Текст книги "Сорванцы"

Автор книги: Миклош Ронасеги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава третья, в которой Терчи рассказывает о случившемся, а потом встает вопрос: что же теперь делать?

– Ну, что я говорил, что я говорил?! – бормотал Карчи.

– Ум за разум заходит, – прошептал Берци, чувствуя, что ничего более вразумительного произнести не может.

Улица была залита солнечным светом, но в комнату Терчи он попадал отраженным от глухой стены соседнего дома. Разумеется, в комнате было светло, но вовсе не так весело, как у Берци.

Почему он подумал об этом именно теперь, Берци и сам не знал. Лезет в голову всякая чепуха, когда следовало бы поразмышлять совсем о другом.

Терчи с восторгом ловила каждое движение малыша, прижималась к его лобику, лепетала что-то ласково, чмокала ребенка в ушко. Она то и дело касалась детской ручонки, поглаживала ее, словно старалась убедиться, что перед ней живое существо.

– Ум за разум заходит, – сдавленно повторил Берци.

Трое друзей сидели перед креслом на корточках и рассматривали малыша, как какое-то чудо, хотя в нем не было ровным счетом ничего необыкновенного: в кресле играл здоровый, симпатичный, очень спокойный карапуз. Время от времени он посматривал на них, и по его безмятежной улыбке было видно, что, чувствует он себя превосходно.

– Какой же милый кроха!

– Ага.

– Украла, – прошипел Карчи, мрачно наблюдая, как малютка выкручивает ногу медвежонку.

Кража. Как это отвратительно, унизительно. Никогда еще за короткую, но яркую историю сорванцов не коснулось их это словечко. Не зря во все времена кража считалась преступлением, которое унижает не только совершившего этот омерзительный поступок, но и окружающих. Кража – это преступление, даже если она совершается ради шутки или из ложного понимания геройства.

«В былые времена, – думал Берци, – долго не растолковывали, что это преступление. Своровал – и вору отрубали руку, такое на всю жизнь запоминалось».

Берци невольно бросил взгляд на руку Терчи, красивую, хотя и не очень чистую.

Мальчик содрогнулся, но не от того, что рука Терчи не сияла чистотой – в былые времена эту руку враз бы отрубили.

– Украла, – мрачно повторил Карчи.

– Малыша.

– Да.

– Ну, не такой уж он и маленький, – откликнулась девочка. – Вы только взгляните, он уже умеет сидеть.

– Как это – сидеть?

– Он и ножками семенит!

– Это что еще такое – «ножками семенит»?

– Эх вы, мужчины!

– Можешь ты наконец объяснить?! – взорвался Берци. – Как понять эти твои «ножками семенит», «украла»? Как можно украсть ребенка?!

– Не ори. Ты его испугаешь.

Ребенок действительно на мгновение испугался, и ребята тут же заулыбались, желая его успокоить.

– Ну-ка, Терчи, выкладывай, как это произошло!

– Я же сказал, что она чокнутая, – добавил Карчи. – Все девчонки – чокнутые!

Однако в дальнейшем выяснилось, что девчонки не такие уж и чокнутые, как считал Карчи.

Терчи прежде всего придала лицу выражение, достойное Жанны д’Арк[6]6
  Жанна д’Арк (1412–1431) – народная героиня Франции, возглавила освободительную борьбу французского народа против англичан во время Столетней войны (1337–1453). Жанна уверовала, что ей предначертано освободить Францию. С большим трудом добившись аудиенции у дофина Карла в феврале 1429 года, она сумела убедить его начать решительные военные действия. Поставленная во главе армии, она воодушевила войска и 8 мая 1429 года освободила осажденный англичанами Орлеан (в народе ее стали называть Орлеанской девой). Обвиненная в ереси, Жанна была сожжена на костре.


[Закрыть], представшей перед судом.

– Я хотела только хорошего, – пожала она плечами.

– Ну конечно!

– Остальное получилось само собой.

– Как его зовут?

– Да он же говорить не умеет.

В это мгновение малыш ловко оторвал правую лапу медвежонка и торжествующе швырнул ее на пол. Радуясь победе, малыш восторженно завопил, потом засмеялся, смешно подмигивая.

– Ага, – машинально повторил Берци.

– А случилось вот что. – Терчи заговорила поспешно, отрывисто, иногда прерываясь на полуслове, поскольку ей одновременно приходилось заниматься малышом. – Мама перед работой попросила меня купить молока, масла и хлеба. Я побежала в угловой магазин, чтобы побыстрее с этим делом управиться. Выхожу из дверей, и тут прямо на меня выскочила машина – такси. Ох, и испугалась же я! Дико взвизгнули тормоза, я чуть не оглохла. Потом хруст, скрежет, звон, машина врезалась в витрину и вдребезги ее раскокала.

– Я видел, машина и сейчас там стоит, все ее разглядывают.

– Прокол покрышки! – со знанием дела констатировал Карчи, считавший себя специалистом в вопросах автотранспорта.

– Машина остановилась ну прямо в полуметре от меня. Еще бы чуть-чуть – и сбила бы меня, а не ту женщину.

Терчи приложила палец к губам, призывая мальчиков проявить такт и понимание, потом многозначительно посмотрела на маленького. Берци и Карчи поняли, что жертвой дорожного происшествия стала мать ребенка.

– Автомобиль ударил несчастную так, что она упала и больше не шевелилась. Крови не было, но женщина была ужасно бледная и совсем не двигалась. Жуть! Я думала, в обморок хлопнусь от страха. Мне кажется, я даже закричала. В это время таксист выпрыгнул из машины и попытался привести женщину в чувство, но тут все запротестовали – он же ничего не смыслит в медицине, пусть лучше вызовет «скорую помощь». Любопытных собралось столько, что чуть не затоптали пострадавшую. Знаете, пештцы[7]7
  Пештцы – жители Пешта. Обобщенно так называют и жителей всего Будапешта. В разговоре Пешт часто обозначает Будапешт. Например: «Когда приедете в Пешт?» в подавляющем большинстве случаев обозначает: «Когда приедете в Будапешт?»


[Закрыть] все такие. Стоит чему-нибудь случиться, как они сбегаются, словно ошалелые куры.

Терчи тараторила. Трудно сказать, откуда она взяла выражение «ошалелые куры», но это было остроумно. Девочка старалась выпалить все не переводя дыхания, но, разумеется, ей это не удавалось.

– Самое странное, никому не было дела до малыша, – продолжала Терчи. – В сутолоке коляску едва не опрокинули. Никто не догадался хотя бы отодвинуть ее в сторону. А ребенок на редкость спокойный, он даже не заплакал, только ротик чуть-чуть скривил. А мать его лежала на земле. Малыш, наверное, думал, что она просто спит. У меня по спине мурашки побежали, когда он жалостливую такую мордочку состроил. А что ему, бедненькому, оставалось делать? Его чуть-чуть не опрокинули. Собралось так много глупых, любопытных людей, которые толкались и глазели, что еще бы немного, и они действительно опрокинули бы коляску, а ребенок вывалился бы на асфальт, прямо на осколки витринного стекла. Но вскоре послышалась сирена, примчались «скорая помощь» и милиция. Говорят, женщине осталось жить всего ничего, у нее сотрясение мозга, травма черепа и еще что-то очень серьезное. Тут я совсем ошалела, думаю, только бы бедняжка не видел, как его мать умирает.

Голос Терчи сорвался, она не выдержала и расплакалась. У Карчи тоже покраснели глаза. Он едва сдерживался.

– Я хотела сказать о ребенке врачу «скорой помощи» или милиционерам, – всхлипнула Терчи, – но они были заняты и злились на бестолковую толчею ротозеев, которые мешали вывезти потерпевшую. Так я и не решилась. Подумала, лучше его домой привезти. И вот он здесь.

Наступило недолгое молчание.

– Точно, здесь, – мрачно бросил Берци и подумал: «Все они здесь, все члены великого союза сорванцов – и Терчи, и Карчи, и Берци. Теперь есть над чем голову поломать».

Малыш тем временем напевал, и вид у него был совершенно счастливый: он сосредоточенно откручивал вторую мишкину лапу.

– Кроха, кроха, ну до чего же ты ловкий, – затараторила Терчи. – Бедный мишка, я всегда так его берегла. Мама говорила, что это моя первая в жизни игрушка.

– Рехнуться можно! – взорвался Берци. – Действительно, чокнутая девчонка. Для нее главное – медвежонок. Сейчас же позвони родителям и все расскажи. Малыш не бездомная собачонка, его нельзя так просто притащить домой.

– Точно, – поддакнул Карчи.

– Не могу я им позвонить, – сокрушалась Терчи. – Мама теперь работает в новом здании, там еще нет телефона. А папа в провинции, на стройке.

– Мои предки тоже в командировке, – грустно покачал головой Берци.

– А мою маму сегодня опять в больницу забрали, – тяжело вздохнул Карчи. – А отец… Ну, вы же знаете.

Итак, сорванцам приходилось рассчитывать только на самих себя.

– А как насчет соседей?

– Ни под каким видом! Впрочем, их нет дома, но это даже лучше.

– Ничего себе. Что же нам теперь делать?

Ребята снова уставились на малыша, который никак не мог оторвать вторую мишкину лапу. Он крутил ее, тряс игрушку, потом, рассердившись, швырнул ее на пол. И тут же засунул в рот большой палец. Посасывая его, ребенок пристально смотрел на валяющегося медвежонка и озабоченно морщил лобик.

– Не можешь же ты его целый день прятать. Терчи согласно кивнула.

– Надо было показать его врачу «скорой помощи». Разве можно быть такой дурехой? В больнице женщина придет в себя, начнет расспрашивать о малыше и…

От этой мысли ребята совсем потеряли головы. Перебивая друг друга, они принялись размышлять, что надо было сделать, но никак не могли решить, что нужно делать теперь.

– Отыскать его мать!

– Ты уже это говорил.

– Сообщить в «Скорую помощь».

– И об этом ты говорил.

– Адрес бы знать, мы бы его домой отвезли – к отцу.

– Ну как тут узнаешь адрес?

– «Скорая помощь», наверное, знает.

– Надо было врачу сказать.

– Что ты все время твердишь «врачу», «врачу»!

– Терчи! Может, эту женщину знают в магазине? Вдруг и адрес сообщат? Слетай-ка туда, спроси!

Это была толковая мысль. Оказывается, Карчи умеет не только сердиться, но и шевелить мозгами. Но на лице Терчи неожиданно появилось выражение полного отчаяния.

– Я боюсь идти туда еще раз.

– Что за ерунда!

– Ну, ладно, схожу. А вы присмотрите за ребенком. Мальчики уставились на малыша, а он на них. Что и говорить, момент ответственный, точнее говоря, взгляды, которыми обменялись стороны, были весьма многозначительны.

– Знаешь, давай-ка лучше мы сбегаем.

– Конечно, так будет лучше. А я с крохой побуду. Это все-таки женское дело.

Несколько самонадеянное замечание Терчи мальчики пропустили мимо ушей, не ответили на него ни единым словом. Они совсем было собрались идти, как вдруг произошло нечто непредвиденное. Громко чмокнув, ребенок вытащил палец изо рта и ясно выговорил слово, которое одинаково звучит на всех языках:

– Ма-ма.

Терчи снова опустилась перед карапузом на колени и, ласково улыбаясь, принялась его успокаивать.

– Мама. Конечно, солнышко, мама. Скоро мы тебя к ней отправим. Все будет отлично! Мы тебя положим в коляску и пойдем. Топ-топ, пока не отыщем твою мамочку. Все будет чудесно, все будет в порядке!

– Ну, зачем ты его дурачишь? – рассердился Карчи.

– Оставь ее. Она правильно делает, – махнул рукой Берци. Малыш тем временем улегся на живот и попробовал сползти с кресла.

– Ма-ма! Мама! – упорно повторял он.

– Сиди спокойно, миленький, – попыталась удержать его в кресле Терчи.

Но малыш, видимо, не привык к тому, чтобы его движения сковывались. Глаза его мгновенно налились слезами, красивое личико покраснело, и он громко заревел.

– Господи, что такое?! – в ужасе закричали мальчики. Но Терчи махнула рукой:

– Не трогайте его. Это его дело.

Глава четвертая, в которой происходит некое важное событие и мы убеждаемся в том, что Будапешт – известный центр международного туризма

Переодеть ребенка – дело не простое, ребята были в большом затруднении, так как прежде ничего подобного делать им не доводилось. Теперь они жалели, что не прислушивались к разговорам взрослых, когда у кого-то из родственников появлялся очередной малыш. Разумеется, ребята догадывались: с маленьким надо обходиться иначе, чем с подростками. Но этого знания было явно недостаточно.

Итак, прежде чем дальше следить за великим летним приключением сорванцов, нам следует кое-что узнать. Для начала – откуда взялся ребенок. В том, что Терчи ошиблась, не было никакого сомнения.

Этот милый, симпатичный, пухлый малыш… Гм… История его очень проста.

Незадолго до описанного прискорбного случая тем же теплым, летним утром по проспекту Ракоци шагала молодая пара. Молодые люди только что вынырнули из какого-то переулка, и по их поведению сразу можно было понять, что они уже давно бродят по городу и даже, по всей вероятности, заблудились.

– Ну, читай!

– Что?

– Путеводитель.

– Тогда я не увижу достопримечательностей.

– Тут нет никаких достопримечательностей.

– Откуда ты знаешь?

– Оглянись вокруг.

– Зачем мы сюда притащились?

– Опять за свое? Ты даже не знаешь, где мы сейчас находимся!

– В Будапеште, столице Венгрии.

– Но мы, кажется, собирались побывать где-то. Вчера вечером решили отправиться в Крепость[8]8
  Крепость (Крепостная гора) – так называется небольшой возвышенный район в Буде, на котором расположены и крепость-замок, и городские строения, сохраняющие типические черты средневековой архитектуры. Большинство дворцов, храмов, административных зданий и жилых домов здесь сохранилось со времен первых венгерских королей. Разрушенный во время второй мировой войны и восстановленный в годы Народной власти, бывший королевский дворец, венчающий Крепостную гору, превращен в Национальную художественную галерею, музей и библиотеку.


[Закрыть]. Путеводитель советует обязательно осмотреть Рыбацкий бастион и собор короля Матяша[9]9
  Матяш – Матяш Корвин (1443–1490) – король Венгрии, много сделавший для развития государственности страны, укрепления ее военной мощи, для развития торговли, просвещения и культуры. Матяш стремился расширять связи Венгрии с другими странами. В 1482 году он установил дипломатические отношения с великим князем московским Иваном Третьим. В историю Венгрии король Матяш вошел как Матяш Справедливый.


[Закрыть]. Потом купим какао и по рогалику, усядемся где-нибудь в тени и подкрепимся.

– Ты все время только о себе и думаешь. Тебе в голову не придет, что ребенок не может выдержать так долго – его кормить надо, а не рассматривать Крепость и собор.

– Я говорил, не надо брать малыша с собой.

– Что же, я его под деревом должна была бросить?

– Дома оставить, у твоей дорогой мамочки, она бы за ним присмотрела.

– Я лучше помолчу о твоей замечательной мамочке.

Подобные перепалки не в первый раз звучали на широких улицах Будапешта. Ссориться молодым людям не мешали ни шум уличного движения, ни пыхтение автобусов, ни скрип тормозов и грохот мусорных баков об асфальт, хотя эти звуки иногда и заглушали брошенные в раздражении упреки.

Ссорились молодые люди с увлечением.

Такое случается в самых разных местах земли, где оказываются молодые и не очень обеспеченные туристы. Туризм в наши дни стал моден. Человек, охваченный страстью к путешествиям, отправится путешествовать, даже если ему потребуется тащить на себе дюжину детишек. Летом в каждом большом городе можно встретить таких вот пап и мам – туристов с ребятишками самого разного возраста, – они толпятся на улицах, жадно осматривают достопримечательности города.

Туристы бывают всякие: они могут быть высокими, русоволосыми, с ослепительной улыбкой, могут быть и низенькими брюнетами с блестящими глазами. Но все они, вконец измученные, с непоколебимой решительностью таскают своих ребятишек по белому свету.

Малыши выглядывают из-за плеча отца в рыцарском зале Градчан в Праге, улепетывают от матери на Красной площади в Москве или, посасывая палец, собираются вздремнуть перед витриной магазина в Риме, а то и на мраморных ступенях музея Ватикана. Или обиженно моргают, поглядывая на родителей на улицах Будапешта, одного из красивейших городов мира. Мир полон туристов с детьми.

– Пусть он посмотрит, пусть он тоже посмотрит! – сорвался голос у мамы-туристки.

– Опять войны боишься?

– Да, боюсь. Матери всегда ее боятся.

– Не надо. Есть на свете люди, которые борются за мир. Они сильнее.

Молодые люди, герои нашей истории, какое-то время молчали, потом принялись рассуждать о проблемах войны и мира, о детях, но, вспомнив, что не доспорили до конца, опять поссорились и решили, что лучше всего сейчас – разойтись в разные стороны.

– Ты все равно терпеть не можешь галереи.

– А ты мчишься, как на состязании легкоатлетов.

– Хорошо, встретимся вечером.

– По крайней мере, будет о чем поговорить.

– Мы теперь все равно чаще ссоримся, чем разговариваем.

Герои нашего рассказа, туристы-родители, путешествовали уже не в первый раз, да и ссорились не впервой. Не раз бывало, что они поодиночке осматривали достопримечательности того или иного города. Споры переходили в ссору, и молодые люди разбегались в разные стороны, чтобы часа через два столкнуться, радостно улыбаясь, на улице, в крепости, в музее или еще где-нибудь. В такие моменты они были по-настоящему счастливы.

Но сейчас они только-только начали спорить.

– Ты можешь сказать, почему мы здесь очутились?

– Опять ты за свое, – ответила молодая женщина.

– За это время мы успели бы осмотреть Рыбацкий бастион и давным-давно позавтракать. Ты только о своем желудке и думаешь.

– Но ты же сама сказала, ребенок должен питаться регулярно.

– Ничего, немного потерпит. Несколько минут, и мы там.

– Где?

– Тут поблизости должен быть большой продовольственный магазин. Говорят, там можно купить невероятно вкусную венгерскую салями.

Так! Молодой человек покраснел как рак.

– Выходит, из-за салями мы не посмотрели Рыбацкий бастион? – Он хлопнул себя кулаком по лбу, жалея, что не пошел бродить по городу один.

– Ну иди, пожалуйста, иди!

– И пойду.

– Ребенок останется со мной.

– Зачем такие жертвы? Я возьму его!

– Как бы не так! Ребенок должен быть с матерью!

– Ну что ж, забирай. Ребенок все равно тебя больше любит.

– Если хочешь знать, салями – настоящая венгерская колбаса. А салями с перцем – необыкновенно вкусная вещь. Пальчики оближешь. Мы уже несколько дней в Венгрии, а я еще ничего венгерского не видела и не пробовала.

Папа-турист решил, что ему ничего другого не остается, как помочь жене сделать покупки, – прогулку по Будапешту придется отложить.

Молодые люди спорили, а их симпатичный малыш тихо сидел в коляске, которую изобретатели придумали исключительно для удобства родителей. Несмотря на основательную тряску при движении коляски, ребенок проявлял поистине ангельское терпение и стойкость. Бросая быстрые взгляды на отца и мать, он никак не мог решить, что ему делать – плакать или смеяться? В его возрасте это очень важный вопрос.

Дальше события развивались, как в настоящей трагедии. Итак, внимательно проследим их ход.

Летнее утро. Солнечно. День обещает быть очень жарким. По широкой будапештской улице шагают молодые люди. Они везут перед собой коляску и ссорятся. Это иностранцы. Туристы.

Вот они остановились перед витриной продовольственного магазина, решив, что это и есть знаменитый «круглосуточный», о котором маме-туристке рассказывали ее знакомые. Молодых людей ввела в заблуждение величина магазина и обилие продуктов на витринах – целые горы консервов, колбас, сыров, фруктов и овощей. Молодые люди рассматривают витрину раскрыв рты.

8 часов утра. Они оставляют коляску с ребенком у входа в магазин. Так они привыкли делать у себя дома, такой обычай существует и в Венгрии. Пока родители делают покупки, малыш спокойно разглядывает улицу.

8 часов 05 минут. В магазине обнаружена салями с перцем.

– Теперь ты счастлива?

– Да.

– А Рыбацкий бастион?

– Подождет.

8 часов 06 минут. Вместо Рыбацкого бастиона молодые родители видят консервы – всемирно известную венгерскую уху. Мама намерена купить десять банок, но папа говорит, что не намерен таскать на своем горбу десять килограммов по всему Будапешту.

8 часов 08 минут. Папа и мама окончательно поссорились. Схватившись за голову, папа вихрем вылетает из магазина и останавливается у коляски, чтобы погладить сына по голове и тяжело вздохнуть. Во время семейных ссор молодые папы ведут себя именно так.

8 часов 09 минут. Минута – довольно большой промежуток времени. Раздается пронзительный визг тормозов, отчаянный крик, и через несколько мгновений у входа в магазин собирается толпа зевак. Произошел несчастный случай, машина выскочила на тротуар и сбила женщину.

Мама-туристка, услышав шум, пытается выбежать из магазина, испугавшись, что толпа сметет коляску с ребенком.

Раздраженная кассирша с лицом таким белым, словно оно покрыто тонким слоем муки, хватает ее за руку.

– Прошу прощения, я ничего дурного не думаю, но порядок есть порядок. Не торопитесь! Пожалуйста, заплатите прежде за салями и уху. Вот так! А теперь бегите к своему ребенку. Нет никаких оснований для беспокойства, вот уже и «скорая помощь» подоспела.

8 часов 10 минут. Смертельно бледная мама выскакивает из магазина, прорывается сквозь толпу, в ее воображении встает ужасная картина: ребенок под обломками коляски.

Но тревога длится всего несколько мгновений. Увидев, что ребенок исчез вместе с коляской, она тут же успокаивается.

– Все-таки наш папа – золото! – радостно замечает молодая женщина, хотя никто из окружающих ее не понимает, ведь она говорит на родном языке.

Правда, в толпе обратили на нее внимание и вежливо пытаются объяснить, что произошло:

– Такси! Понимаете? На тротуар выскочила машина! Конец! Понимаете? Нет?

Молодая женщина согласно кивает и горячо начинает говорить: Во время поездок мы с мужем частенько спорим, но я всегда убеждаюсь: он действительно меня любит. Вот и сейчас забрал ребенка с собой, чтобы я могла спокойно погулять по городу.

– Произошел несчастный случай. Видите? Что вы с ней говорите? Это же иностранка! Парле ву инглиш? Понимай?!

Под громкие звуки сирены появляется «скорая помощь». Врач требует, чтобы прохожие расступились.

Мама-туристка снимает со спины свой огромный рюкзак и запихивает туда множество салями и консервов. Вот так, отлично. Можно таскать целый день. Зато вечером такая радость будет!

– Что ж, теперь посмотрим город, – бормочет молодая женщина, скрепляя резинкой свои длинные волосы. – Итак, я в Венгрии. В столице этой страны – Будапеште, известном центре международного туризма, одном из красивейших городов мира. Будапешт расположен на берегах Дуная, его население превышает два миллиона человек. Огромная цифра!

Предположим, что среди двух миллионов людей потеряется один малыш. Но нет, не надо думать ни о чем плохом.