Текст книги "Наследница для Чудовища (СИ)"
Автор книги: Мила Дали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– …Не хочешь? – Чудовище снова опускает глаза на мои бедра. Захватывает горячими пальцами боковые резинки на стрингах. Приспускает трусы, оставляя болтаться на коленках. – Люблю блондинок, как ты. У них бэ́сички светлые, розовые.
– Всё!
– Ни чё не всё!
Я нервно вскрикиваю, дергаюсь, а Чудовище гораздо сильнее. Моментально возвращает ладонь на мою поясницу и придавливает обратно к раковине.
– Хорошо будет. Отвечаю.
Меня как током прошибает, когда Чудовище касается рукой краешков моей деликатной зоны. Поверхностно щупает, обводит по кругу, поглаживает. Я невольно сжимаюсь от страха и щекотки. Теряю ритм дыхания, ногтями царапаю раковину.
– Сухая вся, а целоваться не хочешь. Ладно, так разогрею.
И если бы он не держал, точно упала. У меня от ужаса дрожат ноги и стучат зубы. А захватчик просто считает меня робкой или стеснительной. И как лично прорычав секунду назад, он намеривается смести остатки моих “комплексов” и разжечь искру обоюдной страсти. Ненормальный.
Чудовище отстраняется на полшага, шуршит одеждой, расстегивает ширинку и достает член. Матерь божья! Настоящий член. Длинную увесистую пушку. С выпирающими венами и покрасневшей головкой. Хорошо что Громила не видит сейчас моего лица и выпученных глаз.
Он набирает рот слюной и смачно сплевывает себе на достоинство. Шумно сопит, проводит ладонью по длине, растирая влагу. Возвращается и касаясь руками моих бедер, начинает управлять телом. Расталкивает мне ноги.
Я крепко стискиваю зубы и зажмуриваюсь, а Чудовище трогает меня пальцами между ног, раскрывает и упирается теплой скользкой головкой.
– Узенькая.
Я уже ненавижу его за эти пошлые комплиментики!
Бешено распахиваю глаза и охаю, когда Громила медленно подается вперед. Совсем чуть-чуть успевает, но мне и этого достаточно, чтобы сойти с ума. Я практически ощутила всю мужскую суть. И тесную близость в пару сантиметров вошедших, и пару секунд сексуального контакта.
– Нет! Отстань! – Брыкаюсь, извиваюсь, дурниной воплю. – Хорул! Хорул! Спаси меня!
– Чё, блять, такая ранимая? Будто манку с комками жрать заставляю!
Недовольно орет в ответ моей истерии. Закатывает свои черные глазища. Они еще не перестали пылать огнем адовым.
– Рукой хоть вздрочни, будь человеком!
– Нет, пожалуйста… не заставляйте…
Он отходит и небрежно поправляет свои вещи. Всем видом показывая, насколько его раздражает отказ.
– Коза Якутская. Теперь из-за тебя со стояком придется двигаться.
– Я вас не приглашала в уборную…
А Чудовищу ответить нечего, и он предпочитает, как всегда, нахмуриться. Приказывает мне поторопиться. Злющим демоном вылетает из сортира и хлопает дверцей так, что я думала, с петель сорвет.
Глава 4
Да лучше бы по мне пробежало стадо оленей, чем сейчас натягивать трусы и возвращаться обратно к этому дикарю. Он совершенно не умеет обращаться с женщинами пусть и вражескими. Я делаю шаг, не переставая ощущаться захватчика внутри себя. Мне странно, неловко, инородно в какой-то степени.
Я словно между небом и землей. Зависла в холодном эфире, как неприкаянная. Хотя почему словно? Я действительно между небом и землей на борту гудящего авиалайнера. Не знаю, что хуже плен или вынужденный брак с тяжелой подачи Айхана.
Я открываю створку и сразу натыкаюсь на пристальный недовольный взгляд и сопения.
Стоит. Кол проглотил. Зыркает с высоты своего великаньего роста. Я узнаю в нем некие дольки спесивости. Снова набрал, хотя не так давно я неплохо ему их посбивала.
Туплю секунды три в глаза Чудовища. И в темных омутах захватчика, все черти уже потонули, а мне жуть как не хочется захлебнуться. Поэтому прячу взгляд, спуская его на губы без намека улыбки, шею, как у быка. Черную футболку. Задерживаюсь на штанах. Лучше бы не задерживалась.
Теряюсь, не знаю куда себя деть и рефлекторно скрещиваю ноги как защиту. А Чудовище будто специально укладывает свою руку на пах, сжимает, демонстрируя мне, насколько он возбужден.
– Как грубо…
– Да что вы говорите? – Он отвечает с вызовом, взмахом указывает на выход. – Шевелись.
Я смотрю на пол и быстрее чем обычно проскальзываю между Чудовищем и стенкой. В проходе у кресел подпрыгиваю и кричу:
– Что с моим Хорулом?!
– Порывался спасать тебя, но мы его быстро осадили. “Спать” положили. – Слышу чей-то издевательский рык. – Пиздатый выхлоп за него получим от Грома.
Весь мой маленький мир, ограниченный железным фюзеляжем самолета, усыхает до крошки и комком застревает в горле. Сердечко уже отбивает похоронный реквий, а в ушах раздается его эхо.
Чудовище дотрагивается моей талии, поторапливая в скрытую зону. Отбрасывает ширму, пропуская вперед.
Я валюсь с ног на кресло, и боец Громова твердой скалой падает напротив. Тянется к встроенному холодильнику, достает оттуда контейнер и ставит на стол.
Я колеблюсь, боясь совершить ошибку, однако, мне придется наладить с Чудовищем контакт. Я не дура и понимаю, чтобы выжить нужно растягивать время. Пока брат не примчится за мной. Нужно попытаться войти в доверие.
Захватчик не отличается манерами и изяществом. Он очень суров, жесток. Но именно Чудовище, что невозмутимо срывает пластиковую крышку, здесь всеми управляет. Держит под контролем остервенелую стаю ублюдков.
– Как ваше имя?
Неожиданно для наемника с придохом щебечу.
– Замут.
– Эм… вы русский?
– Нет.
– Араб?
– Нет.
Варианты заканчиваются, и я никогда не слышала такого странного имени. Мысленно ликую первой победе и разрабатываю план к началу войны.
Замут достает красный кусочек из чаши и с наслаждением ест. Я почти оценила, когда он пододвинул ко мне контейнер, мол, угощайся сирая. Я действительно голодна, ведь с утра не успела выпить даже чаю. Склоняюсь, двумя пальчиками выуживаю кусок и морщусь.
– Гадость.
– Никогда не ела промороженной говядины? Ты же из тундры.
– Но не из пещеры! Как вообще можно есть сырое мясо?
– Сиди голодная.
Его милосердие вянет на стадии зачатка. Ничего не остается, как молча наблюдать за зверем. Вздыхаю, перебираю подол на платье, оборачиваюсь к окошку.
Душа падает в пятки, когда с высоты я различаю чужой город. Зеленеющую преисподнюю, в которую мне придется скоро спуститься как Маргарите. В компании сомнительного Мастера и его приспешников. Прямиком на суд Волонда. Ненавистного Громова.
– Пристегнись Снежинка, скоро посадка.
Равнодушно говорит и даже не смотрит, а утыкается в телефон последней модели. Борт начинает потряхивать, и я отчаянно впиваюсь ногтями в подлокотники. Никогда прежде не летала, но Чудовищу знать об этом необязательно. Да и он особо не рвется.
По полосе мы проносимся со скрежетом. Я на грани обморока еле различаю образы вокруг. В горле першит, дрожу и не хочу отстегивать ремень. Мой страх будто сладкий опиум действует на Чудовище. Ему нравится считывать ужас с меня подсознательно. Он уже сожрал мясо вместе с остатками моего самомнения и сейчас уверенно поднимается, вырывает ремень, и схватив меня за руку, поднимает на ноги.
– А можно мне курточку?
– Здесь тепло. Смотри не растай.
Он тащит меня вон слишком быстро, мои суетливые шаги сбиваются. Я вообще никогда не отличалась расторопностью.
– Подождите, я потеряла валенок!
– Угомонись, тут нет снега и тепло. Скидывай второй.
Босыми пятками шлепаю за Чудовищем. Оказавшись на трапе, щурюсь от яркого света и голубого неба. Кожу обдает непривычным жаром. Я вижу огромную бетонную площадку. Она пустынна за исключением таких же черных кроссоверов, на которых меня похищали из дома.
– Нет! Не заставите!
Тело начинает жечь в агонии. Я останавливаюсь вначале траппа как вкопанная, обхватываю двумя ладошками руку Чудовища. Плачу жалобно, скулю. Щекой прижимаюсь, чувствуя, как его жар разливается под кожей. Но Замут слишком могуч и уж тем более не собирается меня уговаривать.
– Как миленькая…
С хрипом заканчивает прелюдию и до боли стискивает меня под ребрами, поднимает, перебрасывает через плечо. Повисаю, вижу, как растерзанного Хорула тащат следом, но к другой машине.
– Прикройте мой зад, платье задралось.
– Я там все видел. Хотя… – Быстро спускается с траппа. Я надеялась, что Замут поправит мне юбку. Он же укладывает ладонь на обнаженные ягодицы, как на личную собственность. – Другим не позволю.
Такой же страшный наемник встречает нас рядом с кроссовером. Открывает заднюю дверцу машины. Чудовище забрасывает меня в салон.
Теперь их двое. И второй незнакомец уже заводит мотор, чтобы поскорее доставить меня Громову.
Через тонированные стекла я вижу незнакомый город, людей. Хочется выть, кричать о помощи, стучать кулаками по стеклу, но это бесполезно. Я здесь никому не нужна…
Останавливаемся на светофоре.
– Спасите! Меня похитили! Эй, мужчина, алё! Вы меня слышите?
– Уймись, тачка бронированная, – лениво потягивает Замут развалившись на переднем кресле и закинув руки на подголовник.
Я божусь и с ногами забираюсь на сиденье, обнимая колени. Водитель, что сворачивает с района новостроек к частному сектору, отчитывается перед Чудовищем, вводя его в курс дел. Он говорит про алмазы. Драгоценные камни с нашего рудника.
Да чтоб они ими подавились! Вся моя жизнь паяцем скачет вокруг этих стекляшек. До тошноты. И замуж меня брат решил отдать за старика только потому, что зажиточный господин имеет рудник, но с другим ресурсом. Не каменным. А Айхан желал преумножить состояние, подложив меня под деда. Алчный предатель.
Я вижу диковинные особняки. Как дворцы под стать своим хозяевам. Резные заборы и кованые ворота. А рядом насаждения кустов, цветов и альпийские горки. Водитель сворачивает вправо за светлый особняк из камня и разгоняет авто по соседней улице. Я сжимаю руками коленки сильнее и ногтями вонзаюсь в кожу. Верчусь по сторонам и не сдерживаю слез.
– Но… как?
– Неожиданно да? Добро пожаловать в мою реальность, Якуточка.
Замысловатые цветные домики сменяются тленом мгновенно. Окраина частного сектора больше похожа на Зону. Кровь стынет в жилах, когда водитель убавляет скорость, двигаясь мимо высоких бетонных оград. Серых оград с колючей проволокой. Здесь несколько территорий и я не хочу знать кто скрывается по ту сторону заборов.
Водитель паркуется у железных ворот, разъеденных ржавчиной. Тут нет деревьев и травы, а небо будто темнее. Над крышами вражеской местности даже птицы не летают, и я совершенно не удивлюсь, если из их кранов течет мертвая вода.
– Это дом Громова?
– Не задавай лишних вопросов.
Замут нервничает. Он до хруста сжимает кулаки, щелкает ремнем портупеи и поправляет оружие. Молча выходит из кроссовера, и водитель поступает так же.
Я делаю вид, что меня нету, но прохлада от автомобильного кондиционера сменяется зноем, когда дверца машины распахивается и Чудовище кивком намекает мне поторопиться.
– Позвольте подождать в машине. А потом делайте что хотите. Я боюсь идти к Громову…
Глупостью было надеяться, что Замут прислушается. Он недовольно вздыхает, склоняясь ко мне, хватает запястье, насильно вытаскивает из авто. Неуклюже вываливаюсь, еле удерживая баланс и вдруг застываю.
Столбиком замираю, смотрю на Чудовище, а он на меня. И мир вокруг нас останавливается, перестает жить. Стираются границы бокового зрения и сердце колотится в унисон с частым дыханием. Я вижу свое отражение в черных глазах Чудовища. До мурашек красивых, а так нельзя. Его ладонь плавно скользит от запястья ниже, я успеваю прочувствовать, как Замут на долю секунды соединяет наши пальцы в замок и чуть сжимает, поглаживая тыльную сторону моей кисти. Мамочки…
Чудовищу до дрожи не хочется прерывать наш контакт, и он злится, молнией отстраняется. Потому что слышит за спиной хрип своего подчиненного:
– Командир, с этим что делать?
Лысое вражеское отродье в камуфляже и берцах указывает на Хорула. Мой страж испачкан в собственной крови. Она уже высохла и корками покрывает его лицо. Ему больно выкрученные руки, за которые он по обе стороны скован наемниками.
Чудовище отворачивается от меня и задумчиво окидывает взглядом владения. Что больше походят на тюрьму. Под стать изуверу Громову.
– Главпетуха прямиком в ангар для допросов.
Чудовище достает из кармана пачку сигарет, не оборачиваясь на меня, закуривает. Сизый дым вонючей отравой пробирается мне в ноздри. Морщусь, поджимаю пальцы на ногах, пригретые сухим асфальтом, жду своей участи.
Верчусь по сторонам в надежде на мирных прохожих, но здесь, на Бутырской сорок восемь точно все вымерли. Никого нет, только лай агрессивных собак доносится поодаль. Надрывный, неистовый. Рык бойцовских собак таких же диких, как и наемники, что темными душами бродят туда-сюда у забора Громова.
– Вы убьете Хорула?
– Не сразу.
– Но почему так жестоко? Вы получаете удовольствие от крови?
– Нет. – Замут с шумом выпускает из легких дым, выбрасывая окурок в сторону. Вполоборота смотрит, приподнимая бровь. – Айхан поступил бы также, оказавшись я на месте твоего дружка. Не думай об этом, Снежинка. Это часть нашей судьбы и тебя она не касается. Идем в дом.
Мне ничего не остается, как обжигать стопы по раскаленному асфальту, двигаясь за высокой фигурой Чудовища. Взволнованно треплю рукав платья, когда два наемника с противным скрипом распахивают ворота и пропускают нас.
Я вижу большой особняк с плоской черной крышей. Вижу двор, полностью залитый бетоном вместо газона. Такие же серые неуютные постройки. И… маленький клочок, что яркими красками выделяется на фоне. Детскую площадку с качелями, горкой и турником. У Громова есть ребенок? Ужас…
Вторая волна ужаса захлестывает меня тысячекратно, когда я перевожу взгляд с оранжевых бортиков на горке к ступенькам каменного крыльца. Ух ты, ж…
Вот Он. Стало быть, Громов. Лично вышел нас встречать в своей идеальной белой рубашке. Однако, даже черт намалеванный, мне показался бы симпатичнее, нежели Громов. Огромный светловолосый мужик до самого подбородка забит татуировками.
Он прячет кулаки в карманах брюк и бесцветным взглядом скользит по моему образу. С головы до ног. Он смотрит на меня как на что-то неважное, бездушное дополнение к Замуту. Харчек, выплюнутый на асфальт. Да. Примерно так.
Я напрягаюсь сильнее, когда Громов криво ухмыляясь переводит внимание с меня на Хорула, наблюдая, как стража уводят на скрытую часть двора.
– Отлично Замут. – Холодным басом говорит, спускаясь к нам по ступеням. – Значит, второй наследник Тамерлана в Китае? Отправь за ним бойцов. Пусть наведут шороху в гребаной Поднебесной. Айхана замочили, и другого нужно определить к покойничкам.
Я будто вбираю в себя и пропускаю насквозь каждое сказанное им слово. Он хочет уничтожить всех. Всех наследников моего отца, чтобы беспрепятственно овладеть богатым на алмазы рудником. Но Громов не знает, что в случае смерти Айхана именно я возглавлю прославленную империю Хамаровых. Остается только молиться, чтобы брат успел меня забрать пока обман не раскрылся. Радует то, что Громову неизвестно о положении Айхана и его спасении после кровавой перестрелки.
Громов провожает взглядом полуживого Хорула и опять смотрит на меня. Тихонько бормочу:
– Здравствуйте…
Вжимаю голову в плечи. Поглядываю на Замута. Громов тоже переводит внимание на мужчину, откровенно удивляясь:
– Нахуя? – он обращается к Замуту, но имеет ввиду меня.
А военачальник лыбится в ответ на логичный вопрос Громова и с неким наслаждением пялится в мою сторону. Теперь двое смотрят, изучая до самых костей. Мне становится дурно, потею, загнанным зверьком трясусь.
– Она просто служанка! Какая ей разница за кем срач убирать? – невозмутимо чеканит. – Похлебки готовить.
Громов скрещивает руки на груди и потирает подбородок.
– Стряпуха, значит. Это хорошо. Я как раз отправил своих девчонок в санаторий.
– Вероника Сергеевна отдыхать изволила?
– Я изволил. – Особо хмуро говорит и вздыхает. – Теща… заебала. Шельма урюпинская. А Вероника с доченькой, так, прицепом.
Не перестаю поражаться ситуации. Разве может такой упырь, как Громов иметь семью? Дочь. Тещу. Это немыслимо!
Татуированное исчадие разворачивается и шагает по ступеням внутрь дома. Замут дотрагиваясь моего плеча, подталкивает, чтобы шевелилась следом. Сам контролирует меня со спины.
Я на цыпочках переступаю порог и вижу просторную гостиную. Кажется, в этом доме даже воздух пропитан беззаконьем. Тяжелой энергетикой хотя визуально царит чистота абсолютная. Очевидно, Громов любит порядок не только в своих криминальных делишках. Здесь все такое же мрачное в серо-черных тонах за исключением некоторых цветных деталей интерьера, к которым точно приложила руку женщина.
Замут обгоняет меня и по-хозяйски валится на диван. Громов умещается рядом с ним и берет со столика какие-то бумаги. Я стою посреди логова и растерянно перебираю пальцами на руках. Молчу.
Наблюдаю, как безымянные наемники обходят меня, рассредоточиваясь по особняку. Ублюдки везде. Подобно рою шершней вьются. И на улице и внутри. От их взгляда никуда не скрыться.
– Снежинка, ты не стесняйся. – С усмешкой говорит Замут, и указывает вправо. – Кухня там. Сваргань нам что-нибудь из своего коронного. Жрать охота, кишки сводит.
– Конечно. Да… сейчас…
Почти срываюсь на бег, скользя пятками по каменной плитке. Быстро-быстро машу руками, суетливо огибаю лестницу и за углом чуть не сталкиваюсь с рыжим верзилой в черном костюме.
– Извините.
На ходу шепчу и осторожненько обхожу наемника. Вскоре нахожу кухню. Я нахожу кухню и не понимаю, что делать. Теряюсь во множестве шкафов, современной технике.
Из коронных блюд, которые я могу предложить бандитам это хлеб, а сверху кусочек колбасы или помидорины. Черт возьми, но я не умею готовить. В доме брата всем заправлял обслуживающий персонал. Однако, я не должна себя выдать. Мне придется выкручиваться, чтобы сохранить жизнь! И как это сделать пока ума не приложу. Ладно.
Кидаюсь к шкафам, беспорядочно открываю створки. Беру всю свою волю в кулак и беру здоровенную серебристую кастрюлю. Бегу к раковине и из крана заполняю ее водой. У сенсорной плиты чувствую себя обезьяной и тычу все подряд. С облегчением выдыхаю, когда заветный кружок на панели загорается красным. Умещаю кастрюлю сверху.
В холодильнике я нахожу много продуктов. Достаю яйца, морковь и картофель. Зелень, томатную пасту для аппетитного цвета. Скидываю овощи в раковину, какой-то губкой их мою. Без разницы. Я тороплюсь и очень переживаю, нагибаюсь и распахиваю тумбу под раковиной, чтобы поискать ведро для мусора. Я нагибаюсь и вздрагиваю, когда в неудобной позе меня обхватывают крепкие руки и рывком прижимают к телу.
– Замут, не надо, пожалуйста…
Глава 5
Я шепчу и ощущаю боль от ладоней под ребрами. Они давят слишком сильно, впиваются через легкое платье.
– А я не Замут.
Глухим хрипом раздается незнакомый голос. С ужасом оборачиваюсь и вижу того самого рыжего наемника с псиной мордой. Расплылся в хищном оскале так, что его кожа, усеянная веснушками, собралась у рта и глаз глубокими морщинами.
– Отпустите.
– Да не шугайся ты, стряпуха… – сбавляет тон и лихорадочно начинает задирать подол, скользя по коже влажными пальцами. Он дышит часто, нетерпеливо. Я чувствую ярую дрожь, что раскатами проносится по его телу. – Пару палок кину…
– Ой, нет! Что вы делаете?!
– Не брыкайся как целка…
Я выпрямляюсь, пытаюсь оттолкнуться, но наемник, как тисками удерживает в кольце своих рук. Пугаюсь, будто сирена вою, а ублюдок спешит заткнуть мой рот ладонью. Царапаюсь, соплю. Плачу от страха, роняя горючие слезы на его руку.
Я продолжаю дергаться, себя теряю и значимость происходящего. Наемники считают меня дешевкой, той, что убирала грязь за их лютым врагом. За человека не считают. Оно и понятно, ведь таких диких варваров лучше держать на цепи иначе загрызут. Не подавятся. У моего брата такие же. Я знаю их и знаю на что они способны, стоит чуть ослабить поводок.
На панике у меня подскакивает давление и не хватает воздуха от сжатия чужими руками. Каштанкой трясусь и слышу командирский голос:
– Рябчик блять, отпусти девку!
Тяжелая рука берет наемника за шиворот пиджака и оттаскивает в сторону. Я отлетаю к кухонной тумбе, успеваю придержаться, чтобы не упасть. Черный злющий Замут опрокидывает мужчину на пол и пулей переводит взгляд на меня.
Хватаюсь за грудь, первые три секунды думаю, что умерла со страху. Таращусь в ответ на Чудовище, и он прекрасно считывает с моих глаз жуть несусветную. Он слышит невнятный вопль и снова опускает рассерженный взгляд на наемника, что, отряхиваясь поднимается, растирая свой псиный лоб:
– Замут, а чё такого?
– Ее трогать нельзя. – Разворачивает, толкает наемника в спину. – Проваливай.
О… Господи, Рябчик, озабоченный Рябчик, спотыкаясь, вываливается вон, а я остаюсь. На кухне самого Громова и задницей подпираю тумбу.
В кастрюле на плите вода закипает и бурлит. Стуча крышкой, выплескивается на поверхность.
– Продолжай.
Будто и не было ничего, говорит Замут, хмуро шагает вслед за наемником.
Мне срочно нужен телефон, мне нужно связаться с братом. Каждая минута нахождения в этом логове становится все опаснее. А голова вообще не соображает от стресса.
Пошатываясь, я беру нож. Прямо на тумбе рублю чертову картошку с морковкой хаотично. Скидываю в кастрюлю. В кипящую воду разбиваю четыре яйца, помешиваю. Пальцами рву укроп, чтобы завуалировать яйца и добавляю томатную пасту.
Я нахожу серебристый поднос и тарелки. Молюсь и разливаю блюдо. Еле справляясь с дрожью, я беру поднос и словно на расстрел плетусь из кухни в гостиную. Я иду по гладкому полу, но, кажется, как по битому стеклу.
– Приятного аппетита.
Я останавливаюсь рядом с Замутом и Громовым, умещаю на столик поднос уже сервированный.
– Это что? – Громов смотрит на мой суп как на дерьмо и какой-то степени я с ним согласна.
Пячусь, крепко стискиваю зубы, скрещиваю два пальчика за спиной.
– Суп Якутский закат.
– Почему красный?
– Ну, так… закат же…
Замут первым берет ложку, и скептически наблюдая за яйцами в жижке, решается попробовать. Он направляет ложку в рот и замирает. Я замираю и утопаю в его пристальном взгляде. Чудовище с трудом проглатывает и тяжко вздыхает.
– Вкусно. Пиздец. Спасибо. – С каменным лицом говорит и откладывает ложку в сторону, видя, как Громов тянется за прибором. – Она в похлебку куркумы насыпала.
– Терпеть не могу куркуму. – Рычит главарь и сдвигает тарелку. – Убирай.
Я киваю и кидаюсь к столику. Несусь обратно на кухню выливаю в раковину суп. Я выливаю суп не только из тарелок, но и из кастрюльки, заметая следы фиаско. А в голове раздрай.
Зачем Чудовище меня выгородил перед Громовым? Ведь попробовав главарь мое угощение сразу все понял. От этого становится еще волнительнее.
Споласкиваю посуду и места себе не нахожу. Взглядом маятником рассматриваю интерьер, прислушиваюсь к каждому шороху.
Замираю, когда звук четких шагов, как на параде приближается к порогу. Чудовище возвращается и плотно закрывает за собой дверь. Он двигается плавно и контролирует каждое движение.
– Не нужны такие служанки Громову.
Строго говорит, останавливаясь почти вплотную. Он упирается в столешницу по обе стороны от меня, будто захватывая в капкан своих рук. Я чувствую, как вспыхивают мои щеки от стыда, а в груди разгорается пламя неизвестности.
– Вы убьете меня?
– Нет. Видишь ли… – склоняется к моему лицу, сканируя его детально. Изучает губы, улавливая мое дыхание. – Ты вызываешь слишком большой интерес у бойцов. И я не смогу быть рядом всегда… А они “голодные”. Сечешь? У них очень много дел и нет времени расслабиться. Мы с Громом решили временно определить тебя к другому человеку.
– К кому?
– Ко мне. А что ресничками захлопала? Здесь остаться хочешь?
Все что я хочу, это свободу и лично распоряжаться своей судьбой. Не быть марионеткой в жестоких войнах моего брата и Громова…
Подобно актрисе натягиваю улыбку. Я поднимаю ладошку и на свой риск касаюсь груди Чудовища. Совсем легонько, но так чтобы он почувствовал. Проскальзываю выше к плечу, шее. Дотрагиваюсь колкой щеки, поглаживая его лицо пальчиками.
– Спрячьте меня, пожалуйста. Только рядом с вами я могу быть в безопасности…
Я не нахожу в его глазах реакции восхищения на меня прекрасную, как рассчитывала. Напротив. Чудовище улыбается и смотрит иронично. Хитро прищуривается и медленно отстраняется. Он выпрямляет спину, двигаясь назад, а я не позволяю. Давлю ладошкой ему в плечо и практически висну на крепком теле как на скале. Не чувствую под собой опоры, словно внизу бездонная пропасть.
Я буду играть на струнах души Замута, как на арфе. Жестокие твари просто не оставили мне другого выбора, наградив статусом разменной монеты… Я должна подготовиться к воплощению кошмара, в котором Громов узнает о моем родстве с семейством Хамаровых.
С волками жить по-волчьи не только выть, но и грызться. После смерти отца именно этим я и занималась в доме брата. Да и сейчас приходится. Правда, не напролом, а уловками.
Закрываю глаза и привстаю на цыпочки, слышу тихий голос Чудовища:
– Вискарь в левом ящике нашла?
– Я абсолютно трезва…
Чуть приоткрываю рот и хорошо, что Замуту неизвестно насколько сильно колотится мое сердце. Тянусь к его лицу, перебарывая собственные страхи. Внезапно подпрыгиваю, и вся атмосфера контроля улетучивается мгновенно, когда Чудовище единым захватом припечатывает меня к себе. Он грубо стискивает, обжигая рукой мою спину. Второй касается затылка и наклоняясь дышит, окутывая мое лицо частыми порывами.
Он что-то шепчет, а я уже не слышу. В голове стоит пронзительный писк и лучше бы в эту минуту мне успокоительного. Замут станет первым мужчиной кто заберет с моих губ поцелуй.
Я чувствую, как его ладонь плавно скользит вниз и полностью накрывает мою ягодицу. Он сталкивает нас лбами и касается моего подбородка, еще выше приподнимая лицо. Я забываю, как дышать и трепет раскаленным вихрем заставляет гореть внутренности, когда Чудовище еле задевает губами мои. На самую малость, а после увлажняет, очерчивая языком их по контуру. Это… это невероятно.
Его губы такие мягкие, теплые. Горчат от ментола и табака. Но больше пугает то, что мне приятно и я не ощущаю отвращения хотя должна была бы. Чуть прикусывая, он затягивает мою нижнюю губу, потом другую, лаская поочередно. Рукой поглаживает зад.
Не умеючи пытаюсь отвечать, но, похоже, только веселю наемника. Он широко улыбается на секунду, дотрагиваясь кончиком носа моего. Я слабею и ноги превращаются в ватки. Не дай святые, чтобы Замут стал подозревать меня во лжи. Трясусь как одинокий листик на ветру, а Чудовище тянется за вторым поцелуем.
– Командир!
Сторонний голос звучит неожиданно, для меня во всяком случае. Я замираю, будто совершила что-то ужасное, греховное. Замут останавливает ласки. Он шепчет мне в рот, но адресует слова наемнику:
– Ёбаный Бивень… как не вовремя.
Отстраняясь резко, он слизывает остатки моего вкуса с губ, выпрямляется и прячет меня за спиной.
– Тысячекратно извиняюсь. Машина готова, можно увозить стряпуху.
Я выглядываю из-за Чудовища и прихожу в некий ступор. Это кто? Что?
Сутулый мелкий паренек быстро моргает от тика. С дворняжку ростом и в костюме как с чужого плеча. Почти утопает. Он совершенно не похож на могучих атлетов Громова, от сурового взгляда которых мне хочется надеть мантию невидимку. У него впалые от худобы щеки и аномально крупные зубы. Словно забор, да еще и кривые. Не смею утверждать, но, наверное, поэтому Бивень.
Я в растерянности выглядываю из-за Чудовища, он делает шаг и говорит идти за ним следом.
– Замут, разве не ты за меня отвезешь?
– Нет, с Бивнем поедешь. Его можешь не бояться.
Я глазею на наемника и тот странно хихикает. Молодой совсем. И непонятный.
Из кухни я крадусь за мужчинами тихо, ступаю осторожно будто по минному полю. Искоса поглядываю, как Громов развалился на диване, подобно императору своего криминального рейха. Отменной бранью он ругается с кем-то по телефону и обсуждает наши алмазы.
Я молча злюсь и стараюсь не показывать вида. Налетчик еще отведает горя, ведь на Айхане любые раны заживают быстро. Всегда заживали.
В сопровождении меня выводят на серый двор, где безымянные наемники уже распахнули тяжелые ворота. Остальные призраками парят по территории, сливаясь с общей картиной мрака черными пиджаками. Я поднимаю взгляд к небу, а оно затянуто тучами. Кажется, сам бог гневается, наблюдая за делишками Громова.
Замут подводит меня к машине и открывает дверцу.
– Только без глупостей. Помни, я тебя из лап самого дьявола вырву, если понадобится.
– Я уже в аду!
Не сдерживаюсь и плюхаюсь на заднее сиденье, хотя нужно было продолжать спектакль. Но это архисложно, оставаться невозмутимой, когда балансируешь на грани жизни и смерти.
Замут смотрит на меня сверху вниз и захлопывает дверцу так сильно, что я подпрыгиваю. Через затемненное стекло я вижу, как он закуривает и поджигает не только сигарету, но и меня. Глазами. Мужчина вспыльчивый подобно вулкану.
Мелкий Бивень активно жестикулируя усаживается на водительское кресло и заводит мотор. Резко топит педаль газа, не щадя колес, выруливает со двора на проезжую часть и еще прибавляет скорости. Я не успеваю привыкнуть к его стилю вождения, как мы останавливаемся через несколько домов у точно такого же бетонного забора.
– Давай выходи, стряпуха!
– Необязательно кричать, я и не думала сопротивляться…
То же мне, доминант. Щелкаю ручкой авто.
– Закрой рот. Ну, шевелись.
С магнитного ключа он отпирает врата и пропускает меня вперед. Шагаю по двору и удивленно пялюсь на обитель Чудовища.
– Это что за Страсть?
– Ага, видишь, из крыши камин торчит? – указывает пальцем поравнявшись со мной. – Замут в нем архитектора сжег.
– Врешь?
– Гадом буду!
– На чистилище похоже. Как вообще здесь можно жить? – скрещиваю руки на груди.
– Дело вкуса, – повторяет за мной жест.
Пафосно шепелявит последнюю фразу и снова вживается в образ лютого бандита. Уводит меня к залитым бетоном ступенькам без всякого оформления.
Здесь тоже плоская крыша как у Громова, но фасад полностью отделан черным мрамором. Здесь большие панорамные окна тонированы наглухо, так что с улицы невозможно разглядеть обстановку. Боюсь представить, что внутри. Здесь стальная дверь, подобная бункерной. И неуютно до озноба. Еще и грозовые молнии отражаются в стеклах как в фильмах ужасов. Надвигается буря, и, кажется, не только по метеопрогнозам.
Бивень распахивает железную створку и приказывает войти, а потом дополняет:
– Если что окна противоударные и дверь тоже. Не укорачивай себе жизнь, стряпуха. Не наделай хуйни. Все равно от Замута тебе никуда не деться…
Я оборачиваюсь и вижу, как Бивень запирает дверь на ключ, оставаясь снаружи. Кидаюсь к окну и наблюдаю за наемником. Он пружинисто двигается вон и закрывает врата. С улицы доносится рев авто. Уехал, стало быть.
