Текст книги "Возмездие теленгера"

Автор книги: Михаил Белозёров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Что-то ты мудрено загнул, Приемыш, – с усмешкой ответил Чебот. – Хотя, может, и прав, только мне грамота все равно не нужна. Не привыкший я к ней. Я больше руками. Эх, да что там говорить! – Он взял бинокль и отправился смотреть на деревню.

Уже вернулся и Дрюндель, уже и Телепень развел костер и вскипятил чая, уже и рыбу почти всю съели, а Костя все еще был поглощен дневником старшего лейтенанта Брагина.

Глава 4
Паровоз

Вечер подкрался незаметно – как вероломные кайманы. Тени от сосен удлинились, мхи и лишайники, нагретые скалами и солнцем, пахли одуряюще и пьяняще. От реки тянуло прохладой и цветущим багульником. Деревня окончательно уснула, только из-за холодных лугов вернулось стадо речных свинок, да батюшка Успенской церкви потерянно бродил вокруг нее и воздевал к небу руки. Три лодки ушли за рыбой, и столько же встали в затоне на якорь.

Телепень и Дрюндель напились, наелись и проспали часа три-четыре, пока Чебот не растолкал их:

– Подъем! Гонец идет!

Костя с сожалением оторвался от блокнота и спрятал его во внутренний карман, туда, где находился «Справочник молодого моряка». Теперь ему многое стало понятно из того, о чем так туманно говорили взрослые. Он словно прозрел и по-иному смотрел на мир и даже почувствовал себя взрослее. Но о «сопротивлении» в дневнике старшего лейтенанта Брагина ничего не говорилось. Тут появился Семен:

– Батя велел сказать, чтобы вы были готовы. Я вас отведу в последний вагон и запру.

– А почему запрешь? – удивился Костя, поднимаясь и отряхивая одежду от ломкого ягельника.

Семен, который был похож на своего отца как две капли воды, но, конечно же, не со сломанной ногой, был тише воды, ниже травы и не выказывал неуважения. Мало того, он принес им еды – горшок вареной картошки в мундире и каравай хлеба.

– Скажем, что там грязно, скот везли. А то черт их знает, чего им в голову взбредет.

– Ладно, – согласился Костя, хотя мысль о том, что они доверятся незнакомым людям, ох как претила ему. Но деваться было некуда.

Они спустились с другой стороны горки и за шли с хвоста состава. Последней была прицеплена обычная теплушка, обшарпанная, с заплатами на стенах. Видно было, что ее давно и нещадно эксплуатировали. От теплушки тонко, как духами, несло навозом.

– Сидите тихо, как мышки, – наставлял их Семен. – А на станции Оленья, где мы будем доливать воды, я дверь-то и открою.

– А дальше что? – спросил Костя.

– А дальше по обстоятельствам. Батя на перевале Мокрая Сыча затормозит или вообще остановится. В общем, сообразите.

Чеботу такой оборот дела тоже не понравился. Он скорчил недоверчивую рожу и пробурчал, когда Семен с грохотом запер за ними дверь:

– Опасно все это… Ты им доверяешь?

Вдоль стен были сделаны нары, на полу валялись клочья прелого сена. Два оконца давали немного света и свежего воздуха.

– А что делать? – спросил Костя, усаживаясь на нары. – Если что, двери «плазматроном» вырежем.

– Ну разве что… – нехотя согласился Чебот и тяжело вздохнул, словно они уже попали в западню.

– А пока отдыхать, – сказал Костя. – Дежурный Телепень.

– А почему я?

– Потому! – грубо ответил Чебот.

Костя решил, что Чебот наказал его в знак того, что тот жег дневник старшего лейтенанта Брагина. Солидарность, однако, с удовлетворением подумал он.

– А что делать-то?

– Следить за обстановкой и помалкивать. – Костя посмотрел на Дрюнделя, который уже нацелился на горшок с картошкой и хлеб.

Чеботу идея понравилась, он приказал:

– Картошку съесть, горшок вымыть! Хлеб оставить про запас!

– Как же его мыть, если воды нет? – удивился Дрюндель и спрятал за спину руки, которые уже протянул было к горшку.

– Не знаю, я спать буду. – И Чебот завалился на нары.

Костя тоже завалился и попробовал было читать дневник, но было слишком темно. Солнце нагрело теплушку, и внутри становилось жарковато.

Внезапно он услышал голоса, которые приближались со стороны деревни. Потом под ногами захрустел гравий. Люди шли уверенно и спокойно. Костя насчитал не менее пяти человек. Он схватил «плазматрон» и, проверив индикацию, прицелился. Чебот стал в трех шагах, широко расставив ноги из-за привычки стрелять из огнестрельного оружия. Дрюндель щелкнул курками «тулки», а Телепень от испуга уронил горшок, и картошка рассыпалась по полу. Но это уже была сущая ерунда. Если нас пришли убивать, подумал Костя, то для убийц они слишком беспечны и неосторожны, потому что кайманы наверняка знают, что мы вооружены «плазматронами».

Костя сделал знак, чтобы все молчали, поднял картошину почище и засунул в рот. Обстановка внутри вагона сразу разрядилась. Дрюндель сделал дурашливое лицо и заулыбался во весь рот. А рот у него был огромным, аж до ушей.

– Куда господ кайманов посадишь? – услышали они вопрос.

– В первый или во второй. На выбор, – ответил дядя Илья.

Костя узнал его голос.

– А почему не в последний? – спросил кто-то другой властным и непререкаемым тоном, словно только он один имел силу авторитета и пользовался ею.

Костя понял, что это и есть кайман со шрамом на лице. Здоровый был кайман, и у него должен быть соответствующий голос.

– В нем давеча мы коров и свиней везли, – ответил дядя Илья. – Да и мотает в нем, как говно в бочке, прости господи.

Костя удивился, как он это мастерски ввернул, без единой фальшивой нотки. Он даже мысленно похвалил его, потому что дядя Илья был спокоен, как валун у дороги. Если бы захотели убить, думал он, начали бы стрелять сразу, а не разыгрывали спектакль. Теперь он окончательно поверил дяде Илье и его сыну Семену.

– Давай во второй, – сказал еще кто-то, должно быть тот, кого Чебот треснул прикладом по башке.

– А почему не в третий? – подозрительно спросил человек с очень знакомым голосом.

Костя готов был руку отдать на отсечение, что это Косой. Только у Косого был такой писклявый фальцет. Не может быть, подумал он, показалось. – И посмотрел на Чебота, но тот никак не среагировал. – Значит, мне почудилось решил Костя.

– В третьем деревенские поедут, – объяснил дядя Илья.

– Фу, кажется, пронесло, – сказал Чебот, вытирая мокрый лоб.

Костя почувствовал, что тоже взмок от нервного пота и ворот рубахи прилип к шее. Пятеро человек прошли мимо. Кто же пятый? – подумал он. Семен что ли? Должно быть, Семен, решил он, больше некому. А откуда взялся Косой?

* * *

Паровоз зашипел, как сто тысяч гадюк, дал прощальный гудок. Чебот испуганно выругался:

– Святые угодники!

И они поехали. Вагон стал нещадно скрипеть и раскачиваться, и все решили, что он вот-вот опрокинется набок, поэтому схватились за все, что казалось прочным. Однако прошла минута, вторая, а вагон все не опрокидывался и не опрокидывался, только разгонялся все стремительнее и стремительнее. Костя глянул в щель. Мимо проносились сосны и горы. Езда в поезде напоминала спуск на санках с горы, только быстрее и страшнее.

– Мне дед рассказывал, – прокричал ему в ухо Чебот, – что поезд как ветер, но я не знал, что он такой быстрый.

Костя оглянулся. Оказалось, что не он один страдает от качки. Дрюндель, расставив ноги, держался за стены, побледнев как полотно. У Телепня были такие изумленные глаза, что впору было со смеху покатиться. Но Костя не рассмеялся, а присел на нары и сообразил, что это самое лучшее место: во-первых, не так мотает, а во-вторых, можно даже перевести дух. Один Чебот как ни в чем ни бывало, словно он только и делал, что ездил всю жизнь на поездах, прихватил картошину, уселся и стал есть ее, причмокивая и всем своим видом показывая, что он счастлив, как никогда. Костя тоже стал есть картошку и вскоре понял, что это занятие, как ничто другое, отвлекает его от езды. Впрочем, они быстро привыкли к тряске и качке и разлеглись на нарах, полагая, что все худшее позади, но когда под ними загремел мост, то снова испугались, даже невозмутимый Чебот, – вскочили и, только когда убедились, что пересечение реки по железнодорожному мосту ничем им не грозит, кроме грохота, снова улеглись, и Костя даже умудрился задремать. Иногда он все же открывал глаза, смотрел в щель, из которой дуло, и вспоминал о том, что прочитал в дневнике старшего лейтенанта Брагина.

* * *

Дневник старшего лейтенанта Брагина А. В.

«12.05.2041

О передислокации тихо говорили уже целую неделю, вроде бы приказ пришел в штаб дивизии, но командование по какой-то причине молчало. Потом об этом стали трепаться, не стесняясь, и в столовой, и на построении, но никто не знал, куда нас двинут. Сашка Белов сказал, что если в Узбекистан, то он лучше повесится, а если на Дальний Восток против Китая, то он тоже повесится. А я думаю: какая разница, где умирать? На Дальний Восток нас не пошлют, с нашими ракетами делать там нечего. Думаю, на запад, натовское ПРО уничтожать. В крайнем случае, действительно в Азию, но тогда получается, что у Южного военного округа дела совсем плохи и те, кто там стоял, погибли от чахомотки. Правда, в это с трудом верится, все-таки самые боевые части. Может, мы просто идем на смену отстрелявшимся? Но ведь война еще не началась. Вопросами, на которых нет ответа, забита голова. А ведь их не задашь полковнику Тарасенко, который все знает, но таинственно молчит. Ну и мы будем молчать – наше дело военное, мы давали присягу и умирать обязаны.

Своих стариков в Воронеже жалко. У других жены и дети остаются. Что с ними будет, никому не известно. Как они будут жить в городке, когда вокруг такие события? Все ходят мрачнее тучи. Из песочниц вмиг исчезли дети. Никто больше не катается на велосипедах и не качается на качелях. Возникла некая Брейгельская пустынность пейзажа, искажающая реальность. Солдаты снуют испуганные. Офицеры ходят мрачнее туч. Все пишут письма, которые, подозреваю, никто никуда не собирается отправлять. Все чаще и чаще ловишь себя на мысли, что когда идешь по гарнизону, то посматриваешь на небо, все ли с ним в порядке. Но небо по-весеннему голубое, а солнышко светит по-прежнему весело. Не верится, что мы живем словно на вулкане и что вот-вот всему сущему придет конец.

Вчера встречался с Соней К. Твердит, что она не может уйти от своего К. из третьего дивизиона, что он ее любит и без нее погибнет. Что за предрассудки? А я? Я разве ее не люблю? Тысячи людей расходятся и снова женятся. В этом нет ничего страшного. Однако у нас с ней замкнутый круг, из которого никто не может выскочить. Из-за этого мало что соображаю. Приходится делать усилие, чтобы выполнять служебные обязанности. Дошел до того, что обнаружил себя тупо стоящим у каптерки ГСМ [3]3
  ГСМ – горюче-смазочный материалы.


[Закрыть]и рассматривающим ящик с песком. Так можно сойти с ума. Последний раз мы спали с ней две недели назад, я страшно соскучился, а она мне все о своем капитане К. Да плевать я хотел на него! Так и хочется дать ему в морду. И почему у нас дуэли запрещены? Каким бы облегчением было прострелить его бритую башку. Мысль, что он ласкает ее прекрасное тело, сводит меня с ума. Сегодня напился, как сапожник. Жуков поймал меня в три часа ночи, когда я брел по коридору, шепча ее имя, и устроил разнос. Грозился губой и звездочки лишить. На-кася, выкуси! Завтра поход и смерть. Так что ты мне не страшен, товарищ майор БЧ первого дивизиона. Какое твое собачье дело? Свой долг я выполню до конца! Как божественно звучит имя – Соня!

13.05.1041

Слухи о чахомотке один хуже другого. Говорят, что в Санкт-Петербурге и Пскове вымерло до пятнадцати процентов населения и это не предел. Человек идет и просто падает замертво. Симптомы заболевания смазаны, очень похожи на грипп. Наука в шоке. Никто ничего не может понять. Зато у нас карантин и полное радиомолчание, доклады только по спецсвязи. Все дороги перекрыты военной полицией. Сегодня ездил получать специзделия, выдали пропуска аж пять штук. Главное было запомнить, где какой показывать. Участились случаи дезертирства. Из нашего батальона пропали водители Гавриков и Саламатин. В батальоне охраны еще трое убежали. А куда бежать? На своих двоих далеко не уйдешь. Полиция таких ловит и сразу расстреливает как дезертиров в условиях военного времени, хотя официально военного времени еще нет. Но чувствуется, что вот-вот объявят военное положение. Те, кто не привык к казарменной жизни, готовы выть на луну. А мне плевать, мне даже легче, потому что есть формальный повод не искать встречи с ней – с моей единственной Соней. Свет очей моих! Мною владеет тупое состояние бычка, которого ведут на заклание. Ни о чем не могу думать, кроме как о ней.

Обычной связи с внешним миром никакой. Телевидение давно вымерло. Сотовая связь тоже. Космическая частично накрылась в самом начале эпидемии, работает по три часа в день – почему, никто не знает. Осталась только внутрикорпусная. Теперь мы глухи и слепы и не знаем, что происходит в столицах. Перешли на традиционную, благо на складах этого барахла навалом, но и она работает из рук вон плохо. Вчера пришла новость из батальона связи: говорят, что пиндосы [4]4
  Пиндос (сленг) – пренебрежительное название граждан США, в особенности американских военнослужащих, действующих за границей.


[Закрыть]захватили МКС с помощью новейшего военного челнока Х-37В, а наших вышвырнули в открытый космос. Треп, наверное. Это же равносильно объявлению войны! Сашка Белов сказал, что им повезло больше, чем нам. Мгновенная смерть, и все такое. Сурен Цормудян, командир третьей батареи второго дивизиона, прицепился к нему с расспросами: интересно ему было, как долго умирали космонавты без скафандров. Белов стал теоретизировать. Вначале мне было не интересно, потому что подобные рассуждения казались кощунственными. Потом прислушался. Оказывается, умереть от переохлаждения даже в обычной одежде они сразу не могли, потому что передача тепла в вакууме при отсутствии газа не происходит. Тот же эффект – сбережение тепла – создаст обычная одежда. Можно обгореть на солнечном ветре – так рассуждал Сашка Белов. Но не это самое страшное. По крайней мере, обгорят, как и на любом пляже, не сразу. Кровь не закипит, кессонная болезнь им не грозит из-за разницы давления всего лишь в одну атмо сферу. С поверхности кожи сразу начнет испаряться жидкость. Но космонавты умерли не от обезвоживания, сообщил он так, словно нашел объяснение. «А от чего же?» – спросили все мы, технари до мозга костей. «От элементарного удушья», – цинично, как любой медик, объяснил Белов. Как только парни попали за борт станции, они сдулись, как шарики, и больше не могли сделать вдоха. Максимум, сколько прожил самый выносливый из них, – девять – пятнадцать секунд на остатке воздуха в легких. Мучений практически никаких, по сравнению с нашими, если, например, мы попадем под облучение. Во-первых, сразу не умрешь, а если большая доза, то все равно перед смертью будешь мучиться, пока не откажут органы из-за кровотечения. Но эту теорию мы знали еще по институту. Здесь ничего интересного нет. Мгновенная смерть наступит, если ядерная бомба взорвется непосредственно над нами. Но тогда мы и так умрем от вспышки и ударной волны. В любом другом случае жизнь под капельницей в течение десяти – двенадцати дней. Говорят, что в некоторых случаях даже можно излечиться, но я не верю. Мучиться не хочу. Я решил, что, если что, застрелюсь сразу, чтобы бодягу не разводить. Помирать так с музыкой.

Вчера ночью мы видели в небе настоящие сражения: в космосе вспыхивают огромные фосфорические шары, чаще всего зеленого цвета. То ли наши истребители спутников МиГ-31М действуют, то ли еще какое-то оружие типа С-700, которое способно сбивать объекты в ближнем и околоближнем космосе, ничего не поймешь. Никто никому ничего не объясняет. Но войны еще нет. Должно быть, две державы проверяют друг друга на выдержку, а по дипломатическим каналам извиняются за ошибки. Должно быть, нашим в очередной раз впаривают мозги, а мы уши развесили, ждем, когда нас чахомотка убьет. Однако после таких вспышек у нас объявляют радиоактивную и химическую тревогу. Приходится облачаться в АЗК [5]5
  АЗК – армейский защитный костюм.


[Закрыть]по три-четыре раза за день. Хорошо еще, что не лето, летом мы бы все умерли от теплового удара. Но все равно стоим, соблюдаем маскировку и режим радиомолчания. Даже людей из казармы не выпускаем. Пятнадцатиминутную готовность никто не отменял. Все спят в одежде и с оружием в руках.

14.05.2041

Сегодня дежурил по части. Писать не могу. Все время дергают то туда, то сюда. Утром полиция привезла старшего сержанта Цыбина – грязного, словно негр. Оказывается, он прыгнул в вагон с углем и его сняли уже в Подмосковье. Направлялся он к себе на Урал. Пока суд да дело, отвел его на губу. В четырнадцать часов прибыла какая-то комиссия из штаба – все в импортных АЗК желтого и оранжевого цвета. Учинили разнос Тарасенко за грязь на плацу и за то, что не покрашены бордюры, а в столовой нет овощей. Теперь все шишки посыплются на нас – ротных. Весь день бегал как ошпаренный, исправлял замечания. За овощами в районный центр послали машину. Везет же людям, хоть что-то узнают, что творится в мире.

Лазарет забит больными и псевдобольными. На пару минут забежал Белов. По его словам, в боксе три человека из батальона охраны и якобы они вчера выпили какой-то самопальной бурды. Пока никто не знает, то ли отравились, то ли это в самом деле чахомотка. Предприняты самые строжайшие меры изоляции. Личный состав сидит в казарме. Территорию части три раза в день обрабатывают какой-то вонючей дрянью. Белов сказал, что это мало поможет, что чахомотка вызвана генетическим расстройством психики и внутренних органов и что такая генетика направлена исключительно против нас, славян. Открыл Америку! Будто бы мы сами не догадались.

15.05.2041

Белов с облегчением сообщил, что это «всего-навсего» метаноловый спирт. Где они его достали, одному богу известно. А еще Сашка сказал, что не мог сразу диагностировать отравление из-за того, что не было возможности уловить специфический запах метанола. Двое умерли под капельницей. Третий в коматозном состоянии, но, похоже, лишился зрения и до вечера вряд ли дотянет.

Машина, посланная за продуктами, не вернулась, пропали командир третьей батареи второго дивизиона старший лейтенант Митин, водитель Степанов и рядовой Алексанян. Пробовали их найти по связи, но это гиблое дело. Кое-кто в дежурке намекнул, что сбежали. Этого человека вывели в туалет и набили ему морду, чтобы не распространял панику. После этого открыто трепаться перестали. А болтуна предупредили, что застрелят в первом же бою, если будет позорить честь Митина. Не такой Коля человек, чтобы изменить присяге. С ними могло случиться все что угодно – опять-таки та же самая чахомотка в пути приключилась. Кто знает?

Видел издалека Соню К. То ли случайно, то ли нарочно пробежала в чепок. Побежал бы следом, да был занят разговором с капитаном Леонтьевым, который требовал от меня проведения внеочередного ремонта двигателя в СПУ-3 [6]6
  СПУ – самоходная пусковая установка.


[Закрыть]. Кажется, полжизни отдал бы за ночь с Соней К. Дождался, когда она возвращалась назад, и лишний раз убедился, что она любит меня. Договорились встретиться сегодня у нее. Ее К. заступил на суточную смену на КПС [7]7
  КПС – командный пункт связи.


[Закрыть]. Жду не дождусь нашего часа. Время тянется как резина. Сижу пишу дневник. Ноют зубы.

Самый горячий товар – новости. За них продается все: водка, оружие, еда. Всем хочется все узнать. А вести самые мрачные. Говорят, что чахомотка приняла форму пандемии, что смертность среди мирного населения достигает сорока процентов, что некоторые подлодки уже не выходят на связь, что армии сидят в готовности номер один и ждут приказа ударить. Только неизвестно, по кому. Разумеется, по США! Я бы бил только по США. Это корень зла и всех наших бед. Но ведь с их стороны нет никакой активности. К нашим границам не приближаются их авианосцы, танки стоят на приколе, и авиация не летает вдоль наших границ, не наблюдается и активности подводных лодок, с которых обычно запускаются «томагавки». Да и в западной прессе, судя по всему, о нас пекутся с неиссякаемой энергией: поставляют гуманитарную помощь в виде памперсов для взрослых и целлофановые мешки для покойников. И все равно воевать будем именно с ними. Я в этом уверен. Нет больше противника, который хотел бы нас уничтожить. В Финляндии, Украине, Белоруссии и других прилегающих странах тоже мор. Правда, судя по долетающим до нас новостям, Германия и Франция вроде бы затронуты меньше, вроде бы у них мор косит только выходцев из Ближнего Востока. Какая-то странная чахомотка. Сашка Белов говорит, что такого в истории планеты еще не было, даже знаменитая «испанка» по сравнению с чахомоткой невинная простуда. А еще он сказал, что может погибнуть до пятидесяти процентов населения. Смерть наступает очень быстро. Утром человек еще здоров, к полудню заболевает, а вечером умирает. Причем, в отличие от «испанки», которая косила только молодых, сейчас умирают все подряд, независимо от возраста и пола. Почему наше правительство молчит? Я бы уже в отместку разбабахал бы полмира. Белов говорит, что проводятся срочные мероприятия по поиску возбудителя болезни. Но ведь и слепому понятно, что эпидемия косит только славянские страны. Такова моя теория, потому что большое видится на расстоянье.

Старший сержант Цыбин умер ночью от чахомотки. Губу закрыли и опечатали. Все равно скоро выступаем.

16.05.2041

Все нормально – она меня любит! Я ужасно счастлив! Любит так, что готова хоть завтра бросить своего К. Безумная ночь любви! Соня позволила мне то, чего раньше никогда не позволяла. Такое ощущение, что в один миг познал весь мир. Сегодня она скажет К., что уходит от него. К черту предрассудки! Я сам пойду и скажу, что люблю его жену. Что он мне сделает? В крайнем случае застрелит. Весь день думаю, что я ему скажу. Скажу, что он старый для такой молодой женщины. А Соня?! Соня святая! Я ее обожаю. Вот пойду и скажу, что отбил у него жену. И конечно, никуда не пошел, потому что прибежал командир дивизиона Жуков и устроил нагоняй за то, что не заряжены запасные аккумуляторы. А как их сразу зарядить за три часа, когда приказ пришел только утром, а аккумуляторы привезли со склада два часа назад? По идее, надо наказать техническую часть, но я, как всегда, оказался крайним. Кстати, Жуков друг капитана К. Может, они сговорились? Надо быть осторожным. О нас с Соней наверняка уже кто-нибудь знает.

18.05.2041

Между нами случилась банальная драка. Оказывается, капитан умеет боксировать, но и я не лыком шит, недаром занимался в институтской секции кикбоксинга. В общем, если честно, положа руку на сердце, – ничья, надеюсь, у него сломано ребро от фронт-кика, у меня же багровый синяк под левым глазом. Левый глаз – это под правую руку. Все-таки тяжелый у него кулак. А так не скажешь, сыроват и хлипковат, но зол батенька, зол, как бешеная собака. Брызгал слюной и едва не откусил мне ухо. Теперь ношу маску по делу и без дела. Кажется, никто ничего не замечает. Все заняты последними приготовлениями. Часть стоит на ушах. Привезли дополнительную горючку. Если даже полковнику Тарасенко и донесли, то сейчас не до таких мелочей, как драка между офицерами. Скорее всего, делают вид, что ничего не случилось. А сам капитан К. из третьего дивизиона напился до поросячьего визга и устроил скандал в чепке.

Самая горячая сплетня о том, что США передумали захватывать и уничтожать экстремистов по всему миру, где бы они ни находились, и что за моджахедами и арабами всех мастей стоит ЦРУ, которое переориентировало Аль-Каиду на борьбу с Россией. Только я в это не верю. Какой смысл США мириться со своими извечными врагами и поступать вопреки своей военной доктрине? Убегаю. Майор Петровский мрачнее тучи и злой, как вепрь. Кажется, ему нажаловался капитан Леонтьев. Драть будет за состояние техники. Сегодня делали пробные заезды. В ППИ [8]8
  ППИ – пункт подготовки информации.


[Закрыть]первого дивизиона барахлит движок. Разобрали коробку передачи.

Еще одна сплетня. Говорят, что американцы нас надули в ПРО, что всех российских офицеров, находящихся в качестве международных наблюдателей, убили или изолировали, что мы потеряли контроль над ПРО НАТО, что нашего главнокомандующего, как и Горбачева, обманули, долгие годы обещая ему пост генерального секретаря НАТО. Миф о нашем контроле над «красной кнопкой» лопнул как мыльный пузырь. Значит ли это, что договор СНВ-3 коту под хвост? Впрочем, это уже не имеет никакого смысла, потому что времени у России нет. Очевидно, что война на носу, только с кем? С НАТО? Вероятнее всего. А за НАТО маячат США. Значит, Третья мировая? Не верю. Хоть убей, не верю. Хочу спать с Соней каждую ночь и плевать мне на эту Третью мировую!

Прибежал рядовой Хламов, иду смотреть движок.

Пишу второпях: ЧП! Прямо на моих глазах умер рядовой Хламов. Спокойно умер, упал и словно уснул, даже не задыхался. На территории городка объявлена биологическая тревога. Вызвали в штаб. Бегу получать втык. Уже привык, что начальство только ругает и требует, а начфин не выдает пособие. Тяну, что называется, армейскую лямку. Вторую неделю питаемся перловой кашей с тушенкой без хлеба и соли. В Кингисепп послали продовольственную машину, она, как и первая, не вернулась. Что с ней, никто не знает, а главное, нет времени расследовать. Сашка Белов доложил о происшествии в штаб округа и в военную полицию, но пока молчат. Главное, что я теперь вечно буду с Соней! Не видел ее сутки, а кажется, словно всю жизнь. Соня! Я тебя люблю!!!

Пишу глубокой ночью. Оказалось, что рядовой Хламов накануне ходил в самоволку в Заклинье, якобы невеста у него там. Комбату Синцову объявлен строгий выговор. Отделение, в котором служил Хламов, перевели на карантин.

Опять готовность номер один. Похоже, завтра выступаем. Двигатель отремонтировали. Причина неполадки: в пятой передаче полетел шплинт. Заменили, собрали, залили масло – и вперед. Стоило ли на меня орать из-за такой мелочи? Я вообще люблю культурных людей. Но этот Жуков, кстати, внешне похожий на Есенина, цепляется как клещ. То проверь ему комплектность запчастей, то маскировку надо поправить, то рация не работает на нужной волне.

Всю ночь не спали. Над Лугой летали вертолеты. Сыграли тревогу. Ждали налета. Утром оказалось, что это наши занимались дезактивацией местности. Сашка Белов высказался в том смысле, что это стрельба по воробьям, ведь мы даже не знаем, с чем бороться. В воздухе запах то ли карболки, то ли солярки. Наша доблестная наука ничего нового не изобрела.

Позвонили из санчасти. Надел АЗК и пошел. Вид у всех в этом АЗК, как у марсиан. По приказу полковника Тарасенко теперь передвигаемся исключительно в защитных костюмах. Никому не хочется умирать. В изоляторе санчасти обнаружил пятнадцать трупов – все третье отделение Акопова. Доложил Тарасенко. Тот примчался сам не свой. Посмотрел в окошечко бокса и приказал провести дезинфекцию помещения. Этим занимались начальник медпункта Белов и шестеро санитаров. Вечером один из них умер с симптомами чахомотки, у него был порван АЗК. Почему чахомотки? Говорят, что ее симптомы очень сходны с туберкулезом в последней стадии. Человек умирает в полном сознании, не испытывая каких-либо болезненных ощущений, кроме удушья. Трупы вывезли на полигон и сожгли. Не знаю, поможет это или нет. По-прежнему ходим в АЗК и раз в сутки проходим полную санобработку. Противогазы снимаем только в помещении, где есть избыточное давление. Хорошо хоть, что у нас не допотопные ГП-5, а новейшие модели «Аква» с маской и устройством переговорной мембраны. Особенно тяжело механикам и водителям, которым приходится работать в перчатках. Я сам слежу, чтобы все работы проводились только в полном комплекте АЗК, а за мной следит Жуков. Кобура у него, кстати, все время расстегнута. Наверное, боится, что у меня не выдержат нервы и я попытаюсь убежать в последний момент, вот тут он меня и пристрелит. Наверняка его подослал капитан К. Дудки! У меня есть моя обожаемая Соня, и поэтому я никуда не денусь.

Почему-то не наблюдается смертей среди офицерского состава. Наверное, потому что лучше обучены. Особенно тяжело курящим. Для того чтобы закурить, необходимо снять противогаз, а это риск. Некоторые, в том числе и Сашка Белов, сгоряча бросили курить. Я бы не советовал, нет смысла. По некоторым признакам мировой кризис быстро перерастает в термоядерную войну. Весь вопрос, у кого быстрее сдадут нервы.

К вечеру следующего дня не было зафиксировано ни одной смерти. Как зло пошутил комбат-два, бацилла еще для нас не создана. В том, что это бактериологическое оружие, уже никто не сомневается. Болтают, что заражен весь мир, что Европа похожа на кладбище. Жаль, что США пока в стороне. Надеюсь, что чахомотка, как радиация, расползется по всем континентам.

20.05.2041

Все кончено! Она меня не любит. Я ее подкараулил, когда она выскочила в магазин. Между нами произошла бурная сцена. Никогда не думал, что Соня способна произносить такие слова. С ее божественных губ срывались такие выражения, которые я слышал только в мыльных операх. Сердце мое разбито! Жизнь кончена! Осталось только выполнить долг! Стреляться, на радость капитану К., не буду!

21.05.2041

20 часов 30 минут

Наконец-то дан приказ выдвигаться. Выступаем в двадцать один ноль-ноль. Последняя сверка личного состава. Недосчитались одного из третьей батареи второго дивизиона. Ищем. Перевернули всю часть. Так и не нашли. Сбежал, должно быть. Обнаружили его совершенно случайно – повесился на чердаке хозблока. Новость мгновенно облетела всю бригаду. Полковник Тарасенко вызвал всех командиров батарей и дивизионов и учинил форменный разнос, смысл которого сводился к тому, что «надо максимально загрузить личный состав работой и не давать ему думать о своем будущем». В конце он заметил, почему-то с подозрением заглядывая в мою маску, что не допустит конфликтов между офицерами, но на личности не перешел. А мне плевать, мы скорее всего проживем не более двух суток.

Машины на ходу. Водители дремлют в кабинах. Все восемь ТЗМ [9]9
  ТЗМ – транспортно-заряжающая машина.


[Закрыть]и все девять СПУ первой батареи в середине колонны. Заправщики топлива – в конце. Три КШМ [10]10
  КШМ – командно-штабная машина.


[Закрыть]распределены по колонне. В какой из них полковник Тарасенко, не поймешь. Но пока молчит, значит, можно подремать. Залезаю в свой СПУ номер три при первой батарее и бужу Петрова. Спрашиваю, взял ли он в РЧ [11]11
  РЧ – ремонтная часть.


[Закрыть]запасную тягу, которая у нас регулярно рвалась. (У других не рвется, а у нас – каждый день.) Оказывается, не взял. Послал его в РЧ, а сам пишу эти строки. Страшно хочется выпить. Кажется, за пятьдесят граммов водки отдал бы полжизни. Но пить ни в коем случае нельзя – сморит на марше. Может быть, потом, когда водители освоятся с движением? Петров притащил аж три тяги и три бутылки «колы». «Откуда?» – спрашиваю. Оказывается, кухня раздает «походные», а точнее, остатки того, что было в гарнизонном буфете. Снова сидим, ждем. Время сделалось словно резиновым. На всякий случай съели по порции гречневой каши с тушенкой и запили «колой». Наконец, когда на моих часах было 21.07, поступила команда на движение. Да и слышно, как над бригадой проносится звено Ми-38А. Должно быть, их и ждали. Ну, с Богом! Теперь возврата нет. Впереди только Третья мировая. И видит этот самый Бог, что не мы ее затеяли. Не надо было нас травить, как тараканов.