Текст книги "Лекарь"

Автор книги: Михаил Тырин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Подойдя к забору Захаровых, Сергей окликнул Зинку:

– Ну, как хозяин?

Та охотно отвлеклась от прополки грядок.

– С утра даже за пивом не пошел, – с благоговением проговорила она. – Это что же, теперь он совсем пить не будет?

– Пару недель точно не сможет. А дальше от вас зависит.

– Он сейчас с машиной возится. Говорит, ездить буду.

– Машина-то на ходу?

– Ой, да лучше б он ее продал, – отмахнулась Зинка.

Гордин на секунду задумался.

– А сколько запросите?

– Кому оно надо? – отмахнулась Зинка. – Ей годов больше, чем мне. Да вы поговорите сами.

Сергей нашел Петьку под навесом. Он лежал под «Волгой», что-то насвистывая. Рядом на тумбочке – банка молока и белый хлеб.

– Ну, как аппарат? – Гордин похлопал по капоту. – Ездить может?

– А куда он денется? – ответил Петька, не вылезая из-под машины. – Радиатор вот только подпаять…

– А что если я твою «Волгу» куплю?

Захаров тут же выглянул, озадаченно посмотрел на Гордина.

– Это как?

– За деньги, – пожал плечами Гордин.

– Да я вообще-то не собирался… – Петька принялся ожесточенно чесать затылок. – Слышь, нет, продать не могу. Хороших денег за нее не получить, а где я тогда новую возьму? Может, тебе чего надо – я отвезу.

– Да надо… в общем, покататься день-другой.

Захаров налил себя молока, подумал немного.

– Давай так… Я тебе ее даю, с ключами. Через день-другой, когда радиатор заделаю. Ты и катайся. А потом пригонишь обратно. Заодно расскажешь, где чего у ней скрипит.

– А если не успею пригнать, а оставлю в другом месте – согласен? – спросил Сергей.

– Каком это месте?

– Тут ведь железная дорога где-то рядом…

– Кремневка, там станция узловая, – кивнул Петька. – Тридцать верст.

– Вот там и оставлю.

– Договорились, – Захаров приподнял стакан с молоком. – Будем здоровы.

– А это за беспокойство, – Гордин протянул Захарову купюру.

– Да не надо… А ладно, давай на бензин…

Выйдя из двора Захарова, Сергей увидел, что с противоположной стороны улицы ему машет Васильевна.

– Эй, слышь чего! – крикнула она. – Тут опять спрашивали тебя.

– Говорите всем: пусть после обеда в больницу приходят.

– То не наши, – Васильевна многозначительно прищурилась. – Чужие…

Гордин так и застыл на месте. Невольно посмотрел по сторонам. Потом медленно подошел к Васильевне.

– Какие чужие? – осторожно спросил он.

– Уж не знаю, а сразу видать – не наши. На автостанции подошли. Говорят, друга потеряли. Мол, не проходил ли кто…

– Так это разве про меня?

– Не знаю… Только, кроме тебя, тут заезжих давно не было, – теперь она смотрела на Гордина даже с некоторым подозрением.

– И что вы им сказали? – поинтересовался он.

Васильевна усмехнулась.

– А что говорить? Вон, рыбаков приезжих целый берег сидит. Я их к ним отправила. Пускай ищут.

Гордин сдержанно кивнул, ничего не ответив. Он прошел мимо Васильевны во двор. Затем в свой сарайчик.

Там сел на табуретку, переводя дух. Затем поднял доску в полу, достал из-под нее пакет, вытащил папку с документами. Подержал в руках, не решаясь, но все же открыл.

Воспоминания обрушились, как ледяной дождь. Каждый листочек, каждая фотография, рентгенограмма, справка – все действовало подобно уколам боли.

Среди фотографий Гордин увидел и свою – бледный, коротко стриженный юнец с мешками под глазами, с забинтованной рукой выше локтя.

Гордин невольно нащупал шрам под рукавом. Вложил папку обратно в пакет, тщательно завернул.

Решение пришло быстро и почти не вызвало сомнений.

Улица перед библиотекой была пустынной, не считая девчонку и парня, который возился с заглохшим мотоциклом. Гордин не сразу узнал в них Жеку и Морошку. Понял, лишь когда услышал знакомый голос:

– Заводи, ёперный театр! Долго стоять-то? Говорила, пешком надо!

Он хотел было пройти мимо, но вдруг обратил внимание на распущенные волосы Морошки. Русые, чуть ниже плеч – совсем как у Лены.

Подумав, Гордин направился прямиком к Жеке. Тот, заметив его, оставил свой мотоцикл, даже отступил на пару шагов, глядя исподлобья.

– Привет, – сказал Гордин. – Как мать?

– Чо мать? Болеет! – Жека был неприветлив.

Гордин достал небольшую стопку 500-рублевок и протянул одну бумажку Жеке. Тот недоверчиво взял, переглянувшись с Морошкой.

Затем Гордин протянул и вторую купюру, введя Жеку в полное замешательство.

– На лечение, – сказал он. – Думаю попросить тебя кое о чем. Заработать хочешь?

– А чего надо-то? – буркнул Жека.

– Да всего ничего. На мотоцикле прокатиться.

Морошка расхохоталась.

– Ёперный театр! Да хоть вокруг света!

Оксана сидела за библиотечной стойкой, листая какой-то альбом с репродукциями старинных картин.

– Что читаете? – с порога улыбнулся Гордин.

Оксана улыбнулась в ответ и показала обложку.

– Голландцы. Освежаю память: осенью в институт возвращаться. Если получится.

– У вас все получится, – убежденно проговорил Сергей. – А нельзя ли вас кое о чем попросить?

– Меня? – удивилась Оксана. – У нас тут медицинских книг нет почти.

Гордин достал из сумки сверток с документами.

– Можно это у вас полежит? А то ко мне друг приезжает, но боюсь, не встретимся. Скажет, что от меня, вы ему и отдадите.

Оксана взяла пакет, взглянула на него без особого интереса.

– Что хоть за друг? – спросила она.

– Может, не друг, а подруга. Я еще не знаю, кто приедет. Главное: он скажет, что от меня.

Оксана вдруг заглянула Гордину прямо в глаза.

– Сережа, вы ведь скоро уезжаете?

– Да, надо кое-куда отъехать, ненадолго, – замялся он.

– Нет, вы насовсем уезжаете. Я вижу.

Гордин не выдержал и опустил глаза.

– Простите, Оксана. Мне надо идти.

После малолюдного и сонного Маклинска, узловая станция в Кремневке удивляла шумом, толкотней и суетой привокзальной жизни. Наблюдая за перроном из кабины Петькиной «Волги», Гордин в очередной раз мысленно прокручивал и просчитывал свой план – нет ли в нем уязвимых пунктов.

Накануне он отправил Лене сообщение с подробной инструкцией. Отправил практически открыто, потому что знал – следить за ней будут в любом случае.

Всю операцию отрыва от слежки ей раскрывать не обязательно, ее знал только сам Сергей, и она казалась ему вполне надежной.

Только бы не вмешались неучтенные факторы…

Подошла долгожданная московская электричка, на перрон выползла разноцветная толпа. Через две минуты сердце Сергея бешено застучало: он увидел Лену.

– Молодец, девочка, – прошептал он.

На ней были джинсовая юбка, белая блузка и голубая панама – именно то, что Гордин велел ей надеть в своей инструкции. Это был один из ключевых моментов плана.

Лена сошла по лестнице, остановилась, глядя по сторонам.

«Направо, направо…» – повторял про себя Гордин, словно надеялся силой мысли напомнить ей нужное направление.

Лена пошла направо и через полсотни шагов остановилась возле женщины, торгующей яблоками.

Этой женщиной была Морошка.

Гордин отчетливо увидел, как Морошка передала Лене пакет с яблоками, приняв за него какие-то условные деньги. Через некоторое время она поднялась и скрылась между рядами.

Все шло по плану.

Лена сунула руку в пакет, нащупала там телефон и беспроводной наушник.

«Молодец», – повторил про себя Гордин, когда Лена незаметным движением спрятала наушник под волосами.

Он набрал номер.

– Привет, девочка.

– Ты где?

– Не верти головой.

– Сережа, где ты?!

– Я рядом, скоро увидимся. Дойди до универмага и сверни направо, там тихая улочка. Иди по ней, телефон не отключай.

– Зачем?

– Я хочу увидеть тех, кто за тобой следит.

– За мной следят?! Сережа, мне страшно!

– Не бойся.

Лена свернула на указанную улочку, Гордин внимательно наблюдал за ней из машины. Она шла мелкими напряженными шагами, было видно, как ей неуютно.

Наконец Сергей увидел двоих «топтунов». Совершенно непримечательные мужики неторопливо двигались на приличном отдалении от Лены и были заняты, казалось, только болтовней между собой.

– Продолжай идти, – сказал Гордин в телефон. – Метров через триста овощная палатка. Сворачивай прямо за ней налево. Я буду уже там…

Он завел двигатель, и «Волга» тронулась с места, объезжая квартал вокруг.

Лена все сделала в точности. Свернув в переулок, она на минуту ушла из поля зрения оперативников. Тут же в ближайшем заборе приподнялась широкая доска, и оттуда показался Гордин.

– Сюда, быстро!

Втащив Лену и ее сумку в какой-то заброшенный садик, Гордин быстро укрылся куском неприметной строительной стеклоткани. Не в силах сдерживаться, он крепко обнял и расцеловал Лену.

– Даже не верится, что ты со мной, – прошептал он.

– Сережа, нас найдут! – Лена была испугана. – Они не дураки, поймут, что я не в воздухе растворилась!

– Да я тоже вроде не дурак… – спокойно ответил Сергей.

Не обнаружив Лену за поворотом, наблюдатели засуетились, принялись заглядывать через заборы. На стеклоткань, под которой прятались Гордин и Лена, внимания пока не обратили. Один полез за рацией.

– Мы потеряли ее! Закройте район, тут всего две улицы!

Неожиданно раздался треск двигателя. В полусотне метров от оперативников из кустов выскочил мотоцикл. Жека сразу набрал хорошую скорость. За его спиной сидела Морошка, одетая точно так же, как Лена. Из-под панамы выбивались распущенные волосы – очень похожие на волосы Лены.

– Всем от винта, ёперный театр! – радостно крикнула Морошка.

Оперативник запоздало бросился за мотоциклом, но тут же остановился – догонять бесполезно. Второй схватился за рацию:

– Они ушли на мотоцикле! Да, оба! Перекрывайте дороги в сторону моста и переезда.

Через минуту переулок опустел.

А еще через пять минут Гордин и Лена благополучно добрались до машины, оставленной на глухом, заросшем пустыре.

– Потерпи еще немножко, ладно? – Годин тихонько погладил Лену по холодной руке. – Из города выехать будет легко. На трассе нас не вычислят. Осталось только сесть на самолет. Я люблю тебя.

Лена была какой-то безжизненной. Удачное спасение от слежки, казалось, ее совсем не радует.

– А дальше-то что, Сереженька? – вздохнула она. – Всю жизнь бегать будешь?

– Всю жизнь не придется. Один раз убежать подальше, а потом они просто рукой махнут. Правда, еще одно дельце придется провернуть, но оно уж совсем пустяковое.

– Дельце провернуть… – Лена невесело усмехнулась. – Не думала, что мне придется с тобой делишки проворачивать.

– Ну, не хмурься. Я же обещал, что все устрою. Я тебя хоть раз обманывал?

Гордин обнял Лену, водя губами по ее щеке. Она по-прежнему держалась, как безвольная кукла, – не сопротивляясь, но и не отвечая на поцелуи.

В стекло машины вдруг кто-то тихонько постучал. Гордин вздрогнул, резко обернулся.

Первое, что он увидел, – это направленный на него ствол автомата. Потом заметил черный джип, перекрывший ему выезд с пустыря.

Наконец к стеклу наклонился Чуров.

– Сереженька! – пропел он голосом заботливой мамочки. – Домой!

Оперативник крепко держал Гордина за шиворот, нажимая в спину стволом автомата. Рядом стоял Чуров и со спокойным видом обрызгивал руки из баллончика-пульверизатора без этикетки. Гордин знал – в баллончике специальная жидкость-изолятор, которая не позволяла «хиронексам» действовать через обработанную кожу. Значит, все люди Чурова предварительно обработали себя изолятором.

Лена стояла чуть поодаль, среди оперативников. Ее никто не держал. Она молчала, опустив голову и прикрыв лицо руками.

Слышался какой-то размеренный писк, словно поблизости работал электронный прибор. Гордина он тревожил, напоминая звуки медицинских аппаратов в лаборатории Чурова.

Чуров закончил обрызгивать руки и шею. Он внимательно и спокойно осмотрел Гордина, подошел. И вдруг с размаха ударил его в грудь. Гордин согнулся и закашлялся, но тут же упрямо распрямил спину. Он не хотел, чтобы Лена видела его страдающим.

Чуров погладил его по голове.

– Тю-тю-тю… – проговорил он. – Не больно, не больно…

И в следующую секунду снова ударил, теперь тыльной стороной ладони по лицу.

– Гандон ты штопаный, Сережа… – с печалью в голосе произнес полковник.

Из окна машины выглянул Савченко. Он с осторожным любопытством начал было разглядывать Гордина, но встретившись с ним взглядом, почему-то смутился и исчез.

– Отпустите Лену, – выдавил Гордин. – Она ни при чем, это наши дела.

– Отпустим, отпустим… – Чуров повернулся к Лене. – Иди, золотко, нечего тебе наши скучные разговоры слушать…

Лена повернулась и, избегая смотреть на Гордина, двинулась в сторону ближайшей машины.

– Стоп! – полковник хлопнул в ладоши. – Чуть не забыл!

Он подошел К Лене, забрал у нее сумку и вынул оттуда коробочку с болтающимся проводом.

Затем полез в карман, вытащил из него коммуникатор и показал Гордину. Тот увидел, что на экране схема города и еще – мерцающая точка посреди улиц.

У Гордина вытянулось лицо. Чуров, насладившись эффектом, выключил коммуникатор, и писк прекратился. Затем взглянул на Гордина и дурашливо пожал плечами.

– Лена… – Гордину показалось, что у него земля под ногами зашаталась. – Так это ты их привела? Они тебе угрожали? Чего ты испугалась, я же тебе говорил!..

– Хватит! – вдруг закричала Лена. – Хватит мне врать! Ты клялся, что ни в чем не виноват, а оказалось – просто вор!

– Что ты такое говоришь! – Сергей пытался поверить в реальность происходящего. – Кому ты веришь? Я никогда тебе не врал!

– Перестань! Я видела пленку: ты крадешь деньги из сейфа!

– Я их не крал, это мои деньги, я их заработал! – Гордин не выдержал и сам начал кричать.

– И опять ты врешь! Что ты мог заработать? Ты говорил, что на тебе проверяют какие-то дурацкие таблетки!

– Так это и была моя работа!

Чуров театральным жестом зажал уши.

– Ну, все, все! Достаточно! – сказал он. – А то я сейчас сам разревусь. Уведите гневную Кармен со сцены.

Лена села в машину, захлопнув дверь. Гордин ошалело глядел ей вслед. Его всего трясло.

– Ошибочка вышла, да? – Чуров искоса взглянул на Сергея. – Никому нельзя верить. Эх, Серега, никогда ты не умел в людях разбираться… Поехали! – обернулся он к своим подчиненным. – А то наш спектакль и так уже аншлаг собрал.

Он засмеялся своей шутке и кивнул в дальний конец пустыря. Там на ящике сидел маленький немощный дед в толстых круглых очках и внимательно следил за происходящим. Вокруг него разлеглись несколько толстых ленивых котов.

«Автоколонна» Чурова, состоящая из двух джипов и микроавтобуса, выехала из Кремневки и взяла курс на Маклинск. Точнее – на импровизированный штаб в старом клубе.

Чуров и Савченко расположились в микроавтобусе, рядом с откидным столиком. В чашках плескался горячий крепкий кофе из термоса.

– Я доложил твой план, полковник, – проговорил Савченко. – В целом одобрили, хотя пришлось врать.

– Угу… – отозвался Чуров, равнодушно глядя в окно.

– Что «угу», полковник! – взвился Савченко. – Врать пришлось!

– Что поделаешь, Олег Иванович, что поделаешь… – полковник протяжно вздохнул. – Сами знаете: честно жить – беды не миновать.

– Всё шуточки? – Савченко смахнул рукавом пот с лица. – А что прикажешь докладывать? Про вашу медузу «хренорекс» рассказывать? Нет уж… Сказал, что у вас специальный яд будет на руках. Который рассосется, и никаких концов не найдешь.

– Ну и… – эта короткая фраза прозвучала очень многозначительно, и Савченко прекрасно все понял.

– Вторая часть будет перечислена завтра, – неохотно сообщил он. – А последний транш – после окончательного результата. Окончательного, повторяю. Когда все экспертизы в один голос скажут, что объект скончался своей смертью.

– Вот хочу спросить… – Чуров развернулся к собеседнику с заинтересованным видом. – Зачем вам такие сложности? Устроили бы ему автокатастрофу, например… Дешево, практично…

– Ты, полковник, головой вообще думаешь? – всплеснул руками Савченко. – Какая вонь поднимется, если хоть каплю его крови по «ящику» покажут? Да если даже на него метеорит свалится, все завопят в один голос, что это мы его с неба скинули!

– А все равно не понимаю, чего вы с ним возитесь. Неужто правда боитесь, что он вас на выборах обскачет?

– Не обскачет, – Савченко прищурился, глядя в невидимую точку. – Но карты так перемешает, что весь наш пасьянс коту под хвост. Кстати, откровенность за откровенность!

– Да, слушаю вас. Савченко коротко вздохнул.

– Все-таки… как вы это делаете?

– Да все равно не поймете… – снисходительно усмехнулся Чуров. – Ладно, слушайте. Читали что-нибудь про биологическое электричество? Если изменить гальванические свойства эпителия и сформировать в тканях протеиновые цепочки с управляемыми ионными связями, то у человека образуется, по сути, альтернативная сигнальная система. Каталитические ферменты позволяют инициировать ионный обмен в любой белковой материи, да хоть в куске буженины…

Савченко оживился, услышав понятное слово.

– Но как это действует?

– «Хиронекс» таким образом буквально видит своей кожей любую белковую структуру насквозь. И может на нее влиять, образуя новые экстраструктурные протеины. Например, вызывать принудительную денатурацию. Вот и весь секрет.

– М-да… наука, – Савченко вытер вновь набежавший пот. – Это, получается, вы там у себя целое открытие сделали?

– Смешная история… – отмахнулся полковник. – Делали-то портативный мультифильтр для диализа и вдруг заметили, что керамическая решетка странным образом расщепляет ферменты… Ну и пошло, поехало… Кстати, зря вы куда-то звонили, про план рассказывали…

– Не понял, полковник… – Савченко перевел на Чурова изумленный взгляд.

Чуров безмятежно отвернулся к окну.

– План меняется.

Подвал в поселковом клубе был еще более пыльный, чем остальные помещения. Да еще и завален старым хламом – плакатами, афишами, обломками декораций.

Для Гордина здесь соорудили импровизированное смотровое кресло – наскоро сбили из простого стула и пары досок. И еще были ремни, чтобы пристегнуть руки и голову.

Старший оперативник Гоша прохаживался напротив. Он брызгал на себя из белого баллончика и поглядывал на Гордина – вроде бы и невозмутимо, но взгляд его не предвещал добра. С Гординым возились двое медиков, снимая показания с имплантата. Чуров хотел узнать состояние устройства до начала операции.

Негромкие переговоры медиков вязли в пыльном подвальном воздухе.

– Инсулин?

– Двенадцать от расчета.

– Сахар?

– Норма.

– Денатурация?

– Два и пять, убывающая.

– Пэ-Аш?

– Статично…

Гоше наконец надоело ждать, пока «ботаники» закончат свою возню. Он подошел к Сергею, по-хозяйски оглядел его.

– Чего делать-то с тобой? Шеф сказал, сильно не калечить, но я что-то сомневаюсь…

– Вот у шефа и спрашивай… – Гордин отвернулся.

Гоша хмыкнул. Потом молча размахнулся и ударил Гордина по лицу. Медики отскочили.

– Так что шефу говорить? Два варианта у тебя. Либо я сейчас сообщаю, что ты отдаешь бумаги. Либо то же самое, но через полчаса. Тебе как удобнее?

– Пытать будешь? – Гордин попытался рассмеяться. – Так сам знаешь, что это бесполезно.

– Сейчас увидим, что полезно, – проговорил Гоша. Однако было ясно: он решительно не понимает, как разговаривать с взбунтовавшимся «хиронексом».

Во дворе Васильевны тем временем шел самый настоящий обыск.

Трое плечистых молодых людей в строгих костюмах, предъявив какие-то пугающие удостоверения, осматривали двор, отрывали доски в жилом сарайчике, заглядывали под бочки и ящики на огороде.

Васильевна была не на шутку перепугана.

– Документы, мать, документы! Видела? Папка картонная.

– Не видала, ребятки. Вот ей-богу, не знаю, – крестилась Васильевна. – Какие еще документы, он вон комнату снял, только ночевать приходил. То на работе, то ходит где-то.

– На какой работе?

Выслушав ответ, оперативник молча кивнул и набрал номер Чурова.

Звонок застал того за изучением карты региона.

– Ну? – ответил он в телефон. – Вообще ничего? Ну, он не дурак. Может, еще что? Телефоны, записи какие-нибудь? Так, а что узнали? Ну ясно, все сходится. Нет, больницу пока не трогайте, у меня на нее свои виды. И вот что: кончайте погром, сворачивайтесь и быстренько на базу. Есть дело.

Сидящий неподалеку Савченко поднял глаза. Он только что закончил обедать покупной курицей «гриль» и теперь запивал жирную еду минералкой прямо из бутылки.

– Какие новости, полковник?

– Ну, Олег Иванович, – Чуров поднял ладони к потолку. – Бог на нашей стороне. Хоть мы в него и не верим.

– Я на Бога не надеюсь, – Савченко бросил пустую бутылку в угол. – А ты обещал рассказать новый план, полковник. Только давай без этих твоих прибауток и без тумана. Все начистоту.

– Какие прибаутки, о чем вы! – делано удивился Чуров. – Я серьезен, как никогда. Так вот, Олег Иванович, мы все ломали голову, как нам подсунуть своего человечка к вашему объекту. А человечек взял – да и сам подсунулся. Нам осталась самая малость.

Чуров подошел к карте.

– Смотрите: по плану мероприятий объект проводит встречу с благодарным народом послезавтра вот тут, в Кирове. Маклинск – самое людное место в радиусе ста двадцати километров. Ну, Кремневку не считаем: там просто базар-вокзал. Ваша задача – запретить объекту публичные акции в Кирове. И разрешить их здесь. В режиме максимального благоприятствования.

– Как это запретить-разрешить? – от удивления Савченко часто-часто заморгал.

– Думайте. Взаимодействуйте с местными властями. Используйте возможности, ресурсы…

– Да зачем это все?! – всплеснул руками Савченко.

– Объясняю, – полковник устало вздохнул и присел на край сцены. – Для того чтобы «хиронекс» глобально повлиял на организм жертвы, ему нужно полторы-две минуты прямого контакта. Рукопожатие в толпе столько не длится. Зато здесь – совсем другое дело. Здесь мы спокойно сможем держать объект за руку, сколько потребуется.

– Ничего не понимаю!

– Поймете. Чуть позже. Вы, главное, определитесь: согласны помогать?

Савченко сокрушенно покачал головой.

– Ох, полковник, сколько от тебя геморроя. Мне надо позвонить.

– А я разве против? – Чуров широко улыбнулся. – Звоните, дорогой Олег Иванович, звоните!