355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Микаел Рамадан » Тень Саддама Хусейна » Текст книги (страница 18)
Тень Саддама Хусейна
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 11:06

Текст книги "Тень Саддама Хусейна"


Автор книги: Микаел Рамадан


Жанр:

   

Прочая проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Куда же мне идти? – спросил я. С некоторым стыдом я признаюсь, что больше думал о своем собственном положении, чем о том, что предстояло испытать Надиму.

– Тебе следует немедленно покинуть Ирак, – твердо заявил Хашим. – Это необходимо. Как ты связываешься с американцем в крайних случаях?

– У меня есть номер телефона.

– Отлично. Прежде всего мы выедем из города. Затем ты позвонишь ему. Договорись встретиться с ним где-нибудь на севере.

Мы остановились в шестидесяти километрах от столицы, и я позвонил Луису, сообщив ему о том, что случилось.

– Это правильно, что ты так быстро покинул Багдад, – сказал он. Теперь мы должны как можно скорее вывезти тебя из Ирака. Твоя служба агента окончена.

Я не был разочарован, услышав это.

Он дал мне адрес в аль-Масуле и сказал, что мы встретимся там на следующее утро. Уладив все вопросы с Луисом, я позвонил по номеру телефона, который мне дал Мохамед, и сообщил, куда направляюсь.

По дороге в аль-Масул я вновь заговорил о том, что Хашиму следует уехать из Ирака вместе со мной.

– Вы будете в огромной опасности, как только станет известно о моей измене, – убеждал я его.

Он не оспаривал этого, но снова отказался.

– Я не могу ради сохранения своей жизни заставить семью отвечать за последствия моего бегства из Ирака. Кроме того, я все ещё офицер госбезопасности, Микаелеф, и могу доставить Саддаму большие неприятности, сообщив западным средствам информации все, что знаю. Я могу рассказать комиссии ООН по правам человека такое, что у них волосы встанут дыбом.

Я кивнул.

– Я тоже видел кое-что из этого.

– Да, Микаелеф, но ты был лишь случайным свидетелем. Тебе могут не поверить и подумать, что ты преследуешь свои собственные цели. Я же сам принимал участие в этих кошмарах. Я не могу уехать. Если меня заподозрят в сотрудничестве с тобой, я должен буду встретить все это лицом к лицу. Я не могу позволить, чтобы моя семья была наказана за то, что я делал.

Я понял, что, несмотря на свое позорное прошлое, Хашим был очень храбрым человеком.

– Если тебя арестуют, как ты можешь гарантировать безопасность твоей семье?

Это была дилемма, с которой Хашим сталкивался и прежде.

– Я увяз слишком глубоко. В конечном итоге я подвергну семью большей опасности, если уеду.

– Тогда ты должен взять семью с собой.

– Это легко сказать, Микаелеф. Потребуется время и помощники. У меня нет ни того, ни другого.

– Когда я уеду из Ирака, я смогу организовать отъезд тебе и твоей семье.

Уговорить Хашима было невозможно, но он согласился, чтобы я помог эмигрировать его семье, если он будет арестован.

В квартиру в аль-Масуле мы прибыли, когда начинался рассвет. Луис и Мохамед уже ждали нас на месте. Там были также мужчина и женщина, как я предположил, хозяева квартиры.

Как только Хашим удостоверился, что я в надежных руках, он объявил, что уходит.

– Я поеду прямо к твоему дому, чтобы забрать тебя во дворец, как обычно, – объяснил он. – Твое исчезновение вряд ли кого обрадует.

За его словами скрывался явный подтекст. Я понял Хашима и поблагодарил его.

– Будь осторожен, – предостерег я его. – Наступили опасные времена.

– Времена всегда были опасными. Будь осторожен сам, Микаелеф. Со мной все будет в порядке.

– Я сообщу о себе, когда буду в безопасности. Я сумею это сделать.

Когда Хашим ушел, мы вместе с Луисом и Мохамедом начали обсуждать наши дальнейшие шаги. Стук в дверь заставил Луиса вскочить и выхватить пистолет. Женщина пошла открывать дверь.

– Спрячь пистолет, – сказал Мохамед Луису. – Это тот, кого Микаелеф будет очень рад увидеть.

Тут в комнату вошел Латиф. Я был счастлив встретиться с ним и одновременно удивился тому, как хорошо он выглядит. За исключением мимолетной встречи во время попытки покушения на Удая в прошедшем декабре, мы не виделись целых три года и теперь сердечно обнялись.

– Рад видеть тебя, Микаелеф, – сказал он с широкой улыбкой на лице. Ты, старый упрямец!

Так мы стояли, глупо подшучивая друг над другом. Потом я спросил его, как он оказался здесь.

– Я еду с тобой. По крайней мере, часть пути.

– Это новость для меня. Я думал, ты никогда не покинешь Ирак.

– Сейчас я слишком хорошо известен властям. Я стал помехой для собственных друзей. Каждый, кто помогает мне, подвергает себя огромной опасности. За пределами Ирака тоже много работы.

Мы вернулись к теме нашего бегства из Ирака. Мохамед предположил, что надежней всего было бы пересечь границу в районе Центра объединенного военного командования, крупной воздушной базы и административного комплекса в Освобожденной зоне в Захо. Самый верный путь в Освобожденную зону лежал через горы севернее аль-Масула.

– У нас есть древняя поговорка: "У курдов нет друзей, кроме гор".

Луис согласился с его планом и предложил добраться до Турции, где нас встретят американцы и переправят на 700 километров к западу на американскую военную базу Инджерлик, расположенную на юго-западе Турции.

На следующее утро мы ехали на север, выбирая горные дороги, а в Освобожденную зону нам пришлось идти пешком. С нами были Мохамед Махмуд и значительный эскорт из двадцати вооруженных курдских повстанцев. Вблизи города нас подобрала колонна армейских машин и оттуда нас отвезли в Захо.

Прибыв в Центр объединенного командования, мы вылезли из машины. Мохамед подошел ко мне и пожал мою руку.

– Удачи тебе, Микаелеф, – искренне сказал он. – Надеюсь, что твоя жизнь отныне будет спокойнее.

Прежде чем я успел ответить, увидел Луиса, выходящего из ворот Центра. Он знаком показал мне и Латифу, чтобы мы поторопились.

– Спасибо тебе за помощь, Мохамед, – сказал я на прощание. Мы обнялись, и я направился к Луису. Латиф тоже попрощался, и когда мы вошли на территорию Центра, оба оглянулись. У нас промелькнула одна и та же мысль: мы больше никогда не ступим на иракскую землю.

Несмотря на все муки, которые он перенес, Латиф не чувствовал облегчения от того, что покидал Ирак. Он посвятил свою жизнь борьбе за свои идеи, и для таких людей, как он, отъезд был поражением.

– Вернемся ли мы обратно, Микаелеф? – задумчиво спросил он.

– Это известно только Аллаху, – ответил я.

Итак, мы вошли на территорию комплекса и сели в американский вертолет, на котором не было никаких опознавательных знаков. Оттуда мы пролетели 700 километров до воздушной базы США в Инджерлике на юго-западе Турции, крупнейшей на Ближнем Востоке. И вот Ирак остался далеко позади.

Софи ждала меня.

Мы не виделись шесть лет, и она открыто заплакала на моем плече, когда мы крепко сжали друг друга в объятьях. Сквозь слезы она сделала мне шутливый комплимент по поводу моей бороды и того, что она настоящая, а не приклеенная. Было чудесно увидеть её вновь. Много раз за эти бесконечные шесть лет мне казалось, что я никогда уже не смогу обнять её.

Через несколько минут Луис тактично вмешался, напомнив, что нас с Латифом ждут неотложные дела. В Инджербале нас впервые допросила группа американцев в элегантных костюмах. Мне задавали много вопросов, постоянно возвращаясь к одним и тем же темам. Я пришел в отчаяние, когда было сделано предположение, что я не спасаюсь от Саддама, а, наоборот, являюсь "шпионом" режима. Те, кто допрашивал меня, старались подстроить мне словесную ловушку и задали дюжину вопросов, в которых я не видел ни смысла, ни логики.

Наконец, первая серия допросов закончилась, и мне сказали, что мы с Софи и Латифом летим в Северную Америку, в город, который я не буду называть. По прибытии туда нас встретила иракская супружеская пара, оба были натурализированными гражданами своей новой родины. Они привезли нас с Софи в свой дом в трех часах езды от аэропорта и были очень внимательны к нам. Сами они эмигрировали двадцать лет назад, как раз тогда, когда началась моя собственная история. Спустя несколько недель нас перевезли в другой "безопасный дом".

С момента моего прибытия в Америку я жил под вымышленным именем. Мои отношения с Софи временами были непростыми, хотя наша любовь друг к другу не уменьшилась. В Ираке она перенесла такие ужасные испытания, что они оставили глубокий след в её психике, и она уже никогда не станет той, которую я встретил в кувейтском госпитале. Она, что вполне объяснимо, стала более замкнутой, и я не знаю, что нас ждет в будущем. Но, несмотря на это, мы остались преданными друг другу и, возможно, испытания, которые мы оба перенесли, помогают нам преодолевать все трудности. Хотя Софи, как гражданка США, может путешествовать, где пожелает, она предпочитает оставаться рядом со мной.

Латифа сначала поместили в одну иракскую семью километрах в тридцати от меня. Позже, в интересах безопасности, его переправили в другой район, но все же мы время от времени видимся. Когда мы прибыли сюда, он вскоре был вовлечен в движение иракской оппозиции, хотя и общается с её представителями только через Интернет, не сообщая, кто он и чем занимался в Ираке. Он считает, что оппозиция в изгнании насквозь пронизана агентами Саддама и лишь мы с Софи знаем о его прошлом.

Деятельность Саддама хорошо прослеживалась западными средствами массовой информации. После войны в Заливе единая иракская разведывательная сеть была разорвана, но существуют явные признаки того, что она восстанавливает свою довоенную репутацию. В январе, вскоре после моего прибытия в Америку, я прочитал, что семь мужчин и одна женщина, включая иракского дипломата, подверглись пыткам и были безжалостно убиты в Аммане в доме некоего иракского бизнесмена. Одна из жертв, как предполагали, имела связи с Хуссейном Камилем, и убийство носило характерные следы работы госбезопасности. В апреле иорданский адвокат, который дал совет Хуссейну Камилю, как распорядиться своим состоянием, был убит вместе с сыном в кабинете своего личного врача. Врач также был убит. Известно несколько случаев, наиболее характерные из которых произошли в Лондоне, когда диссидентов в изгнании травили крысиным ядом, от которого сразу начинались судороги, переходившие в агонию. Многие погибли. Нет достаточно безопасного места, где можно было бы укрыться от Саддама.

Я серьезно продумывал вопрос о том, чтобы обратиться с просьбой о политическом убежище, и это же советовали мне люди, с которыми я жил. Срок действия моей визы истек в июне, и сейчас я – нелегально проживающий в США гражданин Ирака. Я ещё не готов открыть место моего обитания, но я мог бы легализовать мое пребывание здесь, женившись на Софи. В то же время, если я женюсь под другим именем, брак будет бессмысленным, а пока я не склонен обнаруживать мое присутствие здесь, так что женитьба и гражданство должны подождать.

Помимо того что я опасаюсь агентов Саддама, я далеко не уверен, что правительство США с сочувствием отнесется к моему затруднительному положению. В настоящее время в тюрьме Лос-Анджелеса томятся шесть иракских диссидентов, которым грозит депортация в Ирак. Все они посвятили свою жизнь свержению Саддама и, вне всякого сомнения, по возвращении в Ирак будут немедленно казнены. Один из них – доктор Али Яссин Мохаммед Карим, курдский врач, который некогда был личным врачем Ахмеда аль-Чалаби, главы Иракского национального конгресса, самой активной оппозиционной группы в изгнании.

Другой, Сафа аль-Дин аль-Батат, был одним из руководителей шиитского восстания 1991 года, последовавшего вслед за войной в Заливе. При покушении на Саддама в 1994 году он был ранен, его пытались отравить таллием, но ему удалось выжить. В моем распоряжении нет всех фактов, так как у меня нет контактов с Иракским национальным конгрессом, но, как я понимаю, правительство США решило депортировать этих людей без соответствующего судебного процесса и без права на апелляцию. Судебное дело против них не может быть рассмотрено, так как обвинения засекречены. Достаточно сказать, что эти люди были значительно более активными в борьбе с Саддамом, чем я, поэтому у меня вряд ли есть шанс остаться.

Первоначально я не собирался раскрыть роль Хашима, которую он играл в моей истории, но недавно я услышал, что он покинул Ирак и находится в Лондоне. Можно предположить, что из-за его длительной службы в госбезопасности, англичане относятся к нему подозрительно и его судьба неопределенна. Я молюсь за него.

Абдулла Юнис также давно уехал из Ирака, хотя он все ещё на Аравийском полуострове со своей женой Аминой. Он отчаянно хочет встретиться и сообщил, что готов присоединиться ко мне здесь. Надеюсь, что вскоре это можно будет устроить. Этой информацией относительно Хашима и Абдуллы я обязан Луису, с которым дважды разговаривал с тех пор, как поселился здесь. Несмотря на его скрытность, я раньше предполагал, что он работает на ЦРУ, но последовавшие события показали, что это маловероятно. Когда мы были в Ираке, он иногда поднимал разговор о том, что меня, возможно, инструктируют агенты американской разведки. Когда же я заговорил об этом здесь во время наших двух встреч, он был не склонен поддерживать разговор. Луис – загадка для меня. Я не знаю, на службе ли он в какой-то организации, или же он независимый агент, продающий свои услуги тем, кто больше заплатит. Его услуги, несомненно хорошо оплачиваются. У меня до сих пор сохранились 5 тысяч долларов, которые он дал мне при нашей первой встрече.

Из-за неопределенности относительно его самого и мотивов его действий, сейчас я рад, что не передал ему то, что узнал от Саддама о его намерениях в отношении Запада. Мне не хотелось открывать это кому-либо из-за опасения вызвать резкое осуждение со стороны ООН, с Бог знает какими последствиями. Много ночей я лежал без сна, дрожа от предчувствия возможных последствий, если Саддам начнет вендетту против западных стран. Но все-таки именно эти опасения послужили одним из мотивов того, что я решился поведать мою историю и открыть её миру. Я чувствовал, что не могу доверять правительствам или группам иракской оппозиции. У меня не было выбора, кроме как при помощи горстки своих друзей опубликовать эти мемуары, так чтобы люди во всем мире могли вынести свое собственное суждение.

Поэтому я возвращаюсь к своей последней встрече с Саддамом, когда он решил открыть мне свои зловещие планы. Мне не довелось собственными глазами увидеть содержимое папки, из которой он хвастливо зачитывал фрагменты. Я не помню мелких деталей, у меня сохранилось лишь общее представление о том, что было, по сути дела, конспектом. Позже в тот же день я записал все, что удалось запомнить моим собственным кодом. С тех пор я хранил этот документ в потайном отделении моего бумажника. Именно на основе этих заметок и написаны последние страницы этой книги.

Когда Саддам слегка дрожащими руками открыл папку, я вновь подумал, что передо мной человек, пораженный скрытым коварным недугом. Других внешних признаков не было, и все же какой-то инстинкт говорил мне, что не все в порядке.

– Не буду надоедать тебе техническими деталями, мой друг, – сказал он. – Это интересно специалистам. – Он перевернул первые две страницы и начал читать третью. Суть вступления состояла в том, что в результате постоянных ограничений Советом Безопасности ООН суверенитета и законного права защищать свои границы, Ирак в сотрудничестве с другим (не называемым) государством начал программу перенесения своего исследовательского оборудования за пределы страны.

В настоящее время изучался список потенциальных мест. Когда подходящие места будут подобраны, там разместятся лаборатории и будет подобран технический персонал. Эта часть программы должна быть завершена к середине 1998 года, и Саддам назвал её Пунктом один.

Исследовательские лаборатории, расположенные вне досягаемости инспекторов ООН, смогут ускорить рост штамма западнонильского вируса SV1417. Чтобы удовлетворить потенциальные требования, намеченные в Подпункте "Х", содержащемся в папке (я не могу вспомнить его точный текст), было подсчитано, что исследования завершатся в течение двух лет, а накопление вируса потребует ещё двенадцать месяцев. Этот трехлетний период назывался Пунктом два.

До конца 1997 года практическая ценность вируса SV1417 была ограничена неспособностью Ирака влиять на степень и площадь заражения. Нельзя было обеспечить контроль над природными физическими условиями, которые определяют направление и дальность распространения вируса. Наши ученые не могли предсказать длительность его жизни и полный потенциал в оптимальных климатических условиях. Согласно утверждениям Саддама, вирус обладал способностью разрушить 90% всей жизни в условиях города, а средство, способное спасти иракский народ и наших союзников, появилось лишь несколько месяцев назад.

Новые разработки сняли эту напряженность. Почти случайное открытие полностью эффективного и экономически реального противоядия означало, что защита от вируса может быть гарантирована. В рамках Пункта два было оценено, что противоядие могло быть произведено в количестве достаточном, чтобы защитить жизнь 30 миллионов человек от последствий воздействия вируса SV1417. Все материально-технические детали распределения противоядия были даны в Подпункте "Y".

Саддам продолжал объяснять мне, что вирус SV1417 должен быть испытан в городах с населением не меньше 100 тысяч и не более 250 тысяч в условиях окружающей среды стран третьего мира примерно через два года, то есть в начале 2000 года.

– Цель уже выбрана? – робко спросил я, уверенный, что он не раскроет эту информацию.

Он выглядел крайне довольным.

– Конечно, но это не для твоих невинных ушей.

Это был мудрый ход – ответственность за действия будет отведена от Ирака путем создания фиктивной террористической группы, без известной политической принадлежности или национальной мотивировки. На месте действий будут оставлены улики, которые позволят обвинить в преступлении эту вымышленную организацию. Это ещё одно доказательство безграничной хитрости Саддама Хусейна.

Когда будут накоплены достаточные запасы вируса и противоядия, агентов Саддама разошлют по всему миру, чтобы выпустить вирус в определенных местах. Список первоочередных и последующих международных целей, а также примерная смертность для каждой из них были включены в приложение к документу, которое он не стал мне зачитывать. Эта часть проекта была озаглавлена Пункт три. Прежде чем начнут распространять вирус, будет сделано заявление в Организацию Объединенных Наций о том, что Ирак обладает как средством стереть с лица земли население целых континентов, так и противоядием. Вслед за заявлением последует серия ультиматумов, известных как Пункт четыре.

Саддам вдруг прервал чтение и посмотрел на меня со своей знаменитой широкой улыбкой.

– Я мог бы продолжать, но думаю, этого достаточно, чтобы разжечь твой аппетит и дать тебе понять, какой неограниченной властью я буду обладать, когда оружие будет готово. Ты знаешь, мой друг, власть состоит не в том, чтобы обладать способностью разрушать, власть – это возможность использования её без угрызения совести и без разбора.

Угроза, которую Саддам представляет сейчас для всего мира, заставляет меня открыть то, что я поклялся не разглашать. Решение описать почти двадцатилетний период моей жизни на службе у Саддама было принято в надежде, что к моему предупреждению отнесутся серьезно. Опасность неизбежна и беспрецедентна по размаху. Пока ещё есть время и есть надежда, что правительства стран Запада прислушаются и будут действовать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю