Текст книги "Город Мутантов. Глава 1: Славный город Эверик (СИ)"

Автор книги: Михаил Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Кровь Джин, в нынешнем её состоянии, обладала многими полезными свойствами. Данный материал был на порядок более активным, чем кровь Господина. Кровь инквизитора вступала в контакт с кровью жертвы гораздо быстрее, а мутации, которые она вызывала, проходили гораздо легче и незаметнее. При этом сами мутации разительно отличались от тех, которые вызывала кровь вурдалака. Более того, этот материал обладал и важными химическими свойствами. При введении в организм жертвы, неочищенная кровь девушки действовала на неё, как сильное психотропное наркотическое вещество. Воздействие этого вещества на организм человека такое же, какое можно было бы получить, смешав амфетамин и очень сильный афродизиак в пропорции один к одному. В качестве очередного эксперимента, на основе генетического материала самого великого инквизитора, Мира создала шесть слуг. Эти слуги теперь служат Джин и составляют всю её инквизиторскую команду. Вся инквизиция Империи сегодня состоит лишь из семи человек.

На основе крови и костного мозга Моррисон, в столице Империи, по указу регента Кайла Первого, одна из крупнейших фармацевтических компаний начала производство и выпуск в продажу медикамента под названием "Амброзин". Эти таблетки ускоряли регенерацию пациента и давали ему временный иммунитет ко всем известным инфекционным заболеваниям. Но чего основная часть пациентов не ведала, так это того, что данные медикаменты вызывают как привыкание, так и постепенные необратимые мутации. Если единовременно принять ударную дозу этого препарата, то побочные эффекты становятся более чем явными. Кстати, одним из них также является невероятная лояльность к хозяйке генного материала, что невероятно удобно и делает эти таблетки любимым средством, к которому Джин прибегала для допросов. Она всегда носила с собой пачку – другую этого лекарства и сама, забавы ради, любила пожевать одну – две штучки. Таблетки не оказывали на инквизитора никакого эффекта. Они выпускались в продажу с разнообразными вкусами. Девушка предпочитала клубничный.

IX

Джин со своим снайпером уже подходили ко двору местного лорда. Окрестности были необычайно оживлены. У поместья стояло множество карет. Везде сновали слуги с какими-то коробками. У главного входа в здание выстроилась целая очередь из богато одетых дам и господ. Само поместье было большим зелёным трёхэтажным зданием, у которого было два крыла. Здание было выполнено в имперском стиле. Стены поместья были стилизованы под лесную флору – на их поверхности специально вырастили живой газон. Многочисленные колонны опутывали лианы. Дорога к главному входу была окружена прекрасным садом, в котором росло великое множество разнообразных цветов, аромат от которых можно было учуять через квартал. Повсюду на траве стояли небольшие постаменты, на которых располагались золотые и серебряные клетки с экзотическими птицами. В саду, симметрично относительно тропы, было расположено два богато украшенных фонтана из чёрного мрамора. Вокруг каждого из них располагались композиции из полуобнажённой скульптуры. От сада настолько веяло роскошью и достатком, что это могло вызвать и почти вызвало у Джин аллергию. Тропу к главному входу в само поместье, около выхода из сада, украшал ряд белых арок и колонн, которые обвивал плющ. На первой арке было написано «Слава И Верность». Это был девиз благородной семьи Эвериков. Род Эвериков был древним, как сам город, именем которого он и назван.

Однако Эвериком, которому в позапрошлом году уже стукнуло пять веков, сам род Эвериков управлял относительно недавно – всего лишь последние два года. Два года назад в Империи завершилась жестокая и кровопролитная революция "Красного Штандарта". Результатом этой революции стала гражданская война, которая длится и по сей день. Несмотря на сохранившееся название "Империя", по государственному устройству это уже была, скорее, федеративная парламентская республика. Каждый регион в этой республике обладал широкой автономией. У каждого региона была своя столица. Она, как правило, располагалась в городе. Обычно в каждом автономном округе находилось не более двух городов. В каждом городке был условный глава, которого местный парламент назначал путём прямого голосования. В главной столице Империи заседал Верховный Парламент. Он состоял из знати, глав промышленных концернов и корпораций, а также представителей мещан и крестьян. Последних, в свою очередь, избирал городской или деревенский совет. Парламент имел полную власть над городом и административным округом, который примыкал к нему. Глава города обладал полномочиями вносить в парламент свои инициативы, а также назначать часть местных чиновников. Также он обладал правом "вето" на любой законопроект, который одобрял или вносил парламент. Воспользоваться таким правом глава города мог лишь три раза в месяц.

Эвериком и ближайшим округом до революции единовластно правил барон Сигизмунд де Бардо. Во времена Старой Империи он огнём и железом управлял местными землями. В народе барона нарекли "Лысым Псом". Такое прозвище тот получил из-за своей любви к казням определённого рода. Когда заключённого приговаривали к смерти, ему отрубали кисти рук и помещали в специальную тюрьму под личным замком Сигизмунда. Во время содержания под стражей пленников нещадно пытали. Когда заключённых в камерах набиралось много, Бардо приглашал местных дворян на "лисью охоту". Двадцать три пленника выводили на опушку леса и отпускали. Через десять минут по их следу спускали гончих, за которыми следовали вооружённые луками и копьями благородные мужи. Под конец Старой Империи, пленников в тюрьме барона было настолько много, что лисья охота проводилась каждое воскресенье. Должно ли говорить, что многие дворяне были не в восторге от подобных рекреационных мероприятий этого глубокоуважаемого господина.

В течение самой революции род Эвериков оказал в смене строя существенную поддержку. А сам герцог, сэр Годрик фон Эверик, командовал осадой "Пёсьей Скалы", как в народе называли замок Сигизмунда. Во время осады и непосредственных городских боёв революционерам открылась неприглядная истина. Барон якшался с мутанологами. В Старой Империи существовала такая каста учёных-алхимиков. Они, при помощи генного материала различных магических зверей и искусного труда хирургов и механиков, осуществляли над людьми различные эксперименты, пытаясь как-нибудь модифицировать их. Иногда это даже получалось. Однако результат работы непременно оставался крайне неприглядным. Также общеизвестно, что некоторые из учёных преуспели в создании искусственных биологических существ, именуемых гомункулами. Но такие твари, как правило, были крайне редкими экземплярами. Это были невероятной силы чудовища, далеко не всегда обладающие человеческим обличьем. Одно такое существо приравнивали к целой армии опытных и хорошо вооружённых имперских гвардейцев. Из-за своей противоестественной природы, опасности для общества и невероятно омерзительных экспериментов над людьми данная наука была строжайше запрещена после смены строя. Проведение исследований в данном направлении теперь каралось смертью. Однако в Старой Империи таким учёным был дан "карт-бланш". Прошлого императора заботило только наращивание военной мощи своей страны, и он особо не утруждал себя необязательными мелочами вроде этики или морали.

Барон использовал труды мутанологов на полную катушку. В момент штурма города улицы заполонили неведомые монстры, разнообразие которых уступало лишь их мерзостности. Почти у всех у них была лишь одна общая черта – они были выполнены из живых человеческих тканей.

В неисчисляемом потоке монстров обнаруживали себя довольно интересные примеры поделок. Например, гигантские человекообразные многоножки, которые обладали четырьмя парами конечностей. Каждая из этих конечностей представляла собой огромное наточенное стальное рубило. У этих существ была человеческая голова, чаще всего женская. Всё их тело обтягивала человеческая кожа. Размером чудовище приближалось к откормленной кобыле и являлось чрезвычайно манёвренным, что позволяло ему легко проноситься через стройные ряды обученных латников.

Костяк армии мутантов составляли медлительные трёхрукие громилы. Каждый был сшит из шести – семи различных тел. Они были в полтора раза выше среднего солдата и обладали силой десятерых. Основным их минусом являлась медлительность и нерасторопность.

Этот недостаток компенсировали гибриды человека и рептилии – змеевидные гуманоиды, вместо ног которых располагался мощный хвост. Данный хвост они использовали как для хвата жертвы, так и для ускоренного перемещения по воздуху, методом отталкивания им от земли. Как кузнечики. Только змеи. Тела этих гибридов были чрезвычайно гибкие и тягучие – в благоприятных условиях они могли растягиваться в длину, которая в пять раз превышала их собственный размер в состоянии покоя. Руки этих существ представляли собой две пары острых костяных когтей, пропитанных смертельным ядом. Данные существа использовались для фланговых атак и для устранения командиров отрядов и должностных лиц.

При разрушении построения на солдат высыпался рой паукообразных восьминогих обезьян. Пожалуй, это были одни из немногих творений, сырьём для производства которых служили не люди. При приближении к солдату такое существо кидалось на него, в основном на лицо или ногу, а затем взрывалось. Такой взрыв мог оторвать конечность, а то и вовсе обезглавить воина.

Сами солдаты барона также оказались изрядно модифицированными. После боя ходили слухи, что некоторые из них могли продолжать сражение, даже будучи без головы.

В таких условиях революционеры в Эверике никогда бы не выстояли, если бы в дело не вмешался сэр Годрик фон Эверик, который носил прозвище "Доблесть Гор". Он и его элитная лазурная стража смогли не только очистить город от скверны мутантов, но и взять штурмом сам замок. Там, в финальном бою один на один, в лучших духах рыцарской дуэли, по закону чести сошлись Лысый Пёс и благородный глава дома Эвериков. По ходу боя выяснилось, что и Сигизмунд, на самом деле, был мерзопакостной мутировавшей тварью, которая лишь скрывалась под личиной не менее мерзопакостного человека. Но, несмотря на всю нечестивую силу могучей бестии, сын гор выстоял и вырвал чудовищу его истекающее зелёной слизью сердце. Доблестный воин в том бою потерял свою правую ногу.

За свои заслуги перед городом и революцией сэра Годрика фон Эверика выбрали главой автономии и сняли ограничения по количеству использований права вето. Но этим лорд не злоупотреблял.

"Слава и верность", хах? Джин посмотрела на арку, а потом, недолго думая, пошла к главному входу. Там понемногу уменьшалась очередь из благородных господ. Здесь инквизитор была по двум причинам. Первая – это, наконец, отчитаться перед Мирой, а вторая – предупредить сэра Годрика о заговоре, который затронул даже его личную гвардию. Мира была в городе уже вторые сутки, а значит, Джин уже достаточно промедлила. Тем более, сам отчёт займёт лишь доли секунды. Тут нужен лишь один небольшой порез.

Инквизитор стояла в этой очереди не так уж и долго – всего десять минут. Стража на входе пускала всех по приглашениям или по пропускам, но у инквизитора, вроде бы, не должно быть проблем. Когда очередь дошла до Джин, она увидела, что вход охраняют два стражника в лазурных латах. Попытка просто пройти была пресечена двумя перекрещёнными алебардами.

– Мисс, вы куда-с? – раздался приглушённый голос из одного из шлемов.

– Я к верховной жрице и к вашему господину сэру Годрику фон Эверику, – официальным тоном ответила инквизитор.

– Нам не велено-с. Для организации встречи с сэром Годриком фон Эвериком, хозяином Эверика, доблестным героем революции, героем Тирона и Альбека и спасителем Мирии, Вам потребуется подать запрос в городскую палату при парламенте. Там ваша заявка будет рассмотрена в течение тридцати рабочих дней, исключая церковные и городские праздники. Затем, при удовлетворении вашего запроса, Вам организуют встречу в первой палате парламента по гражданским делам и мировым судам, а также выдадут пропуск, который Вам нужен будет, чтобы на эту встречу попасть-с.

У Джин начал дёргаться правый глаз. Она медленно придвинулась к говорящей голове в синих латах на расстояние нескольких дюймов.

–... слышь... парень, – она приблизилась почти вплотную, – мне не нужен твой сранный пропуск, я верховный инквизитор! Видишь форму?! Видишь?!

–... эээ... но нам не велено-с... – охранник явно замешкался, он совсем не рассчитывал, что на него будет орать относительно маленькая девушка.

– Пов-то-ряй за мной. Ве-ли-кий ин-кви-зи-тор. Про-пуск не ну-жен. Сож-гу на-хер как еретика, если щас же не пропустишь! – Джин ускорила последнюю часть предложения, боясь, что тот забудет его начало.

– Слышь, Янес, а деваха то того... в имперской форме дворцовой. Мож ну её, а лорд там потом сам выяснит, – вмешалась говорящая голова номер два.

– Ага, а потом опять ночные смены стоять. Но ты прав. Форма-то и впрямь из дворца.

– Слышь-те миледи, Вы, это, кем будете и по какому делу?

– Да инквизитор я, ***ть! К Гоооодрику я, ***ть! Пропустииите, ****ь! – Джин уже скрежетала зубами. Эти два увальня такими темпами реально отправятся на костёр.

– Инквизитор? Ну-у... эээ... что за инквизитор то? У нас, этово... инквизиции лет двести как нету.

Джин начала, злостно ворча, рыться в своей набедренной сумке. Оттуда начали вылетать разные вещи.

– Инквизтрскбл *мямлит... незнаютбл *мямлит ...сожгнхрн *мямлит ... мать-перемать *мямлит ... что такое *мямлит, – через некоторое время она достала из сумки богато украшенный свиток, обшитый золотом. На нём красовалась специальная печать Империи. Джин сунула сей документ в лицо одному из истуканов. Она уже представляла, как они коптятся и как дрова весело и задорно потрескивают под ними.

– Слышь, Янес, тут это... печатка... золотая... как у лорда на грамоте. Говорит – особые полномочия.

– Особые? То есть пропуск не нужен? – Джин к тому моменту уже выдыхала пар.

– Ну, наверно ... ладно, мисс инквизитор, мы, конешно, пропустим, только Янес этова, с Вами-то пойдёт, а то без пропуска того... всё равно не велено-с.

Инквизитору в этот момент уже бы пригодился бумажный пакетик, чтобы в него хорошенько подышать и успокоить немного нервы. Однако пакетика рядом не было. Один из увальней открыл большие двойные двери и вместе с Джин вошёл вовнутрь. На мгновение она замешкалась перед входом. Ей показалось, будто она что-то забыла.

– Да ну, бред какой-то... – девушка вошла в поместье.

X

Газэф, наконец, проснулся и понемногу вставал с больничной кровати. Туда его поместила вчерашняя ночь. Кости ещё немного ныли, однако никаких следов переломов уже не было. Монстр по кличке «алая ведьма» хорошо знала своё дело. Когда она зашла в его палату, парень сперва подумал, что это пришли по его душу. Газэф слышал о том, что происходит с теми, кто попадает к этой ведьме в плен. От подобных мыслей внутри холодело. Молодой низкорослый блондин начал одеваться. Сначала он надел свою шёлковую белую рубаху, затем лёгкую серебряную кольчугу, а за ней последовала куртка из натуральной лошадиной шкуры. Но его оружия рядом не было. Карие глаза молодого человека всё это время сверлили одну точку на больничной стене. В голове роились разнообразные мысли. По спектру эмоций они варьировались от «пронесло» до «облажался». Он до конца не понимал, как так вышло. Рядом с больничной койкой, на стуле, сидела пышная брюнетка, которая была на голову выше парня. Женщина была среднего роста. Это была его связная, леди Дорея.

– Зачем ты здесь? Не опасно? – спросил Газэф, не отрывая своего взгляда от стены.

– Ну, ты уже достаточно сильно налажал, чтобы нам чего-либо нужно было опасаться, верно? – брюнетка улыбнулась.

– Опять несёшь чушь.

Дорея часто крайне невнятно излагала свои мысли. Иногда это бесило.

– Решила проведать – не утащила ли тебя злая красная карга к себе в котёл, – она продолжала по-детски улыбаться.

–... хмм... где Турбулентность? – рапира фехтовальщика была для него сродни части тела. Без своего любимого оружия он чувствовал себя голым.

– Она у Ирдена – парень ждёт на входе. Ты же не думал, что я понесла бы её в госпиталь, дурачок, – на милом выражении лица интеллект не проглядывался, Газэф принялся сверлить взглядом своего связного. – Я смотрю, ты уже оделся. Пойдём? – тот кивнул.

Хоть фехтовальщик и был тогда в полубредовом состоянии, он довольно хорошо помнил, как проходил процесс лечения. Использование магических артефактов обычно сопровождалось моментом "ченелинга" – небольшим периодом концентрации и формирования воли хозяина в магическом предмете. Он знал только одного человека, который мог использовать свой артефакт без подобной подготовки. Это была, ныне покойная, ледяная ведьма Эрния. Кажется, теперь к этому списку добавилась и алая ведьма.

–... ведьма к ведьме...

– Э?

– Не бери в голову.

Но настроение портило не только это. Вчерашняя встреча оставила горький привкус неудачи и идиотизма.

XI

– У нас всё готово

Лысый старик с красивыми лоснящимися усами вонзил кинжал в карту. В том месте находилось поместье Годрика.

За столом с картой в мрачном полуосвещённом винном погребе стояло четверо. Старик Ольгерд – бывший капитан первой сухопутной армии Старой Империи. Несмотря на свой немолодой возраст, он дослужился лишь до этого, относительно невысокого поста. Старик то и дело переходил то вниз, то вверх по карьерной лестнице. Всему виной была стариковская упёртость и принципиальность. А также этому человеку была присуща исключительная прямолинейность. Ни разу в своей жизни он никогда и ни перед кем не выслуживался. Для него ничего не стоило поставить на место какого-нибудь наглого сынка лорда, которого по недоразумению прислали на службу в его отделение. В его бригаде служили, как положено, все без исключения. Своих людей Ольгерд держал в ежовых рукавицах. Однажды он даже набил морду и сломал нос одному из представителей молодой знати, который отказывался заступить на ночное дежурство. Плакало тогда его очередное повышение.

Но, несмотря на все склоки с начальством, Ольгерда от всех прочих офицеров отличала невероятная преданность своей родине. Даже когда почти все оставшиеся в живых офицеры Старой Империи сложили оружие перед революцией, он не прогнулся. Ольгерд предпочёл бороться до последнего вздоха за славу и честь своей отчизны. Пусть теперь он и не командует бригадой, а лишь вшивой горсткой партизан. Среди последних Ольгерд обрёл большое уважение. Повстанцы видели в нём верного делу надёжного товарища, опытного и несгибаемого командира.

За столом в сыром помещении стояла также первая шпага двора Альбека – Газэф Веронейский. Хоть и довольно тщедушного вида, он являлся невероятно умелым солдатом. Ещё в юные годы его представили ко двору барона Ольглена – правителя Альбека и Тирона. Барон тогда вручил ему знаменитую рапиру "Турбулентность" – отливающее серебром и инкрустированное драгоценными камнями орудие убийства. У парня был врождённый талант к двум вещам. К фехтованию. И к кровопролитию. В детстве, начиная с пяти лет, отец обучал Газэфа управляться различным холодным оружием. В этот список входили как шпаги и мечи, так и копья. К десяти годам он уже стал мастером ближнего боя. Свой маленький рост и физическую немощность он компенсировал скоростью, ловкостью и точностью своего клинка. К сожалению, счастливой жизни у мальчика не сложилось. Когда ему было десять, на его деревню напала группа наёмников, которая преследовала своей целью гибель отца мальчика – Вернона. У наёмников было строгое указание: не оставлять никаких улик, а потому все жители деревни, включая маленького Газэфа, должны были умереть. Это был первый раз, когда молодой человек убил. Несмотря на всю свою отвагу и мастерство, его отец пал в неравном бою, а самому Газэфу пришлось спасаться бегством.

У мальчика не оставалось ни крова, ни семьи, а лишь железная рапира, которую ему на восьмилетие подарил отец. Не имея навыков по скотоводству, сельскому хозяйству или письму, парень зарабатывал на хлеб тем, чем лучше всего умел – он стал наёмником. Сначала Газэф довольствовался мелкими заказами. Убить досаждающих деревне волков или проучить наглого уличного вора. Понемногу, с ростом числа успешно выполненных поручений, слава парня росла. К одиннадцати годам он уже в одиночку вырезал целые банды хорошо вооружённых головорезов. Успехи фехтовальщика привлекли внимание армии Альбека – власти обычно отслеживали всех наёмников города, дабы они не натворили делов.

Вскоре Газэф получил свой первый заказ от Имперской армии. Этот контракт заключался в простой доставке груза из пункта "А" в пункт "Б". Чего не знала армия солдат и наёмников, которые сопровождали груз, так это того, что груз был живым. Что именно произошло во время самой доставки – военная тайна Старой Империи, а с уничтожением революцией военных архивов Альбека и вовсе стало загадкой. В народе ходила молва, что вместо полутора тысячи человек, которые изначально отправились из Альбека, к воротам города Тирона прибыла лишь одинокая гружёная телега, и управлял ею молодой наёмник. Сама же доставка, вместо предполагаемой недели, заняла полтора месяца. После этого случая и без того замкнутый и необщительный подросток окончательно замкнулся в себе и всё своё свободное время посвящал исключительно оттачиванию своих боевых навыков.

Мало известно о том, что произошло с ним во время революции, когда замок Альбека штурмом брала армия из двадцати тысяч человек. Поговаривают, что именно благодаря Газэфу барону с семьёй удалось бежать. В настоящее время местоположение Ольглена неизвестно. Воин со своей рапирой путешествовали по свету вот уже пятнадцать лет.

Газэф практически всегда спокоен, холоден и расчётлив. Практически ничего не могло выбить его из колеи. У него пронзительный взгляд хищника. Когда фехтовальщик смотрит на человека, то он, скорее всего, выискивает слабые места для удара. Почти всегда воин думает лишь о бое.

За картой также стояла связная Газэфа – леди Дорея и солдат в геральдической лазурной броне, которая выдавала в нём члена личной стражи лорда.

– Хорошо, – ответил стражник, – завтра ночью охраны немножко не будет, – он чуть слышно прохихикал.

– Итак, закрепим, – командирским тоном гавкнул Ольгерд, – завтра ночью, в час по местному времени, посты у ворот, позади поместья и во внутреннем дворе будут сняты, – старик указал ножом на стражника, тот одобрительно кивнул. – Ударные группы, каждая числом примерно пятьдесят человек, зайдут на территорию с трёх сторон: с главного входа, с правого крыла, со стороны внутреннего двора, и через окна, что позади поместья. Эти ударные группы будут продвигаться по коридорам здания, нейтрализуя как всю оставшуюся стражу, так и всех гостей и прислугу в доме. Там сейчас праздник и многие благородные предатели будут тихо посапывать в своих комнатках. Никаких свидетелей – убивать всех, кого встретите. Я буду командовать главной ударной группой. Наша цель – сам Годрик. Газэф и его люди зайдут с окон. Ваша цель – недавно прибывший ко двору сын лорда Айген. Группа номер три должна будет войти в правое крыло здания и уничтожить архивы, которые там расположены. В этих архивах практически все оригиналы договоров между домом Эвериков и различными торговыми корпорациями – как столичными, так и местными. Не у всех из них есть заверенные копии. Уничтожение этих бумаг нанесёт большой удар по делам города. В случае успеха, в одну ночь мы уничтожим и династию лорда и его небольшую торговую империю. Если кто из нас не сможет быть на месте вовремя – в группах назначены заместители, которые тщательно проинструктированы. Леди Дорея должна до следующего вечера отправить сообщение всем трём группам о подтверждении сбора и времени начала операции. Либо, в случае непредвиденных обстоятельств, об её отмене. Всем всё ясно?!

– Да, – холодно ответил Газэф.

– Агась! – задорно подхватила Дорея.

–... ачху! – сказала замаскированная инквизитор. Сама встреча проходила в подвале одной из не очень популярных городских таверн. Данное помещение хоть и служило погребом для алкоголя, было довольно пыльным. У неё был очень чувствительный нос.

Заговорщики резко повернули голову в направлении чиха. Там стояла лишь пара бочонков с вином. В помещении повисла гробовая тишина. На карте стояло несколько фигурок, которые Ольгерд использовал для объяснения плана. Газэф швырнул одну из них в направлении недавнего звука. Маскировка деактивировалась. Перед заговорщиками предстала девушка в имперской дворцовой форме. Она глупо улыбалась.

–... эээ... привет? – Джин подняла ладонь, как бы здороваясь.

Все повыхватывали оружие. Недолго думая, Джин сначала прыгнула на стену погреба, а от неё отпрыгнула к лестнице, пролетая над головой Дореи. Она пулей понеслась вверх по лестнице. Сейчас она была похоже на дикую кошку. За Джин почти также быстро поспешил Газэф.

Фехтовальщик выбежал наружу. Её нигде нет. Ни слева, ни справа. Впереди, через дорогу, находится другой дом, но он закрыт. Куда делась эта зараза?

Прямо над входом в таверну, над Газэфом, зависнув на стене под углом девяносто градусов, головой вниз висела Джин. Её розовые кошачьи глаза светились в абсолютном мраке. Волосы инквизитора почти касались макушки парня. Она понемногу пятилась на крышу.

Инквизитор медленно заползла на обветшалую черепичную крышу и немного отошла от края. Затем она выпрямилась, облегчённо вздохнула и пошла в сторону двора Годрика. Нужно было срочно сообщить о надвигающемся покушении. На дворе стояла тёмная безлунная ночь. Звёзды завораживающим узором рассыпались по небосводу. Сейчас они были единственным источником освещения. Изо рта шёл пар. Не успела Джин пройти и пяти метров, из-за спины раздался требовательный возглас.

– Стой.

Джин обернулась. На краю крыши стоял Газэф. Его рапира уже была наготове. Она начала блекло светиться серебряным и гудеть. Он вот-вот атакует. Его пронзительный взгляд сверлил инквизитора.

–... ээм, а давааай-ка мы не будем торопиться, хорошо? – Джин подняла руки на уровень груди ладонями вперёд, как бы призывая успокоиться.

– Умри, – спокойно и коротко произнёс воин.

Он пошёл в атаку. Клинок нацелился прямо в сердце. Механический глаз Джин начал ведение цели.

Но тут случилась неприятность. Одна из черепиц дома под весом Газэфа отвалилась, когда тот попытался сделать шаг – она явно не была рассчитана на такой вес. Черепица соскользнула с крыши, увлекая за собой ногу воина. Газэф неожиданно для себя потерял равновесие, не успев сориентироваться в кромешной тьме. За ногой быстро последовал торс, а за ним и голова. Последняя ударилась об пока ещё целую черепицу. Раздался чуть слышный хруст. Тело Газэфа поскользило вниз. За ним поехала только что сломанная поверхность крыши. Джин резко сорвалась с места и попыталась его поймать, однако не успела. Газэф рухнул вниз, словно мешок с картошкой. На него падали керамические куски покрытия. Джин аккуратно выглянула с края крыши и посмотрела на распластанное на земле тело. Падение было неудачным. Суставы были неестественно выгнутыми, на левой ноге виднелся открытый перелом.

–... *** ... – чуть слышно заключила инквизитор.

Ей, кажется, нужно выпить.

XII

Газэф и его связная шли по парку. Перед входом в храм сохла лужа крови. Тело фанатика уже успели убрать. Сопровождающий Дорею мужчина в чёрной накидке и капюшоне, лица которого было не видно, вернул фехтовальщику его дорогого спутника. Дорея посмотрела на кровавую лужу и презрительно фыркнула.

– Утром тут застрелили человека, – сказала женщина, – стрелявшая, судя по всему, наша вчерашняя знакомая.

– ... хм, – Газэф помрачнел.

Само присутствие в городе алой ведьмы ставит всю операцию под угрозу. Ещё и эта кошка, боевой потенциал которой ему не известен. Одни плохие новости. Об их планах, скорее всего, уже известно и самому лорду. Нужно срочно отменять операцию.

Трое спутников направились к месту отправки сообщения. Это был новый телеграф на краю города, который построили практически сразу после революции. Из этого здания специальным транспондером доставлялись текстовые сообщения из одного телеграфа в другой. Здание было построено по новой технологии и, как и большинство зданий, построенных по новой технологии, являлось большим кубом серого цвета. Слева от объекта располагалась огромная антенна причудливого вида. Это был гигантский хрустальный шар размером с карету, который был закреплён на большой высоте с помощью четырёх опор из резного дерева. Эти опоры, будто лианы, обвивало множество стеклянных трубок. Трубки светились синим. Сам материал трубок был прозрачным. Синее свечение им придавала некая алхимическая жидкость, состав которой являлся военной тайной Империи. Трубки шли по опорам наверх и достигали покоящийся на вершине хрустальный шар. В него входило великое множество трубок. Он был полностью заполнен этой странной синей жижей. При отправлении сообщения в глубине этого шара можно было увидеть яркое синее свечение. Возможно, в его центре есть ещё что-то, однако из-за мутного геля ничего нельзя было разглядеть. Эта сфера являлась основной функциональной частью передатчика сообщений. Обычно синих вспышек происходило по три – четыре в минуту, однако сегодня вспышек видно не было. Антенна возвышалась над трёхэтажным зданием и была выше, чем оно в четыре – пять раз.

Здание телеграфа являлось объектом стратегической важности и хорошо охранялось. Все окна в нём были прозрачными лишь с внутренней стороны, а стёкла могли выдержать прямое попадание из пороховой пушки. Территория объекта была обнесена двухметровым забором из чёрных металлических прутьев с пиками на их окончании. Хотя стражи тут всегда сновало очень много, в этот день её число было просто запредельным. Что-то тут было не так.

Дорея подошла к городскому стражнику, который охранял проход через ограду.

– Простите, мы бы хотели отправить одно сообщение – телеграф сёдня работает? – поинтересовалась у него связная.

– Прошу прощения, миледи, сегодня объект закрыт. Пожалуйста, приходите завтра, – стражник устало и монотонно пробубнил эту фразу. Судя по всему, они были далеко не первыми, кто подходил сегодня к этим воротам.

– Но...

– Простите мисс, телеграф не работает.

– Поче...

– Телеграф не работает по техническим причинам, приходите завтра.

Он уже начинал звучать немного раздражённо. Дорея решила больше не докучать стражу и вернулась к своим спутникам.