Текст книги "Сорванцы"
Автор книги: Миклош Ронасеги
Жанр:
Детские приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Карчи и Берци наклонились к подножию статуи монаха Юлиануса и стали читать пояснительный текст. Они не видели, что в трех шагах от них стоит высокий мужчина с рюкзаком за спиной, который тоже углубился в чтение этого текста.
Как выглядят венгерские милицейские машины? Двухцветные, сине-белые. С мерцающей синей лампой и рупором на крыше. Издалека может показаться, что у машины два уха.
Такая милицейская машина медленно повернула на площадь Троицы и остановилась. Сидевшие в машине наблюдали за толпой. Ждали. И улыбались. Милиционеры, одетые в форму, всегда улыбаются. Только один человек не улыбался: женщина в гражданском платье.
Глава двадцать вторая, очень короткая, в которой после очередной гонки сорванцы теряют всякую надежду встретиться с родителями Крохи. Изготавливается важная фотография
– Ма-ма! Ма-ма! – снова заревел Кроха, вытягивая ручонку.
– Ну чего ты кричишь, малышка? Ой, что же делать, когда ребенок так кричит?!
Терчи – кто знает, в который уже раз за этот день! – снова пришла в отчаяние. Она облокотилась о парапет и впилась глазами в толпу, надеясь отыскать оранжевый рюкзак. Разумеется, тщетно.
Тем временем мальчики отошли от статуи монаха Юлиануса и, оглядываясь по сторонам, двинулись дальше. Перешагнув небольшую ступеньку, они оказались в дворике – здесь расположилось кафе гостиницы «Хилтон». В больших кадках росли лимонные деревья и яркие пахучие цветы. Симпатичные официантки подавали гостям сладости, мороженое, кофе.
– Пошли отсюда! – пробормотал Карчи. – Я сойду с ума при виде мороженого!
– А было бы неплохо!
– Да, одну корзиночку в рот, а вторую – под рубашку.
Большая круглая башня Рыбацкого бастиона с винтовой лестницей манила мальчиков к себе. Ребята взбежали наверх.
Стоит ли отрицать, что такой панорамой можно наслаждаться до бесконечности! Перед тем, кто смотрит на Будапешт с Рыбацкого бастиона, открывается чуть ли не вся столица – с севера далеко на юг, где изгиб Дуная закрывается горой Геллерт. Перед глазами – тысячи и тысячи домов Пешта, огромные жилые дома-дворцы.
Широко раскинулось вдоль набережной величественное здание Парламента с готическими башенками и большим куполом. Здесь работает правительство Венгерской Народной Республики. Неподалеку от Цепного моста современные гостиницы. Еще одно массивное, строгое здание – Академия наук Венгерской Народной Республики. А чуть дальше – гигантский зеленый купол, это базилика Святого Иштвана. В ясную погоду, при наличии хорошего бинокля, в каменном городском море можно разглядеть и монументальную колонну на площади Героев.
А внизу катит свои воды Дунай. По его набережным мчатся тысячи машин. По воде медленно движутся ленивые баржи и снуют юркие моторные лодки.
– Красота! – только и смог произнести Берци, хотя он далеко не первый раз был здесь.
– Да, изумительно! – кивнул Карчи.
Вокруг на многих языках звучали такие же восторженные возгласы.
Послеполуденное солнце щедро заливало своими лучами город, дома, казалось, купались в них. Кругом щелкали фотоаппараты.
Папа-турист как раз поднимался по левой лестнице башни, когда сорванцы шумно сбегали по правой.
– Что-то я не вижу Терчи! – испугался Берци.
– Дядя, прошу вас, помогите, пожалуйста.
Перед Терчи стоял молодой мускулистый парень. Далеко ему до возраста «дяди», можно было запросто обратиться на «ты». Молодой человек подхватил коляску вместе с Крохой и легко снес ее вниз по винтовой лестнице. Стоявший рядом мужчина с удовольствием наблюдал за сыном, какой он любезный и крепкий. Так Кроха был доставлен прямо к подножию памятника Святому Иштвану.
– Ой, не сюда! Еще чуть ниже.
Рыбацкая лестница спускалась к проспекту Яноша Хуняди. Молодой человек достиг проспекта и опустил коляску на землю.
– Спасибо!
Терчи простилась с мужчиной и его сыном. А что же теперь? Ее заметили, возможно, даже преследуют. Подозрения девочки были вполне обоснованны, потому что у статуи Святого Иштвана как раз в это время состоялся такой разговор:
– Так куда же пойдем?
– Сюда.
– Вы уверены, что узнали ребенка?
– А вы думаете, я дурака валяю?
Карчи и Берци все вытягивали шеи: где-то здесь, по эту сторону парапета, должна находиться Терчи.
Мальчики стремительно сбежали вниз. Берци даже чуть было не растянулся на лестнице, поскользнувшись на ступеньке.
– Ты что, мальчик, не умеешь вести себя?
– Прощу прощения.
У северной башни Рыбацкого бастиона нет галереи, которая связывала бы ее с южными башнями. Сначала нужно спуститься вниз, а уж потом под сенью арок бежать до следующей лестницы. Своды арок, опирающиеся на колонны, напоминали переходы в старинных монастырях. Даже в дождливую погоду отсюда интересно рассматривать город. Словно из окна смотришь на простирающуюся перед тобой картину. По вечерам здесь, между колоннами, встречаются влюбленные парочки.
Берци взглянул вниз на проспект Яноша Хуняди.
– Терчи! – вдруг завопил он.
Как она туда попала? Вечно с ней приключаются какие-то странности!
Круто повернувшись, мальчики помчались по лестнице Хуняди, перепрыгивая через три ступеньки, хотя это было и небезопасно. Не хватало еще напоследок свернуть себе шею.
– Терчи, что случилось?!
– Ой, как хорошо, что вы здесь! Бежим!
– Но почему?!
– Тут Панчане и женщина-милиционер, – едва сумела вымолвить Терчи.
Ни слова не говоря, мальчики подхватили коляску и ринулись вверх по лестнице Хуняди. Теперь им было не до статуи Яноша Хуняди.
А зря, стоило бы на минутку остановиться. Ведь Янош Хуняди, один из самых выдающихся венгерских полководцев, положил конец завоевательным походам османов на Венгрию.
Панчане своим ястребиным оком углядела только Терчи. И, выйдя из милицейской машины, направилась к площади Троицы. В тот момент, когда ребята поднимались по лестнице Хуняди, она спускалась по Рыбацкой лестнице.
Панчане не отрывала взгляда от ступенек, ни разу не взглянула в сторону и потому не заметила исчезновения девочки.
– Ну, так что же, гражданка? – спросила женщина-милиционер, с трудом поспевая за ней.
– Вы думаете, я вам голову морочу, что ли? – грубо ответила кассирша.
Кроха не плакал и не гулил – с огромным интересом он поглядывал то на одного, то на другого мальчика.
А сорванцы, запыхавшись, вновь оказались около отеля «Хилтон».
– Не хватало этой Панчане!
– И милицию привела!
– Надо спасаться бегством!
– Но тогда нас не найдет дядя Дёме.
– А что будет с родителями Крохи?!
Терчи сказала то, что камнем лежало у всех на душе: они здесь, на Крепостной горе, бегают как помешанные, а толку-то никакого! Может быть, родители Крохи где-то здесь, а вот, поди ж ты, их так и не удалось найти!
– Я больше чем уверен, что мужчина с рюкзаком – отец Крохи, а молодая длинноволосая женщина – его мать. Абсолютно уверен, – авторитетно заявил Карчи. – Мы должны их найти прежде, чем нас сцапает Панчане.
Ребята решили еще раз пройти по площади Андраша Хесса и по улице Фортуны. Может, удастся уйти от преследования отвратительной кассирши.
Ребята ни на шаг не отходили друг от друга и очень волновались, а Кроха, предоставленный сам себе, сидел в коляске и лишь изредка, казалось, осуждающе покачивал головой. Кто знает, о чем он думал.
В начале улицы Фортуны находится один из самых дорогих ресторанов Буды – «Фортуна». Неожиданно Карчи шмыгнул в широкое парадное ресторана.
– Ты что? Уж не надумал ли пообедать?
– А почему бы и нет! Я выиграл кучу денег в лотерею и не знаю, что с ними делать. Скорей сюда!
Карчи подтолкнул коляску с малышом в арку входа и загородил ее собою, делая вид, будто с интересом изучает вывешенное на двери меню. Когда Терчи и Берци выглянули на улицу, они тут же испуганно отпрянули: по площади Троицы не спеша двигалась известная нам милицейская машина. Она проехала мимо гостиницы «Хилтон» и скрылась на улице Михая Танчича[35]35
Михай Танчич (1799–1885) – один из руководителей венгерской буржуазной революции 1848–1849 гг., выступавший за национальное самоопределение Венгрии и освобождение крестьян от крепостной зависимости. М. Танчич был заточен австрийскими жандармами в тюрьму за свои произведения, изданные за границей и якобы нарушавшие закон о печати, но в первый же день революции, 15 марта 1848 года, был освобожден из тюрьмы восставшим народом Пешта.
[Закрыть].
– Не думайте, что она совсем уехала. Она просто делает круг.
– Но на Господней улице одностороннее движение. Так что возвращаться она будет по ней.
Ребята снова направились к Рыбацкому бастиону, им давно наскучило раз за разом возвращаться сюда, но они не теряли надежды все-таки встретить здесь родителей Крохи и потому снова подняли над головой значки с изображением собаки.
– А время идет, – прошептала Терчи.
– Глядите! – Берци протянул руку к башне.
Там, где совсем недавно Терчи рассказывала малышу сказку, высокий мужчина с неплотно набитым рюкзаком фотографировал памятник Святому Иштвану. Если пленка достаточно чувствительна и выдержка взята правильно, то на фотографии он обязательно увидит три съежившиеся фигурки, испуганно выглядывающие из-за стены собора короля Матяша. А перед этими фигурками в знакомой коляске ему весело улыбнется малыш и, кажется, даже потянется к нему ручкой.
Но снимок еще не проявлен, пленка в фотоаппарате. Кто знает, удался ли он?
– Это он!
– Точно, он!
– Совершенно точно.
– Угу!
– Бежим, пока он не исчез.
– Не оставляйте меня одну, – заканючила Терчи.
– Держись! Мы пошли. Так нужно.
– А как мы с ним заговорим?
– Покажем значки с собакой и притащим его сюда.
– Терчи, мы дадим тебе знак, тогда сразу беги к нам. Мальчики выбежали из-за стены и помчались к папе-туристу.
В этот самый момент невдалеке от памятника Святому Иштвану переходили площадь пожилой мужчина и молодой парень с большой черной собакой на поводке.
– Важно, что нашлась собака, черт возьми!
– Дядя Хайду, я без пяти минут рабочий, подбирайте выражения, пожалуйста. Мне и так попало из-за этой проклятой собаки. Мы не успокоимся, пока не отыщем веснушчатого мальца.
Они пересекли площадь и стали подниматься по извилистой лестнице южной башни Рыбацкого бастиона.
А внизу два потерявших последнюю надежду парнишки сломя голову мчались обратно.
– Бежим! Появился этот долговязый со своей дурацкой собакой.
– Собака вовсе не дурацкая, – заметила Терчи и поспешно толкнула коляску вперед.
Ребята спешили, как только позволяла коляска (нельзя же ее опрокинуть!) и насколько это было возможно в толпе. Они бежали мимо кондитерской «Русвурм», а по Господней улице в этот момент двигалась милицейская машина.
Неожиданно сорванцов окружила большая группа туристов. Это были преимущественно пожилые люди. Улыбаясь и радостно всплескивая руками, они окружили Кроху.
Ребята, запыхавшиеся и обессиленные, с изумлением наблюдали эту сцену, не в силах бежать дальше.
Женщины склонились к ребенку, лаская его и бурно восхищаясь Крохиной шапочкой в горошек. А малыш в ответ переливчато заливался смехом, и хлопал в ладошки, и шлепал по щеке наклонившихся к нему взрослых, да так, что Терчи только вздрагивала. Но, как видно, взрослым все это доставляло несказанное удовольствие.
– Прекрасная встреча, – подошел к ребятам бородатый мужчина. – Мы хорошо знаем этого карапуза по кемпингу. А где его родители?
Терчи растерянно икнула, Карчи закашлялся, и только Берци сохранял мужество:
– Мы как раз ищем его родителей.
– То есть как? Они доверили вам ребенка?
– Можно и так сказать.
– И вы не можете их найти?
– Видите ли, надеемся, что найдем.
Бородач повернулся к женщинам и со смехом стал им что-то объяснять. Какой-то мужчина, очень смешной на вид, тоже что-то сказал – все разом захохотали.
– Он предложил подшутить над родителями малыша – отвезти ребенка в кемпинг. Но это, впрочем, невозможно.
– Конечно, невозможно, – ответила Терчи.
– Ведь родители волновались бы о нем.
– И нас стали бы ругать.
Тут к группе подкатил микроавтобус, на котором крупными буквами было написано: «Международный кемпинг. Остров Пап».
– Поехали с ними, – шепнул Берци.
Не отдавай Кроху. Не разрешай им увезти его. Я никому не доверяю, – плачущим голосом промолвила Терчи.
– Если мы уедем, дядя Дёме не найдет нас.
Дверца автобуса открылась, и вся группа вошла в него.
– Берегите малыша, – помахал рукой бородач.
– Конечно. Важно, что мы теперь знаем: кемпинг находится на острове Пап.
Какая-то женщина вдруг рассмеялась:
– Замечательно! Посмотрите, вон идет его мать! Подождем их. А где же ее муж?
Но шофер протестующе поднял руку:
– У нас нет больше времени.
Взревел мотор, автобус тронулся с места и вскоре пропал из виду, завернув за угол здания. А вблизи статуи Афины Паллады вдруг показался оранжевый рюкзак. Казалось, его обладательница кого-то искала.
– Бегом!
– Я сойду с ума! Мы снова потеряем ее! – в отчаянии закричал Берци и ринулся вперед. – Это она! Я узнал ее! Она! Тетя! Тетя!
Оранжевый рюкзак пересек площадь и стал быстро удаляться. Мама-туристка только недавно взяла его из раздевалки ресторана «Мушкетный». В третий раз подряд обходила она район Крепостной горы.
– Ма-ма! – крикнул Кроха, которому очень нравилась эта гонка.
– Ну и каникулы у нас, скажу я вам!
– Ерунда! Ерунда! Беги вперед. Мы подождем тебя здесь.
– Ну кажется, конец! – воскликнул Берци, остановившись у статуи Афины Паллады.
Оранжевый рюкзак исчез в людском водовороте около Рыбацкого бастиона.
Но это было бы еще полбеды. Со стороны улицы Тарнок показалась милицейская машина. Она остановилась на стоянке близ собора. Из машины вышла Панчане и солдатским шагом направилась к сорванцам, которые скорее спрятались у входа в старинную ратушу.
Панчане, стуча каблуками, пересекла площадь Троицы, и тут большая черная собака бросилась ей навстречу.
– Ой! Караул! На помощь!
К Панчане спешно подошли дядя Хайду и Горбушка.
– Что такое? Что такое? – растерялась кассирша. И тут вдруг раздалось:
– Добрый день! Милиция. Прошу предъявить документы.
Глава двадцать третья, в которой часто ссорящиеся молодые родители переживают страшные мгновения. Сорванцы удаляются с гордо поднятой головой. Их ожидает ужин
Остальное – как сон.
Прекрасен ранний летний вечер на Крепостной горе. Все залито солнечным светом, кругом множество туристов, щелкают фотоаппараты.
Дёме вел машину на огромной скорости, и прохожие вскидывали головы при звуках его сирены.
– Вы приехали в самое последнее мгновение!
– Здорово! Как в детективном кинофильме!
– Поздравляем с наградой!
– Чепуха! Что об этом говорить. Мы таксисты! Вы же знаете, будапештские таксисты пользуются мировой славой. Им нет равных.
– Прежде всего отъедем подальше. Кассирша сильно смешала наши карты. Наговорила в милиции всяких небылиц. К счастью, меня там хорошо знают. Но коль скоро она попросила о помощи, милиция не могла же ей отказать.
– Хи-хи-хи! Но След здорово ее проучил!
Сорванцы весело хохотали, Кроха тоже смеялся, хотя на заднем сиденье, куда его в спешке посадили, ему было не очень-то удобно.
– Пожалуй, нужно перекусить.
Дёме не случайно был таким толстым, он никогда не забывал о еде. Ребята и не заметили, как машина понеслась по кольцевому проспекту Кристины и остановилась около небольшого кафе. Дёме вышел из машины и через мгновение вернулся, держа на подносе каждому по кружке какао и по рожку.
– Кушайте!
То же самое получил и малыш. Кстати, именно так хотели покормить малыша его родители.
– Ну, ребята, рассказывайте!
Сорванцы принялись вспоминать все свои злоключения на Крепостной горе. Дёме от души хохотал, а передатчик тем временем трещал – к Дёме то и дело обращались коллеги:
– Дёме! В поле зрения симпатичнейшая женщина с оранжевым рюкзаком!
– Дёмике! На горизонте детвора с оранжевыми заплечными мешками!
– Дёмике, что нового? Не слушай этих балбесов! По-прежнему никаких новостей?
– Дорогой Дёме, поздравляем с наградой! Ищем мамашу!
– Скажите им, дядя Дёме, что все в порядке, – попросил Карчи, – Мы нашли родителей ребенка.
– Что та-акое? – удивился таксист. – Почему же вы не отдали им малыша?
Когда ребята рассказали и про это, решено было отправиться на остров Пап.
– Алло! Алло! Коллеги! Поиск прекратить! Сорванцы сами управились.
– Ерунда, – проворчал Карчи. – Мы тут ни при чем. Все само образовалось.
– Ты же говорил, что случайности не бывают случайно.
Если автотуристы захотят остановиться на острове Пап, в одном из самых красивых венгерских кемпингов, им следует сначала добраться до Сентэндре. Это всего полчаса пути от Будапешта. Дальше шоссе тянется на север, еще немного – и турист попадает в район дач. Справа от шоссе – берег Дуная, слева – холмы, застроенные виллами.
Дёме готов был мчаться к кемпингу на самой большой скорости, но машиной движет не только воля водителя, но и… бензин.
– Черт побери! В этой сумасшедшей гонке я совсем забыл о бензине. Как бы нам дотянуть до ближайшей заправочной.
Дотянули. Кроха уснул. Малыш, наверное, чувствовал, что дела вокруг него постепенно приходят в порядок. Не проявляя ни малейшего беспокойства, мирно посапывая, он погрузился в глубокий сон. Головка покоилась на коленях у Терчи, и она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить ребенка.
– У меня совсем онемели ноги, – призналась девочка.
– А ты вытяни их потихоньку, – посоветовал Берци.
Тем временем Дёме отыскал заправочную и заполнил бак. Снова в путь. По обеим сторонам дороги в лучах солнца поблескивали стекла огромных парников.
– Это земля будайского кооператива. Тут живут сплошь миллионеры.
– Как? Каждый крестьянин – миллионер?
– Нет, конечно. Миллионером стал кооператив.
Миновали Сентэндре. Дёме пообещал ребятам как-нибудь побывать с ними в этом замечательном городке, а сейчас нужно спешить, тем более что позывные диспетчерской стали едва-едва слышны.
– Я жду важного сообщения, ребята.
– Опять награда, дядя Дёме?
– Нет, гораздо более важное.
Около вилл машина замедлила ход. Но вот впереди показался щит с нарисованным на нем шатром – знак расположенного неподалеку кемпинга. Дёме свернул вправо и, миновав небольшой склон, остановился перед красивой каменной стеной.
– Это то, что нам нужно. Вот кемпинг острова Пап.
Он хотел было открыть дверцу машины и выйти, как вдруг по радио прозвучал тихий голос:
– Дёме, Дёмике! Это я, Кертесне, из центральной диспетчерской.
– Алло, диспетчерская? Я здесь. Заказов никаких пока не беру.
– Это сообщение примешь!
– Что-что?
– Твоя жена звонила: она в роддоме! Так что, Дёмике, не волнуйся и потихонечку двигай к дому. Скоро ты станешь папой!
Дёме так громко вскрикнул, что Кроха тут же проснулся.
– Ура, ребята, я скоро стану папой!
– Да здравствует дядя Дёме!
– Ура!
Таксист совсем растерялся, но ребята успокоили его: пусть едет скорее к жене, а уж они теперь управятся сами.
– А как вы доберетесь домой?
– Автобусом.
– Хорошо, а малыш?
– Мы не успокоимся до тех пор, пока не передадим его родителям.
Добрый дядя Дёме! На его сияющей круглой физиономии заиграла радостная улыбка. Он снова опустился на сиденье:
– Ой, только бы мне не гнать так быстро!
Теперь он должен быть предельно осторожен. Он так медленно тронулся с места, словно за рулем сидел начинающий автолюбитель. Нельзя рисковать, нельзя мчаться сломя голову – глядишь, в Будапеште его ждет встреча с крохотным Дёмике. Его предстоит вырастить, воспитать!
Ребята долго смотрели вслед машине и, когда она выехала на шоссе, хором воскликнули:
– Он ведет машину как бог!
– Как бог Дёме!
– Дёме – король таксистов!
Но хватит прохлаждаться! Они повернулись к кемпингу, и тут малыш заметно повеселел.
– Да, да, мы уже здесь, – кивнули ему ребята.
Шлагбаум у широких ворот преграждал путь автомобилистам, а пешеходы могли спокойно войти на территорию кемпинга. Сорванцы торжественно и с некоторым волнением шагнули в ворота. Перед ними в окружении развесистых деревьев зеленела огромная лужайка с пестрящими на ней шатрами, палатками, с вагончиками – кемпинг острова Пап был заполнен до отказа.
– Давайте отыщем регистратуру, – принял решение Берци.
Терчи и Карчи впервые услышали это слово, а Берци хорошо знал от своих много путешествующих родителей, что каждая гостиница, каждый кемпинг имеет свою администрацию или бюро, где принимают вновь прибывших гостей, это и есть регистратура.
И ребята стали искать ее, уверенно катя перед собой коляску с Крохой.
– Эй, малыш! Какая замечательная у тебя шапочка! – подбежал мальчик. – Привет!
– Привет! Ты его знаешь?
– Еще бы!
В дверях регистратуры показался седой мужчина. Сорванцы вежливо поздоровались с ним.
– Мы привезли малыша. Родители его следуют за нами, – с легкостью соврал Карчи. – Вы ведь знаете его?
Мужчина улыбнулся и тотчас повернулся к конторке, подле которой – сорванцы только сейчас это заметили – стоял милиционер.
– Нет, нет. Никто не разыскивает здесь ребенка. В кемпинге острова Пап никогда не терялся ни один ребенок. – Потом он снова повернулся к ребятам. – Знаю ли я его? Да кто не знает этого маленького сорванца?! Ну, здравствуй, разбойник! Где же ты оставил своих папу и маму? Ну, хорошо, ребята, везите малыша прямехонько к двадцать второй палатке. А знаете, что выкинул вчера этот карапуз? Утром поймал кошечку и отшлепал ее! Весь лагерь удивлялся ему. Ну, идите, идите! Мальчик проводит вас до палатки.
Ребята пустились на поиски нужной палатки, с интересом рассматривая жилые вагончики и палатки.
Приближался вечер. На стоянке стоял микроавтобус, с которым они повстречались на Крепостной горе. А его пассажиры? Кто открывал консервы, кто разводил огонь под грилем. В специально отведенных местах женщины стирали, а неподалеку, в душевых, с визгом плескались дети. Многие были заняты приготовлением ужина. Где-то играла музыка, слышались мягкие звуки гитары. Знаете, невольно все же приходишь к мысли, что чем тише музыка, тем больше она привлекает внимание.
Кемпинг острова Пап! Незабываемое место! Густые, ветвистые деревья, буйная зелень, все вокруг дышит спокойствием. Где-то вдали слышится венгерская народная песня: «Привяжу коня к печальной иве…»
Терчи, Карчи, Берци и Кроха глубоко вдыхали в себя душистый, свежий воздух. Но вот они остановились перед двадцать второй палаткой. Она была пуста.
– Вот эта палатка, но хозяев пока нет. – И мальчик убежал.
– Да, это она, – повторили ребята печально.
Внезапно все события дня показались им такими далекими. Их вдруг охватила печаль, будто настала пора расставания не с чужим ребенком, а с собственным братиком. Ребята вынули из коляски малыша.
Он потянулся, глазки оживились – в них не осталось и следа недавней сонливости. Кроха ухватился за коляску и покатил ее. Как ловко у него это получается!
– Мы ошиблись на полгода, – буркнул Берци.
– Если не больше.
– Я говорил, что ему давно пора в школу.
– Но не оставим же мы его здесь!
Друзья наклонились к ребенку и поцеловали его. Малыш точно почувствовал момент расставания – охотно отвечал на поцелуи и даже пытался обхватить ручонками то Терчи, то Карчи, то Берци.
– Кроха, будешь вспоминать о нас?
– Гггее-ггее-муцц…
– Слышите? Он произнес что-то похожее на «гезенгуз»[36]36
Гезенгуз (gezentfuz) по-венгерски: сорванец.
[Закрыть]!
Малыш смеялся и хлопал в ладошки.
– Берци, надо бы оставить какое-то сообщение о том, что мы здесь были.
– Здесь мог быть кто угодно. Но мы…
– Подождем его родителей.
Нет! Им не хотелось, чтобы родители Крохи подумали, будто они возились с малышом, надеясь получить какую-либо награду. Вовсе нет!
– У меня идея! – Берци вынул из кармана тюбик с клеем и значок. И прилепил значок на дверь палатки.
Карчи одобрительно кивнул головой, потом достал свой значок и тоже приклеил его к коляске.
– Теперь отец ребенка будет знать, что это с нами он встретился на площади Героев.
Только Терчи не могла дать знать о себе. Что она заботилась и беспокоилась о малыше. В знак памяти она ставила поцелуи, несметное количество прощальных поцелуев, которыми она наградила малыша.
– Ну, теперь пошли. Они сейчас будут здесь. Я видел его мать на автобусной остановке.
Ах, как трудно было расставаться с Крохой! Малыша посадили на траву, вложили в ручки шапочку в горошек – пусть играет.
Сорванцы спрятались неподалеку от малыша за кустами, их было не видно.
…Трудный день выдался сегодня и для папы-туриста, и для мамы-туристки: они так и не встретились друг с другом. Беспокойство одолевало их, и наконец каждый из них твердо решил, что они никогда больше не будут ссориться, что на следующий день вновь отправятся на Крепостную гору – теперь уже вместе полюбоваться достопримечательностями Будапешта. Разными, правда, путями, но почти одновременно они попали на площадь Баттяни[37]37
Баттяни – Лайош Баттяни (1806–1849) – граф, выдающийся общественно-политический и государственный деятель Венгрии, лидер дворянской либеральной оппозиции, а с 1847 года – председатель созданной в том же году Партии оппозиции. В этом качестве он в марте 1848 года стал премьер-министром первого венгерского революционного правительства. Казнен в октябре 1849 года по приговору австрийского военно-полевого суда.
[Закрыть], спустились в метро и затем электричкой доехали до Сентэндре. Один из них сел в первый вагон, другой – в последний. Оба внимательно смотрели в окно.
Супруги не встретились и на автобусной остановке в Сентэндре. Она поджидала автобус (теперь ей и впрямь показался тяжелым туго набитый рюкзак), а он отправился на остров Пап пешком.
Папа-турист заглянул по пути в продовольственный магазин и купил там две коробки рыбацкой ухи и два батона салями: ну стоило ли ссориться из-за такого пустяка?!
Молодые люди одновременно подошли к кемпингу. Это одна из тех случайностей, которые сыграли важную роль в нашей истории.
Каждый из них уже тысячу раз пожалел об утренней ссоре, каждый тысячу раз мысленно повторил: «Это я виноват, дорогая», «Это я виновата, мой милый». И, наконец по счастливой случайности встретившись у входа в кемпинг, они с распростертыми объятиями бросились навстречу друг другу.
– Милый!
– Дорогая моя!
– Какая случайность!
– О, бедняжка! Мне так не хватало тебя!
– А мне тебя!
И тут они разом спросили одно и то же:
– А малышка?!
И умолкли выжидающе.
– А малышка? – прошептала мать. – Тебе с ним очень досталось?
– Но ведь я… оставил его с тобой.
– Что?!
– Ребенок остался с тобой. Где он?
– Разве он не с тобой? Где он?
Они смотрели друг на друга словно пораженные громом.
– Где ребенок? – закричала молодая женщина. – Боже, куда ты его дел?
– Где ты его оставила? – прошептал мужчина. – Это безумие!
У обоих кровь отлила от лица. Женщина покачнулась, но муж успел поддержать ее.
– Ты шутишь, скажи, что ты шутишь! Какая дурацкая шутка!
– Шутка? Если бы это была шутка!
Ужас железными лапами сжал сердце, и сразу пришла страшная догадка:
– Мы потеряли его!!!
Но в этот момент невдалеке от них раздался звонкий голосок и появился Кроха. Он вез коляску и никак не мог понять, почему родители бросились к нему и чуть не задушили его своими поцелуями и объятиями.
– Гггее-гге-муцц!
А за кустами притаились три тени. Потом они проследовали мимо регистратуры, с достоинством поклонились седовласому портье и смело взглянули на милиционера:
– Добрый вечер!
Автобус мчался к Будапешту. Почти пустой. На заднем сиденье устроились трое ребят. Они сильно шумели.
– Шесть восемьдесят, двенадцать, семь тридцать! Шесть восемьдесят, двенадцать, семь тридцать! До меня дошло, почему у Панчане все в порядке. Шесть восемьдесят, двенадцать, семь тридцать. Что бы ты ни купил, она всегда насчитывает одни и те же суммы.
– Сорванцы, открываю заседание!
– Терчи, это я съел печенье.
– Да позабудь ты об этом!
– Нет! Я решил сам себя воспитывать. Вот не смог же я встать в шесть часов. В наказание не буду есть целый день. Даю себе зарок. Но я так люблю печенье…
Автобус мчится в Будапешт.
– А насчет значков хорошая была идея.
– Да, замечательная.
– И вообще здорово, что ты додумался, кто его отец.
– Мы прибыли вовремя. Родители малыша ни о чем не подозревают.
– Но ведь мы им расскажем.
– Терчи!
– Что?
– Ты была очень симпатична, когда Кроха спал у тебя на коленях. Это я так, к слову.
– Спасибо.
– А что скажут наши родители?! Ну и ну!
– А мы все им расскажем.
– Представляю, как папа стукнет кулаком по столу и сделает вид, будто сердится: этих сорванцов ни на минуту нельзя оставлять без присмотра!
