Текст книги "Фартовые бабочки"

Автор книги: Михаил Черненок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Извини, Анатолий, не знал, – быстро отработал назад Голубев. – Значит, Таловскому было известно, что Мерцалова хочет купить новую машину?

– Конечно. Иначе, чего бы Паша о «Форде» базарить стал.

– Неужели он такими деньжищами располагает?

Участковый посмотрел на Голубева, будто на недоразвитого ребенка:

– Таловский же не в милиции работает. Каждый раз ездит в Новосибирск с «дипломатом», под завязку набитым купюрами. Если Жанна доверяет ему такие суммы, наверно, уж и в заработке не обижает. Иначе Паша усвистал бы, как ветер в поле, с первым же «дипломатиком».

– Почему предполагаешь, будто без Пашиной наводки дело не обошлось? Паша хотя и тугодум, но должен бы соображать, что, работая на Мерцалову, обеспечивает себе в перспективе безбедную жизнь, а хапок, даже крупный, он при своем широком размахе пустит по ветру за неделю. И что дальше? Казенный дом?..

– Может, я и предвзято рассуждаю, но не вызывает у меня Таловский доверия. Так же, как и Рита Календина. Кстати, она вчера двадцать один год отметила.

– С твоим участием?

Кухнин хмуро потупился:

– Понимаешь, дурацкая история получилась… Когда пришел поговорить с Пашей Таловским насчет грузовика, Рита уже выпроваживала из магазина последних покупателей. Ну я быстро с Пашей перетолковал, хотел уходить, а он: «Подожди, у Ритки сегодня день рождения. Пошли в подсобку, посидишь с нами». Думаю, чего не посидеть среди красивых женщин полчасика. Согласился, зашел. Там уже вся команда во главе с Жанной в сборе. Настя Веснина, прихрамывая, вокруг стола суетится. Стол роскошный. С цветами, со шпротами, сервелатом, икрой, фруктами и так далее. Сели. Паша наотрез пить отказался. Бабенки себе на четверых открыли бутылку французского ликера «Манго пассион», а мне на одного поставили поллитровку распутинской водки. Жанна кучу хороших слов в адрес Риты наговорила. Чокнулись и пошло-поехало… В общем, вроде и закусывал хорошо, но домой прирулил, не скрою, тяжелым.

– Долго сидели? – спросил Слава.

– Часа полтора. Дома я появился около девяти вечера. Обычно в это время езжу за травой, а тут… Распутинская водка коварная. Пьется мягко, как вода, а результат – крепче нашей нефтянки. Проще говоря, завалился спать и кролов голодными оставил. Вот почему сегодня в рабочее время и рванул за шамовкой для проглотов. Они, обжоры, уже с утра пол у клеток грызть начали.

– При застолье разговора о купле-продаже машин не было?

– Какой там… – Кухнин махнул рукой. – Жанна сразу задала тон: «Девки, о делах – ни слова. Пусть мужики остроумничают». Тут, как говорится, намек понятен. Таловский принялся травить анекдоты. Он мастер по этой теме, хотя и невпопад часто бухает. В общем, похохотали и разошлись.

– Расходились все разом?

– Мы с Таловским первыми ушли. Я еще намеревался за травой съездить, а Паше надо было грузовик на заправку сгонять, чтобы утром время не тратить. Жанна со своим гаремом осталась. Когда они разошлись, не знаю.

– Хоть какой-то дельный разговор был?

– Никакого. Треп один. Уходил я еще не на рогах, в нормальной памяти. Это пока домой шел, меня разморило.

– По-моему, Анатолий, ты стал злоупотреблять выпивкой, – с упреком сказал Голубев. – Раньше за тобой этого не замечалось.

– Раньше у меня мечта была – купить машину, а теперь… – Кухнин тоскливым взглядом уставился в пустую сковородку. – На душе пусто, как в этой сковородке. Пацанов сдуру наплодил, сам видел, сколько. Растут, челкашата, безмятежно, а что хорошее их ждет? Кругом воровство, грабеж, надувательство. Мерцаловы да таловские в люди вышли! А кто они такие?.. Прости Господи да хамы! Плюют они с верхней полки и на милицию, и на прокуратуру, и на всех нынешних администраторов! Ты на полном серьезе стараешься раскрутить это преступление, а ведь они, наверняка, что-то между собой не поделили и разберутся без твоей помощи. Это ж мафия! Они тебя в безнадежный штопор закрутят, пока ты их раскрутишь.

– Еще что скажешь? – спокойно спросил Голубев, когда нервный всплеск участкового выдохся.

Кухнин передернул загорелыми плечами:

– Нечего мне, Слава, сказать в свое оправдание. Понимаю, обгадился, да что теперь делать… Раскрылся тебе, как попу на исповеди. Может, ради моих пацанов не доложишь подробности начальству?..

– Ты, на моем месте, как поступил бы?

– Не знаю.

– Вот и я пока в раздумье.

– Гадаешь, не связался Кухнин с мафиози? Теперь ведь такое не в диковинку, – губы участкового скривились в виноватой усмешке. – Нет, Слава, до мафии я не докатился. Хотя, честно сказать, желание уйти из милиции появляется все чаще и чаще. Физической силой меня Бог не обделил да и голову имею не дурнее, чем у Таловского. Почему я должен жить хуже Паши? Ну, скажи, почему?..

– Не рви рубаху, – примиряюще улыбнулся Голубев. – Вернемся, как говорится, к нашим баранам. Далеко от трассы косил траву?

– Почти рядом, – буркнул Кухнин.

– От грозы где укрывался?

– Под березкой.

– Во время ливня движение по трассе оживленное было?

– Два или три грузовика к райцентру прошли тихим ходом.

– А из райцентра иномарки не улепетывали?

– Примерно, в половине первого часа, когда ливень был в самом разгаре, красная «Вольво» с тонированными стеклами промелькнула на скорости не меньше ста двадцати километров. Я еще подумал: «Ох, гробанутся на мокрой дороге, лихачи!»

– Она похожа на ВАЗовскую «девятку»?

– Не очень, но смахивает.

– Сколько и каких людей находилось в машине, конечно, не разглядел?

– Как их через темные стекла разглядишь? Они из машины хорошо видят, а их снаружи – тю-тю. ГАИ надо категорически запретить эксплуатацию машин с такими хитрыми прикрытиями. Это ж для мафии – лучше не придумаешь.

– Госномер не усек?

– От бешеной скорости за машиной мутный туман клубился. Даже намека на номер не просматривалось.

Задав участковому еще несколько вопросов и не получив в ответ на них ничего определенного, Слава поднялся:

– Таловский не говорил, когда из Новосибирска вернется?

– Сказал, дай Бог, сегодня к ночи.

– Живет он на той же улице, где Настя Веснина?

– На той же, только в противоположном конце. Самая хилая избушка-развалюшка – Пашина.

Голубев не любил откладывать горячие дела на потом. Сразу после разговора с участковым Слава отыскал «избушку-развалюшку». К сожалению, Таловского дома не было. На перекошенной двери висел символический замочек, а на запыленном стекле небольшого оконца жирно алела свежая надпись, сделанная губной помадой: «Пашка-керя! Мне страшно одной. Приходи, я все прощу. Весенька».

Глава 8

В лаборатории криминалистики эксперт Тимохина сосредоточенно рассматривала только что проявленную фотопленку, отснятую на месте происшествия.

– Получилось что-нибудь? – участливо спросил Голубев.

– А почему могло не получиться? – не отрываясь от своего занятия, вопросом на вопрос ответила Тимохина.

– Сосед-пятиклассник часто меня фотографирует, но как ни спрошу карточку, у него всегда один ответ: «Опять, дядя Слава, ничего не получилось». – Голубев достал из кармана взятую у Купчика видеокассету. – Лена, давай посмотрим самодельное кино.

Тимохина кивнула на видеомагнитофон:

– Вставляй кассету и смотри.

– Нет, Лен, будь другом, организуй профессиональный просмотр. Тут, возможно, некоторые кадрики придется останавливать, чтобы получше разглядеть.

– Тогда подожди минутку…

«Кино» началось с панорамы улицы в сопровождении исполняемой на гармони мелодии «Крутится, вертится шар голубой». Изображение было цветным, очень четким. Звук чистый, хорошо слышимый. По мнению Тимохиной, снимали видеокамерой «Панасоник» на высококачественную японскую пленку. После панорамного обзора объектив приблизился к дому Купчика. На скамейке перед домом сидел весь в орденах, медалях и значках Пимен Карпович и виртуозно растягивал малиновые меха двухрядки. Внезапно он оборвал мелодию, уставился взглядом повыше объектива и спросил: «Ну, можно начинать концерт?» – «Начинай, дед», – ответил голос за кадром. Купчик, расплывшись в улыбке, с пафосом произнес: «Популярная в старые годы песня «Златые горы»! Музыка народная, слова неизвестно чьи!». – И, с лихим перебором растянув гармонь, громко запел:

 
Когда б имел златые горы
И реки полные вина,
Сменял бы горы на закуску,
А реки выпил бы до дна…
 

Голубев засмеялся:

– Вот дает, артист!

– Остановить? – улыбнулась Тимохина.

– Не надо, пусть наяривает.

После «Златых гор» Купчик исполнил классический текст «популярной» песни про нашумевший камыш, потом увлеченно спел «Где-то жалейка плачет» и закончил «концерт» залихватским исполнением «Ламбады». Затем, сменив пиджак с наградами на рабочую курточку, Пимен Карпович вместе со своей высокорослой старухой поливал огуречную грядку, колол дрова, подметал двор, трапезничал за столом с бутылкой «Амаретто» и после второй рюмки, глядя в объектив, будто подвел черту: «Шабаш, Игорь! Оставь кусок пленки на другую серию».

Начало «другой серии» было без музыкального сопровождения. Через микрофон доносился лишь тихий плеск воды да приглушенное многоголосье. Объектив долго скользил по райцентровскому пляжу, задерживаясь на хорошеньких фигурках в легкомысленных купальничках. Купальники, прикрывающие тело больше чем на одну четверть, и крупногабаритные купальщицы явно не интересовали ведущего съемку.

Стараясь не пропустить ни одного знакомого лица, Голубев сосредоточенно уставился в телеэкран. Первой из знакомых на экране появилась Веснина. В пестром купальнике, плотно обтягивающем пухлую грудь и бедра, Настя, вытянув перед собой босые ноги, сидела на пляжном песке и по-детски надувала один за другим розовые пузыри из жевательной резинки. Вероятно, заметив, что ее снимают, она втянула очередной пузырь, который готов был лопнуть, и показала оператору язык. Тут же к Насте подсела вышедшая из воды Майя Шелковникова в полосатом, как матросская тельняшка, купальничке. Голубев ожидал, что к ним вот-вот подойдет Рита Календина, однако вместо Риты вдруг подошел участковый Кухнин.

– И наш сотрудник в «артисты» попал! – удивилась Тимохина.

– Везде наши люди, – не отрывая взгляда от экрана, скороговоркой сказал Слава.

Кухнин был в джинсах и в белой шелковой тенниске с рекламным рисунком сигаретной пачки «Кэмэл» на груди. Смысл его короткого разговора с Шелковниковой сводился к тому, что пора заканчивать водные процедуры и начинать пить пиво. На подсказку Майи, мол, и один можешь управиться с пивом, участковый с напускной обидой ответил: «В одиночку пьют только алкаши».

Дальше начинались сцены обычного пикника с гитарой на опушке тополевой рощи, расположенной на взгорке возле пляжа. Исполнительницей главной роли в этих сценах стала Рита Календина. Других участников пикника оператор будто не замечал. Они служили как бы фоном и изредка вроде подыгрывали главной героине. Вопреки предположению Пимена Карповича, с ногами у Календиной было «все в порядке». В ярком купальнике она выглядела очень даже недурно, а снимавший ее внук Купчика с разных ракурсов старался еще больше подчеркнуть достоинства и без того привлекательной фигуры. Рита была душой компании. Остроумно шутила. Подзадоривала Кухнина, блаженно поглощавшего, судя по всему, на халяву баночное пиво, и Настю Веснину, безостановочно жевавшую шоколадки. Строила глазки оператору. Довольно хорошо играла на гитаре и неплохо пела в общем-то глуповатые шлягеры типа: «Ой, Лёха, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо», которые из вечера в вечер подолгу транслировало за плату местное телевидение по заявкам зрителей, поздравляющих своих родственников и друзей с различными юбилеями. Лишь в одной из песен, кстати исполненной Ритой лучше других, Голубеву показался какой-то намек:

 
День и ночь не поменять местами,
Знать, твоей удачи вышел срок.
Не на ту лошадку ты поставил,
Потому и проиграл, дружок…
 

Слава попросил Тимохину дважды прокрутить этот «кадрик», но так и не понял, кому лукаво подмигивала Рита при исполнении этой песни: то ли сидевшему напротив Кухнину, то ли снимавшему из-за его плеча оператору. Жанны Мерцаловой и Паши Таловского на пикнике не было, что несколько озадачило Славу и дало повод для размышлений.

Интересовавшая Голубева «дразнилка из-за бугра» мелькнула на экране, как говорится, под занавес, когда дружная компания, завершив пикник, отправилась с пляжа по наезженной машинами дороге через тополевую рощу. Медленно катившаяся навстречу красная «Вольво», поравнявшись с компанией, притормозила, и водитель, лица которого не было видно, через наполовину приспущенное стекло вроде бы что-то спросил. Оказавшаяся ближе всех к нему Рита Календина с улыбкой что-то ответила. К радости Голубева, госномер автомашины С 49-47 НБ был виден отлично.

– Вот она, первая ласточка! – воскликнул Слава. – Лена, ты можешь сделать фотографию с этого кадра.

– Без проблем, – ответила Тимохина.

– Сделай, Леночка, срочно! А я тем временем сбегаю в ГАИ, чтобы узнать владельца этой заморской «дразнилки».

Начальник районной ГАИ, щеголеватый майор милиции Филиппенко хмуро читал протоколы правонарушений за прошедшие сутки. Поздоровавшись с ним за руку, Голубев присел напротив:

– Как жизнь, Гриша?

– Как в сказке: чем дальше, тем страшнее, – Филиппенко показал пухлую стопку протоколов. – Больше полсотни нарушений. Из них половина – управление в нетрезвом состоянии.

– Ух, сколько штрафных денег заработаешь!

– Лучше бы таких заработков не было. Люди гибнут. Улицу страшно переходить. Того и гляди, какой-нибудь алкаш наедет.

– Что поделаешь, Григорий Алексеевич… – Голубев вздохнул. – Веселие на Руси есть пити. Еще говорят, будто русскому мужику свойственно пьянством выражать протест.

– Так можно пропиться в доску.

– Можно, – согласился Слава и быстро написал на листке: «Красная «Вольво» С 49-47 НБ». Передавая листок Филиппенко, попросил: – Гриша, будь другом, помоги мне срочно узнать владельца вот этого заграничного автомобиля.

Филиппенко взглядом пробежал записку:

– В нашем районе ни одной «Вольво» на сегодняшний день не зарегистрировано. И номер этот первый раз вижу.

– У тебя хорошая память на номера?

– Отличная.

– Запроси по телетайпу областную ГАИ.

Филиппенко с написанным Славой листком вышел из кабинета. Через несколько минут он вернулся и, сев на свое место, сказал:

– Через полчаса будет ответ.

Голубев машинально глянул на часы:

– Подожду. Тем более, что еще один вопрос надо решить с тобой. Ты Купчика Пимена Карповича знаешь?

– Его каждый сотрудник ГАИ знает, – Филиппенко, словно от зубной боли, поморщился. – Он всех нас заколебал со своим водительским удостоверением. Сунул, наверное, с пьяных глаз какому-то проходимцу или потерял, а теперь чуть не каждый день нам права качает: «Верните, иначе самому Президенту России жалобу накатаю!»

– Выходит, из твоих сотрудников никто у Купчика удостоверение не отнимал?

– Нет, конечно.

– Кто же тогда отнял?

Филиппенко, пародируя разухабистого ведущего телепередачи «Поле чудес», вытаращил глаза и широко развел руками:

– Ну, не знаю я! Не знаю!..

Голубев улыбнулся:

– Гриша, а если серьезно?..

– Серьезно, Слава, неведомо мне, какой прохвост забрал у ветерана документы. Я трижды обращался в областное управление. Там все отделы ГАИ опросили, но везде вот так же разводят руками.

– Может, какой-нибудь вымогатель с фальшивым удостоверением сотрудника милиции орудует, а?..

– При нынешнем разгуле уголовщины все может быть. Знаю только одно: это был не сотрудник ГАИ. К нам часто из Новосибирска инспектора наведываются. Бывает, и водительские удостоверения изымают, и штрафуют, и госномера с машин снимают, но обо всех подобных случаях немедленно сообщают. Мы ведь принимаем окончательное решение и должны быть в курсе всех водительских дел в границах своего района.

Голубев царапнул затылок:

– Вот загадка…

Еще большую загадку принес Славе телетайпный ответ из областного управления ГАИ. В нем сообщалось, что номерной знак С 49-47 НБ был присвоен автомобилю ВАЗ-21063, принадлежавшему жителю Новосибирска Заливалову Артуру Валентиновичу. Год назад автомобиль попал в автокатастрофу на Ордынском шоссе и в связи с невозможностью восстановления был снят с учета. Номерные знаки уничтожены. Владелец автомобиля погиб. «Вольво» с указанным выше номерным знаком в Новосибирской области на учете не состоит.

Прочитав такое сообщение, Голубев недоуменно посмотрел на начальника районной ГАИ:

– На учете не состоит, а по области катается. Как же это, Гриша?

Филиппенко пожал плечами:

– Слава, ты ведь сам прекрасно знаешь, что преступные пути неисповедимы.

– Знаю, но у меня есть видеозапись, где «Вольво» с этим номером видна, как на картинке.

– А у меня, кажется, сохранилась фотография, на которой буквально спрессованные в лепешку «Жигули», проутюженные «Икарусом», шедшим со скоростью девяносто километров в час. – Филиппенко достал из стола папку с крупными фотографиями и, недолго порывшись в ней, протянул Голубеву один из снимков. – Вот, полюбуйся, что осталось от «Жигулей» и их хозяина Артура Валентиновича Заливалова. Это в прошлом году нам присылали из областного управления для аварийного стенда «Окно ГАИ».

На фотографии действительно была запечатлена, будто пришлепнутая могучим прессом, груда рваного металла, и лишь только по отдельным деталям можно было предположить, что это останки легкового автомобиля. По словам Филиппенко, мчавшиеся на большой скорости «Жигули» при обгоне бензовоза выскочили на встречную полосу движения и со всего маха столкнулись с маршрутным «Икарусом». Столкновение было настолько сильным, что «Икарус», подмяв под себя «Жигуленка», замуровал в нем раздавленного до неузнаваемости водителя, останки которого после аварии пришлось освобождать из металлической упаковки автогенным резаком.

– А кто этот, Артур Валентинович Заливалов, не знаешь? – спросил Голубев.

Филиппенко задумчиво наморщил лоб:

– Помню, кто-то из новосибирских инспекторов мне говорил, будто молодой мужик, лет тридцати. Вроде бы из нынешних «крутых». То ли кого-то преследовал на ордынском шоссе, то ли сам от кого-то отрывался. Стартовал в Ордынке, а финишировал на полпути к Новосибирску, под «Икарусом».

– Еще, Гриша, что-нибудь о нем знаешь?

– Родственников у Заливалова никого не оказалось. Хоронили его друзья. Говорят, в основном, стриженые мальчики. А пачка металла от «Жигулей» долго стояла на территории областной ГАИ, пока в металлолом не сдали.

– Номерные знаки тоже на переплавку ушли?

– Обычно их снимают. Но в данном случае не могу сказать, куда они делись, не знаю. Кстати, номерные знаки теперь – не проблема. Кооперативщики любой номер отштампуют, только денежки гони.

– Но зачем на новенькую «Вольво» цеплять знак с разбитых «Жигулей»?

– Затем, чтобы в случае чего, владельца не нашли. Ломай вот теперь голову: кто на красной «Вольво» раскатывается?..

– Извини, Гриша, от расстройства задал глупый вопрос, – Голубев положил в карман листок с телетайпным ответом и поднялся. – Накажи своим инспекторам, чтобы немедленно задержали импортную красавицу, если она еще раз закатится в наш район. Сделаешь?

– Конечно.

– Спасибо. Ориентировку в Новосибирск сам сочиню. Может быть, там поймают.

Глава 9

Первое оперативное совещание по разбойному нападению на магазин «Марианна» прокурор Бирюков провел утром следующего дня, когда были завершены судебно-медицинская и криминалистическая экспертизы. По заключению Бориса Медникова, смерть Шелковниковой наступила от острого кислородного голодания. Этому способствовали полипы, обнаруженные в носовой полости потерпевшей. Заткнув Майе кляпом рот, преступники по существу лишили ее возможности дышать. В результате наступившей асфиксии Шелковникова почти мгновенно перестала оказывать сопротивление и потеряла сознание.

– Получается, Боря, если бы не полипы, Майя осталась бы жива? – спросил судмедэксперта Бирюков.

– Несомненно. По-моему, гангстеры на это и рассчитывали. Откуда им было знать, что там, в носу у девочки… – Медников помолчал. – Ну, а если знали, то сознательно шли на «мокрое» дело, чтобы ликвидировать самого главного свидетеля.

– Других признаков насильственной смерти нет?

– Абсолютно. «Мальчики» обращались с потерпевшей, как с родной сестрой. Вот только шнуром туговато ее спеленали. В остальном – ни малейших следов насилия.

– Газовый баллончик не применяли?

– Нет.

В разговор вступила эксперт-криминалист Тимохина:

– На баллончике, что валялся под прилавком, последние, совсем свежие отпечатки пальцев принадлежат Шелковниковой. Видимо, продавщица хотела воспользоваться им против грабителей, но не успела. Ее же отпечатки и на внутреннем запоре магазина. Отсюда можно предположить, что открыла дверь преступникам сама Шелковникова.

– По имеющимся у нас сведениям, кроме нее, никого в магазине не было, – сказал Бирюков.

– По сведениям так, Антон Игнатьевич, но… – Тимохина переглянулась с Голубевым, – мы со Славой все-таки убеждены: через дверь подсобки кто-то ускользнул из магазина. Я сняла на дактилопленку отпечатки с дверной ручки подсобного помещения, однако сверить их пока не с чем. Кроме потерпевшей, образцов пальцев других сотрудников магазина у меня нет. Надо срочно их взять.

Бирюков посмотрел на следователя:

– Петр, организуй это.

– За образцами дело на станет, – ответил Лимакин. – Мерцалова обещала весь свой персонал доставить в прокуратуру сегодня не позднее десяти часов утра. Если не обманет, то вот-вот появится возможность иметь все образцы.

– Как, по-твоему, из подсобного помещения можно было незаметно выйти?

– Вполне. Замок там английский. Защелка открывается изнутри без ключа, а захлопнуть дверь снаружи можно автоматически. Надо только прижать ее.

– В налоговой инспекции узнал, как у Мерцаловой дела?

– Все отлично. Жанна Александровна добросовестно платит налоги без напоминаний. Документацию ведет – комар носа не подточит.

Бирюков повернулся к Голубеву:

– Ну, а ты, оперативник, что молчишь?

– У меня, Антон Игнатьич, ум за разум заходит, – невесело проговорил Слава.

– Верный признак шизофрении, – с иронией быстро вставил Медников.

– Помолчи, эскулап, – отпарировал Голубев и торопливо стал излагать собранную за вчерашний день информацию. Когда он закончил, судмедэксперт опять иронично усмехнулся:

– Вот заплел сюжет, хоть роман пиши.

– Не ерничай, Боря, – с упреком сказал Голубев. – Я и без того переживаю, что клубок так сложно запутывается.

– Переживать надо только в одном случае, когда тебе неправильно начислили зарплату.

– Хочешь рассмешить?

– Зачем? Жизнь и так смешная. Мы ж дети Октября, а, значит, без царя… в голове.

– Тебя не переговоришь, – Слава, вздохнув, посмотрел на Бирюкова. – Что дальше будем делать, Антон Игнатьич?

– Искать преступников, – с ободряющей улыбкой ответил Бирюков и сразу посерьезнел: – Ты уверен, что в деле замешана «Вольво» с фальшивым номером?

– Если Купчик мне не соврал, почти уверен, – Голубев глянул на Тимохину. – Лена, фотографию той «дразнилки» сделала с видеозаписи?

Тимохина молча протянула Бирюкову фотоснимок, на котором отчетливо был виден номерной знак автомашины. Бирюков сосредоточенно разглядел фото, передал его следователю и сказал Голубеву:

– Вот и займись этой «Вольво». Поскольку в нашем районе такой машины нет, придется поискать в Новосибирске. Наряду с машиной надо выявить посредника между магазином и налетчиками. Без квалифицированной наводки здесь явно не обошлось.

– Главное, и погоду грабители подобрали, как по заказу, чтобы следы замыть, – поморщившись, заметил Голубев.

– Погода для преступников могла оказаться удачным совпадением. А вот присутствие в магазине единственной продавщицы наводит на серьезные размышления, поэтому… – Бирюков чуть подумал. – Надо выяснить, насколько важно Таловскому было ехать в Новосибирск именно в этот день и действительно ли настолько больна мать Риты Календиной, чтобы срочно проведывать ее. Настю Веснину тоже следует проверить.

– У нее, Антон Игнатьич, вроде бы действительно палец на ноге разбит. Хромает сильно.

– Но ведь в другой конец улицы дохромала, чтобы оставить надпись губной помадой на Пашином окне. А до магазина, до которого всего-то перейти дорогу, не могла?..

– По-моему, для Насти работа – нож острый. Воспользовавшись несчастным случаем, решила посачковать.

– Возможно. Только все это надо досконально проверить. И внука Купчика разыщи, побеседуй…

В кабинет осторожно заглянула секретарь-машинистка:

– Антон Игнатьевич, Мерцалова приехала.

– Одна?

– С ней еще трое, по повесткам Лимакина. Таловский, Календина и Веснина.

– Скажи, через пять минут всех примем.

Секретарь тихо прикрыла дверь. Бирюков обвел взглядом присутствующих:

– План такой… Лена, сразу снимаешь у всех образцы пальцевых отпечатков. После этого Лимакин обстоятельно допрашивает Календину, а Голубев вторично займется Весниной. С Мерцаловой и Таловским буду вести разговор сам.

– Мне за дверью на атасе постоять? – с самым серьезным видом спросил судмедэксперт. – Вдруг Паша-каратист через себя прокурора кинет…

– Не беспокойся, доктор, – в тон ему ответил Бирюков. – Прокурор не лыком шит. Могу, как ветеран Купчик, исподтишка Паше подножку подставить.

Мерцалова вошла в прокурорский кабинет сразу, как только Бирюков остался один. Одета она была скромнее, чем вчера. Черная юбка с глубокими шлицами по бокам и темно-синяя импортная кофточка словно подчеркивали траур. Прическа красивая, модная. Макияж очень искусный, но лицо усталое, будто от бессонной ночи. В руках черная сумочка с золотистой застежкой. Неторопливо сев на предложенный стул, Жанна с нескрываемым интересом окинула взглядом кабинет и сказала:

– Первый раз у районного прокурора на приеме. Скромно живете.

– Принцип остаточного финансирования, – с улыбкой ответил Бирюков. – По одежке протягиваем и ножки.

Мерцалова тоже улыбнулась:

– Надо искать состоятельного спонсора. Теперь это в моде у госчиновников. Каждый норовит не столько для государства, сколько себе в карман урвать.

– Нас от спонсоров пока Бог милует. Жалованья на прожитье хватает, а что касается кабинетов, то не место ведь красит человека, – сказал Антон и, поворачивая разговор на деловой лад, тут же спросил: – Отпечатки пальцев у вас сняли?

– Да, конечно. Пока в вашем кабинете находился следователь, меня, как настоящую преступницу, обработали первой из всей компании. Кстати, это для устрашения?..

– Ну, что вы, Жанна Александровна. Лично я против запугивания свидетелей. Это нужно, чтобы выявить отпечатки преступников, если таковые окажутся в магазине.

– Древний метод.

– К сожалению, лучшего криминалистика пока не придумала. Да и технические возможности у районных органов следствия – сами знаете…

– Могу вам только посочувствовать, – Жанна встретилась с Бирюковым взглядом и вдруг сказала: – Антон Игнатьевич, вчера я безбожно ввела вас в заблуждение. Оказывается, третий ключ от сейфа позавчера вечером я оставила в замке. Рита Календина, замкнув сейф, положила ключ в свою сумочку. Хотела передать его Майе, но забыла и увезла в Новосибирск.

Сказанное явилось для Бирюкова полной неожиданностью. Чтобы выиграть время для размышления, он недоверчиво проговорил:

– Такая оплошность, Жанна Александровна, для вас вроде бы не характерна.

Мерцалова глубоко вздохнула:

– Что поделаешь… И на старуху бывает проруха. Закрутилась я в последнее время до бессонницы. Порою голова, словно ватная. А тут еще день рождения Риты отметили, ликера выпили.

Бирюков попросил рассказать о «дне рождения» подробнее. Жанна почти дословно повторила то, что участковый Кухнин рассказывал Голубеву.

– Ради чего вы сейф открывали? – спросил Антон. – По предыдущим вашим словам, там ведь лежали только финансовые документы.

– В тот вечер, кроме документов, в сейфе было двести тысяч рублей, приготовленных для поездки Таловского в Новосибирск, – ответила Мерцалова. – Только-только я отдала их Паше, в подсобке зазвонил телефон. Сняла трубку – по междугородной меня разыскал представитель автомобильной фирмы. Чтобы не вести разговор при свидетелях, попросила его перезвонить на мой квартирный телефон. Заторопившись, наказала девчонкам закрывать магазин, а про открытый сейф забыла. Собственно, от продавцов я никогда не таилась. Они же постоянно пользовались сейфом, и ключ большей частью у них находился. Главное – не в этом. Рита вернула мне ключ. Клянется, что никому его не передавала, и я верю ей стопроцентно. Скорее всего, убийцы Шелковниковой открыли сейф специальной отмычкой.

– Отмычка оставляет в замке характерный след, – сказал Бирюков. – В данном случае экспертиза такого следа не обнаружила.

– Странно. У вас хоть какие-то версии появились?

– Версий можно придумать тысячу, но лишь одна из них окажется верной, – уклончиво ответил Бирюков и сразу спросил: – Майя Шелковникова не жаловалась на полипы?

– На полипы?.. – удивилась Мерцалова. – Нет, не жаловалась. Правда, она часто простывала, и разговор у нее тогда получался, как будто с французским прононсом. Однако простуда быстро проходила, и вообще никаких жалоб на здоровье я от Майи никогда не слышала. Разве это так важно?

– Да, если бы не полипы, Шелковникова осталась бы жива.

– Что из этого следует?

– Говоря юридическим языком, совсем иной состав преступления, без убийства. Допустим, налетчики действовали в сговоре с Шелковниковой. Они имитировали нападение на нее, но перестарались с кляпом, и Майя вопреки блистательному замыслу задохнулась.

– Нет, этого не может быть! – Жанна даже зажмурилась. – Шелковникова не авантюристка. Она была умная, сообразительная, но по складу характера – тихоня.

– Говорят, в тихом омуте черти водятся…

– Нет, нет!.. Вы, действительно, в такое верите?

– Это к вопросу о версиях, – улыбнулся Бирюков и опять спросил: – Вы по-прежнему продолжаете считать, что нападение было совершено с целью хищения финансовых документов?

Мерцалова пожала плечами:

– Сегодня ночью перебрала в голове множество вариантов, но к конкретному выводу так и не пришла. Откровенно говоря, прежней убежденности нет. Фирма моя застрахована в «Аско» и причитающейся в подобных случаях компенсации с лихвой хватит оплатить штрафные санкции налоговой инспекции, если там надумают придраться к отсутствию у меня документов.

– Вчера вы утверждали, будто о покупке нового автомобиля никому не говорили. У нас же появились сведения, что даже в райцентре об этом известно минимум двум. С кем вы советовались насчет «Ситроен-Ксантии»?

Лицо Жанны стало тревожным:

– С участковым Кухниным и с Пашей Таловским. Но я ведь не говорила им, что покупаю машину и что в сейфе у меня лежат приготовленные для покупки миллионы. Тем более, что их там не было.

– Но они могли быть, поскольку покупка обговаривалась за наличные. Или нет?