Текст книги "Сорванцы"

Автор книги: Миклош Ронасеги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава пятая, в которой все ссорятся друг с другом, ситуация становится все более напряженной, но об этом знаем только мы

Итак, сорванцы переодели и привели в порядок малыша.

Солжет всякий, кто станет утверждать, что это простое дело. Говорить всегда проще, чем делать. Особенно трудно тем, у кого нет младших братьев и сестер. К счастью, у одного из родственников Терчи недавно родился маленький, и она, хотя довольно смутно, представляла себе, как переодеть малыша.

– Ребенка кладут на спину, подмывают, потом одевают в чистое.

– Ну, хорошо, приступим.

– Надо все заранее приготовить.

– Что?

– Пеленки, тальк, тазик для грязного белья, губку. Берци кинулся за тазиком, Карчи принес губку.

– Встань поближе к маленькому, пока я пеленки ищу, – велела Терчи.

Карчи опустился перед карапузом на колени, стал разговаривать с ним, чтобы тот не капризничал. Терчи все перерыла в шкафу в поисках чего-нибудь подходящего, но обнаружила только гигантские носовые платки деда.

– Скандал будет страшный!

– А где же твои пеленки?

– Как это где? Мама, наверное, их подарила вместе с моими детскими вещами.

– Пеленки – дарить?

– Ну и что? Их можно как следует отстирать. Ничего-то ты не понимаешь.

Засмеявшись, Терчи мило вздернула носик и собрала со лба каштановые волосы.

Отдуваясь, в комнату влетел Берци с тазиком в руках.

– Можно начинать?

– Давайте.

– Прежде всего надо перенести его на софу.

– Бери его на руки.

– Иди ко мне, Кроха.

– Как ты его берешь, как берешь, боже мой?!

– С ума сошла? Что ты так орешь?

– Я не ору.

– Держи его под мышки.

– Я пытаюсь.

– Нет, не так ты делаешь.

– Он выскальзывает.

– Обхвати его, несчастный!

– Никак в толк не возьму, как тебе его в кресло удалось запихнуть?

– Сама не знаю. Мы в лифте поднялись, потом я его подвезла к креслу, подтолкнула, он и перевалился. Смотрю, он уже в кресле.

– Поднимай.

– Ужас какой тяжелый.

– Обхвати его, я же сказала.

– Сама сделай, раз ты так все хорошо знаешь.

– Сейчас переправим.

– Давай обратно! Обратно! На него сейчас кресло упадет!

– Не уроните! Вы же ему ребра переломаете!

– Не сжимай его так! Отпусти! Положи обратно!

– Осторожно переваливай.

– Тяжеленный! Нельзя так раскармливать ребенка! Несколько раз ребята безуспешно пытались перенести малыша на софу и уже готовы были разреветься от волнения, больше всего боясь причинить боль маленькому. В конце концов малыша ухватили все трое: один за руки, второй поперек туловища, а третья держала ноги, и так водрузили его на софу.

Ребенок громко плакал. Вся эта процедура пришлась ему не по душе, но потом вдруг сразу успокоился, и на мокром от слез личике заиграла широкая улыбка. Он улегся на спину и продолжал гулить.

– Да он гораздо умнее нас! – ответил Карчи.

Ребята принялись расстегивать многочисленные пуговки на одежде малыша. Дело спорилось. Раз-два – и они раздели ребенка, сняли с него резиновые трусики, и тут выяснилось, что ни тазик, ни губка не требуются, пеленка оказалась совсем сухой, но…

– Бедненький, то-то он так заливается, – сокрушенно покачала головой Терчи и отправила Берци за тальком в ванную.

Ребенок весело брыкался, то вытягивая ножки, то подтягивая их к лицу; вдруг он засунул в рот большой палец правой ноги и принялся его сосать, радостно лепеча что-то.

– Мальчик, – тихо бросил Берци.

– Ага, – покраснела Терчи.

Карчи объявил, что в ванной не обнаружил никакого талька, нашел на полочке лишь лосьон для бритья.

– Лосьон тоже сушит, – проговорил он, протягивая флакон.

– Но он щиплет! – предостерег Берци.

Что же можно предпринять? Терчи побежала на кухню и вернулась оттуда с большой ложкой муки. За неимением лучшего, она присыпала малыша мукой.

Карчи расхохотался.

– Как бы Кроха еще чем-нибудь нас не удивил!

Берци и Терчи не смогли сдержать улыбки.

Малыш как будто все понимал. Видно, ему нравилось, что о нем заботятся. Он все лепетал и гугукал, и ребята воспринимали эти звуки как изъявление благодарности. Вскоре малыша водворили на прежнее место, сунули ему безногого медвежонка, однако мальчик отшвырнул игрушку. Он нашел себе новую забаву: схватил телефонную трубку.

– Он все время, с тех пор как я его принесла, в телефон играет.

– Так вот почему у тебя было занято! То-то я никак не мог дозвониться!

– Что ты вопишь? У меня и без тебя забот полон рот.

– Он здесь и дня не пробыл, а ты его всяким идиотским штучкам учишь!

Воцарилось долгое молчание. Карчи, сидя в углу, исподлобья поглядывал на друзей.

– Вы ссоритесь как взаправдашние родители, – тихо заметил он.

– Внимание, сорванцы! – решительно провозгласил Берци. – Объявляю заседание открытым.

– Слушаем, слушаем, – хихикнула Терчи. Малыш в это время дергал ее за волосы.

– Все это ерунда, – прошипел Карчи. – Мы должны отыскать его мать. Мы уже об этом говорили.

– Но так ни к чему и не пришли. И сейчас ни до чего не договоримся, если ты все время станешь меня перебивать.

Опять наступила пауза, которую нарушал только лепет ребенка. Мальчики бросали друг на друга сердитые взгляды.

– Ну, ладно, можно начинать.

– Заседание объявляю открытым, – произнес Берци, но Карчи, ехидно улыбнувшись, перебил его:

– Знаешь, где оно так объявляется? Где?

– Не догадываешься?

– Нет.

– Мы в лагерном туалете всегда говорили: «Объявляем заседание открытым».

– Издеваешься?! – вспыхнул Берци.

– Вовсе нет. А вот когда мне аппендикс вырезали в больнице, мы там стихами говорили: «Мы выходим на заданье, открываем заседанье».

Перепалка грозила разгореться не на шутку. Кто знает, чем бы закончилось заседание великого союза сорванцов, если бы не вмешался главный герой нашей истории.

– Ма-ма! Ма-ма! – завопил малыш и принялся колотить по столу, с которого из предосторожности Терчи убрала телефон.

Ссору пришлось отложить.

– Боже мой, что опять с ним стряслось?

– Как что? Он проголодался.

Карчи непроизвольно проглотил слюну.

– Все ясно, – сказал он. – Давай сбегаем в магазин. Купим…

– Что?

Терчи внимательно посмотрела на ребенка, словно на нем могло быть написано, что он ест на завтрак.

– Таких маленьких детишек, кажется, чаем поят. Но что ему к чаю купить?

– Колбасу или грудинку, – категорически заявил Берци. – Мы обычно на завтрак их едим.

– Глупости! – возразил Карчи. – Где это видано, чтобы такой кроха ел грудинку?

– Но что тогда?

Карчи пожал плечами:

– Откуда я знаю? Может, печенье?

На том и порешили.

– Время не ждет, – заметил Берци. И мальчики поспешили в магазин.

Поглазеть на разбившееся такси они все-таки успели: машину как раз поднимали автокраном. Автомобиль был в весьма плачевном состоянии. Внутри его все дребезжало, скрежетало и грохотало. Казалось, машина рыдала, из нее выпадали какие-то винтики, трубочки и проволочки.

– На переплав пойдет, – заметил кто-то в толпе.

– Ну, до этого, положим, далеко! Хороший слесарь за полдня приведет ее в полный порядок.

– Что тут было, уважаемый! Страшно сказать! Несколько человек погибли! Ей-богу! Машина неслась прямо по тротуару и сбивала людей.

Но мальчики не стали слушать рассказы прохожих, они помнили о плачущем ребенке и растерянной Терчи. Влетев в магазин, они схватили корзинку и отправились вдоль прилавков. Пачки печенья лежали неподалеку. Карчи положил одну в корзинку и задумался: не купить ли две?

– Послушай, Карчи! Что это так урчит? У них холодильник испортился, что ли?

– Нет, – смущенно пробормотал Карчи, – это у меня в желудке. Я с утра ничего не ел.

– Не завтракал?

– Нет. И не буду. Потом тебе объясню.

Мальчики осмотрелись, но не увидели никого, кто мог бы помочь им узнать адрес пострадавшей. У касс стояла очередь, но утренний час пик уже кончился, новая волна покупателей нахлынет не раньше полудня.

Можно было расспросить кассиршу. Правда, одного желания в таких случаях мало, человеку должна сопутствовать удача. А вот удача явно отвернулась от наших героев: они попали в очередь к на редкость сердитой кассирше, той самой белолицей, которая лупила по клавишам кассового аппарата, словно раздавала оплеухи непослушным ребятишкам.

Берци стоял впереди, за ним Карчи – с пачкой печенья в корзинке.

– Извините, пожалуйста… – вежливо начал Берци. – Вы, случайно, не знаете женщину, которую…

Тикк-тикк-тикк-так-так верещит кассовый аппарат, когда нажимают на его клавиши. Или – брр-зззу-клатть.

– Что? – раздраженно откликнулась кассирша.

– Женщину, которую машина сбила, – промямлил Берци.

– Что еще за машина?

– Такси. Вы, верно, слышали. Машина и сейчас еще там, у витрины.

– Не видела я никакого такси.

Конечно, не видела, ведь кассирша сидит спиной к витрине. Правда, поврежденную машину уже успели погрузить и увезти. Кассирша возмущенно повернулась лицом к витрине, однако никакой машины перед магазином не увидела.

– Ее только что отправили на грузовике, – включился в разговор Карчи.

– Ну и что?

– Утром здесь сбили женщину.

– Что вам эта женщина далась? Лучше платите семь тридцать.

– Вы ее, случайно, не знаете?

– Почему я должна ее знать? Я, что ли, ее задавила? Мадам, лимон, пожалуйста, взвесьте!

– Ну, тогда…

– Вы еще здесь? Не задерживайте меня!

– А с кем мы могли бы поговорить?

– Платите: шесть восемьдесят, двенадцать…

– Мы спрашиваем о женщине, которую сбила машина.

У Карчи от гнева сел голос. В таких случаях он может сказать и дерзость.

– Поговорите с директором, миленькие мои. Я что, сдачу неправильно дала? У вас была только пачка печенья. Отойдите в сторону и пересчитайте деньги. Так, следующий! С вас четырнадцать двадцать.

Мальчики еле сдерживались. К счастью, у Берци хватило самообладания, чтобы схватить приятеля за рукав и оттащить от кассы.

– Свинство, ну что за свинство! – возмущался Карчи. Кассирша перестала обращать на них внимание. Она продолжала тыкать своими коротенькими толстыми пальцами в клавиши кассового аппарата, но при этом прокричала соседке:

– Слышишь, Гизи! Эта малышня хочет поговорить с директором.

– Ужасно, – покачала головой девушка, которую кассирша назвала Гизи, однако было ясно, что ее ничуть не волнует эпизод с мальчиками.

– За уши бы их отодрать. Меня отец всегда так учил уму-разуму.

С этими словами кассирша вернулась к работе и тотчас забыла о случившемся.

А вот о мальчиках этого нельзя сказать. Их так просто с толку не собьешь. Карчи тщательно убрал чек и двинулся вместе с Берци в глубь магазина в поисках директора. Их послали на склад. Там низенький, толстый человечек раздавал команды направо и налево.

– Поторопимся! Навались! Ребята, в чем дело? Учтите, у меня дел по горло, я тороплюсь!

Карчи подскочил к нему.

– Извините, мы купили пачку печенья, заплатили, но это…

– Вас обсчитали? В пачке печенья не хватает? Йошка, дорогой, дай представителям молодежи новую пачку!

У мальчиков горели лица. Перебивая друг друга, они пытались изложить свою историю. Но стоило им на мгновение остановиться, чтобы перевести дух, как директор начинал сыпать распоряжения.

– Нет у нас никаких претензий к печенью, мы просто хотели узнать. Сегодня утром перед вашим магазином машина сбила женщину.

Толстяк кивнул:

– Было дело. Мы тут же в милицию сообщили, что тут поделаешь. Йошка, ящики тоже пересчитывай, не только бутылки! С ума с вами сойдешь, до чего рассеянны! Говори не говори, как об стенку горох, думают совсем о другом. Итак, дружище, чего же ты хочешь?

– Я о женщине хотел узнать. Где она живет? У нас ее ребенок. Мы его к себе домой отнесли. Когда женщину сбила машина.

– Магазин не имеет к этому никакого отношения. Тротуар перед магазином был свободен, хотя у нас есть разрешение на уличную торговлю. Собственно говоря, что тебе надо, мальчик?

– Ребенок пострадавшей у нас. Мы бы хотели домой его отправить. Это же теперь потерявшийся ребенок.

– Потерянный… Потерявшийся… – Тут директор магазина поднял вверх палец и заорал так, что казалось, обрушатся полки: – Матильда! Матильда!

– Да, шеф, – послышался голос.

– Как у нас сегодня?

– Шестая касса сдала корзинку. Покупатель расплатился, но забыл товар.

Густые брови директора поползли на лоб, и он развел руками:

– Слышали, ребятки? Больше у нас тут никто ничего не терял. У меня работы по горло. Йошка, я же говорил, ящики тоже считай!

– Нам бы адрес женщины, – попросил Берци, но директор уже умчался.

Мальчики поплелись прочь. Попавшую в аварию машину увезли, но досужие старушки и старички все еще обсуждали случившееся. Запасные части и детали, вывалившиеся из попавшего в аварию автомобиля, подобрали мальчишки. Из витрины магазина убрали осколки и стекольщик уже принес новое стекло.

– Что скажете, быстро я появился?

– Милиция тоже быстро прибыла.

– И «скорая помощь».

– Ну, а такси? Каково?

– Несчастная женщина!

– Что на роду написано, того не избежишь. Несчастная Хайдуне. Она напротив больницы живет, над скорняком. Утром и понятия не имела, что день в больнице закончит, к тому же совсем в другом районе.

– Н-да, прошу покорно, судьба есть судьба. Человек живет напротив больницы, спускается вниз, выходит на улицу, идет в магазин, и вдруг – бумм! – его сбивает такси. А везут его не в ближайшую больницу, а на улицу Петерфи. Бог знает почему.

– Слышал, Карчи? – прошептал Берци.

– Слышал.

И мальчики бросились бежать со всех ног.

Глава шестая, в которой выясняется, что напоить малыша чаем – совсем непростое дело. В воздухе носятся упоминания об оплеухах, а Йошка выбегает из магазина

Мальчики ликовали. Они бежали так, что казалось, парят в воздухе. Им был преподан хороший урок: вовсе не обязательно о чем-то кого-то расспрашивать да выпытывать – слушай внимательно да мотай на ус! Здорово же им повезло! Так просто добиться желаемого! Итак, где живет мать малыша? В доме напротив больницы «Рокуш», там, где находится скорняжная мастерская. Все очень просто.

Самой женщины, разумеется, нет дома, она в больнице, но и тут все ясно: малыша следует отдать отцу. Если его не окажется дома, ребенка можно оставить у соседей. Главное, чтобы мальчик попал в надежные руки.

– А еще можно отнести его к матери в больницу, – проговорил Карчи на бегу. – Когда она придет в сознание и увидит ребенка, ее это очень порадует.

– Верно. Никто ведь толком не знает, куда он делся. Как бы она не заволновалась!

– Что они там говорили?

– Она в больнице на улице Петерфи.

Мальчики поспешили дальше, но внезапно Берци остановился и с искренней тревогой уставился на Карчи.

– Ты знаешь, что Терчи хочет стать кассиршей?

– Ерунда, – махнул рукой Карчи, но взгляд у него почему-то стал хмурым. Он едва не выронил пачку печенья и опять повторил: – Ерунда!

– Я тоже так считаю.

– Человек становится отвратительным не от того, что работает за кассой.

– И что отец воспитывал его оплеухами. Кстати, по ней это заметно.

– Мерзкая тетка! Об заклад готов биться, она знает эту Хайдуне. Живет та поблизости, каждый день ходит в магазин, да ее все там наверняка знают.

– Неважно, теперь мы сами слышали, где эта Хайдуне живет.

Сорванцы считали себя на редкость удачливыми людьми. Даже индейцы не смогли бы лучше справиться с подобным заданием. Умей быть внимательным и сосредоточенным, и необходимая информация сама приплывет к тебе в руки.

– Надо все это записать в дневник.

– Точно. Только где он?

Ребята увидели большую вывеску скорняка, на которой был изображен зверь с мохнатыми ушами и огромным хвостом, в зубах зверь держал окровавленную курицу. Видно было, что по ходу работы художник пытался переделать белку в лисицу. Эта белколисица с курицей в зубах весело взирала на людей, словно только и мечтала о том, чтобы из ее меха была сшита шуба.

Итак, вот он, дом малыша.

– Знаю я этот дом. Тут во дворе сапожник работает. И один здоровяк живет, у него огромный пес.

Несколько минут мальчики осматривались по сторонам. Недавно отремонтированный, дом был выкрашен в веселый желтый цвет, новенькие оконные стекла ярко светились, а балкон поддерживался с двух сторон скучающими атлантами[10]10
  Атланты – в греческой мифологии титаны, держащие на своих плечах небесный свод, в архитектуре – мужские статуи, поддерживающие перекрытия зданий, балконы, своды.


[Закрыть].

– Ты с тем парнем знаком? – нерешительно спросил Берци.

– Как сказать, мама посылала меня сюда к сапожнику ботинки подбивать. А этот дурень натравил на меня собаку. Да куда там, кишка тонка! Пусть лает и скалится, но раз хвостом виляет, значит, не укусит!

Карчи в собаках разбирался, Берци знал это. Пока отец был жив, в доме у них дважды держали собаку.

– Заглянем внутрь.

– Лучше, сразу малыша сюда принести. Иначе нас опять неправильно поймут.

– Верно. Но давай хоть посмотрим список жильцов, может, здесь и нет никакой Хайдуне.

Мальчики осторожно вошли в подъезд: им не хотелось бы повстречаться с парнем и его глупым псом. Когда у человека важные дела, лучше избежать лишних затруднений.

Друзья прошли в залитый солнечным светом внутренний двор, посреди которого высилось большое, густое дерево.

На балконе, облокотившись на перила, стояли две женщины и о чем-то увлеченно говорили. Судя по всему, они еще не знают про несчастный случай с Хайдуне.

– Бегом обратно!

И мальчики помчались к Терчи, строя на ходу радужные планы. Воодушевленные успехом, разгоряченные, они ворвались в пропахший кухонными запахами подъезд и сразу же услышали отчаянный детский плач. Перепрыгивая через несколько ступенек, ребята поспешили на помощь к Терчи.

У Берци был с собой ключ, но от волнения он никак не мог попасть им в замок. Изнутри доносились громкие вопли малыша. Весь дом был взбудоражен этими криками.

– Что у нас происходит? – удивлялась консьержка.

Ошарашенные сорванцы ворвались в квартиру, и их глазам представилось жуткое зрелище: малыш сидел на ковре, личико у него посинело от крика, из глаз обильно струились слезы. Заплаканная Терчи стояла на коленях перед ребенком, гладила его по голове, изо всей силы трясла связкой ключей, однако это не производило на ее подопечного никакого впечатления.

– Маленький мой, – рыдала Терчи, приходя в отчаяние от своего бессилия. – Ну, где же вас носило? Глухие тетери! Замолчи, золотко мое!

– Терчи, что случилось? Он свалился с кресла?

Девочка подняла на друзей свое красивое заплаканное личико и осипшим голосом прокричала:

– Наконец-то явились! Правильно мама говорила, ничего мужчинам поручить нельзя!

– Вот печенье. – Карчи опустился перед малышом на колени и стал трясти пачкой: – Кроха, дорогой, Крошенька! Перестань! Гуленьки-гугуленьки, мы принесли тебе поесть. И дом твой отыскали. Понимаешь? Скоро пойдешь к папе.

Терчи вытерла мальчугану слезы, утерла его.

– Вода на плите давно вскипела, только я не решилась уйти на кухню, потому что малыш, оказывается, ползает, как ящерица. Я боялась, как бы он не опрокинул что-нибудь на себя.

– Ну, ладно, теперь мы его быстро покормим, а потом можно нести домой. Мы добились замечательных результатов: вызнали, где он живет.

Берци бросил быстрый взгляд на приятеля. Карчи, стоя на коленях, вскрывал пачку печенья – малыш тотчас умолк.

– Карчи, побудь с ним, а мы приготовим чай.

На кухне Берци рассказал Терчи о происшедшем в магазине. К сожалению, говорил он не так красочно и увлекательно, как бы ему хотелось. На плите подпрыгивал, готовый взорваться, чайник, из носика густой струей валил пар. Терчи рванулась к плите и выключила ее. Бормоча: «Рассказывай, рассказывай!», она начала рыться в шкафу и отыскала ромашковый чай – пожалуй, это самый подходящий напиток для малыша.

– Успокаивающее средство. Ребенок сразу затихнет.

– Верно. Соской от него не отделаешься, у него уже зубки прорезались.

– Ромашковый чай очень полезен.

– Да, бабушка тоже так считает. Так вот эта отвратительная кассирша…

Терчи и Берци не заметили, что в комнате наступила тишина, забыли они и о сварливой кассирше, их целиком поглотила процедура заваривания чая. Терчи понятия не имела, сколько его нужно класть на кружку, Берци тоже растерянно пожимал плечами. Обычного чая хватает щепотки, а ромашкового?

– Ну, помоги же мне, скажи!

– Откуда я знаю?!

– Естественно, мужчины никогда ничего не знают.

– Конечно, легче все вопросы на наши плечи перекладывать! Сыпь все, что есть, ромашковый чай полезен. Запомни, лучше ошибиться, чем вообще бездействовать, тем более что всякую ошибку можно исправить.

– Я гляжу, у тебя ума палата, – отозвалась Терчи, но сил и желания посмеяться над товарищем у нее не было, недаром на щеках девочки поблескивали слезы.

Она послушно высыпала содержимое в кипяток. Больше ничего и не требовалось: сухие, душистые чаинки быстро опустились на дно – чай готов. Терчи поспешно схватила чайник, и горячая вода плеснула на пол.

– Фу-у-у! – подула она на руку, которую все-таки обожгла паром. – Тащи и ситечко.

Берци не знал, где его искать, да и Терчи тоже. Так прошло еще несколько минут. Берци нервничал, видя, как копается девочка. Все-таки Терчи не очень сильна по части ухода за маленькими детьми, даже в том, что знает, то и дело путается.

– Ну, что ты делаешь? Что ты делаешь?

– Смотрю, не слишком ли горячий получился чай.

– Зачем же туда палец совать?

– Так принято.

– Странно. Мой папа в суп перед обедом палец никогда не опускает.

Терчи снова всхлипнула, посасывая обожженный палец. Из кружки поднимался пар, чай получился слишком крепким. Берци, не долго думая, разбавил его водой прямо из-под крана.

– Зря мы столько чая туда вбухали! А все ты, умник! – возмутилась Терчи. – Если хочешь знать, мизинец у человека обладает такой же чувствительностью, как и кожа младенца. Поэтому, перед тем как купать маленького, воду всегда пробуют мизинцем.

– Ты его купать собралась или чаем поить? Ну, девчонки точно все чокнутые!

– Ладно, ладно, я немного перепутала. Чай можно пить, палец у меня чистый.

– Теперь, разумеется, чистый. Положи сахар и тащи в комнату. «Мизинец?» – хотела было съязвить Терчи, но не решилась, потому что Берци уже почти рычал, словно дикий зверь; дальше дразнить его не стоило. К тому же она обратила внимание на странную тишину, воцарившуюся в комнате. Берци тоже спохватился: что-то малыша не слышно!

Остановимся на мгновение. Сорванцы впервые в жизни испытали подобное чувство. Их охватило беспокойство, у них замерло сердце, такое странное, но, пожалуй, приятное ощущение, знакомое всем, кто присматривает за маленькими детьми, – не страх, а опасение, не тревога, а беспокойство, естественное чувство всех родителей.

Малыш, попавший в дом к Терчи, собственно, был не так уж беспомощен. Когда Терчи с Берци вошли в комнату, он по-прежнему сидел на ковре. Глаза его весело блестели, рот растянулся в широкой улыбке, на губах и ручках – крошки. В крошках был и весь ковер. Впрочем, стоит ли удивляться: ребенок отчаянно размахивал пустой пачкой из-под печенья. Пустой!

– Боже мой! – вскрикнула Терчи. – Он съел всю пачку!

Теперь вполне можно было поить мальчугана чаем, было что запивать.

Сорванцы поили ребенка чаем и, конечно, забыли повязать ему салфетку, поэтому залили всю одежду малыша, да и ковер тоже. То-то мама порадуется, вернувшись домой.

Тем временем в магазине разразилась настоящая буря, причиной которой стали несколько неосторожно оброненных слов. Кассовые аппараты понемногу смолкали, утренняя сутолока кончилась, теперь можно и дух перевести. Подсобные рабочие стали вывозить на тележках товар, чтобы пополнить выставленное на прилавках. По магазину неторопливо бродили всего несколько покупателей.

В непривычной тишине сердитая кассирша с белесым лицом вдруг громко проговорила:

– Оплеуху им надо было дать! Оплеуху! Толстуха Гизи, зевнув, принялась подсчитывать двухфоринтовые монетки.

– Чего? – равнодушно отозвалась она.

В зале появился директор, он смотрел, как рабочие заполняют товаром полки.

– Шеф!

– Слушаю вас.

– Видели вы этих негодяев? Утверждают, будто я их обсчитала. Разве я кого когда обсчитывала?

– Ну, в чем опять дело, Панчане? – нахмурился директор, и его густые брови тотчас сошлись на переносице – ему было непонятно, о чем идет речь. Шагая вдоль полок, он поворачивал банки с маринованными овощами так, чтобы покупателям были видны этикетки.

– Помните, к вам двое мальчишек обращались? – пояснил продавец мясного отдела.

– Мальчишки? Как бы не так! Два отъявленных хулигана!

– Ну, ладно, ладно, Панчане. Припоминаю. Они спрашивали адрес женщины, которую сбила машина.

– Что спрашивали? – подняла на директора взгляд своих сонных глаз Гизи.

– Адрес женщины, которую сбила машина. Они вроде подобрали ее малыша, а теперь не знают, куда его девать.

– И вы этому поверили? Как же можно! Вы же знаете, кого сбила машина! Это Хайдуне! А у нее сроду детей не было!

Кассирша от изумления раскрыла рот, и в магазине наступила полная тишина – молчали кассы, перестали выкладывать товар рабочие.

– Боже мой! – пробормотал кто-то, заикаясь. – Помните ту молодую иностранку? Она все норовила выскочить из магазина, все кричала: «Беби! Беби!», а Панчане ее не пускала, требовала сначала уплатить за салями.

Взгляды всех находившихся в магазине сошлись на Панчане.

– Я… – заикаясь, пролепетала она и так густо покраснела, что лицо стало похоже на красное пасхальное яйцо. – Ведь правила…

Мясник воткнул в доску свой гигантский нож и пробасил:

– Слушайте, Панчане, это вы взбучку заслужили, а не мальчики!

– Я заслужила?! Черта с два! Это вы ее заслуживаете!

– Нечего орать! – прокричала Матильда. – Она со всеми скандалит, вечно у нее какие-то склоки! Вот уж и вправду заслуживает…

– Сама ты заслуживаешь! – завизжала в ответ Панчане.

– А мне она все время мешает работать! Бормочет что-то весь день.

– Черта с два мешаю я кому-нибудь!

– Мешаешь!

– Шеф, я не могу так работать, меня здесь травят!

– Кому ты нужна?!

– Не перебивай! Директору ты не посмела бы сказать, что он заслуживает взбучку!

– Я говорю о тех, кто ее действительно заслуживает. Ты даже детей не выслушала!

– Черта с два! Ты же сама слышала!

– Если так с ними говорить, они, конечно, сразу в бутылку полезут!

– Они заподозрили, что я их обсчитываю.

– Ничего подобного! Ты заслужила наказание!

– Сама заслужила!

– Сама!

– Нет, ты!

В этот миг из рук директора выскользнула банка с маринованными огурцами и с грохотом разбилась. Огурцы покатились в разные стороны, но никто не обратил на это внимания: продавцы, размахивая руками, втянулись в перепалку. Этого директор допустить не мог, он схватил вторую банку и грохнул ею об пол.

– Хватит! Мы все заслуживаем взбучки, и я тоже! А теперь молчать! Дорогой Йошка, оставь эти дурацкие ящики и беги ищи ребятишек.

Йошка выскочил из магазина.