Текст книги "Город Мутантов. Глава 1: Славный город Эверик (СИ)"

Автор книги: Михаил Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Я никогда не хотела убивать. Никого не хотела. Я просто хотела быть нужной. Быть своей. Что в этом плохого? Зачем Колинс достал нож? Зачем этот кретин достал нож? Зачем? Зачем дал его мне?

Джин обхватила голову руками.

– И вот ты уже в банде. Теперь всё идёт легче. Все тебе доверяют. Если что-то будет не так – тебя сдадут копам и дело с концом. Митчел даже хранит нож с твоими отпечатками. Ты много пьёшь. Дела идут успешнее. Понемногу раскрывается твой талант. Ты отключаешь сигналки у машин и мелких ларьков. Открываешь слабенькие электронные замки. Денег становится больше. И ты пьёшь. Пьёшь как лошадь. Виски, коньяк, водку, текиллу, сакэ. Ты постоянно пьяна.

Пожалуйста... хватит.

В мокрых глазах Джин застыла мольба о пощаде. Но Мира продолжала.

– Однажды вечером тебе не хватает бутылку. Ты идёшь "по-быстрому" заниматься разбоем. В ближайшем переулке ты натыкаешься на "бабульку". Ты орёшь на неё и угрожаешь ей ножом. Ты чувствуешь, что физически сильнее. Она вся трясётся и держится за свою сумочку, которую прижала к груди. У неё жалкий вид. Из глаз текут слёзы. Она боится. Бабушка умоляет тебя остановиться. Умоляет дать ей уйти. В сумочке все её деньги на этот месяц. Без них она всё равно умрёт. Ты не слушаешь. У тебя похмелье. От тебя разит перегаром. Ты орёшь на неё и угрожаешь вырезать ей печень. Тебе не хватало на опохмел. Ты срываешься и бьёшь её в висок, но вроде не сильно. "Противная бабка" падает. Её голова ударяется о мусорный бак. Шея издаёт противный хруст. Ты считаешь, что её тело растянулось в "презабавной позе". Ты берёшь сумку и пересчитываешь деньги. Джекпот. Теперь можно бухать неделю. Внезапно ты замираешь и опять смотришь на тело. Бабка не дышит. Внутри холодеет. Ты пытаешься отбросить от себя мерзкие мысли и спешишь удалиться. Ты думаешь: "ну не может же она умереть от такого слабого удара". А знаешь, Джин...– она произнесла последнюю часть фразы шёпотом, – оказывается, может, – Мира заливисто расхохоталась.

Джин не могла ни о чём думать. Сердце заполнилось горечью до краёв. Слёзы текли по щекам бесконечным потоком. Волосы на голове были растрёпаны. Она вся сжалась на стуле. Локти касались бёдер.

– Ты знаешь, что она умирает. Знаешь, что нужно вызвать врачей. Но ты этого не делаешь. Чуть позже ты хорошенько нажираешься.

Это был тот период её жизни, когда алкогольная зависимость достигла своего апогея. После того случая она поклялась себе никогда больше так много не пить и практически неотступно исполняла данное слово. Джин и вправду надеялась, что с той бабушкой всё будет в порядке. Сегодня её надежды растаяли. Механическое сердце стонало и рвалось на куски.

– И так несколько лет. Ты грабишь, воруешь и даже иногда убиваешь. Однако теперь убийства переносятся легче. Ты так много уже не думаешь. Всего ты убиваешь за свои похождения двадцать человек. С каждым убийством ты чувствуешь всё меньше. Однако по вечерам ты больше не способна сама уснуть. Ты постоянно вспоминаешь эти мёртвые лица. Тебя начинает понемногу сжирать хроническое чувство вины. С каждым днём оно всё сильнее. Чтобы уснуть ты пьёшь. Вечеринки уже не радуют. Ты всё больше отстраняешься от членов своей банды. Предпочитаешь проводить вечера одна. Ты стараешься много не пить, но уснуть без вина ты попросту не в состоянии. Но настоящая херь начинается когда ты убиваешь свою последнюю, двадцать первую жертву.

–... прошу... хватит... умоляю, – заплаканный голос раздался чуть слышным скрипом.

Но Мира не была бы той, кем являлась, если бы прислушивалась к подобным мольбам.

– Вы едете с ограбления. За вами большой хвост. Что-то пошло не так и сигнализация всё-таки сработала. В машине багаж денег. С тобой в автомобиле едут уже не желторотые гопники, а реальные головорезы – твоя банда, в связи с успехами, разрослась и пополнилась новыми членами. В заднем стекле можно увидеть почти все полицейские машины города. Они здесь за тобой. К этому моменту ты самый разыскиваемый преступник страны. Впереди ты видишь перекрёсток. На нём оживлённое движение – там как машины, так и пешеходы. Копы ещё не успели перекрыть эту улицу. В голове уже стандартный план – ты высовываешься из окна и сосредотачиваешься на светофоре. Он переключается на красный для вашей полосы. Теперь осталось лишь пролететь до того, как машины начнут движение. Это почти получается. Вас немного задевает и заносит. Однако впереди дорогу начали переходить люди. Водитель старается объехать их, но, из-за небольшого столкновения, управление даётся тяжело. Впереди толпы идёт девочка. Ей лет семь. За спиной ранец. За руку она держит мать. Кажется, они возвращаются из школы. Радостный ребёнок идёт вприпрыжку, немного обгоняя своего родителя. Это оказывается смертельной ошибкой. Водитель не смог до конца вырулить и вместо большой толпы людей он сбивает лишь одно дитя. Ты всё ещё наполовину торчишь из окна. Ребёнок от удара высоко подлетает в воздух. На мгновение, время будто замирает. Тело пролетает прямо перед тобой. Голова расколота. Изо рта льётся кровь. Одна глазница пустая. Девочка умерла мгновенно. Её мёртвое лицо отпечатывается у тебя в мозгу. У тебя шок. Впервые за долгое время, убийство опять вызвало эмоции. В конце концов, вы уходите от преследования.

Джин уже не могла просить о пощаде. Она просто продолжала тихо рыдать, закрыв лицо ладонями и вжавшись в стул.

– После этого, вина грызёт тебя ещё сильнее. Она становится невыносимой. Ты не ешь и не пьёшь. Только алкоголь. Он перестаёт помогать уснуть. Однажды ночью ты решаешь, что пора с этим кончать. Ты раздеваешься догола, берёшь острый нож и идёшь в ванную. Наполняешь горячей водой. Прямо как ты любишь. Ты стоишь перед зеркалом. В руках лезвие. Твоя рожа тебе противна. Ты подносишь оружие к горлу. Тебе страшно. Ты приняла обезболивающее и успокоительное, но тебе всё равно страшно. Ты могла бы просто нажраться таблеток, однако решила умереть так, как убила свою первую жертву. Ты почти наносишь удар. В последний момент ты останавливаешь руку. Так теперь проходит почти каждый твой вечер. Ты стоишь перед зеркалом и в твоих руках нож. Ты хочешь покончить с собой, но затем непременно трусишь. После ты залезаешь в ванну с бутылкой. Ты хотя бы попыталась. Такой ритуал немного приглушает чувство вины.

Мира сделала небольшую паузу и, ухмыльнувшись, продолжила.

– Однажды дело принимает интересный оборот. Ты почти достигаешь ножом горла. Ты внезапно осознаёшь, что сейчас умрёшь и стараешься в последний момент отвернуть удар. Нож соскальзывает и наносит тебе порез. Ты как вкопанная смотришь, как из раны у груди медленно стекает кровь. Ты наносишь ещё один. Потом ещё. И ещё. Чувство вины уходит. Боли практически нет – работает обезболивающее. Это был последний раз, когда ты его принимала. Вид твоей собственной крови завораживает тебя. Ты впервые себя наказала. Сегодня тебе не нужна будет бутылка, чтобы уснуть. В буднее время ты носишь полностью закрытую одежду, чтобы никто не увидел следов пыток. Теперь каждую ночь ты режешь себя. Пытаешься прочувствовать боль. Пытаешься прочувствовать, каково было жертве, когда ты наносила тот удар. Ты пытаешься продлевать свои страдания. В ход идут средства для сворачивания крови, которые очень больно щипали. Каждый такой кровавый ритуал усыплял вину. Постепенно тебе начинает нравиться. Порезы теперь приносят не только боль, но и физическое возбуждение. Один раз ты перебарщиваешь и вызываешь дока банды – Джонсона. Он зашивает глубокий порез у живота. Он видит, что всё твое тело изрезано, но обещает, что он – могила. Постепенно по банде поползли слухи. На тебя теперь косо смотрят. Как на ненормальную. Как на извращенку. Но тебя это не сильно волнует.

Мира глубоко вздохнула, как бы задумавшись, а затем продолжила.

– И никто не знает, может быть, ты бы однажды изрезала бы себя до смерти, но тут случилась та самая встреча. Ты стреляешь ему в голову. Он немного качнулся, но всё равно движется в твоём направлении. Тебя охватывает ужас. Ты не можешь даже шелохнуться. Он берёт тебя за глотку и поднимает. Подносит тебя так, чтобы ваши глаза встретились. Он странно ухмыляется и сжимает твоё горло с силой промышленного пресса. Твоя трахея ломается как пластиковый стаканчик. Изо рта льётся кровь. Ты чувствуешь облегчение. Чувствуешь, что, наконец, получила то, чего заслужила. Ты теряешь сознание. Однако это оказывается далеко не конец. Твой кошмар только начинался...

– Теперь твоя жизнь целиком и полностью состоит из пыток. Тебе выжигают глаза. Вынимают внутренние органы. Сдирают живьём кожу. И так каждый день. Ночью, после пыток, скуля на своей подстилке, ты занимаешься самокопанием. Мысли о жалости к себе рано или поздно переходят в "я это заслужила". Ты искренне думаешь, что заслуживаешь этого, что, возможно, этого даже не достаточно. Что всё, на самом деле, встало на свои места и что так и должно быть. Плохие люди отправляются в ад. И ты попала в ад. А значит всё нормально. Твоё чувство вины никак не отступает – скорее наоборот. Дневные физические пытки ты, в ночное время, дополняешь пытками душевными. Я слышу тебя и стараюсь поспеть за тенденцией. Пытаясь догнать твоё самобичевание, я режу, освежёвываю, жгу, колю, рублю, топлю, рву тебя всё искуснее и всё болезненнее. Однако даже мои пытки так и не могут удовлетворить твоё чувство вины.

Наконец наступила тишина. Она длилась где-то минуту.

– Мне рассказать поподробнее, милая, или тебе достаточно такого ответа на вопрос?

–... пожалуйста... хватит, – из глаз уже не лились слёзы, кажется, что жидкости в организме не осталось.

– Как видишь, правда в том, что ты сама всего этого хотела. Мы лишь предоставили тебе определённую возможность. Но это лишь полуправда, на самом деле, – Джин безэмоционально смотрела на Госпожу заплаканными глазами, Мира усмехнулась, – вторая часть правды в том, что ты была миленькой, а также обладала определённым магическим потенциалом. Это делало эксперименты над тобой более интересными.

"Миленькой"?

Джин опять почувствовала, как тепло разливается по телу. Мира снова влияла на организм девушки, чтобы успокоить.

– Переходя ко второй теме нашего необычайно увлекательного разговора. Зачем эта миссия? Ответ: самореализация, – жрица улыбнулась. Её лицо из страшного опять превратилось в доброе.

–... э? – Джин были чужды такие понятия.

– Это твой полигон, твоя песочница. Мы даём тебе шанс проявить свои, без сомнения, многочисленные таланты здесь, моя красавица. И тут я, кстати, поэтому же. В качестве твоего воспитателя. Слежу за твоими успехами, – она выдержала многозначительную паузу, – но будь уверена, что налажаешь ты в любом случае. К слову... ты ничего не забыла?

–... я... не...

– Помнишь, "чувак" с крыши падал?

Чёрт. Это совсем вылетело из головы. Чёрт. Чёрт. Чёрт.

– Не переживай ты так – облысеешь ещё. Вон у тебя и так, смотри, какие волосы нездоровые, – Джин тихо хмыкнула, – а теперь будь хорошей девочкой – иди доложи дяде Годе о маленьком заговоре, хорошо, Джин-чан? Топ-топ! – Мира слегка два раза хлопнула в ладоши.

–... ммм... угу, – чуть слышно пробормотала Джин.

Колдовство Миры действовало – она практически успокоилась.

Девушка встала со стула и в абсолютной тишине подошла к двери. Не оглядываясь, она вышла из комнаты. У порога молча ожидала Ин. "Отчёт" уже тянулся слишком долго. Снайпер уже начинала нервничать. Увидев заплаканное лицо начальницы, спутница заволновалась.

– Вы в порядке? – почти монотонно выпалила служащая.

–... да... пойдём к Годрику.

Инквизитор шмыгнула носом и неспешно побрела по коридору. Ин посмотрела на дверь, презрительно фыркнула на неё и пошла вслед за своим командиром. Реакцией на это действие стал раскатистый хохот за дверью, однако его уже никто не услышал.

XV

Сегодня у него в доме большой праздник. Этот бал проводится в честь его помолвки. Его суженая высокого ранга. Выше чем сам Айген. Она симпатична, манерна и добронравна. Но она дочь регента. Айгена до жути пугал этот человек. Этот холодный угрюмый громила. Его взгляд мог заставить краску моментально высохнуть.

Однако дочь Кайла напротив – выглядела довольно живой. Она была очень улыбчивой, обладала хорошим чувством юмора и великолепно одевалась. Рита Блургенштейн предпочитала носить белые шелка. Каждое её платье напоминало свадебное. Все они были очень пышными и покрыты изящными узорами из бархата, украшены живыми цветами, птичьими перьями и даже драгоценными камнями. В её короткие серебряные волосы всегда вплетены прекрасные банты и ленты, которые, обычно, были холодных оттенков. Синие, фиолетовые, зелёные. Рита всегда носила очень дорогие украшения. Такие себе мог позволить не каждый дворянин. Девушка предпочитала серебро. Длинные, почти до плеч, серебряные серьги с бриллиантом. Серебряные кольца, в которых покоились сапфиры, изумруды и опалы. Прозрачные и чистые как слеза. Дивная и замысловатая подвеска, украшенная жемчугом. Серебро в украшениях также высшей пробы. Эти произведения искусства были выполнены на заказ лучшими ювелирами имперской столицы. Девушка всегда одета настолько дорого, что Айген даже бы и не удивился, узнав, что наряд Риты стоит больше, чем всё его родовое поместье вместе с садом. Однако девушка не кичилась своим достатком – она никогда и ни на кого не смотрела сверху вниз – Рита не была горделивой или высокомерной. Она была приветлива и мила со всеми. Также она очень любила оставаться чистой. Раз в шесть – семь часов, она обязательно принимала ванну. После чего многочисленные слуги делали ей маникюр и педикюр, обрабатывали её белое, как снег, тело дорогими маслами, духами и делали ей массаж. Вся процедура могла занимать до двух часов. А потом она надевала новое, безумно дорогое, платье.

Казалось, она была идеальной женой. Тут был и высокий статус, и богатое приданое, и сама девушка была очень красивой и доброй. Но всё же Айген не мог заставить себя полюбить её. Это был брак по расчёту. Мотивы регента оставались неясны, в то время как для Эвериков это было отличной возможностью, наконец, закрепиться в кругах столичной знати. Куда их отчаянно не пускали в силу того, что род Эвериков шёл от простого война, который даже не был оруженосцем, а значит, его кость была недостаточно бела. Отец Айгена встретил решение регента о выдаче за него Риты с невероятным энтузиазмом. Сын давно не видел Годрика таким счастливым. Айген очень боялся расстроить своего родителя и потому делал вид, что никаких проблем нет.

А любил Айген совсем другую. Его сердце принадлежало верховной жрице императорского дворца. Та буквально заворожила юношу. В её присутствии он не мог ясно мыслить, сердце билось быстрее, и он начинал потеть как свинья, от чего ему становилось крайне неловко. Айген познакомился с Мирой всего месяц назад, когда со своей многочисленной свитой прибыл в столичный дворец для налаживания деловых отношений с новым правителем Империи и Верховным Парламентом. Это была любовь с первого взгляда. Когда юноша впервые увидел Миру, он подумал, что у него свело лёгкие. Жрица буквально приковывала к себе взор. Через неделю молодой дворянин, стоя на одном колене, сделал ей предложение, преподнеся в дар необычайно дорогое кольцо. Ответа он так и не дождался. Ещё через две недели регент заявил о своём намерении выдать за Айгена свою дочь.

Однако Мира, хоть и не ответила на предложение руки, не оставляла юношу с разбитым сердцем. Та всегда была рядом и даже вызвалась поехать с ним и его будущей женой в Эверик. Также Мира не стеснялась принимать ухаживания юного герцога и давала ему возможность быть в её обществе столько, сколько он сам того пожелает. У них ни разу не было телесной близости, но они часто и подолгу сидели вдвоём в комнате Миры, просто пили чай и болтали о разном. С ней было весело и интересно. Айген узнал от Миры о магических энергиях, об эмоциях и их связи с физическим состояниям человека и даже о природе любви и привязанности. О том, как они одновременно влияют на физику организма и на энергетическое тело.

Но это была не вся правда. Ещё до приезда в Имперскую столицу юноше довелось услышать мрачную молву. В народе говорили о том, что благородная целительница имперского двора на самом деле не та кем представляется. Молва окрестила её "алой ведьмой". Чернь распространяла слухи о том, что она является палачом и телохранителем регента. О том, что она похищает молодых девушек и беспризорных подростков и детей с городских улиц и больше их никто и никогда не видел. О том, что на самом деле она невероятно опасная и практически бессмертная кровожадная тварь. Среди дворян же ходили слухи о том, что верховный парламент запуган жрицей до полусмерти и она лично присутствует на заседаниях и следит, чтобы все указы регента проходили единогласное одобрение. Хорошо известен тот факт, что регент ни разу не использовал своё права вето за все полгода своего правления. В таких условиях, политической оппозиции к регенту в парламенте не было. Однако это были лишь нелепые слухи. Тем не менее, они делали предвкушение будущей встречи ещё ярче. Результаты самой встречи этих слухов не оправдали, хотя и превзошли ожидания юного герцога.

Мира украла сердце Айгена и с тех пор не возвращала. В то же время она не раскрыла молодому лорду своей истиной сущности, а лишь отметила, чего его привязанность к ней крайне временна и ему лучше обратить внимание на прекрасную Риту. Но молодой человек не сдавался – такие намёки не могли его отпугнуть. Все деньги на содержание, которые отец выделил на поездку в столицу, юноша тратил на дорогие подарки. Пышные букеты цветов, дорогие золотые украшения, прекрасные платья и обувь. Когда он узнал её чуть получше, он начал рыскать по столице в поисках редких фолиантов и свитков, чтобы преподнести их в дар своей возлюбленной. Эти подарки оказались значительно дороже обуви и платьев. Юноша остался в имперской столице практически без гроша и даже брал взаймы. Однажды, на последние деньги он добыл и вручил жрице один из старинных магических артефактов. Решение регента о женитьбе совсем не остановило поток подарков и ухаживаний.

Мира не считала молодого герцога назойливым или надоедливым. Ей было интересно: как долго протянет его влюблённость. До тех пор, она решила разрешить ему ухаживать за собой. Однако дальше совместных чаепитий и образовательных вечеров дело не шло. Лишь недавно, практически перед самой поездкой, она позволила ему аккуратно расчесать свои пышные рыжие волосы и заплести их в конский хвост. Руки Айгена тогда дрожали от волнения, как у эпилептика, и расчёсывание, как и сама причёска Миры, выглядели крайне нелепо. Её волосы были растрёпанными и торчали во все стороны, хвост был неровным, а ленты в волосах то и дело норовили развязаться. Затем она ходила по имперскому дворцу и его окрестностям с исключительно самодовольным видом, чеканя шаг и высоко поднимая колено, и объявляла каждому встречному дворянину, что: "Такую великолепную причёску мне сделал великий цирюльник, герцог Айген! Не упустите возможность, пока он ещё в столице!" Айген в это время влачился позади и закрывал своё багровое лицо руками. Она пригрозила ему, что если тот продолжит ухаживания, в следующий раз он будет красить ей ногти.

И вот Айген сидел на кровати в своей комнате и размышлял о предстоящих обязанностях. С одной стороны, дворяне всегда имеют обыкновение заводить отношения на стороне. С другой – род Эвериков славился своей верностью и честью и подобным поведением он посрамит его имя. Такого допустить молодой человек был не в состоянии. Комната тонула во мраке. Он смотрел в пустоту, глубоко задумавшись. В руках он вертел очень дорогую хрустальную бутылочку с красным лаком.

Настенные часы пробили три раза. Торжество должно скоро начаться. Айген медленно встал с кровати, положил бутылёк себе в карман и вышел за дверь.

XVI

«Сглаз» Моррисон вошла в банкетный зал поместья Эвериков. Слёзы уже все высохли, а следов недавнего расстройства на лице практически не оставалось. Это было самое больше помещение в поместье. Одновременно оно могло вмещать до пятисот гостей. Сам зал, в отличие от всего остального убранства дома был отделан белым мрамором. На потолке весели пышные золотые люстры. Огромные окна проливали в помещение дневной свет, однако лампы уже были включены. В центре зала стоял огромный стол, буковой "П". Вокруг него происходила суета – слуги расставляли приборы и понемногу подавали к столу разнообразные яства. Кругом было полным-полно гостей. Торжество уже вот-вот состоится.

У стола, в "выемке буквы П", стоял невероятно огромный свадебный торт. Джин подумала, что если бы работала в определённом секторе услуг, она бы вполне могла поселиться в этом торте и места ей бы вполне хватало. Скорее всего, поместилась бы даже какая-нибудь мебель. Торт был украшен разнообразными съестными фигурками. Сам торт был стилизован под сказочный сюжет. Последняя треть торта была отведена под замок с башней. Башня, располагавшаяся на самом верху, содержала на себе фигурку девушки в платье. Это видимо принцесса. У закрытых дверей крепости стояла осёдланная лошадь с кавалеристом. Это видимо жених. Сам замок был выполнен в мельчайших подробностях. Настолько, насколько этого позволял материал. Вокруг располагался ров, в нём можно было видеть плескающихся крокодилов. Ворота замка висели на массивных цепях, которые были выполнены из бисквита. Сам замок был четырёхбашенным квадратиком, и одна дополнительная башня возвышалась из центра конструкции. Вокруг это башню обвивал огромный змей. Вторая треть торта, что под замком, представляла собой городской пейзаж. Тут ходили люди, было множество домиков и даже были вылеплены кошки, собаки и голуби. Торт был невероятно подробным. Последняя треть замка была посвящена деревенским видам. Там были запечатлены стога сена, сельские жители и скот. Сюжет был посвящён сезону сбора урожая – повсюду ходили крестьяне и, наклоняясь в три погибели, собирали капусту или копали картошку. Колосящиеся поля пшеницы были выполнены из тонких-тонких вафельных трубочек. Первая мысль, которая пришла в голову Джин при взгляде на этот торт, это отсутствие мыслей. Потом она подумала, как, должно быть, жалко его будет есть. А уже потом в голову пришла мысль о работе выпрыгивальщицей из тортов.

На праздничном столе уже стояли фаршированные печеные утки, жаренные куры, приготовленное на пару мясо медведя, томящееся в собственном соку, филе глубинного чёрного варана, поданное в сметане, а также невероятный набор закусок, салатов и гарниров на любой вкус. От гороха до баклажанов. На столе также стояло множество бутылок с дорогущим алкоголем. И всё это невероятно приятно пахло. Джин наконец-то вспомнила, что весь день питалась только страданиями. Её глаза жадно заблестели. Жрать. Пить.

В богато украшенном помещении собралось изрядное количество гостей. Было шумно. На имперского инквизитора никто особо не обращал внимания. Большинство благородных дворян было одето очень дорого, можно сказать, что даже броско. Это действительно был большой повод для праздника. Здесь были и члены парламента, и главы промышленных синдикатов, и глава городской стражи, и настоятель храма Святой Елены со своей свитой. Одежда многих дам была вычурной и у некоторых платья даже влачились по полу. Чтобы особо не марать одежду, её излишнее продолжение держали молодые пажи. Мальчики возраста десяти – двенадцати лет. Наверно это утомительно. Платья выглядят тяжёлыми. Джин любила детей. Она всегда с теплотой вспоминала своих друзей из детского дома.

У центральной части стола, управляя многочисленными слугами, стоял глава дома Годрик фон Эверик. Он издавал указания направо и налево. Это был зрелый мужчина уже достигший ранней старости. Его короткие чёрные волосы постепенно окрашивались сединой. На щеках у лорда росли короткие, аккуратно стриженые бакенбарды. Они не достигали и середины щёк. Также у него были красивые, но не пышные чёрные усы. Одет глава семейства был весьма парадно. Бурый, почти чёрный пиджак и штаны под цвет. Чёрные как ночь туфли. Под пиджаком бурая жилетка, а под ней – светло-зеленая рубака. На шее был завязан красный галстук, больше напоминающий платок. Он был сшит из шёлка. Композицию довершали золотые часы на цепочке, лениво свисающие из переднего кармана пиджака. Годрик держал в левой руке трость из белоснежной слоновой кости, отделанной золотом, и использовал её как указку, командуя приготовлениями к торжеству. Сам герцог стоял ровно и не качался. Судя по всему, опора была ему не особо нужна. Так и не скажешь, что у него не хватает ноги.

Джин подошла к стареющему рыцарю, положила правый кулак на сердце и на официозе выпалила:

– Ваша милость, сэр Годрик фон Эверик, у меня для Вас срочное донесение!

Герцог лениво повернулся к Джин. Его суровый взгляд пронзил её лоб. Неловкое молчание длилось секунд десять.

– Вы кем будете?

–... э?

– Стража!

– Эй-эй-эй, полегче! – Джин в панике полезла в сумку, ища заветный свиток. Она быстро достала его и протянула лорду, -... я это... верховный инквизитор, Вас должны были известить обо мне... хе-хе... – с её уст сорвался нервный смешок. Дворянин внимательно и тщательно осматривал свиток. На нём красовалась редчайшая печать. Печать даровала неограниченные исполнительные полномочия и выдавалась лишь по единогласному решению верховного парламента, а до революции лично императором. Таких печатей, которые выдал сам верховный парламент, было всего две. Вторую носила суровая глава имперской гвардии, живой монумент по прозвищу Капитан. Лицо герцога помрачнело.

– По правде сказать, юная мисс, сначала я воспринял возрождение инквизиции как дурную шутку, – жестом левой руки он отозвал своих воинов, – но вот ты и тут. И видимо это и в правду какая-то нелепая шутка. Почему передо мной стоит ребёнок?

–... э?

– И позволь узнать, почему ты не соблюдаешь этикета? Назовись немедля! – Годрик прикрикнул на девушку и ударил тростью об пол.

– Да, сейчас! Извините! – Джин быстро встала на одно колено и склонила голову, – приветствую Вас, Ваше превосходительство сэр Годрик фон Эверик. Моё имя Джин Моррисон, я верховный инквизитор Империи, член специального секретного отдела духовенства имперского двора и личный служитель его величества регента Кайла Блургенштейна Первого. Моя миссия в Эверике – содействие имперскому правосудию.

Лорд фыркнул

– Уже чуть лучше, – он направил на неё трость, положил её ей на голову и немного надавил, – голову ниже, – затем он обошёл девушку, – правую ногу чуть дальше, – Годрик аккуратно стукнул по бедру, – спину не сгибай, – Джин почувствовала, как трость надавила на позвонки, – и руку, руку к сердцу, а не к желудку! Ты желудком чувствуешь?! – Джин по очереди исправляла все ошибки, – то-то же. Прислали ребёнка, который даже не вхож во двор. Ещё и девушку, – он немного задумался, – ты точно верховный инквизитор?

–... эээ... да? – Джин уже была сама не уверена.

– Я тебя не слышу, дитя!

– Да! Я, правда, верховный инквизитор... – становилось совсем неловко.

– Чтож... я право ожидал рыцаря или, в крайнем случае, монаха, а не... кем ты там ни являешься... – он на секунду замолк, – но в любом случае... во-первых, мы и сами справляемся с мятежом. А во-вторых, разгонять партизан это не обязанности инквизиции. Кого-то подозревают в ереси? В незаконных экспериментах?

–... эээ... не то чтобы...

– Хватит "экать"! Кто тебя учил общаться?! – Джин смущённо умолкла, – значит, ты даже сама не знаешь, зачем ты тут... прекрасно. Видно у регента много лишних людей, что он их постоянно сюда посылает. В любом случае... что у тебя для меня, дитя? Ты что-то говорила о каком-то донесении?

–... эээ... точно, да! – Годрик сильнее сжал трость, она опять "экнула", – у меня есть достоверная информация о том, что ваша стража замешана в заговоре против вас!

– Что?! Ты чего несёшь, дитя?! Мои люди самые верные во всей стране! Да как ты смеешь вообще свою пасть раскрывать?! – Джин съёжилась, казалось, сейчас её отметелят тростью. – Наверняка у тебя есть веские доказательства, подкрепляющие эти суровые обвинения.

–... ну я... лично видела...

– Лично видела?! И что же ты, позволь узнать, видела?!

– З-заговорщиков! И-их было четверо! – Джин немного запиналась, – там был человек в броне вашей стражи, лысый усатый старик, короткий парень с серебряной рапирой и...

– Рапирой? – лорд сменил гнев на задумчивость.

–... да, рапирой! Послушайте, все они обсуждали, как они сегодня ночью нападут и убьют Вас и вашего сына, а охраны не будет! – Годрик внимательно смотрел на лицо инквизитора. Не похоже, чтобы она лгала.

Желудок заурчал в самый неудачный момент. Джин опять опустила голову и немного покраснела.

–... хм... ладно. Мы примем меры. Но если ты врёшь... если обвиняешь моих людей ошибочно – я отошлю тебя в имперскую столицу в ящике, как испорченный товар, ты поняла? – Джин кивнула. Кажется, она поняла, – чтож... я вижу этот ребёнок ещё и голоден. Регент что, своих людей даже не кормит? Эй, Вилмар, – он подозвал одного из слуг, – найди свободное место за столом – это наша гостья. Проследи, чтобы хорошо поела, а то в обморок упадёт ещё, – глаза Джин опять жадно заблестели. Она подняла голову и широко улыбнулась.

– Только это... нас двое пришло, – Годрик опять начал злобно щуриться. У двери в зал Джин оставила своего снайпера.

– Вилмар, задание усложняется – найди два места, – после этих слов Годрик отвернулся и пошёл дальше готовить торжество. Он поспешил, пока Джин не выпросила у него мест для табора цыган.

Джин аккуратно встала с колена и пошла за дворецким. Наконец-то еда.

XVI I

Газэф и три его спутника поспешно шли по мостовой от телеграфа. Можно сказать, что бежали. Его спутники не совсем понимали, что происходит. Всё что они знали, это то, что Газэф сломя голову вылетел из-за угла здания, сказал, что дело дрянь и что нужно срочно идти к Ольгерду. И теперь он двигался к укрытию старика так быстро, как только мог. Если Ирден ещё поспевал за парнем, то Дорея была уже еле живая. Она не была фанатом марафонов, и пятнадцать минут бега для неё было слишком.

– Стой... эй... фуф... хватит... Газ... эээй, – связная еле дышала, она остановилась и на несколько секунд наклонилась, упираясь ладонями в бёдра. Парень притормозил.

– У нас мало времени. Мы должны добраться до Ольгерда как можно быстрее.

– Но... фууууф, мои лёгкие... но... почему? – она подняла взгляд на Газэфа. У парня после такой пробежки не было даже одышки. Кажется, она начала завидовать его физической форме, – хоть пару слов... ах... щас кончусь... фуууф...