Текст книги "Черная аллея"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Сланщика нашли собаки. Его тело было сброшено в старый, выложенный камнем колодец, что находился неподалеку от главного дома. Сверху дыру прикрывали куски полусгнившего дерева и ветки, а также насыпана земля и навалены камни. Сбоку, возле виска, зияла глубокая рана, все лицо залито кровью. Тело было привязано к старой пустой канистре из-под бензина, которая плавала там же, в колодце.

Хорошее, вполне надежное место для того, чтобы спрятать труп, если, конечно, его никто не будет искать. Особенно с собаками. И для убийцы было бы еще лучше, если б это тело оказалось действительно мертвым.

Но Сланщик не ушел в мир иной. Удар дубинкой, который нанес Уго, едва не прикончил его, но он был жив. Череп пробит, однако рана оказалась несмертельной, и врачи обещали выздоровление. И нашему Сланщику еще предстояло прожить отпущенный ему Господом срок.

Никакой особенной коммерческой выгоды уничтожение старых строений Гарриса не сулило. В дело вступили власти и снесли все подчистую – в надежде разыскать те самые миллиарды долларов. Все сравняли с землей, осмотрели и перевернули каждый камень, саму землю прочистили граблями и прошлись по ней с детекторами, позволяющими определить наличие металла. Но добычей были лишь проржавевшие консервные банки, старые цепи с грузовиков «Мак» да огромная гора прочего железного хлама.

На одни эти поиски угрохали целое состояние.

Но само состояние так и не нашли.

Однако они пытались. Хорошее все же словечко – пытались. Оно означало, что их постигла неудача.

Вельде и мне разрешили навестить Сланщика в больнице Олбани. Он выглядел таким маленьким и жалким, лежа в постели. На голове повязка, на одной стороне челюсти – огромный синяк. Но стоило ему увидеть нас, как губы тотчас же расплылись в улыбке, и он хрипло и еле слышно прокрякал:

– Привет!..

Я сказал:

– Врачи обещают, что вы скоро будете на ногах. Вам здорово повезло, вы это понимаете?

– Да уж, попал в переделку... досталось мне, черт побери, – пробормотал он.

– Как он до вас добрался? – спросила Вельда.

– Как-как... Очень просто, выскочил, как черт из коробки, вот и все. Я как раз шел по дороге, хотел поймать на шоссе машину и добраться до города... – Он глубоко вздохнул, потом продолжил: – И вдруг на тебе, он! Как выскочит! Даже «здрасьте» не сказал. Ударил чем-то по башке, а дальше я ничего не помню.

– А вы его узнали, Сланщик?

В знак подтверждения он качнул головой.

– Эти копы... у них была его фотография. Точно он, я сразу узнал. А вы знаете, кто он такой?

– Да, знаем.

– И что с ним было дальше?

– В настоящее время он содержится в следственном медицинском изоляторе, здесь, в Олбани. И полиция его охраняет, – я ухмыльнулся во весь рот. – Так что бояться его больше нечего, против него выдвинуто обвинение в убийстве первой степени. Плохи его дела...

– Это хорошо... – пролепетал Сланщик.

– Ну а вы что будете делать? – спросил я.

– Вы хотите сказать, когда меня выпишут?

Я кивнул.

– Даже не знаю... Видел по ящику, как они разрушили мой дом и вообще все.

– Ну а если кто-нибудь выстроит там новый, согласитесь присматривать за ним, как раньше?

– Кто ж это выстроит-то?

– Терпение, мой друг, терпение. Подождите... Вот поправитесь, а там поговорим, о'кей?

– Ясное дело.

Мы пожали ему руку и вышли из палаты. На всем пути к лифту я чувствовал на спине его взгляд.

Спустившись вместе со мной вниз, Вельда спросила:

– Ну что, струсил, Майк? Пошел на попятную?

– Анализы крови у нас имеются, брачная лицензия – тоже. Теперь надо бы найти кого-нибудь, кто помог бы завязать последний узелок.

Она остановилась и сжала мне руку.

– Хочешь снова кинуть меня, да, Майк?

– Да перестань, котенок. Я все время думаю об этом, ты же знаешь.

– Майк...

– Не так давно ты сама согласилась, что сперва надо довести дело до конца. Или забыла?

Она не рассердилась. Она вновь превратилась в моего напарника, понимавшего, что дело – прежде всего. И что отговорить меня ей никогда не удастся.

На губах ее медленно начала появляться улыбка. И она вовсе не казалась мрачной. Улыбка говорила о том, что моя Вельда все понимает и готова идти со мной до конца.

– О'кей, босс, – сказала она.

Разве можно бросать начатое дело?.. Я смотрел на ее прелестное личико и изумлялся тому, как это в Голливуде могли прошляпить такую красотку. Одета она была, как подобает конторской служащей, но даже этот сдержанный и скромный наряд не мог скрыть соблазнительных очертаний фигуры, и я понял, почему клиенты, завсегдатаи всяких там ресторанов и просто молодые люди на улицах всегда поглядывают на меня с завистью.

Я сказал:

– Идем, малышка, куплю тебе чего-нибудь сладенького.

Вельда осталась в машине за углом, а я вошел в магазин. Продавец одарил меня сладчайшей из улыбок, которую приберегал для клиентов, готовых вступить в законный брак, хотя как он распознавал их, для меня так и осталось загадкой.

Я сказал:

– Мне нужно золотое кольцо с бриллиантом в два карата, ну и, возможно, изумрудом. Самого лучшего качества, и, когда вы покажете его мне, я попрошу у вас лупу, убедиться, хорош ли камень. Плачу чеком, могу предъявить документы. Как считаете, справитесь с этой задачей?

Улыбка не покидала его лица. Он кивнул и зашел за прилавок. Я видел выставленные под стеклом вещи, но мое кольцо он достал не оттуда, а из небольшого ящичка, который отпирался отдельным ключиком, и где находился этот самый ящичек, я не видел. Пальцы открыли маленькую коробочку, и там, на черном бархате, сияло обручальное кольцо. Он подал мне лупу и следил за тем, как я изучаю камень. Потом я вернул кольцо в коробочку и заметил:

– Очень мило...

– И очень дорого, – сказал он.

– Тысяч пятнадцать, полагаю? – осведомился я.

– Абсолютно точно. Вообще-то оно стоит на пятьсот дороже, но я, учитывая все обстоятельства, могу уступить именно за эту сумму.

Если уж играть в игру, то надо прежде всего получать от нее удовольствие. После того как я выписал чек, на банковском счету у меня осталось всего две тысячи баксов. Однако по счетам следует платить, к тому же через неделю я рассчитывал поправить свое финансовое положение.

Я достал водительские права и протянул их ему вместе с чеком. Он переписал значившийся на документе номер, предварительно сверившись с фотографией и убедившись, что на ней изображен именно я. Затем протянул мне коробочку, которую его помощник уже успел изящно и аккуратно упаковать.

Когда я убирал карточки и права в бумажник, он заметил удостоверение частного сыщика, выданное в штате Нью-Йорк, и так и впился в меня взором.

– Вы же Майкл Хаммер... Тот самый, кто задержал гангстера в пещере старины Гарриса, верно?

– Ну, каждый должен кем-то быть, – неопределенно ответил я.

– А знаете, вас показывали по телевизору. Совсем недавно, перед тем как вы зашли.

– Да будет вам. Никаких съемок в пещере Гарриса не велось.

– Я не об этом. Вас разыскивает полиция.

– За что?

– Что-то случилось... Они не сказали, что именно, но вас просили срочно позвонить в полицейский участок. И спросить там... э-э... мистера Холмса?..

– Мистера Ватсона.

– Да-да, именно, можете позвонить прямо от меня.

Телефонная книга мне не понадобилась. Номера пожарных и полицейских служб напечатаны на специальных полосках бумаги, которые приклеивают к аппарату, и я набрал самый первый номер. И попросил соединить меня с Гомером Ватсоном, а также назвал свое имя. И стал ждать, когда меня свяжут с ним. Он говорил со мной из машины по радиотелефону. Спросил, где я нахожусь, и сказал, чтоб я ждал в машине и что он скоро подъедет.

Вельда увидела меня и выскочила навстречу. И начала было:

– Знаешь, по радио передавали объявление, чтоб ты...

– Знаю. По телевизору тоже. Весь этот город просто опутан системами связи.

– А в чем дело?

– Понятия не имею. Знаю лишь одно: Гомер Ватсон едет сюда. Так что залезай обратно в машину.

Мы уселись, и она спросила:

– А куда ты ходил?

– Купить тебе конфетку, котенок. – Я вынул из кармана коробочку и протянул ей. Секунду-другую она недоуменно смотрела на нее – ведь конфеты так не упаковывают. Существует лишь одна на свете вещь, размеры, форма и вес которой на весь мир возвещают о том, что может храниться в этом сверточке. И вот она, словно тигрица, разорвала ногтями изящную обертку и выхватила из вороха тонкой бумаги заветную коробочку. Несколько секунд смотрела на нее, потом взглянула на меня, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего в случае, если я вздумал над ней подшутить. А потом наконец открыла.

На сей раз поцелуй показался совсем иным на вкус. В нем сквозили новизна, полное упоение, пыл, который можно испытать пожалуй что раз в жизни, полное удовлетворение, страстная радость, что долгие ожидания в конце концов сбылись и мечта готова превратиться в реальность. Губы у нее были мягкие и влажные, и еще – страшно соблазнительные и голодные, а потому оторваться от них было не так-то просто. Но я все же оторвался – под предлогом, что должен надеть ей кольцо на пальчик. Оно оказалось немного велико, но Вельду, похоже, это ничуть не расстроило. И ее карие глубокие глаза продолжали ласкать меня взором, а потом вдруг немного затуманились – от слез, которые склонны проливать женщины в моменты, подобные этому.

Гомер Ватсон подъехал и грубо вернул нас к реальности. Выскочил из машины и перебрался в нашу, на заднее сиденье.

– Жаль, что вы не оставили мне своих координат. Мы вас повсюду ищем, прямо с ног сбились.

– Черт, я же не под арестом.

– Гораздо хуже, Хаммер! Вам грозит смертельная опасность.

– Что такое? Снова здорово?

– О, на этот раз совсем не то, что вы думаете.

В голосе его звучали странные нотки, а взгляд так и обшаривал улицу. Наконец, убедившись, что там вроде бы все чисто, он обернулся ко мне и сказал:

– Уго Понти сбежал. Еще прошлой ночью, и его до сих пор не нашли.

– Как же так, Гомер? Ведь его охраняла полиция. Что случилось?

– Настоящая военная операция, вот что случилось. Точных цифр у нас пока что нет, но предположительно в ней было задействовано как минимум восемь человек. Они напали на охрану, разоружили, оборвали все телефонные провода, потом затолкали весь медперсонал в одну комнату и заперли их там. А потом освободили Уго. У них с собой были такие специальные кусачки, и они сняли с него наручники, приковывающие к кровати. Потом натянули поверх больничной пижамы какие-то тряпки и... след простыл.

– Но ведь у Уго Понти вряд ли имелись там контакты на таком уровне, – заметил я. – Сомневаюсь, чтоб даже в Нью-Йорке это ему удалось.

– И тем не менее удалось. Впрочем, вы правы. То были совсем не люди Уго.

– О'кей, тогда кто же?

– У мафии длинные руки, друг мой. Лоренцо Понти был в тех местах королем. И местные гангстеры решили выразить ему тем самым уважение в благодарность за то, что он для них делал, и организовали освобождение наследника.

– Вы уверены?

– Совершенно. Двоих мерзавцев опознал один человек... из тех, кого они заперли в комнате. Нам он, конечно, рассказал, но официальным его заявление быть признано не может. К тому же некоторые тамошние копы слышали кое-какие разговоры на улице. Теперь, когда долг дону Лоренцо отдан, угроза вам исходит вовсе не от местной мафии. Нет, от самого Уго... он совершенно взбесился. Ему нужны только вы, и, судя по тем угрозам, что он высказывал в ваш адрес чуть раньше, он не успокоится, пока не достанет вас.

– Но что вы хотите, Гомер?

– Я хочу, чтоб вы остались живы. По крайней мере, до тех пор, пока мы не заполучим те деньги.

– Иными словами, вы все еще думаете, что я знаю, где они, так?

Он не ответил. Но я понял, что именно так он и думает. И сказал ему:

– Допустим, Гомер, эти миллиарды действительно у меня. Но как о том узнают другие и чем это можно доказать?

– Вы скажете только мне, Хаммер...

Я медленно кивнул.

– Так, стало быть, мне придется изображать из себя миллиардера, да?

Глаза его сказали «да».

– Тогда «Форд» следует срочно поменять на «БМВ» или же на «Мерседес», затем я должен переехать в апартаменты на Пятую авеню... – Я сделал паузу, мысленно смакуя эту картину. – И воспользоваться услугами пары охранных агентств.

Вельда хихикнула, Гомер подозрительно покосился на нее. Она заметила:

– Знаешь, тогда тебе, пожалуй, следует избавиться от этих «Хаш паппиз» и прочих тапочек на мягком ходу и обзавестись хотя бы маленьким пистолетом.

Настал мой черед смеяться.

– Вот что я вам скажу, Гомер. Никакой мафии я вовсе не нужен. Им нужны деньги, и до тех пор, пока я не покажу, где они, мне ничего не грозит. И если старое доброе Министерство финансов США или же налоговое управление и прочие шуты гороховые считают, что ключ у Хаммера, им следовало бы охранять меня, как Форт Нокс.

– Но в таком случае нам никогда не схватить Уго. Зная его характер, следует ожидать, что этот тип не успокоится до тех пор, пока не прикончит вас. Или же Вельду.

Тут меня так и пробрал озноб. И в боку снова заныло. Сначала где-то в центре, потом боль начала распространяться вширь. Впечатление было такое, точно в едва зажившую рану кольнула стрела с кремниевым наконечником, но глубоко не вонзилась, а потому боль не успела разрастись до такой степени, чтоб нечем стало дышать.

Вельда заметила, что я изменился в лице, и поняла, что происходит.

Гомер нахмурился и сказал:

– Ну-с, и каковы же ваши планы?

Я знал, что должен делать. Слишком долго игнорировал этот факт, но теперь знал. И ответил:

– Я возвращаюсь в город, мистер Ватсон. Здесь мне больше нечего делать.

– Можем дать вам сопровождение из машин, без специальных опознавательных знаков. Одна спереди, другая сзади.

Вельда опередила меня:

– О, это было бы просто замечательно, мистер Ватсон! – Потом она вопросительно покосилась на меня, и я кивнул в знак согласия.

– Я позвоню капитану Чамберсу. Наша команда будет эскортировать вас до границ города, а уж там его люди проводят до самого дома. Вы не возражаете?

– Ясное дело, нет. – Я медленно несколько раз втянул ртом воздух, и боль, похоже, немного утихла. —

Но... не кажется ли вам, что вся эта кооперация... э-э... двух различных департаментов выглядит несколько странно?

– Возможно, но она необходима. К тому же так легче отчитываться. Тем более что сумма, о которой идет речь, требует... э-э... особого подхода.

– Бред это все и дерьмо собачье! – буркнул я. – Для вас самое главное сумма, не человек.

* * *

Вельда вела машину со скоростью чуть большей, нежели была обозначена на знаках. Машины без опознавательных знаков, наш конвой, услужливо сворачивали следом; дважды их, чтоб разрядить монотонность и усыпить бдительность тех, кто мог бы следить за нами, сменяли простые грузовики и пикап. Водители всех машин общались между собой по радио, и, услышав, что к сопровождению подключились люди Пата, я испытал облегчение. Другие машины словно испарились, и мы без всяких приключений добрались до моего дома. Билл Рааб был на дежурстве. Завидев нас, тут же смекнул, что что-то происходит, но вопросов задавать не стал. Когда мы поднялись наверх, Вельда позвонила доктору Моргану и попросила его приехать как можно скорей. Входная дверь у меня была огнеупорной – металлическая и с надежными замками, а потому я отказался от наружной вооруженной охраны. Но Пат все же настоял и оставил внизу, в холле, детектива в штатском – в компании с Биллом Раабом, чтоб тому было не скучно. К тому же через определенные промежутки времени дом должны были объезжать патрульные машины.

Вельда не была по натуре своей женщиной истеричной. Нет, она тут же приступила к делу. Залезла в мой маленький сейф и извлекла оттуда три автоматических пистолета, которые расставила в самых удобных, с ее точки зрения, местах, чтоб были под рукой. Я позволил ей позабавиться немного, а сам тем временем влез в ванну, полную теплой воды, и стал отмокать, смывая боль, точно грязь. Затем вылез, обтерся полотенцем, оделся, и тут как раз прибыл мой добрый доктор.

На лице его читалось отвращение. Мы почти не разговаривали, пока он осматривал мои раны, что-то записывал в блокнот, потом сменил повязку и пошептался о чем-то с Вельдой, уведя ее в другую комнату. Затем вернулся и сказал:

– Жить будешь. А вот сколько именно, зависит только от тебя. Общее состояние неплохое, но могло быть куда как лучше. Эти раны могут в любой момент открыться. Того гляди откроются. И знаешь, мне надоело читать тебе проповеди, Майк... Это бесполезно. Ты помог мне в свое время, за что я тебе страшно благодарен, а вот для себя ничего не хочешь сделать. Надеюсь, ты не одержим манией смерти?

– Да вроде бы нет.

– Тогда почему бы тебе не удалиться от дел?

– От каких, дружище? Я же сам себе хозяин. Разве можно в этом случае выйти на пенсию?

Доктор взглянул на Вельду, та пожала плечами.

– Когда все это кончится? – спросил он меня.

– Когда кончится, тогда и кончится, – ответил я.

Три дня пролетели, словно в сладком сне. Я ел, спал, смотрел по «ящику» прогноз погоды и засыпал на середине фильмов. Вельда тихо, как кошка, расхаживала по квартире, поддерживала чистоту, отвечала на телефонные звонки. Через положенные промежутки времени я принимал лекарства, которые она давала, и начал подозревать, что Ральф Морган подсунул мне какие-то волшебные снадобья, позволяющие сохранять полное спокойствие души и тела. Ни лишних людей, ни шума, и вот наутро четвертого дня я проснулся и понял, что вернулся к реальности. Голова не кружилась, в боку ничего не ныло, а прикоснувшись к повязке, я почувствовал под рукой что-то мягкое и ничего более. Я окончательно проснулся, был полон сил и чувствовал себя просто замечательно.

Вельда наблюдала за мной и ждала. В постели я есть не стал. Сел к столу и принялся за завтрак. Все витамины и калории были, что называется, на месте, но порция показалась огромной. Что-то такое случилось с аппетитом. За это время я привык есть помалу, но часто.

На пальце у нее сверкнуло мое кольцо, и я почувствовал, что быть женатые – это вовсе не такая уж катастрофа.

Похоже, эта девочка действительно умела читать мои мысли. Нарочно взмахнула рукой с бриллиантом у меня перед носом и улыбнулась. Потом велела мне побриться и принять душ. Чуть раньше звонил Пат, он должен появиться где-то через час.

Что-то опять случилось.

* * *

– Да нет, чистой воды слухи, – сказал Пат. – Просто люди болтают на улице. Никаких документальных подтверждений, ничего. Но я своему источнику доверяю.

– Хорошие новости?

– Для тебя – да. Банда из Олбани, которая вызволила Уго из тюремной больницы, узнала, что это он пришил своего отца. Главарь банды был тесно связан со стариком Лоренцо, именно поэтому и оказал услугу сыну. Но теперь, узнав, что это Уго спустил курок, пребывает просто в бешенстве. И Уго приказано убрать любой ценой. Его, что называется, заказали. Подключились и другие кланы, знавшие Лоренцо, и на сей раз Уго не выкрутиться.

– А они знают, где он?

– Нет. Пока что еще ни разу не высовывал носа. Но будь уверен, его труп не станут заливать жидким бетоном где-нибудь на стройке в Джерси. Смерть Уго должна стать примером другим.

– Он уже им стал, Пат. И до сих пор на свободе.

– Кланы усилили наблюдение, раскинули свои сети по всему Нью-Йорку. Они скорее пришьют его на месте, чем станут охотиться за деньгами.

– Какими деньгами, Пат? – с самым невинным видом спросил я.

– Да перестань, Майк! – Он поднялся из кресла и прошелся по комнате. – Вообще ничего хорошего ему не светит. Схватит полиция, отправится в тюрьму. Но, думаю, его там прикончат раньше, чем он попадет на электрический стул. Сохранить его в живых до суда будет еще сложнее, чем найти.

– Ну а какую сеть раскинул ты?

Пат выглянул из окна.

– Все выезды из города контролируются. Местная полиция и феды прочесывают окрестности Олбани, но думаю, что его там давно след простыл, ходят слухи, что глава той банды дал ему десять тысяч баксов и незасвеченную машину с нормальными номерами, так что транспорт у него имеется.

– А у тебя эти номера имеются?

– Нет. Есть кое-какие сведения, тоже из надежного источника. Ждем, когда глава местной банды раскиснет и даст дополнительную информацию. Тогда можно будет объявить «СВП».*

* «Сигнал всем постам» – бюллетень, рассылаемый по стране полицией, с описанием примет преступника.

– Но они никогда не сдают своих легавым, Пат.

– Может, на этот раз и сдадут. – Он обернулся и посмотрел, как я допиваю вторую чашку кофе. – И все они знают о тебе, Майк. Думаю, они даже наняли каких-то исследователей-историков, потому как среди членов кланов муссируются слухи о нашей с тобой дружбе с Дули. Меня уже два раза вызывали на ковер и требовали объяснений. Но что я мог сказать? Если б мы имели дело с законным бизнесом, тогда все складывалось бы иначе. Но деньги мафии неуловимы, точно блуждающий огонек. Есть и в то же время вроде бы их нету. Пользы не приносят никакой, а мафия знай продолжает заколачивать новые бабки. Никто вроде бы ничего не знает, и в то же время всем известно, что где-то хранятся в коробках эти миллиарды. Точно динамит... Стоит наткнуться на них – и такая начнется бойня!

Я сказал:

– Давай ближе к сути, Пат.

Он подцепил кресло ногой, пододвинул, уселся.

– Просто хочу, чтоб ты сказал мне правду, Майк. Никакие домыслы больше не принимаются. Как это говорил Джек Уэбб: «Мне нужны только факты».

– О'кей. Ты их получишь, Пат.

– Что, действительно где-то спрятаны такие громадные бабки?

– Дули шепнул, что да.

– Это не ответ, Майк.

– Это все, что он успел мне сказать.

Пат глубоко вздохнул. Секунду-другую смотрел в потолок, потом спросил:

– И ты знаешь... где?

– Нет.

Пат был копом, а потому морочить ему голову не имело смысла.

– Но ты думаешь, что знаешь, где они могут быть?

– Как раз изучаю эту проблему, приятель.

– И к какому же пришел выводу?

– До сути пока что еще не добрался. Но, по крайней мере, мы твердо знаем одно: никто эти деньги еще не нашел. Полагаю, ты уже успел обшарить все склады в штате и связаться с охотничьими клубами, чтоб тамошние люди подсказали, где находятся еще какие-то пещеры в горах, верно?

– В том числе и это. Феды просто землю роют копытами. Целиком сосредоточены на поисках клада. И если Уго попадется им в лапы, то будет просто счастливая случайность... – Он побарабанил пальцами по подлокотнику. – Скажи-ка, Майк, а ты мог когда-нибудь представить, что наш Дули способен отколоть такой номер, а?

– Помнишь, как он надул тех патрульных? Заставил их поверить, что за спиной у нас целая армия.

– Ну, тогда мы были молоды. И шла война.

– Все это так, Пат. И тем не менее...

Пат глубокомысленно кивнул и после паузы заметил:

– Мои полномочия не распространяются за пределы этого города, Майк. Но ты у нас человек свободный. И наверняка уже придумал какой-то план. Или сразу несколько. И можешь начинать по ним работать. Я прав или нет?

– Ну, скажем, близок к истине.

– Меня берешь или нет?

– А ты хочешь?

– Да кет, не очень. Но подозреваю, что захочу, как только ты намекнешь, хотя бы словечком.

Подавшись вперед, я пристально смотрел на него. Я не собирался морочить Пату голову или мешать его работе, и он это знал. Мы снова были вместе на вражеской территории, и численное преимущество было на стороне противника. Который к тому же мог бесследно затеряться в цивилизованных джунглях большого города...

И я сказал:

– Просто побудь у телефона, Пат. Я позвоню... в нужное время.

* * *

Нью-Йорк и небо над ним снова стали серыми. От Гудзона тянуло холодным ветерком, с мостовых вздымались бурунчики пыли и били прямо в лицо – так, что город можно было почувствовать еще и на вкус и запах. И, надо сказать, они были довольно противными. Ничего общего с ароматами, витавшими над округлыми склонами гор. Там пахло деревьями, зеленью, цветами, и стекла окон не вибрировали от уличного движения, и смрадные выхлопные газы не висели в туманном воздухе. А сам воздух был прозрачен и чист. Нет, кислотные дожди все же затронули вершины горных сосен, но эта мерзость зародилась не здесь, а где-то в промышленных центрах, вдалеке от сочной зелени листвы настоящего Нью-Йорка. Вернее – той его части, которую принято называть теперь Норт Кантри.

Выехать из города без «хвоста» особой проблемы не составляло. Чтобы убедиться в его отсутствии, я проделал серию своих классических мелких уловок и выехал на автомагистраль, что называется, чистеньким. У объезда возле Миддлтауна я заметил ресторанчик и запарковался рядом, на автостоянке. И какое-то время сидел и наблюдал за потоком движения. Остановились лишь две машины – в каждой семья с кучей детей. На одной были номера штата Пенсильвания, на другой – Онтарио.

Итак, все чисто. Мы заперли машину, прикрыли лежавшие на сиденье два мобильных телефона старой курткой цвета хаки. Встроенные радиотелефоны вышли теперь из моды. А ради такого аппаратика, как у нас, какой-нибудь вандал мог вполне забраться в машину. Затем мы прошли в ресторан и заняли столик у окна, откуда было удобно наблюдать за движением по шоссе №87.

Подняв глаза от тарелки с овсянкой, Вельда спросила:

– Когда ты наконец объяснишь, что происходит?

– Мы едем за деньгами, куколка.

– И что ты собираешься с ними делать?

– Да ничего. Просто найти, и все.

– И ты точно знаешь, где они?

Я усмехнулся.

– Думаю, да. – Глаза ее сузились, она нетерпеливо ждала продолжения. Я покачал головой. – Тебе будет неприятно, когда я скажу.

– Почему это?

– Потому что там полно летучих мышей.

Уголки ее рта нервно дернулись, и она сказала резко:

– Прекрати, Майк. – Потом вдруг глаза ее оживились. – Ты хочешь сказать, мы возвращаемся в пещеру старины Гарриса, да?

– Дули неспроста дал координаты, котенок. Он знал, что делает.

– Но в этой пещере успели перебывать сотни экспертов и ничего не нашли!

– Не те были эксперты, – сказал я. – Не по той части. Им только казалось, что они все делают правильно.

– Так в чем же ошибка?

– Широта и долгота указывают точное местоположение. Даже в открытом море ты можешь отыскать точку площадью два квадратных фута, если у тебя имеются надежные локационные приборы. Ты даешь мне цифры, я определяю, где находится это место... Если, конечно, знаю, как пользоваться этими приборами.

– Но ведь ты дал им цифры! Те, что были вырезаны в лодке Дули.

– Однако не поделился тем, что сказал мне сам Дули. Он «поменял дорожные знаки», и стрелка указывала в противоположном направлении. И система координат сходилась в центре большой пещеры. А там ничего не было. Мало того, само это место, о котором говорил Дули, располагалось вовсе не в центре, а в дальнем конце.

– Откуда ты знаешь? У тебя же не было с собой приборов.

– Я понял это, услышав, что сказал один из федов, у которого как раз были такие приборы. Он сказал, что все это выдумки и бред старого безумца, сильно обиженного на власти. Одна болтовня и ничего больше.

– А ты сам так не думаешь, да, Майк?

– Я верю Дули, малыш.

– Что ж, тогда поехали.

В районе Олбани мы сделали две остановки, а уж затем направились за город, и я нашел пункт по сдаче напрокат садового инвентаря. И объяснил управляющему, что мне нужны мини-трактор с навесным ковшом, небольшая кирка, а также лопата, поскольку я только что купил участок и хочу немного поковыряться в земле. Я уверил его, что работа предстоит не слишком сложная и что я вполне справлюсь с ней сам. Что было недалеко от истины, поскольку в армии приходилось орудовать саперной лопаткой. И вот я расписался в квитанции, и мы расстались. Но перед тем он объяснил мне, как управлять мини-трактором, а также снабдил небольшим прицепом, куда мы и загрузили все это имущество.

Вельда в очередной раз одарила меня взглядом, который говорил: «Да кто ты, собственно, такой?» А потом сказала:

– Знаешь, Майк, я тебе не верю. И где ты узнал обо всех этих штуковинах?

– Главное, чего я не знал, так это что ты такая зануда, – ответил я.

– Нам не доводилось проводить полевые работы вместе...

– Не такого рода. К тому же раньше мы были моложе.

– А теперь умней? – спросила она.

– Если нет, тогда нам туго придется.

Добраться до бывших владений Гарриса не составляло труда. Недавно проехавшие тут множество машин расширили тропу в зарослях, смяли и раздавили зелень, скрывавшую ее прежде от посторонних глаз. Я ехал по проторенной дорожке, затем она пошла в гору, и пришлось переключиться на первую скорость. Проехавшие автомашины разгладили и разровняли землю, и тащить за собой прицеп было несложно. Мы проехали мимо останков грузовика «Мак» и вскоре выехали на опушку, на открытое место. Тут следы деятельности властей были еще очевиднее. Повсюду разбросаны пустые пачки из-под сигарет, банки от содовой и обертки от каких-то закусок, и все это производило впечатление, будто тут недавно состоялся пикник.

Я подъехал ко входу в пещеру. Опустил направляющие прицепа, чтоб мини-трактор мог съехать, уселся на сиденье и включил мотор. Затем включил также фары и въехал на нем в пещеру. Вельда отогнала машину к опушке и оставила ее под деревьями, чтобы не бросалась в глаза, и затем присоединилась ко мне. Вошла под своды огромной и пустой пещеры, где некогда находился склад преуспевающего бутлегера.

Она прыгала за мной, точно кузнечик, стараясь держаться поближе, я же, опустив ковш, вгрызся им в грязный пол. Множество ног истоптали землю, и в воздухе висели густые облака пыли. Предвидя это, я запасся парой пластиковых фильтров, которые мы натянули на головы. Дышать стало немного легче.

Я начал в той точке, где сходились широта и долгота – то есть в пятидесяти футах от задней стенки. Впереди громоздилась куча камней, которые, как уверял Сланщик, ссыпались с потолка. Словно кто-то специально установил здесь это препятствие, но так, чтобы его можно было объехать.

Но Сланщик ошибался. Никакой потолок тут не рушился. И трещины и пустоты наверху были несравнимы по размерам с этой гигантской грудой камней. Я снова надавил на кнопку, опустил ковш и под неусыпным наблюдением Вельды начал вгрызаться в эту груду, осилить которую, казалось, не смог бы и мощнейший экскаватор.

Но трудно было лишь в начале, и только из-за моего неумения обращаться с ковшом. Потом дело пошло значительно быстрее. В течение получаса посреди груды уже красовался узкий проход, а ковш с урчанием продолжал вгрызаться в сыпучий грунт, состоявший из земли и мелких камешков. И я понял, что близок к цели. Приподнял ковш, но мотора выключать не стал, взял кирку и принялся долбить землю в образовавшемся углублении.

Вельда сказала:

– Хватит тебе надрываться, Майк. Здесь ничего нет.

– Нет есть, только там... чуть подальше, – задыхаясь, пробормотал я. И взялся за лопату, с помощью которой стал отбрасывать кучи земли до тех пор, пока проход в стене не расширился настолько, что оба мы могли свободно в него пройти.