Текст книги "Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь"

Автор книги: Михаил Шкаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Принятый в Почаеве акт являлся несомненной победой автокефалистов и потому, что он утвердил самочинную автокефалию, и потому, что в образованном Синоде автономистам досталось лишь два места из пяти. Первенство в этом Синоде по старшинству хиротонии принадлежало автокефалисту митрополиту Пинскому и Полесскому Александру, а секретарем становился Мстислав Скрыпник.

Это изменение позиции митр. Алексия являлось большой неожиданностью как для церковных деятелей, так и для германских органов власти, ведь экзарх ранее неоднократно публично заявлял, что объединение с «автокефалистами» по каноническим причинам совершенно исключено. Возможно, здесь вновь дало себя знать ревностное украинофильство митрополита, характерное для него в 1930-е гг. Один из близких к еп. Мстиславу церковных деятелей иначе объяснял мотивы неожиданного поступка экзарха: «Может быть, главное, что дело Москвы проиграно и Россия будет уничтожена. А на победу большевиков была вся его ставка. Все клятвы, которые он дал в Москве, стали беспредметными» [963]963
  IfZ, МА 128/7.


[Закрыть].

Главный инициатор проведения акции объединения еп. Мстислав так объяснял в предназначенной для германских ведомств записке мотивы своих действий: «Главным аргументом, который постоянно выдвигали и, сильно вредя автокефальной Церкви, публично пропагандировали Алексий и его епископы, особенно Пантелеймон, был упрек, что автокефальная Церковь является „неканонической“. Заявлением, что больше не существует канонических различий между обеими Церквами, Алексий себя сильно скомпрометировал и больше не может забрать его назад, даже если, как ожидается, Пантелеймон и некоторые связанные с ним епископы откажутся признать объединение и отрекутся от Алексия». Из этой записки, согласно сообщению СД от 18 декабря 1942 г., немцы сделали заключение, что со стороны Мстислава это была интрига, нацеленная на то, чтобы «избавиться от врага Алексия и одновременно „выбить из рук“ автономной Церкви главное средство борьбы – упрек в незаконности автокефального направления» [964]964
  ВА. R58/699. Bl. 192.


[Закрыть].

Вокруг акта от 8 октября 1942 г. в последующие месяцы вращались все церковные споры на Украине. Уже вскоре «акт объединения» вызвал значительное сопротивление, прежде всего со стороны автономной Церкви. Это привело к кризису руководства в ней. Почти все из 16 архиереев, которым экзарх разослал подписанный документ на отзыв, отреагировали отрицательно. Ознакомившись с этими мнениями, три авторитетных архиерея – архиепископ Черниговский Симон, управляющий Киевской епархией еп. Пантелеймон и епископ Полтавский Вениамин выпустили меморандум, в котором «акт объединения» признавался не имеющим никакой канонической силы. Митр. Алексию предлагалось снять с акта свою подпись, сложить звание экзарха, а управление Церковью сосредоточить в Священном Синоде [965]965
  CP, январь 1943. С. 6–7.


[Закрыть]. Важное значение имела точка зрения пользовавшегося большим авторитетом у верующих схиархиеп. Антония (Абашидзе). Перед своей смертью (1 ноября 1942 г.) владыка направил митр. Алексию письмо, в котором он осудил подписание акта и горячо упрекал экзарха [966]966
  ВА, R58/699. Bl. 193.


[Закрыть].

Одновременно в ход дела решительно вмешалось руководство рейхскомиссариата. От Мстислава, который несмотря на высказанный 22 сентября генеральным комиссаром запрет на пребывание западнее Днепра побывал в Луцке и самовольно сыграл в описываемых событиях решающую роль, потребовали выехать в выбранный им самим населенный пункт восточное Днепра. Мстислав оказался вынужден 22 октября оставить Киев и отправиться к месту ссылки в г. Прилуки Черниговского генерал-бецирка. Ему была запрещена всякая политическая и церковная деятельность и сообщено, что ссылка задумана в качестве средства проверки его пригодности. Беседовавший с епископом полковник Даргель назвал Мстислава иезуитом, но заявил, «что все равно Алексий и московские епископы не останутся на Украине» (то есть в будущем окажутся насильственно удалены с ее территории) [967]967
  IfZ, МА 128/7.


[Закрыть]. К. Розенфельдер в своей докладной записке от 20 апреля 1943 г. охарактеризовал этот конфликт следующим образом: «Так как генеральная политическая линия в рейхскомиссариате диаметрально противоположна существующей структуре и цели деятельности автокефальной Украинской Церкви, это должно было привести к конфликту между государством и церковью. Следствием данного конфликта стал роспуск всех украинских церковных советов, изгнание из Киева в Прилуки (вне области гражданского управления) бывшего украинского политика Скрыпника – в настоящее время епископа Мстислава. В РКУ даже обдумывали возможность полной ликвидации автокефальной Церкви, так как она все в большей степени подвергается политизации» [968]968
  ВА, R6/281. Bl. 32–33.


[Закрыть].

В целом же в РКУ были заинтересованы в том, чтобы сохранить раскол в Церкви и настраивать верующих друг против друга. Во время приема в рейхскомиссариате 23 октября экзарху было заявлено, что правящей власти представляется невозможным участие в любой форме митрополита Дионисия в жизни Православной Церкви Украины или фигурирование его в качестве представителя этой Церкви. Митр. Алексию также сообщили, что германская власть не может позволить, чтобы в состав украинского епископата входили личности, которые в прошлом играли политическую роль. Это заявление было направлено против еп. Мстислава. Наконец, экзарху указали, что учреждения рейхскомиссариата «Украина» рассматривают акт от 8 октября только в качестве акта объединительной комиссии; он представляет собой лишь проект возможного объединения автокефалистов с автономной Церковью [969]969
  Heyer F., Weise Ch.,а.а. О. S. 248.


[Закрыть].

11–12 ноября в Кременце состоялась встреча митр. Алексия и администратора Поликарпа, на которой экзарх сообщил о первых отрицательных отзывах своих епископов и о приеме в РКУ. В результате переговоров архиеп. Поликарп отказался от многих пунктов акта от 8 октября, пойдя на серьезные уступки: состав Синода теперь должен был состоять из епископов от автономной Церкви и автокефалистов поровну, а секретарем вместо Мстислава намечался автономный епископ Вениамин; возглавление Церкви на Украине или представительство ее митрополитом Дионисием признавалось неактуальным; акт от 8 октября считался теперь декларативным документом, а не декретом уже совершившегося фактического объединения. Наконец, сам созыв Синода предполагался только после получения положительного ответа всех епископов экзархата и согласия государственной власти [970]970
  CP, декабрь 1942. С. 7–8


[Закрыть].

Вскоре митр. Алексий получил упоминавшийся выше меморандум трех архиереев с требованием полного отказа от акта 8 октября, а 27 ноября состоялся еще один прием экзарха в Киевском генерал-комиссариате. Владыка сообщил об общем желании своих архиереев обсудить проблему на Соборе епископов экзархата, но получил жесткий ответ, что такой собор не будет допущен до окончания войны. Учтя мнение духовенства и паствы, митр. Алексий издал указ от 15 декабря 1942 г. о том, что «каноническое решение… дела объединения прекращается до окончания войны, а акт от 8.10 с. г. отменяется до рассмотрения его на первом после войны Соборе епископов экзархата» [971]971
  CP, январь 1943. С. 8.


[Закрыть].

И тут в дело вмешалось Министерство занятых восточных территорий, увидевшее реальную возможность выполнения своих планов создания единой Украинской Церкви. По всей вероятности, и Мстислав, имевший тесные связи с министерством, действовал в октябре не самовольно, а с его санкции. Чиновники РМО, использовав претензии автокефального митрополита Харьковского Феофила на то, чтобы он, как старейший архиерей, созвал Всеукраинский Собор, выступили с инициативой проведения 22–24 декабря 1942 г. «заседания синода объединенной Украинской православной церкви». Это заседание должно было состояться в Харькове, который находился на территории, контролируемой военной администрацией, вне пределов досягаемости Коха. Но последний все-таки сумел сорвать проведение архиерейской конференции в Харькове, на которую, вероятно, в любом случае не приехало бы большинство епископов автономной Церкви. В своей «Докладной записке к православному церковному вопросу в рейхскомиссариате „Украина“» от 31 января 1943 г. К. Розенфельдер с негодованием писал: «Рейхскомиссар Украины до сих пор пресекал все высказанные православной стороной желания о проведении церковного собрания (Собора). Так в конце концов пришлось отменить… съезд всех украинских архиереев в Харькове (22–24.12.42 г.), поскольку рейхскомиссар не разрешил епископам управляемой им территории поездку в Харьков, хотя это совещание было одобрено военной администрацией и командиром полиции безопасности и СД в Харькове. Такая политика медленно, но верно ведет к полной потере доверия значительной части населения (и не только верующих) к германскому руководству… Если немецкая сторона будет препятствовать каждой попытке регулирования церковной жизни, случаи такого рода закономерно обратят взгляды верующих на Москву» [972]972
  ВА R6/178. Bl. 52.


[Закрыть].

Полное согласие с позицией РМО фактически выражал шеф генерального штаба старшего генерала войск безопасности и командующего на территории группы армий «Б», писавший 9 января 1943 г.: «Прежняя разработка церковного вопроса неудовлетворительна… Совместная работа с Германией должна была быть документально оформлена изъявлением лояльности по отношению к немецкому вермахту на назначенном 22–24 декабря 1942 г. в Харькове Синоде. Синод не состоялся, так как РКУ запретил выезд епископов. Вследствие этого дружественные Германии церковные круги были обижены» [973]973
  ВА R6/302. Bl. 102.


[Закрыть]. Представитель РМО при группе армий «Б» Риссингер также сообщал 19 января 1943 г. в министерство о большом недовольстве в местных церковных кругах запрещением проезда епископов в Харьков и подчеркивал, что за сопротивлением объединению священнослужителей автономного направления «вероятно, скрываются великорусские националисты» [974]974
  Там же. R6/281.Bl. 17.24.


[Закрыть].

Чиновники РМО не оставили своих планов и после харьковской неудачи предлагали все-таки провести заседание Синода, но теперь уже в Почаевской лавре. Об этом Розенфельдер писал в докладной записке от 31 января 1943 г.: «Укрепленная германским сопротивлением православная церковь может быть полезной только Москве или экстремистскому украинскому национализму. Поэтому, исходя из германских целей в восточном пространстве, я считаю целесообразным при вновь возникшем поводе дать знать представителям православных церковных групп, что не существует возражений против проведения Собора всех украинских архиереев, в случае если он останется в рамках программы заседаний намеченного в Харькове совещания… Но я считаю нежелательным проводить такой Собор вне подчиненных гражданскому управлению областей». Кроме того, в записке предлагалось разрешить создание духовных семинарий: «Поэтому следует стремиться к тому, чтобы учредить заведения по подготовке священников с постоянным учебным процессом. Эти заведения будут ограничены необходимым количеством (не больше одного на генерал-бецирк). Списки намеченных к приему воспитанников, как и состав преподавательского корпуса и учебные планы представляются соответствующему генеральному комиссару. Вследствие этого станет возможным далеко идущий контроль православного клира и определенное управление им» [975]975
  Там же. R6/178. Bl. 53–54.


[Закрыть].

Однако все подобные планы наталкивались на непреодолимое препятствие в лице Коха, который не шел ни на какие компромиссы. Оставался лишь один вариант – добиваться его устранения. И такая попытка была предпринята. 20 апреля 1943 г. Розенфельдер отправил обширный доклад «Церковная политика в рейхскомиссариате „Украина“» непосредственно А. Розенбергу. В нем резко критиковался указ Коха от 1 октября 1942 г. и делался вывод: «Группа религиозной политики не может рассматривать подобного рода решение церковного вопроса в РКУ в качестве решения в духе германских целей на Востоке… Поэтому группа религиозной политики просит утвердить прилагаемый проект увольнения господина рейхскомиссара» [976]976
  ВА, R6/281. Bl. 34, 36.


[Закрыть]. Ненавидевший Коха Розенберг имел и другие причины добиваться его устранения, что рейхсминистр вскоре и предпринял. 19 мая 1943 г. состоялось разбирательство конфликта между Розенбергом и Кохом в ставке фюрера. В итоге, как уже упоминалось выше, Гитлер призвал к примирению, в то же время практически во всем поддержав жесткую линию рейхскомиссара [977]977
  Там же. R58/1005. Bl. 9-13.


[Закрыть]. И РМО на время было вынуждено отказаться от своих планов в отношении Украинской Церкви. Но и главные пункты своего абсурдного указа от 1 октября 1942 г. Коху не удалось реализовать на практике.

После неудачной попытки объединения борьба автономной Церкви с автокефалистами разгорелась с еще большей силой. В одном из своих последних частных писем от 25 апреля 1943 г. митрополит Алексий писал: «…мои планы, связанные с актом (единения), не осуществились. Впрочем, это и к лучшему, ибо дальнейшие шаги луцкой иерархии показали, что нам с ними не по дороге, не только в церковной жизни. По-моему, теперь уже нет никаких надежд на соединение, ибо они пошли своею дорогою, по коей мы идти не можем, т. к. не может Православная Церковь быть заодно с живоцерковцами, для коих каноны не являются оградой Св. Церкви Соборной». Примерно в то же время, незадолго до смерти, экзарх писал в ответе митрополиту Дионисию, что автокефальная Украинская Церковь не может иметь свое начало из не всеми признанной автокефальной церкви бывшей Польши [978]978
  CP, май 1943. С. 8.


[Закрыть].

Руководство РКУ не допустило на свою территорию не только Польскую Православную, но и Зарубежную Русскую Церковь. Подавлялись оккупационными властями и миссионерская деятельность униатов из Галиции, а также попытки восстановления обновленчества. Они не хотели допустить распространения влияния Ватикана, обновленцев же считали советскими агентами. Так, в сводке СД от 18 октября 1941 г. указывалось, что в г. Бердичеве были запрещены богослужения «живоцерковников» [979]979
  Винтер Э.Политика Ватикана в отношении СССР 1917–1968. М., 1977. С. 166; Heyer F.,а.а. О. S. 188.


[Закрыть].

Московская Патриархия резко негативно отнеслась к деятельности автокефальной Церкви. Митрополит Киевский Николай (Ярушевич) в своих посланиях украинской пастве 1942–1943 гг. обличал похитителя церковной власти еп. Поликарпа (Сикорского), предостерегал от общения с ним, призывал хранить верность Матери-Церкви и Родине. 28 марта 1942 г. с посланием к «архипастырям, пастырям и пасомым в областях Украины, пока еще занятых гитлеровскими войсками» обратился митр. Сергий (Страгородский). В нем говорилось о запрещении еп. Поликарпа в священнослужении. Собор архиереев, съехавшихся 28 марта в Ульяновск, своим «Определением» признал заключение Местоблюстителя канонически правильным и утвердил его, объявив: «Если… епископ Поликарп, „впадая в суд диаволь“, пренебрежет запрещением, признать епископа Поликарпа лишившим себя сана и монашества и всякого духовного звания с самого момента его запрещения» [980]980
  Цыпин Владислав, протоиерей.История Русской Православной Церкви 1917–1990. М., 1994. С. 118–119.


[Закрыть]. Отношение же Патриархии к автономной Церкви было сочувственным. Так, в официальном некрологе архиепископу Вениамину (Новицкому), в прошлом принадлежащего к ней, признавалось, что, оказавшись в чрезвычайно стесненных обстоятельствах, Украинская автономная Церковь была единственной легальной организацией, вокруг которой могли сплотиться народные силы и в которой они находили поддержку во время величайших испытаний [981]981
  Архиепископ Вениамин Чебоксарский и Чувашский//Журнал Московской Патриархии. 1977. № 1. С. 18–20.


[Закрыть].

Религиозное возрождение на Украине особенно ярко проявилось в Киевской епархии. Киев – древний духовный центр всей России – привлекал как миссионеров западной части республики, так и уцелевших священников восточной. Митрополит Алексий назначил 18 декабря 1941 г. в столицу Украины епископа Пантелеймона, которому сразу же пришлось столкнуться с давлением националистов. В сводке СД от 10 апреля 1942 г. говорилось, что бургомистр Киева, связанный с мельниковцами, при городском управлении под вывеской отдела по делам вероисповедания создал украинский церковный совет, заменивший только что распущенный национальный совет. Представители его посещали еп. Пантелеймона и различными угрозами пытались склонить на свою сторону. 13 марта 1942 г. в Киев приехали два автокефальных епископа, Никанор и Игорь. В городе им удалось открыть только три прихода, в то время как у владыки Пантелеймона к концу 1942 их было 28. В 1943 г. число приходов в епархии достигло почти 50 % дореволюционного уровня, а количество священнослужителей – 70 %. Из них 500 храмов и 600 священников принадлежали к автономистам, а 298 и 434 соответственно – к автокефалистам. Все 12 открывшихся монастырей вошли в юрисдикцию автономной Церкви. В самом Киеве было возрождено 6 обителей с 760 насельниками: 3 женских монастыря – Покровский, Фроловский и Введенский и 3 мужских – Ионовский, Михайловский и Киево-Печерская лавра.

Осенью 1943 г. число киевских храмов достигло 40, так 19 сентября еп. Пантелеймон смог освятить наконец-то переданный верующим Владимирский собор. Для пополнения духовенства в Киеве были образованы проверочные комиссии из лиц с богословским образованием. Главное же пополнение шло через обучение кандидатов на краткосрочных курсах (от 1 до 6 месяцев). Правда, затем оккупанты запретили их, как и организацию высшего богословского образования. Только осенью 1943 г., когда советские войска уже приближались к городу, епископу Пантелеймону разрешили создать Духовную семинарию в Киеве. Но времени для реализации этого плана уже не оставалось [982]982
  Алексеев В., Ставру Ф.Указ. соч. С. 106–108, 111; Heyer F., Weise Ch.,a.a.O. S. 261, 275; Зернов H.Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991. С. 224; CP, январь 1943. С. 5; сентябрь 1943. С. 5


[Закрыть].

В Полтаве первое богослужение состоялось уже в день прихода немцев, за первые 16 месяцев там крестили 2500 детей. В городе открылось 6 автономных и 4 автокефальных храма, всего же в епархии 359. Согласно сводкам СД 80 % верующих в области принадлежало к автономной Церкви и только 20 % – к автокефальной, но поставленный нацистами городской голова Полтавы был националистом и поддерживал последнюю. В августе 1942 г. Собор архиереев автономной Церкви избрал епископом Полтавским и Лубенским Вениамина (Новицкого). Владыка был послан в Полтаву с указанием управлять и приходами Харьковской епархии, но вскоре после прибытия в город был арестован СД по доносу националистов, как «агент Москвы». Епископа увезли в Киев и освободили только после поручительства секретаря епископа Пантелеймона. Еп. Вениамин смог вернуться в Полтаву только через 2 месяца, под его руководством было возрождено 3 монастыря – 2 женских и мужской. Ни одна другая епархия не смогла устроить такой основательной подготовки своих кандидатов в священники, как Полтавская. Это объясняется тем, что город долгое время имел военную администрацию. С ее разрешения в конце 1941 г. в Полтаве были открыты и автокефальные и автономные пастырские курсы. На последних в среднем занималось 30 человек, в июле 1943 г. был начат четвертый – последний прием учащихся. Из всей Украины лишь в Полтавской области были введены религиозные занятия в 4-классной начальной школе, но и там преподавание Закона Божия священниками было запрещено [983]983
  Heyer F., Weise Ch.,а.а. О. S. 261–262, 264; CP, август 1943. С. 3; За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную Церковь 1917–1956. Биографический справочник. Книга I. А-К, М., 1997. С. 240, 508.


[Закрыть].

В Чернигове святой схиархимандрит Лаврентий уже осенью 1941 г. собрал своих монашествующих чад и устроил 2 женских монастыря – Троицкий с 70 сестрами и Домницкий с 35 насельницами. В 1942 г. в город приехал назначенный архиепископом Черниговским и Нежинским автономный владыка Симон (Ивановский). Святой старец встретил его доброжелательно, сказав: «Эге, это наш!» [984]984
  Вкратце жизнь и труды старца схиархимандрита Лаврентия Черниговской Троицкой женской обители. Воспоминания // Надежда. Христианское чтение. Вып. 14.1998. С. 191–193.


[Закрыть]Всего в Черниговской епархии было открыто 410 храмов. В Днепропетровске было открыто 10 храмов, на крещение 1943 г. их посетило 60 тыс. молящихся. Около четверти из 418 приходов епархии являлись автокефальными, и генеральный комиссар даже приказывал арестовывать священников, не желавших подчиняться присланному архиеп. Поликарпом епископу Геннадию (Шиприкевичу). Ему была передана конфискованная у автономистов епископская резиденция. В Харьковской епархии открылось 155 храмов. На ее территории проживал возглавлявший в 1920-е гг. один из расколов на Украине – «Лубенский» – епископ Феофил (Булдовский). В ноябре 1941 г. он провозгласил себя митрополитом, а в июле 1942 г. после переговоров с епископом Мстиславом (Скрыпником) присоединился к автокефальной Украинской Церкви. Еп. Феофил, несмотря на преклонный возраст (80 лет), развернул активную деятельность, рукоположив к июню 1943 г. 102 священника, 15 диаконов и допустив к служению после короткого обучения 89 псаломщиков. Но подготовка нового духовенства велась частным образом. Согласно информационному докладу комендатуры Харькова от 20 августа 1942 г. «заявление архиепископа автокефальной Церкви об учреждении Духовной семинарии для подготовки молодых священников была отклонена по предложению СД. Нельзя отрицать, что Церковь рассматривает это как препятствование ее деятельности» [985]985
  IfZ, МА 488/2, Bl. 308–309; Armstrong I.Op. cit. P. 192; Поспеловский Д.В.Указ. соч. С. 214–215, 458; CP, июнь 1943. С. 3.


[Закрыть].

Еп. Феофил окормлял и часть верующих в Сталинской, Курской, Воронежской областях. Но на востоке Украины, за исключением Харьковской епархии, влияние автономистов было подавляющим. Там, где автокефалисты не находили поддержки у на селения, они обращались за помощью к местным оккупационным властям. Последние обычно шли навстречу до тех пор, пока не начали учащаться антигерманские акции бандеровских партизан.

Донесения германских властей, как и показания церковных деятелей, свидетельствуют о том, что, несмотря на предпринятую бандеровцами кампанию террора, значительное большинство украинского населения поддерживало автономную Церковь. Согласно сводке СД от 18 октября 1941 г. к ней принадлежало 55 % верующих, а к автокефальной – 40 %. Однако в октябре оккупация Украины еще только завершалась и удельный вес западной части республики в этих расчетах был непропорционально велик. В целом, доля сторонников автокефальной Церкви к 1942 г. не могла превышать 30 %. Даже в Житомирской епархии она равнялась только четверти, а в более восточных областях, в основном, была еще ниже. Так, в Черниговской епархии автокефальные храмы практически отсутствовали [986]986
  ВА R58/218. Bl. 209.


[Закрыть].

По мнению некоторых американских исследователей, в автономной Церкви было вдвое больше прихожан, чем в автокефальной [987]987
  См.: Fireside H.Icone and Swastica: The Russian Orthodox Church under Nazi and Soviet Control. Cambridge, 1971; Inkeles A., Bauer H.The Soviet Citizen: Daily Life in a Totalitarian Society. Cambridge, 1959.


[Закрыть]. К этой точке зрения близки также Ф. Хейер, В. Алексеев и Ф. Ставру [988]988
  Heyer F.,a.a.O. S. 189; Алексеев В., Ставру Ф.Указ. соч. С. 112.


[Закрыть]. А по сообщению настоятеля православного монастыря Св. Иова в Словакии архимандрита Серафима от 23 августа 1944 г., автокефальная Церковь охватывала в 1942–1943 гг. около 15 % украинского населения [989]989
  IfZ, MA 558. Bl. 58.


[Закрыть]. Собственные подсчеты автора монографии, сделанные по архивным документам на материалах 10 епархий – Винницкой, Киевской, Днепропетровской, Ровенской, Черниговской, Полтавской, Житомирской, Одесской, Николаевской и Кировоградской, показали, что доля автокефальных приходов составляла 25 % – 1190 общин из 4747. При этом отсутствуют данные как по 4 западным (бывшим польским, включая Брестскую и Пинскую), так и по 5 восточным епархиям, которые в принципе должны друг друга уравновешивать и не менять сильно цифру 25 % в ту или другую сторону.

Большая часть населения стремилась к восстановлению традиционного православия. Всякие проявления модернизма, вроде замены церковнославянского языка украинским, светской одежды и коротких волос священнослужителей-автокефалистов, скорее отталкивали ее. Кроме того, автокефальная Церковь нарушала каноны не только принятием «липковцев», но и проведением хиротоний во епископы женатых священников. Этим объясняется, в частности, почти полное отсутствие у нее монастырей.

Украинское монашество отвергало автокефальных священнослужителей как неканоничных, и первоначально все 15 обителей западной части республики принадлежали к автономной Церкви. Оккупационные власти поставили особые препятствия восстановлению монашества. Они запрещали пострижение мужчин рабочего возраста, расценивая это как уклонение от трудовой повинности. И все же на бывшей советской части Украины было воссоздано, по подсчетам автора, 45 монастырей: по 12 в Одесской и Киевской областях, 6 в Житомирской, 4 в Ровенской, по 3 в Черниговской, Полтавской, Винницкой и по 1 в Сумской и Днепропетровской. Число насельников удалось подсчитать только в 32 украинских обителях – 2391, в том числе 1505 женщин и 886 мужчин. Таким образом, 46 обителей относилось к автономной Церкви (Одесская область отошла к Румынии) и лишь два небольших монастыря на Волыни – Белевский и Дерманский с 70 иноками перешли в 1943 г. к автокефалистам [990]990
  РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 132, д. 7, л. 18, д. 497, л. 18–19; Алексеев В., Ставру Ф.Указ. соч. ИРусское возрождение. 1982. № 7. С. 108–109.


[Закрыть].

В 1943 г. в результате наступления советских войск значительная часть украинского духовенства эвакуировалась в западную часть республики и там развернулась открытая межцерковная борьба, причем автономная Церковь и здесь сначала доминировала. В конце 1942 г. она вновь открыла Духовную семинарию в Кременце, закрытую в 1939 г. Тогда бандеровцы развернули массовую кампанию террора против прорусски настроенных священнослужителей. 7 мая 1943 г. украинскими националистами был убит митрополит Алексий, а в августе захвачен и повешен в лесу епископ Владимиро-Волынский Мануил (Тарновский), 22 июля 1942 г. перешедший из автокефальной Церкви в автономную. Историк Ф. Хейер приводит имена 27 священников, убитых бандеровцами только на Волыни в течение лета 1943 г. В некоторых случаях убивали и членов их семей. Следствием террора был рост числа автокефальных приходов, особенно на Волыни, где в течение 1943 г. более 600 приходов перешло в автокефальную Церковь. В этой епархии в юрисдикции автономной Церкви решались оставаться в основном приходы в городах, где террор бандеровцев ощущался меньше [991]991
  Heyer F.,a.a.O. S. 220; Поспеловский Д.В.Указ. соч. С. 215–217; CP, август 1943. С. 3.


[Закрыть]. Он не прекратился и с приходом советской армии. 23 сентября 1944 г. епископ Волынский Николай (Чуфаровский) докладывал Патриаршему Местоблюстителю, что за последнее время бандеровцы убили на Волыни 5 священников автономной Церкви «за признание Московской Патриархии»: «…многие священники говорили мне, что 3–4 месяца они не ночуют в квартире, а уходят в поле, боясь партизан» [992]992
  ЦГА СПб., ф. 9324, оп. 1, л. 13, л. 128.


[Закрыть].

Канонические выборы преемника митрополита Алексия должны были состояться на Соборе всех архиереев автономной Церкви. В июне 1943 епископ Пантелеймон внес такое предложение германским ведомствам, однако оно не было принято из-за проводимой в РКУ политики децентрализации церковного управления. Были разрешены лишь выборы старшего иерарха в генерал-бецирке Волынь-Подолия на архиерейском совещании 6 епископов этого округа 6–7 июня 1943 г. в Ковеле. Остальным автономным архиереям генеральный комиссар запретил приезд на совещание. В присутствии его представителя тайным голосованием был избран архиеп. Дамаскин (Малюта). Все архиереи автономной Церкви единодушно отвергали ее раздробление на несколько частей по числу генерал-бецирков и в конце концов после долгой борьбы добились разрешения на проведение своего общего собора. Он должен был состояться в Киеве 19 сентября 1943 г., но наступление советских войск помешало его проведению. Однако известно, что в апреле 1944 г. после эвакуации в Варшаву владыка Пантелеймон (Рудык) все же был избран главой автономной Церкви с возведением в сан архиепископа [993]993
  CP, август 1943. С. 4; Фотиев К., Свитич А.Православная Церковь на Украине и в Польше в XX столетии 1917–1950 гг. М., 1997. С. 72, 271.


[Закрыть].

После изгнания фашистов все автокефальные архиереи, кроме престарелого Феофила (Бундовского), ушли с ними на запад, а из 16 автономных епископов 7 остались со своей паствой, а восьмой вернулся из Германии после окончания войны. Позднее многие священнослужители были арестованы НКВД по подозрению в сотрудничестве с оккупантами, которое, как правило, выражалось только в том, что священники открывали храмы и совершали в них богослужения по разрешению немецких властей. Большая часть украинского духовенства в годы оккупации занимала патриотическую позицию. Так, в сводке СД от 5 декабря 1941 г. говорилось о связях автономной Церкви с советской агентурой. В ней приводился характерный факт: 7 ноября в Киеве под председательством митр. Алексия (Громадского) проводилось собрание с участием 40 священников, двое из которых были изобличены как советские агенты, у них нашли и воззвание митр. Сергия. Арестованных священников А. Вишнякова и П. Остринского расстреляли, а с остальных взяли подписку о неучастии во враждебной Германии работе. В донесении СД от 6 марта 1942 г. сообщалось о расстреле бургомистра г. Кременчуга за то, что он с помощью местного священника крестил евреев, давал им христианские имена и таким образом спасал от смерти. В Черкасской области за поимку свящ. Писаренко 16 ноября 1942 г. гебитскомиссаром было объявлено вознаграждение в 10 тыс. марок, но предателей не нашлось. А о. Никита из Житомирской области 29 апреля 1944 г. писал в Московскую Патриархию: «В 1942 году в нашем лесу открылась группа партизан, с которыми я взял тесную связь и помогал им чем только мог… когда в ноябре месяце 1943 года заняли наш район партизаны Маликовского соединения, я начал писать в Московскую Патриархию и даже послал 100 руб. денег на высылку мне какой-либо литературы или, хотя бы Русского календаря, и до сих пор ничего нет. Я стараюсь всеми силами помогать Красной Армии, отдаю весь доход, как хлебом, так и полотном и деньгами». Широко известен случай спасения инокинями из закарпатского женского монастыря в Домбоке 215 детей. Они были взяты монахинями из разбитого эшелона, направлявшегося в Германию, а потом 5 месяцев до подхода советской армии нелегально укрывались в обители и т. д. [994]994
  ВА, R 58/219. Bl. 244–245: Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны (1943–1945 гг.) / Публ. М.Н. Одинцова // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 53; Алексеев В., Ставру Ф.Указ. соч. С. 101, 106; Партизанский акафист// Наука и религия. 1995. № 5. С. 7; Тихие обители / / Наука и религия. 1995. № 5 С. 8.


[Закрыть].

Подводя итог, можно сделать вывод, что в целом «религиозное возрождение» на Украине носило патриотический характер и протекало также бурно, как и в западных областях России. Всего за годы оккупации в республике было открыто не менее 5400 православных храмов. В отчетах Совета по делам Русской православной церкви указывалось, что на 1 июля 1945 г. на Украине имелось 6072 действующих храма, причем отмечалось, что 587 зданий уже изъяли у приходских общин местные власти, так как они до войны использовались как общественные учреждения (в это число не входят церкви, снятые с регистрации из-за отсутствия священнослужителей). Из получившейся цифры надо вычесть примерно 1300 храмов западных областей Украины, тогда останется около 5400. Подсчеты по отдельным областям также подтверждают эти данные. По документам известно (хотя эти сведения неполны), что в период оккупации было открыто: в Винницкой области 822 храма, Киевской – 798, Одесской – 600, Днепропетровской – 468, Ровенской – 470, Черниговской и Сумской – 410, Полтавской – 359, Житомирской – 400, Сталинской (Донецкой) – 222, Харьковской —155, Николаевской и Кировоградской – 420, Ворошиловградской —128, Херсонской – 80 и не менее 70 в Запорожской области [995]995
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 3, л. 215–216; РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, д. 313, л. 156; Русская православная церковь стала на правильный путь / Публ. М.И. Одинцова // Исторический архив. 1994. № 4. С. 99—100.


[Закрыть].