Текст книги "Лекарь"

Автор книги: Михаил Тырин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Спасибо вам, Сережа. Маме сразу лучше стало – я вижу.

Оксана улыбнулась Гордину и неловко пожала ему руку.

– До обеда пусть полежит, – сказал он, закрывая за собой калитку. – Потом можно немного походить. Но никаких тяжестей, никакого огорода. А я еще загляну.

Гордин вышел на центральную улицу, испытывая всего лишь небольшое утомление. Сеанс с матерью Оксаны прошел на удивление легко, но при этом эффективно. Было бы время – долечить ее удалось бы даже без помощи специалистов из областной больницы.

Но времени уже почти не было.

Сергей вдруг увидел Даньку. Тот шел по улице и тащил за собой тележку с набитым мешком, граблями и лопатой. Сзади шла радостная мать – баба Нюра.

«Запрещено! Не подходи! Не положено!» – привычно бормотал Данька под нос. Он был серьезный и сосредоточенный, исполненный чувства важности своего дела.

– Радость-то какая, – говорила посветлевшая баба Нюра, встречаясь взглядом со знакомыми. – Сыночек… Помощник у мамки теперь!

– Баб Нюр! – кричала продавщица из киоска. – Что, и твой за ум взялся?

– Так это… – старая мать едва не плакала. – Помощник у меня! Сам сегодня встал, сам говорит: «Дай, мамка, я потяну, тебе тяжело».

– Ну, дай Бог! – улыбнулась продавщица.

Данька вдруг заметил Гордина, засмеялся.

– Дядька, привет! Я самый сильный! Дашь еще таблеток?

– Дам! – Сергей помахал ему рукой. – Заходи!

Данька тут же снова погрузился в себя и продолжил бормотать.

В кармане Гордина вдруг задрожал телефон – пришло сообщение. Номер знал только один человек, и это сообщение Сергей ждал все последние дни. Он зашел в какой-то проулок и взглянул на дисплей.

«Я готов, подтверди координаты».

Все, что теперь требовалось, – это набрать ответ. Всего одно слово – «подтверждаю». Сергей так увлекся этим, что не заметил Жеку Мочкина и сопровождающую его компанию – троих незнакомых парней и потрепанную нетрезвую дамочку, известную в городе под прозвищем Морошка.

Все оказались здорово навеселе. Двое парней поддерживали Морошку, которая шла, задевая заборы. Взгляд у компании был характерно ищущий – всем явно хотелось «догнать».

Жека первый заметил Гордина и торжествующе усмехнулся. Подойдя к Сергею со спины, он вдруг ударом выбил из руки телефон.

– Доктор, блин!

Сергей отскочил, переводя взгляд с Жеки на его дружков.

– Должок за тобой! – напористо заявил Жека. – Я за тобой бегать не буду, сам прибежишь. Деньги где?

– Денег не будет, – спокойно ответил Гордин. – Иди, куда шел.

Жека неожиданно толкнул Гордина ладонью в лицо.

– Ты обурел, пилюлькин?! Ты мне мать покалечил, больная лежит, тебя проклинает. Тварь!

Жека снова замахнулся, но Гордин на этот раз легко ушел в сторону.

– Женька, ёперный театр! Оставь этого заглота, пошли к баб-Любе.

– Оставлю! – хищно оскалился Жека. – Когда долг получу. Сам отдашь, Айболит хренов, или мне карманы проверить?

Жека схватил Гордина за шею и притянул к себе, намереваясь нашарить кошелек. Сергей же совершенно невозмутимо, не сопротивляясь, положил ему два пальца под ухо и зажмурился…

В следующую секунду Жека отлетел от него как ошпаренный. Он свалился в пыль, хватаясь за грудь, и ошарашенно вылупился на Гордина. При этом судорожно дрыгал ногами, пытаясь отползти.

– Ну, ни фига себе! – заметил один из его приятелей. Отпустив Морошку, он со всей решимостью двинулся к Гордину.

Та тут же завалилась на второго приятеля, и он едва устоял на ногах.

– Держи, ёперный театр! – воскликнула Морошка.

В этот раз Гордин сам шагнул навстречу противнику, быстро поднырнул под него и обхватил за пояс. Ладонь легла на голую кожу в районе позвоночника. Через мгновение парень с истошным криком отлетел в заросли крапивы, извиваясь всем телом.

Гордин перевел дух, встряхнул руками. Усталость была, но не катастрофическая. Он еще готов побороться.

– Ребята, кончайте… – пробормотал один из оставшихся парней. – Ребята, вы чего…

Маленькими шажками он отступил за спину своего товарища и Морошки. Та изумленно пялилась на корчащихся в пыли собутыльников.

– Вот же угар, ёперный театр! – только и сказала она.

Гордин подобрал телефон и, еще раз взглянув напоследок на всю компанию, ушел за угол, на центральную улицу.

Угрожать напоследок было лишним – они и так все поняли.

Старенькая, не раз крашеная «мазда» стояла на проселке в лесном массиве, в паре километров от Маклинска. Сергей забрался в кабину, они с Костиком наскоро поздоровались, обнялись.

Затем Костик передал Гордину пакет с паспортами и справками.

– И вот еще, деньги остались, – добавил он, протягивая тугой рулончик купюр.

– Оставь себе, – возразил было Гордин, но Костик замотал головой.

– Тебе нужнее, вас двое будет. Ну вот… А теперь – плохие новости. Валить тебе отсюда надо. Срочно. Сегодня же.

– Что еще? – помрачнел Гордин.

– На трассе хвост за мной был. На двух машинах. Я их сбросил. Через двадцать километров вижу – опять они.

Гордин непроизвольно посмотрел по сторонам.

– И где они?

– Ты слушай, – продолжал Костик. – Я опять оторвался. Заехал на сервис, закрылся, глянул. А у меня под днищем – вот…

Костик сунул руку за сиденье и вытащил обломки какого-то электронного устройства с торчащими проводами.

– Жучок, что ли?! – воскликнул Сергей. – На кой черт с собой притащил?

– Не бойся, уже не кусается. GPS-трекер. Копеечная вещица, но паскудная. Да ты не волнуйся, с собой никого не привел. Хотя след они, как видишь, взяли. Поэтому собирайся.

С этими словами Костик выкинул обломки в окно, в придорожную траву.

– Да как «собирайся»?! – Сергей возбужденно взъерошил волосы. – У меня планы совсем другие, я не готов еще!

– Некогда готовиться, – серьезно ответил Костик. – Поедешь со мной. К утру будем в Витебске, там разбежимся. Осядешь где-нибудь, подругу дождешься – и свободен.

– А ты?

– Я через Литву буду уходить. Потом в Канаду. Меня там друг ждет.

Гордин протяжно вздохнул.

– М-да… неожиданно.

Он вдруг заметил, что Костик потирает руку выше локтя.

– Болит?

– Малость, – отмахнулся Костик. – Приеду на место, найду какого-нибудь мясника-коновала, чтоб вырвал ее к чертям. Надоела…

Костик приподнял рукав футболки, показывая кольцевой шрам.

– У тебя тоже так? Он вроде больше становится.

– Не знаю… – Гордин показал свой имплантат. – Не замечал. Чешется иногда.

– Ладно, некогда сопли разводить. Ты едешь?

Гордин размышлял недолго.

– Еду, конечно, куда деваться… Ко мне заскочим за барахлом, тут рядом.

Костик молча кивнул и завел машину.

– А я, представляешь, людей тут… лечу! – усмехнулся Гордин и изобразил руками некие «магические пассы», давая понять, что это не просто лечение.

– Что?! – Костик взглянул на него почти с ужасом.

– Ага. На работу устроился, теперь почти что доктор.

– Да ты рехнулся! Какая работа! Тебе сидеть надо тихо, как клопу, и не шуршать!

– Не шуршать не получается. Здесь тунеядцев не любят, сразу на карандаш…

– Ну и работал бы! – пожал плечами Костик. – Тихонько, незаметно! Зачем способности-то светить?

– Не знаю, – вздохнул Гордин. – Так уж получилось. Смотришь на людей – жалко их… Плохо им, а они никому не нужны.

– Вот от кого, а от тебя я такой глупости не ожидал. Жалко ему… Себя пожалей!

– Себя-то чего жалеть? А вот ребят наших – их реально жалко. Пашку, Коляна, Саню…

– Ты про ребят это точно знаешь? – нахмурился Костик.

Гордин уверенно кивнул.

– Не было ни побега, ни аварии, тем более наркотиков. Они все там умерли, в операционных.

– Откуда знаешь?

– Помнишь, я в сейфе папочку прихватил? Которую ты брать не хотел. Вот оттуда. Поэтапное описание эксперимента, анализ причин распада тканей, выписки, диаграммы, фотографии. Считай, готовый приговор для Чурова.

Костик сокрушенно покачал головой.

– Вот за это тебя точно на куски порежут.

– Нет, Костик, – на лице Сергея появилась мстительная улыбка. – Пока бумаги у меня – пальцем не тронут. А вот если найдут…

– Чего ты их у себя держишь? Взял бы да и слил все прокурору. Одним махом разогнал бы всю их малину.

– Костик, ты же говорил, что охотником был, – укоризненно заметил Гордин.

– И был, и буду. С тринадцати лет с отцом в лес ходил. У меня и сейчас ружье с собой.

– Раз так – должен знать, что бывает, когда зверя в угол загонишь. Опасно это. Вот если меня в угол загонят, тогда бумажки и пригодятся.

– Эх, Серега… – Костик протяжно вздохнул. – Хреновая это затея – с государством в очко играть. Там не церемонятся.

– Они не государство, – покачал головой Сергей.

– Как так? Там же майоры, полковники… А возможности какие!

– Не-а, частная лавочка. Под ширмой военно-медицинской академии. Я это знаю. И все их возможности – купленные. Им внагляк идти тоже резона нет. Запалят контору – конец им тогда. Поэтому осторожные такие. Так что, пока бумаги у меня, я в домике. А без них голый останусь.

Машина тем временем остановилась возле дома Васильевны.

– Быстро, Сережа, только быстро, – напомнил Костик.

Первой, кого увидел Гордин, входя во двор, была Оксана. Она пила чай с Васильевной за летним столиком. При виде Гордина сразу отставила кружку и поднялась.

– Здравствуйте, а я вас жду, – лицо Оксаны осветилось улыбкой, но вдруг погасло. – Простите, мне сказали, что у вас выходной, но… маме хуже стало. Она просила вас позвать.

– Меня-то зачем? – с досадой воскликнул Гордин. – Врача надо звать!

– Мама сказала, что вы лучше любого врача. Врач так не поможет, мы знаем. А еще – вон…

Оксана кивнула за калитку. Гордин только сейчас заметил, что снаружи его ждут пациенты – как прежние, так и новые, незнакомые. Все выглядели смущенными, всем неловко было беспокоить доктора в выходной.

– Сергей Леонидыч, вы уж простите, но еле до вас дотерпел, – проговорил пожилой мужчина деревенского вида. – Никакие таблетки не помогают. А у вас получается.

– Да мы денежкой заплатим. Тем более выходной у вас… – добавила какая-то незнакомая женщина.

Гордин занервничал.

– Но я не могу! Понимаете, совсем не могу! Мне ехать надо, меня машина ждет!

За забором тут же посигналил Костик.

– Совсем не можете? – помрачнела Оксана.

– Я же сказал. Извините… – Сергей развел руками.

Он опустил голову и направился в свой сарайчик за вещами. Оксана проводила его расстроенным взглядом.

– Ну что ж… – вздохнула Васильевна. – Если не может человек… имеет право. Да еще и выходной, – было видно, что и она разочарована.

Гордин быстро вернулся с собранной сумкой.

– Нина Васильевна, я вам денег не должен?

– А ты что ж, насовсем? – испуганно проговорила хозяйка.

Никто не заметил, что при слове «насовсем» Оксана вдруг вскинула на Гордина отчаянный взгляд.

– Ну, не то чтобы совсем… – растерялся Сергей. – Но могу задержаться.

– А-а… Ну, ты шибко не задерживайся. Вон люди-то тебя ждут. А деньги никуда не денутся, – Васильевна небрежно махнула рукой.

Гордин кивнул и, не поднимая глаз, зашагал к калитке. Он вдруг не выдержал и встретился взглядом с Оксаной. А затем – и с глазами других посетителей. Все смотрели на него с погасшей надеждой, все были расстроены. Снова из-за забора посигналил Костик.

Гордин на секунду замер в раздумьях. Вдруг в сердцах плюнул и бросил сумку на тропинку. Выйдя за калитку, он протянул руку Костику.

– Знаешь что… Езжай без меня.

Костик изумленно уставился на Гордина. Он даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гордин махнул рукой, останавливая его.

– Ничего не говори. Не могу я, и все. Еще день тут поболтаюсь… Да не найдут они меня за день! А потом уйду спокойно, у меня план есть, все продумано. Ты за меня не переживай.

– Ну, дебил… – схватился за голову Костик.

– Езжай, брат. Спасибо тебе за все. И что со связью помог – за это отдельное спасибо. Удачи.

Гордин вернулся во двор, обвел взглядом ничего не понимающих пациентов.

– Ладно, – вздохнул он. – Подождут мои дела.

За городом Костик хотел разогнаться, но дорога была неважная. И настроение тоже. Костик всерьез переживал за товарища и не понимал его странного поступка. Если есть возможность бежать – надо бежать. Последние недели вся их жизнь заключалась только в бегстве, и лишь в нем было спасение.

Впрочем, Гордин все решил сам. Теперь следовало подумать о себе. Особых поводов для беспокойства у Костика не было – он хорошо подготовился. Помогли и знакомые, и связи отца, и деньги, унесенные из сейфа «Хиронекса».

Еще день-другой, и все кончится – самолет трансатлантических авиалиний унесет его в безопасное место.

Наконец пошла нормальная дорога, Костик разогнал машину и расслабился за рулем. Он не знал, что в километре от него Гоша, старший оперативник Чурова, подкрутил колесико бинокля.

– Коробочка на подходе, – сообщил Гоша в рацию.

– Точно он? – тут же отозвался Чуров.

– Метки на локаторе нет, но машина его точно.

– Останавливайте, – скомандовал Чуров.

– Опасно, быстро идет, – засомневался Гоша. – Может покатиться.

– Пусть катится! – в сердцах закричал Чуров. – Останавливайте! И сразу берите.

– Выполняю.

Гоша хлопнул по плечу оперативника, сидевшего рядом и наблюдавшего за приближавшейся «маздой» через прицел бесшумного автомата «Вал».

– Обожди, пусть поближе подойдет, – сказал Гоша, глядя в бинокль. – Там ямы на дороге, он сейчас притормозит.

– Поучи бабушку кашлять, – проворчал в ответ снайпер.

До машины оставалось не более ста метров, когда затвор приглушенно лязгнул, и три тяжелые девятимиллиметровые пули вспороли пыльную покрышку.

«Мазда» словно споткнулась – накренилась, завиляла по дороге, заскрипела тормозами и наконец уткнулась бампером в придорожный куст.

Костик выбрался из кабины, вполголоса матерясь. Быстро осмотрел лопнувшую покрышку, затем открыл багажник. Он уже доставал запаску, когда за спиной отчетливо прозвучала команда Гоши.

– Стоять, руки на машину! Не оборачиваться!

Костик застыл. Чуть наклонившись, он увидел в отражении заднего стекла два силуэта. Один с автоматом, у второго вроде пистолет. Оба угловатые, видимо, в бронежилетах.

Пятизарядный «Байкал» лежал у Костика буквально под рукой. Передернуть затвор – доли секунды…

Схватив ружье, он резко сорвался с места и побежал вверх по откосу.

– Стой, с-сука!

Грохнул пистолетный выстрел. Костик развернулся на ходу и, не целясь, от пояса, выстрелил в сторону преследователей. Тот, что был с автоматом, тут же покатился по откосу. Струя крови ударила из разорванной картечью шейной артерии.

– Стой!

Снова бабахнул пистолет. Костик почувствовал увесистый толчок в лопатку. Стало горячо, в ушах засвистело.

Почти сразу – еще выстрел. Костик упал на колени, выронил ружье. Но он продолжал ползти, цепляясь за траву, словно там, на верху дорожного откоса, его ждало спасение.

Пистолет продолжал стрелять.

Уже почти на самом верху Костик схватился за какой-то стебель, но пальцы вдруг разжались… С остекленевшими глазами он покатился вниз.

Черный угловатый джип Чурова остановился рядом с осиротевшей «маздой», агрессивно визгнув тормозами. Полковник выскочил на пыльную обочину и склонился над телом Костика.

С противоположной стороны подъехал черный микроавтобус с оперативниками.

– Что ж вы, уроды, аккуратно принять его не могли?! – закричал Чуров.

– Товарищ полковник… – проговорил Гоша, стараясь справиться со сбившимся дыханием. – Он стрелял… Алекса завалил.

– Какого Алекса? А, этого… – Чуров бросил мимолетный взгляд на убитого оперативника. Затем брезгливо толкнул ботинком ногу мертвого Костика.

– Что ж ты, Костенька? Умер и ничего не рассказал. Это не по-товарищески.

Чуров протяжно вздохнул и перевел взгляд на «мазду». В глазах его что-то блеснуло, он устремился в кабину. Какое-то время просто осматривался, открывал «бардачок», звенел мелочью между сиденьями, листал пустой блокнот на присоске. Наконец нашел квитанцию с АЗС и почему-то ею заинтересовался.

– Когда был последний сигнал с датчика? – спросил полковник у Гоши, уже стоящего рядом на изготовку.

Гоша щелкнул пальцами кому-то из оперативников и через полминуты положил на колени Чурова планшетку с распечатками показаний GPS-трекера.

– Здесь смотрите, – он подчеркнул ногтем какую-то графу.

– Ага… – Чуров взял авторучку, нацепил очки и зачем-то принялся переписывать показания спидометра.

– Двести шестьдесят… туда-обратно… – бормотал полковник. – Плюс семьдесят. Сорок два остается… Сорок шесть – пополам…

Сняв очки, он задумчиво посмотрел на Гошу и его помощников.

– Семьдесят шесть километров он накатал от последней точки без нашего присмотра. Очевидно, в оба конца, то есть тридцать восемь. Ищите, что здесь есть в тридцати восьми километрах!

Оперативники уже разложили на капоте карту и сосредоточенно водили по ней пальцами.

– Городишко один, Маклинск, – сообщил Гоша. – Ну, и пара деревушек.

– Маклинск! – Чуров многозначительно поднял палец. – Ну, что стоите? Быстро, быстро! Кстати, оденьтесь попроще. Вы в этих черных пиджаках в Маклинске будете как сборная по шпионажу.

Чуров, вытирая со лба пот, уселся к себе в джип. Водитель выжидательно глянул на него.

– Ну, что смотришь? – нервно вскрикнул полковник. – В Маклинск!

– Разрешите вопрос, товарищ полковник? – проговорил вдруг водитель.

– Только если не очень наглый.

– Вообще-то, немножко наглый, – водитель усмехнулся. – А к чему вся эта езда-беготня. Ведь вроде решили все. И с барышней договорились. Она вроде почти согласна…

– Послушай меня, пентюх ты неотесанный! – в голосе Чурова были усталость и досада. – Есть правила. Никогда не договаривайся с бабами. Никогда не надейся на баб. Никогда не верь бабам. Еще вопросы?

Водитель включил зажигание.

– Никак нет.

Перед тем как отъехать, Чуров высунулся в окно и прокричал оперативникам, готовящимся садиться в микроавтобус:

– Эй, вы что! Мусор-то хоть уберите за собой! – И кивнул на лежащие в траве трупы.

Закончив очередной и, видимо, последний сеанс с матерью Оксаны, Сергей в очередной раз повторил:

– …и еще раз вам говорю: в областной центр, к специалисту. Я все, что мог, сделал. Больше ничего не смогу, можете верить или не верить…

Мать Оксаны с улыбкой смотрела на Гордина с кровати.

– Руки у вас чудесные, Сережа. Как волшебные. Наверное, это дар такой – людям помогать?

– Никакого особого дара, – нахмурился Гордин. – Я делаю только то, что вы и сами можете. Вернее, ваш организм. Помогаю ему. Если органы правильно работают, они и инфекцию победят, и соли размоют, и кровь очистят…

– Вот-вот. Вы-то умеете сделать, чтоб правильно работали. А тут у нас – целая больница, и толку чуть.

– Зря вы так, – покачал головой Гордин. – Больница не поможет, если сами себе не хотите помочь.

Оксана настойчиво протянула Гордину купюру. Тот покачал головой, взял сумку и вышел из дома. Оксана догнала его во дворе.

– Я вас провожу, мне все равно на работу.

– Пойдемте. Вы в библиотеке работаете?

– Я вообще-то извиниться хотела… вы из-за нас дела бросили, опоздали куда-то.

– С делами сам разберусь, не волнуйтесь, – отмахнулся Сергей.

– Нет-нет, я как раз хотела предложить! Хотите, договорюсь, вас подвезут. У меня знакомые есть, хорошие люди…

На перекрестке Гордин остановился, с улыбкой повернулся к Оксане.

– Хорошая вы девушка. Побудьте лучше с мамой, вы ей нужнее, чем мне.

Оксана вздохнула, огорченно глядя ему вслед.

– Ну, конечно, – пробормотала она. – «Нужнее, чем мне»…

– Я Савченко. Тебя должны были предупредить, полковник.

– Да, предупреждали… – Чуров еще раз внимательно оглядел хмурого 60-летнего человека с потным лицом, одетого в серый дорогой костюм. – Так чем обязан, Олег Иванович?

– Обязан тем, что первую часть оплаты мы тебе перевели, полковник. И теперь хотим поглядеть, как делается работа.

– Работа? – Чуров задумчиво пожевал губы. – Работа делается. Все идет по плану. Изучаем оперативное пространство, следуем за объектом.

– Объект в другом районе, за триста километров отсюда, – прищурился Савченко. – Через три дня он будет вообще в другом регионе. А вы тут, насколько я вижу, гоняетесь за каким-то мальчишкой-недоноском.

– Этот «недоносок» – ключевой момент нашего плана, Олег Иванович. Советую не торопиться с выводами.

– Короче, полковник! Я приехал услышать о деле, так что поменьше болтовни. Рассказывай все, мне нужно сегодня же доложить руководству.

– Конечно, Олег Иванович! – Чуров успокаивающе кивнул. – Прошу в наши апартаменты.

Апартаментами Чуров называл старый полузаброшенный поселковый клуб вблизи Маклинска. За ящик дешевого портвейна он арендовал его у местного старосты с условием, что никто не будет его беспокоить хотя бы три-четыре дня.

В клубе сохранились и крыша, и окна, правда, ко входу пришлось прорубаться сквозь лопухи и крапиву. Внутри все покрылось пылью: и зрительские кресла, и ветхие декорации, оставшиеся от какого-то давнего спектакля.

Сейчас люди Чурова «окультуривали» свой новый штаб – сдвигали к стенам зрительские кресла, ставили кофемашину и микроволновку, монтировали на крыше антенну.

– Рассказывай, полковник, – велел Савченко, усевшись в кресло. – И прикажи, чтоб воды принесли.

Чуров легко запрыгнул на сцену, прошелся среди картонных березок, наконец сел на бутафорский трон, разрисованный костями и черепами.

– Что именно вы хотите узнать, Олег Иванович? – спросил он.

– План, полковник! Твой план! Тот, за который ты попросил такие сумасшедшие деньги! Мы должны быть уверены, что вкладываемся в реальное дело, а не в сказочные прожекты.

– Дело более чем реальное, Олег Иванович. А деньги мы попросили вполне справедливые. Вы же сами указали на ряд, так сказать, особых обстоятельств…

– Хватит пустозвонить, полковник! – раздраженно оборвал его Савченко. – План! И принесут мне, наконец, воды?

– Хорошо! – Чуров энергично встал, поднял с пола облупленный фанерный меч и сдул с него пыль. – У нас секретов нет, Олег Иванович. Итак, предположим, вы хотите убить человека…

– Замолчи! – процедил Савченко. – Не смей даже слово это говорить! Шлыков должен уйти сам! Только своей смертью! Это главное условие, за которое вам и обещана такая сумма!

– Да-да, это несомненно, – с серьезным видом кивнул полковник. – Только сам! А теперь план. Представьте: объект выезжает на очередную акцию по промывке мозгов избирателям. Радостная встреча, цветы, рукопожатия… В толпе двое-трое наших людей. Кому-то из них должно повезти, ему достанется поручкаться со знаменитостью… Собственно, вот.

– Что «вот»? – Савченко сурово свел брови. – Опять болтовня? Что «вот»?!

– Вот и все! – беззаботно улыбнулся Чуров. – Через три дня он умрет. Сам. Своей смертью.

Савченко некоторое время напряженно соображал.

– Я что-то не понял… Как умрет? Какой-то яд? Или опять твои прибаутки, полковник?

– Я же четко сказал: умирает от рукопожатия. Пока не знаю, что у нас получится. Может, тромб в сосуде, может, инсульт или там сердечко остановится во сне. Собственно, это зависит от качества рукопожатия.

– Так… – у Савченко прорезались складки на щеках. Он встал с весьма решительным видом. – Опять шуточки?

– Нам не до шуточек, Олег Иванович.

Щелчком пальцев Чуров подозвал Гошу.

– Гоша, приведи-ка «хиронекса».

– Так он же… – Гоша растерянно развел руками.

– Веди, веди…

– Что еще за «хренорекс»? – спросил Савченко.

– «Chironex fleckeri». Маленькая южная медуза. Убивает взрослого человека одним прикосновением.

Тем временем вернулся Гоша, он держал за локоть бледного, наголо стриженного молодого человека с затравленным взглядом.

– Поздоровайся с нашим другом, – велел Чуров молодому человеку. – Но так, чтобы он почувствовал глубину нашего добросердечия.

«Хиронекс» сдержанно кивнул. Протерев руку салфеткой, он протянул ее Савченко. Тот растерянно посмотрел на Чурова.

– Ну же, Олег Иванович! – воскликнул полковник. – Подайте руку, вы же сами хотели все узнать.

Савченко, пожав плечами, выставил ладонь навстречу «хиронексу». Через несколько секунд он вдруг хрипло вскрикнул и схватился за грудь. По лицу градом покатился пот, губы посинели.

«Хиронекс» поспешно убрал руку и отошел.

– Что… что вы сделали? – выдавил Савченко.

Чуров быстро подошел и заглянул в лицо Савченко – внимательно, заинтересованно, словно врач, изучающий пациента.

– А что мы сделали, Олег Иванович.?

– Мне плохо… помогите, – жалобно проговорил Савченко.

– Да перестаньте. Этот – слабенький. Вот второй, которого мы ищем, – тот да! С ним можно дела делать. Ничего-ничего, жить будете, в отличие от вашего объекта – Шлыкова.

Чуров широко улыбнулся и напялил беспомощному Савченко на голову картонную размалеванную корону.