355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Бычков » Третье правило диверсанта (СИ) » Текст книги (страница 9)
Третье правило диверсанта (СИ)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 19:16

Текст книги "Третье правило диверсанта (СИ)"


Автор книги: Михаил Бычков


Соавторы: Р. Филимонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Не зная ни времени суток, ни который примерно час, совершенно оглушённый увиденным не соображая, что делаю, не видя цели, бестолково поводил автоматом из стороны в сторону.

Я чуть не психанул и не пустил наугад очередь. Непросохшая после купания в ожившей на короткое время реке одежда набрала дополнительной влаги от вспотевшего тела.

Остаться в градирне была плохая идея, очень плохая, хуже некуда. Только большого выбора у меня не было. Ну, да как-нибудь наладиться.

Что ты как маленький. Сон страшный приснился и сразу скис. Давай соберись, ровным счётом ничего не произошло. Ты был прав, когда говорил что всё это от перенапряжения. Держи себя в руках. Не хватало ещё начать скверных снов и тёмных углов бояться. Делая себе внушение, я постепенно приводил мысли в порядок и, уравновесив их ход, едва не рассмеялся, насколько бурной оказалась моя реакция на столь незначительное происшествие. Ну, приснился сон, неприятный сон, но и только. Ерунда. Однако что-то всё равно беспокоило.

Придя во вменяемое состояния, я опрокинулся обратно на своё импровизированное ложе. Минут пятнадцать просто лежал с закрытыми глазами, стараясь, полностью избавится от остатков паршивого сновидения, выветрить их из памяти. Это было не просто, и в первую очередь, потому что у меня сложилось убеждённое мнение, в том, что я бывал здесь раньше.

Абсурд!

Прежде я даже близко не подходил к градирне, не говоря о том, что бы исследовать её внутреннее расположение. Но во сне я твёрдо знал куда идти, хотя и проделал всего лишь обратный путь к вестибюлю, но что скрывалось за тем или иным отворотом коридора во сне я знал точно. Знал, что находиться в этой комнате и что за работы здесь велись. А проснувшись не увидел, ничего кроме темноты и такая же густая неразбавленная темнота разливалась в черепе. Я снова был в неведении.

Вот чего я испугался.

Всё осталось на дне реки, я нырнул в неё и уже не смог вынырнуть. Так и остался лежать в толстом слое ила, погружаясь всё глубже и глубже, постепенно превращаясь в тот же ил. В реликтовое отложение на дне своей памяти.

Неожиданно я вспомнил сожженные письма, и меня словно разрядом тока прошибло нехорошее предчувствие. Что там говорилось об интересующем чиновников объекте. Нет, не то что бы я действительно экстраполировал ситуацию на себя, тем более кроме того что не знал своих родителей других пробелов в прошлом у меня не было. Или…

Ерунда.

Откуда такие мысли.

Только что-то настойчиво царапалось в мозгу и заявляло о себе в полголоса, и просто так отмахнуться от навязчивого как психоз образа не получалось. Наверное, это и был самый обычный психоз, однако уверенности не было. Уверенности вообще ни в чём не было, кроме одного. Я должен, во что бы то ни стало найти карту и выяснить раз и навсегда что означают эти вспыхивающие обрывки чужих мыслей слов воспоминаний, которых у меня не могло быть в принципе.

Открыв глаза, я сел, достал из кармана фонарик и решительно вылез из ниши стеллажа. Заработал рычажком и, освещая комнату, подошел к двери. Выбил засов, выставил перед собой автомат вышел в коридор. Оставалось надеяться, что утро ещё не наступило, когда повернул в сторону выхода, увидел за стёклами витрины непроглядную тьму ночи. Это вселило определённую уверенность в успехе моего сомнительного предприятия.

Хоть что-то хорошее!

В холле стоял негромкий шелест, не заглушаемый звуком работающей динамо машинки фонарика. На улице по-прежнему шёл дождь.

Луч света, отражаясь от стекла и никелированных поручней турникета играл бликами, разбрасывая зайчиков по стенам и полу. Я, не оглядываясь, пошел к выходу, посмотреть назад даже не пришло в голову. Нечто сохранилось в этом здании, и разгадывать его загадки, не было ни времени, ни желания. Слишком многое обрушилось на мои плечи в последнее время, что бы взваливать на них дополнительный груз без боязни надорваться. Сначала карта, после всё остальное. Бог даст в своё время доберусь и до градирни.

Подойдя к двери, задержался на полминуты, чтобы убрать фонарик (разгуливать по ночам со светом может себе позволить либо подготовленная группа хорошо вооруженных людей либо самоубийца) и вышел под дождь.

Ботинки чавкали в раскисшей земле, несколько раз я оскальзывался и только чудом не падал в грязь, в последний момент, сохраняя равновесие. Я шел по бывшей заводской территории, и ещё долго чувствовал нависающую надо мной громадину градирни. Жуткое чувство прожитой зря жизни поражало в самое сердце. Мне хотелось побыстрее уйти из этого недружелюбного места и в то же время проветрить самые недоступные уголки памяти, чтобы очистить от пыли скопившиеся там залежи золотых самородков и скопления нечистот и отделить одно от другого.

В градирне я словно соприкоснулся с чем-то давно забытым и, безусловно, очень важным и не только для себя самого. Бушующие в мыслях противоречия отвлекли меня от главного, от дороги и я слегка заплутал, в лабиринте заводских построек переплетениях магистралей газоснабжения подвесных электрических эстакад и прочих коммуникаций. Промышленная зона города практически не пострадала от боевых действий только от стихий и солнца, здесь попросту не за что было сражаться, однако я петлял не менее часа по извилистым дорожкам, прежде чем вышел к разрушенному КПП.

Небо серело, предвещая скорый восход.

Стеклянная будка охраны оказалась полностью раздавлена стволом рухнувшего, черт знает сколько лет назад дерева, успевшего за это время превратиться в труху. Шлагбаум опущен. Перед ним врос по ступицы колёс в землю насквозь проржавевший остов легкового автомобиля. Редкая и исключительно бесполезная находка в городе и его окрестностях.

В самом начале катастрофы люди беспорядочно покидали город, ища прибежища в отдалённых районах и глухих лесах. И любой транспорт, несмотря на его засилье, резко поднялся в цене. В городе практически не осталось ничего, что могло бы передвигаться, используя энергию сжигаемого топлива. За всё время службы я встречал всего пару брошенных автомобилей в пустынных кварталах за исключением строительных монстров (двух экскаваторов и четырёх бульдозеров) выставленных как в музее под открытым небом, на заднем дворе на базе егерей. И разбросанных то здесь, то там подожженных в своё время в боях единиц тяжелой бронетехники – танков и бронетранспортёров. Да ещё скопление догнивающих в депо и парках трамваев и троллейбусов. Ну и, наверное, на станциях метрополитена доживают свой век брошенные вагоны. Почему, наверное? Потому что никто в здравом уме не спустится в подземку. Там другой мир ещё более дикий, чем на поверхности. Я очень кстати вспомнил о метро, поскольку во время редких дождей, когда тоннели затапливает в город выходят твари ищущие спасения от воды, правда они предпочитают забиваться в щели и не попадаться на глаза, но пропитание всё же ищут на улицах. Об этом забывать не стоило.

Нет, не стоило.

Точно!

Меня не заинтересовал автомобиль, я поднырнул под шлагбаумом и попытался сориентироваться под непрекращающимся перешедшим в умеренную монотонную фазу дождём.

Было, похоже, что я вышел к восточной окраине, но полной уверенности не было. Войдя в жилые районы, и не узнавая видов, оказался в лёгкой растерянности, и на какое-то время показалось, что сбился с курса и опять как тогда у бетонного павильона бессмысленно кружу на месте.

Ощущения что я вожу хоровод, всё усиливалось и с досадой, что опять трачу в пустую, драгоценное время устроил небольшой привал. Первородные инстинкты брали своё, в животе булькало и шипело. Спрятавшись от непрекращающегося дождя под уцелевшим козырьком подъезда, я вскрыл банку тушёнки и в один момент проглотил её и как следует запил водой.

Продукты подходили к концу, а я ровным счётом ничего не сделал. Топчусь на месте при мнимом движении вперёд как изводящий себя тренировкой спортсмен на беговом тренажёре. Таким темпом очень скоро придётся делать крюк и заходить в ближайшую общину для натурального обмена, чего я никак не хотел, или, если найду дорогу, возвращаться в здание «Водоканала», чтобы пополнить запасы продовольствия, что тоже не входило в мои планы.

Я со злостью запустил пустой консервной банкой в соседнее здание, банка, разумеется, не долетела, рухнув посреди улицы, и несколько больше похожих на собак крыс бросились к ней с разных сторон.

Передохнув пять минут пошел дальше.

Вскоре окружающий мир стал помалу приобретать знакомые очертания. Я стал мысленно проговаривать то, что встречалось на пути, выхватывая из пейзажа чёрточки, виденные прежде, словно ставя вехи и прокладывая по ним путь.

«Так эти развалины, всё, что осталось от бывшего супермаркета. Дальше должна быть баррикада перегораживающая улицу. Так. Теперь проулком. Мимо детской площадки. Скрученные узлом качели. Выход из двора. Сто пятьдесят метров вверх по улице. Поворот направо. Дальше площадь».

И, я не ошибся. Через некоторое время, вышел к небольшой площади, посередине которой, из мутной пелены дождя и тумана торчала знакомая пара водружённых на гранитный постамент обутых в гранитные же сапоги ног, высотой метров в десять – все, что осталось от исполинского монумента. Сколько раз проходил рядом, столько раз прикидывал первоначальный размер памятника. Метров сорок-пятьдесят, не меньше. Интересно, кто заслужил такой почет, что бы его увековечили в таком размере? Умели же строить Древние, не жалея сил и средств на подобную ерунду.

Вновь увлекшись подсчётом возможных размеров монумента, и размышлениями кому он предназначался я незаметно для себя прошел два квартала и оказался прямо у расчётной точки.

На месте.

Теперь можно облегченно выдохнуть и, забравшись в какую-нибудь подходящую нору, немного понаблюдать за происходящим вокруг кургана. Появления охотников за трупами я не боялся: пара очередей из автомата отобьет у них желание задержаться хоть на пару секунд, а вот как быть с наемниками – другой вопрос.

Я не исключал возможности, что они все еще следят за этим местом. Может они и уверены, что я погиб, но такие матерые волки просто так не отступятся. Что ж, поиграем по их правилам. Еще неизвестно – кто кого перехитрит. В последнее время я тоже не терял времени даром, и кое-чему научился.

Между тем, день подходил к концу, а вокруг не появилось ни одной живой души. Присутствия наблюдателей тоже не почувствовал и этот факт успокаивал. Но, для полной уверенности, пробыл в засаде до наступления сумерек.

Темнота сгущалась, раскрашивая все вокруг в единообразный темно-серый цвет. Самое время для вылазки.

Я спустился к ранее собственноручно выложенной могиле из кирпича и обломков бетона, и начал быстро разбирать одну сторону, надеясь успеть до полной темноты. Висевший за спиной автомат – весьма весомый аргумент что бы не испытывать страх, но мне почему-то не хотелось оставаться один на один с покойником в кромешной тьме. Я не трус, но все равно неприятно. Всему виной – воспоминания из детства, тогда мне много раз приходилось просыпаться в ночной тишине рядом с умершими людьми. Это оставило свой неизгладимый отпечаток в моем сознании, и теперь, будучи взрослым и многое повидавшим егерем, все равно опасался молчаливого общения с мертвецами. Если бы не важность бумаги, что возможно лежала в кармане гнусавого – никогда бы не сделал того, что собирался, ещё и потому что к покойникам помимо брезгливо-настороженного отношения испытывал чувство уважения, особенно к месту их последнего покоя.

Скрепя сердце стал разбирать откос тщательно мною же возведённого керна, и эта работа была ни сколько не легче.

Я порядком вспотел и даже настолько увлёкся, так что когда неожиданно на месте обсыпавшихся камней появилась бледная рука с темными, словно накрашенными ногтями, невольно вздрогнул.

Вот черт!

Так и до инфаркта не долго!

Опять в штаны чуть не наложил, – с этой мыслью я стал ещё яростнее раскидывать камни, стараясь как можно быстрее покончить с этим делом. Затем, когда труп был наполовину извлечен из-под завала, схватился за расслабленную конечность и, что есть силы, потянул на себя. Тот неожиданно легко поддался и, я не удержав равновесия, плюхнулся в лужу, оказавшись с ним в тесной компании: мертвец, словно насмехаясь над моими страхами, упал сверху, приобняв меня правой рукой поперёк талии. Я в отвращении скинул с себя тело, и вскочил на ноги.

– Прости парень ничего личного, – сказал я вслух, разглядывая, где в облачении мертвеца могла скрываться заветная бумага. Очень уж не хотелось затягивать поиски.

Пересилив себя, бросил короткий взгляд на его запрокинутое омываемое струями дождя лицо покойника, и приступил к обыску.

Вскоре, я был вознагражден за свои страдания: под рваной накидкой скрывалась небольшая холщевая сумка, обшитая изнутри тонкой кожей для придания ей влагостойкости. Там, среди различной мелочи, я и нашел сложенный вчетверо заламинированный лист плотной бумаги.

Развернув лист, быстро не вдаваясь в детали, убедился в том, что это и есть предмет моих поисков. Положив карту на место, я засунул сумку за пазуху, и, борясь с искушением как можно быстрее покинуть это место, снова стал заваливать тело камнями. И только покончив с этим, со спокойной совестью смог вернуться в небольшую квартирку на пятом этаже одного из домов, где обосновался на ночь.

Здесь, в тишине и относительной безопасности под пляшущий свет конфорки я смог спокойно рассмотреть содержимое добытой сумки: ничего необычного она в себе не таила – несколько разнокалиберных патронов, мелкие монеты (всего двадцать пять рублей), пара старых батареек к карманному фонарику.

Самой ценной добычей среди всего была карта. Хотя картой её можно было назвать только условно. Это был схематичный план города до его упадка с обозначением лишь основных улиц и кольцевых магистралей и самых значимых ориентиров. Некоторые из них были выделены и скреплены между собой жирной корявой чертой. Больше походило не на указание маршрута, а на неаккуратный детский рисунок, да честно говоря, и на рисунок это не очень-то походило, так каракули какие-то не то буйного шизофреника в стадии обострения, не то запойного алкоголика.

Я почувствовал себя обманутым. И из-за этого мусора столько шума!? И это стоило жизни двух человек?!

Ничего не понимаю.

Ради чего я рискую, ради чего иду против своих принципов, и напрочь отказываюсь от них?

Крутя перед глазами карту, я не находил ей практического применения. Не понятно было от чего плясать. И прежде всего, потому что город в его теперешнем состоянии, представлял почти сплошные развалины. Для того что бы точно определить указанный маршрут прежде всего нужно было найти старые планы города. И у того кто эту карту составлял эти планы были. Из содержания письма явствовало, что составители произвольно наносили имеющийся у них график, на карту старого города сопоставляя определённые точки с наиболее значимыми ориентирами, пробуя различные комбинации, и проверяли их на практике. И делали они это после долгих исследований и разведок на местности, и, судя по всему, этот имеющийся у меня на руках вариант был окончательным. Так что ценность он имел не малую, но, не зная планировки застройки, эта карта всё равно не более чем кусок бумаги не годной даже на раскурку, поскольку была забрана в ламинат.

Мысли в голове лихорадочно роились и я, не зная, за какую ухватится, беспорядочно кидался то в одну, то в другую сторону.

Раздосадованный я сложил карту. Убрал её в свой рюкзак. Сумку гнусавого аккуратно закрыл, перетянул лямкой и положил на подоконник.

И тут меня озарило!

В первую очередь необходимо вернуться в «Водоканал»! Я вспомнил обширные архивы, что имелись там. Наверное, среди скопища бумаг, можно найти планы старого города. Всё верно с этого и начну.

Досада и разочарование ушли. Я вновь почувствовал, что стою обеими ногами на твёрдой почве. Во всём моём нечаянном приключении опять появился смысл. Может быть, завтра появятся свежие мысли, а на сон грядущий и эта в самый раз. Успокоенный, наскоро перекусил и завалился спать, предусмотрительно приняв все меры предосторожности от внезапного посещения незваных гостей, и проснулся, только когда солнце стояло высоко над крышами уцелевших домов, слабо угадываясь под плотной завесой туч.

Отлично выспался, на несколько дней вперед. Когда еще удастся так хорошо отдохнуть? Я подозревал, что в ближайшем будущем спать будет просто некогда.

Я потянулся и стал завтракать. Дожевывая сублимированную курицу, выглянул в окно и тут же отпрянул назад, спрятавшись в тени комнаты: внизу, собравшись вокруг груды камней, где было захоронено тело гнусавого, стояли около десятка наёмников среди них я узнал и тех с которыми уже имел «счастье» познакомиться.

Двое крепких парней раскидывали камни, другие о чем-то спорили, энергично размахивая руками, и только старший – худощавый хлыщ, которого я обещал, про себя, прибить при следующей встрече, стоял в стороне от своей своры и как при нашей встрече задумчиво почёсывал подбородок.

Видимо я слишком торопился, и был не очень аккуратен, выкладывая заново керн, и они рассекретили тайную могилу. А это означает только одно. Когда они найдут мертвеца, поймут, что я их провёл вокруг пальца, и что возможно карта у меня. Рассчитывать на то, что они вычеркнули меня из списка я, конечно, мог, об этом говорили их расслабленные фигуры и не выставленные дозоры. Иначе я давно бы уже разговаривал со своим старым знакомым – предводителем этих головорезов. Однако человек предполагает, а бог ка известно…

Вот ведь, опять встрял!

И крепко.

Эти ребята так просто не успокоятся. Они досконально прочешут местность. Просеют сквозь мелкое сито и разберут по камешку всё в округе. И пока не найдут меня или окончательно не убедятся в моей смерти от своего не отступятся.

Времени у меня немного.

Скоро начнётся настоящая охота! Самая увлекательная из всех! Беспокоило только то, что дичью буду я!

Пора делать ноги.

Собрав вещи, потихоньку спустился по лестнице и незамеченным выскользнул с чёрного хода, хорошо, что подъезд был проходным. Оказавшись на улице, надёжно огороженный от наёмников зданием, поспешил покинуть этот сектор.

Если честно, то мне уже до чертиков надоело бродить по городу из одного его конца в другой, словно челнок в прядильной машине. Складывалось впечатление, будто меня нарочно то подталкивают в спину, то ставят подножку. Забавляются со мной как с котёнком или того хуже с куклой на нитках. Дёрнут за одну ниточку, и я послушно делаю шаг. Дёрнут за другую – поднимаю руку. Вздёрнут крестовину – я опрокинулся на спину лежу под дождём на куче камней, а на мне лежит гнусавый. Передвинут планку – и вот я бегу без оглядки от банды наёмников, стараясь уйти от преследования и первым достичь здания «Водоканала».

Надоело!

К сволочам собачьим!

С этими тяжёлыми мыслями я пробирался дворами и переулками, вперед, стараясь держаться центральной улицы. Это было не просто и заметно снижало скорость, но тут выбирать не приходилось: тише едешь – дальше будешь.

Спустя два часа, когда я в очередной раз миновал одну из узких полуразрушенных улочек и, зайдя в арку, присел передохнуть, неожиданно за шумом дождя раздался приглушенный голос:

– Эй, егерь! Табачок есть?

Мне словно выстрелили в затылок.

Я упал набок и, скатившись под защиту кучи мусора, сначала затаился и только опомнившись, направил ствол автомата в ту сторону, где предположительно прятался говоривший.

– Что-то ты больно нервный стал. Убери оружие.

Не знаю, почему я сразу не узнал голос, наверное, от неожиданности. Но когда говоривший вновь обозначил себя, я чуть не подпрыгнул от радости:

– Ну, здравствуй что ли!

– Монах! – я вскочил на ноги. – Ты?

– Я, брат! – он вышел из-за укрытия и встретил меня раскрытыми объятьями я, не раздумывая кинулся к нему. Он крепко прижал меня к себе, затем отпустил, разглядывая. – Неожиданная встреча. Мы тебя уже похоронили. Уж прости.

Мы снова обнялись, похлопывая друг друга по плечам, выбивая брызги воды из одежды.

– Как видишь рано, – произнес я, немного отстраняясь.

– Рано, рано. Где пропадал бродяга?

– Сразу не скажешь.

– Сразу и не надо. Давай лучше покурим. Есть чего?

– Если не подмокло. – Ответил я.

Не сговариваясь, в один голос усмехнулись.

Я достал заначку и бумагу. Мы молча свернули сигареты и задымили. Монах щурился от попадающего в глаза дыма и, не переставая нахваливать табак многозначительно мне подмигивал.

Хотелось многое рассказать ему, о многом посоветоваться, но я не знал с чего начать. Только я сделал выдох и приготовился открыть рот, Монах опередил меня.

– Ну что молчишь Лёша?

Я пожал плечами.

– На вот, почитай, тут много интересного. – Он протянул мне измятый листок казённой бумаги. Не ожидая ничего хорошего, я взял его и быстро пробежал глазами.

Это был официальный заверенный печатями и соответствующими подписями ордер на мой арест, где отдельной строкой пропечатано, что в случае оказания сопротивления меня живым можно не брать!

Радость по поводу нечаянной встречи моментально испарилась.

Глядя на меня хитрым прищуром Монах как бы невзначай скинул с плеча помповое ружьё и уложил его поперёк колен, направив дуло в мою сторону.

Я непроизвольно потянулся к пистолету. Монах перехватил мою руку и покачал в знак неодобрения головой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю