Текст книги "Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь"

Автор книги: Михаил Шкаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Из всех германских ведомств митр. Анастасий изредка переписывался только с РКМ, по-прежнему занимавшим относительно благожелательную позицию к русскому православию. Например, 24 ноября 1942 г. ландгерихтсрат В. Гаугг попросил главу карловацкой юрисдикции сообщить «по возможности точные сведения об отношении отдельных Православных Церквей к прессе». Эти сведения были посланы в Берлин 15 февраля 1943 г. Среди прочего указывалось, что с конца 1941 г. в Белграде возобновлен выпуск официального органа Синода «Церковная жизнь», а также частного журнала бывшего секретаря Синода Е. Махараблидзе «Церковное обозрение». А 7 августа 1943 г. митр. Анастасий написал в Берлин митр. Серафиму в связи с проведением Ватиканской радиостанцией пропагандистских передач на русском языке: «… я просил бы Вас обратить внимание германских властей на опасность такой пропаганды, как попытки внедрения католичества среди русского народа, и необходимость нечто ей противопоставить. Я полагал бы, что противопоставить надо миссионерские передачи по немецкому радио». Митр. Серафим 22 августа передал это письмо в РКМ, но никакой реакции не последовало [432]432
  CA, д. 15/41, л. 41–50, 52; ВА. R901/22 183. Bl. 121–122.


[Закрыть].

РКМ сыграло заметную роль и в разрешении проведения в сентябре 1943 г. единственного за годы войны архиерейского совещания РПЦЗ. В связи со смертью архиеп. Феофана численный состав Синода сократился до 2 человек – митрополитов Анастасия и Серафима, возникла острая необходимость их встречи и обсуждения персональных вопросов с целью пополнения Синода. Ценой больших усилий РКМ удалось убедить ведомство шефа полиции безопасности и СД в необходимости такой встречи, и 23 июля 1943 г. последнее отправило соответствующее письмо в МИД, указав, что теперь «отстаиваемая нами прежде позиция о нежелательности поездки митрополита Анастасия для обсуждения церковных вопросов на территорию Рейха отпадает». МИД ответил 11 августа, как и раньше, категорическим отказом разрешить поездку митр. Анастасия. Затем последовало еще два убеждающих письма из ведомства шефа полиции безопасности и СД, от 8 и 17 сентября 1943 г. Но, вероятно, МИД не изменил бы своей позиции, если бы не произошли поразившие нацистское руководство события в СССР – прием 4 сентября Сталиным руководства Московской Патриархии и выборы 8 сентября Архиерейским Собором в Москве патриархом митрополита Сергия (Страгородского). Под их впечатлением референт Колреп отправил 23 сентября телеграмму в Белград Бенцлеру о том, что запланированные в Вене переговоры митрополитов Анастасия и Серафима в связи с избранием… Сергия имеют известное политическое значение и сам Колреп теперь намерен с поездкой главы РПЦЗ согласиться, «тем более, что этим нам предоставляется единственная в своем роде возможность для получения влияния на Белградский Синод» [433]433
  AA, Inland I-D, 4798.


[Закрыть].

В положительном ответе ведомству шефа полиции безопасности и СД от 9 октября Колреп подчеркнул, что для германской зарубежной пропаганды решение Архиерейского Синода о событиях в Москве имеет «огромное значение». Уже в сентябре МИД развернул широкую международную кампанию против признания выборов патриарха Сергия. В начале октября выяснилось, что согласие с выборами выразили Константинопольский патриарх Вениамин II, Александрийский патриарх и проживавший в Лондоне в эмиграции Греческий архиепископ. Против же высказались лишь некоторые православные архиереи на занятых восточных территориях, в Париже, Варшаве и Загребе. 7–9 октября МИД получил телеграммы от своих представителей в Болгарии, Греции, Сербии о том, что организовать осуждение избрания патриарха Сергия местными Православными Церквами пока не удается. Поэтому резолюции Архиерейского Синода и предавалось такое значение. Во внутренней переписке МИД от 2 октября говорилось: «Акция служит цели противостоять… воздействию поездки архиепископа Йорского в Москву, затруднить установление контактов Православной Церкви в Советском Союзе с заграницей и вообще разжечь сопротивление церковной политике Сталина» [434]434
  Там же.


[Закрыть].

Исходя из тех представлений, которые были высказаны Собором русских зарубежных епископов задолго до войны, митр. Анастасий по своей собственной инициативе, без всякого германского давления, еще 14 сентября сделал заявление о непризнании выборов Московского патриарха. Подобное решение он хотел вынести и на заседании Синода. Не все в заявлении главы карловчан устраивало германские ведомства, в частности цитирование обращения Сталина к русскому народу, но в целом оно оказалось воспринято МИД как неожиданное приобретение. В связи с этим было позволено провести в Вене не встречу двух митрополитов, а целую архиерейскую конференцию. В докладной записке культурно-политического отдела МИД от 27 октября 1943 г. о причине разрешения Венской конференции говорилось: «Решающим для этого решения было то, что глава Белградского Синода митрополит Анастасий имел намерение на заседании Синода вынести резолюцию против признания митрополита Сергия патриархом. Такая резолюция могла дать в руки службе германской зарубежной информации ценный пропагандистский материал» [435]435
  АА, Inland I-D, 4797.


[Закрыть].

Конференция, получившая официальное название «Архиерейское совещание иерархов Православной Русской Церкви за границей», состоялась в Вене 21–26 октября 1943 г. В ней участвовало 14 человек – митрополиты Анастасий, Серафим (Ляде), Серафим (Лукьянов), епископы Пражский (Сергий), Потсдамский (Филипп), Венский (Василий), настоятель братства преп. Иова архим. Серафим, 4 священника из Германии и Бельгии, секретарь совещания Г. Граббе, а также два представителя Белоруссии – архиепископ Гродненский и Белостокский Венедикт и архим. Григорий (Боришкевич). Присутствие двух последних стало единственным за годы войны случаем допущения встречи иерархов РПЦЗ и занятых восточных территорий. 24 октября в Вене была даже совершена по предложению Белорусского Синода хиротония архим. Григория во епископа Гомельского и Мозырского. Иерархи РПЦЗ считали это очень важным – как факт определенного проникновения в оккупированные области.

Совещание выслушало несколько докладов о церковной ситуации в различных странах и приняло три основных документа, вскоре опубликованных: «Резолюцию по вопросу об избрании Патриарха Всероссийского в Москве» – о неканоничности этих выборов и невозможности их признания, «Воззвание ко всем верующим Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущим» – о необходимости борьбы с коммунизмом и «Резолюцию по вопросу о том, чем Церковь может содействовать борьбе с большевистским безбожием». Первый документ готовила комиссия под председательством митрополита Серафима (Лукьянова), а второй – комиссия во главе с митрополитом Анастасием [436]436
  Церковная жизнь. 1943. № 11. С. 149–159; CP, октябрь 1943. С. 1–11.


[Закрыть]. Принятие именно этих двух документов соответствовало планам германских ведомств, которые пытались косвенным образом воздействовать на участников совещания.

Связанный с этим инцидент произошел в первый же день – 21 октября. На совещание пришли два офицера СД, ранее сопровождавших митрополита Анастасия в поездке из Белграда в Вену. Г. Граббе позднее вспоминал: «Я подхожу к ним и говорю: знаете, у нас сейчас заседание. „Да, да“, – говорят, и не уходят. Я говорю им, что заседание закрытое и их присутствие на нем невозможно. Они стали спорить. Я, наконец, сказал им: „Как хотите. Хотите сидеть здесь – сидите, но у нас собрания не будет“. Тогда они с возмущением ушли» [437]437
  Григорий (Граббе), епископ.Указ. соч. С. 330.


[Закрыть]. В дальнейшем свое воздействие нацистские ведомства старались проводить через некоторых более связанных с ними архиереев, среди которых открыто прогерманской позицией выделялся митрополит Парижский Серафим.

В телеграмме Колрепа из Вены в МИД от 24 октября 1943 г. говорилось, что текст проекта резолюции по вопросу избрания патриарха был обсужден представителями полиции безопасности, Министерства занятых восточных территорий и МИД, которые внесли в него ряд изменений. Связанные с германскими ведомствами архиереи должны были представить на совещании эти изменения в качестве своих предложений и добиваться их принятия. Существовали серьезные опасения, что митр. Анастасий, не подозревавший о германской интриге, не подпишет планируемые документы. В своей телеграмме Колреп отмечал, что тогда вся акция теряет смысл, и подчеркивал: «Анастасия до настоящего времени умышленно не информировали о том, какое политическое значение придается германской стороной его резолюции» [438]438
  АА, Inland I-D, 4797.


[Закрыть].

Текст предложенных нацистами изменений в архиве найти не удалось, поэтому сложно сказать, насколько они были учтены в итоговой резолюции. Но в целом можно констатировать, что совещание не находилось полностью под германским контролем. Вместо желаемого МИД призыва ко всем православным христианам мира было принято воззвание к русским верующим, совещание не послало никаких приветствий Гитлеру или другим руководителям Третьего рейха. Неожиданным для нацистских ведомств оказался третий принятый документ. Он фактически содержал критику германской политики в отношении Русской Церкви и включал требования, направленные на предоставление ей большей свободы: «1) Свободное развитие и укрепление Православной Церкви в оккупированных областях и объединение всех православных освобожденных от советской власти церковных областей и Зарубежной Православной Церкви под одним общим церковным возглавлением служило бы залогом наибольшего успеха этих частей Русской Церкви в борьбе с безбожным коммунизмом… 3) Необходимо предоставление русским рабочим в Германии свободного удовлетворения своих духовных нужд. 4) Ввиду большого количества разнообразных русских воинских частей в составе германской армии, необходимо учреждение института военных священников… 6) Более энергичная проповедь православного религиозно-нравственного мировоззрения… 9) Возбудить ходатайство о введении апологетических передач по радио. 10) Организация духовных библиотек при приходах… 13) Предоставление православной церковной власти возможности открытия духовных школ и организации пастырских и религиозно-нравственных курсов». После окончания конференции также выяснилось, что ее участники составили и единогласно приняли обращенный к германским властям меморандум, отправленный 3 ноября митр. Серафимом (Ляде) в РКМ. Этот документ включал в себя в более развернутой форме важнейшие из приведенных выше пунктов резолюции. В нем также более явно критиковалась политика германских ведомств, в частности, содержалось пожелание «устранения всех препятствий, мешающих свободному сообщению епископов по эту сторону фронта, и, если это отвечает желанию епископов, их объединению» [439]439
  AA, Inland I-D, 4797; РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 17, л. 120–125; ВА. R6/178. Bl. 62–63; CP, октябрь 1943. С. 9–10.


[Закрыть]. Впрочем, на церковную политику нацистов меморандум не оказал влияния, идти на существенные уступки РПЦЗ они не собирались.

Стремясь как можно шире пропагандистски использовать совещание, германские ведомства еще во время заседаний делали митрополиту Анастасию настойчивые предложения дать интервью в газеты и выступить по радио, на что он ответил категорическим отказом. Но два богослужения, 24 и 25 октября, в венской русской церкви были все же записаны на пластинку для радио, также оказались сделаны с пропагандистскими целями фотографии совещания, и радио Вены удалось взять интервью у некоторых архиереев. 27 октября митр. Анастасий вместе с Граббе и епископом Венским Василием, назначенным на должность члена-секретаря Синода, вернулся в Белград [440]440
  AA, Inland I-D, 4797; От канцелярии Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей. С. 3.


[Закрыть].

Таким образом, Венское совещание стало заметным событием для РПЦЗ, но оно отнюдь не завершает, как считает немецкий историк Г. Зайде, первую фазу ее истории [441]441
  Seide G. а.а. О. S. 122.


[Закрыть]. В конце 1943 – начале 1945 г. она в целом соответствовала развитию предыдущих лет. Не изменилась существенно и позиция германских ведомств, в основном и после совещания по-прежнему продолжавших политику изоляции Архиерейского Синода. Скорее можно говорить о завершении первой фазы истории РПЦЗ весной 1945 г. в соответствии со значительными изменениями условий ее существования в послевоенном мире.

Также следует опровергнуть высказанную в многотомной «Истории христианства» версию, что в Вене планировалось провести конференцию не только представителей Русской, но и других родственных ей Церквей; а так как на совещании кроме архиереев РПЦЗ присутствовал только один епископ из Белоруссии, то эта инициатива не удалась [442]442
  Mayeur [Hrsg.] J.-M.Die Geschichte des Christentums. Band 12. Erster und Zweiter Weltkrieg-Demokratien und totalitaere Systeme (1914–1958). Freiburg – Basel – Wien, 1992. S. 986.


[Закрыть]. На самом деле по замыслу нацистских ведомств состав участников конференции должен был ограничиваться архиереями РПЦЗ, да и то не всеми. Так, митр. Серафим (Соболев) из Болгарии, несмотря на ходатайство митр. Анастасия, в Вену прибыть не смог. А архиепископу Венедикту и архимандриту Григорию удалось приехать потому, что территория их Гродненско-Белостокской епархии непосредственно входила в состав Третьего рейха и они могли относительно свободно передвигаться по Германии без дополнительных специальных разрешений. И, конечно, обсуждение на совещании вопросов возобновления церковной жизни в России и связанной с этим миссионерской деятельностью было инициативой исключительно самих архиереев и противоречило замыслам нацистов.

Планы же германских ведомств относительно пропагандистского использования Венской конференции потерпели неудачу. В своей заметке от 31 марта 1944 г. Колреп писал, что развернутая после нее МИД акция с целью побудить балканские Церкви выступить с заявлением против назначения патриархом Сергия не удалась, и подчеркивал: «Является фактом, что принятая на Венской Архиерейской конференции… резко направленная против неканонического присвоения звания патриарха Сергию резолюция в результате не дала желаемого пропагандистского успеха, особенно у автокефальных Церквей Балкан. Ставшие известными высказывания православных архиереев Балкан подтверждают это впечатление» [443]443
  AA, Inland I-D,4757.


[Закрыть].

Далее Колреп указывал, что в результате был избран другой способ воздействия на православных епископов Балкан – через архиереев занятых восточных территорий. С этой целью планировалось в апреле – мае провести 3–4 конференции украинских, белорусских и прибалтийских православных епископов в Риге, Варшаве и Минске с принятием антисергианских и антисоветских резолюций. Эти конференции должно было готовить РСХА по согласованию с Партийной канцелярией, РМО, Министерством пропаганды и Министерством иностранных дел; участие в них эмигрантских архиереев категорически исключалось. Колреп считал, что подобная акция имеет все шансы на успех: «Вернее сказать, мы сейчас имеем возможность побудить епископов и митрополитов к ясному высказыванию мнения за или против большевизма и этим политически включить их в сферу нашего влияния» [444]444
  Там же.


[Закрыть].

17 апреля МИД переслал резолюцию Рижской конференции германским послам и представителям в 20 европейских государствах. В сопроводительной телеграмме указывалось: «Запланировано по возможности использовать отдельных епископов посредством поездок в балканские страны для прямого воздействия на глав автокефальных Церквей». Подобным образом рассылались и резолюции конференций в Варшаве и Минске [445]445
  Там же. 4756. Bl. 36, 63, 4757.


[Закрыть].

Весной 1944 г. МИД придавал подобной церковно-политической деятельности такое большое значение, что пошел на создание нового подразделения, специально предназначенного для координации ее проведения – информационного бюро XIII. Заседание этого органа должно было проходить раз в две недели. Первое из них состоялось 12 апреля, а второе 4 мая. В ходе обсуждения речь шла в основном об использовании результатов четырех упомянутых конференций русских иерархов [446]446
  ВА, R901/vorl. № 398. Bl. 17.


[Закрыть]. Вся акция согласовывалась с Партийной канцелярией, причем допущение возможности проведения совещаний и заграничных поездок православных архиереев занятых восточных территорий вовсе не означало изменения принципиально враждебного отношения руководства Третьего рейха к Русской Церкви. Это было видно и из комментария посланника Лангмана относительно переговоров с Партийной канцелярией, высказанного на заседании информационного бюро XIII: «При этом речь идет не об изменении принципиальной постановки вопроса, а о практических мероприятиях» [447]447
  Там же. Bl. 25–29.


[Закрыть].

12 мая в Партийной канцелярии состоялось совещание, на котором было признано целесообразным использование православного духовенства с Востока для пропаганды на Балканах. По его итогам Колреп просил 16 мая ведомство шефа полиции безопасности и СД побыстрее подобрать подходящих священнослужителей. В докладной записке МИД от 15 июня намечались и другие контрмеры советской церковной пропаганде – поездки профессоров-теологов, ранее пресекавшиеся СД, назначение германского евангелического епископа Хеккеля представителем при Константинопольском патриархе, но в очередной раз подчеркивалось:

«Кроме того, желательно использование православных русских, но по возможности не царских эмигрантов, которые больше на Балканах не так популярны, и других православных доверенных лиц, которых СД, по-видимому, имеет в своем распоряжении» [448]448
  АА, Inland I-D, 4740.


[Закрыть]. Безуспешные попытки проводить пропагандистские церковные акции на Юго-Востоке Европы продолжались до августа 1944 г., затем их пришлось резко свернуть. В связи с общим ухудшением военного положения и приближением советских войск стало не до них. Так и не дошло дело и до посылки священнослужителей из Белоруссии, Украины и России на Балканы.

Изменение военного положения самым непосредственным образом сказалось на судьбе Архиерейского Синода РПЦЗ. С первого дня Пасхи начались регулярные воздушные налеты на Белград англо-американских бомбардировщиков, которые приносили большие жертвы и разрушения. Русское духовенство ежедневно обходило с чудотворной Курской Коренной иконой дома прихожан, совершая молебствия. Митр. Анастасий также навещал раненых, хоронил убитых, стараясь после каждого налета разузнать, не пострадал ли кто-либо из его паствы [449]449
  Церковная жизнь. 1944. № 5–6. С. 52; Архипастырские послания, слова и речи Высокопреосвященнейшего Митрополита Анастасия. С. 21.


[Закрыть].

В это время в посланиях архиереев РПЦЗ при сохранении их антикоммунистической направленности появились новые ноты. Так, проживавший в США архиеп. Виталий (Максименко) в начале 1944 г. писал: «Мы усердно молились об избавлении нашего русского народа от нашествия супостатов, а Русской Церкви – от гонений и от надругательств безбожников… Жестокий враг – германцы уже почти изгнаны русским христолюбивым воинством и оставляют землю русскую, хотя и разоренную. Также и безбожные гонители на Веру Христову в России послабили свое тяжкое иго». При этом митрополит призывал не идти на поводу у антицерковных агитаторов и предостерегал от подчинения патриарху Сергию [450]450
  Виталий, архиепископ.Указ. соч. С. 76–77.


[Закрыть].

В этом отношении интересно обратиться к Рождественскому посланию митрополита Анастасия 1944 года. В нем помимо мольбы к Богу запретить нынешнюю лютую брань, «умирив нашу жизнь», содержатся слова, которые достаточно ясно осуждают политику Третьего рейха: «Уже теперь очевидно для всех, что те, кто зажигал нынешний пожар или радовались его распространению, не могут ни остановить, ни тем более погасить его. Нынешние роковые события развиваются с какою-то неудержимою стихийною силой и готовы увлечь в бездну всех, кто так неосторожно будил зверя в человеке». В то же время митрополит называл коммунистов людьми «с сожженною совестью», которые «везде служат сеятелями лжи и неправды и источником смуты умов» [451]451
  Церковная жизнь. 1944. № 1. С. 2–4.


[Закрыть].

Ввиду приближения советских войск антикоммунистическая деятельность митр. Анастасия даже усилилась, и в связи с этим его контакты с германскими ведомствами участились. 18 апреля 1944 г. МИД, очень заинтересованный в любых церковных антисоветских акциях, писал своему уполномоченному в Белград о выделении митрополиту в случае необходимости денег и бумаги для выпуски печатных изданий. Правда, 26 мая Бенцлер отвечал, что ему о соответствующей просьбе митр. Анастасия ничего не известно, и Граббе, наоборот, сообщил о практической невозможности издания в Белграде церковной литературы, сославшись на полную загруженность единственной типографии с русским шрифтом заказами охранного корпуса [452]452
  AA, Inland I-D, 4799.


[Закрыть]. Архивных документов о передаче Архиерейскому Синоду германских денег найти не удалось, но, согласно косвенным данным, в 1944 г. он все-таки получил единственный раз за годы войны 3000 марок [453]453
  Троицкий C.B.Указ. соч. С. 113.


[Закрыть]. Скорее всего, в данном случае речь могла идти о материальной помощи РКМ в связи с эвакуацией Синода в Германию.

23 июня 1944 г. митр. Анастасий отправил в РКМ свое последнее письмо с предложениями относительно германской церковной политики, в котором выражалась тревога по поводу ситуации на Украине. Дело в том, что 26 апреля в Белград прибыл эвакуированный из Одессы архиепископ Херсонский и Николаевский Антоний, представивший вскоре Архиерейскому Синоду подробный доклад о церковной жизни в своей и соседней епархиях. В мае митр. Анастасий и архиеп. Антоний отслужили панихиду по экзарху Московской Патриархии в Прибалтике Сергию, митрополиту Волынскому Алексию и всем другим убитым за последнее время большевиками архиереям и священникам (хотя, как теперь известно, к убийствам преосвященных Сергия и Алексия советские власти не имели никакого отношения) [454]454
  Церковная жизнь. 1944. № 5–6, С. 52, 55-56


[Закрыть].

В своем письме митр. Анастасий предостерегал немцев от поддержки неканоничной автокефальной в ущерб законной автономной Украинской Церкви, делая вывод, «что так называемая Украинская автокефальная церковь является группой с настоящим сектантским характером, поддержка которой со стороны германских ведомств никоим образом не рассматривается верующими в качестве признака внимания по отношению к Православной Церкви». К письму руководителя карловчан был проявлен определенный интерес, 31 июля копии его были пересланы в МИД, РСХА, Партийную канцелярию, а 17 августа в РМО [455]455
  ВА, R5101/22. 183. Bl. 136–139; АА Inland I-D, 4797. Bl. 3.


[Закрыть]. Но никакого реального воздействия оно не оказало. Министерство занятых восточных территорий и далее продолжало поддерживать именно автокефальную церковь.

В сентябре 1944 г., за три недели до вступления советских войск в Белград, Архиерейский Синод со своими служащими эвакуировался в Вену. Вопрос о переселении Синода в Германию поднимался еще на Венской конференции в октябре 1943 г., и митр. Серафим (Ляде) подал об этом заявление в германские ведомства. Но его поддержало тогда только РКМ, все остальные заняли отрицательную позицию. 24 апреля 1944 г. уже Бенцлер прислал в МИД телеграмму с предложением об эвакуации Синода, по желанию последнего, в Карлсбад, указав, что его позицию в этом вопросе разделяет не только РКМ, но и белградское СД. Однако ведомство шефа полиции безопасности и СД 25 апреля сообщило своим офицерам в Белграде, что вопрос об эвакуации вообще не может ставиться. В качестве обоснования приводился довод, «что при переселении Белградского Синода в Карлсбад этот город, принимая во внимание большое число восточных рабочих в рейхе, рано или поздно станет местом паломничества православных верующих». МИД считал точно так же; еще 12 сентября 1944 г. он указывал своему уполномоченному в Белграде оставить митр. Анастасия и его сотрудников на месте так долго, как позволит военное положение на Балканах. Эта позиция, помимо ссылок на интересы германской внешней политики, объяснялась необходимостью препятствовать тесным контактам митрополитов Серафима (Ляде) и Анастасия [456]456
  АА, Inland I-D, 4799.


[Закрыть].

Во второй половине сентября угроза Белграду со стороны советской армии стала очевидной, и Синод смог наконец при поддержке РКМ, посылавшего тревожные телеграммы в различные ведомства, переехать в Вену. В информационной записке МИД от 19 сентября говорится, что митр. Анастасий в сопровождении 14 персон прибыл в Германию и его нельзя размещать совместно с епископами, эвакуированными из восточных областей. Согласно заметке Колрепа от 22 сентября пригороды Берлина в качестве места размещения отвергались из-за близости к резиденции митр Серафима. Старая политика изоляции Синода и митр. Анастасия лично давала себя знать и за 7 месяцев до крушения Третьего рейха. В конце концов 10 ноября служащие и члены Синода поселились в Карлсбаде, где 11 февраля 1945 г. скончался бывший архиепископ Берлинский и Германский Тихон (Лященко) [457]457
  АА, Inland I-D, 4799; ВА R5101/22 183. Bl. 144.


[Закрыть].

В Германии митр. Анастасий несколько раз встречался с генералом Власовым, благословил создание Русской освободительной армии (РОА). 18 ноября 1944 г. митрополит присутствовал в Берлине на торжественном собрании, посвященном провозглашению Комитета освобожденных народов России (КОНР) и 19 ноября выступил в берлинском соборе со словом, посвященном учреждению комитета. В заявлении канцелярии Архиерейского Синода 1947 г. утверждалось, что «в последний момент военных действий» у РКМ возникла мысль о созыве Собора всех зарубежных русских епископов различных юрисдикции «якобы для выражения общего их протеста против угнетения Церкви со стороны советской власти». Далее в заявлении говорится: «За этим формально выстроенным поводом к созыву Собора у правительства, несомненно, скрывались и другие, ему одному известные виды и надежды на Собор русских епископов. В предвидении этого Архиерейский Синод не пошел навстречу желаниям правительства в осуществлении такой задачи. Собор так и не был созван» [458]458
  От канцелярии Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей. С. 3.


[Закрыть]. Хотя архивные документы на этот счет в просмотренных фондах отсутствуют, теоретически такая попытка со стороны германских ведомств, проявлявших интерес к Русской Церкви вплоть до мая 1945 г., не исключается. В связи с новым приближением советских войск митр. Анастасий и служащие Синода при содействии генерала Власова выехали в Баварию, где их застал конец войны.

Подводя итоги, следует еще раз подчеркнуть важность балканского региона для Третьего рейха. Нацистская церковная политика там была в основном направлена на раздробление единства Православных Церквей и установление своего контроля над ними. Большинство этих Церквей действительно в первые годы войны находилось под германским влиянием, но осенью 1943 г. оно было утрачено, и в этой сфере Третий рейх фактически потерпел поражение еще за год до своего военного разгрома в Юго-Восточной Европе. Огромное влияние на ситуацию в балканском регионе оказывало положение Русской Церкви в эмиграции, на занятых восточных территориях и в СССР. РПЦЗ считалась нацистским руководством идеологически враждебной организацией, потому с 1941 г. стала проводиться политика ее полной изоляции, все контакты с Востоком пресекались, хотя, несмотря на запреты, полулегально они все же существовали – в основном в виде отправки в Россию церковной литературы и утвари. С сентября 1943 г. под влиянием военной и внешнеполитической ситуации германские ведомства начали предпринимать безуспешные попытки использовать для воздействия на балканские Церкви архиереев оккупированных территорий и РПЦЗ, при сохранении в основном прежнего недоверия и политики изоляции последней. Венская конференция была в этом плане единственным крупным исключением. Здесь можно увидеть некоторую аналогию с власовской акцией – допущением перед лицом надвигавшегося поражения создания Русской освободительной армии. Но в отношении русского православия нацистские ведомства зашли совсем не так далеко, не позволив начать практическое взаимодействие и возможное объединение его. Враждебность и боязнь Русской Церкви оказались гораздо сильнее, чем даже опасения по поводу Русской освободительной армии.