Текст книги "Жестокое счастье"

Автор книги: Михаил Черненок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

4. «Дикая кошка»

Через распахнутое настежь окно утренний воздух мигом наполнил небольшую холостяцкую квартиру Бирюкова прохладной свежестью. Чтобы размяться после сна, Антон вместо гимнастики по привычке взялся за двухпудовку. Сначала правой рукой, затем левой выжал гирю по пять раз, вымылся холодной водой до пояса и, заварив крепкий чай, сел завтракать. Настроение со вчерашнего дня было неважное. Думалось об одном и том же – о краже в Заречном. Сама по себе кража не являлась сногсшибательным делом, но возникало опасение, что расследование осложнится, так как воры не оставили на месте происшествия ни единой существенной улики. Правда, заведующая магазином как будто запомнила подозрительного парня в футболке и его дружка в импортных джинсах, однако все это могло оказаться чистой случайностью, и тогда…

Сосредоточиться помешал телефонный звонок. Бирюков, дожевывая бутерброд, ответил и услышал встревоженный голос дежурного по райотделу:

– Антон Игнатьевич, в озере, которое через дорогу от танцплощадки, труп женщины обнаружен. Оперативная группа сейчас туда направляется. За тобой заезжать?..

Настроение Бирюкова еще больше ухудшилось. Он машинально глянул на часы – стрелки показывали восемь утра.

– Не надо. Своим ходом доберусь…

Озеро заросло у берега желтыми кувшинками. От железнодорожного вокзала к тополевой роще и синеющей между тополями танцевальной площадке вел через реку пешеходный мост.

Много лет назад со стороны рощи брали из озера воду пожарные машины. С той поры сохранился заросший травою подъезд да гнилой дощатый настил на почерневших столбах. Он уходил метров на семь от берега. У этих столбов и обнаружили труп. Женщина в оранжевом батнике и джинсах, широко распластав руки, лежала на воде лицом вниз, как будто упала или ее столкнули с пожарного настила. Над озером дымился жиденький утренний туман. Мирно цвели кувшинки, и не верилось, что в таком месте, на мелководье, можно утонуть.

– Лодку ждем, – сказал подошедшему Бирюкову районный прокурор. – С настила не достать… – И хмуро добавил: – Второй день подряд начинаем с происшествий.

Антон покосился на собравшуюся у озера толпу любопытных.

– Осмотр сделали?

Прокурор утвердительно кивнул. Стоявший рядом с ним следователь Лимакин раскрыл портфель и достал почти новую коричневую дамскую туфлю с правой ноги.

– Вот нашли у пожарного настила. Размер тридцать шестой, фирма «Олимпия»… На настиле – небольшое пятно засохшей крови и вот это…

Лимакин достал из портфеля разорванную пополам фотографию паспортного формата. Антон осторожно, чтобы не оставить на лицевой стороне отпечатки своих пальцев, сложил половинки. Со снимка смотрело совсем юное девичье лицо с игривым прищуром четко подкрашенных глаз и загнутыми кверху, как у куклы, ресницами. На обороте фотографии мелким округлым почерком было написано: «Любимому Ваську – от «Дикой кошки». Такой кисой была я в 16 лет».

Толпа у озера ширилась прямо на глазах. Со стороны улицы Заводской подошли два пожилых мужчины: один – высокий, подстриженный под бокс, другой – низенький, розоволицый, с белесым пушком на обширной лысине. К ним вскоре присоединился шофер остановившегося молоковоза – широкогрудый коренастый парень. Все трое закурили, исподтишка поочередно глянули на Бирюкова и стали заговорщицки о чем-то шептаться. Шофер показался Бирюкову знакомым. Антон начал было припоминать, но тут наконец принесли складную охотничью лодку, и ему, по просьбе следователя, пришлось проявить свои «мореходные» способности. Антон, загребая веслом, подплыл к трупу. То ли от озерной сырости, то ли от нервного напряжения по спине пробежал озноб. Пересиливая похожее на брезгливость чувство, Бирюков взялся за ворот батника. Упираясь веслом в дно озера, подтянул труп к берегу. Когда утопленницу повернули, толпа приглушенно ахнула.

– Господи! Молодая-то… – произнесла седенькая женщина.

Лицо утопленницы действительно было почти юным. Короткие, пепельного цвета волосы слиплись. На веках расплылась от воды зеленоватая краска теней. Мокрые джинсы плотно обтягивали стройные босые ноги с вишневыми пятнами накрашенных ногтей. Таким же цветом были накрашены ногти худеньких рук. На шее желтела цепочка с золотым крестиком.

Прокурор строгим голосом попросил сгрудившуюся толпу отойти. Следователь Лимакин шепнул на ухо Бирюкову:

– Разорванная фотография ее…

Бирюков показал на красно-синюю джинсовую этикетку с кошачьей лапой:

– Шотландская фирма «Вилд Кэт»… «Дикая кошка»…

– Отсюда прозвище?

– По всей вероятности.

– В заднем кармане джинсов что-то лежит. Посмотри, а?..

Антон присел на корточки, слегка повернул труп и достал из кармана смятую пачку «Мальборо» с размокшими сигаретами. Затем извлек небольшую газовую зажигалку. Опуская их в подставленный следователем целлофановый пакет, сказал:

– Больше ничего нет.

– «Олимпия», похоже, с ее ноги. Вторую бы туфельку поискать… Может, в озере осталась, – словно попросил следователь.

Бирюков направился к лодке. Он доплыл до того места, где была обнаружена утопленница, и стал потихоньку раздвигать листья кувшинок. Темнеющее совсем на небольшой глубине дно сквозь зеленоватую озерную воду просматривалось достаточно хорошо, но, сколько Антон ни старался, туфлю найти так и не смог.

Когда Бирюков вернулся на берег, утопленницу уже отправили в морг, а толпа любопытных растворилась – люди спешили на работу. Укатил на своем молоковозе шофер, показавшийся Антону знакомым. Судмедэксперт Борис Медников и криминалист Семенов уехали в машине с районным прокурором. Лишь следователь Лимакин разговаривал со стриженным под бокс высоким мужчиной. Рядом стоял розоволицый мужичок. Антон подошел к ним. На вопрос следователя – не нашлась ли туфля? – отрицательно крутнул головой. Лимакин вздохнул:

– Оказывается, Антон Игнатьевич, потерпевшая жила у некой Галины Тюменцевой по улице Заводской, недалеко отсюда. – И посмотрел на высокого мужчину. – Товарищ вот говорит…

Мужчина повернулся к Бирюкову:

– Исаков моя фамилия. Живу в соседях с Тюменцевой и эту девушку, что утонула, несколько раз с Галиной видел. На прошлой неделе, кажется, она здесь, в райцентре, появилась. Не то родственница Галине, не то подруга. Часто на мотоцикле с молодым пареньком каталась.

– Как тот паренек выглядит? – спросил Антон.

– Совсем юноша… Волосатый… Одет прилично…

– Брюки какие?

– К брюкам не приглядывался.

– А эта… Тюменцева кто?

– Молодая деваха, лет двадцати. Муж ее бывший, Сергей, на одной машине со мной и Павлом Моховым работает, потому как у нас, на гормолзаводе, трехсменка у шоферов. – Исаков глухо кашлянул в кулак. – К слову, привет вам от Павла Мохова, помните, который магазин у Сельхозтехники обворовал, когда пьяница Гоганкин с перепугу помер?..

Это было уголовное дело пятилетней давности, и Бирюкову сразу вспомнилось, где его сводила судьба с широкогрудым коренастым шофером молоковоза. Стараясь сообразить, к добру или худу переданный привет, спросил:

– И как теперь Павел?

– Образумился, дельным человеком стал. Пока наказание отбывал в исправительно-трудовой колонии, на шофера выучился. Теперь сменщиком у меня. – Исаков вроде бы ни с того ни с сего положил ладонь на плечо стоящего рядом с ним розоволицего мужичка. – А это Виктор Андреич Суржиков, сосед мой. Тоже шоферил…

– Гаишники незаконно у меня права отобрали, – тонким голоском сказал розоволицый.

– Погоди, Андреич, дай мне докончить, – оборвал Исаков. – В общем… Ночью его самосвал в угол моего дома врезался. К слову, дом и машина давно уже в порядке, а Андреич без работы продолжает оставаться.

Бирюков воспользовался паузой:

– С подобными вопросами надо к начальнику ГАИ капитану Филиппенко обращаться.

– Да обращались мы к нему – слушать не хочет. – Исаков откашлялся. – Вот тут Павел Мохов и надоумил. Увидел, как вы утопленницу из озера доставали, и говорит: обращайтесь, дескать, мужики, к начальнику районного угрозыска товарищу Бирюкову. Если он возьмется за это дело, то раскрутит до полной ясности и водительские права Андреичу ГАИ возвернет. Дескать, в данном конкретном случае – так Павел высказался – отсутствует состав преступления, потому как в момент наезда Андреич самосвалом не управлял.

Антон улыбнулся:

– Я ведь, товарищи, не самовольно решаю, за какие дела браться.

– Да дело-то выеденного яйца не стоит, – пробасил Исаков. – Если б Филиппенко не уперся в ту проклятую стопку, которую, на свое несчастье, выпил с родственниками Андреич, то наверняка действительных виновников наезда можно было бы отыскать.

– Нетрезвым за рулем находились? – спросил Суржикова Бирюков.

Суржиков даже приподнялся на цыпочки:

– Не был я за рулем! Истинный бог, не был! Пацаны хотели машину угнать, а рулевое управление у моего ЗИЛа тугое. Силенок не хватило поворот вывернуть, и запахались сморчки в угол дома. Когда ГАИ приехала, пацаны удрать успели. Тут, понятно, все шишки на меня посыпались.

Суржиков погладил ладонью пушок на лысине и стал подробно обсказывать, как это произошло. В среду на той неделе рано утром ему предстоял рейс в Новосибирск. Чтобы не тащиться спозаранку до автохозяйского гаража, он договорился с главным механиком, что оставит машину на ночевку у своего дома. Вечером приехал домой, а там гости: сестра с мужем из Крыма прилетели – десять лет с ними не виделся. Сели за стол, по рюмочке выпили. Когда на дворе окончательно затемнело, пацаны ЗИЛ завели и на соседний дом наехали.

– Почему решили, что непременно подростки хотели угнать машину? – спросил Антон. – Видели их?

– Видеть не видел. Но кому больше машина нужна? – удивился Суржиков. – А гаишники приехали, сунули пробирку мне ко рту: «Ага! Выпивши!» И права забрали.

– Это малолетки нашкодили, – решительно сказал Исаков. – Разве не знаете, как современная молодежь к технике рвется? Далеко за примером ходить не надо. Позапрошлой ночью на нашей Заводской у той же Галины Тюменцевой новенький мотоцикл «Восход» из гаража угнали. Накатались сколько душа просила и за огородами бросили.

– Что-то не слышал я об этом угоне, – сказал Бирюков.

– Галина, по-моему, не сообщала в милицию. Мотоцикл исправен. Всего лишь стекло стоп-сигнала разбили сорванцы да бензин сожгли.

– Кто обнаружил угнанный мотоцикл?

– Сама Тюменцева. Я вчера утром на смену шел. Смотрю, Галина катит вдоль улицы свою технику. Пришлось подмогнуть женщине…

Молча слушавший разговор следователь Лимакин сказал Бирюкову:

– Придется приглашать Тюменцеву в прокуратуру.

– Когда переговоришь с ней, направь ко мне, – попросил Антон.

– Может, вместе побеседуем?..

Бирюков посмотрел на часы:

– Через десять минут у нас оперативка.

– Товарищ начальник… А как же с моей бедой? Поможете ли восстановить справедливость? – чуть не со слезами спросил Суржиков.

– Пока ничего не обещаю, но с Филиппенко поговорю…

В отделе Бирюков появился за минуту до начала оперативного совещания. Когда он вошел к подполковнику Гладышеву, просторный кабинет показался тесным. Антон мельком оглядел присутствующих и понял, что совещание на сей раз будет расширенным.

– Что на озере? – сразу спросил начальник райотдела.

Бирюков стал рассказывать. Как только он упомянул оранжевый батник и джинсы на потерпевшей, скромно притулившийся в уголке на стуле Слава Голубев воскликнул:

– Игнатьич! Вчерашним вечером эта девица, весьма нетрезвая, крутилась возле танцплощадки…

Под левым глазом у Славы темнел лиловый синяк, а на скуле белела нашлепка лейкопластыря. Бирюков улыбнулся:

– Это не она разукрасила тебя?

– Служебное невезение, – с подковыркой вставил щеголеватый начальник ГАИ Филиппенко.

– Не всем же, Гриша, так крупно везет по службе, как тебе, – мигом отпарировал Слава.

Несмотря на серьезность совещания, сотрудники не смогли сдержать смех. В райотделе, пожалуй, не было человека, который бы не знал, как нынешней весной начальник ГАИ торопливо переходил дорогу, поскользнулся и попал под машину «Скорой помощи», после чего с загипсованной ногой больше двух месяцев отлежал в больнице.

– Поведай о своем невезении, – попросил Славу Антон.

Слава быстро пересказал события вчерашнего вечера. Закончил тем, что найденная в кустах туфля была фирмы «Олимпия», коричневого цвета, с левой ноги. Директор Дома культуры трижды объявляла через микрофон, но хозяйка туфли так и не появилась.

– Она, вероятно, и не появится, – сказал Бирюков. – Правая коричневая туфелька «Олимпия» сегодня найдена у озера. Размер ее совпадает с размером ноги потерпевшей. Ты где туфлю оставил?

– У директрисы Дома культуры, – ответил Слава. – Предупредил, чтобы без моего ведома никому не отдавала.

Антон повернулся к начальнику райотдела:

– Товарищ подполковник, пусть Голубев сейчас же отнесет туфлю в прокуратуру Лимакину.

– Действуй, Голубев, – приказал подполковник, а Бирюков вслед уходящему Славе добавил: – И обязательно побывай на том месте, где тебе глаз подбили. Может, какие-либо следы там разглядишь…

Оперативное совещание шло больше часа. Последним обсуждался вопрос о краже из зареченского магазина. Уточняя показания сторожа о том, что преступники перемахнули на мотоцикле через овраг по рельсу, Бирюков спросил начальника ГАИ:

– Могли они, Гриша, такой трюк проделать?

Обиженный недавней колкостью Голубева, Филиппенко высокомерно усмехнулся:

– Насколько мне известно, в нашем районе мастеров такого класса нет.

– А если бы были?.. – настойчиво повторил Антон.

– Если бы да кабы…

Подполковник Гладышев нахмурил седые брови:

– Конкретнее, Григорий Алексеевич…

Высокомерие с лица Филиппенко исчезло.

– Конкретно, товарищ подполковник, по полотну шириной тринадцать сантиметров, да еще ночью, может проехать мотоциклист, имеющий природный талант вождения. По крайней мере мастера спорта звание надо иметь.

– У нас таких мастеров нет?

– Наши «мастера» по дороге толком проехать не могут.

Бирюков снова спросил начальника ГАИ:

– А кто из твоих инспекторов разбирался с автопроисшествием на Заводской? Сегодня ко мне обращались ответчик с потерпевшим. Говорят, автомашину подростки пытались угнать.

– Какие подростки! Водитель Суржиков лыка не вязал. Официальный протокол об этом имеется.

– Он утверждает, что всего одну стопку выпил.

– Другие на его месте, еле ворочая языком, пытаются доказать: «Т-только к-к-кружку п-пива!» – На лице Филиппенко появилось обиженное выражение. – Собственно, с какой стати угрозыск вмешивается в дела ГАИ? Своей работы не хватает?

Антон примиряюще улыбнулся:

– Не обижайся, Гриша, мне надо знать правду.

– Правда у Суржикова на физиономии написана. Будет тебе известно, такие розовые лица бывают только у алкашей. Неужели не понял…

– Внешность, как говорит Слава Голубев, может быть обманчивой.

– Очень вы с Голубевым умные, как я погляжу!..

5. Свинцовая дробина

Невысокого роста, но плотная Галина Тюменцева выглядела старше своих двадцати лет. Лицо румяное, круглое, с чуть вздернутым носом. Копна желтоватых волос. Голубые глаза с сильно накрашенными веками тревожно ускользали от взгляда Бирюкова. Сжимавшие на коленях дамскую сумку руки чуть вздрагивали. На вопрос о мотоцикле она ответила так тихо, что Антону пришлось сказать:

– Говорите громче, Галина Петровна, нас никто не подслушивает.

Тюменцева растерянно огляделась, словно хотела убедиться, действительно ли в кабинете нет посторонних, и повторила:

– Утром вышла из дому – гараж открытый. Заглянула – пусто. Пошла искать и нашла мотоцикл за огородом в конце улицы.

– Почему пошли именно туда, а не в другую сторону? – уточнил Антон.

– Пошла, и все.

– Так не бывает, Галина Петровна, – осуждающе проговорил Бирюков. – Поступки людей обычно логически объяснимы. Видимо, вам кто-то подсказал, что мотоцикл находится за огородом.

– Никто мне не подсказывал, – возразила Тюменцева и нервно щелкнула замком сумки.

– Вы как будто беспокоитесь?

– С чего бы вдруг?..

Всего на одну секунду столкнувшись взглядом с глазами Тюменцевой, Антон сказал:

– По-моему, вы знаете, кто угонял мотоцикл, но боитесь выдать угонщика.

Тюменцева, опустив глаза, открыла сумку и достала из нее сложенный тетрадный листок.

– Вот чего я боюсь…

На листке из ученической тетради в клеточку синей шариковой пастой печатными буквами было написано:

«Галка мотоцыкл твой валяетця за огородами в конце Заводской. Ты здоровая телка прикатишь его без бензина. Вякнешь милиции жалеть горько будишь».

Бирюков перечитал записку несколько раз. Положив листок перед собою на стол, спросил:

– Кого подозреваете?

– Кого-то неграмотного.

– Грамотностью, Галина Петровна, действительно владеет не каждый, а неграмотно написать может всякий. Судя по содержанию записки, сочинил ее кто-то из ваших знакомых.

Тюменцева в натянутой улыбке скривила пухлые губы:

– Не знаю. И вообще, напрасно беспокоитесь. Подавать в суд на угонщиков я не собираюсь.

– У вас нет к ним претензий?

– Нет.

– А если бы мотоцикл не нашелся?

– В петлю бы не полезла.

– Кто передал вам записку?

– На крыльце, под дверью лежала.

– Замок гаража взломали?

– Естественно, – быстро ответила Тюменцева и сразу испугалась: – Ой, нет!.. Замок на земле валялся.

– Значит, его открыли?

– Н-не знаю. Может, я забыла на ночь замкнуть.

Бирюков нахмурился:

– Не надо лукавить, Галина Петровна. Мне вовсе не из праздного любопытства захотелось с вами встретиться. Допустим, на вашем мотоцикле угонщики совершили преступление…

Тюменцева изумленно уставилась на Антона:

– Ой, какая глупость! Это же наверняка мальчишки покатались, пока бензин в бачке был.

– И много его там было, бензина?

– Не знаю, наверное, полный бачок…

– Вы так неуверенно говорите, что придется нам вместе посмотреть ваш мотоцикл. – Антон решительно поднялся из-за стола. – Согласны?..

Тюменцева тоже поднялась:

– Если хотите, пожалуйста.

Дорогой она стала более разговорчивой и откровенной. Задавая вопросы, Бирюков уже на полпути узнал, что работает Галина Петровна мастером-кондитером в кулинарном магазине. Сейчас в очередном отпуске. Была комсомолкой, однако последнее время не стала платить взносы и механически выбыла. Почему перестала платить? Поссорилась с комсомольским секретарем: тот заставлял учиться, а зачем это, если работа кондитера нравится, а лезть в начальство никакого желания нет. Живет одна. Замуж выскочила по дурости. Теперь с мужем развелась. Дом, мотоцикл, обстановка – все ее. «Муженек-то на третий день после свадьбы служить в армию отправился. Два года там прокантовался, пришел на готовенькое да еще и воспитывать начал: не так, мол, жить надо. Собрала ему солдатские вещички – и гуляй, родимый». Заговорив о бывшем муже, Тюменцева вдруг вспомнила:

– Знаете, запасной ключ от гаража остался у Сергея… Может, он мне пакость с мотоциклом сделал?

– Плохой человек? – спросил Антон.

– Для кого, возможно, и хороший, но я ведь с ним крепко поцапалась… – Тюменцева тяжело вздохнула. – Второй день неприятности валятся на мою голову. Вчера мотоцикл, сегодня – подруга утонула.

Антон словно не понял:

– Кто?

– Знакомая моя, Ирина Крыловецкая. В прокуратуре следователь больше часа допытывался: кто она, зачем ко мне приехала, как познакомились… Рассказала все по-честному, а он, зануда, еще в уголовный розыск, к вам, направил. Не доверяет, что ли? Хотите, слово в слово повторю?

– Повторите.

Тюменцева еще раз вздохнула и принялась рассказывать о своих отношениях с Крыловецкой. Познакомились они прошлым летом в санатории «Центросоюз» курорта Белокуриха Алтайского края. Ирина отдыхала по чужой путевке. Была общительная, остроумная и не жадная. Весь сезон не скучали. Знакомство продолжилось после санатория. У Крыловецкой большая квартира чуть не в центре Новосибирска. Тюменцева несколько раз ездила к ней в гости. Жила Ирина одна. Официально числилась замужем, но муж – геолог, намного старше Ирины, мотается по разным экспедициям, дома бывает редко. На прошлой неделе Крыловецкая приехала в райцентр «подышать свежим воздухом». Была вроде как не в себе: много курила, нервничала. Вчера близко к шести вечера ушла на танцы, больше Тюменцева ее не видела.

– Сколько Ирине было лет? – спросил Антон.

– Вчера девятнадцать исполнилось.

– Когда ж она замуж успела выскочить?

– Год назад, когда совершеннолетие подошло.

– Мужа ее видели?

– Только на фотографии. Когда я приезжала, его ни разу дома не было. То в Нарыме, то в Якутии, то в Забайкалье мотается и кучу денег получает. Квартира у них богатейшая! Вся драгоценными камнями завалена. К тому же мама Ирины в торговле работает, любой импорт запросто достает…

– На танцы Крыловецкая трезвой ушла?

– Немножко выпили по случаю дня рождения.

– Рюмку, две? – уточнил Антон.

– Бутылку коньяка и бутылку шампанского, – не задумываясь, ответила Тюменцева и спохватилась: – Не вдвоем, конечно. Муженек бывший приходил с другом…

– Об угоне мотоцикла мужу не говорили?

– Нет. Я ведь только теперь вспомнила, что у Сережки запасной ключ от гаража остался.

– Зачем Сергей приходил?

– А-а… – Тюменцева поморщилась. – Начал, как всегда, нотацию читать. Идейный до тошноты. Я психанула и послала подальше вместе с другом. Без него воспитателей хватает. Ирина тоже вскоре ушла. Я хотела телевизор посмотреть, легла на диван. Пока интересное в программе искала, заснула…

Разговаривая, подошли к шлакоблочному дому со светлыми окнами. Тюменцева открыла калитку. Бирюков следом за хозяйкой вошел в прибранный дворик и по привычке оперативника прежде всего огляделся. Слева стояла металлическая коробка гаража с закрытой на замок дверью. Бетонированная дорожка от калитки упиралась в чисто вымытое деревянное крыльцо. На крыльце белел газетный сверток.

– Сейчас ключ от гаража принесу, – сказала Тюменцева.

Она шагнула к крыльцу, увидела сверток и недоуменно остановилась. Бирюков сразу же заметил на газете крупные буквы, наспех начерченные черным фломастером.

– Гости приходили? – спросил он.

Тюменцева пожала плечами, прочла надпись и с еще большим недоумением стала разворачивать газету. В свертке оказалась коричневая дамская туфля. В отличие от туфельки, найденной следователем Лимакиным на берегу озера, она была с левой ноги.

– Ой!.. – воскликнула Тюменцева. – Иркина «Олимпия»…

Антон взял из ее рук помятый номер «Советской Сибири» за прошедший день. Надпись на газете угрожающе предупреждала: «Ирка, не пей – голову потеряешь! Я поехал домой. Привет!»

Бирюков пригласил понятых.

Осмотр мотоцикла продолжался недолго. На заднем крыле «Восхода» внимание Антона привлекла пустая глазница стоп-сигнала. По краям глазницы торчали острые осколки красного стекла, а в электропатроне с разбитой лампочкой чернел крохотный бугорок. Антон пригляделся, достал из кармана ключ от служебного кабинета и его концом осторожно выколупнул на подставленную ладонь сплющенную свинцовую дробину…