Текст книги "Лекарь"

Автор книги: Михаил Тырин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Михаил Тырин
Лекарь

Хиронекс (Chironex fleckeri) – вид морских стрекающих класса кубомедуз. Chironex fleckeri: щупальца сплошь покрыты стрекательными клетками (нематоцитами), которые содержат сильный яд. Ожоги кубомедузы вызывают мучительную боль, а их сила достаточна, чтобы убить 60 взрослых людей уже за три минуты…

Тощая взлохмаченная галка села на облупленную вывеску с единственным названием – «Маклинск». Встряхнула перья и посмотрела одним глазом, как к автостанции подкатывает пыльный скрипучий автобус.

Народу вышло немного. В основном местные – те, кто возвращался с огородов. Еще были рыбаки, приехавшие с палатками на выходные.

Среди всех выделялся один – молодой, не по-здешнему нарядно одетый, с большой сумкой на колесиках. Правда, был он какой-то хмурый и, видимо, очень уставший. Смотрел вокруг исподлобья, с людьми не разговаривал.

Галка наблюдала за ним с минуту и быстро поняла, что ничего интересного или полезного здесь ей все равно не перепадет.

Еще раз встряхнув крыльями, она тяжело поднялась с вывески и направилась в сторону картофельного поля.

Едва только ступив на раздолбанный привокзальный асфальт и глянув вокруг, Сергей Гордин ощутил холодок в груди.

Неподалеку от автобуса стояла длинная черная иномарка – новенькая, чисто вымытая, с «блатным» номером.

Откуда ей тут взяться?

Рядом прохаживался делового вида человек в белой рубашке. Галстук он снял и крутил на руке. В другой руке был телефон. Гордин невольно шагнул назад, прячась за спины пассажиров.

– Да, застрял тут надень… – услышал Гордин. – Склад на охрану ставил. Фуры встречу – и сразу назад. А накладные Алексей потом закинет…

Гордин облегченно перевел дух. Нервозность не отпускала его всю дорогу из Москвы, и даже здесь она никуда не делась. Едва он отвернулся от автобуса, как наткнулся взглядом на милицейские погоны и висящий на ремне автомат.

– Документики попрошу, – хмуро сказал усталый пожилой майор.

Стараясь унять дрожь в руках, Гордин протянул паспорт.

– Михалыч! – кликнул кто-то из пассажиров. – Чего, опять у тебя зэки убежали?

– Да ну… – отмахнулся майор. – Рейд областной. Гастролеры, слыхал?

Он вдруг поморщился и тяжело покрутил головой, растирая пальцами шею.

– О, это сурьезно! – отозвался пассажир. – По радио говорили…

Гордин уже определил, что неподалеку стоит милицейская машина, а рядом – сонный сержант со служебной собакой. Он никого не проверял, только кивал знакомым.

Майор сунул Гордину паспорт и, ни слова не сказав, зашагал к машине.

– Поехали!

Милиция отбыла. Вскоре уехал и автобус. Пассажиры редким гуськом потянулись по пыльной обочине в город.

Сергей вдруг увидел, что сбоку автостанции в тени пристроились три немолодые женщины-торговки. Перед ними стояли корзины с домашними овощами и семечками.

– Добрый день, – Сергей пытался выглядеть дружелюбно. – Не подскажете, где тут гостиница?

Торговки уставились на него, как на психа, и вдруг дружно рассмеялись.

– Гостиницу ему! – проговорила одна, самая старшая, в выцветшей армейской панаме. – А еще казино с пляжем!

– Может, кто-то комнату сдает? – смутился Сергей.

– Может, и сдает, – с нарочитым равнодушием пожала плечами «панама». Она строго поджала губы. – Двести рублей! В день!

– Хорошо, пойдем, – поспешно согласился Гордин.

Женщина, радостная, что нашла постояльца, засуетилась и несколько потеряла лицо.

– Девчата, присмотрите, – кивнула она на свой товар.

Хозяйку звали Ниной Васильевной, и под жилье Сергею она определила небольшую светлую пристройку к дому.

Гордин, слушая ее наставления, внимательно осматривался.

– …Колонка напротив, воду – в бак. Помойка за сараем, здесь не сорить… Так ты из самой Москвы? А сюда каким ветром?

– Да так… – Гордин шевельнул плечами. – Дела. Я у вас недельки две поживу, ладно?

Он вдруг прислушался. Откуда-то доносился истеричный плач, переходящий в вопли и ругань. Причем плакал мужчина.

– Москвич, значит… – проговорила Васильевна. – Понятно. Под умывальник не мочиться, уборная во дворе. И музыку громко не включать. Дружков не водить, пьянство не устраивать.

– Ну что вы, я тихонько. Вы меня и не увидите.

– Посмотрим, какой ты тихий… Ладно, давай!

– Что? – удивился Гордин.

– Деньги давай!

– Конечно… – Гордин поспешно выудил из кармана стопку купюр и отсчитал за неделю. – Пока хватит?

– Хватит. Пошла я. Устраивайся.

Васильевна оценивающе оглядела Гордина и вдруг почти демонстративно проверила навесной замок на двери своего дома. Сергей усмехнулся и закатил сумку в свое новое жилище.

Усевшись на старенький, но еще крепкий топчан, Гордин задумчиво покачал в руке телефон. Наконец решился набрать номер.

– Ну, привет, – сказал он и невольно улыбнулся.

– Сережка, ты где? – голос Лены был чистым, отчетливым, словно она сидела рядом.

– Я в порядке. В хорошем месте, тихом. Потерпи еще чуть-чуть, ладно.

– Мне страшно. Вокруг дома какие-то ошиваются, в подъезде шуршат, в телефоне чего-то пищит. Я с ума схожу!

– А я тебе снова говорю: ничего не бойся. Ты им не нужна. Они меня ищут, а не тебя.

– Сережа… ну что ты натворил, скажи.

– Ничего плохого, можешь поверить. Потерпи, девочка. Скоро загранпаспорта будут, деньги есть. Все, как ты хочешь. Слушай, я долго говорить не могу…

Лена вдруг начала всхлипывать.

– Я спать ложиться боюсь.

– Не бойся ничего. На этот номер мне не звони, я все равно его выкину. Скоро сам с тобой свяжусь.

Гордин отключил телефон и сразу разобрал его, рассовав детали по карманам сумки.

Посидел немного с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом и долгожданной тишиной.

Потом подошел к маленькому мутному зеркалу и задрал рукав рубашки, осматривая кольцеобразный шрам над локтем. Потрогал его, помял, потер. Боли уже не было, но остался небольшой зуд.

Гордин прикрыл глаза, сосредоточился, выбросил из головы все лишние мысли…

Через секунду шрам начал испускать красноватый свет, едва различимый в полумраке комнаты.

Сергей протяжно выдохнул и натянул рукав обратно.

– Ничего, – прошептал он. – Все получится…

Гордин проснулся необычайно рано, сам, без будильника, и сразу выбрался во двор – послушать утреннее пение птиц и вдохнуть чудесный тонизирующий воздух.

И вдруг он отчетливо ощутил чей-то пристальный взгляд. Повернул голову – с соседнего участка сквозь забор на него смотрел человек со странно знакомым лицом.

На человеке были тельняшка и серые спортивные штаны, он брился.

«Вчерашний милиционер, Михалыч», – вспомнил Гордин, и сердце ёкнуло.

– Здрасьте, – пробормотал он.

Майор бросил на плечо полотенце и подошел к забору, не выпуская из рук бритву в комочках пены.

– А я тебя где-то видел, – проговорил он.

– Так вчера же…

– Ах, точно! К Васильевне в гости, что ли?

– Просто угол снимаю.

– Интере-есно. Никак турист?

– Ну, вроде того… – Гордин неопределенно повел плечами.

– У нас тут туристов сроду не водилось. Рыбаки – те приезжают. Но ты вроде не рыбак.

Майор, как и вчера, потер шею и поморщился.

– Почему… я рыбу люблю, – глуповато улыбнулся Сергей.

– Не-е… ты не рыбак. А ну, принеси-ка паспорт.

– Зачем? – опешил Сергей. – Я же вчера…

– Неси, говорю. А может, ты в розыске. Не работаешь, прячешься… Видали мы таких туристов.

Михалыч насмешливо посмотрел, как Гордин бредет за паспортом. Получив документ, он по-простому поплевал на пальцы.

– …А то был тут один такой. Тоже турист. Отдохнуть приехал. А сам снял избу и чернягу там варил. Ну, мы ему оформили путевочку. Сейчас под Нижним Тагилом отдыхает…

– Дан же…

– Гордин Сергей Леонидович, – строго прочитал майор. – Место рождения – Москва. Восемьдесят шестого года. Запомню, запомню… На таких туристов и запрос в область отправить не жалко.

Михалыч вернул паспорт и отправился продолжать бритье. У Гордина в груди бешено колотилось сердце. Он совсем не ожидал, что встрянет в проблемы вот так – глупо и моментально.

Надо было что-то предпринять, причем срочно.

– А не подскажете, где тут больница? – крикнул он вслед майору.

– Захворал, что ли?

– Да нет! Я же насчет работы приехал…

Михалыч снова бросил свое бритье и с живым интересом посмотрел на Гордина. Даже подошел на пять шагов.

– Работать? Сюда? Из Москвы?

– Ну да, – торопливо заговорил Гордин. – В мединститут поступать хочу. А для этого стаж нужен.

– Стаж? Здесь? – Майор был озадачен. – А в Москве что, больниц не осталось?

– Так после села поступать легче – направление, квоты…

– Хм… А что-то ты староват для студента. В армии служил, что ли? Или в бегах? – Михалыч усмехнулся.

– В медухе учился. Фельдшер я.

– Ну ладно, поехали.

– Куда? – удивился Сергей.

– У меня свояк – главный врач. Подвезу, заодно и познакомлю.

– Так выходной же!

– Это у вас в Москве выходной. А здесь люди работают.

Ветхое краснокирпичное здание больницы наполовину утопало в крапиве и лопухах. Во дворе гуляла стайка кур, между старыми яблонями сушилось на веревках белье.

Главврач стоял здесь же, во дворе – он руководил действиями дворника, который спускал с крыши обломанный лист шифера.

– Ну, давай! Аккуратно, говорю! Стекла побьешь – из зарплаты вычту.

Михалыч вышел из машины и, шуганув кур, неспеша прошел в покосившиеся ворота.

– Здорово, Паша. Чего тут у тебя? – поинтересовался он.

– Да крыша опять пролилась, – в сердцах ответил главврач. – А ты чего?

– Вон, бойца тебе привез. Говорит, работать хочу. Студент.

Главврач обернулся, с сомнением оглядел стоящего в воротах Гордина.

– И куда я его? Макароны на кухню продувать?

– Ну, ты начальник, тебе виднее… Говорит, фельдшер.

Главврач еще раз внимательно оглядел Сергея.

– Слышь, парень! – крикнул он. – А массажистом пойдешь?

Гордин сначала пожал плечами, потом кивнул.

– Ну, добре, – успокоился главврач. – Идем, покажу хозяйство.

В полутемном больничном коридоре пахло гороховым супом и старыми тряпками.

– Я на полставки, можно? – спросил Гордин.

– Разберемся. Клавдия Ильинична! – главврач встал на пути у старухи, которая брела навстречу, держась за стену. – Куда собралась-то? Тебе еще лежать и лежать.

– Душно, – прошамкала старуха. – Пойду на дворе посижу.

– Как там соседка, не померла еще?

– Лежит, сопит…

– Добре… Скажи ей, зайду после обеда. – Главврач обернулся к Гордину: – У нас тут временно Елизавета за массажистку. Сейчас познакомишься. Но только она еще и прачечной заведует – иногда и не успевает. Да и вообще, толку от нее…

Гордин вдруг отскочил назад – прямо на него выкатился из палаты страшный косматый дед в инвалидной коляске.

– Ты чего тут?! Ты зачем тут?! – хрипло закричал он, сверля Гордина водянистыми опухшими глазами.

– Антипыч, а ну, стоять! – главврач ловко развернул коляску и подтолкнул ее обратно в палату. – Марш в апартаменты! Вот так, добре…

В палате мерцал экран маленького телевизора. Шли новости, из уст ведущего то и дело слышалась фамилия Шлыков.

– Слыхал про Шлыкова? – заинтересовался вдруг главврач. – Наш земляк, между прочим. В этой самой больнице родился. Большой человек теперь.

– Кандидат какой-то? – без особого интереса спросил Гордин.

– «Какой-то», – возмутился главврач. – Не какой-то, а самый-самый. Хороший мужик. Уж он-то порядок наведет. Давно пора это ворье разогнать, ты как считаешь?

– Не знаю. По мне – все они там жулики.

– Но-но! Кстати, пришли уже.

Массажный кабинет представлял собой угол под лестницей, отгороженный листом крашеной фанеры. Уже на подходе было слышно все, что за ним творится.

– Ну что ты мнешь! Петруху своего так мни! Я ж сказал, ниже! – рокотал мужской голос. – Только гладишь! Мне от твоих ласканий ни тепло, ни холодно.

– Да не елозий! – отвечала женщина, видимо, та самая Елизавета. – Отрастил сало – танком не прошибешь, а еще жалуется. Ой, здрасьте!

Гордин вскользь осмотрел неудобную конуру, освещаемую единственным гаражным плафоном. На столе устроился массивный мужчина с недовольным лицом. Перед ним стояла Елизавета – худая, загорелая, с тонкими слабыми руками.

– Ну что ты, Матвей, разорался, – добродушно проговорил главврач. – Лизавета старается, а ты гундишь.

– Да ей только цыплят щипать! – взвился Матвей.

– Что у вас? – спросил Гордин.

– Ревматизм. И остеохондроз, – с достоинством ответил пациент. – Врач массаж прописал.

– Ну что? – главврач подмигнул Гордину. – Покажешь мастер-класс?

– А он доктор новый? – присмирел Матвей.

– Ну, до доктора еще не дорос…

Гордин достал из сумки салфетки, тщательно вытер руки. Обошел массажный стол кругом, потеснив Елизавету. Наконец положил ладони на поясницу пациента, медленно провел вверх по позвоночному столбу.

– Да-да, вот тут болит! – нетерпеливо подсказал Матвей. – Еще вчера как прихватило – ни вдохнуть, ни охнуть…

Гордин сосредоточился. Прикрыл глаза, чтобы не раздражал свет несуразной лампы. Постарался мысленно отгородиться от звуков и запахов…

Через секунду шрам под рукавом стал ощутимо пульсировать – словно маленький насос. И в следующий момент Гордин начал видеть.

Это было странное ощущение, к которому пока не удалось привыкнуть. Весь внешний мир словно отсекло глухой стеной: и свет, и звуки, и движение воздуха – все исчезло. Осталось только внутреннее зрение. Каждую тканевую прожилку, каждый сосудик и связку Сергей мог рассмотреть и даже потрогать.

Без особого труда он нашел небольшое уплотнение в тканях возле позвонков, тронул его, поправил. И лишь теперь открыл глаза.

– Ты что делаешь, душегуб! – вскрикнул Матвей, дернувшись и всколыхнув все свое грузное тело. – Больно же! Спину сломать мне хочешь?

Главврач дернулся было к Гордину, чтоб оттащить его, но тот уже и сам отошел. Пациент вдруг озадаченно примолк. Пошевелил плечами, изогнул спину, прислушиваясь к ощущениям.

– Это все, что ли? – пробормотал он. – Вроде как и не больно уже…

– Нет там никакого ревматизма, – сказал Гордин. – И остеохондроза нет. Простое растяжение.

– Так врач сказал! – возразил Матвей.

– Вы кем работаете?

– Кладовщик он, на ветлечебнице, – проинформировала Елизавета.

– Завхоз! – значительно поправил пациент. – Ну, и кладовщик.

– Ну вот. День сидите за столом – а потом, наверное, тяжести таскаете…

Гордин чувствовал, что сильно устал за время этого короткого сеанса. Кончики пальцев чуть дрожали.

– Послезавтра к девяти приходи, – сказал ему главврач, когда они уже вышли в коридор. – Заявление напишешь – и приступай. Народу мало будет, книжку с собой возьми почитать.

– Хорошо, – покорно кивнул Сергей.

– И еще, слышь. Ты это… полегче тут со своими диагнозами. Диагноз врачи ставят – а ты кто? Вот!

На почте было жарко, несмотря на оба распахнутых окна. В тесном зальчике толпилась очередь – хоть и небольшая, но уж больно неторопливая.

Кто-то обмахивался квитанцией или пучком петрушки, кто-то прогонял надоевшую пчелу, кто-то шуршал газетой, и почти все лениво болтали. Негромкий говорок тек над головами, повествуя о потравленных в пруду карасях, о подорожавшей муке, об удобрениях на огород, о способах лечения болячек и о том, что к следующему году все будет только хуже.

Молоденькая продавщица мороженого сказала Гордину, что интернет можно найти только на почте, и больше нигде. И теперь ему было решительно непонятно, где тут может уместиться компьютер. Места едва хватало на крошечный приставной столик для заполнения бланков.

Из служебной комнаты вышла миловидная, хорошо одетая женщина лет тридцати. В одной руке она несла пачку бумаг, в другой – кружку чая. Выглядела она как начальница.

– Девушка! – поспешно окликнул ее Сергей. – А где у вас интернет?

Женщина посмотрела на него с удивлением и любопытством. Она хотела что-то ответить, как вдруг в очереди раздался слабый вскрик. Вслед за этим грузная посетительница в пятнистом платье повалилась на своих соседей, а затем сползла на пол.

– Анюта, ты чего! – ахнула стоящая рядом старушка.

– Сердце! Сердце у ней! – торопливо заговорил пенсионер с клетчатой сумкой. – Она только что говорила про сердце.

– Валидол дайте!

– В больницу звоните!

– Я позвоню! Я позвоню! – загомонил длинный как жердь мужик, размахивая телефоном.

– Так звони уже!

– Отойдите! – Гордин протиснулся сквозь галдящих посетителей.

Он присел на колени и быстро вытер руки салфеткой.

– Тише! – крикнул он. – Не слышно ничего!

Быстро проверив пульс и дыхание, он поднял женщине веко, увидев закатившийся зрачок.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Гордин.

У окна длинный мужик уже разговаривал с больницей:

– Алле! Нин, ты? Не работает? Петровна, ты? Тут, слышь, Анюте Мочкиной плохо. На почте! На почте, говорю! Что? Как машины нет?! Ну, пешком бегите!.. Чего говоришь? На свежий воздух?..

Прикрыв глаза, Гордин положил руки женщине на ключицы и, как мог, сосредоточился.

– Валидол… вот… – рядом появилась женщина со своей кружкой и упаковкой таблеток.

– Отставить валидол, – сказал Гордин. – Это не сердце. Дайте…

Он выхватил из ее кружки простую чайную ложечку, обтряхнул и сунул в рот пострадавшей, прижимая язык.

– Отек гортани… вообще ничего не понимаю.

Взгляд его, рассеянно пробежав по кругу, вдруг наткнулся на скрюченное тельце пчелы, чудом еще не раздавленной зеваками. Она корчилась, умирая.

– Анафилактический шок! – дошло до Сергея. – Послушайте, я тут ничего не смогу сделать. Что там с больницей?

– Щас! – пообещал мужик от окна. – Фельдшер на мотоцикле приедет. Чего ему брать-то?

Гордин, не мешкая, взялся делать пострадавшей искусственное дыхание. Он надавливал на грудь сильными рывками, от чего конечности женщины подскакивали, стукаясь о дощатый пол.

– Пусть берут какие-нибудь антигистамины, – отрывисто сообщил он. – И обязательно набор для интубации.

– Ага! – кивнул мужик и затараторил в трубку. – Берите эти… антивитамины. И эту еще… тубацию!

После укола женщине сразу стало лучше, она смогла сносно дышать и даже встала на ноги.

Почтовый фургон, очень кстати подъехавший, стал на время санитарной машиной и отвез пострадавшую в больницу.

Гордин, уставший и взмокший, проводил машину с крыльца.

– Молодой человек, вы просили интернет? – к нему подошла женщина-директор. – У нас рубль шестьдесят минута.

Старенький пыльный компьютер помещался в незаметном закутке, похожем на кладовую. Сейчас это и была кладовая – со стула пришлось снимать кипу пожелтевших бумаг и ведро с высохшей пальмой.

– Знаете, как включать?

– Справлюсь, – улыбнулся Гордин, доставая из сумки флэшку, веб-камеру и наушники с микрофоном.

– Если что, я тут, за стенкой. Меня Валентиной зовут, – женщина ответно улыбнулась и задернула за собой шторку.

На то, чтобы все настроить и подключиться к Сети через частный защищенный сервер, у Гордина ушло минут двадцать. Но потеря времени была оправдана. Отследить его местоположение теперь было невозможно никакими способами.

Он поставил перед собой камеру и прицепил наушник. Еще через минуту увидел на мониторе нечеткое из-за плохой связи, но вполне различимое изображение своей Лены.

– Привет, а вот и я, – улыбнулся Сергей.

– Ой, Сережка, ты где? – Лена сразу непроизвольно перешла на шепот.

– Я… в надежном месте. Тут тихо. У тебя-то как?

– Ну, ничего, но… Тревожно мне, Сережа. Ты ничего не говоришь, я ничего не знаю. Так нельзя жить!

Гордин ободряюще улыбнулся.

– Потерпи, девочка, чуть-чуть осталось. Мне бы только продержаться, тихо посидеть и дождаться… недельки две или меньше.

– Ты говорил, кто-то нам паспорта сделает загранич…

– Тс-с! – Сергей приложил палец к губам. – Об этом ни слова. Нас, скорее всего, уже слушают.

Лена при этих словах отпрянула от монитора и невольно глянула по сторонам.

– Как слушают?! А зачем же ты мне звонишь?!

– На тебя хотел посмотреть – разве мало?

– Тебя же вычислят!

Гордин холодно усмехнулся.

– Не вычислят. Кишка у них тонка.

Неуловимый и невидимый глазу сигнал, один из многих, миновал тысячи километров через кабели связи, спутниковые каналы и серверные станции, пока не отобразился в виде простой диаграммы на мониторе в офисе проекта «Хиронекс».

Руководитель службы безопасности проекта, плечистый молодой человек с армейской выправкой, нажал кнопку вызова.

– Товарищ полковник, есть входящий сигнал.

– Понял тебя, Гоша, – ответил ему импозантный 55-летний мужчина с заметной родинкой на нижней губе. – Сейчас буду.

Полковник Чуров набросил пиджак и быстро спустился в узел связи. На двух мониторах он увидел лица обоих абонентов – Сергея и Лены. Их разговор был слышен всем через колонки.

– Ну, где он? – нетерпеливо спросил Чуров.

– Не могу сказать, – покачал головой оператор. – IP-адрес скрыт.

– Так раскройте!

– Это затруднительно, – оператор нервно усмехнулся. – Он использует защищенный прокси-сервер где-то в Нигерии.

– Где?! – Чуров захлопал глазами. – Какой сервер, какая Нигерия? Он что, хакер? Он гребаный санитар! Подключайте людей, шевелитесь! Гоша, чего стоишь?

Главный охранник растерянно развел руками.

– Для этого не нужно быть хакером, – нахмурился оператор. – Системы анонимного доступа может применять любой желающий.

– Ну, и почему вы не можете сломать эту чертову систему, если она доступна любому желающему? Вот же – мы его видим и слышим! Неужели так трудно установить, где он?

– Мы просто снимаем входящий сигнал с ее подключения, – оператор ткнул пальцем в монитор с Леной. – И пока это все, что мы можем. Простите, сигнал ушел! Они отключились.

Изображение на обоих мониторах исчезло. Чуров вполголоса чертыхнулся.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Вернее, плохо, очень плохо. А что с мобильными разговорами?

– Там все еще хуже, – покачал головой оператор. – Было всего три звонка, и все с разных номеров. Он даже трубки использует разные, чтобы мы не вычислили IMEI-код телефона.

– Так… – Чуров прошелся по узлу связи, тут же уперевшись в стену – комнатка была тесная. – Разговор записали хоть?

– Естественно. Но там треп один, ничего нового.

– Давайте прогоним разок. Может, ухватим ниточку.

Чуров присел у мониторов и, нацепив очки, очень внимательно прослушал разговор Сергея и Лены. Как и говорил оператор, ничего нового или полезного он не услышал.

– Ну-ка, перемотай на пять секунд, – заинтересовался вдруг Чуров. – Еще чуть… еще… Вот!

Запись остановилась на моменте, где Гордин чуть наклонил голову, и за его спиной стал виден фрагмент настенного календаря.

– Вот этот участок, – показал Чуров, – нужно увеличить.

– Увеличить-то можно, но толку… – усомнился оператор, но полковник прервал его.

– Делай!

Теперь уже все увидели – на календаре чернела расплывчатая надпись фломастером: «Жанна 8-965-56…». Остальное разобрать не удавалось.

– Ну вот! – воскликнул Чуров. – Уже есть с чем работать! Шевелитесь, занимайтесь. О результатах доложите завтра.