Текст книги "Черная аллея"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– А куда можно плавать по Гудзону?.. Ну, пару раз добирались до Олбани. Целое путешествие... Но по большей части плыли на север до Покипси или на юг, до Медвежьей горы. Если меня начинало укачивать, сразу заворачивали домой.

– А где он держал лодку?

– Был такой старый маленький причал в нескольких милях к северу от Ньюбурга. Теперь ничего особенного, но тогда, в старые времена, там стояло с дюжину яхт.

– И кто владелец этого причала?

– Да откуда ж мне знать? Ведь это когда было... Я ж еще мальчишкой был. Вроде бы тогда заведовал этим делом один старик. Теперь ему, должно быть, не меньше восьмидесяти. Небось уже помер... – Он сделал паузу и, слегка откинув голову, заглянул мне в глаза. – Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Твой отец вовсе не был дезертиром, Марвин. Просто стал из плохого матроса чертовски хорошим солдатом. Короче говоря, записался добровольцем. И всегда был прекрасным воякой.

Снова долгий пристальный взгляд.

– И вы проделали весь этот путь, чтоб сообщить мне, где его прах?

– Только потому, что твой отец оставил такое распоряжение.

– А что еще он оставил? – многозначительным тоном осведомился он.

– А еще я хотел спросить, не мог бы ты сообщить мне кое-какие подробности, связанные с его смертью?

– Ну, вам о том лучше знать, мистер Хаммер. – Я выждал, и он нехотя добавил: – Убили его просто так, ни за что. Ведь он, по сути дела, был никем. Никакой собственности, кроме того дома, ничем не примечательная работа... Никаких вроде бы неприятностей... И тем не менее его убили. И это вовсе не похоже на несчастный случай.

– Думаю, это того рода случай, которого долго ждут, – сказал я. – Ты каких-нибудь друзей его знаешь?

– Нет. Сроду не слышал, чтоб они у него водились. Нет, одного как-то видел. Старика Гарриса.

– Кого?

– Ну, был такой старый чудак. Его еще прозвали Гаррис Швыряла.

– Как-как?

Вельда ответила из другого конца комнаты:

– Был такой бутлегер, еще в дни сухого закона. Говорят, он получил это прозвище за то, что прославился своим умением очень быстро закидывать коробки с нелегальным спиртным в грузовики.

– Откуда ты это знаешь? – спросил я.

– Много читаю, – невозмутимо ответила Вельда. – Хочешь послушать дальше?

– Да, – кивнул я, – хочу.

– Прекрасно. Итак, Гаррис Швыряла был весьма преуспевающим и ловким поставщиком, ни разу не попадался и очень разбогател. Ходили, правда, слухи, что он – фигура подставная, что за ним стоит кто-то еще, но доказать это так и не удалось. И тем не менее он пользовался большим влиянием в среде крупных рэкетиров тех времен.

Я взглянул на Марвина.

– Это на него похоже?

Надо сказать, что речь Вельды произвела на него впечатление. Он так и застыл с разинутым в изумлении ртом.

– Ну да... – кивнул он наконец. – В целом похоже. Да, это точно он. Пару раз прятался у моего старика, когда кто-то висел у него на хвосте.

– За что его преследовали, не знаешь?

Марвин пожал плечами.

– Речь шла о том, что Швыряла, продавая крупные партии спиртного в большом городе, сбил тем самым цену у местных поставщиков, а потом смылся.

– Но послушай, ведь речь идет о временах, когда сухой закон уже отменили. И все эти грабежи, нападения на машины со спиртным давным-давно вышли из моды.

В ответ он снова пожал плечами.

– Откуда мне знать? Ведь я был мальчишкой. Просто помню, как он и отец посмеивались над обманутыми, вот и все.

– Думаешь, отец тоже был в деле?

– Мой старик? Да нет, что вы! Он бы никогда не стал встревать в такое. Жил себе потихоньку, день прошел – и слава Богу. А потом вдруг это... Стал подручным у мафии, и его пристрелили, как какого-нибудь стукача. За что? Да как бы и ни за что... – Марвин потер руки, провел ладонями по лицу, пригладил волосы. – Еще вопросы будут?

– А ты ответишь, если я спрошу?

– Смотря о чем.

Я протянул ему одну из своих старых визиток, которую Вельда сунула мне в карман.

– Всего один вопрос, Марвин.

– Да?

– Твой отец был убит не случайно. Тот, кто сделал это, мог подумать, что он поделился кое-какой информацией с тобой и...

– Он ничего мне не говорил! Он...

– Мы-то с тобой это знаем, а вот убийца – нет. Он продолжит свое черное дело, и чем быстрее мы вычислим и обезвредим его, тем дольше будешь жить. Так что подумай хорошенько, Марвин.

Я взял Вельду под руку и повел к двери. Мы спустились вниз. И тут она остановилась у входной двери, сунула руку под плащ. Я знал, что там у нее находится револьвер 38-го калибра, и схватил ее за запястье. На улице уже стемнело, мы заехали в незнакомый и опасный район, где можно было ожидать чего угодно и где патрульные машины проезжают чрезвычайно редко.

– Но за нами никто не следил... – начал я.

– Ты в плохой форме, Майк.

– Чутье еще никогда меня не подводило, куколка. После той маленькой бомбочки я держу ушки на макушке. – Я вышел на улицу и огляделся. Потом жестом дал Вельде знак следовать за мной. Машина была на месте. Никто ее не поцарапал, не помял, не изгадил, ничего такого. И внутрь никто не пытался заглянуть – о том свидетельствовал крошечный клочок бумаги, оставленный мной в ручке дверцы.

– Все чисто, – сказал я.

– Почему бы не заглянуть под капот?

Я достал фонарик, поднял крышку капота и обозрел двигатель.

– Видишь, все чисто, – сказал я. Мы сели. Я вставил ключ в замок зажигания и завел мотор. Взрыва не последовало, и оба мы облегченно вздохнули.

– Черт побери, Майк! И все же ты чего-то ожидал! – воскликнула Вельда.

На сей раз я рассмеялся – громко и искренне. И с облегчением.

* * *

Поток движения на платной автостраде Джерси был не слишком плотным, а потому ехали мы быстро. И вернулись в город достаточно рано, чтоб я успел еще завезти Вельду домой, а потом, приехав к себе, поменять рубашку. Мне не хотелось, чтоб она сопровождала меня туда, куда я собирался. И перед тем, как надеть пиджак, я вспомнил и тщательно проанализировал все, что сказал мне Пат.

Я собирался повидаться с доном Лоренцо Понти, причем на его территории, что было явно не в мою пользу. И тем не менее в этом столкновении лицом к лицу мне вовсе не хотелось выглядеть эдаким жалким просителем милостыни. Да, Понти стареет, но правила игры не меняются. Я достал кожаную портупею, надел ее, сунул в «кольт» 45-го калибра новую обойму, а затем сам «кольт» – в кожаную кобуру. Теперь он терся о рану, и боль началась жуткая, однако, немного повозившись с ремнями, я нашел более удобное положение и сразу почувствовал себя лучше. Хотя из сидячего положения выхватывать его теперь будет не так просто.

Оставалась одна лишь надежда – что у придурков, которыми окружил себя Понти, хорошая память и немного развито воображение.

Их частный клуб находился прямехонько напротив старого кинотеатра. Ничем не примечательное здание, построенное еще в 20-е, из кирпича и бетонных блоков, составляющих нижний этаж, в витрины которого были вделаны полупрозрачные стекла, впускающие достаточно света, но не позволяющие видеть с улицы, что творится внутри. Склады, обступившие здание клуба, тоже принадлежали Понти, однако ничего там не хранилось, и предназначались они только для защиты. От всех остальных складов их отличало только одно – никаких непристойных надписей или рисунков на голых бетонных стенах.

Я вышел из такси в полуквартале от этого места и пошел пешком. Пусть видят, что я направляюсь к зданию клуба. У дверей стояли на страже двое громил, словно сошедшие с экрана ТВ, демонстрирующего старый боевик, и в течение нескольких секунд казалось, что они вот-вот на меня набросятся. Но обошлось. Один из громил что-то шепнул другому, тот, похоже, удивился, затем физиономия его словно окаменела.

Я шел слишком быстро и проскочил мимо них. И еще усмехнулся, заметив, что на их лицах отразился даже некий испуг, точно в них собирались стрелять. Чтобы не оставлять парней в этом заблуждении и состоянии, я слегка отогнул полу пиджака, зная, что они тут же заметят рукоятку «кольта», торчавшую из кобуры.

С такими ребятами вообще не следует церемониться. И я сказал:

– Идите скажите боссу, что я хочу с ним потолковать.

– А его тут нету, – сказал тот, что потолще.

– Хочешь, чтоб я отстрелил замок? – Я произнес эту фразу не как вопрос, а самым утвердительным тоном.

Мыслительный процесс тоже не являлся их сильной стороной. Они, разумеется, знали, кто я такой, но никак не могли вписаться в ситуацию. Толстый попробовал показать зубы и грозным тоном бросил напарнику:

– Сходил бы ты, что ли, за Ленни, Тедди.

– Если ты имеешь в виду Леонарда Паттерсона, можешь передать ему: у меня есть для него подарочек, о котором он просто мечтает.

Громила по имени Тедди сказал:

– Что-то вы больно язык распустили, мистер.

– Суть не в том. Суть в том, кто я такой, Тедди, малыш. Я Майк Хаммер, и тебе прекрасно известно это имя. Так что давай, пошевеливай задницей и делай то, что сказал приятель. – Взгляд, которым он наградил меня в ответ, говорил о многом. Этот Тедди был тот еще фрукт. Еще одна змея, укуса которой следовало опасаться. И он, разумеется, был далеко не в восторге от того, как я поставил его на место в присутствии толстяка.

Леонард Паттерсон вышел не один. За его спиной вышагивал Хоуви Драго с огромным револьвером в правой руке. Игра до сих пор носила крутой и опасный характер, поскольку противник явно не знал, по каким правилам следует играть. Да что там правила, они не понимали толком, в чем состоит сама игра. И на физиономиях у них было вовсе не недоумение, нет. На физиономиях у них было такое выражение, точно они пересекали Атлантический океан в каноэ, доплыли до середины и вдруг поняли, что скоро разразится шторм.

Главное теперь – перехватить инициативу, не дать им заговорить первыми.

– Так вы проводите к дону, или мне идти самому?

Хоуви среагировал первым.

– Он при пушке, Патти.

– И на нее у меня имеется разрешение, малыш. А вот у тебя, интересно, есть?

– Я не позволю тебе соваться сюда с пушкой, Хаммер.

Ответить я не успел. Наверху появилась чья-то темная фигура и, перегнувшись через перила, крикнула с легким акцентом:

– Что там происходит, а?

И снова настал момент не дать им раскрыть рты.

– Я Майк Хаммер, – крикнул я в ответ. – Не хотите со мной говорить, как-нибудь перебьюсь. Но если хотите неприятностей, начну сейчас палить в ваших громил. И тут же прибудет полиция, и ахнуть не успеете.

– У него пушка, мистер Понти! – крикнул Паттерсон.

– В руке?

– Да нет. Под пиджаком.

Понти походил на кошку, которую водят на поводке. И любопытство пересилило в нем все, и поводок натянулся туго-туго. Не прошло и секунды, как он ответил:

– Но он всегда носит при себе пушку. Ладно, пусть поднимается, а иначе действительно начнется пальба.

И еще Понти был по натуре своей парень рисковый. Когда двое задиристых ребят сходятся на грязной школьной площадке выяснить, кто сильней, остальным там просто нечего делать.

Я поднялся по лестнице. Понти кивком дал знак следовать за ним и пошел впереди, как и должно идти хозяину, пригласившему гостя на чашечку чая. Может, просто выпендривался, может, в темных углах у него попрятались свои люди, готовые наброситься на меня, не знаю. Но ни малейшего страха в его поведении не наблюдалось. Он толкнул дверь в кабинет, но я не вошел. Сперва убедился, что за дверью, отлетевшей к стенке, никто не прячется. Затем обозрел помещение и углы тоже. И уже только тогда вошел, стараясь держаться поближе к стенке. Подошел к креслу перед письменным столом.

Судя по выражению его лица, он одобрял подобные меры предосторожности.

– Что, нервничаете, мистер Хаммер?

– Нет, скорее осторожничаю.

– Вы сильно рискуете.

– Да нет, не очень.

– Вот как?

– Да я бы разнес этих уродов внизу в клочья, не успели бы они вытащить свои пукалки.

– Могли и проиграть. Их у меня много.

– Знаю. Бывал у вас и прежде, – напомнил ему я.

Лицо его закаменело.

– Да. Помню.

Секунд тридцать я стоял и молча смотрел на него, затем обошел кресло и сел.

– Валяйте, спрашивайте, – сказал я.

Дон замечательно исполнил свою роль. Отодвинул свое тяжелое кожаное кресло на колесиках, уселся в него и торжественно сложил руки на коленях. Я понимал, что он изо всех сил сдерживается, что это стоит ему огромного труда, но лицо оставалось безмятежным. Наконец взгляд его встретился с моим, и он сказал:

– Это вы убили моего сына, мистер Хаммер?

И снова – не ждать, отвечать тут же.

– Я выстрелил ему прямо в голову, дон Понти. Но перед тем он всадил две пули в меня и собирался всадить еще одну, прямо в физиономию, но тут я его опередил. Вы абсолютно правы, это я убил его, и если у вас имеются люди, готовые проделать со мной тот же трюк, их ждет та же участь, будьте уверены.

Я не знал, чего ожидать дальше. Естественно, подобную информацию нельзя воспринимать с тем невозмутимым видом, который он на себя напустил. Похоже, он мысленно восстанавливая события и детали той ночи. И когда фрагменты сложились в единое целое, воспринял это, как ни покажется странным, с удовлетворением.

– Я вас не виню, мистер Хаммер, – тихо произнес он. – И, разумеется, люди не знают, что там в действительности произошло, не так ли?

– К сожалению, я не имел возможности выяснить это на месте.

– Они считают, что то была война гангстеров. Полиция, во всяком случае, придерживается этой версии.

– А это действительно была война, мистер Понти? – спросил я.

– Да, самая настоящая война кланов, – добродушно заметил он. – Такое, знаете ли, случается.

– Нет, не совсем такое. И не тогда, когда бизнес идет как по маслу и босс боссов уезжает в отпуск. И не тогда, когда во время перестрелки погибают люди, не принадлежащие ни к одному из кланов. Никаких слухов о том, что должно случиться, не было, и если б вы не предприняли обычных мер предосторожности, то понесли бы куда более серьезные потери.

– Однако я их предпринял. И, как видите, остался жив, – ответил он. – Но скажите, вы-то почему там оказались?

– Потому что получил информацию, что готовится нечто. Не от мафии, не от какой-либо другой организации. От одного пьянчужки, который случайно подслушал один разговор. Сперва я воспринял его слова не слишком серьезно. Но вскоре выяснилось, что, напротив, все чертовски серьезно и что если вы останетесь в живых, то вину за случившееся могут свалить на меня.

– Но это же не в вашем стиле, верно?

– Верно. Однако откуда мне было знать, что вы подумаете.

– А вам бы хотелось знать, что я думаю?

– Конечно, – ответил я.

И тогда Понти сказал:

– Лично я думаю, вы заявились сюда неспроста. Ну ладно, сознались, что застрелили Эйзи, но ведь он сам напросился. Теперь он мертв, и его все равно не вернешь. Нет, вам надо от меня что-то другое. Что-то узнать... Кого ищете?

– Хочу узнать, кто убил Маркоса Дули.

Он нахмурился.

– Дули был очень ми-и-лый человек... – протянул Понти. Акцент снова вернулся. – Понятия не имею, кому это понадобилось убивать его. Он любил землю, был превосходным садовником. Долгое время проработал в моих имениях.

– Да, знаю.

– И к чему, по-вашему, убивать такого человека, мистер Хаммер?

– Возможно, кто-то решил, что он знает больше, чем следует.

– Но что он мог знать?

– Он намекнул, что в вашей организации возникли кое-какие неприятности, дон Понти.

– Никаких неприятностей. Все тихо, все по закону.

– К черту законы! Распределение богатств – вот из-за чего началась заваруха.

– Разве я похож на богача, мистер Хаммер?

– Да будет вам, дон. Вы последний из по-настоящему великих актеров. Я знаю, что вы скупали земли и большие дома еще в те дни, когда цены на недвижимость были просто смешные. Знаю, что у вас целый автопарк автомобилей и что все они старые, но очень дорогие и редкие. Знаю, вы едите спагетти, а костюмы вам шьет старичок-портной, проживающий по соседству. Так что вы и вправду богатым вроде бы не выглядите. И это позволяет одурачить очень многих.

– Но только не налоговое управление.

– О, тут тоже все в порядке. Для того и существует, как говорится, грамотное ведение отчетности.

Он смотрел на меня, и на губах его начало возникать подобие улыбки.

– Уж не думаете ли вы, мистер Хаммер, что они собираются проделать со мной ту же штуку, что и с Капоне?*

* Известнейшего гангстера 20 – 30-х гг. Аль Капоне смогли арестовать и посадить в тюрьму только по обвинению в неуплате налогов.

– Не думаю. Полагаю, что и штат экономических советников у вас ничуть не хуже, чем у них.

– Да, за то им и платят, – теперь уже он пытался как-то зацепить меня, узнать, не смогу ли я навести его на некий новый след.

Я отодвинул кресло и поднялся.

– Что ж, дон Понти. Лично мне абсолютно плевать, что сделает с вами служба налогового управления. Мне нужно только одно – тот парень, который убил Дули. И не один я заинтересован в его розыске. Капитан полиции Чамберс в той же упряжке, а за ним, сами знаете, стоит весь департамент нью-йоркской полиции. А там, как вам, надеюсь, также известно, работают профессионалы.

– Мне почему-то кажется, у вас имеются конкретные подозрения, – заметил Понти.

Я двинулся к двери, потом обернулся и сказал:

– Хочу повнимательней присмотреться к вашему мальчику Уго. Ему явно не хватает знаний и опыта, которыми наделены мы, люди старшего поколения.

Понти снова кивнул. Озабоченная морщинка так и осталась на лбу, и я понял, что в голове у него идет напряженная работа по разгадыванию смысла, который крылся за моими словами.

Когда я спустился, у дверей уже никого не было. Я постоял с минуту, потом подошел к краю тротуара и стал ждать. Кварталах в двух от меня блеснули фары. Такси остановилось, я сел и поехал домой. Дал щедрые чаевые, был вознагражден широкой и радостной ухмылкой и вошел в дом.

На автоответчике меня ожидало сообщение, и я надавил на кнопку. Вельда, она просила позвонить, как только появлюсь. Но недолгое свидание с Понти просто вымотало меня, и звонить не было сил. Секунду-другую я размышлял над тем, стоит ли вообще отказываться от благ и преимуществ холостяцкой жизни. Ведь я прекрасно справлялся со всем сам, а обзаведение женой, постоянно присутствующей рядом, может привести к осложнениям. К самым неожиданным последствиям. Одна надежда – что Вельда умеет печь бисквиты.

Вельда всегда была умной девочкой. И засмеялась, когда я бросил в трубку:

– Я жив!

– Ну а еще чего новенького?

– Зачем звонила?

– Знаешь, я теперь могу говорить по служебному телефону прямо из квартиры, – сказала она. – Очень было удобно, особенно когда ты облучался под солнцем во Флориде.

– Кто звонил?

– Старый актер кино по имени Ральф Морган.

– Но Ральф Морган умер, котенок.

– Этот еще нет. Сказал, что хочет повидаться с тобой завтра. В «Уолдорфе», ровно в одиннадцать.

– Прекрасно, – ответил я. – Идем вместе. Заеду за тобой в восемь в надежде сперва позавтракать.

– Зачем? Могу приехать и приготовить завтрак у тебя, – сахарным голоском предложила она.

– Нет, – сказал я.

– Почему нет?

– Потому что если мне будет больно, то и тебе тоже. Больно смотреть, как я страдаю. Так что трусики можешь не снимать.

Она хихикнула и повесила трубку.

Глава 6

Я просто глазам своим не верил, но мужчина в светло-сером костюме действительно оказался доктором Морганом. Его же лицо, только красивое, загорелое и чисто выбритое, модная прическа, при одном взгляде на которую сразу становилось ясно, что перед тобой врач-профессионал, – лишь пожилым врачам нынче присущ этот особый, солидный и доверительный вид.

Костюм новый, с иголочки, и, по всей видимости, пошит на заказ.

– А вы, я смотрю, сильно похорошели, – заметил я.

– На счете у меня оказалось больше, чем я ожидал.

– А как насчет машины?

– Мечта! Игрушка, а не машина, как принято теперь говорить.

– Неприятностей не возникло?

Он покачал головой.

– Вы оказались правы во всем. Все бумаги и документы были в порядке, и никто не сказал ни слова. Думаю, Флорида – лучшее на свете место для врачей.

– Что ж, это и понятно. У них полно перспективных пациентов. Я имею в виду пенсионеров или людей, вышедших в отставку.

– Как самочувствие?

– Легкое возбуждение, но по не зависящим от меня обстоятельствам. Во всяком случае, в ребра меня никто не толкал и убить не пытался.

– Знаешь, – в голосе его звучали строгие, типично врачебные нотки, – тебе абсолютно противопоказаны любые стрессы, Майк.

– Да будет вам!

– Возвращение в Нью-Йорк может... убить тебя, мой друг. И это сильно меня беспокоит.

Вельда, стоявшая чуть поодаль, бросила:

– И меня тоже.

– Это относится и к вам, юная леди, и к любому другому человеку, с которым он водит дружбу, – сказал ей доктор Морган. – Наступает момент, когда всякие там нежности даже при самом бережном отношении могут выйти из-под контроля и...

– И все лучше, чем взлететь на воздух, – огрызнулась она.

– Не понял?

– Кто-то подсунул в мотор машины взрывное устройство. Один поворот ключа – и нас бы здесь с вами не было, – объяснила она.

Он покосился на меня, ожидая подтверждения. Я кивнул.

– Но ключ не повернулся, док, а потому мы здесь.

Глаза его сузились.

– И это... как-то связано с делом Понти, да?

– Не думаю, что старик мог отдать подобное распоряжение.

– Тогда, значит, Уго?..

– Откуда вы о нем знаете?

– Просто постарался просмотреть все материалы связанные с тем инцидентом. Даже освежил в памяти кое-какие события из прошлого. Кстати, я встречался с некоторыми людьми дона в клубе «Метро хелс», членом которого до сих пор являюсь.

– И что это за клуб такой?

– Ну, его посещают в основном врачи и адвокаты. Приходят в гимнастический зал, немного размяться и отдохнуть от дел. Сидят, болтают. Кое-кто из адвокатов встречается там со своими клиентами. И нас как-то представили друг другу.

– И вы помните, кто это был?

– Это не суть важно, – ответил он. – Все они теперь покойники. Каждый был королем своего дела, и каждый – весьма преклонного возраста. Самым молодым среди них был тогда Гаррис. Но ему было под восемьдесят, когда его убили.

Тут Вельда оживилась.

– Какой именно Гаррис?

– О, все называли его только так. И еще у него было прозвище, но я не помню.

– Случайно не Швыряла?

Морган одобрительно приподнял брови.

– Да, точно! Вы абсолютно правы, юная леди. Именно так они его и называли, Гаррис Швыряла. И он, похоже, не возражал.

– А что вы еще о нем знаете? – спросила Вельда.

– Денежки у него водились, это точно. Вообще довольно крутой и грубый был тип. Что, впрочем, неудивительно. Ведь он торговал спиртным в Нью-Йорке еще во времена сухого закона... – Он взглянул на меня. – Знаешь этого человека?

– Только слышал о нем, док. Так что лучше расскажите мне все, что помните.

– Торговал очень качественным виски, исключительно канадским. Причем продавал по удивительно низким ценам, и у него имелись в городе свои оптовики-покупатели. Все считали его мошенником и вором, но никаких доказательств тому не было.

– И как долго он занимался этим бизнесом?

– Вот этого не знаю. Он объявил, что закрывает лавочку, примерно за полгода до смерти.

– Знаете, у вас довольно странный круг знакомств для врача, – заметил я.

– А разве врачи сталкиваются когда-нибудь с нормальными людьми? Кто-нибудь обязательно болен, у кого-нибудь обязательно что-то не так.

– У Гарриса тоже?

– О нет, нет. Вид у него был суровый, не подступишься. Лицо обветренное, грубое, нос сломан. И одевался он, как ковбой. Когда мы впервые встретились, на нем была клетчатая шерстяная рубашка и вельветовые джинсы. Но никто не придавал этому значения. Все знали, что он богат и может позволить себе все.

– И он был на дружеской ноге с Понти?

– Понятия не имею, Майк. Просто слышал, что будто бы Понти привел его в клуб, вот и все. – Помолчав немного, он добавил: – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что Гаррис Швыряла якшался с одним моим старым другом, которого недавно убили.

– И что тут такого?

– Да нет, ничего, просто странная комбинация. Маркос Дули обычно не водил дружбу с такими разбойниками.

– Но, Майк... в те времена настоящий бутлегер вовсе не обязательно являлся разбойником. Возможно, просто приятное соседство, дружеские отношения с человеком, доставляющим тебе то, что власти всеми силами стараются не дать.

Я усмехнулся. Неплохая формулировка. Особенно если исходит она из уст старого пьяницы.

Вельда сидела в кресле, слегка подавшись вперед. На лице ее застыло столь хорошо знакомое мне выражение, отражающее напряженную работу мысли. А потому мне ничего не оставалось, как ждать, что она скажет. И она сказала:

– Может, я проведу небольшую разведку, Майк?

– Только смотри, осторожно.

– Похожу, поболтаю с людьми. Ты где будешь, в конторе?

– Наверное. Если не застанешь, оставь сообщение.

И она распрощалась с нами и ушла.

Когда дверь за ней затворилась, Морган сказал:

– Снимай рубашку, Майк.

– Да перестаньте, док. Все о'кей. Мне нужны только пилюли, больше ничего.

– Много ты понимаешь. Давай посмотрю.

Я спорить не стал. Сделал, как он велел. Разделся и позволил ему пощупать безобразно выглядевшие и все еще воспаленные больные места. Потом он наложил повязку. Судя по звукам, которые издавал при этом Морган, он был не слишком доволен увиденным.

– Тебе следовало бы остаться во Флориде, Майк.

– Не было выбора, док.

– У человека всегда есть выбор. К примеру – умереть. Я же сказал... абсолютный покой просто жизненно необходим. А вместо этого ты вернулся и тут же ввязался в самую дерьмовую историю, что может запросто тебя прикончить.

– Послушайте, дружище, – заметил я, – вижу, манеры у вас все такие же паршивые.

– Как и твое отношение к себе.

– Я ничего не принимаю близко к сердцу, как обещал.

– Черта с два! Рана опять того гляди откроется. Антибиотики могут приглушить воспаление, но самому тебе, прежде чем что-то предпринять, следует хорошенько подумать. Если бы ты был в армии, тебя бы отправили в госпиталь и привязали там к койке. А что я могу дать? Только совет, которым ты не желаешь воспользоваться.

– Все настолько скверно?

Он поморщился. Ответ был ясен. Однако он все же добавил:

– Если ты всерьез намерен жениться на этой девушке, советую все же прислушаться и делать, что я говорю. – Он достал из кармана пачку бланков для рецептов, выписал два, протянул мне. Почерк у него был вполне разборчивый. – Это на тот случай, если вот эти кончатся, – и он дал мне два пластиковых пузырька с уже знакомыми капсулами.

– Ну а если, допустим, что-то случится, док... и одна из ран откроется, и дела мои будут плохи?

– Знаменитый 45-й при тебе?

– Всегда под рукой.

– Тогда советую приберечь последнюю пулю для себя.

– Господи!.. – простонал я. – Да вы, оказывается, мастер утешать! Прямо как мангуст кобру!

* * *

Не прошло и минуты, как я переступил порог конторы, позвонил Пат. Из машины, по телефону. Он ехал в центр и каким-то странно-напряженным голосом сообщил, что нам надо поговорить, и немедленно. Ожидая его, я начал записывать кое-какие детали дела в блокнот и уже заканчивал четвертую страничку, когда услышал, что входная дверь отворилась.

Вошел Пат. Уголки губ скорбно опущены, но это было бы еще ничего, если б не человек, в компании с которым он явился. Я кивнул Пату, а Гомеру Ватсону сказал:

– О, рад вас видеть снова! – Потом жестом пригласил присесть, что они и сделали. Ни у одного из них блокнота в руках видно не было, из чего я сделал вполне определенный вывод и спросил: – Будете вести магнитофонную запись?

Ватсон ласково улыбнулся и похлопал себя по карману. Я выдвинул ящик стола, извлек оттуда мини-диктофон «Сони», положил перед собой, нажал на кнопку включения, продиктовал дату и фамилии присутствующих, а затем спросил:

– Не возражаете, если и я тоже?

Оба они промолчали.

Наконец Пат откашлялся и сказал:

– Ты понимаешь, Майк, во что вляпался?

– До тех пор, пока кто-нибудь из вас не объяснит, сказать трудно. И давайте попробуем по порядку. Вы с Гомером когтями роете землю, пытаясь что-то раскопать, а я из-за этого весь в грязи. И все, похоже, вертится вокруг Маркоса Дули, но ведь меня здесь не было, когда в него стреляли. Я вернулся в Нью-Йорк попрощаться с умирающим другом, потому как мы воевали вместе.

– И перед тем, как тот умер, долго беседовали о чем-то, – напомнил Пат.

– Верно. Кстати, ты сам привез меня к нему. Так из-за чего весь сыр-бор?

– Нас интересует суть вашей беседы, – тихо заметил Гомер Ватсон.

– Мы уже обсуждали это.

– Нет, только приступили к обсуждению, и...

Подняв руку, я сделал ему знак замолчать.

– Видите ли, в начале 80-х, когда все службы начали активно применять закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкета организациях,* чтобы ударить по мафии, вы поставили «жучки» в частный и находившийся под охраной дом Пола Кастеллано. Вы прослушивали «Ягуар» Тони Коралло, вы повсюду понаставили видеокамер и микрофонов, стараясь держать всех под наблюдением. Но при этом все равно не смогли уберечь ветерана войны, которого застрелили прямо в госпитале! Да вы за кого меня держите? За шпиона, тайного агента мафии?..

– Мы принимаем вас за человека, случайно узнавшего важные сведения.

– И, разумеется, хотите знать, в чем они состоят?

Настала короткая пауза, затем Ватсон ответил:

– Верно.

– Quid pro quo,** – ответил я. – Валяйте, выкладывайте!

* Принят в 1970 г., разрешал конфискацию имущества или возмещение убытков истца в троекратном размере, в 80-е гг. применялся при слушании дел, не связанных с мафиозными группировками.

** Здесь – услуга за услугу (лат.).

Он кивнул – так, чуть-чуть, еле заметно, однако все же кивнул.

– В мафиозных семействах идет какая-то скрытая возня. Они ищут что-то. Ряд весьма влиятельных адвокатских контор и банков также подключены к поискам.

Я усмехнулся и сказал:

– Такие силы и никак не могут выяснить, куда подевались денежки!

– Нет, – коротко и резко ответил он. А потом после паузы добавил: – Деньги начали исчезать году в 1986.

– Не слишком определенно...

– Нашим внешним источникам не удалось выяснить точнее. – Затем, улыбнувшись, он добавил: – Решили послать меня. Похоже, начальство вообразило, что у меня какой-то особый нюх на деньги, как у специально выдрессированного терьера.

– И что же?

– С тех пор как Готти полностью разорился, началась война за передел сфер влияния. Боролись не только за пост, который он занимал в мафии, но и за контроль над всей организацией. Новое поколение... оно совсем из другого теста. Умнее, образованнее. И идеалы тоже другие. Похоже, они были страшно разочарованы, обнаружив, что сундуки пусты.

– Но при чем тут я, Гомер? Или Дули?

– Причастность вашего друга прослеживается довольно отчетливо. Лоренцо Понти любил поболтать с ним. О том о сем, о жизни вообще и вроде бы ни о чем. Ну и другие главари мафий разделяли его отношение к Дули.

– Но Дули не был членом мафии! – воскликнул я. – И вам следовало бы это знать.