Текст книги "Мафия вчера и сегодня"

Автор книги: Микеле Панталеоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

11. Мафия и бандитизм

Итогом борьбы за завоевание феодов и за политическое господство, продолжавшейся с 1945 по 1958 год, было убийство более 39 профсоюзных деятелей, множества пастухов и крестьян и кровопролитие в Портелла-делле-Джинестре.

Наступление крестьян было, таким образом, приостановлено у границ латифундий. Но для дона Кало и других главарей мафии эти успехи отнюдь не были пределом их мечтаний: их планы на будущее простирались за пределы феодов. На всех выборах, проходивших с 1946 по 1948 год, мафия поддерживала сепаратистов, монархистов и либералов, но в 1948 году она сделала решительную ставку на христианских демократов, которые, придя к власти, могли бы предоставить ей большие льготы и преимущества в назревавшей в Сицилии новой политической и экономической ситуации.

Предоставление областной автономии и, следовательно, образование соответствующих учреждений, аграрная реформа, консорциумы по мелиорации, развитие промышленности на острове – все это открывало для традиционной деятельности мафии новые горизонты благодаря проникновению ее в сицилийскую бюрократию. В палате депутатов Италии усилилось влияние некоторых парламентариев, известных своей принадлежностью к мафии либо своими связями с ней. Выборы 1948 года показали, какую роль может играть в политической борьбе «почтенное общество». Итак, главари мафии готовились покинуть мир феодов, чтобы обосноваться в высших сферах бюрократии и принять участие в политической борьбе.

Но чтобы пожинать плоды своей политической деятельности, мафия должна была предварительно освободиться от бандитов, ставших не только совершенно бесполезными, но даже вредными и опасными. Следуя древнему обычаю, главари мафии, достигнув определенного экономического благополучия, стремились обеспечить себе спокойную, безопасную жизнь, избавившись от прежних сообщников и компрометирующих свидетелей. Гарантией этой безопасной жизни могла быть лишь сама эмблема власти, а именно полиция.

Впрочем, обрушившийся в 1947—1948 годах на Сицилию шквал бандитизма и возмущение, вызванное даже за пределами Италии, «подвигами» бандита Джулиано, вынудили правительство принять серьезные меры против бандитизма и преступности в Сицилии. Результаты были неутешительными: в одном только 1947 году было убито в стычках или при облавах 46 карабинеров и 734 ранено. Участники этих акций были награждены 2 золотыми и 39 серебряными медалями, 58 человек получили военный крест за отвагу. Но бандиты убивали карабинеров, а карабинеры не могли убивать бандитов, ибо последних защищал закон молчания – «омерта».

В то время генеральный инспектор уголовной полиции в Сицилии Этторе Мессана оказался в затруднительном положении, и на помощь ему пришла мафия. Таким образом, она устраняла бандитов (убивая их), разоблачений которых опасалась, прикрываясь официальной версией, будто они убиты при столкновениях с полицией, полиции же она выдавала (живыми) мелких бандитов, отребье, уголовную шпану.

Так, например, бандит Сальваторе Трабоне считался убитым при схватке с полицией, меж тем известно, что его убили ударом топора, когда он спал на сеновале в поселке Таверноле, отстоящем на много километров от места мнимой схватки с полицией. Об убийстве бандита Джованни Дина, происшедшем 16 сентября 1952 года в горах Ле-Мадонпе, в сообщении квестуры Палермо говорилось: «Во время схватки с агентами полиции был убит разбойник Джованни Дина». Меж тем как, согласно подлинной версии, опубликованной некоторыми газетами и разоблаченной на заседании палаты депутатов 14 октября 1952 года и так никогда и никем не опровергнутой, Дина был усыплен люминалом в доме одного из главарей мафии, затем перенесен в стоявший особняком на окраине дом и там убит двумя автоматными очередями. Этот список можно продолжать до бесконечности.

В «зоне дона Кало», то есть зоне, охватывающей прилегающую к приморью территорию провинций Кальтаниссетта, Агридженто и Палермо, с бандитизмом было покончено. Продолжала по-прежнему свирепствовать одна только банда Сальваторе Джулиано (конечно, не последнюю роль здесь играли политические связи и сообщничество), с которой мафии еще предстояло свести счеты.

Жизнь Джулиано была связана с тайной кровопролития в Портелла-делле-Джннестре. Бандит Джулиано доверил своему шурину Паскуале Шортино, тайно эмигрировавшему в США, свои заметки, в которых были описаны все обстоятельства и указаны имена тех, кто поручил ему совершить это кровопролитие. Когда из США поступило сообщение, что эти заметки изъяты у Шортино и находятся в надежных руках, Джулиано был убит. Утверждают, что за этими записями отправился в США видный «друг друзей», депутат итальянского парламента, не то родственник, не то земляк 5 из 63 участников апалачинского сборища. Со смертью Джулиано над кровопролитием в Портелла опустилась завеса молчания.

Возобновляя прошлую традицию эпохи сицилийских «союзов трудящихся», крестьяне Сан-Чипиррелло, Сан-Джузеппе-Ято и Пьяна-дей-Гречи (трех селений провинции Палермо) собрались 1 мая 1947 года в селении Портелла-делле-Джннестре, чтобы отметить этот праздник.

В тот день обширная долина кишела людьми: крестьяне прибыли сюда с семьями в разноцветных сицилийских повозках и в ожидании митинга разбрелись по склонам окрестных гор Пелавет, Кумета и Пиццута. Расположившись небольшими группами, они уплетали хлеб с сыром и свежие бобы.

Ораторы, которые должны были прибыть из Палермо, запаздывали; прошло несколько часов, и солнце начало припекать. Тогда на одну из скал, служивших в подобных обстоятельствах трибуной, взобрался сапожник Джакомо Скпро, секретарь социалистической ячейки в Сан-Джузеппе-Ято, и начал речь. Не успел он произнести несколько слов, как с вершины горы Пиццута раздалась пулеметная очередь. В первый момент крестьяне подумали, что это треск хлопушек, но вскоре крики раненых, распростертые тела убитых, окровавленные животные открыли им подлинный смысл происшедшего. Стрельба длилась три минуты, и вот на земле лежало И убитых и 56 раненых, не говоря о животных.

Это было не единственное политическое преступление Сальваторе Джулиано, хотя оно и вызвало наибольший шум. В последующие месяцы вплоть до выборов 18 апреля 1948 года его банда обрушилась на членов левых партий, на профсоюзные организации и здания левых партий, терроризируя жителей провинций Палермо и Трапани, где Джулиано обычно орудовал. С 6 мая по 22 июня 1948 года банда подожгла помещения крестьянских союзов в Монреале, Карини, Чинизи, Борджетто, Партинико и в других местах; помимо этого, бандиты неоднократно пытались убить депутата Джироламо Ли Каузп, лидера коммунистов Сицилии.

11 апреля 1949 года две бутылки с горящим бензином были брошены в помещение крестьянской ассоциации Партинико, где находились профсоюзные деятели Винченцо Ло Иаконо и Джузеппе Карубиа, умершие от ожогов.

Подоплека этих преступлений была вскрыта на процессе в Витербо, начавшемся в июне 1950 года против виновников кровопролития в Портелла-делле-Джинестре. Процесс вскрыл обширный тайный сговор между мафией, политическими деятелями, представителями полиции и бандитом Джулиано. Выявилось со всей очевидностью, что Джулиано действовал не по своей инициативе.

Первый намек на приказ учинить бойню в Портелла-делле-Джинестре был сделан бандитом Джованни Дженовезе в его показаниях следователю в Палермо:

«Утром 27 апреля 1947 года ко мне в поселок Сарачино, вблизи Монтелепре, явился Сальваторе Джулиано с братьями Пьянелли и Сальваторе Феррери, по прозванию Фра Дьяволо. Они пообедали, а затем между ними завязалась беседа. Часа в три дня появился также Паскуале Шортино, три дня тому назад ставший шурином Джулиано, – он принес письмо; отозвав Джулианов сторону, он ушел с ним за изгородь, и там, усевшись, они стали читать письмо и о чем-то перешептываться. Должно быть, то был важный документ, так как, прочитав письмо, Джулиано тут же сжег его, после чего Шортино ушел. Подойдя ко мне, Джулиано поинтересовался, где мой брат. Я ответил, что он, очевидно, дома, так как у него фурункул. Тогда Джулиано сказал мне: «Настал час нашего освобождения». На мой вопрос: «Что это значит?»– он ответил: «Надо взяться за коммунистов, надо перестрелять их 1 мая в Портелла-делле-Джинестре».

Еще более недвусмысленно разоблачил связи политических партий с Сальваторе Джулиано Гаспаре Пишотта, который на судебном заседании в Витербо 14 мая 1951 года заявил дословно следующее:

«Я не скрываю, что участвовал в банде Джулиано, когда она была частью сепаратистского войска, когда барон Ла Мотта, герцог ди Каркачи, депутат Финоккьяро Априле и депутат Галло твердили нам, что мы сражаемся за свободу Сицилии. Это был первый обман. Когда было покончено с сепаратизмом, я полагал, что всему пришел конец, но тут в игру вступили христианские демократы и монархисты, которым удалось снова уговорить Джулиано работать на них. Монархическая и христианско-демократическая партии обещали нам, что, если они победят на выборах, нам нечего будет больше бояться, в противном же случае мы сможем уехать в Бразилию, в поместье князя Аллиата. Я не разделяю мнения Джулиано, который уже связался с этими партиями, и однажды сказал ему: «Подумай хорошенько, что ты делаешь, они предадут тебя так же, как и сепаратисты». На что Джулиано возразил, что эти дела меня не касаются. Болезнь помешала мне принять участие в его кровавых делах в Портелла, в нападении на помещения коммунистической партии, в убийстве карабинеров. Во всяком случае, вот имена тех, кто расточал нам обещания: Бернардо Маттарелла, князь Аллиата, монархический депутат Маркезапо и синьор Шельба. Первые трое действовали через посредника – депутата Кузумано Джелозо. На встречах с этим синьором присутствовал и я, однако эти три инициатора не очень-то мне доверяли. Посредником между бандой Джулпано и правительством в Риме был депутат Маркезано. Это Маркезано, князь Аллиата и Бернардо Маттарелла отдали приказ совершить кровопролитие в Портелла-делле-Джинестре. Незадолго до этого события у них состоялась встреча с Джулиано...»[57]57
  Маттарелла, Аллиата и Маркезано были привлечены к ответственности как вдохновители кровопролития, но были оправданы в ходе следствия, которое вел следственный отдел при апелляционном суде в Палермо.


[Закрыть].

Политическая деятельность Джулиано началась в 1945 году, когда, направляемый предусмотрительным Калоджеро Виццини и мафией Палермо и Монреале, он примкнул к ЭВИС.

В докладе инспекции уголовной полиции Сицилии от 7 марта 1946 года говорится:

«Главари сепаратистов и Джулиано встречались на мосту Сагана в присутствии большого числа хорошо вооруженных бандитов. Начиналось обсуждение тактических планов захвата Сицилии и репрессий против коммунистов, осуществления которых собирались добиться путем вооруженного восстания. Джулиано представил план нападения в зонах Монреале, Монтелепре и Партинико и потребовал 10 миллионов лир на его финансирование. Герцог (ди Каркачи) и барон (Ла Мотта), казалось, были несколько ошеломлены. Тогда выступил другой бандит, предложивший похитить богатых людей и таким образом, потребовав с них выкуп, получить необходимую сумму. Это предложение было принято...

Поскольку речь шла о достижении страстно желаемой политической цели (отделение Сицилии от Италии и борьба против коммунизма), – говорится далее в докладе, – то одной из главных фигур в этой организации стал Калоджеро Виццини, которому, по-видимому, было поручено завербовать самые темные элементы преступного мира острова».

В Сицилии, особенно в ее западной части, орудовало около двадцати вооруженных банд, главарями которых были Авила, Ренна, Джамбра, Альбанезе, Фазино и многие другие более мелкие бандиты, но не менее жестокие. Многие из этих банд орудовали в пределах треугольника, вершина которого врезалась в провинции Палермо, Кальтаниссетта и Агридженто, и находились под контролем людей, близких дону Кало. Задача состояла в том, чтобы объединить и направить эти силы на сотрудничество с ЭВИС, заставить их действовать по единому плану, следуя единой тактике.

До начала 1945 года Джулиано был классическим бандитом, народным бунтарем Юга. Он начал свою карьеру 2 сентября 1943 года (ему тогда не было и 20 лет), убив карабинера, который упорно пытался отнять у него мешочек с мукой, а Джулиано собирался сбыть его на черном рынке. Сколотив банду из преступников, бежавших из тюрьмы в Монреале, Джулиано стал взимать дань с дворян-землевладельцев провинции Палермо; изъяв у них значительные суммы денег и сельскохозяйственные продукты, он раздавал их крестьянам и пастухам Монтелепре. Последние укрывали его и помогали ему, но не столько потому, что он одаривал их, главное было не в этом: в их глазах он был символом бунтарства и своего рода коллективной борьбы против социальной несправедливости, жертвами которой они себя ощущали. На этом первом этапе своей деятельности Джулиано пришлось столкнуться также и с мафистами-габеллотто, которым была поручена охрана феодов, и им тоже не удалось избежать кровавой расправы бандита. Однажды на дороге, ведущей в Кастелламмаре-дель-Гольфо, был найден труп старого мафиста, лицо которого было вымазано коровьим навозом, а на шее висела табличка с надписью: «Так Джулиано поступает с мафистами». В то время мафия, орудовавшая в городе, еще не успела восстановить свои ряды в деревне, но в дальнейшем, когда прежние коски возродились, Джулиано стал искать дружбы тех мафистов, которые могли предупредить его о действиях охотившейся за ним полиции. Установив новые отношения с мафией, он перестал преследовать крупных землевладельцев, а взялся за похищение крупных промышленников.

Вступив в ЭВИС в чине полковника, наравне с герцогом ди Каркачи, бароном Стефано Ла Мотта, Джузеппе Таска Бордонаро и другими представителями знати, командовавшими войском сепаратистов, Джулиано почувствовал себя важной персоной. Отныне он уверился, что тем или иным путем, а добьется безнаказанности за все свои многочисленные преступления, ему ничто не будет угрожать и он сможет преспокойно наслаждаться награбленным богатством. Итак, Джулиано, двадцатилетний полуграмотный главарь банды, опьяненный открывшейся перед ним перспективой величия и высокого командного поста, решил, что он сможет уйти от ответственности за свои прошлые дела, а в дальнейшем, после отделения Сицилии, его вознаградят за оказанные услуги и за понесенные жертвы. Джулиано был ослеплен знатными именами руководителей правого крыла сепаратистского движения, всеми этими герцогами, баронами, князьями, но больше всего ему импонировало громкое имя дона Кало, который олицетворял собой одновременно власть мафии и связи со всеми вооруженными бандами Сицилии, с американцами, с Вито Дженовезе и с полицией[58]58
  Эти сведения были впоследствии подтверждены в знаменитом конфиденциальном докладе генерала Берарди, неоднократно цитировавшемся в парламенте.


[Закрыть].

Впрочем, поддержка всех этих сил была ему обещана. Однако выборы 2 июня 1946 года не принесли результатов, ожидаемых Джулиано и другими главарями сепаратистов. Из числа сепаратистов было избрано только два депутата: Финоккьяро Априле и Антонино Варваро. После этого на смену идее сепаратизма постепенно пришла другая, более реалистическая – идея автономии Сицилии, инициаторами которой выступили видные христианские демократы: Сальваторе Альдизио, Джузеппе Алесси и Франко Рестиво, которые в этом духе истолковывали тогдашнее общественное мнение. Для облегчения подобной перестройки общественного мнения была объявлена широкая амнистия лицам, входившим в ЭВИС, но Джулиано и другие бандиты, повинные в совершении уголовных преступлений, не попали под эту амнистию. Вот тогда Джулиано и убедился: чтобы добиться юридической неприкосновенности или по меньшей мере паспорта, дабы эмигрировать в США, необходимо заручиться поддержкой той партии, у которой есть возможность прийти к власти. Он также понял, что ему не достичь своей цели без поддержки мафии, ее связей и интриг, и, кроме того, сначала он должен, подобно мафии, обеспечить какому-либо правительственному кандидату большое число голосов на предстоящих выборах. Следуя за политическими виражами мафии, ставшей теперь его единственным вдохновителем и патроном, Джулиано сделался вначале монархистом, а затем христианским демократом.

Контакт с монархической партией был установлен через Кузумано Джелозо («адвокатишку» из Монтелепре, которого поддерживала мафия Партинико и за которого как за земляка агитировал во время выборов в местные органы самоуправления 1946 года Джулиано). Контакты с христианско-демократической партией поддерживались через главных выборщиков, обеспечивавших голоса избирателей, как, например, Санто Флереса из Партинико и Леонардо Ренда, секретаря организации этой партии в Алькамо. Условия соглашений были одни и те же: обещание юридической неприкосновенности взамен помощи во время выборов. Джулиано выполнял взятые на себя обязательства с помощью присущих ему методов: убивал, грабил, разорял, поджигал. Кровопролитие в Портелла-делле-Джинестре, поджог домов крестьянских союзов и помещений политических партий в 11 селениях провинций Палермо и Трапани – все это было совершено после успеха левых партий на выборах 1947 года. Во время следующих выборов, 18 апреля 1948 года, банда Джулиано, применяя подобного рода методы, сумела обеспечить в своей зоне христианско-демократической партии огромный политический успех, намного превысивший ее успех в остальной части острова. В самом деле, если по всей Сицилии количество голосов, поданных за христианско-демократическую партию, увеличилось на 100 процентов, то в зоне, где Джулиано проявил особую прыть, оно увеличилось на 156 процентов. Три года спустя, уже после смерти Джулиано, наблюдалась обратная картина: число голосов, поданных за христианско-демократическую партию, уменьшилось на 40 процентов.

После 18 апреля Джулиано потребовал оплатить его услуги. Однако отныне он стал чересчур опасным свидетелем сложных переплетений интриг, пособничества и связей между политическими деятелями и главарями мафии.

Мафия, со своей стороны, разыграла с ним свою старую «партию»: пока он был полезен, она поддерживала его, а затем передала полиции его труп в обмен на услуги и награды; так же она поступала ранее и с другими главарями банд.

Однако Джулиано был уж слишком важной персоной и тут надо было проявить особое терпение и ловкость. Чувствуя свою силу, ибо за спиной его стояла в полной боевой готовности вся его банда, обладая также влиятельными связями (благодаря которым он смог встретиться и договориться с главным прокурором апелляционного суда Палермо, Эммануэле Пили, как это явствует из приговора суда в Витербо) – он тем не менее решил себя застраховать от неожиданностей и сделал записи, компрометирующие видных политических деятелей и излагающие ряд очень деликатных обстоятельств.

После 18 апреля, подталкиваемый своими людьми, проявлявшими нетерпение, он попытался любыми средствами заставить организаторов избирательных кампаний, с которыми он был связан, да и самих политических деятелей, которых он считал своими должниками, выполнить данные ему обещания. Некоторым из них пришлось на себе испытать методы бандита. Первым под автоматными выстрелами Джулиано пал кавалер Санто Флерес из Партинико, который вместе с главарями мафии из Алькамо и Монреале встречался в свое время с Джулиано. Флерес обещал ему, как обычно, юридическую неприкосновенность, если он заставит избирателей голосовать за христианско-демократическую партию. После него был убит Карло Гуарино, его доверенное лицо. Бандиты появились у дверей его дома среди бела дня и обстреливали квартиру из автоматов до тех пор, пока не уверились, что внутри все убиты. Вместе с Гуарино был убит его трехлетний сынишка, а также его друг и доверенное лицо Франческо Гулиано. 8 июля 1949 года был убит Леонардо Ренда, секретарь организации христианско-демократической партии в Алькамо.

Убийство Ренда было местью за ловушку, которая была устроена Джулиано и его людям за несколько месяцев до того. Вечером 9 марта вся банда собралась на ферме Роанелло (которую арендовал Ренда), чтобы отпраздновать четверг на масленице. Банда была встречена хозяином] с распростертыми объятиями, он приказал зажарить в их честь трех огромных индюков и послал в соседнюю деревню за несколькими бутылками марсалы.

Однако прошло уже два часа, но ни вина, ни человека, отправившегося за ним, не было видно. Почуяв неладное, взбешенные бандиты спешно покинули ферму. Взобравшись на ближайший холм, они заночевали там и на рассвете увидели 300 карабинеров и полицейских агентов, тихонько окружавших ферму.

Месяц спустя, как явствует из судебных актов процесса в Витербо, Джулиано пытался захватить депутата Бернардо Маттарелла и Калоджеро Виццини. Об обстоятельствах этого дела рассказали на суде в Витербо главарь одного из 5 отрядов банды Джулиано Антонино Терранова и Гаспаре Пишотта. Вот что заявил Терранова на судебном заседании 10 мая 1951 года:

«После выборов 18 апреля 1948 года я встретился с Джулиано и потребовал выполнить обещания: он приказал нам заставить людей голосовать за христианских демократов, и мы повиновались; за это он обещал нам судебную неприкосновенность. Джулиано ответил мне, что те, чье поручение он выполнял, отказываются выполнить условия соглашения и собираются заставить нас эмигрировать в Бразилию. Джулиано первый не желал покидать Сицилию и сказал мне: «Мы должны заставить этих синьоров выполнить их обязательства; отправляйся в Кастелламмаре-дель-Гольфо и захвати Бернардино Маттарелла и всю его семью». Я возразил Джулиано, что похитить их должен он сам, так как только он один поддерживал связь с этими синьорами».

Пишотта подтвердил заявление Терранова. «Джулиано, – сказал он, – отдал приказ захватить всю семью Маттарелла, ибо последний не сдержал своего слова».

Вечером 7 августа 1949 года Джулиано представился случай захватить Маттарелла. В этот день Маттарелла, бывший тогда заместителем министра транспорта, должен был отправиться в Калатафими и Алькамо посла торжественного открытия работ в порту своего родного города Кастелламмаре-дель-Гольфо. Джулиано мобилизовал всю свою банду, насчитывавшую 60 человек, и разместил пх на том участке шоссейной дороги между Алькамо и Калатафими, по которому, согласно программе, должен был обязательно проехать кортеж машин. Целых три часа блокировали они дорогу. Были остановлены 11 легковых машин и 5 грузовиков; от пассажиров требовали только удостоверения личности, которые проверял лично Джулиано. Не было взято ни одной лиры, ни один волос не упал с головы пассажиров; две машины с номерами, выданными в Палермо, в которых находились элегантно одетые мужчины и женщины, возвращавшиеся со свадебного пиршества, были немедленно пропущены, как только пассажиры показали свадебные конфеты и сладости; но машина Маттарелла так и не появилась[59]59
  Сведения о попытке захватить депутата Маттарелла и о связях между бандитом Джулиано и Леонардо Ренда, секретарем организации христианско-демократической партии в Алькамо, опубликованные в журнале «Эспрессо», были в общих словах опровергнуты депутатом Маттарелла в письме, посланном в редакцию этого журнала и напечатанном в номере от 11 января 1959 года.


[Закрыть].

Попытка захватить Калоджеро Виццини была еще более романтической, но столь же безуспешной. Дон Кало знал, что ему угрожает опасность. После эпизода с Маттарелла он в течение нескольких недель укрывался в гостинице «Солнце» в Палермо, не осмеливаясь показаться на людях. Двое преданных ему людей, вооруженные до зубов, Розарио Кальдероне и Сальваторе Маццарезе, спали в его комнате, меж тем как многочисленная группа мафистов несла постоянный караул в холле и на площади перед гостиницей. В один из этих дней, вынужденный отправиться в Виллальбу, он тайком покинул гостиницу через черный ход, оставив охрану на своих местах, чтобы ввести в заблуждение Джулиано.

Джулиано все же разузнал, что Виццини должен вернуться на следующий день, и расставил 30 человек на участке дороги между Болоньеттой и Виллабате, где дон Кало должен был обязательно проехать. Машина Виццини действительно появилась, но бандиты обнаружили в ней только водителя, чемодан и некоего Винченцо Лонго, который столь испугался, что вопреки всем обычаям «почтенного общества» тут же побежал в полицию донести о случившемся. А дон Кало проехал в фургончике зеленщика, спрятавшись между корзинами с зеленью и овощами. Джулиано, рассчитывая на закон «омерта», доверился одному «другу» из Виллабате, а тот немедленно предупредил Серафино Ди Пери, старого главаря мафии Болоньетты и закадычного друга дона Кало.

После провала попыток захватить Маттарелла и Калоджеро Виццини, которых бандит обвинил в предательстве, Джулиано сорвал свой гнев на карабинерах, «чтобы отомстить правительству», как сказал Антонино Терранова на суде в Витербо. 8 апреля в селении Торретта, во время вооруженного столкновения с полицией, банда Джулиано убила одного карабинера и 10 ранила. Спустя 10 дней она совершила налет на казарму карабинеров в Монреале – один карабинер был убит, а другой тяжело ранен. 3 июля в Портелла-делла-Палья бандиты устроили засаду, убив четырех карабинеров и тяжело ранив двух. В тот же день в четырех километрах от этого местечка было совершено нападение на большой патруль карабинеров, один из них получил тяжелое ранение; следующей ночью банда обстреляла из автоматов казарму карабинеров в Партинико и забросала ее ручными гранатами; через две недели нападение повторилось, на этот раз один карабинер был убит, а один умер от ран на следующий день. 17 августа бандиты внезапно атаковали гарнизон карабинеров, дислоцированный в 10 километрах от Партинико; четыре дня спустя кровь пролилась в Беллолампо – 8 карабинеров были убиты и 9 ранены.

Население Сицилии было терроризировано; общественное мнение Италии, глубоко возмущенное, потребовало от правительства принятия решительных мер. Три дня спустя, 25 августа, после длительной беседы между депутатом Шельба, министром внутренних дел Италии, и главой управления Сицилийской автономной области депутатом Франко Рестиво было решено упразднить генеральную инспекцию полиции Сицилии и образовать «командование силами по борьбе с бандитизмом» (Comando Forze Repressione Banditismo – CFR'B) во главе с полковником Лука.

Это долгожданное в Сицилии мероприятие должно было положить конец весьма напряженным отношениям между карабинерами и полицией. В этой связи приговор суда в Витербо содержит ряд соображений и утверждений, бросающих зловещий свет на некоторые аспекты борьбы с бандитизмом в Сицилии, в частности на отношения между бандитом Джулиано и отдельными представителями государственной власти.

Упразднение генеральной инспекции полиции Сицилии и объявление «чрезвычайного положения» в четырехугольнике Карини, Алькамо, Джибеллина, Корлеоне и Монреале автоматически предоставляли карабинерам исключительные права, которые полковник Лука беззастенчиво использовал.

Полковник Уго Лука, работавший ранее в органах СИМ (военной разведки) на Дальнем Востоке, в совершенстве владел искусством шпионажа и методами его осуществления. Поэтому ему нетрудно было впрячь в колесницу карабинеров мафистов, которые, впрочем, ничего большего и не желали, как заручиться поддержкой. Ликвидация инспекции полиции ставила главарей мафии в зависимость от действий карабинеров и от поведения Джулиано, которого они боялись гораздо больше. Тощего не сделала полиция, мафия сделала тотчас. CFRB сразу же получило список всех покровителей и сообщников бандитов и своевременно узнавало о перемещении членов банды. Как только кто-либо из бандитов осмеливался спуститься с гор, он неизменно попадал в руки карабинеров. Возможно, рассчитывая на чисто психологический эффект, полковник Лука приказал арестовывать каждого, независимо от того, преступник он или нет, кто вызывал хотя бы малейшее подозрение или производил впечатление человека, разыскивающего Джулиано. Были арестованы четыре женщины, одна даже семнадцатилетняя, по обвинению в пособничестве; был даже задержан и несколько дней проторчал в казарме карабинеров какой-то англичанин, бесцельно бродивший по Монтелепре. Бандит Антонино Терранова, Франческо Пишотта и Антонино Кучинелла были арестованы Интерполом[60]60
  Сокращенное наименование международной организации уголовной полиции. – Прим. ред.


[Закрыть] на вилле вблизи Туниса по указанию CFRB, получившего в свою очередь информацию об их местонахождении от мафии. Избежали ареста несколько известных бандитов: Фрэнк Маннино, по кличке Американец, Розарио Кандела и Пальма Абате, завербовавшиеся в Иностранный легион в Алжире.

Пальма Абате остался в Иностранном легионе, а Маннино и Кандела предпочли вернуться в Сицилию. Кандела был убит карабинерами в Сатана, а Маннино арестовали на вилле епископа Монреале монсиньора Филиппи; эта ловушка была ему подстроена главарем мафии Антонио Мичели. «Приветствую друзей!» – воскликнул Маннино, переступив порог виллы. «Одно движение – и я продырявлю тебе башку», – ответил ему марешалло Каландра, приставив свой огромный пистолет к его уху, меж тем как другой армейский унтер-офицер ткнул его дулом автомата в спину. «Легавые, легавые и рогоносцы», – твердил Маннино, кусая себе руки, пока полицейская машина на бешеной скорости мчала его в Палермо. Он имел в виду предавших его мафистов.

Несколько дней спустя в Палермо был арестован бандит Джузеппе Кучинелла, командир второго отряда банды. Он был убежден, что мафия его предала, и бежал в Палермо, где все время держал ухо востро. Явившихся за ним карабинеров он встретил автоматным огнем и отстреливался от них совсем один в течение нескольких часов.

Свирепые бандиты Нунцио Бадаламенти и Кастренце Мадониа были арестованы довольно необычным образом: их погрузили на грузовик и спрятали среди корзин с зеленью и фруктами, чтобы доставить в безопасное место в Кастельветрано, где их дожидался Джулиано. Спрятанные среди корзин, они не заметили, что грузовик направляется совсем в другую сторону, прямо к казарме Калатафими в Палермо, где их уже поджидали карабинеры. Растерянность и неожиданность были столь велики, что оба бандита даже не успели пустить в ход оружие. «Легавые», – бросил Мадониа марешалло, который надевал на него наручники. В этих словах звучало презрение бандита к мафии. С глаз его спала пелена, мешавшая ему видеть подлинное лицо мафии: Мадониа, как и все члены банды, был убежден, что мафия – это олицетворение неподкупности, «омерта»; однако, ему пришлось убедиться, что мафия – это олицетворение низости и подлости. Марешалло, упрекнувшему его за слово «легавые» и пытавшемуся объяснить, что сила мафии в собственной и чужой подлости, Мадониа сказал: «Вы что, вы карабинеры, а они, подлые негодяи, использовали нас для своих делишек, но мы с ними еще повстречаемся».

Полковнику Лука, служившему в военной разведке, удалось изолировать Джулиано и уничтожить его банду. К началу весны 1950 года на свободе оставалось всего несколько человек из банды Джулиано. Еще и сегодня не ясно, почему полковник Лука, для которого было проще простого захватить Джулиано живым, предпочел обратиться за содействием к мафии, согласившись поручить режиссуру кончины Джулиано главарю мафии Монреале Бенедетто Миназола, именуемому дон Нитто. Миназола удалось уговорить Гаспаре Пишотта предать Джулиано. Согласно версии Пишотта, он застрелил Джулиано в упор ночью 14 июля 1950 года в Кастельветрано, когда тот спал.