался вполне неплохим человеком, и как брат проявляет себя хорошо. Мы не сдружились еще окончательно, но тихим шагом идем в этом направлении.
Лучшие отношения у меня пока что с Элимом, если говорить обо всех обретенных братьях. Мы хорошо понимаем друг друга, любим вместе пошутить над остальными членами семьи или над самими собой. Он же обучает меня премудростям магии, даже сопровождал несколько раз в магическую библиотеку, и научил читать книгу за секунду. Говорит, что у него это не первый опыт просвещения молодежи. Подумывает всерьез сделать педагогическую карьеру.
С Алитой мы дружны, как родные сестры. Она, в отличие от младшего брата, учит меня житейским магическим фишкам. С переодеваниями я уже вполне справляюсь, а вот делать эпиляцию всего тела пока учусь. Здорово, что я могу задавать любые вопросы сестре. Она заботится обо мне порой даже лучше, чем моя мать. Бывают, конечно, периоды, когда она дерзит, срывается без повода, но я научилась на это не реагировать, понимая, что причина не во мне. У нее в душе ноет больная рана из-за того, что она все еще не нашла своего предназначенного. Ну и плюс гормоны бушуют, когда ей не хватает мужской ласки. Поэтому она периодически пропадает на день-другой, уверяя затем Калеана, что просто отдыхала на пляже. Я посмеиваюсь, зная, как именно тот пляж налаживает ее психологическое состояние. Это наш маленький секрет. Я почти уверена, что Калеан обо всем знает, но мы это не обсуждали.
Мама с Девором поженились, хотя и сошлись в итоге на мысли, что пышную свадьбу устраивать не будут. Собралась вся наша расширившаяся семья, был приглашен тот же священник, который поженил и нас с Калеаном. Отметили по-семейному, после чего я искренне сказала Девору:
– Знаешь, я даже рада, что это ты – новый муж моей мамы. Не придется привыкать к другому человеку, – а затем еще добавила: – Обещай, что никогда ее не бросишь.
– Обещаю, – сказал он. Другого ответа я и не ждала.
Маленький Калли растет внутри меня. Абсолютно все уверены, что это будет мальчик. Но мы решили, что даже девочку можно назвать тем же именем. А что? Звучит вполне неплохо.
С токсикозом мне помог справиться Сириан. Теперь он часто заглядывает к нам домой. Оказывается, семейный лекарь занимается даже ведением беременности. Когда я захотела стать на учет в клинику, Калеан категорично отказался. В его семье, то есть, в нашей, никто никогда не ездит в больницу, все рожают дома, не без помощи магии, конечно. Меня заверили, что это безопасно и безболезненно, так что я спокойна. И все же Сириана Калеан приглашает каждую неделю. Все визиты проходят одинаково. Лекарь смотрит на меня и говорит мужу, что все в порядке. Никаких мирских штучек, вроде сдачи крови на анализ. В общем-то неплохо быть частью могущественного магического семейства.
Нотрилы перешли работать на восемьдесят пятый этаж. Это вполне можно считать повышением. Теперь все, кроме меня, защищают важных магических персон. Я какое-то время беспокоилась о том, что Калеан занимается более опасным делом, но он меня заверил, что на его плечи легла в основном бумажная волокита. Знаю, что немного привирает. Сам участвует во всех интересных событиях, связанных с защитой магов. После очередного необычного случая все семейство обсуждает, как им было интересно, весело, как необычно. Калеан тоже радуется – вот так и выдает свое участие. Но я спокойна. Мой муж счастлив, значит, и мне этого счастья перепадет.
После титров
– Калеан! Энира! Вы мне нужны! – пронзительный крик Алиты донесся с первого этажа.
