Текст книги "Народная Библиотека Владимира Высоцкого"

Автор книги: Михаил Зуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

1969 Ноль семь

Для меня эта ночь – вне закона, Я пишу – по ночам больше тем. Я хватаюсь за диск телефона, Набираю вечное ноль семь. "Девушка, здравствуйте! Как вас звать?" – "Тома". "Семьдесят вторая! Жду дыханье затая... Быть не может, повторите, я уверен – дома!.. Вот уже ответили. Ну здравствуй, это я!" Эта ночь для меня вне закона, Я не сплю – я кричу: "Поскорей!.." Почему мне в кредит, по талону Предлагают любимых людей! "Девушка, слушайте! Семьдесят вторая! Не могу дождаться, и часы мои стоят... К дьяволу все линии – я завтра улетаю!.. Вот уже ответили. Ну здравствуй, это я!" Телефон для меня – как икона, Телефонная книга – триптих, Стала телефонистка мадонной, Расстоянье на миг сократив. "Девушка, милая! Я прошу – продлите! Вы теперь как ангел – не сходите ж с алтаря! Самое главное – впереди, поймите... Вот уже ответили. Ну здравствуй, это я!" Что, опять поврежденье на трассе? Что, реле там с ячейкой шалят? Мне плевать – буду ждать, – я согласен Начинать каждый вечер с нуля! "Ноль семь, здравствуйте! Снова я". – "Да что вам?" "Нет, уже не нужно, – нужен город Магадан. Не даю вам слова, что звонить не буду снова, Просто друг один – узнать, как он, бедняга, там..." Эта ночь для меня вне закона, Ночи все у меня не для сна, А усну – мне приснится мадонна, На кого-то похожа она. "Девушка, милая! Снова я, Тома! Не могу дождаться – жду дыханье затая... Да, меня!.. Конечно, я!.. Да, я!.. Конечно, дома!" "Вызываю... Отвечайте..." – "Здравствуй, это я!" # 005

1969 Не писать мне повестей, романовї

Не писать мне повестей, романов, Не читать фантастику в углу, Я лежу в палате наркоманов, Чувствую – сам сяду на иглу. Кто-то раны лечил боевые, Кто-то так, обеспечил тылы... Эх вы парни мои "шировые", Поскорее слезайте с иглы! В душу мне сомнения запали, Голову вопросами сверлят, Я лежу в палате, где глотали, Нюхали, кололи все подряд. Кто-то там проколол свою душу, Кто-то просто остался один... Эй вы парни, бросайте "морфушу" Перейдите на апоморфин! Тут один знакомый шизофреник В него тайно няня влюблена Говорит "Когда не будет денег Перейду на капли Зимина". Кто-то там проколол свою совесть, Кто-то в сердце вкурил анашу... Эх вы парни, про вас нужно повесть, Жалко, повестей я не пишу. Требуются срочно перемены! Самый наш веселый – тоже сник. Пятый день кому-то ищут вены Не найдут, – он сам от них отвык. Кто-то даже нюхнул кокаина, Говорят, что – мгновенный приход; Кто-то съел килограмм кодеина И пустил себя за день в расход. Я люблю загульных, но не пьяных, Я люблю отчаянных парней. Я лежу в палате наркоманов, Сколько я наслушался здесь, в ней! Кто-то гонит кубы себе в руку, Кто-то ест даже крепкий вольфрам... Добровольно принявшие муку, Эта песня написана вам! # 006

1969 И душа и голова, кажись, болитї

И душа и голова, кажись, болит, Верьте мне, что я не притворяюсь. Двести тыщ – тому, кто меня вызволит! Ну и я, конечно, постараюсь. Нужно мне туда, где ветер с соснами, Нужно мне, и все, – там интереснее! Поделюсь хоть всеми папиросами И еще вдобавок тоже – песнями. Дайте мне глоток другого воздуха! Смею ли роптать? Наверно, смею. Запах здесь... А может быть, вопрос в духах?.. Отблагодарю, когда сумею. Нервы у меня хотя луженые, Кончилось спокойствие навеки. Эх вы мои нервы обнаженные! Ожили б – ходили б как калеки. Не глядите на меня, что губы сжал, Если слово вылетит, то – злое. Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал, Где-нибудь зароюсь – и завою! # 007

1969 Жизни после смерти нетї

Жизни после смерти нет. Это все неправда. Ночью снятся черти мне, Убежав из ада. # 008

1969 Песенка о переселении душ

Кто верит в Магомета, кто – в Аллаха, кто – в Исуса, Кто ни во что не верит – даже в черта, назло всем, Хорошую религию придумали индусы: Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

Стремилась ввысь душа твоя Родишься вновь с мечтою, Но если жил ты как свинья Останешься свиньею. Пусть косо смотрят на тебя – привыкни к укоризне, Досадно – что ж, родишься вновь на колкости горазд. А если видел смерть врага еще при этой жизни, В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз. Живи себе нормальненько Есть повод веселиться: Ведь, может быть, в начальника Душа твоя вселится. Пускай живешь ты дворником – родишься вновь прорабом, А после из прораба до министра дорастешь, Но, если туп, как дерево – родишься баобабом И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь. Досадно попугаем жить, Гадюкой с длинным веком, Не лучше ли при жизни быть Приличным человеком?! Так кто есть кто, так кто был кем? – мы никогда не знаем. Кто был никем, тот станет всем – задумайся о том! Быть может, тот облезлый кот – был раньше негодяем, А этот милый человек – был раньше добрым псом.

Я от восторга прыгаю, Я обхожу искусы, Удобную религию Придумали индусы! # 009

1969 Поездка в город

Я – самый непьющий из всех мужуков: Во мне есть моральная сила, И наша семья большинством голосов, Снабдив меня списком на восемь листов, В столицу меня снарядила. Чтобы я привез снохе с ейным мужем по дохе, Чтобы брату с бабой – кофе растворимый, Двум невесткам – по ковру, зятю – черную икру, Тестю – что-нибудь армянского розлива. Я ранен, контужен – я малость боюсь Забыть, что кому по порядку, Я список вещей заучил наизусть, А деньги зашил за подкладку. Значит, брату – две дохи, сестрин муж – ему духи, Тесть сказал: "Давай бери что попадется!" Двум невесткам – по ковру, зятю – заячью икру, Куму – водки литра два, – пущай зальется! Я тыкался в спины, блуждал по ногам, Шел грудью к плащам и рубахам. Чтоб список вещей не достался врагам, Его проглотил я без страха. Но помню: шубу просит брат, Куму с бабой – все подряд, Тестю – водки ереванского розлива, Двум невесткам – по ковру, зятю – заячью нору, А сестре – плевать чего, но чтоб – красиво! Да что ж мне – пустым возвращаться назад?! Но вот я набрел на товары. "Какая валюта у вас?" – говорят. "Не бойсь, – говорю, – не доллары!" Растворимой мне махры, зять – подохнет без икры, Тестю, мол, даешь духи для опохмелки! Двум невесткам – все равно, мужу сестрину – вино, Ну а мне – вот это желтое в тарелке! Не помню про фунты, про стерлинги слов, Сраженный ужасной загадкой: Зачем я тогда проливал свою кровь, Зачем ел тот список на восемь листов, Зачем мне рубли за подкладкой?! Где же все же взять доху, зятю – кофе на меху? Тестю – хрен, а кум и пивом обойдется. Где мне взять коня в пуху, растворимую сноху? Ну а брат и самогоном перебьется! # 010

1969 Как-то раз, цитаты Мао прочитавї

Как-то раз, цитаты Мао прочитав, Вышли к нам они с большим его портретом. Мы тогда чуть-чуть нарушили устав... Остальное вам известно по газетам. Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. При поддержке минометного огня, Молча, медленно, как-будто – на охоту, Рать китайская бежала на меня... Позже выяснилось – численностью в роту. Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. Раньше – локти хоть кусать, но не стрелять! Лучше дома пить сгущенное какао. Но сегодня приказали: не пускать! Теперь вам шиш, no рasarans, товарищ Мао! Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. Раньше я стрелял с колена: на бегу Не привык я просто к медленным решеньям, Раньше я стрелял по мнимому врагу, А теперь придется по живым мишеням. Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. Мины падают, и рота так и прет, Кто как может – по воде, не зная броду. Что обидно! – этот самый миномет Подарили мы китайскому народу. Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. Он давно – Великий Кормчий – вылезал, А теперь, не успокоившись на этом, Наши братья залегли – и дали залп... Остальное вам известно по газетам. Вспомнилась песня, вспомнился стих, Словно шепнули мне в ухо: "Сталин и Мао слушают их..." Вот почему – заваруха. # 011

1969 Подумаешь – с женой не очень ладної

Подумаешь – с женой не очень ладно, Подумаешь – неважно с головой, Подумаешь – ограбили в парадном, Скажи еще спасибо, что – живой! Ну что ж такого – мучает саркома, Ну что ж такого – начался запой, Ну что ж такого – выгнали из дома, Скажи еще спасибо, что – живой! Плевать – партнер по покеру дал дуба, Плевать, что снится ночью домовой, Плевать – в "Софии" выбили два зуба, Скажи еще спасибо, что – живой! Да ладно – ну уснул вчера в опилках, Да ладно – в челюсть врезали ногой, Да ладно – потащили на носилках, Скажи еще спасибо, что – живой! Да, правда – тот, кто хочет, тот и может, Да, правда – сам виновен, бог со мной, Да, правда, – но одно меня тревожит: Кому сказать спасибо, что – живой! # 012

1969 Я склонен думать, гражданин судьяї

Я склонен думать, гражданин судья, Что прокурор сегодня был поддавши, Ведь нападавшим вовсе не был я, А я, скорее, даже – пострадавший. Зачем я дрался? Я вам отвечу: Я возвращался, А он – навстречу! Я вижу – тучи По небу мчаться... Конечно, лучше б Нам не встречаться. Так вот, товарищ гражданин судья, Поймите, не заваривал я кашу. Учтите – это ложная статья Мешком камней на совесть ляжет вашу. # 013

1969 Рядовой Борисовї

"Рядовой Борисов!" – "Я!" – "Давай, как было дело!" "Я держался из последних сил: Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело... Только я его предупредил! На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить, На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!" Я чуть замешкался и, не вступая в спор, Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор". "Бросьте, рядовой, давайте правду, – вам же лучше! Вы б его узнали за версту..." "Был туман – узнать не мог – темно, на небе тучи, Кто-то шел – я крикнул в темноту. На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить, На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!" Я чуть замешкался и, не вступая в спор, Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор". "Рядовой Борисов, – снова следователь мучил, Попадете вы под трибунал!" "Я был на посту – был дождь, туман, и были тучи, Снова я устало повторял. На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить, На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!" Я чуть замешкался и, не вступая в спор, Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор". ...Год назад – а я обид не забываю скоро В шахте мы повздорили чуток, Правда, по душам не получилось разговора: Нам мешал отбойный молоток. На крик души: "Оставь ее!" он стал шутить, На мой удар он закричал: "Кончай дурить!" Я чуть замешкался – я был обижен, зол, Чинарик выплюнул, нож бросил и ушел. Счастие мое, что оказался он живучим!... Ну а я – я долг свой выполнял. Правда ведь, – был дождь, туман, по небу плыли тучи... По уставу – правильно стрелял! На первый окрик: "Кто идет?" он стал шутить, На выстрел в воздух закричал: "Кончай дурить!" Я чуть замешкался и, не вступая в спор, Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор. # 014

1969 Я уверен, как ни разу в жизниї

Я уверен, как ни разу в жизни Это точно, Что в моем здоровом организме Червоточина. Может, мой никчемный орган – плевра, Может – многие, Но лежу я в отделеньи невро Паталогии. Выдам то, что держится в секрете, Но наверное, Наше населенье на две трети Люди нервные. Эврика! Нашел – вот признак первый, Мной замеченный: Те, кто пьют – у них сплошные нервы Вместо печени. Высох ты и бесподобно жилист, Словно мумия, Знай, что твои нервы обнажились До безумия. Если ты ругаешь даже тихих Или ссоришься Знай, что эти люди тоже психи, Ох, напорешься! # 015

1969 Слухи по России верховодятї

Слухи по России верховодят И со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит Правда, на которую плюют. # 016

1969 Песенка о слухах

Сколько слухов наши уши поражает, Сколько сплетен разъедает, словно моль! Ходят сухи, будто все подорожает абсолютно, А особенно – штаны и алкоголь! Словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам! – Слушай, слышал? Под землею город строют, Говорят – на случай ядерной войны! – Вы слыхали? Скоро бани все закроют повсеместно Навсегда, – и эти сведенья верны! Словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам! – А вы знаете? Мамыкина снимают За разврат его, за пьянство, за дебош! – Кстати, вашего соседа забирают, негодяя, Потому что он на Берию похож!

Словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам! – Ой, что деется! Вчерась траншею рыли Так откопали две коньячные струи! – Говорят, шпионы воду отравили самогоном. Ну а хлеб теперь – из рыбной чешуи! Словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам! Закаленные во многих заварухах, Слухи ширятся, не ведая преград, Ходят сплетни, что не будет больше слухов абсолютно. Ходят слухи, будто сплетни запретят! Словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам, А беззубые старухи Их разносят по умам! # 017

1969 Старательская (Письмо друга, И.Кохановскому)

Друг в порядке – он, словом, при деле, Завязал он с газетой тесьмой: Друг мой золото моет в артели, Получил я сегодня письмо. Пишет он, что работа – не слишком... Словно лозунги клеит на дом: "Государство будет с золотишком, А старатель будет – с трудоднем!" Говорит: "Не хочу отпираться, Что поехал сюда за рублем..." Говорит: "Если чуть постараться, То вернуться могу королем!" Написал, что становится злее. "Друг, – он пишет, – запомни одно: Золотишко всегда тяжелее И всегда оседает на дно. Тонет золото – хоть с топорищем. Что ж ты скис, захандрил и поник? Не боись: если тонешь, дружище, Значит, есть и в тебе золотник!" Пишет он второпях, без запинки: "Если грязь и песок над тобой Знай: то жизнь золотые песчинки Отмывает живящей водой..." Он ругает меня: "Что ж не пишешь?! Знаю – тонешь, и знаю – хандра, Все же золото – золото, слышишь! Люди бережно снимут с ковра..." Друг стоит на насосе и в метку Отбивает от золота муть. ...Я письмо проглотил как таблетку И теперь не боюсь утонуть! Становлюсь я упрямей, прямее, Пусть бежит по колоде вода, У старателей – все лотерея, Но старатели будут всегда! # 018

1969 И вкусы и запросы мои – странныї

И вкусы и запросы мои – странны, Я экзотичен, мягко говоря: Могу одновременно грызть стаканы И Шиллера читать без словаря. Во мне два Я – два полюса планеты, Два разных человека, два врага: Когда один стремится на балеты Другой стремится прямо на бега. Я лишнего и в мыслях не позволю, Когда живу от первого лица, Но часто вырывается на волю Второе Я в обличье подлеца. И я боюсь, давлю в себе мерзавца, О, участь беспокойная моя! Боюсь ошибки: может оказаться, Что я давлю не то второе Я. Когда в душе я раскрываю гранки На тех местах, где искренность сама, Тогда мне в долг дают официантки И женщины ласкают задарма. Но вот летят к чертям все идеалы, Но вот я груб, я нетерпим и зол, Но вот сижу и тупо ем бокалы, Забрасывая Шиллера под стол. ...А суд идет, весь зал мне смотрит в спину. Вы, прокурор, вы, гражданин судья, Поверьте мне: не я разбил витрину, А подлое мое второе Я. И я прошу вас: строго не судите, Лишь дайте срок, но не давайте срок! Я буду посещать суды как зритель И в тюрьмы заходить на огонек. Я больше не намерен бить витрины И лица граждан – так и запиши! Я воссоединю две половины Моей больной раздвоенной души! Искореню, похороню, зарою, Очищусь, ничего не скрою я! Мне чуждо это е мое второе, Нет, это не мое второе Я. # 019

1969 Про любовь в каменном веке

А ну отдай мой каменный топор! И шкур моих набедренных не тронь! Молчи, не вижу я тебя в упор, Сиди вон и поддерживай огонь! Выгадывать не смей на мелочах, Не опошляй семейный наш уклад! Не убрана пещера и очаг, Избаловалась ты в матриархат! Придержи свое мнение: Я – глава, и мужчина – я! Соблюдай отношения Первобытнообщинныя. Там мамонта убьют – поднимут вой, Начнут добычу поровну делить... Я не могу весь век сидеть с тобой Мне надо хоть кого-нибудь убить! Старейшины сейчас придут ко мне, Смотри еще – не выйди голой к ним! Век каменный – и не достать камней, Мне стыдно перед племенем моим! Пять бы жен мне – наверное, Разобрался бы с вами я! Но дела мои – скверные, Потому – моногамия. А все – твоя проклятая родня! Мой дядя, что достался кабану, Когда был жив, предупреждал меня: Нельзя из людоедок брать жену! Не ссорь меня с общиной – это ложь, Что будто к тебе кто-то пристает, Не клевещи на нашу молодежь, Она – надежда наша и оплот! Ну что глядишь – тебя пока не бьют, Отдай топор – добром тебя прошу! А шкуры – где? Ведь люди засмеют!.. До трех считаю, после – задушу! # 020

1969 Семейные дела в Древнем Риме

Как-то вечером патриции Собрались у Капитолия Новостями поделиться и Выпить малость алкоголия. Не вести ж бесед тверезыми! Марк-патриций не мытарился Пил нектар большими дозами И ужасно нанектарился. И под древней под колонною Он исторг из уст проклятия: "Эх, с почтенною матреною Разойдусь я скоро, братия! Она спуталась с поэтами, Помешалась на театрах Так и шастает с билетами На приезжих гладиаторов! "Я, – кричит, – от бескультурия Скоро стану истеричкою!" В общем, злобствует как фурия, Поощряема сестричкою! Только цыкают и шикают... Ох, налейте мне "двойных"! Мне ж – рабы в лицо хихикают. На войну бы мне, да нет войны! Я нарушу все традиции Мне не справиться с обеими, Опускаюсь я, патриции, Дую горькую с плебеями! Я ей дом оставлю в Персии Пусть берет сестру-мегерочку, На отцовские сестерции Заведу себе гетерочку. У гетер хотя безнравственней, Но они не обезумели. У гетеры пусть все явственней, Зато родственники умерли. Там сумею исцелиться и Из запоя скоро выйду я!" ...И пошли домой патриции, Марку пьяному завидуя. # 021

1969 В прекрасном зале Гранд-Операї

В прекрасном зале Гранд-Опера Затихли клакеры, погасли все огни, Шуршали платья и веера. Давали "Фронду" при участии Дени. А в ложе "Б", обняв за талью госпожу, Маркиз шептал: "Ах, я у ваших ног лежу! Пока вступленье – я скажу, что больше нету терпежу, Я из-за вас уж третий месяц как гужу". Оркестр грянул – и зал затих. Она сказала: "Но я замужем, синьор. Во-первых – это, а во-вторых Я вам не верю, пьете вы из-за нее". "Мадам, клянусь, я вам на деле докажу! Мадам, я жизни и себя не пощажу. Да я именье заложу, я всех соперников – к ножу! Я даже собственного папу накажу". Пел Риголетто как на духу, Партер и ярусы закончили жевать, Он "ля" спокойно взял наверху... И лишь двоим на это было наплевать. И в ложе "Б" маркиз шептал: "Я весь дрожу, Я мужа вашего ударом награжу, А ту, другую, я свяжу, но, если вас не заслужу То в монастырь я в этом разе ухожу". # 022

1969 Про любовь в Средние века

Сто сарацинов я убил во славу ей Прекрасной даме посвятил я сто смертей, Но наш король – лукавый сир затеял рыцарский турнир, Я ненавижу всех известных королей! Вот мой соперник – рыцарь Круглого стола, Чужую грудь мне под копье король послал. Но – в сердце нежное ее мое направлено копье, Мне наплевать на королевские дела! Герб на груди его – там плаха и петля, Но будет дырка там, как в днище корабля. Он – самый первый фаворит, к нему король благоволит, Но мне сегодня наплевать на короля! Король сказал: "Он с вами справится шаля! И пошутил: – Пусть будет пухом вам земля!" Я буду пищей для червей тогда он женится на ней, Простит мне бог, я презираю короля! Вот подан знак – друг друга взглядом пепеля, Коней мы гоним, задыхаясь и пыля. Забрало поднято – изволь! Ах, как волнуется король!.. Но мне, ей-богу, наплевать на короля! Ну вот все кончено – пусть отдохнут поля, Вот льется кровь его на стебли ковыля. Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит Мне так сегодня наплевать на короля! ...Но в замке счастливо мы не пожили с ней: Король в поход послал на сотни долгих дней, Не ждет меня мой идеал, ведь он – король, а я – вассал, И рано, видимо, плевать на королей! # 023

1969 Про любовь в эпоху Возрождения

Может быть, выпив поллитру, Некий художник от бед Встретил чужую палитру И посторонний мольберт. Дело теперь за немногим Нужно натуры живой, Глядь – симпатичные ноги С гордой идут головой. Он подбегает к Венере: "Знаешь ли ты, говорят Данте к своей Алигьери Запросто шастает в ад! Ада с тобой нам не надо Холодно в царстве теней... Кличут меня Леонардо. Так раздевайся скорей! Я тебя – даже нагую Действием не оскорблю, Дай я тебя нарисую Или из глины слеплю!" Но отвечала сестричка: "Как же вам не ай-яй-яй! Честная я католичка И не согласная я! Вот испохабились нынче Так и таскают в постель! Ишь – Леонардо да Винчи Тоже какой Рафаэль! Я не привыкла без чувства Не соглашуся ни в жисть! Мало что ты – для искусства, Сперва давай-ка женись! Там и разденемся в спальной Как у людей повелось... Мало что ты – гениальный! Мы не глупее небось!" "Так у меня ж – вдохновенье, Можно сказать, что экстаз!" Крикнул художник в волненье... Свадьбу сыграли на раз. ...Женщину с самого низа Встретил я раз в темноте, Это была Монна Лиза В точности как на холсте. Бывшим подругам в Сорренто Хвасталась эта змея: "Ловко я интеллигента Заполучила в мужья!.." Вкалывал он больше года Весь этот длительный срок Все ухмылялась Джоконда: Мол, дурачок, дурачок! ...В песне разгадка дается Тайны улыбки, а в ней Женское племя смеется Над простодушьем мужей! # 024

1969 Песня о Земле

Кто сказал: "Все сгорело дотла, Больше в землю не бросите семя!"? Кто сказал, что Земля умерла? Нет, она затаилась на время! Материнства не взять у Земли, Не отнять, как не вычерпать моря. Кто поверил, что Землю сожгли? Нет, она почернела от горя. Как разрезы, траншеи легли, И воронки – как раны зияют. Обнаженные нервы Земли Неземное страдание знают. Она вынесет все, переждет, Не записывай Землю в калеки! Кто сказал, что Земля не поет, Что она замолчала навеки?! Нет! Звенит она, стоны глуша, Изо всех своих ран, из отдушин, Ведь Земля – это наша душа, Сапогами не вытоптать душу! Кто поверил, что Землю сожгли?! Нет, она затаилась на время... # 025

1969 В темноте

Темнота впереди – подожди! Там – стеною закаты багровые, Встречный ветер, косые дожди И дороги неровные. Там – чужие слова, там – дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там пожухла, сгорела трава И следы не читаются, В темноте. Там проверка на прочность – бои, И закаты, и ветры с прибоями, Сердце путает ритмы свои И стучит с перебоями. Там – чужие слова, там – дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там пожухла, сгорела трава И следы не читаются, В темноте. Там и звуки и краски – не те, Только мне выбирать не приходится Видно, нужен я там, в темноте, Ничего – распогодится!

Там – чужие слова, там – дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там пожухла, сгорела трава И следы не читаются, В темноте. # 026

1969 Он не вернулся из боя

Почему все не так? Вроде – все как всегда: То же небо – опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та же вода... Только – он не вернулся из боя. Мне теперь не понять, кто же прав был из нас В наших спорах без сна и покоя. Мне не стало хватать его только сейчас Когда он не вернулся из боя. Он молчал невпопад и не в такт подпевал, Он всегда говорил про другое, Он мне спать не давал, он с восходом вставал, А вчера не вернулся из боя. То, что пусто теперь, – не про то разговор: Вдруг заметил я – нас было двое... Для меня – будто ветром задуло костер, Когда он не вернулся из боя. Нынче вырвалась, словно из плена, весна, По ошибке окликнул его я: "Друг, оставь прикурить!" – а в ответ – тишина... Он вчера не вернулся из боя. Наши мертвые нас не оставят в беде, Наши павшие – как часовые... Отражается небо в лесу, как в воде, И деревья стоят голубые. Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло – для обоих... Все теперь – одному, – только кажется мне Это я не вернулся из боя. # 027

1969 Сыновья уходят в бой

Сегодня не слышно биенье сердец Оно для аллей и беседок. Я падаю, грудью хватая свинец, Подумать успев напоследок: "На этот раз мне не вернуться, Я ухожу – придет другой". Мы не успели оглянуться А сыновья уходят в бой! Вот кто-то решил: после нас – хоть потоп, Как в пропасть шагнул из окопа. А я для того свой покинул окоп, Чтоб не было вовсе потопа. Сейчас глаза мои сомкнутся, Я крепко обнимусь с землей. Мы не успели оглянуться А сыновья уходят в бой! Кто сменит меня, кто в атаку пойдет? Кто выйдет к заветному мосту? И мне захотелось – пусть будет вон тот, Одетый во все не по росту. Я успеваю улыбнуться, Я видел, кто придет за мной. Мы не успели оглянуться А сыновья уходят в бой! Разрывы глушили биенье сердец, Мое же – мне громко стучало, Что все же конец мой – еще не конец: Конец – это чье-то начало. Сейчас глаза мои сомкнутся, Я крепко обнимусь с землей. Мы не успели оглянуться А сыновья уходят в бой! # 028

1969 К вершине (Памяти Михаила Хергиани)

Ты идешь по кромке ледника, Взгляд не отрывая от вершины. Горы спят, вдыхая облака, Выдыхая снежные лавины. Но они с тебя не сводят глаз Будто бы тебе покой обещан, Предостерегая всякий раз Камнепадом и оскалом трещин. Горы знают – к ним пришла беда, Дымом затянуло перевалы. Ты не отличал еще тогда От разрывов горные обвалы. Если ты о помощи просил Громким эхом отзывались скалы, Ветер по ущельям разносил Эхо гор, как радиосигналы. И когда шел бой за перевал, Чтобы не был ты врагом замечен, Каждый камень грудью прикрывал, Скалы сами подставляли плечи. Ложь, что умный в гору не пойдет! Ты пошел – ты не поверил слухам, И мягчал гранит, и таял лед, И туман у ног стелился пухом... Если в вечный снег навеки ты Ляжешь – над тобою, как над близким, Наклонятся горные хребты Самым прочным в мире обелиском. # 029

1969 Ну, вот исчезла дрожь в рукахї

Ну, вот исчезла дрожь в руках, Теперь – наверх! Ну вот, сорвался в пропасть страх Навек, навек, Для остановки нет причин Иду, скользя... И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя! Среди нехоженных путей Один – пусть мой, Среди невзятых рубежей Один – за мной! А имена тех, кто здесь лег, Снега таят... Среди непройденных дорог Одна – моя! Здесь голубым сияньем льдов Весь склон облит, И тайну чьих-нибудь следов Гранит хранит... И я гляжу в свою мечту Поверх голов И свято верю в чистоту Снегов и слов! И пусть пройдет немалый срок Мне не забыть, Как здесь сомнения я смог В себе убить, В тот день шептала мне вода: Удач – всегда!.. А день... какой был день тогда? Ах да – среда!.. # 030

1969 Долго же шел ты в конвертеї

Долго же шел ты в конверте, листок, Вышли последние сроки! Но потому он и Дальний Восток, Что – далеко на востоке... Ждешь с нетерпеньем ответ ты Весточку в несколько слов... Мы здесь встречаем рассветы Раньше на восемь часов. Здесь до утра пароходы ревут Средь океанской шумихи Не потому его Тихим зовут, Что он действительно тихий. Ждешь с нетерпеньем ответ ты Весточку в несколько слов... Мы здесь встречаем рассветы Раньше на восемь часов. Ты не пугайся рассказов о том, Будто здесь самый край света, Сзади еще Сахалин, а потом Круглая наша планета. Ждешь с нетерпеньем ответ ты Весточку в несколько слов... Мы здесь встречаем рассветы Раньше на восемь часов. Что говорить – здесь, конечно, не рай, Но невмоготу переписка, Знаешь что, милая, ты приезжай: Дальний Восток – это близко! Скоро получишь ответ ты Весточку в несколько слов! Вместе бы встретить рассветы Раньше на восемь часов! # 031

1969 Цунами

Пословица звучит витиевато: Не восхищайся прошлогодним небом, Не возвращайся – где был рай когда-то, И брось дурить – иди туда, где не был! Там что творит одна природа с нами! Туда добраться трудно и молве. Там каждый встречный – что ему цунами! Со штормами в душе и в голове! Покой здесь, правда, ни за что не купишь Но ты вернешься, говорят ребята, Наперекор пословице поступишь Придешь туда, где встретил их когда-то! Здесь что творит одна природа с нами! Сюда добраться трудно и молве. Здесь иногда рождаются цунами И рушат все в душе и в голове! На море штиль, но в мире нет покоя Локатор ищет цель за облаками. Тревога – если что-нибудь такое Или сигнал: внимание – цунами! Я нынче поднимаю тост с друзьями! Цунами – равнодушная волна. Бывают беды пострашней цунами И – радости сильнее, чем она! # 032

1969 Парад-alle, не видно креселї

Парад-alle, не видно кресел, мест. Оркестр шпарил марш, и вдруг, весь в черном, Эффектно появился шпрехшталмейстер И крикнул о сегодняшнем коверном. Вот на манеже мощный черный слон, Он показал им свой нерусский норов. Я раньше был уверен, будто он Главою у зверей и у жонглеров. Я был не прав – с ним шел холуй с кнутом, Кормил его, ласкал, лез целоваться И на ухо шептал ему, о чем? В слоне я сразу начал сомневаться. Потом слон сделал что-то вроде па С презреньем, и уведен был куда-то... И всякая полезла шантрапа В лице людей, певиц и акробатов. Вот выскочили трое молодцов, Одновременно всех подвергли мукам, Но вышел мужичок – из наглецов И их убрал со сцены ловким трюком. Потом, когда там кто-то выжимал Людей ногами, грудью и руками, Тот мужичок весь цирк увеселял Какой-то непонятностью с шарами. Он все за что-то брался, что-то клал, Хватал за все, я понял: вот работа! Весь трюк был в том, что он не то хватал Наверное, высмеивал кого-то. Убрав его – он был навеселе Арену занял сонм эквилибристов. Ну все, пора кончать парад-алле Коверных! Дайте туш, даешь артистов! # 033

1969 Маринка! Слушай, милая Маринка!

Маринка! Слушай, милая Маринка! Кровиночка моя и половинка! Ведь если разорвать, то – рубль за сто! Вторая будет совершать не то. Маринка, слушай, милая Маринка, Прекрасная, как детская картинка, Ну кто сейчас ответит – что есть то? Ты, только ты, ты можешь – и никто. Маринка! Слушай! Милая Маринка, Далекая, как в сказке Метерлинка, Ты птица моя синяя вдали. Вот только жаль, ее в раю нашли. Маринка, слушай, милая Маринка, Загадочная, как жилище инка. Идем со мной! Куда-нибудь идем! Мне все равно куда, но мы найдем! Поэт – а слово долго не стареет Сказал: "Россия, Лета, Лорелея..." Россия – ты, и Лета, где мечты. Но Лорелея – нет! Ты – это ты. # 034

1969 Посмотришь – сразу скажешь: "Это китї

Посмотришь – сразу скажешь: "Это кит, А вот – дельфин, любитель игр и танцев"... Лицо же человека состоит Из глаз и незначительных нюансов. Там – ухо, рот и нос, Вид и цвет волос, Челюсть – чо в ней: сила или тупость? Да! Еще вот лоб, Чтоб понять без проб: Этот лоб с намеком на преступность. В чужой беде нам разбираться лень Дельфин зарезан и киту не сладко. Не верь, что кто-то там на вид – тюлень, Взгляни в глаза – в них, может быть, касатка! Вот – череп на износ: Нет на нем волос, Правда, он медлителен, как филин, А лицо его Уши с головой, С небольшим количеством извилин. Сегодня оглянулся я назад, Труба калейдоскопа завертелась, И вспомнил все глаза и каждый взгляд, И мне пожить вторично захотелось. И... видел я носы, Бритых и усы, Щеки, губы, шеи – все, как надо, Неба, языки, Зубы, как клыки, И ни одного прямого взгляда. Не относя сюда своих друзей, Своих любимых не подозревая, Привязанности все я сдам в музей Так будет, если вывезет кривая. Пусть врет экскурсовод: "Благородный рот, Волевой квадратный подбородок..." Это все не жизнь, Это – муляжи, Вплоть до носовых перегородок. Пусть переводит импозантный гид Про типы древних римлян и германцев Не знает гид: лицо-то состоит Из глаз и незначительных нюансов. # 035