Текст книги "Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь"

Автор книги: Михаил Шкаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

На основании изданного закона епархии РПЦЗ были переданы в собственность здания церквей и другая, ранее находившаяся в пользовании епархии митр. Евлогия недвижимость в Баден-Бадене, Бад Эмсе, Дармштадте, Штутгарте и Висбадене. Это, несомненно, повлияло и на формальное присоединение общин. Распоряжением Керла от 5 мая 1939 г. указанный закон был распространен на Судеты и Дрезден. Евлогианская община в этом городе лишилась своей церкви и была вынуждена перейти в епархию РПЦЗ. В Судетах епархии передали 3 храма – в Карлсбаде, Мариенбаде и Франценсбаде, которые считались в юрисдикции митр. Евлогия, но не имели собственных приходов [138]138
  CA, д. 24/42, л. 9; РГВА, ф. 1470, оп. 1, д. 6, л. 100–153.


[Закрыть].

И все же 4 оставшиеся в Германии общины Русского Западно-Европейского Экзархата Вселенской Патриархии продолжали упорное сопротивление. В связи с этим в июле 1938 г. гестапо посчитало необходимым выслать из страны архимандрита Иоанна (Шаховского) – знаменитого православного проповедника, который был активным противником перехода в карловацкую юрисдикцию. В соответствующем письме в РКМ от 27 июля необходимость высылки обосновывалась тем, что «Иоанн, особенно в последнее время, вносит беспокойство в среду здешней русской эмиграции своими подчеркнуто дружественными евреям проповедями и высказываниями». Архимандрит Иоанн был допрошен в гестапо. Он, несомненно, отвергал расовую теорию нацизма, еще в 1934 г. опубликовав в Берлине брошюру «Иудейство и Церковь», где рассказал о несовместимости националистической религии и расизма с христианской верой. Высылке о. Иоанна помешали первые совместные богослужения, проведенные с ним 28 и 30 июля еп. Серафимом, а также очень доброжелательное по отношению к евлогианам письмо Владыки в РКМ. В результате министерство предложило гестапо наблюдать за развитием дела архим. Иоанна (Шаховского), не прибегая к высылке [139]139
  См.: Никитин А.К.Указ. соч. С. 213–218; РГВА, ф. 1470, оп. 1, д. 17, л. 242.


[Закрыть].

В июле – августе гестапо также планировало удалить из страны евлогианского священника в Баден-Бадене М. Шефирцу и берлинского священника Московского Патриархата Г. Прозорова. Эти планы не осуществились, но угроза была вполне реальной, так как часть паствы о. Прозорова все же выслали [140]140
  Gaede К.,a.a.O. S. 180–181.


[Закрыть].

Осенью 1938 г. развернулась упорная борьба по поводу судьбы прихода в пригороде Берлина Тегеле. Эту евлогианскую общину возглавлял очень одаренный и популярный священник Сергий Положенский. Общее собрание прихожан 31 октября 1937 г. уже отклонило возможность перехода к карловчанам, поэтому приходский совет на своем заседании от 10 августа 1938 г. высказался против созыва нового общего собрания. Выступавший на нем благочинный архим. Иоанн ввиду давления со стороны властей подчеркнул: «Если считать, что будет принято подлинное мнение собрания, то нет сомнения, что большинство выскажется за сохранение наличного положения, за своего настоятеля… Если же мнение общего собрания все равно не будет принято во внимание, так что имущество будет передано меньшинству, то к чему же эта комедия с собранием? Если предполагается насилие, то нам достойнее потерпеть его в полной мере… Если бы даже решено было выслать нас (духовенство) из Германии, мы спокойно подчинились бы, считая, что Бог посылает нас в ту страну, куда нам пришлось бы выехать. Но принципов нашего вероучения, церковной дисциплины и совести нашей мы не можем приспосабливать к условиям и требованиям момента, к желаниям лиц, посторонних Церкви, не понимающих дела, в особенности иноверцев» [141]141
  Архив Среднеевропейского экзархата Московской Патриархии в Берлине (АСЭ), ф. свящ. Сергия Положенского. б/л.


[Закрыть].

Под прямым давлением РКМ общее приходское собрание все-таки было проведено 23 октября 1938 г. Ему предшествовало состоявшееся в тот же день другое заседание прихожан с участием еп. Серафима, генерала Бискупского и представителя Антикоминтерна П. Гекке. Согласно протоколу этого заседания преосв. Серафим выступать не собирался, но затем заявил, что не хотел ехать на собрание, не желая вторгаться в чужую юрисдикцию, и пришел с открытым сердцем и без всяких задних мыслей. Далее епископ сказал, что отклонил условия объединения, предложенные архимандритом Иоанном, так как они не соответствуют закону об епархии, и зачитал свои встречные предложения, чтобы благочиние о. Иоанна присоединилось к епархии по специальному соглашению, «сохраняя свою внутреннюю целость». В заключение еп. Серафим подчеркнул, что не отказывается от дальнейших переговоров и убеждать собравшихся к переходу не будет. При этом выступавший позднее о. С. Положенский заявил о словах епископа, что «не так важно для него, чтобы все непременно входили в его юрисдикцию, важно, чтобы жить в мире и не подсиживать друг друга, не лгать и не клеветать на противоположную сторону». В последовавшем комментарии еп. Серафима отмечалось, что он все же всегда искренне желал объединения всех в одну юрисдикцию. От этих миролюбивых слов резко отличались агрессивные выступления П. Гекке и В. Бискупского. Оказанное ими от лица государственных органов давление не помогло, и из 95 голосовавших на общем собрании прихожан 58 высказались за сохранение канонического подчинения митр. Евлогию и 6 воздержались [142]142
  Архив Среднеевропейского экзархата Московской Патриархии в Берлине (АСЭ), ф. свящ. Сергия Положенского, б/л.


[Закрыть].

Тогда власти добились того, что братство Святого равноапостольного князя Владимира расторгло договор с общиной об аренде здания церкви и кладбища в Тегеле. В письме братства от 9 ноября говорилось: «Принимая во внимание новый порядок русских православных церковных отношений в Германии (изменение основы договора), как и негативное отношение некоторых членов правления к стараниям по унифицированию, мы расторгаем арендный договор от 10 ноября 1932 г. со вторым русским греко-православным приходом… к 10 февраля 1939 г.» Отец С. Положенский протестовал против досрочного расторжения договора, но безрезультатно. Он был вынужден 20 ноября с разрешения митр. Евлогия объявить о роспуске общины и перешел служить в берлинский приход Св. князя Владимира (юрисдикции митр. Евлогия), в который влилась и значительная часть его прежней паствы (к 1 декабря – 41 человек). Храм же и русское кладбище в Тегеле перешли к карловчанам [143]143
  Там же; Церковный Вестник Западно-Европейской епархии. Париж, 1938 № 11–12 С. 6–7.


[Закрыть].

К лету 1939 г. три германских прихода – в Берлине, Данциге и Эккертсдорфе – оставались верны митр. Евлогию, и надежды на изменение их позиции у властей уже не было. В своем письме в РКМ от 8 июля гестапо констатировало, что многолетние унификаторские усилия не привели к желаемому результату, и повторно предлагало выслать из страны архимандрита Иоанна, а затем и других евлогианских священников. Министерство в служебной записке от 25 июля вновь написало о нецелесообразности репрессивных мер. Оно не желало отказываться от своей долговременной стратегии и терять облик «покровителя православия». В конце концов по тактическим соображениям РКМ было вынуждено смириться с существованием в стране общины юрисдикции митр. Евлогия и пойти на компромисс [144]144
  Никитин А.К.Указ. соч. С 250–260.


[Закрыть].

После оккупации германскими войсками Чехии на ее территории была образована особая область управления – протекторат, с центром в Праге. Там проживал подчиненный митр. Евлогию епископ Сергий (Королев), которому подчинялись два прихода – в Праге и Брно. Между ним и архиепископом Серафимом и было заключено компромиссное соглашение от 3 ноября 1939 г. Согласно его тексту пять евлогианских общин в Германии и две в протекторате подчинялись викарному епископу митр. Евлогия и в тоже время входили в Карловацкую епархию: «Эти общины присоединяются к русской православной епархии епископа Берлинского и Германского, корпорации публичного права при соблюдении следующих условий: а) их самостоятельность и их собственная церковная жизнь сохраняются, б) их подчинение епископу Сергию продолжает существовать, в) юрисдикциональная связь епископа Сергия и подчиняющегося ему духовенства и церковных общин с митрополитом Евлогием остается неприкосновенной». Архиепископ Серафим получил широкие права надзора за жизнью евлогианских приходов, которыми он, однако, почти не пользовался [145]145
  Архив Германской епархии РПЦЗ в Мюнхене (АГЕ), д. Приходы. Мюнхен, 1929–1942 гг., б/л.


[Закрыть]. Это соглашение сыграло в дальнейшем большую роль, фактически прекратив преследование евлогиан. По мере расширения нацистской агрессии количество евлогианских приходов в Германской епархии увеличилось с 5 до 13, и все они вошли в нее на основании соглашения от 3 ноября. Таким образом, нацистским ведомствам так и не удалось до конца сломить сопротивление духовенства и мирян Русского Западно-Европейского Экзархата юрисдикции Константинопольского Патриарха. Активное противостояние сравнительно небольшой группы (6000–7000 человек) и мощного репрессивного государства продолжалось более 4 лет – с середины 1935 по ноябрь 1938 г., и в конечном счете государству пришлось существенным образом уступить.

В 1938–1939 гг. в связи с расширением территории Третьего рейха чиновники РКМ приступили к реализации своей идеи распространения православной Германской епархии на все контролируемые Германией территории. В рамках этой политики сначала произошло присоединение к епархии православных общин в Австрии и протекторате. Два австрийских прихода РПЦЗ – в Вене и Пяхларне перешли под управление архиеп. Серафима согласно постановлению Архиерейского Синода от 31 марта 1938 г. [146]146
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 281, л. 3.


[Закрыть]

Особая ситуация сложилась на бывшей польской территории, занятой Вермахтом в сентябре 1939 г. Судьба православных приходов на землях, включенных в состав Третьего рейха и отведенных под Генерал-губернаторство, оказалась различной. Первая группа общин – 14 русских и 1 украинская в конце 1939–1940 гг. добровольно вошла в состав Германской карловацкой епархии. Соответствующие ходатайства общеприходских собраний пересылались архиеп. Серафимом в РКМ, которое давало официальную санкцию на переход. В эту группу вошли общины: в Лодзи – 6200 прихожан, в Познани – 1000, в Плоцке – 1500, в Калише – в русской общине 1200 и в украинской 300, в Сосновицах – 1500, в Сувалках – 1200, в Станиславово —1000, в Александрове – 450, в Бромберге – 400, в Торне – 400, в Леслау, Грауденце, Готенхафене и Гренцхаузене вместе – чуть более 100. В 1941 г. в рамках Карловацкой епархии было создано еще 5 украинских общин – в Познани, Торне, Кутно, Лодзи и Сосновицах. Общее число верующих составляло около 15 000, но имело заметную тенденцию к росту [147]147
  РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 5, л. 2, 3, 6, 11, 18, 26, 32, 40, 46, 87, 102, 315.


[Закрыть].

В 1930-е гг. со стороны польского государства Православная Церковь подвергалась ожесточенным преследованиям, сотни храмов были уничтожены или закрыты. Поэтому архиепископ Серафим и направленный им в Лодзь викарный епископ Тегельский Василий (Павловский) много сделали для налаживания церковной жизни, помогали приходам в разрешении хозяйственных вопросов, защищали от произвола местных оккупационных властей. Так, в Сосновицах из двух русских церквей одна была закрыта поляками, а другая была взорвана в 1938 г. Уцелевший от разрушения храм Святых Веры, Надежды и Любови был возвращен православным немецкой администрацией, и архиеп. Серафим 27 октября 1939 г. переосвятил его. Активная миссионерская деятельность еп. Василия даже вызвала негативную реакцию нацистских ведомств. 13 сентября 1940 г. он был вызван на допрос в гестапо, а 29 сентября в РКМ поступил донос, что владыка вместе со священником П. Струк-Струковым крестил по православному обряду в Лодзи 100 поляков. Все крещеные получали от Русского комитета свидетельства, и русские священнослужители якобы «считали, что полякам, которые также являются славянами, необходимо помочь, и что скоро Польша объединится с Россией». Владыке пришлось писать объяснительную, в которой он указывал, что почти все из 56 человек, воссоединенных им с Православной Церковью, были русские, которые ранее под давлением польских властей перешли в католицизм [148]148
  РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 5, л. 11, 107, 111–113.


[Закрыть]. В конце концов конфликт был урегулирован. В начале 1941 г. по ходатайству архиеп. Серафима РКМ выделило из своих средств дотацию в 20 000 марок на нужды вошедших в состав Карловацкой епархии бывших польских приходов, восстановление разрушенных православных церквей, помощь нуждающимся священникам и т. п. [149]149
  Там же. Л. 321.334.


[Закрыть]

В сентябре 1940 г. бывшему главе автокефальной Польской Православной Церкви митрополиту Варшавскому Дионисию (Валединскому) удалось вернуться к церковному руководству. Он пользовался поддержкой некоторых германских ведомств, прежде всего генерал-губернатора Франка и МИД. Весной 1941 г. митрополит попытался восстановить свою власть над приходами, вошедшими в состав Германской епархии РПЦЗ. 18 марта группа церковных дел при правительстве генерал-губернатора написала в РКМ о необходимости практического осуществления юрисдикции митр. Дионисия над 15 общинами, территориально отошедшими к Германии, и запросила мнение министерства о том, каким образом это лучше сделать – через назначение викарного епископа или декана. Ответ РКМ от 29 марта гласил, что все предложенное не осуществимо, так как указанные общины уже перешли в юрисдикцию архиеп. Серафима и больше не подчиняются митр. Дионисию. Для подкрепления своего недостаточного авторитета чиновники министерства сослались на согласие с этим переходом рейхсфюрера СС Гиммлера. Следует отметить, что в марте 1941 г. в РКМ обратился ряд бывших польских православных общин (в Сосновицах, Лодзи и т. д.) с просьбой оставить их в составе епархии архиеп. Серафима. Первый отказ не остановил правительство генерал-губернатора, и 17 апреля оно повторно предложило пересмотреть этот вопрос, ссылаясь на канонические права митр. Дионисия. 13 мая 1941 г. и сам митрополит написал в РКМ, настаивая на том, что именно он должен управлять 15 отошедшими общинами. Но в конце концов министерству удалось отбиться от этих претензий, и 23 июня оно прислало в правительство генерал-губернатора окончательный отказ [150]150
  РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 5, л. 158, 170–172, 184, 185, 260–267.


[Закрыть].

Архиепископ Серафим стремился оказать помощь и священникам-беженцам из бывших польских и румынских областей Украины, занятых советскими войсками. 6 декабря 1940 г. он известил Архиерейский Синод РПЦЗ, что таких православных священников скопилось в Германской епархии свыше 80 и их материальное положение крайне тяжело. Архиепископ просил устроить для них сбор пожертвований в Югославии и известить о ситуации патриарха Сербского. Глава Сербской Церкви откликнулся на просьбу и 21 декабря сообщил о своем желании оказать помощь и добиться разрешения на въезд в Югославию части священников. 8 мая 1941 г. архиеп. Серафим обратился в РКМ с ходатайством о срочной поддержке переселившихся из Буковины и бедствующих православных. Эта просьба также оказалась успешной, и согласно ответу министерства от 18 июля 1941 г. определенные пенсионные выплаты были выделены [151]151
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 228, л. 120, 125: Haugg W.Materialen zur Geschichte der östlich-orthodoxen Kirche in Deutschland // in: Kyrios, 6 Band. 1942/43. S. 131–132.


[Закрыть].

Для деятельности архиеп. Серафима было характерно и стремление всячески смягчить национальные конфликты, в частности пойти на определенный компромисс с оказавшимися на территории его епархии украинскими православными священниками и мирянами. Этому мешали различные обстоятельства, в том числе Постановление карловацкого Архиерейского Собора 1938 г. о введении обязательного поминовения российского царствующего дома во всех храмах РПЦЗ. Эта, по сути, политическая акция, несомненно, являлась ошибкой. В письме митр. Анастасию от 9 января 1939 г. архиеп. Серафим с горечью сообщал: «Постановление Архиерейского Собора оттолкнуло от нас прежде всего всех украинцев, включая приверженцев бывшего гетмана П. Скоропадского, который раньше посещал наш Берлинский кафедральный собор, а теперь отошел от нас… Переговоры, которые я вел с украинцами, готовыми признать меня, пришлось прекратить, так как они не согласны поминать российский царственный дом. Все богослужебные постановления последнего Архиерейского Собора осуществлены в наших церквах в Германии, поэтому наша епархия в Германии фактически русская православная епархия» [152]152
  CA, д. 24/42. л. 4,


[Закрыть]. Особенно остро эта проблема встала в конце 1939 г., после присоединения приходов бывшей Польской Православной Церкви. В дальнейшем обязательное поминовение дома Романовых было отменено, и, как ярко показало епархиальное собрание в январе 1942 г., удалось найти действенный компромисс с украинскими общинами.

Планы РКМ относительно дальнейшего расширения Германской епархии осуществились лишь частично – в Бельгии, Люксембурге, Лотарингии, а позднее в Словакии и Венгрии. Другие нацистские ведомства все более и более явно выступали против них и в конце концов сделали невозможным осуществление стратегической линии министерства на создание в Германии одного из влиятельных центров православного мира. В этом смысле показательна неудачная попытка создать в Третьем рейхе православный Богословский институт.

Первоначально наибольшую активность в данном вопросе проявляла Германская комиссия «Про Део». Еще в ноябре 1935 г. она выдвинула предложение об организации подобного института в целях противодействия большевизму и распространения влияния Германии в балканском регионе. 21 августа 1936 г., после государственного признания Германской карловацкой епархии, комиссия снова обратилась с той же идеей к различным ведомствам, утверждая, что новое учебное заведение станет противовесом парижскому православному Богословскому институту Св. Сергия, который якобы денежно поддерживают евреи и масоны. Но в тот период только МИД поддержало ходатайство комиссии «Про Део» написав 25 августа министру пропаганды, что «это предложение очень заслуживает внимания по пропагандистским соображениям» [153]153
  ВА R901/69476. Bl. 150–151.


[Закрыть].

Вопрос снова приобрел актуальность через два года. Теперь инициатором выступил крупнейший германский специалист в области изучения православных церквей – директор Восточно-Европейского института в Бреслау профессор Ганс Кох. 10 октября 1938 г. он написал в РКМ, что открытие в Третьем рейхе Богословской православной академии имело бы очень благоприятное психологическое воздействие в связи с попыткой Англиканской Церкви завязать связи с Восточными. Руководителем академии Кох предлагал назначить православного профессора из Кенигсберга Н. Арсеньева. В этом письме англичане явно рассматривались как противники в борьбе на «церковном фронте». Предложение Коха встретило в РКМ положительную реакцию. В. Гаугг в своей заметке от 24 ноября уже анализировал возможности практического осуществления идеи и пришел к выводу, что в Бреслау институт создать было бы легче, чем в Вене [154]154
  Там же. R5101/23 173. Bl. 459–462.


[Закрыть].

Вскоре РКМ удалось убедить министра народного образования в необходимости учреждения института православной теологии при Бреславском университете. Последний запросил санкции у Партийной канцелярии, указав на культурно-политическое значение такого предприятия, в котором православные богословы Балканских стран «наполнялись бы немецкой культурой и дружбой к рейху». Но решающая инстанция – заместитель фюрера по партии рейхсминистр Гесс ответил 13 января 1939 г. в целом негативно: «С учреждением государственного института православной теологии я не могу согласиться… Я глубоко убежден, что было бы возможно углублять и расширять германское культурно-политическое влияние на Балканах другим путем. Против допущения частного института православной теологии особых возражений не имеется» [155]155
  Там же. Bl. 492–493.


[Закрыть].

В РКМ увидели в последней фразе этого ответа возможность в завуалированной форме осуществлять создание запланированного института, который в принципе нельзя было бы назвать частным. 26 января министерство сообщило Гессу, что предусматривается учредить не государственный, а свободный православный институт, но при Восточно-Европейском институте в Бреслау, который бы оказывал помощь в организации учебного процесса. В качестве преподавателей намечались епископы Германской карловацкой епархии Серафим, Василий, профессора Арсеньев, Кох и др. [156]156
  ВА, R5101/23 173. Bl. 494.


[Закрыть]. При этом, вероятно, подразумевалась и финансовая поддержка государства, так как РПЦЗ не имела достаточных средств на подобное дорогостоящее предприятие.

Карловацкий Синод в свою очередь, исходя из своих целей, отнюдь не совпадающих с германскими, также планировал создание учебного заведения на территории Третьего рейха. С этой целью в ноябре 1938 г. в Берлин был переведен служить магистр богословия архим. Василий (Павловский), бывший декан Богословского факультета института Св. Владимира в Харбине. Вскоре состоялась его хиротония во епископа Тегельского. 17 января 1939 г. еп. Василий представил в РКМ разработанный им устав православного теологического факультета при Восточно-Европейском институте в Бреслау. В планировании организационной и учебной деятельности преосвященный руководствовался уставами российских духовных академий. Деканом факультета должен был стать представитель православного духовенства, предусматривалось также 12 профессоров и 3 лектора, срок обучения намечался 4-летний, языком преподавания – русский. Ряд положений проекта устава, в частности русский, а не немецкий язык преподавания, вызвали критические замечания Коха, которые он изложил в письме РКМ от 23 января 1939 г. Гаугг в основном согласился с ними и 2 февраля сообщил профессору о мнении Гесса, указав, что в ближайшее время единственно возможным практическим решением является создание свободного учебного заведения в помещениях Восточно-Европейского института. В этом плане надежда еще оставалась, и Гаугг предложил Коху продолжить работу над уставом [157]157
  Там же. Bl. 514–520.


[Закрыть].

Но 20 июня 1939 г. в РКМ поступило письмо министра народного образования. В нем со ссылкой на позицию Гесса говорилось, что министерство не в состоянии содействовать организации православного Богословского института, и содержался отказ предоставить для него государственные помещения [158]158
  РГВА, ф. 1470, оп. 1, д. 14, л. 15.


[Закрыть]. Так завершились все планы, связанные с Бреслау.

С осени 1939 г. РКМ, используя поддержку МИД, вновь стало предпринимать попытки открыть Богословский институт, на этот раз в Берлине. Он должен был заменить прекративший существование после оккупации Польши православный факультет Варшавского университета. Институт задумывался какрейхсштифтунг (имперский фонд – образовательное учреждение, финансируемое государством), и министерство было готово выделить на его организацию и работу в течение первого года 40 000 марок. Эта история подробно описана в книге А.К. Никитина [159]159
  Никитин А.К.Указ. соч. С. 269–284.


[Закрыть]. Процесс создания института остановился на стадии подготовки. Причиной опять стала позиция Партийной канцелярии. После начала войны с СССР в августе 1941 г. она вообще поставила вопрос о целесообразности поддержки Православной Церкви из средств РКМ (например, в 1940 г. министерство выделило на ремонт русских храмов в Бад Эмсе и Висбадене 3500 марок) [160]160
  ВА R5101/23 092. Bl.43, 80.


[Закрыть]. В ответе Керл упомянул среди мероприятий, связанных с поддержкой православных, о подготовке православного учебного заведения в Берлине и запросил одобрения своих действий. Чиновники РКМ еще не считали дело полностью потерянным. 3 сентября 1941 г. д-р Стан так отвечал на соответствующий запрос МИД: «Из-за войны с Сербией и сейчас с Россией дело было сперва несколько отодвинуто на задний план; также вследствие ведения войны вопрос приобретения подходящих институтских помещений и сейчас еще представляет трудность. Однако я надеюсь, что в скором времени могут последовать другие сообщения» [161]161
  Там же. R901/69 300. Bl.21.


[Закрыть].

Через 3 месяца работники МИД окончательно прояснили для себя ситуацию в партийных инстанциях. В соответствующей пометке говорилось: «Согласно переговорам с доктором Крюгером от 9.12.1941 это дело пока не должно разрабатываться дальше» [162]162
  Там же. В 1.22.


[Закрыть].

Ответ же Партийной канцелярии в РКМ пришел только в июне 1942 г.: «Вопрос организации подобного учебного заведения снят с повестки дня военными событиями последнего года на Балканах… Конечно, при определенных условиях именно благодаря православному учебному заведению в Берлине мог бы быть создан центр для совместной работы различных Церквей Балкан, однако следует добиваться не столько единства, сколько гораздо большей степени раздробленности Православной Церкви» [163]163
  РГВА, ф. 1470, оп. 1, д. 14, л. 114–117.


[Закрыть].

То, что именно позиция Партийной канцелярии являлась главной причиной неудачи всех попыток создания высшего православного учебного заведения, говорил в своем докладе на епархиальном собрании 1946 г. митр. Серафим (Ляде): «Прежде всего центральное руководство НСДАП не допустило открытия Высшего Богословского факультета в Бреслау, несмотря на то, что все подготовительные работы были закончены. Затем оно провалило план открытия Богословского института в Тегеле, несмотря на то что церковное министерство дало благоприятное заключение» [164]164
  Распоряжения Высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Средне-Европейского митрополичьего округа. Мюнхен, август 1946. С. 2.


[Закрыть].

Негативное отношение важнейших нацистских ведомств к линии РКМ с конца 1930-х гг. ясно проявлялось и в других делах. Так, например, в 1940 г. был подготовлен устав Совещания православных епископов Великогерманского рейха. Эта организация должна была объединять архиереев всех присоединенных к Германии территорий, заседания ее планировалось проводить дважды в год под председательством архиепископа в Берлине [165]165
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 226, л. 401–403.


[Закрыть]. РКМ одобрило устав, но совещание так и не было создано. Накануне войны с СССР заметно ухудшилось и общее отношение к жившему в Германии русскому духовенству. По свидетельству архим. Иоанна, в это время был официально закрыт его чисто религиозный миссионерский бюллетень «За Церковь», а сам он исключен из профессионального союза прессы [166]166
  Материалы к биографии архиепископа Иоанна (Шаховского). С. 83.


[Закрыть]. Наиболее же ярко эти перемены проявились на территории Генерал-губернаторства, о чем будет рассказано далее.